Глава 28.
Прошли дни, прошли мои синяки и ссадины. Лето тоже подходило к концу. Я все еще сидела дома из-за больной ноги. Вылечил ее, кстати, не кто иной, как Костя. Он, как кудесник, варил отвары из трав, делал мне компрессы. Моя нога постепенно сдалась на милость победителя и я уже почти не чувствовала боли при ходьбе.
Я день и ночь молила Бога, чтобы несчастья, случившиеся по моей вине, обошли наш дом стороной. Только Он знает, как я вытряхивала себя наизнанку, умоляя простить мои грехи и пощадить близких людей. «Пусть все падет на меня – я готова и согласна. На все воля Твоя. Только бы с ними ничего не случилось» - об этом я думала, призывая на помощь всех святых.
Сашка работал в какой-то фирме начальником охраны. По выходным они с Костей занимались нашим будущим домом. Работали вместе с рабочими, как кроты, с утра до ночи, этот дом стал их главной заботой.
Семен продал фирму и уехал за границу. Никто не мог понять – почему. Говорили, что он появляется в России, но под другим именем и вроде кого-то очень боится. По его делам, ему было за что бояться, я это знала, так же, как и то, что он постепенно переводил капитал за кордон. Так, что мой долг повис в воздухе. Пришлось залезть в эти деньги. Сашка с Костей размахнулись так, что решили к холодам подвести дом под крышу, чтобы весной успеть достроить и отделать. Странно, но два таких разных человека подружились. Нам с Лялькой нравилось наблюдать за ними, когда Сашка устраивал перекур, и они трепались о своем, мущинском, сидя на каком-нибудь бревне. Интересно, что они могли рассказать друг другу?
Попутно утеплялся старый домик, мы с Сашкой решили попробовать перезимовать в нем, чтобы не мешать молодым.
Лялька с Костей подали заявление, свадьба должна была состояться в сентябре. Я настояла на венчании, помня слова старца. Сашка, услышав про такое дело, тоже сказал, что увезет меня и уговорит священника обвенчать нас. Пришлось срочно заняться бракоразводными делами. Как ни странно, Сашка устроил все очень быстро. А я получила от Геныча отказ. Он уже расстался с Ирочкой, или как ее там, не помню. Жалел, что оставил семью и не хотел разводиться ни в какую. Я оказалась между двумя огнями. С одной стороны - дочь и ее отношения с отцом, с другой – наша новая жизнь с Сашкой. Когда я рассказала о своих сомнениях Ляльке, она покрутила пальцем у виска и посоветовала не путать божий дар с яишницей. С отцом она будет встречаться, не вопрос. Но жить с человеком, которого больше не любишь, приносить какие-то неведомые жертвы во имя взрослой дочери глупо.
«Раньше надо было думать, папа!», - подвела она итог, съездив к отцу.
Права была Майя: муж вернулся тогда, когда мне это было уже безразлично. Я не ссорилась с ним, не упрекала за прошлое, я уже давно отпустила его. Совсем. Муж это понял и отошел в сторону, пропуская наш счастливый паровоз.
Сашка, не долго думая, предложил мне венчаться вместе с детьми. То есть, не мне одной, конечно, а с ним. Я пыталась отбрыкиваться, говоря, что не хочу смешить людей и не надо превращать свадьбу в представление. Однако, всем остальным идея очень понравилась. Лялька повисла у меня на шее: «Только вместе с Мамаем!»
Как вы понимаете, мое мнение, потерялось в водопаде всеобщего восторга. Даже единственный довод по поводу того, что не стоит огорчать отца, был опровергнут тем, что он, может и сам явится не один. К тому же, мне снова вспомнились слова Старца о том, что нужно принять венец. И как это он все предугадал?
Мы решили, что я выйду на работу после свадьбы. А пока мы вместе с Лялькой носились, как заводные. Никогда раньше не было таких приятных хлопот.
За неделю до свадьбы Лялька шепнула мне по секрету, что она беременна и в мае у нас в семье ожидается прибавление. Очевидно, она помнила историю с «сюрпризом», поэтому решила открыться сразу. Я присмотрелась к дочери и поняла, что, скорее всего, будет двойня, но говорить ей об этом пока не стала.
Слегка обалдевшая от счастья, я бродила по саду, думая о том, что у моей маленькой Ляльки, чья ступня помещалась когда-то у меня на ладони, будут дети. Следом за мной бродила прижившаяся у нас, постоянно беременная кошка. Я стану бабушкой, какое счастье! Со стороны я в это время напоминала душевнобольную, потому, что подходила к каждому дереву, обнимала его и сообщала радостную весть. Мурлыська тоже терлась о деревья не отставая от меня.
Я не вынесу столько счастья –Лялька, внуки, Сашка… Есть от чего рехнуться! Пусть мне самой только будет тридцать пять, я уже не могу дождаться этих внуков… Это будут мальчик и девочка, я уже знала точно.
Костя ходил смущенный и довольный. Они с Сашкой с удвоенной прытью строили дом, как будто жить было негде.
Варвара Михайловна и Андрей Яковлевич, стали чаще бывать у нас. Я случайно узнала, как Костина мама величает своего супруга. Дело было так: мы были с ней одни, в доме что-то закончилось, я собиралась позвонить Сашке, но Варвара Михайловна остановила: «Я уже сказала Стивке, привезет.»
- Кому? – переспросила я.
-Стивке, ну, Андрюше… - невозмутимо пояснила она, и рассказала мне историю их знакомства. Оказывается, Андрей Яковлевич в свое время был сердцеедом и «не пропускал ни одной юбки». «Вот тебе и лампа с абажуром! – подумала я. Варвара Михайловна, нимало не стесняясь, рассказала о похождениях будущего супруга. И о том, как его на службе звали «Стива Облонский», и о том, как он был влюблен в нее, ездил к родителям свататься, а вскоре после свадьбы, у них родился Костик, потому, что когда они поженились, обоим было уже под тридцать. С рождением сына Андрей Яковлевич остепенился, но прозвище «Стивка» так и осталось за ним.
Костины родители, приезжая на дачу, собирали урожай, непрерывно давили соки из всего, что росло и, пичкали этим довольную Ляльку, которая вела себя, как заправская королева. Она то закатывала глаза и ложилась в постель, то жаловалась на головные боли, словом, показывала, как должна вести себя будущая мать. Костя с родителями чуть ли не с опахалом над ней стояли. Самое интересное, что и Сашка присоединился к ним! По выходным он договаривался с рабочими, чтобы не очень стучали с утра, а то девочка плохо спит! Вспоминая свою беременность, проведенную на работе, и дома у плиты, даже без токсикоза, я скрежетала зубами и думала о том, какая умная сейчас молодежь, и какой глупой была я, взваливая на себя все заботы.
Свадьба прошла, как и положено всем свадьбам. Лялькины подруги перезнакомились с Костиными друзьями. Сашкины друзья явились с орденами, сразив наповал моих подруг и родню. Я поняла, что и у Сашки тоже были награды, но все утрачено, нужно восстанавливать. Во время венчания Ляльки я невесть с чего разрыдалась. Теперь понимаю, почему все матери плачут на свадьбах. Увидев, как они с Костей вышли из храма такие радостные и серьезные одновременно, что я окончательно размякла. Священник уже знал о необычном венчании в один день, поэтому тоже был светел и серьезен, читая нам с Сашкой наставления о супружеской жизни. Тут я вторично чуть не разрыдалась, но, увидев сияющую дочь, сдержалась.
На свадьбе мне хотелось забиться в угол, или заползти под стол, чтобы все поздравления достались дочери. Но, когда меня облепили родственники и подруги, поняла, что это день и моего счастья.
-Ты что все время хнычешь, мам? – шепнула мне Лялька, прямо, как первый раз …
-Я из-за тебя, дурочка моя.
-Ну-ну… Я тоже должна рыдать из-за тебя? Не дури, веди себя пристойно.
От этих слов я чуть не присела. Мда! Повезло Косте… Впрочем, у меня тоже есть главнокомандующий. Все уравновешено в этом мире… Я не удивлюсь, если мы с Костей будем утирать друг другу слезы на кухне.
На свадьбе я одна из всех умудрилась чем-то травануться. На следующий день «счастливая новобрачная» слонялась по дому с отвратительным привкусом металлической трубы во рту. Как на странно, чай помогал слабо, зато «пепси» я высосала за день чуть ли не ведро. Сашка, то есть, мой новый муж… Бред! Пусть останется Сашкой, а то «новый муж», «старый муж», гарем какой-то получается. Сашка сиял как пятак, его удручало только мой организм, давший очередной крен в самый неподходящий момент. Почти весь день мы курсировали из постели в гамак, наслаждаясь друг другом, запахами осени и своим счастьем. Я посоветовала мужу не медлить, и съездить за дочерью, или хотя бы попытаться уладить этот вопрос. Оказалось, что он уже звонил, дочь его не признала, разговаривала, как чужая. Настала моя очередь утешать Сашку, объяснив ему, что, скорее всего, это проделки бывшей супруги, пытающейся таким образом отомстить. Тем более, что он не имел возможности помогать им последнее время. Договорились, что он будет звонить, налаживать контакт, пока не добьется своего.
На следующий день легче мне не стало. Мы поставили на улице кресло и я сидела в нем, страдая от непонятного отравления. Костю решили не беспокоить, как молодожена.
Разговаривая с Майей, которая, кстати, тоже была на свадьбе со своими детьми, я сказала, что выпила уже всю газировку в округе, а отравление не проходит. Первый раз я услышала Майин смех:
-Ты беременна, Рита. Еще не поняла?
Глава 29.
И опять я куролесила по саду… Что делать? Я вместо бабушки становлюсь матерью… То есть, одновременно и бабушкой и матерью. Запуталась. Что скажет Лялька? И что скажет Сашка? Как вообще можно озвучить этот бред?
Я присела на бревно и задумалась: «А почему бред? Вот оно – предсказание старца: «береги детей!» Теперь я знаю, о каких детях идет речь! Обо всех сразу! И беречь их мы будем все вместе!»
Я вошла в дом, набралась храбрости и выпалила Сашке новость, настороженно глядя в его глаза. Наверное, я уже была так зашугана жизнью, что забыла, как ведут себя нормальные мужья, услышав такое известие…
Сашка подскочил из позиции «лежа», как это умел делать только он: «Патрикеевна! Умница моя!» и закружил меня по дому так, что я чуть не испортила ему свитер.
Лялька обалдела и долго ничего не могла сказать. Потом тоже обрадовалась: «Маманя! Молодец! Вместе рожать будем!». Больше всего она боялась рожать… Костя быстро обломал супругу насчет одновременных родов, так как сроки у нас разные и порадовал тем, что уж с колясками гулять точно будем вместе.
Я заметила, что Костя все делал спокойно, не напрягая окружающих, но и не отступая от своих планов. Он не спорил с Лялькой из-за ерунды, снисходительно отдавая ей первенство, но в серьезных делах умело и аргументировано отстаивал свое мнение, что обескураживало молодую жену, руководствовавшуюся больше эмоциями. Сейчас, как доктор, он был нашим главным наставником и учителем. Из любви и желания польстить зятю, я ежедневно докладывала ему о своем самочувствии.
Противный токсикоз все внимание переключил с Ляльки на меня. Она не обижалась и тоже ходила за мной хвостом, с бутылкой газировки наготове.
-Что же это за ребеночек будет? – шутил Сашка, - газировкой вместо молока кормить будешь?
Так, потихоньку мы и жили на даче. И это было СЧАСТЬЕ! Вы не поверите, какое огромное счастье поселилось в нашем маленьком доме…
Я и сама в это не верила раньше. Как нам всем было хорошо вместе! Все мои самые любимые и дорогие люди были рядом. Костя проявил решительность и настоял, чтобы Оля как можно больше времени проводила на воздухе. Лялькино сопротивление было сломлено неожиданно легко. Все ее учебники вместе с компьютером и котом перекочевали на дачу. Каждое утро, оглашая дом стонами, она собиралась в институт. Дело кончалось тем, что Костя хватал ее за шкирку и тащил на остановку. В доме был слышен смех притворы-Ляльки, доносившийся с улицы.
Мы с Ольгой стали королевами нашего маленького дома. Мне казалось, что я сплю и вижу сон о счастье. Проснусь – а никого нет. В такие минуты Сашка крепко прижимал меня к себе и шептал: «Никому не отдам». И мне хотелось летать, да я, кажется, и летала, не касаясь земли ногами. А рядом порхала дочь, счастливая своим счастьем.
На выходные обычно приезжали Костины родители, или кто-нибудь из моих друзей. Мы играли в карты чуть ли не до утра, хотя до этого Костя терпеть не мог карточные игры. Чем дольше мы играли, тем веселее становилось, у нас уже были свои шутки, от которых мы валились под стол в изнеможении, будя испуганных гостей, уже спавших. Варвара Михайловна появлялась в дверях, улыбаясь спросонья, и повторяла:
-Сумасшедший дом! Вы так смеетесь, что в Москве слышно!
Зимой, в самые морозы, пришлось перебраться в город. Костины родители уговорили молодых пожить у них. Лялька жаловалась мне, что толстеет не по дням, а по часам, что Костя ее ругает за это и держит на какой-то диете. Мои причуды беременности закончились, я лопала все подряд, устроилась на работу консультантом, так что была занята не целую неделю. Сашка поворчал, но согласился.
С Майей мы встречались довольно часто. Она приглашала меня помочь, когда это было нужно. Мне нравился ее дом, нравилось, как она разговаривает с людьми. Я в это время сидела в стороне и внимательно наблюдала, слушала. Потом мы делились соображениями, и почти всегда наши мнения совпадали. Однажды мне удалось даже «расколоть» симулянтку, жаловавшуюся на непонятные боли, страхи, бессонницу. Я видела перед собой совсем не то, что говорила женщина, а фальшь, обман. Как выяснилось, она говорила мужу, что ездит к целительнице, но цену называла раз в пять поболее. Деньги были нужны.
В самом конце зимы мне неожиданно позвонил Семен. Он был в Москве. Звонок этот был таким диссонансом в моей спокойной жизни, хотя ничего особенного Семен не сказал. Узнал, как мои дела, поздравил, сказал, что с него подарок. И голос был обычный, но что-то все-таки было в этом звонке, заставившее меня насторожиться. Никому из домашних я об этом не говорила, но страх отчего-то опять поселился в моей душе. Рита меня не успокоила, сказав, что мне сейчас надо думать о родах. Ну и что? Я и так думаю.
Больше Семен не звонил, я не могу сказать, что стала забывать о нем, нет, но тревога как-то немного заглохла, ушла, уступая место настороженности за себя и за Ляльку.
С Сашкой мы прикипели друг к другу так, как будто всю жизнь шли навстречу, и теперь уже ничто не могло нас разлучить. Вы не поверите, но мы даже не ссорились. Я слушалась его, а Сашка… Он мог быть таки мягким и нежным, что глупо было спорить из-за разной ерунды. Наверное, после всего пережитого, я все-таки стала мудрой, научилась ценить главное. А главным было то, что мы любили друг друга… Ох, как мы любили друг друга... Как в последний раз, надышаться не могли, как будто боялись, что наше счастье, такое трудное, могут отобрать у нас. Хотя, глядя на Сашку, не верилось, что у него можно что-то отобрать.
На работе у него все шло своим чередом, стал каким-то начальником, весь таинственный и сияющий одновременно. Это оттого, что он помнил, через что прошел. И я помнила тоже. Счастье надо заслужить.
Весной наш табор опять перекочевал на дачу. Лялька стала круглая, как матрешка. Она уже знала о двойне и боялась в два раза больше. Я чувствовала, что роды будут не простые. Один ребенок лежал как положено, а второй – поперек. Майя сказала, что перед родами мы повернем его.
А пока мы качались в гамаке, глядя, как мужчины занимаются новым домом и греясь в теплых лучах майского солнца.
-Мам, мы тут лежим, как тыквы…пузатые…
После этих Лялькиных слов нас прорвало на такой хохот, что я сползла с качелей и уселась на землю, продолжая содрогаться от смеха. Лялька повалилась в гамаке и беззвучно колыхалась, ловя ртом воздух, как рыба. Вот, что такого особенного было в этой фразе? Ничего. А после приступа смеха у дочери начались первые схватки… Мы, не спеша, собрали ее, и Сашка повез их с Костей в больницу. Майя тоже выехала из дома, велев мне остаться, а то, если я сама начну тужиться, помогая дочери, греха не оберешься.
-Все сделаю, не волнуйся, - обещала она.
Легко сказать, «не волнуйся»! Я в одиночестве бродила по саду, думая, как там моя маленькая доча… Стараясь настроиться на нее, я чувствовала, что роды уже начинаются, даже ощущала что-то похожее на схватки. Права была Майя, не пустившая меня в больницу. Время тянулось бесконечно длинно, даже приезд Сашки мало что изменил. Он только рассказал, что Олю сразу взяли в отделение, а Майе удалось пройти с ней. То, что Майе удалось пройти, меня не удивило, я была уверена, что на нее никто не обратил внимания, сидит себе женщина в белом халате… Мы умели это делать. Я продолжала бродить по саду, даже Сашке не удавалось меня отвлечь, я его почти не слышала. Наконец, я почувствовала облегчение, обручи, сдавливавшие грудь, спали. Через полчаса позвонил Костя:
-Двойня! Мальчик и девочка!
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.