Я шла по пустой улице ночного города. Была зима, но совсем не холодная, мягкая, как пуховое одеяло; снежинки кружили в воздухе, ложились сугробами, застывали ледяными кружевами. Одинокие машины шелестели моторами где-то за домами, а здесь, во дворе, было тихо и спокойно. Сон витал вокруг, простой и чистый сон. Кошмары убегали при моем приближении, и сейчас всем людям вокруг снилось что-то хорошее. Тем, кто спал.
Он сидел на балконе и смотрел вверх. Прохладный ветерок шевелил его волосы, но он не продрог. Он глядел в небо, туда, где края крыш небоскребов сливались с предрассветной дымкой. Его пальцы барабанили по ручкам кресла.
Он был поэтом. Его стихи, полные боли и беспомощности, взывали к тем сторонам человеческой души, которые, как правило, в них благополучно спали. Он никогда не написал ничего светлого, жизнеутверждающего. Он жил тем, что сочинял, и сочинял о том, чем он жил. Он был глубоко несчастен и беспомощен, и его произведения для него - это был единственный шанс что-то сделать. Но та трагедия, которая превратила его в калеку, так же отразилась на его даре. И с каждым днем он понимал это все лучше, и все меньше нитей связывали его с жизнью. Но он был сильным, и сегодня для него все может измениться.
Он заметил меня. Не знаю, кем я ему показалась – гулящей девкой, проституткой, или романтичной особой, бродящей по улицам одна. Он бы никогда не отважился со мной заговорить, если бы сегодня ему не было бы наплевать на все.
- Девушка, вам не холодно? Не надо ходить зимой в одном платье, простудитесь!
Ой! Надо было бы хотя бы куртку сотворить. Никогда бы не подумала, что я могу забыть такое. Я совсем перестаю думать как человек?
- Да, наверное. Но мне не холодно. А вам? Вы здесь, наверное, долго сидите!
- Хотите чаю? Выпьете, согреетесь?
Он совсем не боится приглашать незнакомку! С другой стороны, люди, чувствительные чуть больше чайной ложки, ощущают мою природу. Вот только далеко не все доверяют ощущениям.
- Спасибо, с удовольствием!
Очередное безумное чаепитие. Как много у меня их было – люди приглашают в дом странную девушку, а потом пододвигают к ней сахарницу или печенье и пытаются понять, что же она здесь делает.
Его дом мне не понравился. Он жил один, ему было невозможно держать верхние полки в порядке, да и вообще сам процесс уборки представлял для него трудность. Приходящая раз в неделю мать не слишком могла помочь. Но бардак не имел никого отношения к тому отчаянью, которое я чувствовала во всем. Отчаянье, горечь, боль, бессмысленность. Они давили, и мешали любым росткам светлых эмоций. С моим появлением они сжались, сползлись тенями в темные углы, чтобы после моего ухода разрастись еще больше. Нет. Пара взглядов – и они растаяли. Больше отравлять не будут. Эти твари как яд в организме – они скапливаются, медленно, постепенно, вызванные самим человеком или кем-то или чем-то – и убивают. Счастливо то жилище, где их нет.
Он встретил меня на пороге. Приготовился к привычной реакции – удивление, презрение, жалость. В любом порядке и комбинации.
- Привет еще раз! Спасибо за приглашение – я не буду надоедать!
- Тебя не смущает, что я... – он сделал выразительный жест в сторону своих ног, лежащих под одеялом, накинутым на инвалидную коляску.
- А должно? Разве это влияет на то, какой человек?
Он пожал плечами. Я его удивляла.
- Я – Стас.
- Анита. Приятно познакомится.
Мы сидели на кухне. Она была маленькой и уютной. Чайник набирал на плите силы, чтобы огласит воздух победным свистом. Он пододвинулся к столу, достал из холодильника рулет. Он чувствовал недоумение. По его представлениям он меньше всего подходил на роль мужчины, сидящего на кухне ночью с полузнакомой, и очень красивой девушкой. И ему казалось, что это сон.
- Чай сейчас будет. Что-нибудь покрепче, согреться? Вам, наверное, очень холодно? – Он суетился, достал откуда-то запыленную бутылку коньяка.
- Нет, спасибо. Стас, можно на ты – вы старше меня.
На самом деле старше была я. Лет на десять. Но это как считать.
- И ты.
Я кивнула. Чайник торжественно засвистел. Я разлила кипяток, заварила. Давно я не пила чай! Мне вспомнилась картинка из жизни – мы с сестрой за столом, пьем чаек, ждем маму. Я замотала головой, отгоняя видение. А чай был тот же самый – со слоненком.
- Вы… ты знаешь, я так странно себя чувствую. Ну, я не знаю…
- Да я тоже. Спасибо. Было действительно холодно.
- У тебя какие-то проблемы? Я понимаю, что это не мое дело – но все же, молодая девушка одна бродит ночью по улицам, в одном платье и легких туфлях? Я могу тебе как-нибудь помочь?
Мне стало смешно. И приятно. Обычно это я всем помогаю, а тут серьезно помощь предлагали мне. Так тепло. Может быть, я ошиблась, и не только отчаянье владеет им? Он просто одинок? Но то, что царило в его доме? Может быть, дело в моем приходе? Все-таки возникает очень большая сила...
Он мою задумчивость принял за нежелание отвечать. Я спешно сказала:
- Да нет, все в порядке – я живу недалеко, не спалось, решила пройтись – не рассчитала, думала на улице теплее. Спасибо за заботу.
Он не поверил. Воображение поэта стало рисовать всякие страшные картинки. Я задала встречный вопрос.
- А что тебя заставило не спать? Извини, можешь не отвечать…
- Да просто грустно. – Он начал резать рулет. – Тоже не спиться.
- А почему грустно?
Если бы он до конца верил в реальность происходящего, он не стал бы отвечать. А так, ему казалось, что он в сбывшейся мечте. А он давно хотел с кем-то просто поговорить, кто не станет жалеть его, тем самым принижая, кому он не будет противен – кто будет относиться к нему как к простому, обычному человеку, абсолютно игнорируя его увечье. Молодой, сильный мужчина, прихотью жизни обреченный на полусуществование. Как он ненавидел сочувственные, жалостливые взгляды!
- Мне кажется, что моя жизнь не имеет смысла.
Как знакомо. Да, чтобы найти в существовании смысл, иногда приходиться расстаться с жизнью. Но то был особенный случай. И его тоже особенный, но не такой.
- Никто не знает, в чем смысл их жизни. Но не все смотрят зимней ночью на небо.
- А может все, но в разные моменты своей жизни.
- Нет, конечно. Что тебя гложет?
Он посмотрел мне в глаза. Вздрогнул. Как обычно.
- Ты видишь – я калека. Я ничего не могу, я абсолютно бесполезен.
- Миллионы людей во всем мире находят в себе силы жить. И многим из них хуже, чем вам.
- С чего ты взяла, что я не хочу жить? – он не спорил, он скорее осведомлялся.
- Это видно по твоему лицу.
- А какое тебе до этого дело?
Да, похоже, он действительно не верит в реальность происходящего. Это хорошо.
- А у меня работа такая – помогать тем, кому плохо.
И ведь правда же! А не верят…
- С чего ты взяла, что мне плохо?
- Увидела тебя смотрящим на небо. Ты даже не представляешь, как часто я видела такой взгляд.
Он промолчал. Я продолжила.
- А все же, скажи, что заставляет тебя быть несчастным?
Я знаю, я плохой психолог. Но что-то делать надо! Он должен захотеть жить, оставаясь таким, как сейчас. И кто придумал все эти правила!
- Мне двадцать пять! У меня высшее образование. И у меня нет ни работы, ни девушки, ничего! Я болтаюсь на шее у моих родителей, и чувствую, что если так будет продолжаться, я либо покончу жизнь самоубийством, либо превращусь… умру душевно.
- Найди работу. И я уверена, что найдется девушка, которая тебя полюбит. Ты знаешь, для нас ни внешность, ни здоровье решающего значения не имеют.
- А ты бы жила с кем-нибудь вроде меня?
Жила? Ну-ну. Через пятьдесят с чем-то лет, когда он умрет.
- Да.
- Не смеши меня. Какой-то безумный разговор…
- Нет. Послушай. Ты ведь пишешь стихи…
Он поднял на меня глаза. Да, с каждой секундой он все больше и больше убеждается в том, что это сон. Отлично.
- А откуда ты знаешь?
- Я много чего знаю. Я их читала. Знаешь, почему они тебе так не нравиться? У тебя есть и дар, и талант, но знаешь, почему у тебя не получается заполнить жизнь творчеством?
- Ну?
- В них нет жизни. Ты не можешь писать о прекрасном, потому что сам в него не веришь. В них нет души. И не потому что ты ее в них не вкладываешь – ты делаешь это. Нет! она просто не приживается. И каждый раз ты чего-то теряешь.
- Я сошел с ума, да?
- Почему тебе так кажется?
- Кто ты такая?
- Считай, что я тебе снюсь. Не обо мне речь, а о тебе.
- Снишься… ну ладно. И что ты предлагаешь мне делать?
- Захотеть жить.
- А зачем? Может, лучше умереть?
- Нет. У тебя впереди длинная жизнь, и нельзя просто так ею разбрасываться. Если мы будем так относиться к бесценному дару создателя, то как мы его заслужим опять?
- Что ты имеешь в виду?
- Не важно. Смерть в твоем случае бегство. Ты ведь никогда не позволял себе бежать, верно? Ты сильный.
- Зачем мне жить?
- Решай сам! Чтобы писать, чтобы оставить что-то после себя, чтобы помочь кому-то! Ты можешь все, понимаешь?
- Я не могу ничего.
- Почему ты так считаешь? Только из-за ног? Будь честен сам с собой – это препятствие преодолимо.
- Как?
- Да начни хотя бы писать! Повесть, которую ты начал придумывать еще до автокатастрофы очень хорошая! Выложи ее в инете, пошли в редакцию – ее везде примут.
- Я ее не написал.
- Напишешь. Все в твоих руках. Отчаянье подстерегает всех, но люди как-то с ним справляются.
Он обхватил голову руками, как тогда, на балконе.
- Хватит укрываться своей болезнью. Ты способен на многое!
Он поднял взгляд. Мне показалось, или в нем что-то изменилось?
- Ты права. Я не знаю, кто ты, откуда ты взялась и что все это значит, но, черт возьми, ты права! Я все-таки мужчина, а не беспомощный калека.
Я улыбнулась. Неужели я справилась? Прощупала его сознание. Есть! Не слишком надолго, но сейчас он хочет жить и действовать, такой, какой он есть.
- Я рада, что ты смог понять. – Отставила чашку. – Спасибо, чай был великолепный.
- Ты уходишь? Не надо. Я никогда не встречал никого, подобного тебе. Если это сон, останься до его конца, а если нет…
- Прости. У меня уже нет времени. Здесь я почти все сделала. А сон сейчас закончится, и я останусь с тобой до его конца.
- Все-таки сон…
Я наклонилась к нему, улыбнулась и крепко поцеловала его в губы. Обняла за плечи. Позволила силе течь сквозь меня, наполнять его тело.
- Пока. Мы еще встретимся, но очень не скоро. - Я улыбнулась ему в последний раз, и красиво растаяла в воздухе. Он ведь считал, что это сон.
Стас поморгал. Он решил, что он задремал, сидя на кухне. Но откуда чашка перед соседним стулом? Он протер глаза.
Что все это значит? Ему было очень легко. Ему казалось, что он нашел что-то, что потерял так давно, что даже забыл о его существовании.
- Ангел. Это был ангел... – пробормотал он. Повернул коляску, чтобы поехать в комнату. Он собирался включить компьютер и начать работать. Идеи стучали в его мозгу, и он боялся потерять хоть одну. Стихи рождались сами, и он даже не успевал добраться до листка и ручки. Он был на вершине творчества, в том магическом состоянии, которое даже над вдохновением.
И неудивительно, что он слишком сильно крутанул коляску, она скользнула по пыльному полу и перевернулась. Он упал. Ничего страшного, иногда такое случается. Придется ползти. Эта неприятность не изменила его настроения. И это была последняя преграда. Не несколько метров, которые придется проползти, но грубое напоминание о его увечности. Ничего не дается просто так.
Стас полз. Он терпеть не мог это делать, но иногда приходилось. Но вдруг – обман чувств? Галлюцинация – он почувствовал, что его ноги колет. За пять минут, хотя это биологически невозможно, ноги Стаса стали такими, как восемь лет назад, до той автокатастрофы. Или даже сильнее. Он плакал от счастья.
- Ангел. Я точно знаю, она была ангелом. – сказал он. Показалось ли ему, или кто-то кивнул? И блеск серебряных глаз…