Espa;ola cuando besa, es que besa de verdad.*
Глава 5.
***
- Как Вы себя чувствуете, Пепа?
- Я сегодня смогла заснуть...
- Ну вот и славно. Будем продолжать работу?
- Да, конечно, зачем же я тогда пришла...
- Мы остановились на Вашей свадьбе.
- Ах, да... Я так ждала этого дня, так хотела вырваться во взрослую жизнь рядом с моим возлюбленным... А потом познакомилась с Луис Мигелем и уже жалела, что так поспешила.
- Можно было отказаться...
- Нет, что Вы! Нельзя! Во-первых, было очень много потрачено на приготовления, потом мои родители были счастливы, что Маноло, мой муж, с нами породнится. Потому что это было выгодно для их предприятия.
- Они могли бы оставаться компаньонами в любом случае.
- Не думаю. Маноло бы очень разозлился... Вы его не знаете! Он не казался мне уже таким замечательным, я стала видеть его недостатки... У него было много недостатков. И я должна была сдержать своё слово и стать его женой. И я ею стала. В нашу первую брачную ночь у нас ничего не получилось. Я не могла... И Маноло рассердился. И взял меня силой. Потому что не мог больше ждать – ведь прошло целых четыре года...
- Как силой? И Вы простили его?
- Конечно. Он так любил меня, так желал. А я его предала. И не оправдала его ожиданий...
- Но ведь Вы любили другого.
- Какая разница, любила ли я другого? Я должна была исполнять свой супружеский долг. И Маноло имел право пользоваться моим телом. Оно ему принадлежало!
- Пепа, Пепа! Что Вы говорите! Выходя замуж, Вы не становитесь рабой Вашего супруга! Это нонсенс!
- Я плакала, а он насиловал меня...
- Плачьте, Пепа, Вам нужно освободиться от всего этого! И Вы сможете начать новую жизнь...
***
Лидия Луис Мигеля не застала. Зато нашла в корзине для белья смятые простыни. А на тумбочке возле кровати – дамские часики.Опять он за старое! Подлая Людка наврала. Ничего не подействовало!
- Так, девушка, брось паниковать. Нужно время. Пойди-ка, прогуляйся с собакой. Пораскинь мозгами. Уго! Идём гулять!
Собака доверчиво махала хвостом и позволила надеть на себя поводок. Лидия наслаждалась прогулкой. Богатые соседи Луис Мигеля вежливо с ней здоровались – не было в округе соседа, который бы не узнавал Уго.
- Хороший пёс! – говорили люди и гладили плюшевую шерсть. Уго весело махал хвостом. Он всегда был в хорошем настроении. Лидия решила Луис Мигеля наказать, а потому позволила себе дойти до маленького кладбища. Вот оно! Прямо сейчас Лидия вспомнила про страшную привязку, которую ей поведала когда-то Людка. У самой Людки до кладбищенской привязки дела не дошло – хватило менструальной крови. Что там надо было говорить? «Как ты, мертвяк, не можешь ни рукой, ни ногой, ни слова плохого против меня сказать...» - она вошла во вкус и придумывала слова находу, собирая землю рядом с каменными памятниками.
Всё равно моим будет!
***
- Вчера ты мне изменила окончательно. – Констатировал ситуацию муж Хемы.
- Да. Окончательно.
- И что ты думаешь дальше делать?
- Жить.
- Ты уходишь?
- На работу.
- А потом?
- Домой.
- А любовник?
- Что?
- Ты будешь с ним встречаться?
- Буду.
- Не бросай меня, пожалуйста!
- Я и не собиралась...
***
- Луисми! Это мама. Хорошо себя чувствую. А что у тебя с этой женщиной, что ты ко мне присылал? С этой иностранкой? Ты с ней встречаешься?
- Мам, я на работе.
- Я тебе запрещаю с ней встречаться! Ты меня слышишь?
Луис Мигель захохотал.
- Ну ты даёшь! Мам, а мне уже пятьдесят леет! Я уже давно вырос. И ты ничего не можешь мне запрещать. Хотя, не волнуйся. Она просто моя домработница. А хочешь, я её выгоню?
- Нет, что ты... Ей же тоже нужны деньги. Как мне в своё время. Ты ей помоги. Она хорошая женщина.
- Так ты ж запрещаешь мне с ней встречаться!
- Одно дело встречаться, а другое – дать работу. Ты что думаешь, я совсем из ума выжила? Если я старая, так я жизни не знаю? А старые люди получше вас, молодых, в жизни разбираются.
- Конечно, мам. Только мне некогда. Я тебе завтра перезвоню.
- Завтра? А завтра я может быть умру! Потом всю жизнь будешь жалеть, что не дал матери перед смертью выговориться!
- Мама, кончай шантаж! Пока!
Он повесил трубку. Августина нахмурилась и покачала головой. Вот так всегда, нет ему никакого дела до матери. Старые становятся невидимками. Запираются в своих квартирах и ждут смерти. И ещё смеет этот сосунок что-то против её Гонсало говорить. А Гонсало единственный, кому она ещё интересна. Да вот девочка эта, Лидия. Только она бедная и в невестки ей не годится...
***
Агнес делала масочки и маникюр. Мама уже не возмущалась, что она опять бросила работу. Что уж там, девочке надо мужа ловить! А ловля мужа требует много времени, сил и выдумки. И мама дочурке обязательно должна помочь. И платье ей красивое прикупили, элегантное, следуя заветам незабвенной Коко Шанель, что, мол, у каждой уважающей себя женщины должно быть в шкафу маленькое чёрное платьице. У Шанель и купили. Вообще-то, мама была больше за Сару**, но Агнес маму переубедила.
- Шанель и только Шанель. Потому что совсем другой шов. Платье простое, но видно, какое качество. А Луис Мигель – богатый мужик. И бабы на него вешаются самые разные. Его Сарой не удивишь.
- Агнес, а вдруг он тебе будет изменять?
- Не будет. Мы их всех повыведем. Мне Нидия обещала.
- Но ты ж говорила, что он другую любит.
- А Нидия говорит, что разлюбит.
- А вдруг Нидия шарлатанка?
- Мам, я что-то не пойму, ты за кого?
- За тебя, крошка, конечно за тебя. Но ты посмотри, может её и обычным способом можно вывести. Поспрашивай у Луис Мигеля-то, кто она, да что.
- Так он мне и скажет!
- Скажет, вот увидишь, как скажет. Сейчас мужик дурной пошёл, все в честность и открытость играют. А ты пользуйся моментом.
- Ладно, мамочка, как скажешь...
***
Ровно в девять он звонил в домофон.
- Поднимайся, дорогой, мама хочет с тобой познакомиться!
***
Пепа пошла на кладбище. Ей нужно было убедиться, что Маноло действительно зарыт, как часть её прошлого. Странная мысль пришла в голову: а вдруг - нет? А вдруг её обманули? А вдруг...
Она купила у какой-то бабульки дешёвый букетик и пошла меж могил. Давно она на кладбище не бывала. С тех самых пор, как родителей похоронила. На похоронах Маноло она, естественно, не была. Сначала лежала в больнице, потом был суд. Пепу оправдали. Потому что соседи рассказали, что Маноло частенько её бил. И сотрудники показали, что Пепа приходила на работу в синяках и ссадинах. Оправдали Пепу. Вот только сама она считала, что должны были бы осудить. Потому что она убийца.
Она нашла его могилу. Тихо постояла. Потом положила цветы на камень и пошла домой.
Меж могил бродила какая-то толстушка, наклонялась к земле и что-то бормотала на непонятном языке. И вдруг Пепа увидела Уго. Собаку Луис Мигеля. Невозможно было ошибиться! Уго ни с кем не спутаешь!
Весёлый пёс узнал её, бросился целоваться.
- Какой же ты до сих пор щенок! – она погладила тёплую башку. – Что ты здесь делаешь, дурашка?
Пепа взяла Уго за поводок.
- Пойдём, мальчик, домой, пойдём, мой хороший. Хочешь карамельку? У меня с собой только карамель. Знаю, что папка твой ругаться на нас будет. А мы ему не скажем, правда ведь?
***
Когда Лидия собрала достаточное, по её мнению, количество земли, она обнаружила, что Уго пропал.
- Уго! Уго! Уго! Где ты, зараза? Куда ты делся, собачий сын?
Она носилась, как чокнутая, по кладбищу, пугая редких прохожих. Какая-то женщина осуждающе качала головой. Нехорошо, мол, мешать мёртвым. Не положено нарушать их покой истошными криками.
- Вы... Вы не видели здесь большую белую собаку? У неё одно ухо рыжее. Породы сенбернар...
Женщина пожала плечами и отвернулась. Пошла своей дорогой.
Бабка у кладбищенских ворот оказалась вполне вменяемой: видела она собаку. Хорошо одетая женщина купила у неё букетик, а с кладбища ушла, ведя сенбернара на поводке. Ещё карамелью животное угощала. Когда все на свете знают, что карамель для собаки яду подобна. Украли Вашего пса, девушка, лучше смотреть за ним надо было. Видное животное, прям телёнок. И одно ухо рыжее.
Заливаясь слезами, Лидия звонила хозяину.
- УУУго уууукрааали!
- Да, его уже нашла Пепа. Я сейчас домой еду. А ты где была?
- Нашли? Слава тебе, господи... Уж так испереживалась, уж так настрадалась. Ну, думаю, бедненькая собачка. – Лидия искусно делала вид, что не слышала заданного вопроса. – Но я бегу, бегу! Сейчас тоже дома буду, хозяин!
***
Пепа оценивающе рассматривала Лидию. Это она на кладбище копошилась. Странная баба. Чем это она там занималась?
Лидия, как ни в чём не бывало, готовила ей чай.
- А Вы давно с моим хозяином знакомы?
- Давно.
- Так это Вы вчера у нас ночевали?
Пепа поперхнулась. Одно дело подозревать, что у Луис Мигеля кто-то был, а совсем другое – чтобы тебя вот так просто в положение дел вводили. И что эта прислуга себе позволяет? А может...
Она посмотрела на Лидию свежим взглядом. Нет, не может она быть во вкусе Луис Мигеля. Это ж нонсенс!
А вот и он, лёгок на помине. Идёт по дорожке к дому. Как ни в чём не бывало. Скотина! И глазом не моргнёт, и не покраснеет!
- Пепа! Как я рад тебе! Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо себя чувствую. Спасибо. Отвези-ка меня домой.
На домработницу, кажется, и не взглянул. Это у них, наверное, так, единичный секс случился. Пепа вышла во двор. А Луис Мигель в доме замешкался – ключи оставил. Лидия, как всегда, под ногами мешалась. Он ущипнул её за круглую попку, чмокнул в ушко и пошёл.
«Пирог сделаю. С кладбищенской землёй. Пусть жрёт!» - решила Лидия.
***
- Мама, это Луис Мигель. А это моя мама, - щебетала счастливая Агнес. Как хорошо она придумала наврать про машину. А сама маме подмигнула.
- Очень приятно, - Луис Мигель культурно поцеловал маму в обе щеки. Мама почмокала воздух над его ушами. – Мы с Вашей дочкой большие друзья.
- Очень приятно, - согласилась мама. – Агнес мне много про Вас рассказывала. Но Вы даже интереснее, чем я думала. Надеюсь, и мы с Вами подружимся.
- Говорите мне «ты»!
- Хорошо. Тогда и Вы мне тыкайте. По-родственному, без стеснений!
- Ну мам!
- А что я такого сказала. Луис Мигель – твой жених, а значит мой будущий зять...
Луис Мигель постеснялся отнекиваться.
- Приходи к нам в воскресенье на обед. Буду очень рада познакомиться с тобой по-ближе, зятёк.
Агнес сделала круглые глаза и потянула Луис Мигеля к выходу.
- Мы спешим, мамочка.
- Так что, в воскресенье? – не уступала та.
- С удовольствием, сеньора!
***
Луис Мигель хотел с ней остаться и отменить какую-то встречу. Но Пепа не согласилась. Незачем. Ей надо успокоиться. Она даже не подозревала, что может ревновать с такой силой. Ей казалось, что со смертью Маноло жизнь ушла из неё неизвестно по каким каналам, и Пепа опустела. Превратилась в пустую земную оболочку, бездушную и бесстрастную. А теперь она удивлялась, что могла чувствовать. Ревность, бешенство, злость на него и на саму себя – ведь это она виновата в том, что он не был рядом с нею постоянно. Неоднократно Луис Мигель просил её об этом. А она всегда его от себя прогоняла. Отталкивала. И сегодня тоже прогнала. Но когда она окончательно выздоровеет, она никуда его не отпустит. Ни за что. Потому что он её, он принадлежит ей по-праву. С самой юности. Просто Пепа ошиблась и вышла замуж за другого. Она перестанет его ревновать. Успокоится. Выздоровеет. И они будут счастливы. Они обязательно будут счастливы.
Продолжение следует...
* Когда испанка целует, она целует по-настоящему. (исп.) – слова из старинной песни, ставшие поговоркой.
**Zara (исп.) – сеть магазинов недорогой готовой одежды.