- Виктор, вставай.
- Ну встал. Чего поспать не даёшь?
- Спать не время. Смотри сюда.
Акорс сунул под нос бывшему личному врагу, а теперь лучшему другу его же изобретение. Тетрис с антенкой, экранчиком и огоньком. Применяется с целью слежения. Не боится сырости и радиации. А лично Акорсу показывает электронный кукиш.
Но сейчас на экранчике было нечто совсем другое.
Останки Алоны, Ворота Полночи. На белой дороге небольшой отряд. Одна из четырёх лошадок – Пушинка. Виктор узнал всадников. Он подпёр подбородок ладонью и, радостно улыбаясь, таращился на экран. Акорс был терпелив, но и его вывело из себя долгое молчание Хранителя.
- Ну? Что скажешь?
- Ты что сделал с этой великолепной электронной штукой? Давно ль ты применяешь её для слежения?
- Только сегодня закончил усовершенствование этого примитивного устройства, - в лад Виктору ответил Акорс. – Ты зачем отправил мою дочь на север?
- Затем, чтобы ты её там не нашёл. А вот зачем туда направляются все остальные? О! Кажется, я догадываюсь! Они ищут Забытую Скалу!
- Думаешь, она в Светлых Горах? – испугался Акорс.
- Не имею понятия. Посмотри, какой у меня сын. В мире нет лучшего мальчика. Ты, Акорс, хотел лишить меня моего счастья.
- Ну прости. Вон ещё одно твоё счастье. Ты глянь, он присвоил мой безмозглый летательный аппарат.
Виктор рассмеялся.
- Куг–Ги! Наверное, он считает твоё животное не совсем безмозглым. Видишь, зверьку нравится, когда его гладят. И целуют. Ай, да Яночка! Это он из–за неё прибился к компании. Ты его когда – нибудь целовал?
- Тьфу! Скажешь тоже! Как бы она не убилась! – охнул колдун потому, что его Тхаа поменялась с Куг–Ги местами и теперь парила высоко в небе.
Очень велико было желание произнести Призыв. Тогда бы ящер доставил дочку прямо сюда. Но Акорс переборол себя. Что сделано, то сделано. Он отпустил Тхаа.
- Как же у них хватило духу войти в Алону? - закручинился Виктор.
- Как у них хватило духу двинуться на север? – вторил ему Акорс. – Ты не боишься за своего брата? Если он попадётся в лапы эльфам, они растерзают его. Никакое волшебство не поможет.
- Мой Куг–Ги не идиот, чтобы попасться кому бы то ни было, - насупился Хранитель. – Если им встретятся эльфы, он отойдёт в сторонку и спрячется.
- Не таков он, чтобы прятаться всю жизнь, - вздохнул колдун. – Смотри, что делают.
Всадники сбились в кучку на границе леса . Перед ними сгустился воздух и ребята друг за другом исчезли за магическим порталом. По эту сторону остались лишь Яночка верхом, Куг–Ги на своих двоих и ящер Васька. Девочка уговаривала зверька идти с ней, но он пятился и шипел. Куг–Ги дёргал её за ногу, призывая поторопиться. Яна отвернулась от динозавра и вместе с дядей и лошадкой нырнула в портал. Бедный Васька остался один. Он ходил вокруг того места, где вот только что стояли такие хорошие люди и лошади, обнюхивал его и даже копал лапами землю. Потом он лёг там, закрыл глаза и, кажется, собрался помереть.
Виктор и Акорс переглянулись. Экс – владыка Н’дэра произнёс Призыв. Ящер не шелохнулся. Во второй раз и в третий – тот же эффект. На четвёртый раз змей вздохнул и повалился на бок. Он не желал больше служить Акорсу. Он хотел увидеть Яну и съесть из её рук солёную корочку.
- Вот такие дела, - ошарашено констатировал колдун.
- Да уж, - подтвердил Хранитель.
- Хотел одолжить его тебе, но раз нет, значит, нет. Твой конь у меня в конюшне.
- Что это значит?
Вместо ответа Акорс встал, вышел и вернулся с коробочкой в руках.
- Смотри. Вернее читай.
Виктор принял ящичек, а хозяин замка отошёл и устроился в кресле.
- Всегда содержу свои бумаги в порядке, - похвастался он.
Хранитель откинул крышку и вынул то, что лежало сверху. Потемневший серебряный Охранный Знак лично его, Виктора Лаэнса.
- Не может быть. Хантрэи швырнул его в камин. Там горел огонь и…
- Дурачок. Разве может случиться хоть что–то с такой вещью? Я забрал её себе. Знаешь почему? Старший сын Яна Лаэнса снял это с моего погибшего друга. Как же так можно? Хранители вешали это на шею своих детей, чтобы те… помнили… - Акорс закусил дрожащую нижнюю губу. – Только ты. Сделал наоборот. Так, как должно быть. Поэтому…
- Что, дружок?
Виктор положил руку на плечо Акорса, заглянул ему в лицо.
- Что?
- Поэтому всё так, а не иначе. Ты победил и я этому рад. Ты дашь мне новое имя, как дал его своему Куг–Ги.
- Но это он у нас даёт имена. Он назвал Внедрилия Недди и придумал псевдоним этому его другу, поэту. Когда родилась твоя дочь, у кого спросили, как её назвать? Это Куг–Ги сказал: Тхаа. Он всегда говорил про Яночку – Айре – солнышко. И мы привыкли.
- Лишённый Имени, Дающий Имена. Здорово. Поеду к нему. С тобой, - сказал Акорс. – Мы ведь собираемся к эльфам. Вернее так. Я посижу в кустах, а ты отдашь Энойру и Анэин эти письма. Чтоб не зашибли Куг–Ги, если он им попадётся.
- Письма? Письма! Доказательства невиновности моего брата!!!Ты молчал, старая скотина!
- Не ругайся, а читай и будем собираться.
- Спасибо! Спасибо! – повторял Виктор, потому что никак не мог подобрать других слов для выражения огромной, больше, чем вся вселенная, благодарности.
Письма Элиота, Фе, Штефана со Снежанной, раскрывающие их интригу, показывающие кто на самом деле виновен в гибели Вэрлетта и Анорры. Письма Тэин.
* * *
Арейн, волшебник из замка Стани, увёл приспешников Фе на север. Ему стоило огромных трудов убедить головорезов в правильности своих действий. Они – де подождут отряд, владеющий Сердцем Реки, здесь, возле Диких Бугров. Раз тут проходит путь в Светлые Горы, значит, рано или поздно они захватят на нём кого требуется. Он только одного не говорил. Этот путь был заброшен из–за некой подлой нечисти, обитающей в Диком озере. С недавних пор все пользовались дорогой, что пролегала западнее этих мест.
Командир Арейну все уши прожужжал, что среди тех, кого они преследуют, есть сильный волшебник. Он из Маленького Народа и никогда не решится устроить магический портал. Потому что трус, и зачем ему неприятности.
Маг делал вид, что не верит в эти сказки про выживших волшебников Маленького Народа. Если б такое несчастье случилось с ним, говорил Арейн, чтобы пресечь слухи, то, достигнув сознательного возраста, он шагнул бы со скалы в это самое Дикое Озеро. Вон какими страшными острыми камнями – клыками усеяно оно всё чуть ли не до середины. Всё лучше, чем таиться и бояться всю жизнь.
Арейн знал, кто во главе преследуемого отряда, но его подопечные пусть не болтают. Командир отряда, его непосредственный начальник, плохо влияет на ребят.
Хорошо, что магического портала не будет, хорошо, что маленький Куг-Ги с Тайной Дороги почти не пользуется магией. От трусости, говорит командир, но не всё ли равно? Помотав отряд по правому берегу Золотой Реки - якобы он забыл, где находится Проход номер восемьдесят семь, а о сорок шестом и двадцать четвёртом и не слыхал никогда, Арейн вернулся к Алоне, и перед рассветом запустил своих ребят в тот самый, за входом в который наблюдали Акорс и Виктор. Маг помнил: Куг-Ги не применит магию.
Но Арейн был эльфом со странностями. Он звался воспитателем Тогу и Дрэйта и маленьких братьев Тогу. Он мечтал о лучших днях для замка Стани. Он вместе со старшими воспитанниками искал секрет бесценного элоттского стекла. Он поддерживал Тогу в его разумных попытках заработать денег для своей семьи, за которые тому здорово влетало от отца. Арейн оказался обманом вовлечён в ужасающую интригу Фе и Штефана, и теперь делал всё, чтобы достойно и без жертв из неё выпутаться. Он сосредоточился и собрал свою волю в кулак - это было ох как нелегко. Ведь Арейн, бывало, только и грезил, что о реактивах, да о рассчётах Тогу, да о качелях на дворе для младшего поколения, да о том, что думает о нём хорошенькая дочка одного из северных воевод. Всё это слишком, слишком далеко от магии. Этот поход встряхнул Арейна, он вспомнил о высоком звании волшебника. Он, собственно, никогда о нём особо не забывал: учил же ведь худо-бедно младших Стани. Но Арейн - это Арейн, он не от мира сего. Он не различал, где кончается магия и начинается жизнь без неё, не видел границы. Арейн забыл, что чтобы воспользоваться Проходами, не надо колдовства, достаточно просто знаний.
Маг сказал своим, что отряд подождёт компанию Куг-Ги на пути, что ведёт мимо Дикого Озера, и захватит её в этом глухом углу, добудет для Фе Сердце Реки. Кошмарное место, но именно здесь заканчивался Проход, которым воспользовался Арейн и которым точно не воспользуется Куг-Ги. Можно сто лет ждать, отведя отряд после отдыха подальше от этих берегов. Тогу, Яночка, её друзья, её Сердце Реки проследуют в Светлые горы западнее и окажутся под защитой эльфов. Тогда Арейну будет всё равно, что сделают за обман с ним самим.
Страшное место. Арейн глядел с высокого крутого берега на Дикие Клыки и сердце его замирало. Стоит бандитам Фе заподозрить волшебника в сочувствии к преследуемым, его бросят туда, вниз, где обломки скал остры, как ножи, вода бездонно глубока сразу у берега, а где–то на дне живёт нечто, чего следует бояться больше, чем его товарищей.
Арейн пытался свыкнуться с этой мыслью. Такой или другой конец всё равно неизбежен. Он ввязался в это дело под влиянием Тали Стани, желая сделать своему Тогу добро – увидеть его на престоле. А вышло как раз наоборот. Волшебник не сразу разобрался, что приспешники Фе заняты не только поимкой девочки Яны и охотой за Сердцем Реки, но и охотой за его Тогу с целью просто убить. Арейн подсматривал и подслушивал. Он выяснил, какие отношения связывали его мальчика с теми, с кем он путешествовал. Маг сделал целью своей жизни не дать попасться маленькому отряду в лапы тех, кто с ним. Когда цель будет достигнута, пусть с ним сделают, что угодно. Всё равно.
Одно хорошо. Здесь в отряде, никто не знал, что Тогу его воспитанник. Иначе всё могло быть сложнее и хуже.
Волшебника позвали, и он пошёл к лагерю, разбитому подальше от озера, под высокой отвесной гранитной скалой. Боги! Что за местность! Мрачно и страшно.
- Смотри, кто к нам явился, - сказали ему. – Штефан, это Арейн. Арейн, это Штефан. Очень, очень сильный, изобретательный и преданный нашему делу волшебник.
И несчастный воспитатель Тогу понял, что пропал. Он слышал о Штефане, но, слава Богам, ни разу с ним не общался. Сейчас эта дрянь разинет пасть, укажет его спутникам на все, якобы случайные, промахи Арейна, на его нелепые, лишённые логики поступки – и тот уже не сможет защитить Тогу и тех, кто с ним.
Штефан действительно раскрыл рот. Но от удивления. Арейн же едва удержался на ногах.
Между двух скал, там, где находится постоянно действующий выход из Прохода, вдруг материализовались три всадника, и одним из них был его мальчик.
Беда. Настоящая беда.
Как это могло случиться?
Маленькая белобрысая эльфийка, принц Янек и Тогу были веселы и улыбались до ушей. Мальчик, обернувшись к девчонке, заканчивал какую – то фразу. Великие Боги Иллена! Что ж это делается?
Расширив глаза, Тогу смотрел прямо на Арейна и на стоящего рядом Штефана. Колдун крикнул – и четыре магических удара слились в один.
Рухнул мир. Посыпались камни. Взметнулась вода. Перемешались земля и небо. Погасли костры. Заржали и разбежались кони, закричали люди, которым показалось, что настал их последний час. Янек, увидев Штефана, понял, что нельзя медлить и мелочиться. Он в первый, и, очень надеялся, что в последний раз, применил боевую магию, а Тхаа и вовсе не была склонна нежничать с негодяем.
Арейн, не ожидавший такого, поступил нетрадиционно. Понимая, что ему вряд ли удастся пробить защиту Штефана, он, тем не менее, обрушил на него всю свою мощь, надеясь хотя бы оглушить. В следующий миг он просто вытолкал его в волшебный портал. Ведь, как известно, там, где выход, там и вход. Пусть поблуждает где – нибудь… там. Неизвестно куда занесёт Штефана, потому что самое главное, если ты воспользовался Проходом, это знать место назначения. А где там Штефану было успеть сосредоточиться!
Дети оказались на редкость сильны. Удар Штефана не причинил им вреда. Их же удары пришлись частью на пустое место, частью по людям отряда. Скалы обрушились, уничтожая портал. Лошади мальчика и девочки прянули назад – и это их спасло. Они успели нырнуть в портал, увлекая за собой маленьких всадников, в самый последний момент.
Но за секунду до этого Малышка скакнула вперёд. Понимая, что её сейчас не вразумить, Тогу спрыгнул на всём скаку и кинулся назад – помочь ребятам. В растерянности стоял он среди обломков, не понимая, куда делись Янек и Тхаа. Ещё миг он будет стоять так, а потом на него всей непомерной тяжестью обрушится догадка: они погибли, лежат под этими глыбами.
Арейн подскочил, толкнул его вперёд и вниз, скрывая от посторонних глаз.
- Мальчик мой! – бормотал он, цепляясь за воспитанника. – Они живы. Я видел. Кони испугались и унесли их обратно: портал–то открыт. Спасительная случайность. Беги! Сейчас тут очухаются и схватят тебя. Тогу! Этот мир делить не будут. Ни ты, ни другие государи Фе не нужны. А я был дурак – и поверил. Но всё это время я водил их за нос, защищал вас. Послушай! Ещё Фе говорит, ты, наверное, тот, кто может взять на себя какую–то клятву. Что–то, связанное с Узами Мести. Фе этого страшно боится, но я–то не в курсе. Подумай и разберись сам. Беги!
- Нет, - сказал Тогу. – Только с тобой.
- Но как же я тогда смогу защищать тебя?
- Только с тобой. Не упрямься. Они же всё видят. Они убьют тебя!
- Ах да, - спохватился волшебник. Он устроил пылевую и дымовую завесы, усилил грохот, увеличил панику, отвёл людям глаза. – Ничего со мной не сделают. Я знаю, как с ними обращаться. Я выкручусь. То, что случилось, мне на руку.
Говоря это, Арейн тащил воспитанника к берегу за кусты и камни. Там ложбинка, она скроет беглеца.
- Послушай. Твои друзья найдутся. Вы соберётесь вместе и сделаете то, что должны. Скажи только, ведь есть надежда?
- Есть уверенность, Арейн, - сказал Тогу, глядя в глаза воспитателю.
- Иди же, времени нет. Потом я вернусь в замок, чтобы твои маленькие братья были у меня на виду. Я не дам их в обиду. Если что – я помогу твоим спутникам.
Арейн уговаривал воспитанника, но тот не желал идти без него, упрямился, как мальчишка. А у волшебника совсем не было времени. И он добавил о тех, кто в любой момент мог его убить:
- Мои люди нуждаются в помощи, я не могу их оставить.
Вот так. А вы говорите, в кого он такой, Тогу Стани? Эльф рассмеялся, вспомнив, как легко удалось Куг–Ги его уговорить не преследовать отряд Внедрилия.
Они обнялись и Арейн посоветовал:
- Иди, куда шёл. Твои друзья найдут тебя там.
Тогу сделал несколько шагов, оглянулся… И в этот миг рухнул берег.
Обычное дело для Дикого Озера.
Огромная масса земли, острые выступы скал, ласточкины гнёзда на обрыве… И Тогу.
Арейн остался один на самом краю. Вокруг кружили обезумевшие птицы. Сзади слышались крики обезумевших людей.
Волшебник медленно опустился на землю. Больше незачем было жить. Мир стал пустым и тёмным без Тогу. Без его мальчика, которого он знал с колыбели.
* * *
- Не понял, - сказал Куг–Ги. – Где это мы? Что происходит?
- Заблудились? – дрожащим голосом проблеяла Яна.
- Нет. Что–то случилось. Проход закрыт. Где, чёрт возьми, эти трое? Мне не нравится это место.
Яне тоже не нравилось. Очень мрачный густой ельник, очень много комаров.
- Без паники, солнышко! – Он быстро вскарабкался на лошадь позади девочки. – Мы всего лишь чуть дальше, чем надо. Очень, очень крайний север.
И он объявил:
- Попытка номер два. Правь туда, Яночка.
Машка проскочила между двух необъятных красноватых валунов и…
Девочка узнала это место.
Нетум. Пещера Безумца у Замостья. Именно сюда они с Янеком попали прямо из Грибоедова.
- О! – закричали вместе дядя и племянница. И немедленно полезли наружу через щель в камнях, заваливших вход. Яна знала, кто проделал эту щель. Янек.
Они стояли на крутом склоне холма и смотрели вдаль. Солнце купалось в воде Реки, делая её золотой. Нормальный, прекрасный, широкий поток, который скоро станет ещё шире и прекраснее.
- Синий Город, - шепнула девочка. – Какой красивый!
- И скоро он будет наш, не сомневайся.
Куг–Ги вздохнул. Вот чудесная возможность пробраться туда и прикончить Фе, освободить от него Иллен и дорогого Эжена. Но его не менее дорогие дети попали в беду и нельзя заниматься ерундой и рисковать собой, а надо поторопиться. Всё равно, при слове «прикончить», Хранителю Кораблей делается плохо. Всё равно, увидев, каков Эжен, Фе уберётся в свой мир и будет сидеть там тихо – тихо.
Маленький домовой стал смотреть на восток. Может, он надеялся увидеть наступающую армию?
- Они сожгли Замостье, - всхлипнула Яна.
- Это иллюзия.
- Нет, погляди же!
- Это иллюзия, - упрямо повторил дядя. – Это сделал Эжен. Урок номер не знаю какой. Яночка учится видеть вещи такими, как они есть, - сказал он и в двух словах описал, в чём тут секрет. – Тренируйся.
Как хочется навестить Эжена, Алеша, Недди. Или тех, кто плыл с ними к замку Крэис, а теперь спешит сюда по степям. Но где же взять время?
- Увидела?
- Нет.
- Тренируйся ещё.
Куг–Ги сел на камень, достал листок и карандаш и быстро – быстро тут и там стал набрасывать разные пейзажи. Яне надоело тренироваться и она следила за процессом. Чаще всего дядина рука выводила два стоящих рядом камня, две колонны, две скалы. Возле очередной пары валунов лежала человеческая фигура, обозначенная всего лишь парой штрихов.
- Странно, - хмыкнул Куг–Ги, тщательно поработав над лицом. – Смотри, Яна, это Штефан. Или надрался, или ему хвост надрали. Или прибили наконец–то.
Раз – раз – несколько штрихов – и Куг–Ги оставлял изображение. Он искал – и, наконец, нашёл. Если Яна обладала умением видеть прошлое разных мест, Куг-Ги, глядя на бумагу, видел настоящее. Карандаш быстро забегал по листу и девочка увидела под двумя неправдоподобно толстыми и старыми дубами Янека и Тхаа. Выражение их лиц очень ей не понравилось.
- Где они?
- У одного из выходов. Я знаю это место. Что-то случилось, может, им пришлось бежать от кого-нибудь. Может, от того зверя, что завёлся в Диком озере. Ребятки нырнули в Проход, а сообразить, куда хотят попасть, не успели. А тут что-то нарушило Цепь. Поэтому они не с нами, а в другом месте. Сейчас мы там будем. Лезь в пещеру.
Яночка послушно полезла, но от переживаний она цеплялась за всё и больно ударилась головой. Дядя её утешал:
- Ничего. Великая Цепь временно вышла из строя, но я сам устрою всё. Зачем мне готовые выходы? Наплюём на Цепь, на Проходы, отправимся через портал, который устроит для Яночки её дядя. Что? Тренировка окончилась неудачей? Вот такой волшебник, мой Эжен, даже ты не смогла увидеть реальность за иллюзией.
Он так и сказал: «Даже ты», - и Яночка почувствовала себя могучей.
Куг-Ги успокаивал племянницу, но она видела, что приступая к колдовству, призванному перенести их к ребятам, дядя был так встревожен и испуган, что у него дрожали руки, а ритуал, с помощью которого создаются порталы, пришлось повторить дважды, потому что от волнения бедный Хранитель Кораблей перепутал слова. Просто неслыханное дело!
Тхаа и Янек сидели под дубом обнявшись. Так они удерживали друг друга от бессмысленной попытки лезть в портал. Они разумно решили, что будут ждать Куг–Ги, но это ведь так трудно! Хотелось мчаться на помощь Тогу, но раз портал с той стороны разрушен, они не попадут к Диким Буграм. Дети окажутся непонятно где и усложнят поисковые работы.
- Молодцы! – заорал Хранитель Кораблей, материализовавшись меж двух деревьев с Яночкой и Машкой. – О, какие молодцы! Догадались не шнырять по Цепи…
Куг–Ги осёкся, разглядев их чумазые, поцарапанные лица, стоящие торчком волосы и безумные глаза.
- Что случилось? – начал он и вдруг понял. – Где Тогу?
* * *
Арейн лежал на земле ничком, закрыв глаза и обхватив голову. Он хотел бы умереть, не слышать и не видеть больше ничего. Но вокруг царила досаждающая суета. Кто–то охал, кто–то стонал. Кто–то ругался. Кто–то вёл активные поиски его мальчика. Если кто–то что–то и видел, так только до того момента, как Тогу и волшебник спрыгнули с камней в сторону уничтоженного портала.
- Он зашиб Арейна! – орали солдаты. – Где он? Там! Здесь! Тут! Скорей! Туда! Сюда!
Кто–то ухватил волшебника за плечи и потряс.
- Арейн, Арейн! Он тебя ранил? Тебе больно? Чего ты?
- Да, - чуть слышно сказал маг, - мне больно.
У него ещё есть маленькие Тэви и Тэззи Стани и он вернётся к ним. Он должен уберечь хотя бы их.
- Я хочу домой, - внезапно сознался Арейн. – Мне всё это осточертело.
- Домой? Как это, домой? Но мы ещё не закончили наше дело.
Сердце Реки… Девочка Яна… И этот, который сбежал… Наш господин будет недоволен. Нельзя так говорить, Арейн. Всепоглощающая Сила…
Волшебник с трудом подавил желание снова уткнуться лицом в землю. Как осточертела эта Сила и фанатичные разговоры о ней! Разве эти люди не видят, что их служение ведёт к гибели мира?
Арейн встал и отправился лечить на удивление немногочисленных раненных. Неразумных, обманутых красивыми словами и идеями детей.
Не хотите домой? Как хотите. Поживите–ка впроголодь, в грязи, под открытым небом, пообщайтесь–ка с древними, очень хищными обитателями Анорры, посетите–ка её самые мерзкие места. Арейн устроит вам интересную и разнообразную жизнь во славу вашего господина. Посмотрим, что вы скажете, чуть погодя. Хранители победят, и вы вернётесь домой, благословляя этот день. Вы будете ругать Арейна за то, что с самого начала не вразумил вас, не объяснил, как это хорошо: просто жить.
Ради себя. Не ради тех, кто послал вас в этот поход.
Что значит мифическое светлое будущее для неведомых «всех», если есть ты сам, единственный и уникальный? Если ты имеешь возможность вывести из дома в зелёный и влажный сад сына и дочку и смотреть, как они играют на берегу пруда? Почему ты должен позволить Акорсу, Фе, Великим Богам или кому бы то ни было лишить тебя этого, убить тебя ради возвышенных идей?
Юные, доверчивые, фанатичные! Каждый из вас поймёт, что есть только одна ценность: любовь.
К семье, к дому, к друзьям, к себе и собственной жизни.
Тогда вы будете счастливы. И счастливы будут те, с кем вас сведёт судьба.
А пока у вас есть Арейн. Он поможет понять всё это и защитит от опасностей, которые ваша дурость накличет на ваши головы.
Поэтому хватит носиться по этому и тому берегам. Никого вы не найдёте. Его нет. Боги лишили его возможности прожить жизнь так, как ему хотелось. За грехи и глупость Арейна.
- Собирай отряд, командир, - хрипло сказал маг, - Тогу Стани погиб. Он стоял на обрыве, когда случился обвал. Он ударился о скалы и утонул. Портал уничтожен, его спутники не вернутся сюда. Какого беса все носятся, когда надо быстрей убираться отсюда, пока ещё светло?
Можно было бы остаться, но Арейн не хотел, чтобы встретились два отряда. Невозможно предположить, что друзья не вернуться за Тогу. Они уже здесь и волшебник даже знает, где. Он знает, потому что почувствовал рождение магического портала. Куг-Ги должен был бы побояться создать его, но видимо, страх потерять Тогу оказался сильнее.
Никто не должен понять, какая рана в душе Арейна.
Перед отъездом он подошёл к краю обрыва. Незаметно бросил в воду лесные цветы. Незаметно вытер глаза. И ушёл, уступая место.
* * *
- Куг–Ги! – жалобно вякнула Тхаа.
Он запретил детям следовать за собой. Сам же, очень сильно рискуя, спустился вниз по отвесному берегу, по мягкой, осыпающейся земле. Он подошёл, даже не подошёл, а подполз к воде, насколько было возможно, чтобы оттянуть понимание того, что не вызывает сомнений.
Тогу нет с теми, кто уехал. Тогу нет на берегу, нет в воде, нет на торчащих из воды камнях. Тогу вообще нет.
Тот волшебник с его рисунков горевал о Тогу. Кровь на острых каменных обломках – это кровь Тогу. Дети там, наверху, уже поняли всё. Бедные, как им справиться с этим? Как жить ему? В сердцах Эжена и Виктора отзовётся боль их брата, но что он может поделать? С этой болью не совладать.
Дети на берегу испуганно сбились в кучку, ухватились друг за друга тонкими лапками.
Исправить нельзя и помочь невозможно. И страшно смириться.
- Куг–Ги!!!
Намокшая глина уходила под воду, на глубину, становилась мягче, скользила вниз. Хранитель Кораблей не замечал. Плавать он, конечно, умел, но масса земли грозила утянуть его за собой, засыпать камнями и комьями.
Дети закричали. Они давно поняли, что в минуты горя всеобщий дядя впадает в ступор и не в силах постоять за себя. И кто о нём позаботится, если нет Тогу?
- Я вниз, - пискнул Янек, - отойдите от края.
Маленькой змейкой он заскользил по крошащемуся склону, не удержался и полетел вниз, прямо на острые обломки камней. Тхаа и Яна сильней вцепились друг в друга. Им показалось, что их друг расшибётся насмерть. Но всё обошлось. Змеёныш плюхнулся на осыпь и заскользил к маленькому домовому. На краю, на мокрой и мягкой, затягивающей вглубь глине, не вставая с пуза Янек, став собой, ухватил дядю за ногу и закричал:
- В воду, Куг–Ги! Скорей прыгай в воду!
Тот глянул удивлённо, не понимая. Янек столкнул его в озеро и следом съехал сам на куче земли.
- Туда! – командовал Янек, показывая на торчащий из воды камень. – Давай – давай, пошевелись. Девчонки принесут верёвку.
Тхаа уже мчалась к лошадям. Куг–Ги и Янек, с одинаковым выражением ужаса и отчаяния в глазах, смотрели на торчащий из воды обломок, за который цеплялись. Об него ударился Тогу и сейчас у них на ладонях была его кровь.
- Плывите! Плывите давайте! – надрывалась на высоком берегу маленькая эльфийка. Девочки уже обвязали верёвку вокруг тощего ствола и сбросили конец с обрыва.
Верёвка была коротковата, и Тхаа полезла вниз. Она подала руку поочерёдно Куг–Ги и Янеку. И, когда все были уже наверху, они обнялись и заплакали.
Но надо было уже покидать страшный берег, потому что не спать всю ночь, ожидая нападения местного чудовища, а потом ещё и отбиваться от него – это уже чересчур.
Спотыкаясь и запинаясь, ребята побрели туда, где оставили лошадей. Там их ждал сюрприз: отыскалась пропавшая было Малышка, лошадка Тогу.
Через несколько минут маленький отряд был уже в пути. До
темноты они миновали довольно большое расстояние, нашли путь, ведущий в Светлые Горы, двигались вдоль него, потом пересекли дорогу и выбрали место для ночлега за холмом, среди камней.
Им хватило сил лишь на то, чтобы поставить палатку и что–то бросить на пол. Ребята заползли внутрь и заснули мгновенно. Но всю ночь то один, то другой просыпался от боли там, где находится душа, от боли, рождённой пониманием, что рядом нет и не будет Тогу.
Никто не знал, что когда они покидали берега Дикого озера, за ними настороженно следили две пары глаз.
- Это они? – спросил мужской голос. – Не стоит ли им сказать?
- Не стоит, - ответил женский. – Эльфы и люди, Хранители и волшебники… Пусть разбираются сами. За одно доброе дело не нужно вмешиваться в их суету. Сегодня нам оказали услугу, но стоит показаться и заговорить, они поймут, что бояться тут нечего, наводнят эти места, и нам придётся уйти. Не забывай, у нас дети.
- Мы могли их сегодня потерять, - напомнил мужчина. – Почему бы не отплатить добром за их спасение?
- Потому что мы уже отплатили. Позволили всей этой толпе уйти. Идём домой, любимый, нас ждут наши дочки. У них был тяжёлый день. Обещай, что сам не скажешь.
- Обещаю. Сам не скажу.
* * *
Светлые горы – унылые мрачные громады. Леса тянулись и тянулись и не было им края. Лиственные рощи Анорры казались Яночке отвратительными. Её раздражало всё: однообразный шелест крон, попискивание, покрикивание, порыкивание лесных обитателей, немощное журчание ручейков, гнусные мелкие цветочки. Её приводил в бешенство огонь костра, от вида котелка тошнило, кусок не лез в горло, при виде зубной щётки она начинала судорожно всхлипывать. Ей не хотелось никуда ехать, а хотелось лежать и не шевелиться. Если она ушибалась, то даже не обращала внимания. Тогу было больнее.
Тогу. Братик…
Яна понимала, что то же чувствуют и остальные. И каждый боялся остаться один, тоска и горе накидывались, как звери, и были беспощадны. Ребята ходили друг за другом хвостиком. Они почти ничего не готовили: зачем, если нет Тогу? Это ему нравилось заниматься кулинарией. Ему нравилось, когда девчонки красиво одеты и причёсаны, а сейчас его нет – и Яне всё равно. Она снова влезла в древнюю замурзанную ветровку, но никто ей ни слова не сказал. Все понимали, что девочке хотелось, чтоб рядом была Алина и поддержала её. К тому же Яночку знобило, несмотря на жару.
Тхаа замучили воспоминания о прошлом, а она–то, наивная дурочка, думала, что всё уже пережито и потеряло остроту. Куг–Ги снова впал в тихую истерику. Он опять молчал и ничего не ел. Хорошо хоть спал. Стоило им найти место для ночлега, он валился в траву и отрубался в тот же момент. Установив палатку, ребята будили его и заставляли перебираться туда. Но среди ночи он был уже на ногах, гнал спать очередного караульного и до утра сидел у костра. Никакие доводы, что костёр разводить опасно – всё–таки это Анорра, полная эльфов, которые только и мечтают о том, как бы разорвать Куг–Ги на клочки, не действовали на домового.
На третий день, однако, Янек взял себя в руки, наорал на всех и прекратил это безобразие с костром. Он потребовал от девчонок, чтобы они привели себя в порядок и затолкали в Куг–Ги хоть что–нибудь поесть. Он велел приготовить нормальный ужин, и Тхаа с Яной безропотно подчинились. Он пригрозил дяде, что если тот посмеет не то что встать, но хотя бы проснуться ночью, он снова зальёт в него ужасное снотворное. Его оставят здесь, в лесу, ведь не всё ли ему равно, под каким кустом и в каком виде скрываться от эльфов?
Кстати, в этом плане, всеобщий дядя ужасно тормозил. Он даже не свернул бы с дороги, когда в первый же день ребятам повстречалось приличное войско. Утащив Куг–Ги в заросли, дети наблюдали, как эльфы в переливчатых, изящных даже, доспехах и люди Северных Земель бесконечной вереницей двигались на юг. В Нетум. На помощь их друзьям. Потом по дороге постоянно кто–то то скакал, то шёл пешком. Хранитель Кораблей реагировал слабо – и маленький отряд выбрал более узкий и более западный путь.
В общем, построив всех и решив, что Тогу был бы им доволен, Янек удалился в чащу. Сделал вид, что за успокоительным сбором, а на самом деле – чтобы просто поплакать.
Яна удалилась тоже. За ней увязался Куг–Ги. Он вдруг заговорил – и это было так неожиданно, что девочка вздрогнула.
- Что за карта у Тхаа, солнышко? Та, которую она всё разглядывает.
Яна махнула рукой.
- Так, ерунда. Она нашла карту в своей комнате, в Алоне. Какой–то дом обозначен.
- Какой же?
- То ли они там жили с мамой, то ли гостили. Она рассказывала вчера, но я не очень–то слушала.
- С какой мамой, Яна? – в голосе дяди было раздражение и недовольство.
- Как с какой? С Елицей, конечно.
- В жизни они там не были. И потом, ты забыла, что мама Тхаа – Тэин. Родная мама. Ещё этого не хватало! Иди, солнышко, всё узнай, загляни в карту, запомни, что можно. Ты девочка, почти ровесница. Тебе она скажет.
- Тэин? – схватилась за сердце Яна. – Да, я пойду. Но как? Я не умею. Вести такие беседы… душещипательные… Я разве смогу?
- Иди и учись, - велел Куг–Ги. – Мы же не хотим потерять ещё и Тхаа?
Яна выпучила глаза. Ещё и Тхаа? Нет.
Девочка уже неслась по дорожке назад. Подумаешь, какая–то беседа! Сейчас она вытянет или вытрясет из подруги все её секреты!
* * *
- Ты им всё рассказала! – рявкнула Тхаа. – Как ты могла? Я
тебе, как другу, а ты!
Надо же, она догадалась. А ведь ребята так исподволь, ненавязчиво, как бы невзначай завели беседу о Тэин. Просто, чтобы дочь пяти родителей задумалась, стоит ли встречаться с ней. Всем известно, что именно Тэин родная мать Тхаа. Волосы у неё точь–в–точь такие. Кто – нибудь когда – нибудь видел у кого – то другого подобную шевелюру? И при этом чёрные брови и тёмные глаза на лице блондинки?
Они просто разговаривали, потому что близость эльфийских поселений располагала. Отчего бы не потрепаться на эту тему за ужином, когда все четверо уныло болтали ложками в мисках и безуспешно пытались заглотать безо всякого вдохновения сваренную кашу.
- Между прочим, мы тоже твои друзья, - взвился Янек. – Мы идём туда, где живёт твоя мамаша, а это опасно. Лучше тебе вместе с Куг–Ги посидеть в кустах.
- Но если все мои родители так перепутались, то Тэин может не быть моей родной мамой. Может, моя мама – другая женщина, - возразила Тхаа. – Я читала, всякое случается. Может быть…
- Не может, - подал голос Куг–Ги. – С тобой всё ясно и очевидно. Я сам принимал тебя, когда ты родилась. Ты росла у меня на глазах. Тэин хотела тебя убить, Тхаа.
Девочка медленно произнесла:
- Я не помню этого. И, знаете, может, она была права? Может быть я подрастающий монстр? Сейчас наши победят с нашей, разумеется, помощью. А потом трах – бах – и Иллену крышка. А кто виноват? Тхаа, дочь Акорса и Тэин.
Девочка расхохоталась нервным смехом. Куг–Ги вздохнул и под зверским взглядом Янека сунул в рот очередную ложку.
- Предсказание такое было, - сказал он. – Только касалось оно не тебя, а меня.
Тхаа в момент заткнулась.
- Тебя? – потрясённо переспросила она. – Но как? Ведь ты такой добрый!
- Я тот, кого не должно было быть, но раз я есть, то представляю опасность для всех и для всего.
- Но только не ты, нет. Кто–то другой. Яночка, например. – Тхаа махнула рукой. – И вообще, это детские сказки.
Куг–Ги обрадовался:
- Что и следовало доказать. Живи спокойно, монстрик. И дай мне слово, что не пойдёшь ни на какую встречу одна. Если так уж невтерпёж, пойдём вместе.
- Ты сидишь в кустах, - напомнил Янек.
- Но ведь у неё есть вы, - сказал Куг–Ги.
Он затолкал в себя остатки каши. Завтра тяжёлый день, только дети этого ещё не знают. Завтра день великого испытания для его Эжена, а значит, и для него. Наши, конечно же, победят, а по – другому и быть не может, Фе уберётся к себе, Иллен вздохнёт свободно, они узнают, где Забытая Скала и Яночка растопчет там Сердце Реки, как и обещала. Всё будет хорошо, за исключением того, что ни Тогу, ни Эжен, ни он, Куг–Ги, не увидят этого. Маленький домовой очень сомневался в том, что они с братом переживут завтрашний день.
Завтра на детей может свалиться новое горе, но зато они уже будут в Светлом Городе эльфов. Там о них позаботятся.
Бедный Куг–Ги! Что бы он сказал, если б знал, что лично ему принесёт завтрашний день?
* * *
Председатель Высокого Совета, организатор заговора, толстый волшебник Фе взобрался на одну из башенок Золотого Дворца. Подъём был крутым и долгим и увенчался одышкой и колотьём в боку. Интриган уцепился за витую колонну на открытой площадке, пытаясь прийти в себя.
Сейчас он завершит то, что начал много дней назад. Уничтожит почти всё население Иллена. То, что останется, пойдёт ему на опыты. Он запугает Акорса до мокрых штанов. Пусть–ка это существо осознает, с кем имеет дело. Пусть добровольно согласится сотрудничать с Фе, иначе он превратится в тупое, безмозглое, послушное оружие в руках председателя. Оружие очень мощное, способное помочь своему хозяину завоевать другие миры. «Сейчас все увидят его силу. Мир ужаснётся. Жалкие остатки народонаселения приползут ко мне на животах, умоляя о пощаде. Но фигу им. Особенно Хранителям, если они уцелеют».
Где – нибудь на севере, в Светлых Горах, среди пяти обугленных скелетиков, Фе найдёт Сердце Реки и тогда уж его власть над Акорсом, над миром и мирами будет поистине безграничной. Он обретёт знание древней магии Хранителей, а это, поверьте, дорогого стоит. Это стоило того, чтобы гоняться за Камнем по Нетуму, Лесному Краю, Н’дэру и Анорре, юлить перед Акорсом, лезть на эту башню.
«Размечтался! – подумал Фе. – Даже если весь Иллен превратится в пепел, чёртов Куг–Ги сумеет защитить свою команду». Как обидно! Неужели снова поиски, снова нервотрёпка, страх перед маленькой трусливой козявкой и его спутниками?
Однако председатель увидел здесь светлую сторону. Он сможет вернуться к первоначальному плану: превратить в рабов Яну и Янека. Ну а как избавиться от остальных, он ещё подумает. Он будет действовать в зависимости от того, как сложатся обстоятельства.
А сейчас Фе перейдёт к делу.
На середине площадки вспыхнул огонь. Маг вытянул жирные руки в сторону юго – запада, туда, где за Бесконечным Морем распластался покинутый всем живым Синий Берег.
Он произнёс Слова Призыва в третий раз – и огонь, оторвавшийся от камней, рассыпался на частицы и смешался с воздухом, с ветром.
Горячий ветер пронёсся по травам обезлюдевшей степи, пригибая их к земле. Он кунул в воду тростники плавней Серой Цапли и как тростники согнул деревья. В родном городе Тоэма, сына воеводы, в домах повылетали случайно уцелевшие стёкла, по пустынным улицам закрутились смерчи пыли и мусора. В пустом доме его юной жены Цветаны парусами взлетели белые занавески.
Никто, ни одна живая душа не отозвалась на это безобразие на побережье. Все, кто мог бежать, лететь, ползти, давно покинули эти места. Ещё когда Слова Призыва были произнесены впервые. Самые умные ушли за Реку, в Восточный Нетум.
Гигантская волна выплеснулась на Синий Берег. Она размыла песок, обнажая остатки древних поселений, оставила на них незадачливых морских обитателей и тонкую цепочку с кулоном – серебряной птицей, расправившей крылья. Украшение зацепилось за ажурную решётку рядом с разрушенной временем чашей фонтана.
Взметнулась пыль в самом сердце континента. В тысяче разных мест воздух приобрёл плотность, оттенок огня и голос.
Голоса перекликались – и каждый, услышавший их, мог бы сойти с ума. Они были воплощением языка не разума, а души, но души примитивной и жестокой.
Волна ударила по дальним жилищам Морского Народа, сея панику, разрушение и гибель. Она обогнула весь Иллен и, потеряв силу, лизнула берег Северных Земель.
Но те, о ком не принято говорить, уже начали движение через океан. Ответная волна накрыла побережье Нетума, круша и унося в море всё, что попалось ей на пути.
Фе получил Отзыв.
Он слез с башни и направился в Зал Приёмов, раздать ценные указания. Все они свелись к одному:
- Вы всё поняли? Действуйте, как я сказал.
- А что делать с этим? – спросили его.
Пред светлы оченьки Фе поставили худющего человека. Он был молод, хотя и бородат, и был изрядно избит.
- Поэт? – хихикнул председатель. – Друг, сосед и кумир. Властитель душ.
- Бунтовщик и подстрекатель, господин, - поправили его. – Следовало бы казнить.
- Да, - сказал Фе. – Казним. Вместе со всем его обожаемым народом, о котором он так заботился. Что, Степан, все усилия зря? Ты напоминаешь мне моего Илоу. Тоже что–то всё время пыжился, старался, на что–то надеялся. Надежды нет. Вон твои спасители, за рекой. Они явились выручать тебя и мелких двуногих блошек, что скулят и дохнут по всему городу. Что ты так смотришь зло? Я затем собрал их здесь, чтобы покончить со всеми разом. За стенами города, в степи. Те, кого я призвал, не тронут стены, крепко запертые ворота и тех, кто за ними. А от тех, кто на их пути, на открытом пространстве останутся чёрные косточки и пепел. Ветер разнесёт его по окрестностям. Вот такой замысел. Сегодня твои подопечные и их спасители, и ты заодно, все погибнете вместе. Перед смертью ты сможешь облобызать пятки драгоценного правителя.
Степан вырвался и бросился на Фе. Откуда только силы взялись? Он ударил одного из солдат по лицу и схватился за его нож, с которым тот играл во время беседы.
Председатель даже не шелохнулся. Зато поэта скрутила такая боль, что, даже не охнув, он повалился к ногам Фе. Снизу вверх Пыльный глядел на мага, мало что понимая.
- Меня нельзя убить, - добродушно пояснил тот. – Это тоже часть замысла.
- Нет. Можно, - прохрипел Степан. – Мне рассказывали об этом фокусе. Единственный человек…
- Не человек, нет. Мохнатое мелкое недоразумение. У нас свои счёты. Ты его знаешь. Твой друг. Но сегодня, как понимаешь, у него будут большие проблемы. Со здоровьем.
Радуясь весёлой шутке, Фе направился к выходу. Степан сел.
- Куда же ты? – крикнул он вслед. – Не хочешь остаться со своими приспешниками? Боишься, что стены Столицы не так надёжны? Ничего не можешь сделать с инстинктом самосохранения? Ха! Не бойся. Говорят, там, за Рекой сам младший Хранитель. Сильнейший…
С резвостью юной лани толстый Фе подлетел к поэту и пнул его ногой. Наклонившись к самому его лицу, председатель прошипел:
- Он – ничтожество. Он сломлен проклятием Тэин. Он должен был сдохнуть ещё в Мирославле. Ну да ничего. Сегодня он первым станет головешкой. А все другие посмотрят. Ты тоже. Прощай, поэт.
И он заспешил покинуть Золотой Дворец, Синий Город, Нетум, Иллен. Ведь инстинкт самосохранения – сильнейший из всех. Стены Столицы крепки, но кто их там знает? Лучше быть подальше. Единственная рука во всех мирах может причинить вред председателю Фе. Но у демонов пустыни нет рук. Их голоса сводят с ума, вытаскивая на свет прегрешения твоей жизни и показывают тебе всю мерзость твоей души.
Слишком гнусной была душа Фе, слишком много он знал за собой прегрешений. Он бежал, сказав на прощание:
- У меня дела, недоступные вашему пониманию. Будьте смелей!
* * *
Это долгий путь и пройти его быстро нельзя. Столько воды вызывает тревогу и тормозит движение. На берегу дела пойдут лучше.
Однако, как прекрасно отражение в океане всех оттенков огня! Их переливы, движение, изменение!
Как приятен полёт по бескрайнему пространству, лёгкость, свобода, отсутствие страха, возможность кружить над водой!
В другое время это невозможно. Но их призвал несчастный, давно заблудившийся в мире двуногих существ товарищ, вырванный из привычной жизни, унесённый от них Заклинанием Равновесия.
Он их призвал. Они нужны ему, чтобы уничтожить тех, среди которых он вынужден обитать. Его враги – их враги. Они сделают это.
Вперёд, братья, вперёд!
Их товарищ совершил много ошибок и одна из них просто ужасна. Сейчас они вынуждены обитать в месте неживом, лишённом воды и дождей, а значит, и весенней красоты цветущей пустыни, шуршания змей и ящериц, беготни насекомых, зелёных оазисов и редких наездов смешных людей из семейств Ароды и Далено на их длинных кораблях. Они лишены возможности наблюдать за их интересной суетой, теребить записи в их руках, засыпать песком, пугать бурями и якобы полным отсутствием колодцев. Так приятно путать дороги, а потом внезапно выводить туда, где вода и зелень, где обитают немногочисленные, подобные им, существа. Их товарищ виноват, он ошибся, но они не бросают товарищей, они откликаются на Призыв.
Вперёд, братья, вперёд!
Может, он ошибается и теперь, может, люди не заслуживают такой участи, они никогда не мешали им спокойно существовать. За исключением одного раза. Как раз тогда, когда страшные слова забрали от них товарища. Может им снова будет сказано: «Живите здесь, я отвоевал для вас эту землю». И они останутся, и будут наблюдать, как засыхают леса и умирают семена, а животных становится меньше и меньше. А потом снова всё будет уныло и скучно. Зачем?
Не вернуться ли домой, в Сплошную Пустыню, пока они ещё могут двигаться над водой? Как там, дома? Как хочется видеть, узнавать и ощущать внутри что–то… Что–то такое, что, наверное, называется гадостью.
Ох, нет, кажется, радостью.
Но их призвали, их товарищ обижен, они заступятся за товарища.
Вперёд, братья, вперёд!
Над Морем и землёй летел Отзыв, будя в одних сердцах ужас, в других…
* * *
- Они идут с нами, Эжен, - сказал Алеш. – Ты ведь не думал, что твои солдаты оставят тебя?
Молодой военачальник был бледен, губы его дрожали. Жители Лесного Края едва держали себя в руках. Сам Эжен казался спокойным, но каких трудов ему это стоило! Он вновь предложил своему войску остаться на этом берегу, но предложение было встречено неодобрением. Они что, будут прозябать здесь, глядя, как сражаются их король и их товарищи?
И вдруг всё изменилось. Эжен улыбнулся – и в строю зажглись улыбки. Страх отступил. Когда Хранитель обратился к солдатам с очень короткой, но очень вдохновляющей речью, все уверились в победе и заголосили в ответ.
Несколько дней Эжен объяснял командирам, как следует вести себя под стенами Синего Города, а они талдычили это солдатам.
Но вот вопрос: если им действительно суждено столкнуться с демонами Пустыни, не помешает ли первобытный страх исполнению хитроумного замысла?
Просто страх.
Но он исчез, пусть и на время.
- Действуйте, как мы решили – и всё будет хорошо, - закончил Эжен.
Над землёй летел Отзыв, наполняя ужасом сердца его жены и его старших братьев.
На севере, на берегу Золотой Реки, Акорс повалился в зелёную сочную траву, обнимая кочку, на которой лежал, бессознательно пытаясь защитить всё это.
Что именно?
Иллен.
Над землёй летел Отзыв – и сердце Эжена наполнилось ликованием, предвкушением достойной битвы и славной победы. Если он погибнет после неё – пусть. Значит, так суждено.
Войско трёх стран ступило на Мост.
Вперёд, братья, вперёд!