Согласно В.И. Далю, партия - это "сторонники, сторона, общество, защитники, единомышленники, соумышленники, собраты, товарищи по мнениям, убеждениям,
стремлениям своим; союз одних лиц противу других, у коих иные побуждения". Как видим, строгая организация для партии тогда еще не предполагалась. Такое же понимание партии изложено в "Манифесте Коммунистической партии", написанном в 1848 г. Марксом и Энгельсом.
ХХ век предъявил новые требования к политическим партиям. Они объединяли своих членов не только по мнениям и стремлениям, но и по действиям. Сфера действия их нередко выходила за пределы национальных границ. Партии становились основными персонажами всех политических драм. "Если бы в современную эпоху был бы написан новый "Государь", - заметил в 20-е годы А. Грамши, имея в виду знаменитое произведение Макиавелли, - то его главным действующим лицом была бы не героическая личность, а партия". ([1], с.230)
Первые организации рабочего класса, возникшие в Англии и Франции в последней трети XVII столетия в форме коалиций - прототипов будущих профсоюзов, отстаивали прежде всего социально-экономические интересы. К середине XIX в. сложились первые политические объединения рабочего класса - ассоциация чартистов в Англии, тайные общества во Франции и Германии. В последующие десятилетия в
этих странах существовала развитая система пролетарских организаций с достаточно четким разделением функций.
Вслед за немецким социологом М. Вебером (1864-1920) принято деление истории политических партий на три основные периода, когда они представляли собой: аристократические группировки, политические клубы (например, клуб якобинцев во Франции) и современные массовые партии. Два первых этапа можно считать предысторией политических партий, которые в своей развитой форме выступают лишь как массовые организации. Однако в истории есть пример двух партий Англии – либеральной (виги) и консервативной (тори), которые в своем развитии прошли все три обозначенные периода.
Существование партий обусловлено наличием противоречий между социальными группами и необходимостью их разрешения. Партии выполняют организационную и представительную функции.
В зависимости от своего классового характера партии делятся на: классовые партии (рабочие, крестьянские, буржуазные и др.), межклассовые (рабоче-крестьянские и т.д.), партии социальных групп (состоящие из военных, служащих, интеллигенции).
В зависимости от типа организационной структуры они могут быть кадровыми, немногочисленными, или массовыми, имеющими в своих рядах свыше 10 % граждан.
По месту, которое занимают партии в системе власти, выделяют легальные и нелегальные партии.
В зависимости от идеологических позиций партии можно разделить на идейно-политические (революционные, реформистские, консервативные, реакционные), избирательные (действующие в предвыборных кампаниях), харизматические (власть в которых сосредоточена в руках вождя, лидера), партии консенсусного руководства (каналы представительства интересов различных социальных групп, например, Либерально-демократическая партия Японии).
Перечисленные типы партий взаимно не исключают друг друга. Напротив, они часто совмещаются. Они выполняют как тождественные, так и отличающиеся политические функции: выявление и формулировка социальных интересов, создания идеологии и доктрины; активизация деятельности социальных групп; участие в борьбе за власть и создание государственных программ; участие в осуществлении государственной власти; формирования общественного мнения; подготовка кадров и т.д. На партии воздействуют группы давления, формируемые на основе либо единства экономических интересов, либо общих идеологических взглядов.
С политическими партиями связываются такие понятия, как дисциплина, партаппарат, бюрократизация. Эти явления могут порождать заорганизованность. Герберту Спенсеру принадлежит афоризм, раскрывающий диалектику партийной организации: консерватизм организации прямо пропорционален ее совершенству. С другой стороны, жесткий консерватизм не всегда совместим с новыми реалиями, возникающими в мире, что может привести к катастрофическому разрушению закостенелых структур, примером чему является распад КПСС при попытке ее реформирования.
Рассмотрим некоторые особенности и характер партий в России в ХХ веке. Естественно, что они определялись спецификой внутреннего и внешнего положения страны, а также культурными тенденциями и предпосылками, коренящимися в национальном характере. Катастрофические перемены в начале века - три русские революции - были подготовлены с одной стороны негибкостью высших эшелонов власти царской России, а с другой - растущей естественной вовлеченностью широких народных масс в политическую жизнь.
Император Николай II заявлял о приверженности консервативной политике своего отца, но русско-японская война явилась мощным катализатором для преобразовательских настроений в народе, что немедленно активизировало и накалило политическую жизнь в стране, так что сохранять самодержавный строй в прежнем виде было невозможно. Всеобщим требованием стало проведение конституционных реформ. Население Российской империи - неоднородное, многоукладное и многосословное, представленное разными вероисповеданиями, различающееся по этническому и классовому составу, - обладало широким спектром политических интересов. Это вызвало к жизни соответствующий спектр партийных группировок, выступивших представителями различных сословий, укладов, течений в народе. В зависимости от этого виделись и пути перемен в стране: от радикальных методов индивидуального террора в традициях Народной воли до введения конституции и реального парламентаризма с сохранением монархии в усеченном виде
по примеру Англии.
Можно выделить два основных лагеря оппозиции правительству: революционный и либеральный.
Наиболее активными представителями революционного лагеря были партия социалистов-революционеров (эсеров), объявившая себя продолжателем традиции народовольцев, и РСДРП, созданная Лениным. При партии эсеров действовала боевая организация, созданная для террористической борьбы, руководимая Б. Савинковым и Ф. Азефом. Обе революционные партии выступали за насильственный слом самодержавия и построение социалистического общества, предсказанного некоторыми видными философами и политическими деятелями. В 1903 г. РСДРП раскололась на меньшевиков и большевиков, которые в 1912 г. оформились в самостоятельную партию - "партию нового типа".
В либеральном лагере, отвергавшем идею революции во имя установления парламентарного строя, можно выделить партию конституционных демократов
(кадетов), партию октябристов и торгово-промышленную партию. Кадеты занимали левый фланг либерального лагеря. Деятельными представителями кадетов были П.Н. Милюков и В.Д. Набоков. Октябристы ("Союз 17 октября") представляли собой умеренных либералов, готовых сотрудничать с царским правительством, вдохновленные царским манифестом, предоставившем Государственной думе право участия в законодательстве, а также контролем над законностью действий назначенных царем властей. С кадетами и октябристами не выдерживала конкуренции
торгово-промышленная партия (партия российских предпринимателей), которая была малочисленной. Лишь в канун 1917 г. предприниматели открыто заявили о притязаниях на государственную власть, выступив против недееспособного дворянства. Но в 1917 г. предпринимателям не хватило времени, чтобы занять прочное место в политической сфере и выступить стабилизирующим фактором. Этот слой общества не смог политически сплотиться. Он оказался на распутье - между монархизмом и в массе своей антикапиталистически настроенным народом.
Все либералы выступали против произвола абсолютизма и бюрократии, но были сторонниками эволюционного пути - пути реформ сверху при деятельном и направляющем учасстии всех слоев общества чере партии своих представителей в Государственной думе.
Кроме того, набирали силу течения националистического толка, одни из которых, заявлявшие о своей приверженности русскому народу, выступали в роли консерваторов, а другие боролись против ущемления гражданских прав представителей некоренных национальностей и вероисповеданий империи.
С началом первой мировой войны, приобретшей затяжной характер, постепенно возникли новые существенные моменты, углубившие противоречия между властью и оппозицией, между сторонниками того или иного лагеря, а также внутри лагерей между входящими в них партиями и внутри самих партий. Главным был вопрос об отношении к войне. В революционном лагере появились "оборонцы" и "интернационалисты". В либеральном лагере, как и среди консерваторов, господствовали патриотические настроения, основанные на понимании исторической миссии России и верности союзникам. Приближался новый политический кризис, который особенно подогревался теми партиями, которые стремились к насильственному свержению правительства. Большевики клеймили всех "оппортунистов", славянофилы презирали западников-либералов, черносотенцы ненавидели евреев, патриоты - всех интернационалистов. То состояние, в которое партии ввергли Россию, было состоянием открытой вражды между правительством и трудовыми элементами общества. В партийно-политической структуре после Февральской революции произошли существенные изменения: сошли со сцены партии правее кадетов; октябристов представлял только А.И. Гучков на посту военного министра, а остальные октябристы разбрелись по неустойчивым политическим образованиям, вроде радикал-демократов. В косной массе обывателей растворились черносотенцы, которых представлял лидер монархистов В.М. Пуришкевич.
С февраля до осени 1917 г. состав правительства менялся таким образом, что удельный вес кадетов в нем, первоначально высокий, снижался, а вес социалистов (эсеров и меньшевиков) возрастал.
Французский историк Н. Верт считает, что возрождение большевизма в этих условиях являлось "на самом деле симптомом двух скрытых феноменов, гораздо более важных, чем корниловщина: радикализация масс, которым полгода спустя после Февральской революции не терпелось воспользоваться ее результатами, и краха всех созданных ей институтов" ([1], с.237).
В выборах в Учредительное собрание в ноябре 1917 г. участвовало около 50 политических партий - общероссийских и национальных. К избирательным урнам пришла половина занесенных в списки избирателей. Победу одержали умеренные социалисты (60,5 % голосов). Большевики получили 22,5 % голосов, буржуазные партии – 17 %. Однако избиратели были разобщены; в выборах фигурировало примерно 220 избирательных списков. Победившее большинство не имело реальных механизмов защиты своих интересов - соответствующие партии находились в разобщенном и дезорганизованном состоянии.
При согласии большевиков и левых эсеров в ночь с 5 на 6 января 1918 г. Учредительное собрание было разогнано, а власть была сосредоточена в руках большевистского съезда Советов. Этим было доказано, что в тех условиях парламентская демократия не обладала реальной силой и была беззащитной перед централизованной партийной машиной власти, созданной узурпаторами. Оправдание своим действиям большевики видели в якобы начинающейся мировой революции. Именно в свете новой всемирной идеи рассматривалось обладание политической властью в одной стране.
Фанатичная приверженность Ленина и его соратников идее мировой революции и основанная на этом фанатизме монополия на истину, а также сама структура большевистской партии с ее "демократическим" централизмом, привела в конечном счете к утверждению однопартийной системы. Большевистская партия по своей изначальной природе была партией власти, а насильственный способ захвата власти предопределил и те методы, которыми партия власти управляла страной, разжигая низменные классовые инстинкты толпы и направляя их в нужное в ее понимании русло. По мнению Сталина, классовая борьба по мере построения социализма должна была обостряться. Этим он и руководствовался в своей политике. В 30-е годы Сталин высказывался о партии как о своего рода ордене меченосцев, стоящем на охране советской власти и распространяющем ее влияние на весь мир.
Впервые в истории в основу власти легли не национальные государственные институты, а интернациональные задачи. Это привело к подлинной драме России, поскольку исполнительная и законодательная власть была монополизирована.
После Великой Отечественной войны Сталин, которому для достижения победы пришлось активизировать национальный и православный факторы, всячески изживаемые до войны, казалось, пришел к необходимости трансформации господствующей идеологии при усилении народно-патриотического начала советского толка. Однако в рамках сохраняющейся тоталитарной системы власти эта трансформация не могла быть онтологичной истинно народным началам в многонациональной стране. Возможно, этим и было предопределено то, что советская нация, как таковая, не сложилась, и миф о ней был развеян при развале СССР и его коммунистической партии.
Во времена Сталина организационная структура КПСС описывалась следующим образом: наверху около 3 - 4 тыс. первоклассных руководителей, называемых генеральским корпусом партии; затем около 30 - 40 тыс. руководителей среднего звена, которые являлись офицерским корпусом; далее 100 - 150 тыс. руководителей низшего партийного командного состава - сержантов партии В последние десятилетия эти цифры изменились, но иерархическая пирамида сохранилась. Из 17 млн. коммунистов к началу 80-х годов едва ли четверть занимала выборные посты в 400 тыс. первичных партийных организаций ([1], с. 240). В 70 - 80-е годы произошла стабилизация номенклатуры; прекратилось пополнение элиты снизу, и углубился разрыв партийной верхушки с рядовыми гражданами.
Более популярными во многих случаях становятся широкие народные движения, построенные на межклассовой основе и ставящие совершенно конкретные цели, волнующие миллионы людей. Вся деятельность здесь строится главным образом на их инициативе, формальная сторона сведена к минимуму. Отсутствует обязательное членство с вытекающей из него дисциплиной и другими атрибутами организации.
Однако, институт партий не изжил себя. Формула "государство" партий" остается справедливой для современных демократий.
Не потеряло своей актуальности и ориентированное на партии профсоюзное движение, не смотря на изменения в структуре рабочего класса, вызванные коренными сдвигами в научно-технической сфере (повышение удельного веса высококвалифицированных рабочих - "белых воротничков", а также работников сферы обслуживания). Нередко профсоюзы непосредственно участвуют в политических кампаниях. При этом они ориентируются на определенные партии, чаще всего социал-демократические, а также христианские, буржуазно-демократические и даже крайне правые партии, владеющие средствами воздействия на массы.
Влияние политических партий особенно заметно в юношеских организациях, если они действуют под партийной эгидой в особенности в "тоталитарных" странах, наподобие того, как ВЛКСМ был управляем компартией СССР. Связь их настолько тесна (хотя далеко не всегда афишируется), что практически любые противоречия, возникающие в партии и приводящие к тем или иным деформациям, расколам, порождают аналогичные процессы в подконтрольном молодежном союзе.
В настоящее время после ряда сложных и мучительных перемен в России сформировалась многопартийная система в условиях президентской республики. Понятие партии власти осталось применимым и в нынешних условиях, однако оно принципиально изменило свою суть, поскольку существует в условиях реальной многопартийной системы с весьма влиятельной и мощной оппозицией и лишена той жесткой структуры и монополии, которая была характерна для партии власти прежнего времени. Существует определенная надежда, что оппозиция будет все более придерживаться конструктивной позиции и парламентских методов борьбы, воздействуя на правительство и президента, не доводя дело до прямого насилия или гражданской войны. Вместе с тем, конструктивность оппозиции также зависит от линии правительства и президента, которые не в меньшей, а скорее, в силу обладания рычагами исполнительной власти, - в большей степени ответственны за национальное согласие. Опыт последних лет существования царской России, а также и опыт последних лет убедительно свидетельствует о недопустимости разжигания страстей и о том, что партии в известной степени ответственны за деструктивный исход событий. Профессионализм и конструктивность являются необходимыми условиями гражданского мира, поддержание и упрочение которого должно
свидетельствовать о росте политической культуры и построении подлинно демократического общества.
В нынешней Государственной думе представлен целый спектр политических движений в виде соответствующих фракций. Однако тот факт, что вплоть до самого последнего времени происходило появление все новых партий, перераспределение их влияний,
говорит о том, что положение с распределением партий по интересам избирателей неустойчиво. Возникновение новых влиятельных партий в условиях государственной стабильности практически невозможно: политический рынок заполнен, любая попытка вторжения в него успешно блокируется.
Усиление роли государственной власти в современном обществе порождает многочисленные иллюзии относительно ее всемогущества - либеральные, технократические, тоталитарные: веру в способность государства рационально управлять под руководством прогрессивных и просвещенных специалистов либо сильных и мудрых лидеров, правящих партий, способных предотвращать или смягчать кризисы, владеть экономической и социальной ситуацией, безошибочно направлять внутреннюю и внешнюю политику. "Вмешательство" стало во второй половине ХХ века осевой идеологией неолиберальных концепций и теорий общественного развития, создания индустриального и постиндустриального общества, "экономики могущества" и процветания. Кейнс и целая плеяда теоретиков стимулировали представления о благотворности вмешательства. Но какой бы значительной не была роль государства в экономической жизни общества, расчеты на нее (не без влияния опыта советского этатизма) оказались преувеличенными, а в государствах тоталитарного типа - не просто утопическими, но катастрофическими. ([2]).
Опасность представляет возможность поддаться утопическому соблазну как в экономике, так и во внешней или внутренней политике, невзирая на опыт российской истории, - соблазну, который продолжают сеять некоторые радикальные движения. Однако коренные изменения в самой "русской идее", произошедшие в советское и постсоветское время ([3]), позволяют надеяться, что наша страна приобрела иммунитет против навязываемых ей утопий.
В связи с новыми, все более укореняющимися тенденциями нельзя не упомянуть об антивоенных и экологических движениях, которым, видимо, принадлежит широкое будущее в качестве партий новейшего типа, партий XXI века, преодолевших тоталитарные тенденции ХХ в. Как правило, их участники стремятся избегать жестких организационных структур. Когда то или иное движение уже не ограничивается периодически повторяющимися, относительно кратковременными акциями, а приобретает долговременный характер, то без создания таких структур обойтись трудно. Об этом свидетельствует опыт экологических движений, которые в ряде стран (Германия, Финляндия, Япония и др.), вопреки желанию участников, переросли в политические партии, имеющие представительство в парламентах. Лидеры
"зеленых" в этих странах сопротивлялись такому вовлечению, отказывались входить если не в парламенты, то по крайней мере в состав национальных или областных правительств. Но новая реальность такова, что вовлечение становится неизбежным.
Литература
[1] В.В. Рябов и др. Политология на российском фоне. Учебное пособие. М.: Луч, 1993.
[2] И.И. Кравченко. Рациональное и иррациональное в политике. Утопические аспекты политического сознания. // Вопросы философии, N 3, 1996, c. 3-19.
[3] В.И. Мильдон. Русская идея в конце ХХ века. // Вопросы философии, N 3, 1996, c. 46-57.
1997