Слесарь-теплоходник Рубенс, женился рано, и горевал о содеянном ничуть не меньше. Его теща Тавара, была похожа на крейсер, пожирающий все что движется. Теща Товара часто приказывала молодому и неопытному зятю, как лучше ходить и в какое время, а именно чтобы не шастал по коридорам после одиннадцати. Рубенс горевал.
Отдыхал Рубенс от Тавары Боковны, как её звал прилюдно, на трубах завода "Светлые дни" и не о чем не думал до селе. И вот Петька, душевный малый, подскакивает невзначай и ну, телегу гнуть, про то, как проучил свою тещу. Рубенс потихоньку ожил, воскрес можно сказать от услышанного, и даже прослезился на радостях в суете непомерной. Разом спрыснул слюной, дико по шпанянски меж зубов в прореху катка горячим пшиком, лопухнул похвалой-опсечкой Петьку за прикольный намек и умыкнулся в табор свой по идеевски воплощать все еже-принятое тут же.
Гарь-кочегарь сгоревшей картошки, окрылявшая старое довоенное здание непременно синей птицей, в котором по замазу изживался слесарь-теплоходник Рубенс со своей ненаглядной, была видна невооруженным глазом и так. Протарабанив во входную сажу милым стуком, был Рубенс уверен - кто откроет, и ошибся бы, если бы дверь распашкой не открыла теща Тавара Боковна. Неуспел рот от счастья приоткрыть, промямлив "Здрасть-е", как тут же с порога навалились на Рубенса задания по горло, да по нос (че там), а именно: вынести мусор весь(а его не перечесть), купить по списку (два раза придется сходить, не меньше), и конечно пол, его никогда не мыли, и кто-нибудь должен его помыть(подробности исключены).
И вот после трудового вечера, весь издерганный, укладывающийся спать, и сонно щупая себя, после сделанного вспомнил Рубенс, только после одиннадцати о Петькиной истории. Достал приготовленный супер клей "Базука", подкрался к тапкам, стоящим возле комнаты Тавары Боковны, и намзал сверху общей струйкой. Потом начал греметь специально в ванной, и услышал знакомый скрип и бранящийся крейсер. Выдержав очередное увалился спать, и уснул откровенным сном.
Утром, за завтраком, обратил внимание, на тещу, она была непоколебима, и не произвела никаких высказываний, тапки были на месте - на Таваре Боковне.
По прошествии нескольких недель, дочь спросила маму, почему та все время в тапках, спит в тапках, купается в тапках, и услышав отдаленный ответ, решила, что та сошла на дальнюю дистанцию. Дочь встревожилась. Время было положительное и доктор Оладий Магнэт, зайдя по заявке в гости, на чашечку чая с медом, между делом так предложил Таваре Боковне снять тапки - та отказалась. "Почему?" - "Мне не о чем с вами говорить". На этом беседа закончилась, Оладий Магнэт моргнул мед-брату по-старинке и они оккуратно погрузили Тавару Боковну на изучение в тишине.
Как сталось, что такое было, никто не ведает, но то, что счастливая семья, радуется каждому дню, никто не сомневается.