Глядя, как Федя расширяет отверстие в скале, я невольно вспомнил рассказ Лавкрафта «Наступающий Хаос». В нем описывалась похожая скала с дворцом на вершине. И тёмное безумное море, обрушивающееся на песчаный берег, подмывающее его и неминуемо приближающееся к дворцу, чтобы пожрать его. Я оглянулся на море. Оно все так же сонно дышало внизу; лучи солнца разогнали дымку на горизонте, и теперь я мог отчетливо видеть светлую линию, отделявшую море от неба. Сегодня море не было похоже на монстра, но я помнил его и другим...
Брат тем временем превратил маленькую, с монетку, дырочку в провал диаметром в тридцать сантиметров и подозвал меня.
- Кир, посвети мне фонариком. – Он лёг на живот, и стал смотреть в дыру, а я направил луч фонаря мимо его головы во тьму пещеры.
- Не очень глубоко, но метра два будет…
- Слушай, ты ведь не собираешься туда спускаться сегодня?
- А почему бы и нет? – Федя поднялся, отряхнул руки. – Насколько я понял, это что-то вроде чердака – небольшая комната. Думаю, где-то там есть спуск на нижние ярусы. – Он поправил съехавшие с носа очки. – Теперь отойди в сторонку.
Федор взялся за кирку. Я отошёл подальше, насколько позволяла веревка, которой мы с братом обвязались. Получилось метра четыре или чуть меньше. Федя сделал замах и ударил киркой рядом с отверстием. Кирка глубоко вошла в породу. Он попытался её вытащить, но она не поддалась. Тогда Федя стал раскачивать её из стороны в сторону, высвобождая из камня и песка.
- Может, - начал я, - отойдёшь подальше?
Ответить он не успел. Мои ноги уловили лёгкую вибрацию, а потом мой брат ушёл под землю вместе с приличным куском скалы, на которой он стоял. Верёвка сильно дёрнула меня к провалу, и я упал, упираясь ногами и хватаясь за редкие кустики. Как я ни упирался, мне не хватало массы, чтобы удержаться. Меня неуклонно тащило к отверстию. Я вцепился руками в верёвку и потянул изо всех сил – это единственное, что пришло мне на ум в тот момент. Я так вложился в рывок, что в спине что-то хрустнуло. Но падение брата я остановил. Пот градом катился с моего лба, застилая глаза. Я так напрягался, что не мог даже как следует вдохнуть. Когда всё стихло, и осела пыль, я услышал голос брата:
- Трави!
Мне захотелось расхохотаться. Я лежал в полуметре от дыры, сжимая верёвку у своего живота, а он говорит: «трави». Я набрал воздуха.
- Не могу, Федь! Я ээ… Я лежу.
- Слушай, Кир, здесь до земли несколько сантиметров. Опусти меня чуть ниже, чтобы я мог встать на ноги.
Я медленно отпустил верёвку и расслабил ноги. Меня потянуло к краю, но когда кеды оказались над пустотой, все закончилось.
- Отлично! – Услышал я снизу. – Ты пока лежи там, не вставай, а то свалишься мне на голову... Я подумаю, что делать.
- Ага.
Я лежал и смотрел на небо, восстанавливая дыхание. Это ж надо! А ведь я знал, что так будет. Но, как я уже говорил, именно такие моменты и западают в память. И страшно, и весело. Мне тоже захотелось спуститься вниз, к брату, но я понимал, что пока это невозможно. Вскоре я услышал голос Феди:
- Кир, слышишь меня?
- Да.
- Слушай, посмотри, рюкзак наверху? Или вниз свалился?
Я оглянулся, рюкзак стоял в нескольких сантиметрах от пролома.
- Наверху.
- Так, слушай (я прямо видел, как он при этом поправил очки… Очки!)…
- Федь, очки разбились?
- А? Нет, удержались. Нос у меня шершавый наверное… Слушай, подползи к рюкзаку, только осторожно.
- Ну…
- Проверь, есть ли там фонарь и скинь его мне.
- Фонарь я уронил, когда ты провалился, я его отсюда не вижу, надо искать…
- Скинь мне весь рюкзак – там еще есть фонари.
- Федя, я тоже хочу вниз...
Брат на мгновение замолчал. Потом из черноты отверстия вылетели ключи от машины.
- Сбегай к машине, только аккуратно, а то я тут надолго застряну. Там в багажнике найдешь складную лестницу, помнишь, как она выглядит?
- Да, я понял. А высоты хватит?
- Нормально. А теперь скинь мне рюкзак.
Я медленно отполз от края, положил ключи в карман, потом подполз к рюкзаку и, подтащив его к краю, глянул вниз. Там в кругу света весь в пыли стоял Фёдор. Высота была небольшой, но больше двух метров. Комната была приличных размеров – стен я не видел.
- Лови! – Я скинул рюкзак брату. Тот его поймал, чихнув от обдавшего его песка.
- Федя, пожалуйста, дождись меня, хорошо?
- Давай, только недолго.
Я отполз от дырки в земле, поднялся на ноги и помчался по тропинке наверх. Солнце еще не поднялось над берегом, но уже было очень тепло – день обещал быть жарким. До машины я добрался практически без приключений. Собаки не лаяли, все было спокойно. Я видимо свернул не на ту улицу и потерял немного времени, соображая, где же находится машина. Вскоре я все же её нашёл. Взял из багажника лестницу, верёвку и захватил с собой моток желтой ленты для огораживания раскопок. Потом я закрыл машину и побежал обратно. Лестница была очень легкая, сделана то ли из металлопластика, или фиг знает чего, в общем, все трубки были полыми, что делало их практически невесомыми. Раздвигалась лестница на три метра, так что нам должно было хватить. Если конечно выдержат края провала...
У дыры в земле меня ждал сюрприз в виде старого деда и здоровой овчарки. Я так торопился, что поначалу просто потерял дар речи, когда увидел этого аборигена.
- И що вы тут робыте? – Спросил дед. Собака пристально внюхивалась в утренний воздух и недоверчиво косилась на меня.
Я ответил, что, мол, раскопки ведём.
- Копаэтэ, значить… - произнес старик. - А хто вы такы?
- Ээ… Мы откомандированы сюда Херсонесским музеем. – Это была стандартная фраза в таких ситуациях.
- Ну а докумэнтыки э? Дозволення?
- Конечно есть. – Соврал я. – Они у старшего… У руководителя. Он уже внизу… Сейчас.
Я подполз к краю провала и позвал Федю:
- Фёдор Сергеевич, тут сторож с собакой… документы спрашивают… Вы бы поднялись…
Внизу появился Федя. Свет поначалу ослепил его, и он беспомощно щурился сквозь очки. Потом кивнул и сказал, чтобы я спускал лестницу.
Пока я её раздвигал, дед присел на корточки и закурил сигарету.
- А шо вы тут шукаэте?
- Греческий храм.
Дед понимающе кивнул.
- Сюды вже багато разыв прыизджали копатэли, та нычого так ы нэ знайшли.
- Так ведь тут на днях обвал был, вот мы и приехали… А как собачку зовут?
- Машко. – Дед потрепал овчарку по холке.
- Красивая...
Когда я спустил лестницу и на свет божий вылез Фёдор, из-за скал показалось солнце. Сразу стало жарко, и мне больше всего захотелось спуститься вниз в прохладу подземелья.
- Здравствуйте! Меня зовут Фёдор Сергеевич Артемьев, я старший исследователь при херсонесском национальном музее. Вот моё удостоверение. – Федя протянул старику зелёную корочку. Дед взял её в руки, долго рассматривал. Потом сказал:
- Добрэ. А дозволення у вас э?
- А нам не нужны разрешения.
Дед усмехнулся.
- Як это не трэба?
Но Федя как всегда был спокоен и уверен в себе.
- Нам не нужны никакие разрешения потому, что эта территория принадлежит Фиолентскому заповеднику...
Лично я никогда о таком заповеднике не слышал... Я был уверен, что и сторож тоже. Мне было трудно сдерживать улыбку каждый раз, когда Федя объяснялся с местными… Но ничего другого мне просто не оставалось. Главное, что совесть наша чиста, мы ведь не «чёрные копатели» в конце концов...
Фёдор тем временем продолжал:
- Администрация заповедника в курсе наших раскопок. А Вы – сторож?
Старик кивнул.
- Ну и хорошо. Теперь вы знаете, что мы не к вам в часть пробираемся, так что можете быть спокойны...
- Добрэ, сынку. – Дед как-то сразу осунулся, постарел что ли… - Машко, пийдэм!
Он развернулся и побрёл наверх, к забору из колючей проволоки. Фёдор посмотрел на меня. Я улыбнулся брату.
- Ну что там внизу?
- С сейчас сам посмотришь, только найди фонарь, который ты потерял.
- Эй, хлопцы!
Мы обернулись на голос старика.
- Будьласко, будьтэ обэрэжны... Нэбэзпэчно дэсь... - И он скрылся из виду за забором.
Мы ещё раз переглянулись, потом я отправился искать фонарь, а брат стал огораживать провал жёлтой ленточкой, приклеивая её к хилым кустикам.
Продолжение следует...