Ранним утром Яна вскочила, как встрёпанная. Никого из её спутников не было в палатке. Очень странно.
Девочка выползла наружу, немного подумала и поняла, что это утро ей очень не нравится. Не пели птицы, не жужжали над душой насекомые, ветер не теребил листья, а жара была просто ненормальной. И никого из ребят. К привычному уже чувству горя примешалась тревога. Яночка замерла перед палаткой. Какой ещё удар приготовила ей судьба?
В лесу, чуть дальше, вился дымок. Умывшись из металлической кружки, она потопала в том направлении.
Очень скоро девочка наткнулась на Янека и Тхаа. Сидя в зарослях, они подглядывали за Куг – Ги. На небольшой поляне всеобщий дядя развёл костёр и делал что – то странное.
Протянув над огнём мохнатые лапки, Куг – Ги говорил с ним. В ответ на слова маленького домового, пламя становилось то чуть приметной искоркой, то взлетало высоко. Дядя не убирал руки, и Яна чуть не вскрикнула, решив, что он сейчас загорится. Ничего подобного! Огонь не причинял ему вреда.
Куг – Ги сел на корточки и спел костру песенку. Он взял с травы миску с водой, отпил глоток, а остальное вылил в огонь. Вода зашипела на горячих поленьях, испаряясь беловатым туманом, уходя ввысь вместе с дымом. Тогда, бережно сняв с шеи оранжевый с серебряной вышивкой платочек Дини, Куг – Ги бросил его туда же.
Ребята испуганно переглянулись. Что происходит?
Смешалось серое с белым, расцветилось оранжевыми всполохами, свилось в клубок, расправило крылья, забило ими.
Серебряная птица размером чуть больше голубя, села на протянутые руки Куг – Ги, уцепилась за палец оранжевыми лапками. Он гладил её, что – то шептал. Странное создание внимательно слушало, наклонив голову и моргая оранжевыми глазками. Маленький домовой поцеловал птицу в оранжевый клюв и сказал ей:
- Лети.
И она полетела на юг и скрылась из глаз.
Всем демонам Сплошной Пустыни Эжен Лаэнса мог противопоставить только силу своей души. Но она у него одна на двоих.
Маленький Куг – Ги без сил опустился у костра.
Дети переминались с ноги на ногу, не зная, можно ли подойти. Янек приблизился первым.
- Куг – Ги, - позвал он и сжал его ладошку. – Дядя.
- Видишь, - тихо – тихо отозвался тот, - я сам это придумал. Мой Виктор… гордился бы мной.
Он открыл глаза и улыбнулся племяннику.
- Пойдём в палатку, Куг – Ги. Хочешь, мы тебя отнесём?
- Вот ещё! Я вам не дохлятина какая – нибудь. Просто… слабость. Ничего. Пройдёт. Полежу немного…
И он снова зажмурился.
- Фе, да? Это Фе! – догадался Янек. – Эта дрянь сказала Слова Призыва. Сегодня – в последний раз. Что ты сделал, Куг – Ги? Ты
отдал все свои силы Эжену? Он слабый, он маленький, он на полчаса младше тебя! Куда ж он без тебя, в каждой бочке ты наша затычка! А как же ты?
- Отцепись от него, - заступилась Тхаа. – Он сам уже довольно большой, и суицид – не его хобби. Он просто немного поможет, да, Куг – Ги? Просто там это проклятие и всё такое… Но ведь потом всё наладится, правда? И ты, и папа, с вами всё будет в порядке?
Тхаа плакала, что и немудрено. Столько потерь в жизни этого ребёнка! Дядя не собирался её пугать.
- Не надо паники, - улыбнулся Куг – Ги. – У меня есть вы. Лучшая гарантия. Ничего не случится. Мой Эжен... Он не принял бы такой подарок. Я просто хотел посмотреть. Просто помочь. Если нужно.
Ну, тогда всё понятно. Тхаа вытерла слёзы. Янек снова проявил себя с лучшей стороны.
- Посмотреть? Мы мешаем тебе? Мы уйдём. Я посижу вон там, мало ли чего.
- Посиди здесь, - попросил дядя.
Янек остался, а девочки ушли. Вернее, Тхаа бесцеремонно утащила Яночку с поляны.
- Учти, - сказала она. – Я на тебя обижена. За вчерашнее. И посуду с тобой мыть не пойду. Я буду завтрак разогревать. Хоть есть и не хочется. Может, Куг-Ги захочется.
Вместо того, чтоб извиниться, Яна сгребла в охапку миски и ложки. За что извиняться? За то, что она волновалась за подругу?
За то, что все волновались? Она нарочно отошла подальше, чтобы не видеть противную девчонку.
И там, швырнув посуду на землю, Яна разрыдалась горько и безутешно. Было безумно жалко всех. Тех, кто в Нетуме с какими – то бешенными демонами. Это видение, что так пугало Элоизу, пожалуйста, вот оно. Это будет сегодня. Каково им там всем без неё, без Яны? Уж она бы…
Да нет. Ничего она сделать не сможет. Кроме одного. Поверить бедному дорогому Куг – Ги. Он обещал, что всё наладится, что он поможет и позаботится, что там, в степях, всё будет хорошо. А что будет с ним? Пойти к нему? Но Янек же чётко объяснил: они мешают. Поэтому сиди уже, Яна, здесь и плачь от бессилия. Ты даже не сказала, уходя, как сильно, очень – очень любишь Куг–Ги. Как же он теперь без этих её слов?
От досады девочка вдарила кулаком по кучке посуды и напоролась на нож. Кровь так и закапала с тыльной стороны ладони. Яна чертыхнулась и сунула руку в ручей. И вспомнила про Тогу, про боль своей души, про несправедливость судьбы и собственное бессилие. Не защитить. Не помочь. А по лесу ходят волки и заглядывают ей прямо в глаза. Прямо в самое сердце рентгеновским взглядом.
Что? Волки?!!
Он стоял в одном шаге от неё, передними лапами в воде, и, словно волшебник, шуровал в её мыслях. О! Яна была уверена в этом. И в том, что у волка это получается лучше, чем у Янека в последнее время.
- Хочешь кашки? – спросила девочка. – Со шкварочками. Так мой друг любил. А теперь его нет. И не можем мы это есть. На вот, в мисочке. Никто ничего не доедает.
Она вынула руку из ручья и сжала края ранки пальцами.
- Видишь, я волшебница. Раз – и нету царапинки. Его звали Тогу. Он был как будто бы моим братом. Моим старшим братом. Если бы он был ранен, я бы его вылечила. Но его нет. Совсем.
Волк перешёл ручей, обнюхал миску и за милую душу схряпал кашу. Видно такая уж Янина доля на Иллене – подкармливать разное зверьё. Она и не думала убегать. Можно ли упустить случай рассмотреть настоящего волка?
«Не страшно?» - спросил он. Яна услышала этот голос в голове. Животное просто смотрело на неё.
- Нет, - сказала она вслух. – Можно я тебя поглажу?
«Погладь, - согласился зверь, и девочка протянула руку. – Не страшно, только очень – очень грустно?»
- Да.
«Грустишь о молодом эльфе, который упал в воду во время обвала?»
- Да. И ещё о разном. Ты видел Тогу?
«Как тебя сейчас. Мне очень нравится, когда меня гладят. Когда руки добрые, а сердца смелые. Но по большей части вы, люди, злы».
- Я не злая.
«Нет. Ты чем – то похожа на моих дочек. Тогда был сильный грохот. Люди носились и кричали. Дочки испугались и выскочили на обрыв».
- Они тоже?.. – простонала Яна. Маленькие перепуганные волчишки. Жмутся друг к другу, поджав хвостики, и тут рушится берег… Ужас! Волк снова глянул на неё так, будто хотел через зрачки увидеть сердце.
- Их спасли, - сказал он вслух человеческим голосом.
- Их спасли! – взвизгнула Яна и от счастья захлопала в ладоши. – Ой, как же я рада! Как рада!
Волк смотрел на неё так, словно она должна была что – то понять, о чём – то догадаться. О чём?
- Я плачу добром за добро, - сказал зверь. – Моя жена против общения с людьми и им подобными. Я обещал ей кое – что. А кое – чего не обещал. Я не хочу, чтобы ты грустила.
Яна должна была о чём – то спросить, но так и не сообразила, о чём. Не заданный вопрос не получил ответа.
Волк раздражённо помотал головой и тяжело вздохнул.
- Оставим это. Спрошу я. Эльфийская девочка с длинной белой шерстью. Зачем пошла в дом, где живёт злая эльфийская женщина? Я видел злую женщину, когда она поднимала над девочкой длинный железный зуб. Девочка была маленькой, убежала через болото. Попала в лапы Хранителю. Я шёл за ней, следил, чтобы не утонула.
- Тхаа! Карта! Это место! Ох, я балда! И все балды!
Яна в отчаянии схватилась за голову.
Ведь видна же от лагеря маленькая гора, почти холмик, за которой стоит проклятый дом, обозначенный галочкой на найденной Тхаа карте! А чуть дальше – вход в ущелье. Пройдёшь по нему – и окажешься в Светлом Городе. Так объяснил Куг – Ги. Значит, пока все заняты, Тхаа улизнула на свидание к мамочке. Ладно. Сейчас она на Машке быстро доскачет туда, а по пути скажет об этом Янеку.
- Гора только притворяется хорошей, - прочитав её мысли, высказался волк. – Там камни. Конь сломает ноги. Садись на меня.
- Да? Можно? – обрадовалась Яна. – Я буду как Иван – царевич.
Она взгромоздилась на хищного скакуна и махнула рукой:
- Туда.
Через секунду её уже не было на поляне. Чистая, как душа Тогу и прозрачная, как его оберег, вода ручья вздохнула:
- Яна, сестрёнка, я ведь жив и здоров. Отчего ты не слышишь?
* * *
Куг – Ги, наверное, уже стало лучше. Он лежал, опершись на локоть и что – то втолковывал Янеку.
- Скорей! – заорала девчонка, проносясь мимо. – Эта Тхаа! Эта дурища! Ушла всё – таки! Вспомните карту! Я же рисовала. Туда! Пешком! Конь не пройдёт.
И Яна на своём рысаке скрылась за деревьями.
Янек и Куг – Ги растерянно переглянулись. Потом уставились на местность. Как это они так обмишурились? На ком это проскакала любительница животных?
- Иди, - сказал Янеку всеобщий дядя. – Сделай хоть что – нибудь. Ты волшебник. С Тэин бесполезно сражаться оружием, только магией. И проследи, чтоб это что – то мою Яночку не сожрало.
- Прослежу. Только ты будь здесь, не волнуй меня, - попросил племянник, вставая.
- Куда ж я денусь? Сегодня я не волшебник. Бегать тоже не могу. Иди же.
Маленькой змейкой Янек заскользил в траве. На душе у него было тревожно. Что – то дядя слишком легко согласился бездействовать.
Оставшись один, Куг – Ги свистнул – и прибежала Малышка. Он велел ей лечь, с трудом поднялся и забрался на лошадку. На несколько секунд Хранитель Кораблей прилёг, прижался к её гриве, пытаясь отдышаться и собраться с силами. На неосёдланной кобылке ехать будет тяжело. Ну да ничего.
На сегодня он больше не способен к волшебству, но если Куг – Ги не может сам помочь своим детям, он ещё в состоянии позвать на помощь.
Он направил Малышку в Светлый Город, к эльфам.
Можно было бы спросить: «Как же твоя клятва, Куг – Ги? Беречь себя ради детей».
Да, чёрт возьми, станет ли он думать о себе, когда Янек, Яночка и Тхаа в смертельной опасности? Посчитайте – ка, сколько раз он уже эту клятву нарушил.
Куг – Ги предполагал, что что – то произойдёт. Что – то, что не позволит ему увидеть новый рассвет. Он ехал к эльфам, зная, что это уже случилось. Пусть. Значит, судьба. Лишь бы дети были спасены.
По хорошей дороге, чуть правей от места, где засела Тэин, и значительно ближе. Копыта быстро несущейся Малышки так и стучали.
Перед входом в короткое ущелье домовой обернулся. Как жаль, что сегодня он не в силах постоять за себя, побороться за свою случайную, но такую прекрасную жизнь.
Маленький домовой знал, что его заметили. Стрелы невидимых пока часовых нацелены на него. Сейчас они задут этот вопрос…
Называться чужим именем бесполезно: его здесь знают в лицо.
А тут ещё видения южной степи и Синего Города и того, о чём рассказывала Элоиза. Часть его души была там. Она защитит и поможет, но как это тяжело! Невозможно проследить за всем, постоянно отвлекают.
- Кто ты? – спросили его.
- Куг – Ги Лаэнса. Я пришёл сказать вам о Тхаа, вашей царевне. Она в опасности, в доме Тэин.
* * *
- Виктор! Виктор, что ты сидишь?
- А что мне делать? Если бы я мог всё то, что может мой Эжен, там был бы я, а не он. Судьба. Она честно распределила роли. Всё будет хорошо.
- Но Виктор! У твоего брата проблема: проклятие…
Хранитель вскочил.
- Думаешь, я не помню? – крикнул он в лицо Акорсу. – Но что я могу поделать? Я не могу сейчас быть с ним. Не нервируй меня!
Он снова сел на камень и закрыл лицо руками. Сзади тускло поблёскивала Золотая Река. Ей тоже было страшно.
- Что же это такое? – бормотал Виктор, - что за странная у меня судьба? Всю войну я болтаюсь между Западом и Востоком. Почему я просто не могу быть с кем – то из моих братьев, а лучше – с обоими? Сделать что – нибудь полезное?
Акорс сел рядом. Он попробовал утешить:
- А как же я? Ты столько сделал для меня. Ты сделал из меня человека. Судьба как раз справедлива. Она привела тебя ко мне.
И вдруг он вскричал:
- Ты слышал? Я сказал: сделал из меня человека!
- Ты немного рехнулся, да? Вопишь, как ненормальный.
- Да! Нет! О!
- Что?
- Ты это сделать можешь. Я знаю. Ты вернёшь мне мой прежний облик. Да, без Сердца Реки это почти невозможно и никак – навсегда. Но временно – ты попробуй. В этом спасение твоего брата.
- Почему?
- Мои братья, наверное, решили, что их призвал я. Кто им скажет, что это не так? Кто их вразумит? Я разрешу им вернуться домой, в Сплошную Пустыню, и вы получите обратно свой Синий Берег. И все довольны.
- Особенно Фе. Слова Призыва – сильная и страшная вещь. Ты забудешь, что уже человек. Ты убьёшь моего Эжена. Я не сделаю этого.
Акорс долго сидел молча. Он размышлял, и размышлял Виктор. Потом бывший владыка Н’дэра сказал:
- Теперь у меня есть свобода выбора, человеческий разум и собственная воля. Это сделал ты. И ты мне не веришь? Я не трону Эжена, я выручу его. Потому что он твой брат и отец моей дочери. Я уважаю его.
Они снова помолчали, и Акорс спросил:
- Не веришь? Я помочь хочу.
- Верю, - тихо ответил Виктор. – Ты подобен мне. Поэтому верю.
И он разжёг костёр, и поставил рядом миску с водой. Протянул над огнём руки и завёл с ним тихий разговор. И пламя то становилось чуть приметной искоркой, то взлетало высоко, отражаясь в Золотой Реке. Он спел костру то, что он должен был услышать, взял миску и отпил из неё. Дал отпить Акорсу и велел вылить остатки на горячие поленья. И когда смешался серый дым с беловатыми испарениями воды, Хранитель знаком показал бывшему врагу, что надо сделать.
Акорс не почувствовал ничего, кроме великой, захватывающей радости свободного полёта. Как давно он не испытывал подобного, как успел соскучиться по привычному когда – то облику! Уже за это он готов был вечно благодарить Виктора.
- Лети. И не забудь, для чего я это сделал, - сказал тот. И добавил: - Пожалуйста.
Если Акорс забудет и Эжен погибнет по его вине, Виктор не переживёт сегодняшнего дня, он никогда больше не увидит рассвет. И никто не увидит.
Хранитель без сил опустился у костра.
Когда всё стихло и в душе у него поселилась тоска от предчувствия долгого ожидания, со стороны Светлых Гор, что уже были видны, прилетела птица, ростом чуть больше голубя. Она села на его протянутые руки, уцепилась оранжевыми лапками.
- Надо же, я думал, ты лишь легенда, - говорил ей Виктор и гладил серебряные перья. – Ты появляешься, когда совсем всё плохо, чтобы помочь. Как ты поможешь, такая маленькая?
Он рассказал птице всё, стараясь говорить быстрей и короче. Пусть она будет в курсе, раз взялась за такое дело. И когда она скрылась на юге, Виктор стал думать о своих братьях.
Какой страшный день! Почему же он не с ними?
Он смотрел на Реку и хотя бы видел, что происходит.
Перед костром, куда Акорс выплеснул воду, вился не то беловатый дым, не то сероватый туман. Разза смотрела ему прямо в душу. Интересно, всё ли ещё при нём та оранжевая ленточка?
Непостижимый Хранитель Лаэнса, совершающий глупость за глупостью и порой осуждающий младшего брата за легкомыслие, что ты наделал?!
* * *
- Не спорь, - сказал Недди Арода Эжену. – Я старше, а значит, умнее.
- Ой – ой – ой! Один старше на год, другой на полчаса, и оба задаются.
- Нет, как я поддался на эту провокацию? Переправиться через
Реку по Большому мосту!
- По трём мостам.
- Да без разницы. Нас могли бы почикать, едва мы ступим на этот берег.
- Но не почикали же. Вон с севера подходит Алеш. А вон и парламентёры. Говорил я тебе, что так будет? Послушай, есть ли безумцы, что сунутся в лапы Хранителя вблизи водоёма?
- Это ты послушай, - вспылил Внедрилий. – У нас никакой осадной техники, кроме дурацких лестниц и верёвок. Даже если ты разделаешься с дорогими летучими гостями, боя не избежать.
Эжен указал на резные голубые ворота:
- Ты хотел бы испортить такую красоту? Не паникуй. Я уже объяснял. Стены Столицы построены и защищены магией Хранителей. Всё элементарно. Я просто окрою для вас ворота.
- Послушаем ещё, что нам скажут парламентёры.
- Ничего хорошего, за это я ручаюсь. Видишь, это наш друг Элиот.
- Для кого Элиот, для кого Нор Брасон. Как вы могли терпеть его столько лет в Поющем Доме? Так бы и убил подлую морду.
- Это сделаю я, - отрезал Эжен. – Слишком много у меня к нему претензий. Не волнуйся, Нетум – одна из них. Я припомню ему всё, обещаю.
Небольшой отряд под белым флагом подходил всё ближе.
- Пойдём и мы, - сказал Недди.
- А я? – обиженно спросил Коэл.
- Куда ж мы без тебя, дружок.
Они двинулись навстречу парламентёрам по сухой ломкой траве. По пути к ним присоединился Алеш.
- Вот вы все, - задушенным злобой голосом прошипел Нор Брасон.
- Привет тебе, дважды изменник, - обозвал его Недди. – Как тебе живётся в моём доме? Не мучают ли кошмары? Не мешают ли призраки, привидения какие?
Нор Брасон содрогнулся и скрипнул зубами. Привидения действительно мешали. Дело в том, что призрачный предок в последнее время нашёл себе развлечение. Он пугал бывшего Элиота и его компанию по коридорам и залам Золотого Дворца. Он просто житья никому не давал, буянил по полной программе. Он привлёк к благородному делу всех своих не менее призрачных знакомых и они весело отмечали в зале Приёмов каждый свой успех. Например, если кто – нибудь из благородных офицеров выскакивал на улицу с воплями и без порток. Или солдаты в казарме вдруг начинали визжать среди ночи и прятаться под одеяла с криками «мама». Или если Нор Брасон принимался носиться по двору с луком и стрелами, стреляя во что попало. В том числе в Фе, который вдруг оказывался не призрачным, а настоящим. За всё это генерал получал дополнительную вздрючку и нервы его сдали.
- Как дела у живого воплощения Всепоглощающей Силы? Надеюсь, он в городе и разделит с вами все тяготы битвы? – продолжал изгаляться Внедрилий. Смешливый Алеш отвернулся.
- Ты, правитель, болтлив, как женщина с побережья, - наконец вставил своё веское слово Нор Брасон.
- Ты, Элиот, нерасторопен, как старая баба, - оскорбился за друга Алеш. – Надо было быстрей поворачиваться и активней ловить. Тогда мы бы сейчас слушали тебя, а не Недди.
- Думаю, мы вежливо помолчим и предоставим нашему остряку возможность похохмить, раз он сам не умеет завладеть разговором, - ослепительно улыбнулся Внедрилий. И спросил у Эжена: - Это недостатки воспитания или врождённая скромность?
- Врождённая скромность, - поведал Хранитель. – Ну, Элиот, говори, я не буду убивать тебя прямо сейчас. Или с перепугу ты так клацал зубами, что прокомпостировал свой язык? Кстати, мне очень понравился Тогу Стани. Очень общительный и разговорчивый. И обаятельный. Спасибо, ты содействовал нашему знакомству. О! Он всегда найдёт, о чем поговорить с человеком. Знаешь, это прекрасное качество для будущего короля.
Эжен наступил врагу на очень больную мозоль.
Сравнение с кем бы то ни было, особенно в худшую для себя сторону, действовало на Элиота, как бодрый матадор на быка. Когда его прорвало, прибывшие узнали много интересного.
От имени своего господина он требовал сдачи обоих владык. Иначе будут казнены все мирные жители и пленники Синего Города.
- Мой господин знает, - распинался Элиот, - что король Лесного Края, подобно презренному пресмыкающемуся, проник за стены Столицы и видел то, что должен был увидеть. Пусть он скажет, трудно ли дать всем этим людям нечто, растворённое в воде? За десять минут Синий Город превратится в большой склеп. Если требование моего господина будет выполнено, пленных освободят. Ваши армии распустят. Моему господину нужны живые подданные, а с вами двумя он разберётся отдельно.
- Наши две жизни за жизни нескольких тысяч людей? Разных людей и командиров армий? - поднял брови Недди. – Нас высоко ценят, Эжен.
- Или дурят. Где гарантии, Элиот? И где, собственно, логика?
Хозяин Лесного Края принялся для вида торговаться и пререкаться, особо не затягивая это дело. Время шло, а успеть надо было многое.
Он хорошо играл свою роль, и Недди, Алеш, Коэл и прочие подыгрывали ему.
Наконец, Эжен сделал вид, что смирился и ткнул правителя локтем в бок. Тот изобразил вселенскую скорбь и опустил глаза, чтобы Нор Брасон не заметил прыгающих в них весёлых чёртиков.
И вдруг до него дошло. Генерал не спешил, не проявлял беспокойства. Он что, не знает, что должно произойти? Фе не предупредил его? Он действительно считает, что воля его хозяина такова, как он только что её озвучил? Глупец! Воспитанный в Поющем Доме, он мог бы знать и чувствовать больше. Даже он, Недди, понимал, что медлить нельзя, что опасность близка, она уже тут. Правитель ощущал её всей кожей, а Нор Брасон и в ус не дул.
- Быстрей! – одними губами произнёс Эжен. Они обратились к войску и отдали соответствующие распоряжения. Затем, вернувшись к генералу, позволили надеть себе на запястья стальные браслеты, соединённые цепью. Недди вопросительно глянул на друга. Тот закатил глаза: такая, мол, ерунда! Он взглядом показал на сияющего врага: вот ведь идиот.
И то правда, Элиоту следовало бы лучше знать, с кем он имеет дело и что значит быть Хранителем, и какова она, их семейная магия.
Воины шли длинными вереницами и бросали оружие в несколько больших куч под присмотром командиров и солдат в бирюзовом. «Хоть бы цвет сменили, что ли», - подумалось Внедрилию.
Он видел вещи такими, какими они были на самом деле. У ног бирюзовых росли горы палок, железок, веток, сучков и камней и прочей дребедени, что их солдаты приволокли сюда специально для этой цели.
- У них что, больше нет волшебников? Никто ничего не замечает? – шепнул правитель. Эжен ответил:
- Не знаю. Даже если и есть, куда им до меня!
Ну и кто из них задаётся?
Хранитель тревожно поглядывал на юг и со злостью – на тормозящего Элиота. Чувствуется, его хозяину Фе всё – равно будет ли генерал в городе во время катастрофы или же в голой степи. Элиот Фе больше не нужен.
- Вели выводить пленных, Элиот, - рявкнул Эжен. – Наши люди безоружны. Чего ты ждёшь?
Когда пленных, измученных, грязных, больных и голодных, стали выпускать из ворот, правитель чуть не скончался от невозможной боли в душе. Он не думал, что гнев, жалость, стыд и отчаяние, смешавшись, могут причинить такую муку.
Еле держащиеся на ногах женщины, прижимающие к себе измождённых детей. Слёзы людей, что встретились после всех испытаний. Крики тех, кто поддался панике. Калеки, старики и больные, которых несли на носилках. Смрад, мухи, страдание. Никто не знал, куда их ведут и что с ними будет. Люди узнали своего правителя. Пленного, со скованными руками. Крики и причитания зазвучали громче. Заплакали дети. Пленные всё шли и шли, и конца им не было. Правитель прикрыл глаза. Смотреть в их лица не было сил.
Над толпой птицей взвилось его имя. Но не Внедрилий.
- Недди! Недди Арода! – горестно восклицали люди.
Эжен закусил губу. Каково ему, его побратиму?
Внезапно Недди сорвался с места.
- Стёпка!
Тот повернул к нему измученное, в синяках и ссадинах лицо. В глазах поэта было столько радости, сколько должно быть воды в Золотой Реке.
- Скажи им, - зашептал правитель, - скажи, пусть не боятся. Что бы ни было, всё окончится хорошо. Так обещал Эжен. Так я обещаю. Скажи…
Степан глянул на скованные руки друга и радость сменилась отчаянием.
- Что хорошего, Недди? Чего мы должны не бояться?
Страшный удар повалил Внедрилия на землю. Поэта толкнули вперёд. Над правителем навис оскалившийся Нор Брасон.
А также разъярённый Эжен. Его трясло от ненависти, от едва сдерживаемого желания убить негодяя на месте. Но нельзя было, и Эжен, задыхаясь, сказал, глядя Элиоту в глаза:
- Повторяй за мной, ты, скотина: «Прости меня, Недди».
- Я скотина. Прости меня, Недди, - покорно проговорил тот. Он очнулся только когда правитель был уже на ногах.
- Ведите их в город, - приказал генерал.
* * *
Они миновали ворота и правитель ступил на знакомую до последнего камушка мостовую. Недди смотрел на прекрасные старинные дома и они казались ниже и меньше, чем обычно. Словно их тоже придавило страдание. Правитель не узнавал свой город. Он был грязен, вонюч и несчастен. Прекрасная, бесподобная Столица, гордость всего Иллена!
Внезапно, прямо в его голове зазвучал голос Эжена.
«Братишка, ничего не бойся, ничему не удивляйся и делай, как я скажу. Времени нет совсем, нужно спешить, не ошибиться ни на секунду».
Навстречу вели последних пленных. Жителей Столицы, выгнанных из своих домов. Они оглядывались на правителя, а он не поднимал глаз.
«Будь внимательней, - попросил Эжен. – Сейчас пройдём у Цветного фонтана и ты изо всех сил дёрни железки на руках».
Их уже вели по Цветной площади к дворцу Внедрилиев. К родному дому, где засели мучители его народа.
Слова о железках заставили правителя посмотреть на руки. Металлические обручи сверху казались новенькими, на самом же деле они все проржавели. То – то они царапают ему запястья. Того и гляди рассыпятся.
Они поравнялись с фонтаном.
«Давай!»
Правитель просто стряхнул на землю старое железо. Эжен схватил его за руку и они вдвоём спрыгнули в пустую чашу фонтана.
- Эй, где они? Где? Там? Здесь их нет!
Недди не слышал криков, поражённый странным изменением самого себя.
Мусор на дне бассейна внезапно приблизился. На уровне глаз правителя оказался комок бумаги. Он различил следы чьих – то грязных и жирных пальцев. «Фу, мерзость!» - подумал Недди и сделал попытку отвернуться. При этом он мотнул половиной туловища и увидел чешуйчатый хвост. Этот хвост вильнул, и оказалось, что принадлежит он ему, Внедрилию. Где – то рядом засмеялся Эжен.
- Вперёд, красавец! – сказал он сквозь смех.
Какая – то змея полезла в трубу, по которой вытекает вода из бассейна, и потребовала:
- Давай за мной, а то попадёшься.
Недди попробовал встать, но вместо этого сделал некое ползучее движение.
Да уж. Твердил ему Эжен несколько дней подряд: убежим, убежим! Но чтобы так!
Вот он уже и сам забрался в трубу. Недди помнил: медлить нельзя.
- По дороге потренируешься, - поучал его боевой товарищ. – Считай, это я тебе подарок сделал. Если когда – нибудь это всё кончится, будешь приползать в гости на Белый Остров. Чего молчишь? Ты же говорящий.
Но бедный правитель начисто лишился дара речи. Все его силы сейчас уходили на то, чтобы ползти по узкой трубе и не сойти с ума от всевозможных впечатлений.
Очевидно, Эжен наколдовал какой – то свет. Странно освещённые пупырышки на стенах пугали правителя. Он шарахался от мелкого мусора и чего – то вроде накипи. Порой он видел противные склизкие пятна и думал, что умрёт, как только дотронется до них. Но ничего, даже почти не чувствовал, когда проползал. А вот запах, конечно!
Однако вскоре стало легче. Труба соединилась с другой, пошире. Они ещё немного померяли трубы и выпали в какой – то бассейн. Дно его было отвратительно. Вязкое и вонючее. Белёсые червяки копошились местами.
Наконец Эжен вывел совсем обалдевшего Недди на волю.
- Две минуты на то, чтобы ты пришёл в себя. Что ты всё молчишь? Не заболел?
«Заболеешь тут с вами!» - подумал Внедрилий. Он прижался к кирпичу, увидав улыбающуюся змеиную морду у своего лица.
- Не бойся, я не ядовитый, - усмехнулся Эжен. – Ты тоже.
Подышав нормальным воздухом, Недди немного очухался. Конечно, требовалось что – то сказать, но мысли всё ещё путались.
- Это… Того… Какая гадюка оторвала решётку в сливном отверстии в Цветном фонтане? – странно присвистывая, произнёс он.
- Ну уж извини. А что было делать? Велишь починить, на то ты и хозяин здешних мест.
- О – ох! – только и смог сказать правитель. Они начали короткий спуск к Золотой Реке.
В своём новом теле Недди пришлось нелегко. Там, где Эжен изящно сполз вниз, он просто кубарем скатился. Правитель шлёпнулся в воду пузом вверх и задом наперёд. Течение подхватило его и понесло в сторону моря. В человеческом обличии он не умел плавать. А тут перевернулся и задержался на поверхности.
- Сейчас будет ручей. Сворачивай направо, - услышал Недди.
Легко сказать! Сильное течение сносило его на середину Реки. Не дожидаясь, пока побратим сообразит, что надо делать, Эжен подплыл и ухватил его за хвост. Тот развернулся, чтоб самому цапнуть обидчика.
- Вот так и плыви, в этом направлении, - обрадовался Хранитель. – Смешной ты, Недди. Весело с тобой.
В ручье стало совсем плохо. Главное, очень холодно. Правитель выбился из сил, он просто тупо плыл вперёд, дожидаясь конца ужасного приключения. Его же спутник не унимался.
- Здорово, - говорил он. – Заодно и отмылись. Правда, плавать приятней, чем ползти?
«Издевается, что ли?» - догадался Недди, а вслух сказал:
- Угу.
Вдруг ручей кончился и Эжен велел:
- Сейчас выбирайся на берег.
И он выбрался. И без сил распластался на горячих камнях, что окружали родник у подножия Холма Ароды. Холодный Ключ! Надо же, куда затащил его Эжен!
Город остался справа и чуть позади. Довольно далеко.
- Ты помнишь, Хранитель, здесь были Сады, - прохрипел Недди. – Великие Сады Нетума и Холм весь в цветах. И на нём – оранжевый флаг их Хозяев. Я сам спустил его и унёс отсюда.
Эжен улыбнулся.
- Ничего, как унёс, так и принесёшь, и поднимешь, Недди Арода. Уже скоро. Дини обрадуется. Скажет, теперь у неё есть братик. До сих пор хочет, чтоб ей родители кого – нибудь родили.
- Не тяну я на младенца – то, Эжен.
- Да не всё ли ей равно, младший брат или старший? Командовать собою всё – равно не даст. Теперь и у Яночки есть фамилия. Я рад. А то Нолина мне не нравилась. Мы расстаёмся, Недди.
- Нет! Я с тобой.
- Да. Чего тебе там делать? Вон твой народ. Иди к нему. Я научу тебя, как стать человеком. Или наоборот. Очень просто. А ты… Пожелай мне удачи. Не волнуйся. У меня есть вы – и я справлюсь.
* * *
У Западных Ворот царила суматоха. Наверняка бегство правителей вызвало какие – то репрессии со стороны гарнизона. К тому же то, что надвигалось на людей было слишком близко и они это чувствовали.
Недди обернулся назад. Не было смысла говорить и объяснять что – то Эжену. Правитель не мог помочь побратиму. Но он нужен там, у стен города.
Над ним деревьями возвышались сухие колючие травы. Недди раздвигал их своим собственным носом, торопясь изо всех змеиных сил. Он отдохнёт где – нибудь под стеной, если будет время.
Правитель остановился снова. Чтобы там ни говорил Эжен, как бы не убеждал всех, что ему это по плечу, Недди вдруг усомнился в этом. Он видел своего друга в худшие моменты, когда проклятие Тэин брало верх над этой чистой душой. Тогда в глазах Эжена он видел страх, и такой же ужас испытывают сейчас люди там, у Столицы. Сейчас Эжену лучше, но кто знает?.. Хозяин Лесного Края боится не за себя, а за него, за тех людей, что в степи, за тех, кто в пути, на севере. В такой момент он будет бояться вдвойне – и в этом суть проклятия хитроумной эльфийки.
Что будет с Эженом? С ними со всеми? Недди вдруг ясно понял: ничего хорошего.
В душе его друга уже есть частица воплощённого страха, что движется к ним с юга, как же Эжен сможет устоять?
Недди в последний раз глянул на город. В конце концов, там есть Алеш и Коэл. Есть сотни и тысячи благородных и смелых людей, которые справятся без него, если им суждена жизнь. Если же смерть – он погибнет первым, вместе с Эженом.
Просто чтобы друг не остался один.
И Недди Арода, преодолевая немыслимый ужас, развернулся и пополз обратно, цепляясь хвостом за колючки.
* * *
На полпути оглянулся и Эжен.
Что он такого наговорил Недди? Почему он сказал, что не хочет его видеть рядом? Хочет, очень хочет. Ему очень страшно и очень грустно от того, что он один. Если бы Недди был здесь!
Что за чушь? Его побратим – правитель этой страны. Если бы Эжен попросил, тот бы остался. Но Хранитель не изверг, он понимает, где место его друга – там, возле его Столицы. Что он, нянька Эжену, что ли?
Эжен справится сам. Он – сильнейший. Он Хранитель Вод Иллена.
Он тяжело вздохнул и заспешил вперёд. Времени не было совсем. Он уже видел то, с чем ему предстояло встретиться. И победить. Других вариантов нет.
* * *
Правитель был в шоке. Оп–ля – и он уже человек. Ещё одна лишь секунда, чтобы прийти в себя, и он встанет и подойдёт к Эжену.
Перед ним в траву опустилась птица. Серебряные перья, оранжевые глазки и клюв. Птица с флага Хозяев Садов, символ его рода. Ожившая детская сказка.
- Ну что ты? – спросил Недди, вставая. Я спешу. Мне надо идти. Отлети – ка в сторонку, а то наступлю на тебя. Я очень устал.
Но пичужка жалобно пискнула. Недди наклонился и взял её в руки.
- С тобой что – то не так, да? Ты не ранена? Может, у тебя какая – то птичья зараза? Нет? Тогда тебе просто страшно, как и всем. Ты прилетела помочь, но не можешь. Почему? Потому что… Ну, говори же!
И Недди глазами птицы увидел ущелье на севере и глупого маленького Куг – Ги, произносящего перед эльфами своё имя.
Великие Боги, что творится!
Время двинулось назад, показывая правителю предыдущие минуты. То, как была создана птица из легенды.
«Ты должен мне услугу, братик, - услышал Недди. – Я прислал тебе подарок, и распоряжаться им будешь ты. Я не могу. Прости».
«Вот так раз! Ты помогаешь мне и называешь это услугой с моей стороны. Ты ненормальный, Куг – Ги. Спасибо».
Он сказал ещё что–то бессмысленное о том, чтобы кузен поберёг себя, но видение померкло, а птица смотрела вопросительно.
- Ждёшь распоряжений? – спросил Недди и показал на город. – Лети туда и будь вместо меня, кусочек моей души. Лети же.
И живая легенда ринулась туда, где должен быть правитель, но где он быть не мог.
* * *
Маленький отряд остановился у Первой Скалы. Каких трудов им стоило дойти сюда! Уговоры упрямившихся лошадей, страх, чёрными озёрами застывший в глазах ставшего неразговорчивым Шоэтта. Лихорадочное нетерпение Элоизы, ворчание трёх магов, угрюмая сосредоточенность Тима и Клавдия… Одна Марыся была беззаботна и весела, как бабочка. Что бы они делали без её смеха, без её шуток, то добродушных, то довольно обидных, без её весёлого энтузиазма и чисто женской суеты.
- Огонь девка! – говорила про неё Армыдра. – Прям как я в далёкой юности.
Отряд шёл дольше, чем они ожидали, но вот они здесь. В основном потому, что после каждого привала Элоиза молча и упрямо начинала движение на юг. Кто мог ей возразить или удержать её? Ведь там был её отец. Ей хотелось к папе, хотелось домой. Особенно после того, как погиб Лука.
И вот она увидела свой дом, свой Синий Город. Стоя за последним укрытием, она и её спутники недоумевали: что за странное столпотворение у западной стены?
- Это не бой, - сказал Тим. И сам усомнился: - Ведь это не бой?
- Айн момент – и всё будет ясно, - обнадёжила Армыдра. Она взялась за волшебную палочку, и та превратилась в подзорную трубу. – Вы не поверите. Там толпа наших ребят и толпы, просто толпы штатских. В основном, женщин. Они плачут. Что это значит? Их мужчины выставили жён из города?
- Мужчины – они такие, - философски заметила Марыся. – Они это могут.
- Не болтайте ерунды, - нервно заломила руки Элоиза. – Мне надо туда. Я здесь ради этого.
Волшебная труба вылетела из рук Армыдры. Страх плёткой хлестнул по лошадям. Шоэтт даже не попытался их удержать. Он прилагал огромные усилия, чтоб самому оставаться на месте. Он считал себя человеком и потому бежать не собирался.
На юге стал виден дым. Дома, шатры и хижины, тростники и деревья плавней Серой Цапли обратились в пепел. Теперь огонь глотал хутора и усадьбы, врывался в незапертые ворота каменных городов. Некогда прекрасных и богатых поселений юго – запада больше не существовало. Небывало высокое пламя шло по низким сухим травам Нетума.
Но не оно было причиной ужаса, охватившего людей. Густой,
колеблющийся от движения в самом себе воздух, стеной шёл на них. На двуногих букашек, что метались под стенами города. Он был их смертью, концом Нетума и всех стран, что лежат за ним.
Со склона, на котором они стояли, Элоиза бросилась вперёд. Она кричала что – то невнятное, типа «кыш!» и «пошёл!». Но Клавдий схватил её и поволок наверх, за кучу камней. Спутники протянули руки, удерживая обезумевшую Элоизу.
- Тише, тише, - говорил Шоэтт, успокаивая не то девчонку, не то себя. – Где – нибудь там наш король. Он защитит всех.
Воздух был таким горячим, дымным и шумным, что они едва слышали и понимали друг друга.
- Где – нибудь там МОЙ папа! Слышите? Папа! Мои подруги! Мой Стёпа! Моя кошка! Пустите!
Шоэтт смотрел, но не видел Эжена. Не может быть, чтобы он не вышел навстречу этому ужасу, не защитил их. Он должен быть там, и да помогут ему Боги, в которых он верит!
* * *
Едва оказавшись за воротами, Анита увидела мужа. Он стоял в группе мужчин и растерянно озирался.
- Пафнутий! – закричала она и бросилась к нему.
- Папа! – запищали двойняшки, цепляясь за отца.
- Вот, - сказала Анита, демонстрируя свою живую находку. – Сиротка. Наш будет, хорошо?
- Ну куда ж деваться – то, прокормим, небось, если не…
Он не договорил, только рукой махнул. Они просто радовались встрече. Стояли и не знали, что делать дальше. Все ощущали близкую беду. И воплощение всего, что рождает страх, стало видно на горизонте.
- Уходите! – говорили солдаты войска союзников мирным жителям. – Уходите, здесь будет бой!
Чары Хранителя спали и все увидели, что солдаты вполне нормально вооружены. Только что толку! Поможет ли оружие против того, что приближалось?
С лязгом захлопнулись ворота Синего Города. Но ещё до того кто – то успел услышать: правитель Недди и Хранитель Эжен бежали.
Весть разлетелась мгновенно. Вместе со словами их заступника поэта: «Они обещали нас защитить. Всё будет хорошо».
Но слабому проблеску надежды суждено было тут же угаснуть. Алое свечение густого шевелящегося воздуха взметнулось за курганом у Холодного Ключа. Оно было огромней всего мыслимого и занимало собой всё от земли до неба и от Моря до Золотой Реки.
Бежать не было смысла. Все замерли и просто смотрели в ту сторону.
Там, на Холме Ароды, возникла крохотная фигурка. А чуть погодя – вторая.
Правитель Недди подошёл к Эжену и тот глянул на него благодарно. Он протянул правителю свою руку, но задержал его чуть позади.
Медленно – медленно Хранитель Вод вынул из ножен меч. Откуда у него клинок? Только что Эжен был безоружен.
Полоса стали блеснула ярким голубым светом и золотыми искрами.
Невидимую линию прочертил меч от Золотой Реки и до Моря. И на эту преграду с налёта наскочило невероятное Нечто.
Такое смешение красок! Такое количество голосов, призывающих уйти, уступить, сдаться, освободить свои инстинкты из – под власти разума и искать спасения! Такое бешенство неистовой силы, остановленной на лету!
Возможно ли это сдержать?
И всё же они стояли там, эти двое. Их воля, их крепко сцепленные руки – вот барьер, который не преодолеть.
* * *
Серебряная птица врезалась в эту кучу – малу и те, кто держал Элоизу, с перепугу отдёрнули руки.
Девочка кубарем скатилась со склона. А поднявшись, увидела лошадей. Перепуганные, они искали спасения за Золотой Рекой. Их было великое множество, они удирали со всех ног. С краю табуна наследница увидела знакомого белого коня. Надо же, и он поддался страху. Животное, что с него возьмёшь? Но всё же… А вдруг?.. Не бежать же пешком, когда вся компания, ломая ноги, несётся по склону за ней?
- Дружок! – заорала Элоиза. – Дружок, ко мне! Сюда! Кис – кис! Цып – цып! Дружочек!
Умный и смелый конь Эжена откликнулся на этот зов. Маленькой девочке нужна помощь? Она тоже хочет спастись? Что ж, он возьмёт её с собой, за Реку.
Однако малявка проявила себя с худшей стороны. Недрогнувшей рукой она развернула коня в сторону опасности.
- Давай, Дружок, скачи. Твоему хозяину нужна помощь – ты же не удерёшь, как эти дикие клячи?
Нет, он не удерёт, раз девочка знает, как спасти хозяина. Тем более, что она сказала:
- Не бойся, ведь я с тобой.
Дружок рванул назад, а Элоизины друзья остались ни с чем. С горестными криками они помчались следом.
Серебряная птица упала на грудь Коэла. Замерший в нелепой позе юноша, машинально схватил её, она трепыхалась и билась в его руках.
- Боги, что это? – поразился Коэл. Но тут же всё понял. Он поддался страху, остолбенел и забылся, а время не ждёт и надо действовать. Птица – это напоминание.
- Эй, что стоите? – заорал он. – За мной! За мной! К воротам! Ставьте лестницы! Не упустите момент!
Подражая его воплям, живая легенда металась между людьми, толкала их, заставляя опомниться. Она клюнула в лоб Степана, но поскольку он всё – равно стоял как пень, пришлось потоптаться по его макушке.
- Ой, уйди! – отмахнулся поэт и крикнул: - Я вам говорил! Вон наш правитель и король Эжен! Они защитят нас. Давайте же, действуйте!
- Уводите отсюда штатских, - пробегая мимо, крикнул Коэл. И
Степан, подобно птице, заметался, понуждая людей очнуться и действовать.
Наметилось какое – то разумное движение. Мирные жители, не смея причитать и орать, начали выбираться из толпы военных.
Шоэтт наткнулся на главнокомандующего:
- Алеш! Братик, очнись! Не время таращиться! Что тебе было приказано, говори!
- Восточные ворота… - бледными губами проговорил Алеш. Он смотрел и не узнавал. Но налетела серебряная пичуга, заехав крылом ему по лицу.
- Шоэтт. Шоэтт, откуда? Зачем? Посмотри, что творится. Разве можно сдержать?
- Пока сдерживают, действуй, - рявкнул младший брат. – Или будешь ждать, чем закончится?
- Нет, что ты, - смеясь и плача, сказал Алеш, протягивая к нему руки. Он совсем пришёл в себя. – Ты со мной?
- Конечно. И я, и вот они. Тим и Клавдий.
И ребята вчетвером принялись распоряжаться, стремясь расшевелить обитателей Лесного Края. У Восточных ворот, где опасность полускрыта стенами и близка Золотая Река, им будет легче.
Элоиза, воспитанная в степях, при конях и в далёких переходах, поднялась на седле в полный рост. Пусть все её видят. Каштановые волосы развевались, трепыхались ленточки и бахрома на дорожном костюме.
- Скорее! Скорей! Это я! – орала она. – Не бойтесь! Я с вами!
И люди пришли в себя окончательно. Они стали выкрикивать её имя, они заспешили за ней к Западным воротам. Безоружные, измождённые мужчины, бывшие пленники, бежали вслед за солдатами. Здесь ставили лестницы, а воины Лесного Края уже подбежали к восточной стене.
Оказавшись перед воротами, Элоиза опустилась в седло. Что делать? Зачем она здесь? Это обязанность мужчин – ломать ворота.
Только вот интересно чем, голыми руками?
И зачем ломать?
Она сказала:
- Я – Элоиза из рода Внедрилиев, я хозяйка этого города. Я дочь Лишённых Имени, но мой дядя – брат Хранителей Лаэнса. Я прошу вас открыться.
Раздался характерный лязг, створки распахнулись.
А за ними нападающих встретили вооружённые враги. Полетели стрелы, завязался бой. Девочка уцелела лишь чудом. Потому только, что метнувшаяся к ней серебряная птаха заставила её пригнуться, а коня – отпрянуть и вынести упрямицу за ворота, в степь. Поняв, какой опасности избежала, Элоиза схватилась за голову.
Она нарочно отвернулась от страшного зрелища на юге. Оно не должно ей мешать, не должно смущать. Ей надо в город.
- Я с тобой! – крикнула подбежавшая Марыся и мигом оказалась сзади неё.
Оставшиеся в пустой степи женщины тихо плакали, прижимая
к себе детей.
У ворот стало свободнее, бой шёл на окраинных улицах.
Не обременённая принципами высокого гуманизма, Марыся сыпала магические удары направо и налево, расчищая дорогу, по которой они мчались. Бой был жестоким. Он шёл уже на Цветной площади и Элоиза удивлённо сказала:
- Смотри, Лесной Край. А мы – то спешим отпирать им Восточные ворота! Кто?..
- Дед Пыхто, - ласково ответила Марыся. – Клавдий, конечно. Или братцы Кэло. Куда теперь?
- Домой. В Золотой Дворец.
Происходило что – то странное. Навстречу им по Первому скверу мчались солдаты Фе. Было похоже, что они удирают от чего – то ужасного. Они беспорядочно махали оружием и руками, они голосили явно от страха и не обращали внимания на двух всадниц.
- Чего это? – расширив глаза, спросила Марыся.
- Да фиг его знает. Сейчас разберёмся.
- Нет, погоди. Наших здесь ещё никого. Нас одних сюда занесло. Так попадают в плен. Или чего похуже.
- Чего уж хуже? – Элоиза кивнула на алое зарево. – Вперёд!
Оранжевая площадь была пуста, видно все солдаты уже убежали. Ворота Золотого Дворца были распахнуты. На лужайке – никого. Что за дела?
- Я всё равно пойду туда, - заявила Элоиза.
- Я с тобой, - не стала спорить Марыся.
Они направили Дружка к резным голубым дверям, они уже были близко, когда створки вдруг отлетели в стороны и весёлый голос сказал:
- Добро пожаловать в Золотой Дворец, юные хозяйки. Вы видели, как драпали бирюзовые? Это я их напугал и мои друзья. Здесь никого нет. Заходите.
Марыся молча свалилась с коня.
Элоиза сама была близка к обмороку. Слабым голосом она спросила:
- Куг – Ги. Дядя. Ты умер?
- Вечно нас путают. Я не Куг – Ги. У меня другое имя. Было. Я, девочка, твой дальний предок. Я здесь временно исполняю обязанности управдома.
- Да? Ага. Понятно, - пролепетала бесстрашная Элоиза и съехала прямо на Марысю.
* * *
Горько было Раззе. Всего лишь несколько минут оставалось жить её прекрасному Иллену.
Что ты наделал, Виктор Лаэнса? Отчего ты, не слушая разума, всегда поступаешь по велению сердца? Кто сказал тебе, что твоё сердце мудро, а добрые намерения и поступки не влекут за собой беды? Не возомнил ли ты себя вершителем судеб, спасителем мира, равным Богам? Не прячется ли в самом тайном закутке души корысть и коварство? Ты – Хранитель Лаэнса, а они двуличны.
Что ты наделал! Знаешь ли ты, как увлекает полёт, как отступает тоска по прежней жизни, превращаясь в восторг прикосновения к ней? В такой миг не помнишь ни о чём. Например, об обещаниях, данных врагам. А кто сказал, что Акорс твой друг? Кто поверит тебе, когда ты скажешь, что не знал о силе Слов Призыва?
Призыва кого?
Наверное, Акорса тоже.
Как ты мог подумать, что в этот миг всё тёмное, страшное, рабское, с чем он жил столько веков, не возьмёт верх над его неокрепшим человеческим сознанием?
Считаешь, твой младший брат не знает? Ему в глаза смотрит ваш извечный соперник. Его гнев велик, его воля сильна. Что твой малыш думает сейчас о тебе, Виктор?
Бесполезно раскаиваться, жалеть и плакать.
Но я вижу, раскаяния нет, ни капли сожаления. Почему?
Ты отводишь взгляд от страшной картины происходящего на юге, но это не стыд. Это желание увидеть то, что на севере.
Что ж, посмотри, потрепи свои нервы, Виктор Лаэнса, Сохраняющий Жизни и Выполняющий Желания.
Когда на юге твой младший брат уступит злой воле Акорса, жертва твоего среднего брата на севере окажется напрасной. Напрасным окажется всё. Все усилия.
Я ошиблась в тебе. Я жалею, что ты родился не среди Маленького Народа, не испытал на себе силу Закона Яна Лаэнса. Результат твоей жизни – глупая ошибка или намеренное зло. И то и другое губительно для Иллена.
И для тебя. Ибо я здесь для того, чтобы отомстить за свой мир.
Лично тебе, Виктор Лаэнса.