Начало ноября. Мерзкая погода, по крыше не переставая барабанит дождь. Голые деревья сиротливо смотрят в сторону шоссе, по которому с дикой скоростью проносятся машины.
Вот это денек выдался сегодня! Ужасно болит голова и страшно хочется спать. Наблюдая за соседкой, старательно пишущей конспект в тетради, я проваливаюсь в сон.
Зеленая лужайка, нещадно палит солнце, приятно пахнет только что скошенной травой. Прямо напротив босоногой девчушки в яркой панамке стоит пожилой мужчина в красной рубахе и старых мешковатых штанах. Девочка бегает по поляне за бабочками и заливисто смеется.
- Деда! Почему она от меня убегает? - ее губки обижено надуты, в больших карих глазах читается недовольство и радость.
- Она полетать хочет, дочка. С подружками повеселиться. - мужчина хитро улыбается, легко подхватывает ребенка на руки и долго кружит в воздухе, - Пошли домой, бабушка заждалась.
Он ловко вытаскивает из кармана конфету и протягивает девочке. Та довольно берет карамельку, спешно разворачивает, делит пополам, отдает половину деду, вторую быстро кладет себе в рот и, сладко причмокивая целует мужчину в небритую щеку.
- Жень... Женя! Тебе звонят, - я открываю глаза и слышу дребезжание на столе рядом с кроватью.
- Да! Я слушаю...
Не успела... Снова кладу голову на подушку и стараюсь заснуть. Дедушка... Как давно я тебя не видела! Как сильно соскучилась!
Мне было 9, когда мой горячо любимый дед выгнал бабку из дома, принудив ее тем самым перебраться жить к нам, в крохотную однокомнатную квартиру на краю города. Папа недовольно ворчал:
- Не пущу тебя к нему никогда. Не покажу свою дочь. Не жилось паразиту по-человечески! - эту фразу я выучила наизусть и недовольно морщилась, слыша ее в день по несколько раз при каждом упоминании о дедушке.
Мама часто плакала, спешно вытирая слезы и закрывая дверь в кухню, говорила:
- Иди во двор, погуляй, у нас взрослые разговоры.
Они подолгу сидели втроем там и пили чай, обсуждая свои взрослые дела, а я, бесполезно мотаясь по двору, мечтала сесть в автобус и уехать наконец к деду.
Я быстро забегу в избу, брошусь к нему на шею, крепко-крепко обниму и прочитаю стишок. Я ведь учила его специально для дедушки.
Дедушка очень у нас деловой:
Ходит по дому, забыл про покой.
Бабушке он помогает весь день,
Делать ему это вовсе не лень.
То постоянно очки он теряет,
То разобьет что-то он, то сломает,
Вечно спешит, а устанет от дел,
Сядет с газетой — уже захрапел.
Он будет смеяться, целовать меня и щекотать. Я буду визжать и вырываться.
- В доме больше о деде не упоминать, - строго говорит отец, когда я захожу домой.
Мои глаза наполняются слезами и я с детским упорством начинаю возражать:
- Нет, я поеду к нему завтра!
- Марш за стол и не спорь, - перебивает разговор бабушка.
Воспоминания прерываются звоном мобильника. Смс от папы. Крепко сжимаю зубы и медленно укутываюсь одеялом. "Умер дед. завтра выезжаем в деревню. Не расстраивайся." Тело насквозь пронзает острая боль. Ком в горле не дает дышать. Быстро набираю ответ: "Завтра в 18.00 выезжаю." Незаметно проваливаюсь в тревожный сон.
- Бабушка, возьми. Мне деда дал. - в маленькой ручонке зажато несколько смятых купюр, - мама сказала тебе отдать.
Бабушка целует меня и поспешно прячет деньги в ящик комода. В соседней комнате в грязной порванной спецовке на кровати спит пьяный дед.
- Опять все пропил, изверг. - слышу я ворчание бабушки. - На что я буду скотину кормить всю зиму? Ох...
Я сажусь рядом с кроватью деда на пол и долго слушаю его дыхание. Смотрю пристально на изрезанное морщинами лицо, беру за шершавую огромную руку.
- Деда. Пошли во двор играть. - шепчу я ему на ухо.
Мамина холодная рука хватает меня и уводит в сад.
Звонок. Я беру трубку и слышу холодный папин голос:
- Грунь, зачем ехать? Мы сами деда похороним. Всё хорошо будет. Ты учись, нельзя занятия пропускать. Мама тоже против. И бабушка.
С трудом сдерживая рвущиеся из груди рыдания, я повторяю:
- Я завтра выезжаю. Я приеду.
На мокрый асфальт падают крупные хлопья снега и тут же тают. Сильный ветер гнет голые тополя за окном.
Дедушка так и не увидел первый снег.
- Скажите, во сколько мы будем на месте? - спрашиваю я у водителя автобуса.
- Да часов в 6 утра подъезжать будем.
Я сажусь в жесткое кресло. В автобусе страшно неудобно, но другого варианта добраться у меня нет.
Снег с дождем, сильный ветер. Я накрываюсь дубленкой и пытаюсь уснуть.
Этой пробке не видно конца. Уже второй час автобус не может выбраться из Москвы. Время неумолимо бежит, я вспоминаю нашу последнюю встречу с дедом.
Солнечный день, я долго стою на пороге избы и не решаюсь зайти. Я не видела его 8 лет. В избе стоит противный запах перегара. Навстречу выбегает тощий кот и жалобно мяуча, трется об мои ноги.
- Сейчас, милый, сейчас. - я отламываю большой кусок хлеба и кидаю его на грязный, липкий пол.
Господи! Во что превратился наш дом?! Почерневшие от пыли и грязи занавески не стирали явно несколько лет. Вокруг большого круглого стола, за которым когда-то собиралась вся наша большая семья, валяются окурки и пустые бутылки. Много бутылок. В холодильнике на полке лежит лишь банка варенья, густо покрытого плесенью, да бутылка уксуса. Большая печь, из которой когда-то бабушка с улыбкой вынимала румяные пирожки покрыта копотью.
На большой кровати, застеленной пожелтевшими простынями, в комнате бабушки лежит опухший старик. Его руки сильно дрожат, глаза еле видно на заплывшем лице. Тётя спешно капает какое-то лекарство в рюмку и сует ее деду. Он, морщась, выпивает содержимое и пристально смотрит на меня.
- Внучка твоя! Не узнал что ли?, - тётя быстрым шагом выходит из комнаты.
Я растеряно смотрю по сторонам. Дедушка... Это опустившееся существо, пропившее домашний уют, семью, друзей. Это мой дед, так искренне любивший меня раньше. Это тот, кого я обожала всей своей детской душой.
Он протягивает мне безобразную опухшую руку и произносит, улыбаясь:
- Это Женька! Это моя внучка.
Я в слезах выбегаю во двор.
- Мама, поехали домой! Мама, я прошу тебя. Скорее!
На часах 4 утра. Я медленно открываю глаза. За окном быстро пролетают дома. Это Нижний Новгород.
- Почему так медленно? Я же опоздаю!, - я кидаюсь к водителю.
Он совершенно спокойно смотрит на дорогу и произносит:
- Девушка. Вы видели какая пробка была в Подмосковье? Часа через 4 будем на месте.
- Нет, не будем... - я говорю это чуть слышно и сажусь на место.
По лицу предательски катятся слезы. Смс. "Женя, вы где? Похороны в 10."
- ОСТАНОВИТЕ АВТОБУС!!! - я кричу на весь салон и кидаюсь к двери.
Водитель удивленно смотрит на меня, но все-таки останавливается. Я выбегаю на обочину, беру в руки пригорышни грязного снега и смотрю в темное облачное небо.
Подкатывает тошнота, сильно качает из стороны в сторону.
- Долго ждать тебя будем? - возмущенно кричит водитель.
Я послушно сажусь на место. Сильно знобит, я дрожу всем телом и повторяю:
- Деда, я еду. Дай мне с тобой проститься.
10 утра. Я смотрю на дорогу. Она не закончится никогда. "Женя, мы едем в церковь. Дед красивый. Улыбается." читаю на дисплее мобильного.
11.30. Подъезжаем к городу. Телефон кричит о не прочитанном сообщении "Деда закопали. Ты скоро приедешь?"
14.00 У ворот меня встречает мама. В черной одежде, кружевном платке на поседевшей голове.
- Мы не могли тебя ждать, дочь. Дед красивый был. Улыбался. Легко ушел.
- Не надо, мама...
В чистой избе душно, посреди зала накрыт большой поминальный стол.
Я сажусь на стул, послушно ем кутью, потом блины с медом.
Прости, деда... Я не успела...