Артём Киракосов
ПЯТЬДЕСЯТ СКЕТЧЕЙ БУДУЩЕГО ЮБИЛЕЯ
17 // 50
**** женщина ****
Тысячами нитей связана она с жизнью. Она и есть – жизнь. Ключи всего живого – у сердца её хранятся. Нет, не «хранительница очага» – банальное! Нет, не «родина-мать». Нет, не «символ плодородия». – Весна! Эта. И все, что были, что будут. – Женщина. Эти нити – наши связи между собой, людские. Без женщин рвутся отношения – семейные, дружеские, рабочие, приятельские.
– А что мы будем сегодня делать, Артём? – спрашивает меня отец, потерявший жену, мою мать.
– А что я должен надеть? А кто мне вчера звонил? А какое сегодня число? Год? Ты не знаешь, Артёмчик? Ты не видел – не встречал – а где лежат мои “орденские книжки”? А кто к нам сегодня придёт? Неужели, никто не придёт? А куда мы пойдём? Какие у нас дела сегодня? Что мы должны? Что по ``программе`` сегодня? Будем смотреть телевизор? Что говорят по радио? Как вкусно готовит твоя мать, это ведь мы её суп едим? А это варенье её? я – помню?.. У меня были срочные дела – не помнишь какие? – Лилинька бы мне обязательно подсказала… – моя жёнушка – бедная! – как я упустил её!.. Артём, я не знаю, как мне жить – без неё, я не знаю, что мне делать? Подскажи сынок? – Я не хочу… жить… больше… Я хочу – с ней, за ней! За твоей прекрасной мамой, моей потрясающей женой! Это была лучшая женщина среди всех! всех, Артём! которых я знал, Артём. И какой талантливый человек: блестящий конструктор, музыкант, педагог, друг; душеная!..
– Тебе плохо?
– Мне не плохо, мне больно! понимаешь? Мне больно! Понимаешь, Артём! Что я потерял её! Потерял… Её… Для кого я – ? – теперь, после этого? Кто я – после этого? Кому я – после этого? Зачем?.. Зачем я – ? – теперь! кому – ?.. я..? Кто я? – без неё, сынок! Я не хочу больше!.. Я – хочу, чтобы сразу! – за ней! сынок, следом, следом, сынок…
И он опускает голову на грудь. И плачет.
– И мы отдали её Богу, Богу… Без боя. Отдали.
И он опускает голову на грудь. И плачет.
– Храни её Бог! (“Пусть земля ей будет пухом! ” – про себя |произносит|…) Светлая память! Как мне жить? Артём? Я не знаю – совсем – ? что мне делать? а? Артём?..
И он опускает голову на грудь. И плачет.
Рушатся дела, теряются телефонные книжки, документы, вещи, уходят в небытиё – важные даты, которых, – казалось, – не забыть, исчезают из жизни (из твоей жизни) люди, с которыми был близок, которые звонили, которым звонил, которые были (в твоей жизни), и не такими уж и близкими становятся и, так называемые, “родственные связи”, отступают события, предметы, люди. В квартире всё больше неухоженного, неуютного, чужого. Смерть пришла. В наш дом. И в наш дом.
Зависимость от живого!
Человек не может, не может, не может – один! один! один!
Хоть собаку, кошку, канарейку, хомячка, рыбок, паучка, рыжего домашнего муравья, что торопится (куда-то?) по своим делам…
Хоть листья зелёные чего-то…
Травинка!..
Чего-то – живое! Живое.
Микроб хоть.
Человек не может без живого! – нет! не может! – совсем!.. совсем!.. совсем!.. Нет! не может! Нет! не может! – сходит с ума. Человек сходит с ума – в одиночной камере. Жизнь – без людей – путь к сумасшествию. Ты не знал?
Зависимость от живого! Зависимость от живого! Зависимость от живого! –
И папа по ночам ищет маму. Теряет ощущения времени, пространства…
Он ищет маму, зовёт!
Жена, женщина, жизнь.
Его жена, его женщина, его жизнь – Лиля, его Лиля, Лилитушка, как он её звал, зовёт – всё равно! – хоть и нет её уже! – всё равно!! всё равно!! всё равно!! всё равно!!
Она – его жизнь, его жена, его женщина – Лиля. Лилитушка. Моя. Его. Мать. Жена. “Ушедшая”. `Умершая`. `Которой нет`.
Что держит жизнь, как жизнь? – ЖЕНЩИНА!!! – Её сердце – любящее, способное удержать все эти тысячи и тысячи мелочей, которые и составляют основу нашего пребывания тут, они и названы `жизнью`, все эти мелочи: праздники, даты, дела, обязательства, ничего не значащие звонки и разговоры – жизнь! жизнь! Куда уходит она? И как мы зависимы друг от друга? И как мы не можем друг без друга – жить – совсем! совсем! совсем! совсем! Мы – ``источники питания ``, “батареи”. Мы – энергетически зависимые… Мы – питаемся и пьём – душу `брата` и `сестры`! Мы – живём! и СПАСАЕМСЯ друг другом!! – друг в друге.
Мы – БИОзависимы! друг от друга, от тех, кого любим, от тех, кто любит нас.
Мы – БИОзависимы! от живого!
Мы зависимы – друг в друге.
Мы – спасение друг друга, источник батареи\жизни.
Мы – жизнь друг друга.
И – смерть. Смерть. Мы зависимы…
И от ЖЕНЩИНЫ – источника жизни.
И от ЖЕНЩИНЫ – как от источника жизни.
Женщина – источник ПИТАНИЯ! БАТАРЕЯ!
Женщина – ИСТОЧНИК!
Жизнь САМА – женщина!
Женщина – когда `уходит` – катастрофа назревает быстрее!.. быстрей!
Ещё и не прошло `сорок дней`… а… лишь `девять`…
Женщина – все связи жизни – в твоих божественных руках. Ключи жизни – сердце твоё. Ты отпираешь и запираешь эти двери. Ты выбираешь, кому подарить, а кому – отвергнуть – любовь! Любовь! – это твоё главное оружие! Убивать! или родить! Рожать… Рождать…
Из этих тёплых нитей – сплетаются узы семейного счастья, нашего счастья, мирового счастья, общего счастья, жить – счастье, счастья – жить.
И не прошло ещё и символических “сорока дней”, что я мучительно болею после смерти мамы, символически болею! – с такою же температурой, как и у неё (при которой она и умерла: 40^ и за 40^), но я всё же выбираюсь, чтобы поздравить своих девчонок с праздником 8-го марта – символическим (конечно) днём! (`Половые дни` – святые /почему-то?/ в нашей чудесной стране. 23-е февраля – «день защитников отечества», праздник тех всех, кто мужчина, всех мужчин, и 8-ое марта – «международный женский день», праздник тех всех, кто женщина, всех женщин.)
И для меня это святое тоже! Святые дни! И я с удовольствием принимаю подарки и поздравления – на 23-е февраля – «день защитников отечества», и даже веду `учёт` своеобразный: а кто же позвонил? кто добрался и поздравил? и строго выговариваю всем девчонкам своим через две недели (на 8-ое): куда, мол, смотрели, где были, почему не дозвонились, не подъехали, не поздравили – «бяки!»?
Вот спешу опять поделиться к своим коллегам, ученицам, студенткам, знакомым, подругам открывшимся мне вдруг смыслом о новом (в моём сознании) предназначении и значении женщины.
– Дорогие мои девчонки, друзья, подруги, коллеги, студентики и студентикши мои дорогие, наши дорогие, – открываем мы шампанское, разливаем, угощаем, подносим дорогие роскошные конфеты, – мы пьём за вас сегодня, дорогие наши, дорогие наши… обожаемые нами – женщины! В руках каждой из вас – ключи спасения мира, ключи жизни и смерти этого мира и каждого человека, ключи, отмыкающие рай и ад, вы – дарите любовь и – забираете её, вы – кружите и плетёте тот немыслимо сложный узор, ковёр – миллионами своих, вам одним видимых, мелочей, вы – храните жизнь! нашу жизнь! и – нашу жизнь! Мы – для вас! Мы – ваши, в вашей власти. Мы – зависимы: ключи жизни – в ваших руках, сердце… – голос мой нездоровый срывается, я кашляю. – Мы пьём за вас, наши драгоценные, поверьте, мы вас очень любим, стараемся, и будем стараться не огорчать по возможности, по нашей возможности, вас, СЧАСТЬЯ ВАМ! счастья вам! счастья вам! – долгих счастливых! благословенных Богом лет – в любящей семье с любимыми людьми! Пусть всё сложится хорошо, нет, прекрасно! ПРЕКРАСНО! да! – прекрасно! прекрасно! прекрасно! – в вашей будущей (и настоящий) жизни! С праздником! Женщина – то, та, для чего всё и делается на земле.
И реставрация – это женщина, женщина, женщины... Почти все реставраторы – женщины. Хранительницы, исследователи, учёные, искусствоведы, лаборанты, руководители, писатели, корректоры, редакторы... – все женщины! всё – женщины. Женщины! Ключи нашей профессии – вам, дорогие женщины. Мы любим вас!
Мы выпиваем.
И я еду домой, к папе, чтоб слушать его бесконечные разговоры о маме, умершей маме, разговоры-воспоминанья (вспоминанья!), разговоры-рассужденья (сужденья!).
О том, что жена его (моя мама) была лучшая! лучшая! лучшая! <…>
– Может мне поехать и убить их всех? найти этого врача, который… который её угробил?.. угробил!.. Как так можно было? Дали её, наверное, практикантке какой-нибудь, практиканту… и – всё! Она ведь была абсолютно, совершенно здоровым человеком (прошла только что – полностью! полностью! – обследование…). Мне поехать, сынок? У нас нет больше мамы с тобой! сынок, твоей мамы, Артём! я потерял Лилиньку, жену! жёнушку мою любимую, твою маму, Артём, твою!.. Вот, было бы здорово – правда? – если она сейчас войдёт к нам, сынок, если бы – вошла, да, сынок? и всё это окажется неправдой! Артём! – что её нет, что её больше нет? А? А её больше нет? Что ты говоришь? А?
И он зовёт её всё громче и громче: “Лиля, Лилинька?”
Не получая ответа, спрашивает: “А кому мне позвонить, чтобы узнать о ней? Почему она так задерживается? Почему не едет? Не возвращается? Где она? У кого? – ты не знаешь? сынок… Ты не видел её? Мы поедем в больницу? За ней? К ней? Заберём? Когда забирать? Можно уже? Мы разве её похоронили уже? А, кто знает об этом? Кто был? Кто ответ мне? – где этот человек, который за всё ответит?..”
И он опускает голову на грудь. И плачет.
– Я во всём виноват! Я! как я мог! Как я отпустил её! (Она ведь так не хотела в больницу!..) Как я разрешил! Зачем! Что я наделал! Это всё я! Это моя жена – Лилинька! Лилинька! Лилинька! Лилинька! Лилинька! – и он зовёт! продолжает звать её бесконечно! бесконечно! бесконечно! бесконечно! бесконечно! – Где любовь моя? Где любовь моя? – Лилинька! – Лилинька!
– Я во всём виноват! Я! Я! – это моя жена: – Лилинька! Лилинька! Лилинька!.. – зовёт! плачет!
Что могу сделать я?
– Женщина, ключи жизни и смерти – в сердце твоём! в руках твоих! – произношу я уже риторически для всех своих знакомых женщин, которые не слышат меня, не со мной в этот миг, но, которым я хочу поведать то, что открылось мне в эти трагические и тяжелейшие для меня и всей нашей семьи, большой и дружной семьи, дни.
– Женщина, ты не имеешь права!.. Ты не должна!.. Ты обязана – держать! держать! держать! на плечах своих – эту жизнь, нашу жизнь! – продолжаю я. – Смерть стучится – во многие сердца, когда `уходят`, такие… лучшие! лучшие! – как моя мама, Лиля, ``Лилинька!``, “Лилитушка”, как называл её отец.
Горе.
И, не знаю, как выдержал бы и я, эти безумные крики отца, её зовущие, если бы не мой многолетний опыт общения с детьми-сиротами, (детьми – ) без родителей, когда они рассказывали мне (взахлёб!) о своих мамах (/папах), а потом спрашивали, нет ли у меня телефона, “телефончика”, по которому можно было бы позвонить их маме (/папе), бабушке, сестре, кому угодно, чтобы те приехали и поздравили их с завтрашним днём рождения (придуманным, конечно же, на ходу) и забрали бы их отсюда, и, – если бы не было во мне стойкой способности отстранённо мыслить, созерцать, наблюдать, жить, писать, записывать всё то, что происходит со мною, занося всё, что происходит со мной, – как (-будто бы) не со мной, – будто бы, не со мной! будто бы – не со мною всё! не со мной! это всё! то, что происходит со мною! – что спасает!.. спасает!.. И это спасает!.. спасает!.. спасает!.. спасает!.. спасает!..
(Будто бы!)
– Лиля, Лилинька! Лилитушка! Ты здесь? Отзовись! – кричит. Кричит!
**** Слушая Саймона и Гарфанкела «Song For The Asking» с диска ``Simon & Garfuncel * WORLD BALLAD COLLECTION* (1999)
**** Ночи с 6-го по 8-ое марта 2008-го года