Я в ту пору работал в таксопарке. Таксистом, само собой. Всё было нормально. Заработок хороший. Машина новая. Сменщик - валютный отстойщик у "Пулковской" во втором эшелоне. Отстойщики - это такие таксисты, которые стоят у гостиниц и советских граждан возят только по пути в таксопарк.
Я сам тоже мафию организовал - чухонцев у "Чайки" отлавливал. Вечерние часы я проводил в компании таких же молодых рас****яев как и я. Мы отстаивались четырьмя машинами у гостиницы и развозили фиников по валютным барам и пиццериям.
В ожидании пассажиров забирались к Аркаше Литошину и травили байки. Аркаша был похож на китайца. Мы над ним смеялись, пока он не выдал нам свою тайну. Оказывается он был не китаец, а кореец, а дедушку его звали Ли То Шин. Было не скучно. А днём, выезжая из ворот парка, я чувствовал неотвратимость погружения в чужое дерьмо. Надо мной висела норма заказов.
- Талисманчик, пять шесть три у парка.
- Пять шесть три, на карту поставила вас. Будет заказик, подождите.
- Жду, Tалисманчик.
- Пять шесть три, в Купчино поедете?
- Поеду, талисманчик, записываю.
-Сердобольская тридцать пять пятнадцать,через пять минут.
- Пусть выходят.
- Звоню.
Вокзалы. Аэропорт. Чемоданы. Дети. Собаки. Когда перешли с бензина на газ, приходилось возить с собой канистру с водой, чтобы мыть салон от блевотины. Почему-то взрослые себя нормально вели, а вот дети и собаки газа не переносили. Я выдавал мамашам и собачникам пакетики и предупреждал - если мимо - двойной тариф.
День работаешь - день дома. Штукарика в месяц поднимал, плюс бумагой приторговывал. Тогда хлеб стоил 20 копеек, а мясо - 2 рубля. Купил жигулёнка, меблишку, музыку и полный шкаф книжек. Лежишь на диванчике, пивко, хэш и музон:
Казалось бы - живи да радуйся. Но вот именно в такие моменты жизни, когда всё зашибись и ровно - приходит ****ец в виде духовного кризиса.
В один обычный, ни чем не примечательный день я почувствовал - застой. Я остро ощутил отсутствие движения. Мне не хватало вектора. Стрелка моего жизненного компаса крутилась, не показывая направления. Мне казалось, что я вдруг куда-то падаю, как в детском бреду. Я был охвачен бессмысленной паникой и понял, что завтра не выйду на работу ни за что.
Тут же пошёл в травмпункт и взял больняк на две недели с диагнозом сотрясение мозга. Это моё личное изобретение. Простуду нелегко симулировать и дают только три дня, а сотрясение мозга сыграть - нефиг делать. Надо только иметь под рукой учебник - "Нервные и психические заболевания", и выучить симптомы.
На следующий день мы с Глебским пошли искать помещение для видео-проката. Обосновались на телеграфе. У нас была целая стойка с полукруглым окошечком. Клиенты совали в него губы, когда говорили, а когда слушали - ухо. У нас было сорок видеокассет и список фильмов на триста с лишним наименований. Мы заполняли этот список несколько дней. Когда иссякла память, названия стали придумывать . У нас там было аж четыре мухи - Муха, Муха II, Муха III, и Муха IV. Один удутый клиент долго изучал список и прогундосил нам в окошечко:
- Нунихуйа у вас тут мух развелось! Последние два фильма в списке были - "Запах в трубе"(ужасы реж.Б.Глебский в гл.р.А.Б.Рамсон) и "Капля"(эротическая комедия реж.Питер Гленн). Когда кто-то спрашивал несуществующий фильм, мы синхронно вздыхали -" На руках".
Через две недели мне уволиться из таксопарка не удалось и пришлось отрабатывать ещё две недели. Я перевёлся на лёгкий труд после "травмы" и дежурил этажным. Главная обязанность этажного - закупить на ночь такое количество водки, чтобы хватило всем приезжающим со смены алкоголикам. Водка приносила очень хорошие деньги, но общение с алкашами тяготило.
Дела в прокате пошли хорошо. Мой кризис миновал. У нас появилась своя клиентура. Многие приходили к нам просто потрепаться. К вечеру в сейфе не оставалось ни одной кассеты.
- Кролика Роджера смотрел?
- Да ну - ***ня наверно какаянить.
-" Не смотрел!!!!?" - мы с Глебским делаем круглые глаза и вытягиваем морды,
- "Ещё ни-а-дин-чилавек не сказал, что это говно. Ни-а-дин! Бери."
Потом мы всё-таки с Глебским поссорились из-за какой-то ерунды и он открыл свой видео-прокат в центре, а я нанял двух девчонок и в прокат ходил только вечером за выручкой. Ссора касалась только бизнеса, никакой личной неприязни мы друг к другу не испытывали.
Делать мне опять стало нечего и я согласился на предложение катать днём "Наутилусов" на их микроавтобусе. За это мне платили какую-то копеечку. "Наутилусы" оказались забавными дружелюбными ребятами. Слава подарил мне пластинку с автографами всех участников коллектива, включая администраторов. Там были такие надписи: - Дима, живи красиво! Слава.;Не забывай нас. Гога.; Это я -грамматей. (Две рожицы) Надюха и Алик.; Воскобойка - ещё целка - не теряйся.Белкинд.; Главное - звук. Полковник Гноевых.
Как-то раз я вёз в Пулково двух пьяных Чай-Фовских гитаристов и нашего Полковника. Мы торопились и я летел на японце, как *** на ракете. Перед пандусом у меня провалилась педаль тормоза. Пандус был забит машинами, пассажирами и чемоданами. Времени на раздумье не было и я круто вывернул вправо на интуристовскую стоянку, надеясь положить автобус на бок и докатиться по диагонали до бетонного ограждения. Автобус встал на два колеса, но не опрокинулся и сделав вираж мы съехали вниз через противоположный въезд на газон. Когда мы выгружались, Чайфовцы хлопали меня по плечу и с восхищением говорили:
- Бля, Димон, мы круто подрулили.
Я попросил у них сигарету. Руки тряслись, а ноги были слабые.
Я закрепил тормозной шток на педали. А через пару часов прилетели "Наутилусы" из Тюмени. Алик ругался. Часть барабанов улетела в другой город. У ребят был большой полиэтиленовый мешочек с травой. Я попросил скрутить мне сигаретку без табака. По дороге дунул. Где-то на Стачек на светофоре меня заклинило, я забыл на какой свет ехать - на зелёный, или на красный. Полковник сел рядом и как опытный штурман вёл меня до Коломяг. Доехали без приключений.
Днём я пару-тройку часов возил их музыкальную банду по разным делам, а вечером на этом минибусе мы с моей уже компанией выполняли свою программу развлечений.
Обычно мы собирались вчетвером: Я, Глебский, Полынцев и Шепель. С Глебским мы познакомились ещё в Политехе. Нас выгнали оттуда с первого курса в один день за рас****яйство и непосещение лекций .
Полынцев - бывший псевдоамериканец. Тусовался с псевдиками несколько лет, пока не познакомился с настоящей американкой - необъятной Грэтч. Мы её звали Гретхен-танк. Полынцев не обижался. Ему было похуй на чём уехать в Америцу - а хоть и на танке. Он самоотверженно вваливал ей при любой возможности свой неутомимый маленький обрезанный йенг и приговаривал: "Мал золотник - да дорог". Грэтч вышла за него замуж и они уехали в Чикагу. А через пять лет ему удалось вырваться на месяц в Питер с каким-то поручением от его фирмы. Типа командировка.
Шепель - просто Шепель. Работал в валютном пабе в Пулково-2. Он был женат. Каждый вечер приходилось придумывать историю, чтобы вытянуть его из дома. Глебский звонил Шепелю и спрашивал:
- Твоя вдова дома?
Вдова кричала Шепелю из кухни:
- Что опять этот еврей тебя с панталыку сбивает?
Глебский был единственным гоем в нашем почти кошерном квартете, но шепелевская вдова отказывалась в это верить.
Когда вдова была совсем плоха, Шепель выходил на лестничную площадку и говорил:
- Знаете что , ребята, пулемёта я вам сегодня не дам.
- Катька твоя - дрянь-баба.
Шепель соглашался и разводил руками. Это означало, что он не повезёт нас на своём чудо-тарантасе Йигули-02 и рулить придётся мне. Но чаще ему удавалось ускользнуть с нами от жены навстречу удивительным приключениям и незабываемым впечатлениям. Сначала Полынцев тащил нас в какой-нибудь валютный бар. Мы клеили там валютных ****ей, но через пол-часа ****и своим профессиональным чутьём вынюхивали нашу рас****яйскую сущность и со словами - ребятки, миленькие, с вами очень весело, но мы на работе, извините, - отваливали в сторону пузатых капиталистов.
В итоге каждый раз мы оказывались у кинотеатра Родина и покупали всех проституток, какие там были - оптом. По пять долларов за штуку на всю ночь.
Глебский выдавал своё традиционное арпеджио:
- За наркотиками!! - и мы срывались к цыганам за хэшем. Пополнив запасы травы и водки, заваливались всей компанией в мои 18 метров. Надувшись хэша Полынцев сидел, уставившись на меня и цедил сквозь зубы:
- Абрамсон, фамилия у тебя какая-то подозрительная, ты что хохол?
Полынцева пробивало на болтовню и он начинал свою бесконечную фантастическую ленту рассказов, анекдотов и баек, половину из которых сочинял на ходу. Наша пёстрая пьяная компания рассыпалась по углам и давилась от смеха.
- Девчонки, у вас сегодня выходной, никакого принуждения, всё насилие - только на добровольной основе.
Иногда мы смотрели фильм Пакет с Джином Хэкманом. Там Полынцев играет переводчика Горбачёва в эпизоде.
- Вот он! Вот он - я! Вот в этих самых очках! - кричал он, снимая очёчки.
Один раз Глебский перегрузился наркотиками и подпортил вечер. Заплетающимся языком он подозвал одну из девчёнок.
- Проститутка, иди сюда, я тибя ибать буду. Щас мы займёмся с тобой ввалингом - старым добрым сунь-вынь.
Девчонка от неожиданного перехода на производственную тему расплакалась и убежала на кухню, забившись там в истерике. Её коллеги по цеху бросились всей толпой на кухню - успокаивать.
Полынцев начал корить Глебского за отсутствие политкорректности:
- Ты что, Глебка, из тайги приехал? Если ты хочешь сказать, например - эта ****ь, сука, проститутка наблювала на пол, - то надо так, - эта птица Ленка - дрянь-баба, - взмахнула крыльями и отложила икру, - понятно?
Пьянство и ****ство кончилось трагически. Какая-то птица открыла окно с неправильным подоконником. Кот Кузька запрыгнул на узкую раму и был сдут сквозняком в бездну двора с высоты пятнадцатого этажа. Кузька был наш любимец. Котёнком он лишился одного глаза в драке со взрослым котом и его переименовали из Элика в Адмирала Нельсона, а потом в Кутузова. Он в год весил шесть килограмм и имел человеческий характер. Спал исключительно на спине, положив голову на подушку и вытянув задние лапы. Во сне он храпел. Зрелище было довольно мистическое, особенно когда он ещё громко пердел. В голову приходили мысли о реальности реинкарнации. Когда Кузька уставал носиться по квартире с игрушками, он останавливался и не ложился грациозно, как все кошки, на пол, а просто падал на бок с глухим стуком.
Я спустился вниз. Кузька умер у меня на руках. Он вздрагивал, как будто хотел мне что-то сказать. Его огромный жёлтый глаз светился ещё некоторое время, а потом потух. Я выбил ногой дверь в дворницкую, взял лопату и закопал кота на газоне. Потом поднялся наверх и разогнал всех по домам.
Вскоре Полынцев уехал в свою Чикагу. Шепель развёлся с женой, а ирландский паб прикрыли. На Глебского наехали бандиты и он сначала уехал в Москву, а потом в Америку в Нью-Йорк к матери. На меня тоже наехали бандюки. Я натравил на них своего приятеля мафиози. Пришлось отстегнуть ему бабла за крышу. Подкрался очередной кризис. Страна постепенно скатывалась в хаос беспредела и я, оставив бизнес и квартиру брату, отбыл на Землю Обетованную пить мёд, молоко и пиво Голдстар.
Иногда ностальгировал по бестолковой весёлой суете и однажды даже приехал погостить у родственников. Но в одну и ту же реку два раза не войдёшь. Веселья в людях поубавилось. Кто-то эмигрировал, кто-то просто исчез, кто-то потерял близких, кто-то - друзей. Страна делала в своей истории тяжёлый скрипучий манёвр, пытаясь протиснуться между Сциллой застойного социализма и Харибдой хаоса дикого капитализма.
Беспечная юность уходила в прошлое белым чистым парусом, а я собственноручно приковал себя к веслу на израильской галере и вместе с другими рабами мощно стартовал к иллюзорному острову Скучное Благополучие. Он только раз появился из-за горизонта и исчез в никуда. Я расковал цепи при очередном духовном кризисе, выпрыгнул с галеры и вплавь отправился назад на поиски белого паруса свободного плавания. Я научился пить солёную воду и ловить трусами креветок. Пока ещё не утонул. И слава Б-гу.