В семье состоятельного бизнесмена Артура Лоренса родился долгожданный мальчик. К величайшему смущению отца наследник оказался «порочным». Говорят, «старик был настолько смущен отклонениями в развитии ребенка, что, как-то вдруг окрепнув по-мужски, пошел строгать … своих девчонок дальше».
Последнее – цитата одной из бойких газет Лос-Анджелеса. Вообще-то Арчи сказал несколько иначе: «Таких убогеньких, Лиза, что в Китае, что в Спарте в речку выбрасывали. Теперь …просто стыдно. Девчонки у меня вроде лучше получаются, ...нет?»
Его жена – женщина «великая» как по конституции (Лиза была выше мужа на голову и крепче по комплекции) так и по духу, ответила на «гадкую иронию» мужа так: «Я не знаю, что там в Китае. Да мне и плевать. Но в моей семье …для меня случившаяся болезнь любого из её членов – забота, как дело чести. Язык твой, милый Арчи, его - на помойку. А сына оскорблять словами типа «таких …убогеньких» я тебе не позволю. Малейшая дискриминация во внимании к сыну будет разрешаться в суде! Я заставлю тебя позабыть о законах ленивых греков и полюбить наши законы, …милый».
Фактом вдруг возникшего конфликта стало то, что в семье папаши Арчи оказалось, через некоторое время…пять дочерей и один мальчик.
Да, только лишь тот, который и рефлексами врачам не угодил и даже пузыри изо рта пускал не как все детишки, а …медленно, …медленно, будто последний воздух из него выходит. И членораздельных звуков от сыночка родители долго не слышали. Просто кукла какая-то. Да, кукла – крепыш с красивенькими голубыми глазками: ест, писает, закрывает и открывает глазки, ну и кричит: «Ма…а…а…»..
Дочерей у Арчи могло быть ещё больше. От беременностей Лизу спасла обычная теперь медицинская процедура «предугадывания» пола. Математики - они и в медицине имели, на что сметливый глаз кинуть. «Прогнозы» их предупредили Лоренса, что год - два его ждут сплошные «разочарования». Сыновей ему, теперь уже, шестидесятилетнему, от Элизы не видать. Выходило так, что вот какой имеется – вот такой при нём и останется.
И тогда Арчи решил сменить супругу. «Шестьдесят – не сто шестьдесят, - решил миллиардер. - Дело нехитрое. В смысле не хитрее контроля над бизнесом. Опробую-ка я ещё один вариант «страховки».
Сказано - сделано. Только не учел деловой человек, что «вдруг устаревшая модель супруги» так взбунтуется. Что его Лиза захочет того же, что и он, то есть, стать прыткой и дерзкой.
Вышла как-то яхта Арчи в открытое море ветра нюхнуть, а на ней бабах! и взрыв.
Что правда, что - вымысел – теперь мало что покажет на истину. Но суд состоялся, свидетели кое-какие всё-таки нашлись и …не получила миллиардов милейшая Лиза, что ей, как «первой» вдове полагались. Так как брак со второй женой у Артура Лоренса так и не был заключен, (прогулка состоялась как раз накануне) всё благополучие семьи осталось детям. Так велит закон, который Лиза, до некоторых пор, сильно уважала.
Что ж детям, так детям. Им, как говорят, «всё лучшее».
Только дети, увы, не всегда понимают причины сюжета перемены в своей судьбе. Они-то продолжают считать, что всё лучшее – это то, что может быть только при их родителях. Они никак не могут получить ответа на вопрос: «Почему?», потому никак не могут уяснить для себя, что «будет лучше, если они своей …живой …мамы в доме больше не увидят».
***
Семья Лоренсов необычна своей судьбой. Участие в жизни детей – сирот желает принять любой, уважающий себя гражданин. Но претендентов на опеку было лишь двое: дядя и тетя.
Не родные сестры, пожелавшие не связывать своих молодых жизней с должностными обязанностями, а решившие остаться для младших лишь «сестрами», а именно дядя и тетя, которых «молодняк» видел в доме лишь по особому случаю и приглашению, решили взять на себя труд по опеке.
Дядя и тетя - это нечто неопределенное и очень подозрительное с точки зрения детей. Дети всегда получали ласку, а тут приходится вспоминать урок и самим проникаться любовью к «чужим» в доме людям, пытаясь доказать, уж совсем «умопомрачительное», что ты – лучший экземпляр из доставшихся им детей. Ребенок как бы вынужден «зарабатывать приз» от опекуна, хотя, по всем взрослым» законам, тот итак ему принадлежит. Хотя бы по праву наследования.
Выбор опекуна младшим детям погибшего миллиардера Лоренса и жены его, угодившей за решетку, был схож с выборами губернатора штата. И вот когда эти двое как могли, доказали, что он (она) лучше, чем она (он), комиссия по опеке приступила к голосованию.
Хотя нет, прежде, опять к дебатам. А они, увы, значительно увели заботливый народец от темы, по поводу которой собрались. Речь, увы, снова пошла не о детях, опять же о взрослых.
Например, одна дама, …впрочем, внешне очень даже похожая на большинство, сидевших в зале заседания мужчин, продолжая тему о том: «С кем же опаснее ребенку с мужчиной или женщиной?», - заявила: «…Мы сами портим наших детей. Возьмите распространившееся сейчас мнение, что молодой любовник – это престижно. До чего дошло, мы начинаем путаться в собственных отношениях, следя за взрослым, определившимся в жизни молодым человеком, будто за собственным ребенком! Мы растим инфантилов, желаем иметь при себе элегантную куклу, а не мужчину, самостоятельно распоряжающегося своей жизнью. Сначала мать кутает своего мальчика в боа нежности и участия. Затем берется за труд воспитания бизнес - леди, покупающая юноше - любовнику модель машины, подходящей под цвет «его томных глаз». И вот к сорока годам мы – общество имеем продукт, который не способен не о чем другом думать, как только о «комфортной жизни рядом со своей «мамочкой». Это просто повальная мода какая-то! Я знаю одну, очень даже уважаемую женщину, общественного деятеля, которая, простите, посещает салон, чтоб …старить свой возраст. Ей, видите ли, хочется выглядеть так, чтоб её тридцатилетний любовник выглядел рядом с ней тридцати двухлетней … «юношей». Она не желает менять любовника, но считает, «отставать от мнения общественности, во благо которой она трудится, ей …никак нельзя». …Это не смешно, господа! На мой взгляд, это паранойя. Это одна из проблем нашего будущего, господа члены комиссии».
Мужчины выслушали замечание председателя комиссии почти молча. В комиссии по опеке лишь одна дама, и та «суровая». И она – председатель, дающий право голоса. Мужчины промолчали. Но это вовсе не означало, что среди них не было тех, кто не был с ней согласен. Некоторые не считали её правой в том, что «женщины портят детей». Некоторые считали, что их матери не «портили их чрезмерным участием», да и любовниц с возможностями не так уж и много, им - просто не досталось. Но мужчины промолчали. Им хотелось, чтоб опекуном был мужчина. Миллиардное состояние в руках женщины – по мнению многих, собравшихся здесь, нонсенс.
В принципе, с председателем, согласились все: пусть будет опекуном Роберт Лоренс.
Но тут прозвучал «иной» голос. То есть, человек либо просто пытался внести в разговор нотку плюрализма, либо скромно попытался склонить коллег к тому, что и опекун – женщина - это не плохо: «Она – женщина. Ей – более понятен труд материнства».
Начались прения.
-Уважаемые коллеги, нравы Римской империи нам не грозят, у нас суровые законы на счет совращения детей. И тут не важен пол совратителя. И его возраст - тоже.
- Роберту Лоренсу шестьдесят лет. Он умудрен опытом жизни, ему есть, что передать своим племянникам. При чем здесь Римская империя?
-Да, у нас – не Рим с его нравами. Однако, господа, Лоренса могут совратить новые возможности.
-Господа, Маргарет МакДир – хорошая кандидатура. Она - милый человек, общественный деятель. - Человек, споткнулся, припомнив кое-что из выступления председателя собрания. – Господа, это, кроме того, красивая женщина. Женщина, которая никогда не будет старить своё лицо ради прибавления «юности» своему любовнику. Зато она женственна, а в опеку определены две девочки. Уверен, она сумеет правильно их воспитать.
-А что она с парнем будет делать?
-Простите, вы сказали, любовнику? – Председатель, по-видимому, была удивлена заявлению предыдущего выступающего.
-Да, она сообщила комиссии, что ей …почти сорок, и она не замужем…
-И Роберт Лоренс – холост! Они в равных позициях и правах, я считаю. - Попытался поддержать коллегу, ратующего за дамский пол, ещё один член комиссии.
-Уважаемый коллега, - включилась председатель, - давайте не будем забывать, что есть огромная разница между просто растерявшимся мужчиной, просто холостяком и женщиной, не решившейся взять на себя заботы жены и матери до сорока лет. …Лично я - за Роберта Лоренса!
-Но, уважаемый председатель, - включился ещё один оппонент, - есть масса других примеров, говорящих в пользу опекунши - женщины. Я настаиваю, шестидесятилетний Роберт Лоренс – хо-лос-тяк, господа! Ему передаются в опеку дети: четырнадцати, одиннадцати и девяти лет. У нас самый суровый закон в мире, карающий педофилов. - (По залу заседаний прошелся ропот, выступающий заговорил громче). – И я тоже верю, уважаемые коллеги, мы никогда не скатимся в эту грязь, как, допустим, та же Россия, но, господа,…
В зале шум.
-Господа! Я не заявляю, что кандидат запятнан в чем-то подобном! Но… вы же слышали, причины, почему он не женат, все сходятся к его особому «вкусу». Ему «не нашлась подходящая женщина» - вот его ответ. Я хочу настаивать на третьем варианте: мы должны повременить с выбором. Думаю, стоит подыскать опекуна среди других людей. Пусть не из числа родни, пусть это будет …просто добрая, положительная …бездетная семья.
-А почему именно бездетная? Чем дети в семье мешают расти детям, взятым под опеку?
-Да я не об этом! Меня пугает, что дети достаются …холостому мужчине, понимаете?
-Вы о них, как о жертве какой-то говорите. …У вас подозрения или всё-таки есть какие-то факты? …Изложите, если есть…факты.
-Нет. Каких-то особых фактов – у меня нет.
-Господа, господа, …давайте остановимся. …Вы что же, уважаемый коллега, считаете, что в семьях всё с «этим» благополучно? Ну, ну, а как же наша статистика, простите? Те самые …педофилы, которые могли бы угрожать детям Лоренса - они стали значительно осторожнее. Все они благополучны в браке. Тешатся на стороне или, виртуально, внушая губительную страсть своим собственным детям. Но это другой вопрос, иная проблема, господа. У нас нет ни намека на то, чтоб Роберт Лоренс страдал чем-то подобным. Лично я за его кандидатуру. Ему шестьдесят лет, человек, не имел личной жизни, зато может стать опорой половинки семьи брата. Я…- за...него!
-Вот и начнем голосования, господа. - Дама - председатель собрания взялась за работу.
И комиссия вынесла решение.
***
Трое старших дочерей Арчи уже кое-чем пользовались. Они благополучно вышли замуж, благословленные ещё «законопослушной» Лизой и «порядочным» Арчи. И теперь их мужья заседают в Совете Директоров известной горнодобывающей компании (носящей имя их жён). То есть, старшенькие из детей кое-что получить успели. Что же касается несовершеннолетних, то им до того «лучшего» …ещё как до Луны.
Лиза – дама пятидесяти пяти лет получила «пожизненное» за преднамеренное убийство пятнадцати человек (дышавших морским воздухом на яхте вместе с её мужем-изменником); а единственный сын Арчи – отстающий в развитии четырнадцатилетний мальчуган и две его сестренки - последыши - получили в воспитатели добропорядочного гражданина - опекуна - брата Арчи Лоренса - дядюшку Роби.
Над опекуном, разумеется, велся некий общественный контроль. Особенно в первый год опеки. Но… кто б навел тот контроль на мысль вне присутствия дядюшки поговорить с детьми по душам. А при дяде те отвечали, как положено: «У нас всё есть». Да это и понятно, у подросших детишек миллиардера Лоренса: двенадцатилетней Анны, десятилетней малышки Джулии и пятнадцатилетнего подростка – Теда Лоренса - у них всё есть – это понятно. Но для надежных гарантий, что есть «всё», надо бы, чтоб у государственных служащих кроме времени на крох хватило б ещё долготерпения для выслушивания неторопливых детских ответов. Те кратки, как истина, но не каждому взрослому дано разгадать её в ответе. Например, Тед, по поводу теперешней жизни в доме скажет вам лишь одно слово, …типа: «Гулять!». Но что имел в виду подросток? Ему пора гулять или его собачке? Или всем тем, кто налету остановил его совершенно пустым по качеству вопросом: «Как поживаешь, Тед?» …А может, парень имел в виду, что хорошо б его опекуну гулять где-нибудь подальше от имения, где каждый спотыкается о его жуткий педантизм, абсолютное отсутствие чувства юмора и закостенелую скупость?
Кто спорит, от опекуна требуется серьезность и порядочность, но первые ли эти качества в списке критериев у самих детей?
Пожалуй, девочки школьницы пожали б плечами, отвечая на вопрос: «Насколько «всё» они теперь имеют?». Скорее всего, дети даже не в курсе, что им должен дать их дядя.
В общем, полярно жилось старшим дочерям Лоренса имевшим после исхода родителей всё, чего ни захотят, и детворой, которая имела теперь лишь кое-что из того, что им полагалось. Те, может что и получали, да только, если на то будет воля их скуповатого опекуна, уже шесть десятков лет жившего по принципу «на мой век хватит». Теперь для Роберта Лоренса было целью сохранить наследие вверенных ему трёх деток в целостности. Это - «второе дело его жизни».
Другое дело мальчик. Тед Лоренс. Тот вообще от «старикана с бородавкой на щеке» ничего не хотел. Парнишка укрылся в собственном мирке, в том, где вопросов не задают, ответов не спрашивают.
Тед неожиданно …полюбил мир авто. Случайно раз оставленный в автомастерской своим дядей (Тед вышел из машины оглядеться, а дяде сделали осмотр машины, он расплатился, и, не заметив отсутствия племянника, уехал), Тед остался там надолго.
… В качестве посыльного, подсобника авто слесарю и даже «живого сторожа». То есть днём парнишка бегал за покупками для управляющего, в случае необходимости помогал с ремонтом машин механикам, а ночью, так тоже бывало, он дремал в подсобке, что позволяло ему уже дважды пресечь воровство и поджог со стороны конкурентов.
Знали ли взрослые люди, что за ребенка они используют в качестве посыльного? Разумеется. На третий же день они пожелали избавиться от него, когда дядюшка парня наехал на них вместе с налоговой и обществом защиты детского труда по поводу того, что «они – де нещадно эксплуатируют психически неадекватного ребенка». Да только отправленный в дом к дяде «неадекватный» подросток снова сбежал. И снова стал ошиваться возле автомастерской на Секвой - сто. Будто прикормленный кот.
Молчаливый рослый дистрофик с огромными лапищами и взглядом, полным безответного равнодушия, но не зла поразил мастеровых людей скорее даже не «верностью» к их салону, а настойчивостью, с которой он удирал от своего дядюшки именно сюда, никуда более. Служащие посмеивались, глядя на парня, вновь появившегося возле их гаража: «Смотри-ка, наш Тедди снова тут. …Худые ж запоры у его дядюшки!» Директор мастерской - Френк Мерфи, кстати, никогда не замеченный в любви «к детишкам», сурово заметил, указывая прибывшим «защитникам детства» и дяде парнишки: «А может, вам сперва поинтересоваться, с какой такой бани, парень уже в семнадцатый раз убегает из благополучного дома, от вас, такого раззаботливого? Какого хрена, …простите,… моя, как вы говорите, «пропахшая бензином и перегаром мастерская» повидлом действительно не намазана. …Всё! Забирайте вашего пацана и идите. Не мешайте работать, я сказал!».
Забрали. Да только что с того? Тед на другой же день, да почти с рассвета снова тут был, возле автомастерской.
И снова подростка «пытает» вопросами комиссия: «Как так? Почему, зачем именно в мастерскую? Ведь та, кажется, действительно…перегаром попахивает, а это вредно для вашего здоровья, Тед».
На заседание комиссии был вызван опекун, психоаналитик, а ещё …попавший под прицел комиссии по несовершеннолетним … сорокалетний холостяк Френк Мерфи. Именно! Председателю комиссии по опеке показалось «подозрительной» привязанность парнишки к одинокому мужчине – управляющему автомастерской на Секвой - сто.
И что же за «концерт» получился из такого «разговора»?
***
- Тед, вы слышите меня?
Лоренс кивнул.
- Как к вам относятся в доме вашего дяди? Ответьте, пожалуйста, а: хорошо, б: не всегда хорошо, в: плохо. Вы поняли вопрос, Тед?
Тед кивнул. Он даже улыбнулся знакомому врачу, уже давно наблюдающему за …развитием его заболевания.
-Тогда ответьте нам: а, б, или в?
Все смотрят на подростка. Тот, по-видимому, смущенный вниманием, опускает голову. Он что-то бормочет. К сожалению, невнятно. Поэтому взрослые не посчитали это ответом.
Психолог на таких «пациентах» собаку съел. Он ещё раз с полным вниманием в бесцветных глазах (но с мудростью во взоре) повторяет свой вопрос с готовым набором «а, б, и в» ответов.
Лоренс не силён в психологии. Он как раз предмет изучения. Но до него действительно туго доходит, почему как будто бы прекрасно слышащие люди повторяются в своём дурачестве и задают один и тот же вопрос при каждой их новой встрече! И снова, как к дебилу к нему обращаются с готовыми ответами: ответ «а», ответ «б», ответ «в». Теду стыдно. Он краснеет. Это особенно заметно по его чуть оттопыренным ушам.
Мерфи, уже немного понимавшего лепет «неразговорчивого» парня, решил «перевести» его бормотание: «Он сказал не «а», ни «б», и ни «в».
-Что?
Все посмотрели на Мерфи. Крепко сложенный, коротко остриженный мужчина средних лет. Одет в приличный костюм, но кажется, что пиджак от него на размер меньше (и с налокотниками из крепкой кожи не в тон), а брюки, напротив, необычайно широки для узкой (спортивной) задницы и худых ног, обутых в разные по тону коричневые носки, но до блеска вычищенные ботинки.
Мерфи считал, что он знает жизнь. И не первый Лоренс человечек, который ищет спасения от одиночества в его автомастерской. Желая там чуть-чуть подзаработать, а, может, и найти уголок для ночлега. Таких Френк Мерфи берет под свое покровительство. Будто предполагая, что это ему свыше предопределено. И он даже чувствует ответственность за каждого такого… «приблудившегося» к нему. Что касается клиентов его мастерской, то ему с такими …пациентами приходилось встречаться, что тутошнему психотерапевту с задатками аналитика и не снились. Так считал Френк Мерфи – человек, может, и расчетливый, зато без мрака в сердце.
Мерфи взгляд трех пар глаз выдержал. И, чуть повернувшись к своему «подзащитному», сидевшему с опущенной головой, разъяснил для непонятливых: «А то! Жизнь, в которой кормят от пуза, да не докучают нотациями, никогда и никому не наскучит. А если такого нет, тогда уж, извините, кому такая опека и нужна?…Вот потому ни «а», ни «б», ни «в» никаких нету»
О Лоренсе заговорили так, будто его тут нет.
-То есть как это «нету»?! Что вы несете? Вы вообще думаете, когда заявляете такое?! Вы вообще тут никто!
-Минуту, господин Лоренс. Я хотел бы уточнить, что мистер Мерфи не считает себя чужим для вашего племянника. Мне, например, мистер Мерфи сказал, - Крафт поглядел на свой маникюр на левой руке, затем улыбнулся и кивнул Мерфи, - что они с Тедом друзья. Ведь так, мистер Мерфи?
Включилось третье лицо: «Но ведь его сестры дали ответ «а» не зависимо друг от друга. Мальчик, конечно, не совсем адекватен, но не настолько, чтоб не понимать суть своей проблемы. Если б его не устраивала жизнь с данным опекуном, он бы ответил «в». Впрочем, спросим самого мальчика».
-Да какой же он вам «мальчик»? – Мерфи осёкся от острого взгляда инициатора сходки - председателя комиссии по опеке. Френк повозился задницей на жестком стуле и уточнил свой вопросец. – Я к тому, что парню шестнадцать уже. А вы всё… «мальчик».
Председатель комиссии, выслушав его, холодно перевела нос в сторону опекаемого. Она обратилась к Теду лично: «Тед Лоренс, ответьте, пожалуйста, хватает ли вам той суммы, которую вы получаете от вашего опекуна наличными на карманные расходы?»
Тед, чуть хмурясь, посмотрел на того, кто задал вопрос.
Перед ним сидела женщина. Явно женщина, но только с очень грубыми чертами лица и обладающая низким, будто прокуренным голосом. Хотя до того, как она задала ему вопрос, он считал, что женщин среди сидящих напротив него людей – нет. Что фамилия Дженифер принадлежит тоже мужчине. Председателю той самой, часто беспокоящей его вниманием комиссии по опеке.
Только вот и с этим, казалось бы, простым вопросом Гарольдины Дженифер была проблемка. Однозначно: а, б, или в - ответить Тед не мог. Человеку, страдающему нездоровьем мозга (Тед испытывал диссонанс: нормальная сообразительность, но совершенно не развитая речь и замедленность движений) сложные фразовые обороты ему просто не по силам. Он прекрасно понял вопрос, он готов был ответить на него, но! он понимал, что из его попытки сказать ничего не получится. Правильно его не поймут. Тед пытался подыскать ответ покороче. Он копался в мыслях, пытаясь отыскать одно слово, но которое явилось бы стопроцентным ответом. Точным ответом на вопрос. Он долго подбирал такое слово. И всё молча. А потом то слово он выдавил из себя. И оно выпало кусками из его большого рта.
Так что же он хотел сказать по поводу «карманных денег»?
Сын Арчи Лоренса получал на руки сотенные. Отец будто откупался от молчуна сына, всегда смотревшего на него не то с восторгом, не то с недоумением. «Купи себе что-нибудь. Тебе же …хочется чего-нибудь, Тед? Ответь, хочется? …Вот, купи…это». Но даваемые родителем деньги никогда не определялись как «карманные деньги». Артур их просто совал парню в руку или в карман рубашки – всё. Так Роберт Лоренс не делал. Он не давал ему в руки денег, он не подкладывал ему их в карман но! всегда спрашивал: «Тед, ты при деньгах?» Тед отвечал кивком. Он же зарабатывал в мастерской.
Тед не понимал, как одним словом ответить на вопрос члена комиссии? «Что сказать: ложь или правду? А что им нужно?…Что, чтоб деньги у меня были или наоборот? Почему они спросили о деньгах вообще? Раньше они спрашивали про трудности в школе».
Когда был жив его отец, тогда тоже не всё складно получалось. Мальчишка никогда не интересовался у папаши, куда ему класть такие суммы: держать ли в кармане, или класть в ящик стола? Тед видел, у отца есть сейф в кабинете. Всю наличность Артур хранил там. В карманах миллиардера сотенные не лежали. Он этого не приветствовал. Тед тоже не хотел, чтоб в его карманах «болтались» купюры. Но надо ж было на что-то купить мороженое, жвачку, бутылочку колы. И он складывал деньги …на стол в своей комнате. Считая, что всегда может взять при необходимости. Иногда возле компьютера лежало до полутора тысяч долларов. Убиравшая в комнате мальчика прислуга, считая, что это «чаевые» от молодого хозяина, довольного уборкой, забирала деньги. То есть, Тед за четырнадцать лет так и не успел толково понять прелести денег под названием «карманные». А уж знать, какова норма карманных денег и на что их должно хватать в его жизни при дяде - этого он уж точно никак не мог сразу определить. Потому он тупо смотрел на мужеподобную тетку и, хмурясь, часто моргал. «Сказать: «Нет»? Так ведь…спросит, что «нет»?…Как надоело…». Тед открыл рот, будто хотел сказать «да», но тут же его закрыл и отвернулся от полноватой дамы, с прической, будто каре ей стригли по линейке, приложенной к затылку (а так же будто запакованной в темный мужской костюм, под горло застегнутую белоснежную сорочку и обутую в туфли на плоской подошве).
«Да он полный дебил», - решила Дженифер, оглядывая потуги парня, пытающегося дать ответ на простейший вопрос.
Так и не получив ответа, член комиссии …придумала ещё более простейший вопрос: «Тед, тогда так: ответь, ты ощущаешь чувство голода, подавленности, неудовольствия?»
«Ну, наплела петелек!» - Молча усмехнулся управляющий автомастерской. Однако вместе со всеми Мерфи посмотрел на парня. Как все, с любопытством ожидая его ответа.
Тед снова задумался, как сказать. Он подыскивал слово. Опустил голову. Насупился.
Было ощущение, что он был недоволен не то скоростью, с которой сыпались на него вопросы, не то настойчивостью члена комиссии по опеке.
И снова прозвучало нечленораздельное: «Ну…да…до»…
Все тут же обернулись к Мерфи. Роберт Лоренс спросил за всех: «Что он сказал, вы поняли?»
Мерфи пожал могучими плечами. Вздохнул, громко сопя крупным носом, и ответил, но на этот раз, поняв парнишку, лишь приблизительно. – Думаю, …думаю, он сказал, что он доволен. Только вот кем и чем - тут я не понял.
Френк повернулся к Теду всем корпусом. Стул под ним заскрипел, будто от напряга не рассыпаться. – Тед, послушай-ка, тут все тебя спрашивают, позволь и мне вопросик, ладно?
Тед кивнул.
Мерфи спросил, как обычно, жестикулируя руками: «Пять долларов в день за доставленные для меня в мастерскую пару пицц и две пачки сигарет – это мало?»
Тед кивнул.
Мерфи хохотнул, оглядев компанию. – Понимает! Я сначала думал, он не понимает. Нет, он понимает! Он прекрасно понимает, сколько стоит его услуга.
Психолог понял ход мысли Мерфи. Он тоже спросил Лоренса: «Дядя дает тебе деньги? Допустим, на мороженое – дает?»
Крафт снова подсказывал ответы. Он может, и сам того не замечал, но он, глядя на Теда, смотрел ему в глаза и то кивал, то напротив, крутил головой, будто что отрицает.
Лоренс разок качнул головой. Похоже, что нет.
И тут же парень отвернул лицо. Ещё больше ссутулился и нахмурился.
Все решили, что ему стыдно, возможно от ощущения, что выдал привычку дядюшки экономить на мелочи.
Но собравшиеся были не правы. Тед испугался.
Да, испугался…очередной серии вопросов. Собравшиеся никак не понимали, что времени на ответ ему нужно давать больше. И более терпеливо выслушивать его ответы. А он их давал! Только его не понимали. «Ну, как всегда…».
Психолог повернулся к родственнику своего пациента. – То есть? Как так, господин Лоренс?
Председатель комиссии по опеке тут же спросила: «Мистер Лоренс, вы что же, не даете ему деньги на карманные расходы? Как же так?! Вашему подопечному уже шестнадцать лет, он имеет право на карманные деньги».
Роберт Лоренс спокойно отреагировал на натиск: «Я непременно дал бы их ему, если бы он объяснил мне, для чего ему наличные. В наше неспокойное время, когда легко достать наркотики и порно, очень трудно отследить, с чего начинается порочность в наших детях. Я о своих подопечных …забочусь. Я их потребности …контролирую».
-Да, но… шестнадцатилетнему парню нужны деньги…
-Именно! Подростка с неадекватным поведением легко сбить с толку. За его же собственные деньги.
Как будто всё было логично. Но член комиссии решила отстоять права ребенка. – А если ему захочется пойти в кино?
-Пусть скажет! – Улыбнулся Роберт Лоренс, указывая обеими руками на «тупого» племянника.
Все посмотрели на молчуна. «Да, этот «скажет», - подумала тетя, похожая на дядю. – Значит, этот не просит, тот – не дает - и все как будто тем довольны?» - Дженифер нахмурилась. Её лицо и без того неласковое, совершенно омрачилось.
Она ожидала от выдвинутой ею кандидатуры - Роберта Лоренса - «большего усердия». Голос её стал казаться не только хрипловатым, но и жестким: «Мистер Лоренс, ваш опекун имеет право учиться распоряжаться деньгами. Как же он научится их правильному использованию, если их у него нет».
Роберт усмехнулся. – Пусть…скажет. – Он даже повторился, чтоб его поняли, - пусть скажет, на что ему нужны деньги? Пусть хотя бы …скажет, сколько их ему нужно! Пусть, прежде всего, учится общению на человеческом языке. Это, мне думается, важнее ведения бюджета.
Как будто требование опекуна было логичным.
Психолог сделал ход: «Тед, почему ты перестал приезжать на реабилитационные занятия? Дядя прав, ты просто обязан учиться вести разговор с людьми».
Дженифер: «Тед, твой дядя прав. И психоаналитик – прав. Тебе нужно учиться разговаривать. Ты же не немой. …Нет?»
Роберт: «Да нет, он – не немой. Но вы спросите, есть ли у него, о чем поговорить? По-моему, наш Тед просто любитель побездельничать. Вы взгляните, как он себя запустил. …Тед, ты сегодня умывался? Ты давно менял рубашку, носки, …давно?
Тед в ответ посмотрел на дядю, смерил его с ног до головы взглядом. Затем, будто даже пренебрежительно, дернул носом и отвернулся. Будто элегантность старого антиквара – этот что-то неприличное и неуместное здесь.
Это, по-видимому, было ответом парня.
Роберт тут же развел руки в стороны: «Ну вот! Вот и весь разговор!» - Он скрестил ноги, сцепил пальцы на колене и замер, будто дожидаясь конца встречи. Даже будто осторожно зевнул.
Мерфи припомнил (про себя): «Тед ночевал дома. Какого черта он не скажет, что ночевал дома?». Френк перевел взгляд на дядю. – Послушайте, а почему вы его об этом здесь спрашиваете? А дома что же, совсем не встречаетесь? Вы ж как будто на пенсии? Вы ж военный…бывший, нет?»
-При чем здесь это?!
-А что тогда здесь к его носкам придираетесь?
Пошла свара. Было ясно: Роберт Лоренс недолюбливал присутствующего здесь управляющего автомастерской.
Психолог – Джон Крафт посмотрел в свой блокнот. Тут же, прерывая людей, рвущихся выразить свои претензии друг к другу, прочел очередной вопрос, уже шедший под буквой «е»: «Мистер Мерфи, Тед очень привязался к вам. Вы можете объяснить, почему?»
- А может, с этим лучше к нему? И вообще, почему вы решили, что он привязался ко мне? Он просто болтается в моей мастерской. Возле каждого постоит, на каждого посмотрит. И ко мне в кабинет заглядывает. И что? Что, значит, «привязался»? Он … со всеми общается.
Крафт удивленно вскинул брови. – Общается?!
- Ну, может, он слов и не произносит, но… как будто не бывает лишним. То отвертку подаст, кому требуется, то канистру масла поднесет. Иногда подкрутит, что покажут. А я, - Мерфи пожал плечами, - что я? У меня дел по горло. Я, если и начинаю с ним разговор, то сам на свои вопросы и отвечаю. Я ничего от него не требую. Ну, если только скажу: «Сходи за сигаретами». Или за пиццей попрошу сходить. Я ж не заставляю. Я прошу. – Мерфи посмотрел на Теда, будто ища поддержки.
Лоренс и на него не смотрел. Парень будто совсем в себя ушел. Ему всё вокруг – как по барабану.
Мерфи отвел взгляд от парня. - У нас пиццерия рядом. Но если оформлять доставку - дорого. А тут он через дорогу сбегает, принесет – и ему выгодно, я ему пару долларов даю. И мне… неплохо. Горячая пицца в горячую минутку – самое то.
Крафт кивнул и тут же задал вопрос под номером «ж»: «Мистер Мерфи, встречаетесь ли вы с Тедом вне мастерской?»
Мерфи уже давно державший ухо востро на счет такого угла рассмотрения их с мальцом отношений, ответил давнюю заготовочку. (Он даже как-то кому-то её уже отвечал): «У меня и в молодости таких наклонностей не было, сэр. А уж сейчас - нет. Мы с Тедом вне автобизнеса не общаемся. У каждого свой интерес».
Крафт - моментально: «И какой же у вас?»
И Мерфи моментально: «А разве мы по моему поводу тут собрались?»
-А я как раз по «поводу» и спрашиваю, мистер Мерфи. Каков ваш интерес в отношении Теда Лоренса? Вы так печетесь о его жизни. А с какой стати? Вы же не родственник. Ах, да…вы же друзья… – Крафт улыбнулся. Приятно улыбнулся. Будто располагал к искренности в ответе. Будто готов понять любой ответ Мерфи.
У Френка заскребли в душе кошки. «Вот, говорили парни: «Чего ты с ним возишься? Пусть валит, а то хозяин пронюхает про комиссии всякие – руль потеряешь». …Эх, не понять им моего ответа. Да и разве объяснишь? А ведь объяснение простое: нам с этим парнишкой не скучно. Но разве скажешь, … «не скучно»?».
Да, Френк Мерфи и молодой Лоренс встречались вне работы. У них был один общий интерес. Общий «бизнес».
Для Мерфи ночной приход Теда Лоренса в дом - это опасный напряг. Другой парнишка забежит – на пять минут – и назад. С этим – так не получается. Он пока своё «а…бэ…мэ…» протянет – час-два пройдет. Да и разве выпустишь голодного пацана, не угостив куском курицы? Да уж, приходилось Мерфи прятаться от своих и чужих. Но что делать, охота за слухами – это то, ради чего Мерфи готов хоть с чертом встретиться. А лучше, чем этот молчун - добытчиков у Френка ещё никогда не было.
Да, Френк Мерфи – охотник за слухами. Он ими торгует. А такие, как Лоренс, подростки таскают ему …«жаренные каштаны» прямо на дом.
Так чем же ещё «рулил» управляющий автомастерской с Секвой – сто?
***
Никто б не догадался их общему с Лоренсом интересу. Отношение к интересу коммерческое. То есть оба имеют от бизнеса деньги. Разумеется, разные.
Разные и цели. То есть они изначально были разными, пока Мерфи, (после полутора лет общения) не понял, что он совершенно уклонился от причины, по которой Тед приходит к нему по ночам.
Полтора года Тед таскает к Мерфи записи подслушанных им разговоров. Лоренс – получает за это деньги. Мерфи – информацию продает. Но всё не так просто. Вернее, как с другими подростками – у Мерфи с Лоренсом не выходило.
А получалось так: одинокий человек… нашел некую прелесть в общении с неразговорчивым парнем. А тот, по-своему общался с одиноким человеком, находя в этом тот самый «реабилитационный» урок, который им пропускался в клинике Джо Крафта.
Да, трудно осваивал быструю обильную эпитетами, метафорами, ударениями и прочими преукрасами человеческую речь Тед Лоренс. Но общаться, тут он согласен, как-то с людьми надо.
Тед не хотел учиться «размахиванию руками» - языку немых. По возможности он общался с людьми письменно. Однако, и писал он очень медленно. Плохо продвигалось «согласование» мыслей с управлением мышц. Соображал он нормально. Как собака команды – он всё понимал. Обменяться словами, не мог. Он купил себе микро-магнитофон и …пытался разговаривать сам с собой. Только и это мало чему помогло, потому как он-то себя понимал с первой же мысли, а другие и с десятка его слов ничего понять не могли. Кто ж будет выжидать, пока он напишет ответ на бумажке или на экране мобильного телефона? На бумажке у него пусть медленно, зато всё складно получалось. Фразы, смысл – всё на месте. Произнести их – не выходило никак!
Но лучше с начала. Как начался бизнес? Тед приобрел миниатюрное записывающее устройство.
Откуда деньги на дорогую игрушку? Как ни странно, Лоренс в деньгах пока не нуждался. У него источников дохода было более чем достаточно. Например, … он научился возвращать свои деньги.
Да, он вернул себе деньги, те самые, что когда-то давал ему отец, и которые постоянно исчезали с его компьютерного стола. Лоренс, не дурак, поняв, что его собственность в виде даримых отцом денег пропадает с регулярностью помывки полов в его комнатах, он засек воровку. И позднее, когда уже и дарителя-то в живых не было, Тед засек, где та прячет запас наличных, и забрал всё «оптом». Всё, что у горничной под матрацем имелось. А там «имелось» достаточно. Ибо из многих и разных источников добывалось молодой симпатичной девушкой. Разумеется, по поводу пропажи был устроен переполох в доме. Роберт сам проводил «сыск» среди слуг. Ну, и кто на молодого хозяина подумал? Никто. Даже Боб. Кто ж на «дурочка» подумает? Он же, по мнению Роберта, вообще не понимал цены денег. Зато нашлась ещё одна причина – сократить затраты на «слепую охрану» дома.
Тед не признался. Но он, как положено, пожал на прощания руку лишившимся работы охранникам. - До…до сви…да…ания. Про…прости…простите…за…
-До свидания, мистер Лоренс. Приятно было с вами работать. С вашими родителями. Всего вам доброго.
В общем, деньги у парня были. И магнитофон необходимой конструкции появился.
На него Тед и свои «мычания» записывал и …чужие разговоры. Спрячет он его в карман и приляжет в кустики у лавки в парке. И ждёт «жертву болтливости».
Тед был усидчивым. Вполне мог дождаться какой-нибудь разговорчивой парочки. Или в кафе ему случалось разговор услышать, или в зале кинотеатра. Мест много. И болтливых – хватало. А его, если кто и заметит по близости, всё за «странного» принимали. Да, именно за того, на кого он и был похож. Иногда его сторонились, иногда побаивались, уходили с места сами. Только никто его за серьезного «стукача» не принимал. Его даже не всегда прогоняли. Если мешался, он него просто избавлялись.
Были разные случаи…встреч.
«Эй, пацан? Какого хрена ты тут расселся (разлегся)?! …Чего молчишь? - (Второй): – Да отстань ты от него, не видишь, …больной. - (Первый) – Эй, хватит притворяться, я же вижу, ты не спишь. Эй, …на монетку! Только это, лежи (сиди) где-нибудь в другом месте, ладно? …Ты что, не понял? - (иногда и пнуть, и толкнуть со скамейки могли, но не больно) - (Второй): – Да отстань ты! Он же не мешает, … пусть сидит. Отстань, не трогай его! …Эй, парень, на доллар. Иди, купи себе надувной шарик и … лети отсюда. Нам тут поговорить надо». …Вот видишь, ушел. Я ж говорю, …он - больной».
Да, Тед Лоренс не дотягивал до норм здорового подростка. И в теле изъян чувствовался, в некой худосочной неуклюжести, в медлительности, и выражение лица его выдавало некую неадекватность. Когда Гарольдина Дженифер впервые увидела его, она – такая «крепколобая» дамочка испытала некоторую неловкость. «И что? Что вы хотите сказать? Этот,…похожий на приболевшего рэпера грязнуля и есть сын Артура Лоренса?! …Да что ж такое сделали с мальчиком? Он что, сирота от рождения? Эта, …мать его, куда она смотрела?! Да судя по тому, как он выглядит, его уже давно должны были отдать на попечительство!»
Лучше повториться для ясности: Лоренс всё понимал, и то замечал, как напрягаются люди, которые, обратившись к нему с простейшим вопросом, вдруг осознают, что заговорили не просто со случайным прохожим, а с … человеком, у которого большие проблемы. Да, внешне он походил на обычного пацана с улицы: одежда была на нём многослойной, чаще дорогая, модная, но уже с первого же дня носки она казалась несвежей. Мятой, вытянутой. Стрижку ему делали в хорошей мастерской, но… мылся Тед не часто, от лени. Волосы его обычно имели несвежий вид, лоснились, а чтоб челка не мешала (он под ней прыщи на лбу прятал), Тед прижимал её тряпицей, которая от городской пыли и пота со лба быстро превращалась из чистой в серую. От чего число прыщей, разумеется, увеличивалось, хотя, в общем, кожа парня выглядела здоровой. Гораздо чище, чем у парней сверстников. Ботинки Тед не любил, а кроссовки обожал, правда, надевал их прямо на босую ногу.
Долговязый, худой, апатичный. Сунет в уши наушники от плеера и …ходу! Куда идёт, где пропадает, когда вернется в дом, полный кукол живых и мертвых – сначала не знала Элиза, теперь этого не знал дядя Роби.
А ещё Тед часто прятал глаза. Те выдавали в нём проницательного человека. Он замечательно чувствовал людей. Умел лавировать среди совершенных отбросов, не попадая в переделки. А уж если встретиться ему человек интересный, он умел «залипать» и совершенно переставал понимать границ, становился сначала «жвачкой» ему на ботинке, а потом тем, без кого, как говорится, и праздник, и похороны уже не начинались. Слова: «А этот, …ладно, пусть заходит (остается). Может и пригодиться даже» - этот полу немой парень - он к ним привык. Так он жил. И вовсе не на острове, а среди людей. Среди тех, кто болтал, умел легко сказать о своих чувствах, признаться в ненависти, в любви. Запросто выразить крутым словцом и пренебрежение, и гнев, запросто, поймав девушку за руку, сказать ей о том, как хорошо она сегодня выглядит, какие у неё сияющие глаза. А он, … что он мог сказать? В слове его: «Да…а…по…ол…ты…», - разве кто угадает протест? Так что врагов, в обычном понимании, у Теда Лоренса не было. Вот парадокс! У милый его сестренок – всегда были недруги среди подружек, у этого, похожего на дурочка братца – ни одного!
Но люди попадались разные. Особенно «запестрило» после смерти отца. Члены комиссии стали донимать …всякие. Иногда, чтоб скорее отстали, Тед просто косил под дурачка. Так требовалось. Он вполне вписался в этот образ, который теперь «вполне понимали члены комиссии». Впрочем, образ тот всё равно никак не отвечал нормам «полного дурачка». Тед скорее походил на одичавшего подранка, лишенного теплоты человеческого общения и любви. Дженифер, пожалуй, была права: «Рэпер приболевший».
Тед записывал подслушанный разговор на устройство. Интересный разговор - нет, тут не ему судить. Ему главное, …обсудить его после с Мерфи. У Френка хватало терпения «выслушать» и понять мычание парня. Иногда дело складывалось не так уж и скверно. Процесс стукачества превращался в некий урок жизни. Френк учил парня, на примере лохов, как поступать «вредно», а как «опасно совершенно». Как Теду нельзя поступать, если он, как мать, не хочет попасть за решетку.
В общем, получалось, «курсы на дому». Только чего они приносили больше: вреда или пользы?
Мерфи не сразу это понял.
Таких вот «мальцов», добывающих для него компромат было несколько. Ни с кем Френк так близко не сотрудничал. И уж тем более, не «угощал дома курицей». Парень принесет запись, Мерфи на другой день платит ему за неё соответствующие деньги. И парнишке хорошо – самому не соваться в горяченькое дело – шантаж, и Мерфи неплохо, он уже, разумеется, по иной цене продает информацию третьему лицу.
И только Теду Френк не торопился сунуть купюру, да выпроводить из дома, а напротив, усаживал за стол, и объяснял, что такого «забористого» он нашел в разговоре двух людей, полчаса посидевших на скамейке в парке.
Вот, например,…приносит Тед как-то такое:
«- Ты ходила к врачу?
-Да.
-И что? Что он сказал?
-А что ты думаешь?
-Послушай, детка, мне некогда ребусы разгадывать. Так ты беременна или нет?
-Да!!!
-Понятно, не ори. …Ну-ка, толкни его. Он что спит?
-Чего это я его буду толкать? Пусть спит. …Надо – толкни сам.
-Он пьян?
- Не знаю. Я с ним не пила. Но…вроде, несет чем-то.
-Кажется, это бензин.
-Да какая разница! Нанюхался, наверное. …Отдыхает. …Отстань от него.
-Ладно, с ним - черт с ним. Как ты? Что ты собираешься делать? С этим.
-С чем?
-Не дури!
-Ой, отстань, а!
-Нет! Сиди! Я сказал, сиди! …И отвечай. Что ты собираешься делать?
-Заявить в суд на производителя палевых презервативов.
-Кончай! Слушай, кончай! Я серьезно. И…вообще, я завтра уезжаю. В Техас. Мне некогда будет выслушать тебя позже. Так что, детка, давай. Давай подумаем сейчас. Вот, прямо сейчас, ну?
-Не ну! Хочешь кинуть? А вот попробуй! Я показала тебя моему брату. И о тесте на беременность рассказала. Только дернись, он тебя найдет.
-Ты что?! Ты что, с ума сошла?! Я тебе что говорил, я в бегах. И какого черта ты разболталась с братцем своим?! Он же у тебя… ладно, ладно, всё. Кончим. Кончим нашу ссору и … начнем конструктивный разговор. Детка. …Ты знала, что я в Калифорнии проездом. Знала? …Знала! Я сказал тебе, что я в бегах? …Сказал! Сказал, что я тут ненадолго? …Сказал, сказал. Так вот, ты сама ко мне пришла. Сама стала готовить мне завтраки. Тебе это нравилось. И вот, …вот, теперь пришло время проститься. Так что брат твой …А это не он? Вот, этот, который спит на краю скамейки? …Нет? Ну ладно. В общем, так: думай до завтра. Завтра на этом же месте встретимся, и ты мне скажешь, что ты решила. Ответ может быть только один из двух: или ты идешь к врачу, или … ждешь меня по доброй воле на моей квартирке, пока я в Калифорнию не вернусь. Поняла?»
Ох, и смеялся над разговором Мерфи…
-Ты думаешь, она завтра придет на эту скамейку? Эх, дети, дети.…Она-то придет, да только его в Калифорнии лет сто она теперь не увидит. Точно! Ну, ты понял, о чем речь? Нет? Тогда послушай, я тебе объясню. Она - дурочка. Доверчивая дурочка. Понимаешь? Ну, ты ж не дурак, понимаешь. А он, это парень, он – ещё тот козёл. Он её поимел, понимаешь? …Ну, что ж, уже лучше, раз киваешь. Мудреешь, значит. И вот: она хочет …ай, все они от нас - мужиков этого хотят! Она хочет заставить его жениться, представь! Вместе с братцем своим, ага! …Не понимаешь? …Понятно. Хорошо. Тогда так, Тед: ты хочешь, чтоб какая-то женщина чистила тебе зубы? Нет? Молоток! Вот и парень этот этого не хочет. Парочку раз позволил ей свой рот слюной прополоскать и …баста! Больше не желает. Ты понимаешь, о каком полоскании речь? Секс – понимаешь? Вот! Не дурак. Понимаешь. Больше этим самым он с ней заниматься не будет. Только тут не всё просто. От секса появляются дети. Дети появляются от таких игр – понимаешь? ...Чего тут не понятного, Тед? Ну, это ж … даже …дети… ах, ты понимаешь, просто не сразу дошло? … Ну, ничего. Дошло ведь. Вот тебе и фокус – покус: она беременна, а ему на это наплевать. Понимаешь? …Нет? Ну да. Это трудно. Я тоже, знаешь, не совсем это понимаю. Но… эти женщины, они бывают такими навязчивыми. Впрочем, мужчины тоже, так что замнем. …Но, чтоб было проще и без шума, этот парень, он снова назначает этой дурочке встречу. На этой скамейке. Но сам не придет. Нет, Те, он не придет. Смылся он уже. Она завтра придет, а он – нет. Его уж и след простыл. Понимаешь? … Вот, черт! Да как же не понимаешь?! …Ладно, завтра приди в назначенное время на скамейку и посмотри сам. Она – придет, а он - нет. Он уже уехал из города. Да, скорее даже, из Калифорнии. Понимаешь? …Нет? Ладно, отложим разговор до завтра.
На завтра…
-Чего грустишь?
-Де…девуш…ка….приш…ла.
-Что? Была девушка? Ах, вот…. А этот…её, пришел? …Нет. Ну вот! Чего и требовалось доказать! Теперь ты понял, кто из них лопухнулся? …Нет? Как не понял? Тед, тут же всё просто: она в дурах, а он – ездун. Туда-сюда – понимаешь? Туда и сюда ездит и дурит девчонок – понимаешь? Да. да, Тед. Работа у него такая: дур на место ставить.
Лоренс: «Ка…акое место?»
Мерфи: «Тед, а место у нас для установки женщин только одно. Понял? Вот! На него тот парень её и поставил. Итак, ты вчера не понял, ответь, а как сегодня? Ты понял, что она – дура. Да, она - дура, а он - сволочь, конечно, но игру он выиграл. Ты понял?»
Лоренс: «Место».
-Да. Он поставил её на место.
-Ка..акое?
-Перестань! Тед, ты всё прекрасно понял. Перестань задавать детские вопросы. – Мерфи смущен. Даже как бы раздражен. Он хотел со «вчерашним» покончить быстро. Он торопился послушать новенькую запись, принесенную его «лучшим несуном». Скажем так, самым талантливым его «ухом».
-Какое?
-Тед, перестань! Парень сделал её, понимаешь? Место одно. Понимаешь? Ну, вот и всё. Закончим. – Мерфи насупился. Но Тед смотрел ему в лицо и ждал ответа.
-Ты тупишь, Тед! Ты тупишь, а мне неловко. В глупости тупишь, Тед! – Мерфи чуточку разгорячился. - Или нарочно - не пойму, или так. Что, …растыкать научился? …Шутишь, да? –Мерфи пытался улыбнуться и выдать себя парня, но Тед был серьезен.
-Тед, брось, ты всё понял. Ты ведь всё понял? Ещё вчера, ведь так?
- За…ачем?
-Что зачем?
-Рас…тыкать… про …место? А…как…же… чув…- Лицо Теда дернулось, щека, глаз. - Чув…во, как?
-Так ты серьезно, что ли? Тед, мальчик, …если ты про место, то оно одно, - Мерфи рукой тронул себя за бугорок под гульфиком джинсов. – Место одно. И им он её надурил. Она забеременела, а он – деру. Он – правильно поступил. Она – дура, понимаешь? Тед, таких дур нужно ставить на место. Чтоб вообще не портили картину жизни. Не все женщины дуры. А такие - они создают мнение. Есть, я согласен с тобой, есть такие, которым не посмеешь указать на место. А подчас даже сам начинаешь унижаться, напрашиваться на него: «Приди, люблю. Пусти, а то умру». Но, Тед, …та, что на записи, – Мерфи ткнул в ноутбук пальцем, - она - дура. Ей - поделом.
-Нет!
-Что нет, Тед?
-По…де…лом…нет…не…по…де…лом. Нет, Френк, не…т…т.
-Да я согласен с тобой, парень! Я согласен, надо уважать и человека, и отношения. Нельзя всем подряд указывать на место. Тут я с тобой согласен. …Тед, я согласен. Это, - Мерфи снова ткнул пальцем в клавишу, - это скверные отношения. И всё, и закончим с этим. …Давай, давай, заводи, что там у тебя новенько.
- Я…- Тед ткнул себя в грудь пальцем. – Я… ей…ск…ск…а…а..
-Что ты?
-Сказал…ей.
-Что? …Что сказал? Кому? …Что?! …Ты?! …Этой …девчонке, сказал про парня?!
У Мерфи вытянулось лицо. Округлились глаза. Он не понимал, он бы не поверил, если б ему заявил это другой человек. Но этот, этот не врал. «Он …сказал дурочке правду. …Он сказал такое… женщине?!». – Пацан, ты…что? … А что она? …Что она? …Она закричала на тебя?
Тед покачал головой – нет.
- Не понимаю. Что ты ей сказал? …Как? Как можно сказать такое?! …И ты,… как ты ей сказал, Тед? Ну, скажи, как? – Мерфи будто просил научить.
-Уехал. …Место…уехало. – Тед махнул рукой, как на несущественное.
Мерфи ошеломленно пялился на парня.
Дело было на кухне. На окнах - жалюзи. Неяркий свет. Ночь. Три часа.
Мерфи не понимал мотивов парня. «Зачем? зачем он сказал? Какая ему корысть? Хотел нарваться на … слезы?…Помочь? Чем?..». – И… она?
- Ушла. Место…знает. …Просто…ушла.
Мерфи сглотнул холодную слюну. Он был сильно удивлен «разговорчивостью» своего «маленького» друга. – Плакала?
Тед мотнул головой – нет. – По…п…поняла как…бу…то.
После долгого молчания, глядя на Лоренса, почти не мигая, Мерфи потянулся к холодильнику, достал кусок холодной курицы, так же, не спуская с Теда глаз, сунул её в печь. А когда печка просигналила, он толкнул к нему тарелку и отвернулся. – Ешь! Ешь, дурачок. И … вот что, не бери-ка ты это в голову. У тебя своих проблем - выше крыши. Ушла и ушла. Не плакала – уже лучше. Забудь. Забудем. Ешь!
- Знает? О…- Тед мотнул головой в сторону окна, - …зна…ет.
-Кто? …Что знает? Ты о чем?
Мерфи напрягся. Он вдруг услышал собственное сердце. Внимательнее посмотрел на Лоренса. Заметил искорки огня в глазах. (Тед их сначала прятал, а потом вдруг открыто, с каким-то «победоносным восторгом» посмотрел на своего «кормильца») На Френка будто пахнуло недобрым предзнаменованием. – Тед, ешь, …лучше ешь, я сказал! Ты …мужчина, должен есть … до сыта. …Чего тарелку отодвинул? …Что? …Не нравится? – При последнем вопросе у Мерфи дернулась щека. – Тед,…ты, почему так смотришь на меня? Будто, будто поймал меня.
Лоренс замотал головой – нет-нет и быстро погладил руку Мерфи (провел длинными пальцами по кисти руки). - Ал…лергия. – Он указал на мясо пальцем (мизинцем, он так обычно показывал, не выставляя вперед длинный указательный палец).
-На курицу?! …Ты же уже не раз ел её. Тед, …она ж …диетическая. Ну, ладно. – Мерфи поискал, что-нибудь «мясное» в холодильнике. Нашел кусок копченой говядины. – А на говядину?.. Что? (Лоренс замахал руками - нет, убери). Мерфи показалось, Тед вот-вот рассмеется. Он не понимал над кем? …Над чем?
-Черт! Что смешного? Мясо? Мясо – смешное? …Так ты может, вегетарианец? …Что?
Тед раскраснелся от напряга. Он мотал головой, но старался объясниться словами. Как умел: «Да….а…брось ты…суету! И вооб…е …коп…коп…это…вред…но!»
Тед улыбнулся и, поднявшись со стула, сам убрал еду в холодильник. Мерфи следил за ним взглядом. Он будто ждал от Лоренса чего-то, какой-то выходки. Или слов.
-Понятно. А рыбу? Рыбу будешь? Сельдь есть. Холодный картофель – будешь?
Тед вздохнул и …кивнул – да. Вообще-то он решил не сильно нагружать своего разговорчивого приятеля гостеприимством.
-Ну, слава богу, а то уж я и не знаю, чем тебя накормить сегодня. – Мерфи полез в холодильник. - А мне казалось, ты у меня уже ел курицу. …Ел? Ну вот! Я ж помню.
Тед почесал руку. Задрал куртку, надетую на голое тело. Показал живот. Тот был в кровь расчесан.
Мерфи оглянулся на него. В руках тарелки. Он наклонился к голому животу парня. - Боже! … Это что? …А я думал, прыщи. … Аллергия?…Зачем же ты молчал? Ел… и молчал. – Мерфи поставил тарелки на стол. Принялся резать сельдь. - Тед, так нельзя. Надо к врачу. И…раз нельзя - значит - нельзя. Я бы понял. …Вот! Ешь сельдь. Пряная. Нет, подожди, я разогрею картофель. Подожди.
Мерфи разогрел картофель. В это время прозвенел будильник. Это специальный звонок. Мерфи заводил будильник специально, вдруг увлечется разговором, а за окном в это время совсем станет светло. Как парню выйти не замеченным? Люди живут рядом всякие. И с фантазиями и без. Ладно, если без, а если с фантазиями? …Ещё таких проблем Мерфи не хватало. Днем, бывает, парни из мастерской с полу пьяными подружками зарулят, ночью – пацаны, наряженные для хип-хопа.
- Так, всё, парень. Оставляй запись, завтра поговорим. Вот, вот деньги за вчерашнее. Только десять долларов. Потому что запись непригодна для работы. Ну, дура, да. Дура и черт с ней! Сама виновата, нечего было бегать, завтраки ему готовить. В общем, Вот, - Мерфи завернул банку сельди в пакет, в бумагу завернул горячий жаренный картофель. Не решившись сунуть деньги в карман джинсов, положил их в капюшон анорака и махнул рукой – иди. - Всё, иди в мастерскую. Томми уже там, он впустит тебя. Там и поешь. Или на улице. Только …подальше отойди. …Тед, понял? Подальше отойди от моего дома. …Понял? Молодец. Иди. Нет, постой. Ты…что имел в виду, когда говорил, что «он знает»? Кто знает, о чём?
Тед качнул головой.. – Он. Я… вы…кинул…из …з…вагона.
-Кого?!
-То…о…го парня. То…олкнул. – Тед дернул локтем, будто указывал направление. - …Поез…по…шел, а я…вы…кинул его…сум…ку. Поез…ушел,…а…он остался.
Лицо Мерфи вытянулось. Он переводил взгляд с одной руки Теда на другую. Обе были заняты продуктами.
Потом сморгнул. - Тед, …так ведь это не выход. Он всё равно…
Лоренс энергично дернул головой и топнул ногой. - Пусть! Пусть зна…ает. – Лицо его ходило ходуном от напряга. Но ему важно было сказать. - Сес…стра… пять…сестер …я…не мог.
-Так он же мог убить тебя. Вытолкнуть из идущего поезда…. Тед, за…чем?
-Нет. Не…убил. Ска…азал: «Псих». Заб…б…б…рал…сумки и… по…пошел.
Мерфи бесконечно долго кивал головой. Как гипсовая статуэтка Хатыя при движении авто по неровной дороге. – Да…да…да…
Парнишка ушел. Пакеты унес. Новая запись осталась на столе Мерфи.
Только у Френка не было никакого желания слушать её. …И сон не шел.
И тогда он поднялся и присел к компьютеру. Он задал вопрос Сети: «Диета для страдающих диатезом».
Ни черта толком не поняв (кругом предлагалось сдать анализы и обязательно обследоваться в специализированных клиниках), Мерфи потер глаза, виски, потом выпил коньяку и … прилег на кровать.
Мальчишка, его поступок не выходили из головы. «Вот ведь какой…. Ума – мало, здоровья – мало, так какого ж черта бог наградил его таким обаянием? Не знаю ни одного человека, который бы отнесся к нему без сочувствия. …Мне кажется, он всё понимает. Он видит нас всех, как, как стеклянных. Он прощает мне ложь. … За что?…Что он подумал обо мне, когда я сказал ему, что мне просто любопытны чужие разговоры? …Кем же мы все кажемся ему? …Дикарями? …Боже, да неужели ж только инстинкт выживания держит нас на грани? Ведь мы рождены быть стадными. Жить вместе - это ж закон. Первый закон выживания! …Почему же мы толкаемся, бодаемся и …кусаем друг друга? …Да норовим больнее, чтоб не поднялся. …А этот …сопля - парень, кому он зло? Зачем он сделал это?…Пять сестер. …А он им нужен? Этот голодный пацан - тем сестрам – нужен?! …Они б не стали утирать слез этой дурочке. …Вот я, …я б не решился на такое. Мне слабо стать ей братом».
***
Отвечая психологу, что за интерес у него к юноше Лоренсу, Мерфи был осторожен.
- А интерес вот какой… - Мерфи обвел всех присутствующих напряженным взглядом.
Он думал: «Что стервецы, считаете, что ловушку на меня поставили? Парнишку пытаете и мне, значит, желаете вопросик задать? Ну, ну, сейчас узнаем, кто тут лох».
- Вам что, вам, господа, наплевать на мои интересы. Вы ж так, любопытство тешите. Только у каждого человека кроме общественной есть ещё и своя жизнь. Жизнь сердца. Моё пережило трагедию. Друга потерял. Женщину, которую любил. …Я работаю с людьми, да, больше с людьми, чем с машинами. И не скрою, любопытный человечишка, он как бы это сказать, сам того не зная, становятся мне как бы заменителем той самой потери. И это не важно, молодой это человек или старый, женщина это или мужчина. В моём доме играют в карты и шахматы. Я не против, если молодежь нашей мастерской организует у меня небольшую пирушку. Я никому не отказываю, двери открыты. Как в церкви. – Мерфи снова обвел всех по очереди хмурым, недружелюбным взглядом. – Врагов у меня нет. А может, и есть, да только я их не замечаю. А вот таких вот, которые умеют залатать сердце моё…
Мерфи перевел глаза на Теда. Взгляд тут же подобрел, - таких я замечаю. И приближаю. К мастерской своей… приближаю. И не вижу ничего противозаконного в том, что не отказываю молодежи в своей дружбе. Да, именно! В дружбе! То есть, в помощи, участии и совете!! …Денег у меня не так много. Давать денег просто так, как вы тут спрашивали, на карманные расходы, я не могу. Но и заработанных – не отбираю! Сбегал в пиццерию, купил сигарет пару-тройку раз, не поленился - гайки подкрутил – помог – получи! Да, Тед получает …чаевые. И что? Их закон ни у кого не отбирает. Ни у бедных, ни у богатых. Я ведь знаю, чей он сын. Он богаче тут нас всех, этот парень. Только кажется мне, не в количестве тут денег дело.
Мерфи увел слушателей от темы. - Как, Тед, хватает тебе того, что ты зарабатываешь в мастерской?
- Нет.
Присутствующие загалдели. Ведь «немой» ответил и вполне адекватно!
Но Тед добавил, как ему казалось, для ясности. – Ухо. Де-е…атка. Я, – он мотнул головой, - не не согласиться…не …сог…согласен.
Все переспросили, по поводу «несогласия». – С чем, Тед? С кем? Ухо? Чьё, Тед?
Всё понял только Мерфи. Он даже испугался того, что понял.
Не требований Лоренса - платить побольше за запись, разумеется, не это его испугало, а то, что всё может открыться: использование мальчишек в грязном деле, поиск информации для шантажа. Френк понял, о чем сказал Тед. И стиснул зубы.
– Что ухо, Тед? Болит? Ты не слышал вопроса? Ты не согласен с оплатой твоего труда в мастерской?
Психиатр предположил. – Ах, вот что, господа, я, кажется, понял. Он плохо слышит. …Ухо. Он говорит о проблемах с ухом. Тед, с каким? С правым?
-Мал…маленьк…ие …про…об…емы. Реш….а..аем. Мы. – Тед кивнул. Он улыбнулся и кивнул конкретно Мерфи. – Внут…ри…внутренни…е.
-С внутренним? - Строил догадки психиатр. И пояснил остальным, - думаю, он имеет в виду внутреннее ухо. – И к Лоренсу старшему, - мистер Лоренс, вам нужно срочно показать Теда специалисту. Здоровье вашего подопечного – это ваша забота.
Тед слушал психиатра и думал: «Разговор немого с глухими. …Как надоело…».
Роберт вздохнул. То, что с племянником, что ни день, то проблема - это он понимал прекрасно.
Мерфи тоже вздохнул. Тихонечко … и потер руки. Ладони были влажными.
Он решил, что пора завязывать, использовать парня по «назначению». Френк решил, при первом же удобном случае, сказать Теду, что больше не желает оплачивать его подслушивания. «Слишком честен. Отсутствие здоровой бессовестности в человеке, как оказывается, ещё большая опасность для остального человечества. Не зря, ой, не зря церковники не любят праведников. … Правильный.…Да разве можно сказать про такого, что он «правильный»? И сам на ушах и остальных на уши ставит».
Мерфи оглядел Лоренса. Тот сидел на стуле, чуть скривив ноги, сутулясь, будто тайком глядя на тех, кто намеренно сел напротив него». В лице не было угрюмости, но оскомина от таких встреч явно сидела где-то в горле. Не давала распрямить плеч, глубоко вздохнуть.
Улыбка Теда в данной обстановке - редкая штучка, и она отдавала виной, …виноватостью. Тяготила встреча. «Заседания», «протоколы», «постановления» – надоели парню – это заметно». - Подумал Френк.
Крафт настаивал на обследовании, на занятиях по развитию речи. Дженифер кивала, поглядывая укоризненно на Роберта Лоренса. Тот … будто скучал, но был к мужеподобной тетке внимателен. Он даже как-то ответил на её взгляд - приложил руку к груди, будто обещая ей что-то.
«О чем он думает? - Рассуждал Мерфи, потирая руки, - мы кажемся ему кучкой разбойников, вламывающихся в его жизнь, в его сознание? Наверное, он напуган. Да, мы с радостью готовы походить на чудовища, когда требуется кого-то урезонить. Что за повод был? Мы собрались, чтоб узнать, плохо ли ему живется среди нас. А чем мы закончили наш разговор? «А не педофил ли вы, мистер Мерфи?» …Вот, вот. Так у нас и происходит. Вроде по делу соберемся, а потом всё равно в пустое скатимся».
Мерфи вздохнул. Оглядел дорогой костюм Крафта. На его холеное лицо. «Зевает, гад. Ну, конечно, эта ж встреча оплачена ему не будет». На даму – председателя посмотрел. «И это женщина?! Да что ж такая может решить про ребенка? Впрочем, была б в серьгах – тоже б толку мало вышло. Всем им подавай дело, но чтоб не скучным было. Вон, куда не взгляни, все только и хвалятся что политики, что артисты: «В детстве я был хулиганом. Я любил зажимать девчонок. Да, я таскал из бумажника отца деньги. Да, я подглядывал за младшей сестренкой, когда та принимала ванну». Это придает их портрету сочности.… А потом мы удивляемся, да что там, мы возмущаемся: «Откуда столько грязи в мозгах нашей молодежи?» А та может, и хотела б быть «положительной», но, вот как не потянуться за кумиром? Вперед! Нам не интересно заниматься вот такими «пациентами», такой тягомотиной. Нам скучно, если кто-то долго и затяжно рассказывает, как он всю свою долгую жизнь был предан только одной работе, только одному другу, только одной женщине. «О, да, - с долей иронии отвечаем мы, - как это трогательно. Но вот давайте послушаем другого нашего гостя. Что? Вы Казанова? О, это интересно. А можно, поподробнее». Мы не любим «ботанов». Все они для нас зануды. «Как, он ещё и девственник?! Как?! Ему девятнадцать, а он только биологию и любит?!» Мы высмеиваем чистоту и правильность. Нас, с нашей приватной испорченностью она коробит. …Вот! Вот же парень, всё правильно воспринимает. И вовсе не ботан, и вовсе не максималист. Этот, может и будет разжигать огни на площади, переворачивая мусорные бочки, но, уверен, так, из дурачества. Но и завтра обманутая девушка вызовет у него сочувствие. Человечность. …Пусть сострадание, но не иронию. А мы, …мы?…Муж, убивший жену, вызывает у нас не омерзение, а любопытство и…сожаление. «Достала», - говорим мы, услышав о таком несчастье. …Жестокосердие. … Пустая фраза? …А если б вас, полуживых замуровать в стену?»
Мерфи, разглядывая деловые лица собравшихся, вспомнил об ещё одной подслушке Лоренса. Которую они с Тедом тоже … долго, очень долго обсуждали.
***
- Я не понял, Тед? Я не понял, как тебе удалось это подслушать?
-Тро…о…пинка. Лес.
-Ты прятался за деревом?
Лоренс неопределенно кивнул.
- Они шли, …по тропинке. – Мерфи сверял свои домыслы, следя за реакцией парня. - А ты, …как ты мог услышать столь длинный разговор?
Лоренс замахал рукой – нет-нет. – Стоял. Стояли. Стояло. Де…ерево.
-Они стояли под деревом?
Тед кивнул – да.
Мерфи включил магнитофон. Это было признание человека, который начал сходить с ума от того, что раньше его ничуть даже не беспокоило. Убийство собственной жены.
-… Я решил продать дом. Да, я решил продать дом, чтоб избавиться от него. Почти за бесценок продать и уехать. Уехать подальше.
-Это из-за Джулии? Ты не можешь смириться с её уходом? Кстати, что говорит полиция? Ведь есть же специальные службы, Интерпол и вообще.
-Она не пропала, Сэм. Она… умерла.
-О, черт! Хенк, …да как же так? Когда это стало известно? Кто сообщил, полиция? Не понял, Хенк? Тогда кто же? Что ты киваешь, ответь? Кто сказал, что она умерла?
-Я знаю это. Я сам.
-Откуда, Хенк? Кто сказал?
-Я знаю.
-Нет, нет, Хенк. Ты подожди вешать нос. Кто сказал, кто видел, есть ли свидетельства? Что вообще сказали, ну?
-Никто. Ничто. Я сам. Я знаю, потому что, …я сам.
-Господи, Хенк, ты точно спятил. Кто ж наговаривает на себя такое? Да, я знаю, я знаю, как ты сильно любил её. Я знаю, Хенк. Я – твой друг. Но ты… ты …нет, Хенк, ты не думай так про себя. Она ж, ну просто …пропала, ну же. Она ж просто уехала куда-то, Хенк.
-Я знаю, я…я хочу уехать из дома, Сэм. Уехать отсюда, …куда подальше. Поможешь, ты поможешь мне избавиться от дома? От моего дома, Сэм?
- Да… нет,…то есть, нет проблем, друг. Продать твой дом - это… пара пустяков, Хенк. Но …ты не пробовал выпить каких-нибудь таблеток, Хенк? Да, права, ты может, выпил чего?
- Идём! Идём, я покажу тебе…всё. Тяжело, это тяжело, Сэм. Мой домашний кабинет. Мой стол, …садясь за него, я всё время вижу её. Сквозь стену. Она там. Она замурована. Стоя. Возле угла. Я смотрел на неё каждый день. Сегодня я видел, она закрыла глаза. Она умерла, Сэм. Пойдем, мне тяжело. Я не могу один, мне нужно, чтоб кто-то знал ещё, …идём».
Запись оборвалась. У Мерфи уши зачесались, услышав такое.
И как же обсуждалось реальное убийство человека между сорокалетним мужчиной и парнишкой, который не успевает за словом своих сверстников?
- Тед, и что ты думаешь? Ты думаешь, это не игра? Тед, ты не знаешь, но тут, под Лос-Анджелесом среди праздно шатающихся людей встречается столько артистов….Я знаю, даже трагики случаются… на дорогах. Ты думаешь, это правда? Он замуровал свою жену заживо …в собственном доме? …Кошмар. Да, Тед, умеешь ты порадовать новостью дня. О, черт! А мы-то всё надеемся, что не всё у нас плохо, не все, кто рядом, рвачи и скотоблуды. А ты, значит, сядешь под кустик и такого нацепляешь на душу. …Тед, скажи, тебе не хотелось уйти, не слушать такое?
Тед пожал плечами. Те дернулись и замерли, как-то так, не опустившись в конечную точку замирания.
-Что? Что, парень? Хотелось, да?
Тед кивнул. – Боюсь. Бо…ялся. Де…рево.
-Что? При чем здесь дерево?
Тед показал на себя и потом пальцем указал уровень, выше лба.
-Ты был на дереве?
Тед кивнул. – Они…смо…т…т…рели на…ебо.
-Понятно. Ну, что ж, теперь понятно: ты хотел уйти, но не мог. Понятно. Что ж, что ж, парень, надеюсь, тебе понятно, что, если это правда, то – Мерфи обтер лицо ладонями, то вспотело, - …нас ждет с тобой вознаграждение. Серьезное вознаграждение. За страх много платят. Да, Тед, это так. –Мерфи помолчал. Потом, заметив на себе пытливый взгляд Лоренса, он усмехнулся, - Брось, ты ж не думал, что я из любопытства слушаю это?
Френк снова помолчал. Посмотрел на потолок. - Мне тоже противно. – Ещё помолчал.
История его разобрала. Надо было спешить.
Он снова посмотрел на Лоренса и, чтоб снять наряг с лица парня, улыбнулся ему. - Но, деньги не пахнут, парень. А кучка, …кучка таких вот денег, Тед, …это вообще… - Мерфи вздохнул, скривил лицо, как от кислого и залпом выпил полстакана виски. - К тому же, знать, что есть люди, которые хуже тебя, это, как не парадоксально, утешает. Да, как это не парадоксально, это утешает. …Это значит, это значит, парень, что мы с тобой, - Мерфи махнул на Теда рукой, - да что ты? Что с тебя взять? – Он прямо посмотрел Теду в глаза. – Это означает, я, что я, Тед, - ещё не полное дерьмо.
-За чем? Худ…ший…им…худшим…за чем?
-Что зачем? – Мерфи хмурился, глядя в прищуренные серовато- голубые глаза парня. – Ты спрашиваешь почему? Почему я считаю себя худшим?
Тед медленно покачал головой - нет.
Он отодвинул от себя тарелку с блинчиками. Сегодня Мерфи угощал его по-русски: блинами с творогом под сметаной.
– За …- Тед показал расстояние руками, - чем? За чем худший…худшим? …За чем?
Мерфи не понимал.
Тед пальцем нарисовал несколько черточек на столе. Друг за другом. И повторил: «За чем… худши…ым?»
- За подлостью, парень. - Мерфи отвернулся.
После того, как он понял Теда, что-то как-то вдруг ему спешить расхотелось.
- Все мы стоим … у выдачи за свою подлость.
Мерфи налил ещё виски, но пить не стал. Откинулся на спинку стула. Сначала он оглядел мальца с головы до кроссовок, носы которых торчали из-под длинных широких холщовых штанов… и назад, снова на лохматые патлы Лоренса посмотрел. Сегодня Тед не закреплял их повязкой. Потому Мерфи заметил серьгу, появившуюся у Лоренса в ухе. Серьга была …женской. С красным камешком. Френк решил, что Тед нашел золотую серьгу и, чтоб не пропадать добру, сделал дырку в ухе.
Мысли Мерфи зароились от выпитого. Он туманно поглядывал на циферблат будильника, цифры расплывались. Тогда он переводил взгляд на «обновку» Теда, и взгляд замирал, успокаивался на красном, как кровь камешке рубина. – У меня была девушка. Её звали Лили. Она и я, мы…любили друг друга. Мне казалось, в ней смысл моей жизни. Всё для неё – успех, клятвы. И вдруг она попадет в катастрофу. Вместе с родителями. Ей ампутировали сначала одну ногу, затем вторую. Потом, потом оказалось, у неё поврежден зрительный нерв. То есть, она ещё и слепой могла остаться.
Мерфи протянул руку. Тронул серьгу в ухе парня. – Откуда она у тебя?
-От…тт…тт..
Мерфи махнул рукой, мол, ладно, молчи. Тед часто «представлялся» с заиканием, когда о чем-то не хотел рассказывать. Френк понял, отвернул лицо.
Через полоски жалюзи он смотрел на ночь.
-Невеста… из хорошего дома, из состоятельной семьи…слепа, …без ног. Веришь, я стал молиться за её смерть. Я просил бога избавить её от боли, послать ей покой. Однажды я пришел в клинику, на посещение и… посмел сказать ей это. Да, ей было тяжело, а я, я, который любил её, как жизнь, …как жизнь, Тед, точно…я сказал ей: «Лучше бы ты умерла, детка». И она умерла. Врачи сказали, что отказали почки, но я то понял, они там что-то не доглядели. Это она сама, сама, что-то там отключила, … решила поставить точку. Из-за меня. Из-за моих желаний. – Мерфи влил в ладонь минеральной воды, умыл ею горячее дряблое лицо. Глубоко вздохнул, будто пытаясь порвать путы на груди. - Все спрашивают меня: «Отчего ты не женишься, Френк Мерфи? Такой мужчина…». А я … в любом,… да что там! в любой собаке даже, посмотревшей на меня с преданностью, вижу её, мою Лили. Какая уж там, к черту, …женитьба…
Мерфи повернул голову и уставился, грозно глядя на парня. – Я, …я хуже, Тед. – Он показал пальцем на ноутбук, в который была вставлена флэшка с записью разговора двух мужчин из городского парка.
Затем рука развернулась и, …расставив пальцы пошла к лицу парня. Мерфи будто хотел серьгу с уха сорвать.
Тед не отодвинулся от него, хотя жест был довольно-таки угрожающим. Даже как бы провоцирующим. Он смотрел Мерфи в глаза и будто пытался понять, что у того на уме. То есть, что там на языке у пьяного - бог с ним! а вот, что на уме у трезвого, выглядевшего сейчас злым – вот это он хотел бы понять своим умишкой.
рука Мерфи замерла. Он снова потрогал мочку уха Теда. –Откуда серьга.Тед?
-Под…руга….потер…одну. Вот…под…арила. Мне.
-Подруга?
Тед промямлил: «Ну…бу…ду…». Мерфи кивнул. Он понял.
- А почему ты не спрашиваешь больше, Тед? Что? Теперь тебе ясно, что я не осуждаю этого убийцу, а только лишь хочу на нём подзаработать?
Тед молча смотрел на Мерфи. Вопросов действительно не было.
Мерфи продал информацию. За сорок долларов купил у Лоренса, и за пять сотен – продал знакомому. Бывшему полицейскому.
Когда-то было у них одно общее дело, полицейский неплохо заплатил Мерфи за него. Теперь поборник закона стал стар, работу, разумеется, пришлось оставить, молодые подсидели. Но не у дел оставаться не пожелал. Томми Сайт открыл собственное дело. Когда шантажом промышлял, когда для частных адвокатов старался. А иногда и коллегам помогал. Не бесплатно, разумеется. Таких, как Мерфи, у него много на крючке сидело. Он им – они ему и наоборот.
Дело об муже-убийце было очень лакомым кусочком для Сайта. Он мог бы неплохо подзаработать на нём, но…
Дом убийцы не дожил до утра. Когда бывший полицейский приехал по очередному (предполагаемому по имени владельца) адресу, пожарные уже выносили на носилках останки того, кто желал бы срочно продать свой дом.
-Что случилось?
-Говорят, кто-то под утро поджег дом Хенка Морриса. Забрался в дом, облил газовую плиту бензином и включил газ.
Глупо было бы советовать пожарным, что стоит поискать ещё один труп. Зачем старому полицейскому проблемы с объяснениями: кто сказал и почему ему? Да и от коллег по службе, даже в случае обнаружения трупа женщины, заживо замурованной в одну из стен, получить что-то, более благодарности за преданность службе – Томми уже как бы и не мог. Дело было сделано, правосудие как бы уже и свершилось. Поэтому Сайт решил, пусть процесс идет дальше …без его участия.
Пусть дело дождется своей точки.
Томми Сайт сел обратно в свой свежеокрашенный коддилак, и …уехал, посчитав, что приятель его - Мерфи (они встречались и приватно, иногда играли пара на пару в карты) его здорово нагрел, подсунув «сгоревшее» дело.
***
-А может, отправить мальчика в частную школу?
-Так он же семнадцать раз убегал из пансионата!
-Тогда нашлось объяснение, - возразил психиатр, - наш Тедди высок ростом. Вес, правда, жокейский, но …метр восемьдесят – это действительно заметно среди восьмиклассников. Мы договорились о переводе его в девятый класс. – Крафт обратился к Лоренсу младшему. - Тед, в девятом классе вам будет труднее учиться, но ведь зато интереснее, так? И отвечать вам на занятиях придется только в письменном виде. Это же тоже хорошо. Ведь так? Тед, ответьте.
Слишком много вопросов. Лоренс кивнул, неуверенно дернув головой.
Дженифер, успокоив свою крупную голову в ладони согнутой руки, которой упиралась в подлокотник, смотрела на мальчишку и явно была в печали.
Нескладный, скорее длинный, чем высокий из-за сильного недобора в весе; бледный, несмотря на то, что коренной калифорниец, с копной, будто вечно немытых всклоченных темных волос, которые он старался спрятать под широкую трикотажную повязку, Тед вовсе не выглядел на миллион долларов, который наверняка имел бы, если б захотел. Лицо его иногда нервно подергивалось, пальцы, длинные, будто щупальца не находили себе покоя и вообще, были неловки. Шнурки в кроссовках Тед даже не пытался завязывать, те всегда выползали, мешали ему, сегодня он достал их вовсе. И в тоже время неловким совершенно назвать его было нельзя. В игре, например в баскетбол, он умело «держал» мяч, бегал плохо, зато точно пасовал. А уж если оказывался под кольцом, неизменно кидал мяч в цель. В соревнованиях по дартсу равных ему не было. Он шел под номером один, если требовался участник для соревнований. У Теда медали: за школу, за пансионат, за город, за штат. Но, вместе с тем, он казался неуклюжим, рохлей, а уж если открывал рот, желая, включиться в разговор, сразу проявлял себя как человека с врожденным пороком.
И всё-таки даже с такой внешностью его обаяния хватало на то, чтоб не заводились недруги, а даже напротив, появлялись те, кто старался не просто не обидеть, но и отстоять права парня. Будь это солидные, взрослые люди или сверстники, или те, с кем ему приходилось сидеть в одном классе – ребята, что были младше его на год (Тед пропускал занятия, потому дважды «отбывал» восьмой класс) – но никто, как будто никто не пытался достать его из-за его врожденного недостатка. А делая это случайно, или по-детски, из-за спины, не находили отзыва и потому грубость гасла сама собой.
Впрочем, однажды Тед попытался подраться, …не получилось. Не вышло. Парень доставал его из-за «худосочности». Обзывал: «Струёй». Парнишка оказался проворнее, он удрал, выскользнув из цепких пальцев Лоренса. Но в пансионате поговаривали, и Гарольдина Дженифер слышала это сама, теперь тот парнишка слегка трусит. Лоренс обещал ему проверить, насколько «сочный он».
Взгляд Гарольдины плавно перешел с лица Лоренса младшего на его ноги. Она посмотрела на кроссовки. «Он что, снова без носок? …Надо б сказать …ай, что говорить этому хлыщу! И как я раньше не поняла. …Сам одет с иголочки, а мальчик».
-Откуда одежда, которая на нём? Сэкэен хэнд? - спросила она, наклонившись к Роберту Лоренсу.
-Гуччи. – Роберт перевел взгляд на ноги племянника. – А обувь, обувь он носит только одной фирмы – Найк.
-Вы серьезно? Эти… кроссовки…
Роберт кивнул. – Дом полон одежды. Вы можете приехать и проверить. Я не люблю ходить по магазинам. Заказываю оптом по каталогу. А…детки, - Роберт подавил зевок, - они носят, что хотят. Что найдут, …простите, что выберут. Всё дома, всё в шкафах.
-Крафт, поднимаясь с кресла, направляясь к Теду, усмехнулся. – Гуччи – оптом? …Гм, солидно.
Гарольдина кивнула. Её прическа, как стальная, не шевельнулось ни волоска. – Понятно.
Она тут же сделала запись в свой блокнот: «»Гуччи из каталога?» - срочно проверить, где заказывается одежда для детей А. Лоренса».
Она наблюдала за манипуляциями Крафта, тот о чем-то попросил Теда, затем, наклонив его голову, принялся осматривать правое ухо.
Дженифер снова принялась вспоминать своё последнее посещение пансионата, в котором жил тогда и Тед Лоренс.
С Робертом у них начались какие-то споры. Старший позвонил в «детский» отдел, и Дженифер согласилась «пристроить» мальчика в приличный пансионат. В пансионат для мальчиков, расположенный под Лос-Анджелесом, в зеленой прибрежной зоне.
«Да, тот парнишка, по-видимому, серьезно опасается теперь. Как ни говори, Лоренса считают там неадекватным. А связываться с психопатом – это не только не удобно, но и опасно. Но… незаконченная драка имела и положительный эффект: тех, кто отмечал его «худосочность» сразу поубавилось. По крайней мере, на одного».
Крафт осматривал ухо Теда. Это Роберт запротестовал, что он «очень даже следит за здоровьем вверенных ему детей». Джон Крафт решил убедиться «лично», что всё именно так. «Раз мальчик жалуется, значит, … то есть, может, ухо всё-таки болит».
Лоренс размышлял о новой встрече с пансионатом, подставив себя для осмотра врача: «Ну вот, опять уроки…».
Тед пропустил немного. Пару недель. Запустил математику, химию (остальное- ему не трудно было нагнать). Зато он освоил сварку, прочитал книгу об Александре Македонском, подучил французский, освоил два новых гамбита и стал увереннее метать дротик левой рукой.
Как только какой-то тинэйджер становился неуправляемым в пансионате, где жил Тед, дирекция тут же рекомендовала «перевести подросшего мальчика в другой пансион». В такой, где содержались дети от семнадцати до девятнадцати лет. Вообще-то те пансионаты как таковыми уже не являлись. Скорее всего, их можно было назвать спортивными лагерями, где могли продержаться «шумные» подростки до поры поступления их в колледж. Считалось, что там молодые мужчины легко могли подготовиться к поступлению и в высшие учебные заведения. При желании, разумеется. Тед пока не выбрал для себя путь. Он вообще ничего не любил делать заранее. Заранее думать, заранее готовиться. Копить не любил, хоть дядя и приучал их – его подопечных «Копить знания, деньги и здоровье».
Лоренсу до университетов было ещё далеко. Ему только шестнадцать исполнилось. В общем-то, в пансионате ему было не плохо. С учителями, которые, конечно же, были людьми обычными, без особых успехов в педагогике, ему было комфортно. Да с него и спрос был не большой. Его ж «немым» считали. А ответы он давал только в письменном виде. То есть, всё хорошо обдумав и взвесив. Кому-то сразу нужно было ответить: «Где находится Сайгон?», прямо моментально, а ему – что? он подумает, подумает и …вспомнит, где там и с каких пор находится. Нет, на учителей Тед не обижался. Те были на работе, они просто обязаны были дождаться, пока он там что-то вспомнит и красивенько выведет на бумажке слова «Южный Вьетнам».
Писать Лоренс умел. Даже приятно удивлял всех витиеватым мелким бисером, по-видимому «списанным» им из компьютерной программы (стиль coronet). Писал он так, как думал, легко. Предложения имели красивую форму, слова - соответствующий падеж и окончания.
Только по его письменным ответам учителя поняли, что ему не чужд юмор и желание покрасоваться. До того все считали его застенчивым.
Тед уважительно относился к родному языку. Его усердию и терпению ставили десять баллов. Однако высших оценок он достигал лишь в определенных науках и в некоторых видах спорта. Такие предметы как обществоведение, политология – ему не давались вовсе. Литература – давалась только на оценку «посредственно». Эти предметы он не воспринимал верно, и возможно, именно потому не придавал им значения. Увы, пока никому не удалось повернуть его мнение вспять.
Ну, разве мог он понять смысл произведения, спрессованного в жалкие выжимки и выставленного на сайте для «ленивых чтецов»? Читать в подлиннике наискучнейший, по его мнению, роман (например, «Американская трагедия») - для него «потеря времени». Никак не удавалось ему понять, что за красота в поэзии? «Разве может быть польза от рифмы? Разве не более понятна фраза, сказанная нормальным человеческим языком?» А на уроках обществоведения и политологии Лоренс вообще не присутствовал. То есть он, конечно, ходил на них, но … не участвовал в общей полемике на предлагаемую тему. Он на этих уроках спал, слушал плеер, рисовал котов (его любимейшее на «неинтересных» уроках занятие) А когда всё-таки от него требовали ответа на поставленный вопрос, он не обходился парой несвязанных слов, как говорил обычно, а «красноречиво» расписывал свой ответ на бумаге. «А в чем сила знания «развития общества»? Особенно, если ход дальнейшего развития общества или сообщества можно спрогнозировать исключительно с погрешностями. Да такими, что ставят под сомнение весь прогноз».
Он спорил с преподавателем, усердно выводя буквы, слово за словом. Ему смотрели в затылок, кривили губы в усмешке, читая его «рассуждения» из-за острого, некрепкого плеча. А он кусал свою пухлую нижнюю губу, пыхтел и выписывал буквочку за буквочкой в стиле coronet: «Всё теория. Будущее любого «общества» сомнительно. Будущее – это лишь вероятная состоятельность. Настоящее и прошлое общества – не есть абсолютная основа существования будущего у этого общества. Или мы должны верить предсказателям из службы по социальным опросам? Линкольн, Кутузов, Чингисхан, Гитлер. Кто предсказал их Викторию, обществоведы? Нет вероятности, что таковых гитлеров нет среди нас сейчас. И будь хоть какая культура у общества, придет очередной Полпот, и …куда она только денется! А Ленин? Неказистый мужичек, но с огромнейшим запасом культуры, потомок интеллигентов, что сделал он? Это вам не Полпот, с его лозунгами о «разбивании культурных бошек». Но вот настала пора ленинизма и что? Где многонациональная империя с её колоссальными возможностями для развития? Лет сто – коту под хвост! Вот куда полетело «развитие того общества». Фидель Кастро. Кто он? Он - Папа Кубы или узурпатор красивейшего острова в мире? Хорошо, оставим личностей, сумевших держать «развитие общества» на коротком поводке. Далее: ураганы, космическая и солнечная активность, наводнения – разве можно исключить их из жизни хоть какого-то государства? Нет государства, нет - определенного типа общества! Об ушедших от нас атлантидах остались лишь легенды. И, будем надеяться, больше - история, изучение которой всегда было назидательно и актуально. Только обществоведение-то тут при чем? Нет серьезных изменений в карте мира? Будут. Только при чем здесь «развитие общества»? Разве можно считать «развитием» процесс поглощения одного общества другим? Или наоборот, крушение «сообщества» с ассимиляцией народов в миру, как это было с евреями. Жители Ирана, Ирака, Афганистана, юга России, Аравии, Египта – потомки Великой персидской империи. Мне бесконечно любопытен мир этих народов, но к чему мне знать о том, куда подевалась Персия с её «обществом» с карты мира? Она что «доразвивалась» до того, что взорвалась, раскидав куски территорий? Будущее её стало прошлым для вышеперечисленных и многих других обществ. Важна и бесконечно интересна ИСТОРИЯ общества. А это только прошлое и настоящее. Пытаться предсказывать, говорить о развитии - мне представляется, простите, недопониманием законов бытия и мира в целом. Потому на ваш вопрос о том, что «ждет наше общество через тридцать лет» – я могу ответить лишь чужой мудростью: «Будет день – будет пища»».
И что должен был поставить преподаватель по обществоведению такому ученику? Лоренсу поставили «посредственно». Потому, что его мнение было отлично от мнения «общества». Поставить «не удовлетворительно» у преподавателя рука не поднялась. Тед и ему казался парнем смышленым, вовсе не дурачком. («А что «дурит» под час – так это возрастное», - считал учитель, показывая, в том числе и директору пансионата, «опусы мудреца из восьмого «А»).
Тед удрал из пансиона. Он снова удрал из «закрытого» заведения на свободу. Он бы удрал домой, пока он ещё не вырос, чтоб скинуть и забыть про шелуху тоски по родному дому. Пока он удирал из пансионата туда, куда ему дорога указывала. Но, побыв в доме, уходил. Куда? Были места. В том числе и в автомастерскую к Мерфи.
Из пансионата разрешалось уезжать, только если за учащимся приезжали родственники или родители. Дядя Теда чаще всего был занят. Он эксперт по антиквариату, человек деловой, не всегда он мог приехать и забрать парнишку на выходные в родительский дом (троица младших детей Арчи Лоренса остались там, а их опекун, разумеется, тут же посчитал их дом «своим домом»).
Тед не особо дожидался приезда дяди или старших сестер. Сначала было что-то такое, что-то вроде детских обид, мелкой зависти к тем, кого «забирали», закидывали подарками и лаской. А потом он понял, ждать «чего-то такого» - это дополнительная боль в сердце. И он перестал ждать суббот (чем «страдали» другие ребята), Тед удирал из пансионата уже в пятницу или даже в четверг.
Однажды к нему приставили соглядатая. Директор попросил учителя физкультуры, присмотреть за парнишкой, который явно снова намеревался «перемахнуть через ограду». Тот ходил за Лоренсом по пятам. Тед никак не мог от него отделаться, чтоб удрать в город (ему нужно было к Мерфи). И вот тогда шалопай пошел на хитрость. Он попросил у одной из сотрудниц ключ от бытовой комнаты, расположенной возле туалетных комнат, якобы для того, чтоб взять технический инвентарь, чтоб вымести мусор, выпавший из кем-то перевернутой урны. Не подозревая в едва бормочущем парне хитреца, женщина согласилась: «Правильно! Набезобразничал – подмети сам!», - и отсоединила ключ от связки, потребовала сразу же вернуть его после дела и … отпустила мальца с миром. А ключ подходил к туалетным комнатам. Тед и закрылся в мужском туалете. И удрал оттуда, пока физрук дергал за ручку двери, пытаясь открыть. Тед вылез в малюсенькое туалетное окошко наружу.
И тут же вернул уборщице ключ, почти внятно поблагодарив: «Спас…. Чисто».
-Молодец, молодец, Тед. – Похвалила парня женщина и улыбнулась, когда тот, косолапо загребая ногами, быстренько побежал из здания в сторону спортивных площадок. А там - через ограду и … на стоянку машин.
Парковка, правда, была под контролем охраны пансиона. И человек, стоявший на выезде со стоянки, вполне мог Лоренса задержать, но… не задержал.
-Тайсон? Дир… -Тед указывал рукой на главное здание пансионата, - дир…ректор. ….му. К…к нему.
-Зачем я ему? – Вахтер потянулся к телефону.
Лоренс пожал плечами и …двинулся назад к пансиону.
Нет, если б он двинулся к машине, или остался стоять возле контрольного пункта, Боб Тайсон наверняка бы сделал тот самый контрольный звонок, но,… посмотрев парню в спину, он трубку положил на место. Просто огляделся, кругом тихо, и он двинулся за парнишкой в сторону пансионата, обдумывая причину срочного вызова к боссу.
Вместе с Лоренсом они спокойно дошли до центральной двери здания. Боб вошел внутрь, а Лоренс… бегом назад. Бегал Тед хоть и «косолапо», но относительно пенсионера шустро.
Руками он поднял автоматический шлагбаум и … укатил в Лос-Анджелес. У него было «дело» к Мерфи.
Это был его «последний побег». То есть больше директор пансионата не захотел брать на себя ответственность за такого учащегося.
***
-Так что же, Тед, попробуем вернуться? Уже в девятый класс. Думаю, часть предметов тебе придется сдать экстерном, но, думаю, ты вполне с этим справишься. – Крафт подался вперед, - ты согласен вернуться?
Лоренс пожал плечами. Потом, вздохнув, кивнул. «Учиться, - решил, - всё равно заставят». – Панси…онат. Девять…ый… «А».
-«Б», «А» - вот тут не важно, Тед. Думаю, с одноклассниками ты поладишь. Другое дело, что убегать нельзя. Директор ответственен за тебя. Ты уезжаешь, не предупредив. А вдруг…
Дама в мужском костюме, говорила убеждающим тоном. Её низкий контральто заставлял прислушаться, если не к словам, так к голосу. – Вдруг с тобой что-то случиться по дороге. А ты на чужой машине, без прав. Ты пользуешься тем, что ты высокий ростом, но ведь прав у тебя нет, Тед. Ведь нет?
Лоренс вздохнул, тряхнул головой – нет.
Дженифер хотелось сорвать с головы парня несвежую трикотажную повязку (не дающую длинной челке лезть в глаза). Она ей мешала. – А раз прав нет, так и делать этого не следует.
-Моя. Машина… мне…моя.
Женщина вздохнула. – Твоя? Да, возможно, это твоя машина. Но прав у тебя на её вождение – нет. Её владельцем является твой отец. Он умер, …Тед.
Дженифер вздохнула снова. Она громко сопела коротким носом, и кажется, действительно грустила, если не по поводу мальчика, которому в глаза лезла грязная повязка, то уж по поводу умершего Арчи – точно. - Мне жаль, Тед, жаль. Твой папа умер. И потому… давай, договоримся, его машина пока пусть постоит в гараже.
Она посмотрела на Роберта Лоренса, произнесла более давяще, - я даже уверена, что она твоя, Тед, …но это опасно. Нельзя. – И снова к Теду. - Возрастные ограничения. Это закон, Тед.
Она развела руки в стороны. Будто хотела сказать: «Ничего не могу поделать». И Тед заметил темные круги под мышками на пиджаке дамы. Ему тоже было жарко. И он тоже волновался. Может, поэтому он очень внимательно выслушал «вспотевшую» из-за него тетку из окружения губернатора штата и как можно приятнее улыбнулся ей. – Я… умел…у…мею…водитель…водить…авто.
-Тед, ты семнадцать раз уезжал из пансионата - это мы знаем. – Дама повернулась к Мерфи. – Или мы что-то не знаем, мистер Мерфи? Были какие-то повреждения на машине мальчика, когда он приезжал к вам в мастерскую?
Мерфи подтвердил, что Тед водит «по-взрослому».
Роберт Лоренс тут же отреагировал. Он будто делал заявление: «Вы так считаете? Вы берете на себя такую ответственность? Вы так уверены, что парень не попадет в катастрофу, не угробит себя, кого-то ещё? Вы так считаете?!»
Мерфи тут же и покраснел. Не от смущения. От гнева. – Что вы несете, Лоренс?! – Взяв себя в руки, Мерфи заговорил сдержаннее, - ответственность – это дело ваше. Не думайте, я не отбираю у вас прав на неё. Но я знаю точно, этот парень, - Френк показал на Теда пальцем, - может не только самостоятельно ездить по улицам города, но и в случае чего… самостоятельно держать ответ за свои поступки.
На Мерфи налетели сразу «три» коршуна.
-Вы подталкиваете ребенка к нарушению закона!
-Вы ответите за жизнь парня, если он навредит себе или кому-то другому!
-Именно! Будучи за рулём тяжелой машины. Он же сразу лучшую машину гаража оккупировал!
Последнее слово, явно в запале произнесенное Робертом, резануло по уху каждого из сидевших в малоуютной комнате, выделенной мэром для важной гостьи – Главы отдела по опеке, организованной губернатором штата.
Все посмотрели на Лоренса старшего. В том числе и Тед.
Роберт решил, что вот как раз последнему он всё и объяснит, так как дело семейное, и оно тут больше никого не касается. – Тед, но ведь это так и есть. Почему ты не сел на относительно легкий бьюик? Почему ты выбрал самый дорогой авто? Бронированный мерседес. Почему?! Есть какое-то разумное тому объяснение? И вообще, твои сверстники разъезжают на мотоциклах, в коллекции Артура пять харлеев. – Роберт закатил глаза и развел руки в стороны, - а он выбрал… не понимаю!
Мерфи как будто предугадал ответ парня, он даже рот открыл, хотел ответить за него, но Тед выдавил из себя слово. – М…мой!
Мерфи помолчал, ожидая «добавлений». Тед молчал. Он считал, что сказал всё.
Тогда Френк сказал о том, что пришло ему в голову. Как причина, по которой парень выбрал именно «броневик»: «Тед, а не потому ли ты сел на него, что он безопаснее всех предлагаемых тебе дядей бьюиков?»
Член комиссии сухо спросила: «Простите, для кого безопаснее? Для общества?»
Мерфи простодушно указал на Теда. – Нет, для общества - конечно, нет. Но для мальца – несомненно. Вы не понимаете, бронированный Мерседес…
Дженифер остановила профи жестом руки. - Достаточно.
Троица воззрилась на Мерфи. Его тоже осуждали. Его…осуждали за не взрослость.
Мерфи понял свою ошибку. Но ему и в правду казалось, что Тед сел за руль папашкиного «броневичка» именно по этой причине – для собственной безопасности.
Тед решил поправить дело. Он говорил долго, минуты две. Все ждали.
-Отец… говорить….говорил, … водить…сам…ому…сраз…у…хорошую…машину. Дрянь …развра…ащает. Бить не жаль. Эту - …жаль. Мой мерс…мой.
Мерфи улыбнулся. – Ну вот! Тоже верно. На тяжелом да дорогом – не полихачишь. Семнадцать раз он только из пансионата уезжал, но ведь он же, наверняка и просто так по городу на нём катался. Что ж полиция, прекрасно зная, что владелец машины умер, не остановила его? Закон – законом, но спрос не с парня, а с тех, кто должен держать молодежь в его рамках.
-Вы уж точно не держите. Вы потакаете! От парня …из приличного дома несет бензином, будто он умывается им. Старшие сестры, рядом с ним носы затыкают.
-А пусть глаза откроют! Да! И о совести вспомнят. Почему парень не к сестрам в дома едет, а на аромат бензина – мухой летит, почему?!
Психолог снова прекратил свару. Вернул всех на круги своя: «Господа, мы собрались не для того, чтоб упрекать один другого в недостатках воспитания Теда Лоренса. Нам необходимо решить, что делать с ним дальше. Значит, с возвратом его в пансионат – мы уже решили. Тед, вы поняли, прямо отсюда с дядей вы поедите в пансионат. С дирекцией мы созвонимся. Но это не всё. Скоро каникулы. И, скорее всего, все разъедутся из пансионата. Ну, пока вас это не касается. Вы, Тед, вы будете готовиться, и сдавать экзамены по предметам для перехода в девятый класс. То есть вам предстоит завершить свой восьмой и сдать экстерном экзамены за девятый класс. Думаю, там пойдут вам на встречу и помогут с подготовкой.
Какие у вас отношения с соседом по комнате, вы не сорились?
Тед пожал плечами и покрутил головой.
-Хорошо. Думаю, для вас подыщут ещё одного спокойного соседа по комнате. Думаю, вы и с ним найдете общий язык. Итак, этот вопрос мы решили. Теперь вопрос здоровья.
Крафт развалился в кресле. Ему как и Дженифер досталось большое и удобное кресло. Остальные – сидели на стульях. – Тед, вот тут нам нужно договориться построже. Почему вы отказываетесь посещать наши сеансы тренинга? Они вас не устраивают? Чем? Может сменить логопеда? – И не дожидаясь «бэ-мэ» Лоренса, - мне показывали ваши работы по литературе и обществоведению, Тед, оказывается, вы неплохо изъясняете свои мысли. Нужно развивать и речь, Тед. Ваша мать, она, конечно, любила вас, но…
Тед дернулся. В нём дернулось всё: длинное худое тело, бледное лицо, руки, подвижные пальцы, снова пришедшие в состояние не покое. Ноги – тоже дернулись. Тед сидел, обхватив ими передние ножки стула, после нелесных слов о его матери, да ещё и в прошедшем времени, ноги Теда быстро освободили ножки и жестко встали на ступни, будто готовые поднять тело тот час. Тед весь дернулся. Так им было выражено «тихое» возмущение.
Он вообще не любил, когда посторонние касались имени его матери.
***
Как складывались отношения Лоренса с матерью теперь? Они не виделись больше полугода. Элизу трясло, когда она слышала в трубке телефона голос сына. Его слова: «Не мог…гу. Хочу. Не могу, …ма, дя…дя…но...о я… любовь…люб…лю, ма…при…еду…я…при…ду», - они приводили её в ярость.
Лиза только теперь поняла, насколько Роберт Лоренс может быть властным опекуном. Дочери рассказывали ей многое. Маленькие болтушки, они не понимали, что делают матери больно своими миленькими деталями из их новой жизни. Старшие - те молчали. Тем – всё как бы неплохо возле их мужей. А эти…. Детки рассказывали ей многое. И про отсутствие карманных денег, про замки, вдруг появившиеся на дверях некоторых комнат в их доме. Слуги вдруг начали доносить на детей «Новому хозяину», стали пропадать деньги («Позор!» - грозила Элиза Лоренс кулаком, получается, стенам камеры).
И без денег Артура, так ей и не доставшихся, она была достаточно состоятельной женщиной, чтоб позволить себе «приличное» содержание в арканзасской тюрьме. И работы ей, в стенах тюрьмы хватало. Может, свои руки теперь коротки были, зато было на что чужими руками порулить. Всеми способами Лиза пыталась достать компромат на Роберта Лоренса, который бы лишил его прав на опеку. Та, «автоматически» перешла бы в руки её сестры – сорокалетней Маргарет МакДир.
Сразу сделать сестру опекуншей Элизе не удалось. Её сестра – как и Роберт – человек одинокий, но её сорок – не его шестьдесят. Общество защиты прав ребенка легко поставило крест на семейной жизни Лоренса, а вот про Марго все решили, что та ещё не стара, выйдет замуж, ей будет не до чужих детей. Элиза давила на частного детектива. Ей нужны были неопровержимые факты, что Боб Лоренс либо гей, либо… «не зря требует от своих племянниц каждый день принимать ванну».
Девочки звонили матери и жаловались, что дядя замучил их пристрастием к чистоте: «Он требует от нас показывать ему руки и уши. Мама, зачем ему наши уши? Он говорит, они грязные. Но мы смотрели уши друг у друга. Они чистые, мама. А Тед вообще перестал мыться дома. Он говорит, что моет руки в мастерской. Соляркой. Мам, а что это? Это жидкое мыло? Тогда почему Тед показывает дяде грязные руки? Фу, мама, и ногти у него такие, с бархатной каймой и пахнут бензином». Элиза точила когти: «Ну кукуш, …вот только фактик, и я собственными руками …».
Элиза сделала типичную ошибку арестантки - матери, она спустила тормоза ненависти на Роберта и понеслась с требованиями на своих зятьёв. И что? Те начали кривить носы и больше в Арканзас – ни ногой! По телефону – они все вежливы: «Да, мама, конечно, мама, вы правы, мама», - но реально: «Пошла ты, мама!»
Элиза решила платить чужим.
Она прекрасно знала места расположения скрытых камер слежения в доме. Их было предостаточно. Но она платила баснословные деньги детективу, чтоб были установлены ещё камеры. И ей было плевать, что охрана дома будет видеть «обзор» ванной комнаты сына, и той, что была смежной для двух детских, где проживали её дочери. Ей главное было «поймать эту сволочь, что оккупировала её собственный дом». «Я собственными руками буду душить эту мразь, в собственной камере, …если вы, Джон, за обещанный вам миллион долларов добудете мне нужную информацию».
Но Элиза ошибалась. У Боба Лоренса каких-то таких «особых» наклонностей не было. Он и вправду, многими считался сволочью, но ни геем, ни педофилом - он не был.
Да, у него была фобия на неприятный запах от немытого тела. Он начинал задыхаться (а может, возбуждаться) от запаха человеческого тела, его испарений от чрезмерных усилиях, когда пот становится густым, приторным сладковато-кисловатым. Роберта это приводило в состояние жуткой взвинченности. Он распалялся и да, бывало, забывался, начинал требовать и от Теда показать ему и руки, и уши. Подросток, разумеется, что-то промычав, отходил в сторону (показав дяде неприличный жест с помощью пальцев). Две девочки, если и от них требовали того же, перепугано округляли глаза и мигом протягивали руки вперед: «Мы чистые! Мы чистые!» (Если Тед не спешил, он хватал девочек за вытянутые руки и быстро тащил их в свою комнату; он запирал её на ключ; угощал сестер самой неполезной, но вкусной едой: чипсами, тянучками, жареными орехами и колой; он рисовал им кошачьи морды и…. одного павиана в галстуке – бабочка, а потом в шесть рук они играли на пианино, жутко расстроенном Тедом ещё в детстве; дети играли и смеялись, громко, чтобы вызвать у дяди серьезную головоболезнь ).
Впрочем, был один пунктик и в такой положительности, как Боб Лоренс. Последний скрывал его от посторонних глаз. У него была любовница, жутко страдавшая оттого, что не может расстаться с ним, с человеком под час глубоко занудливым и совершенно не щедрым. Боб всё не решался взять на себя полный «оборот» ответственности за свою вот уже двадцать лет постоянную женщину. Да, он уклонялся от брака с ней уже двадцать лет! При этом бесконечно плакался по поводу того, что пока «не может позволить завести собственного ребенка» (а тут как раз появилась «нагрузка», которая стала дополнительной тому причиной). Он держался от брачных претензий подружки на расстоянии. Но «щедро» оплачивал прекращение её внезапных беременностей и мелкие размолвки. Бзик Боба, которым он крепко держал эту женщину возле себя, был…короткий поводок. Именно! склонный к садомазохизму Лоренс отыскал среди тысяч одиноких женщин из приличных семей ту, которая «страдала» тем же недугом: её хлебом не корми, но дай быть отстеганной жестким ремешком по голой попке.
Страшное дело, однако, этой женщине это нравилось. Это её заводило. Она приходила в экстаз и … тихо терпела «занудство» и скопидомство своего «страстного» любовника.
Однако, отношения Боба с этой женщиной были взаимно полюбовными. И других пристрастий у шестидесятилетнего мужчины не было. То есть, придраться детективу было не к чему.
И, разумеется, достать бонусный миллион у Джо Хаммера шансов было мало, если,…. если только не устроить так, чтоб вышло, как того хотела пожизненно «зарешеченная» клиентка.
Элиза понимала так, её сыну не дают возможности встретиться с ней. Роберт, как она подозревала, более всех видел в Теде своего «конкурента» на обладание «Лоренс Компании». А кто владеет компанией, она считала, тот владеет всем: счетами в швейцарских и американских банках, активами дочерних фабрик, наконец, коллекциями сокровищ, виллами по миру и одним из богатейших поместий в Калифорнии. Ей, уже обремененной диагнозом «паранойя», казалось, что Боб – «слишком заинтересованный человек, что ему важно, чтоб её сын навсегда остался недееспособным мальчишкой». А ведь именно сыну Артура Лоренса было дано право «пересмотреть раздел семейного пакета акций «ЛоренсКомпани». Тед, когда придет срок, мог и зятьев оставить без кресел в компании, когда б подрос до голоса в Совете Директоров и если бы пожелал крупных ссор с роднёй.
Элиза мечтала руками сына выиграть своё дело. Воздать всем. Но для этого нужно было, чтоб мальчик без проблем вырос, чтобы был здоров и … продолжал любить и жалеть свою мамочку. Она верила в это, …как в последнее, за что может зацепиться её рука. «Я – главная!» - восклицала мать - заключенная «королева Лиза».
Кое в чем, Лиза была права. Боб действительно ширил раскол в семье, подарками и подачками, он приручал старших дочерей к себе и … настаивал, чтобы «ради блага детей» опекаемых им малюток к «этой волчице не возили». Тед никак не поддавался. Ни на ласку, ни на уговоры. Ни даже на попытку «купить» его симпатию, путем предоставления полной, ну, полной свободы.
Старшие дочери приезжали к матери лишь раз. Их, по-видимому, устраивал конфликт брата и дяди, он позволял им не часто посещать «малоприятное заведение». Они обходились «приветами» для мамочки через брата и дядю, который «под давлением общественности» пару раз возил малышек к их матери».
По натянутости, не холодности, а именно натянутости (зятья вообще не пожелали личной встречи) Лиза поняла, когда приехали «старшие», что тут проигрыш полный. Это был единственный визит, так сказать, обязательный визит вежливости. Мужья этих трёх милых особ занимают столь высокое положение, что становиться частыми гостьями такого заведения, как тюрьма строго режима, было делом неловким. Скажем прямо, трудно исполнимым для молодых женщин из светского, очень высокого уровня общества. А вот «молодняк» мать не забывал. Названивал, чуть ли не ежедневно. Элизе разрешалось делать лишь один звонок в неделю самой (второй - ещё две минутки она прикупила сама). И дети ей могли позвонить дважды в неделю. Прямо на телефон, установленный в коридоре, неподалеку от её vip-одиночки. Это было «обсуждено» прямо на суде: «Пока дети под опекой, они имеют право на свидание с матерью раз в месяц и два телефонных разговора в неделю».
Да, суд решил, что Элиза – плохая мать. Что её пример – шестерым её детям - не пример. Но, отказать тянущимся к матери детям – суд не мог. Великий ор устроили трое малых деток в зале суда. Вид плачущих малюток, похожих на кукол и рыдание не говорящего подростка так накалили обстановку, что адвокатам Лизы легко удалось сторговаться с судьёй по поводу свиданий и телефонных разговоров. Ну и, конечно, сыграли свою роль возможности Элизы. Заключенная из тюремной камеры под номером 1213 была, мягко говоря, не бедной. Она была привилегированной.
За такой «пустячок» в отступлении от общих правил Элизу жутко не терпели её нынешние товарки, с которыми ей приходилось совершать совместные прогулки, делать обязательное посещение спортплощадки и общей бани. Только за последний год Элизу Лоренс уже дважды пытались отравить и …даже повесить. Последнее обстоятельство, увы, не Элизина паранойя, а просто-таки головная боль дирекции тюрьмы, горячо, к стати желавшей, перевода этой заключенной из их заведения, в какое-нибудь другое. Искренне, ей желали «перевестись» из «пожизненных» к «ограниченным».
Лиза не ждала помощи от дирекции. Она «наняла» для себя двух «охранщиц» из того же контингента. Те сопровождали её и в столовую, и в баню, и на прогулках. За это и они теперь имели право на разговор по телефону. Крепкие, как слонихи, беспощадные, как тигрицы эти особы, попавшие под самый строгий взгляд судьи, плакали, буквально обливаясь слезами, когда за заработанную у миллионерши минутку узнавали новости от своих семейств одна из Бостона, другая - из Майами.
Тед говорил с матерью кратко. Мать его вполне понимала.
«Ма,…я тут. Тут… взял. Сейф…деньги. Хотел,…хочу…ехать…приехать…тобой…тебе…к тебе».
-Нет! Нет, верни, положи на место, Тед! Ах, сын, зачем?! …Сейчас же! Ты не должен дать ему шанса на возможность избавиться от тебя. Он может объявить тебя вором. Он ткнёт в мою сторону и скажет: «Вот! Сын как мать! …Тед, не давай ему повода! Слышишь? Верни деньги в сейф. Сейчас же. Немедленно, пока он их не хватился! Всё, разговор окончен. Иди! И…перезвони мне после. Обязательно перезвони, милый, слышишь? Сын, будь осторожен. Ответь, ты понял меня?»
Элиза совершала ту же ошибку, что совершают тысячи других матерей. Она давала совет, как жить, …из тюрьмы строго режима, находясь за тысячи километров от проблем тех, кто оставлен ею на свободе.
Тед твердо знал: он прав, он – не вор. Деньги, положенные его отцом в кабинетный сейф – это деньги его семьи. Почему б не воспользоваться ими, чтоб увидеть мать? Но он послушался её. Она - мать. Он открыл сейф снова и …с пачкой купюр в руках был пойман на месте своим дядей.
-Ты решил пойти по пути своей матери? Ты считаешь, так вернее попасть в рай? Ты скоро, скоро попадешь туда, плохой мальчик, если будешь воровать у своих сестренок деньги. Ты понял, Тед? Я спрашиваю, ты понял, что в другой раз я вызову полицию и отправлю тебя за решетку как вора?
-Да. – Коротко и кротко ответил Тед Лоренс дяде.
Так же коротко, так же кротко, как и тогда, когда спрашивала о том же самом мать.
Только Мерфи знал о том, как мечтает парень снова махнуть в Арканзас. «Может, мать повидать – это так. Тут же повод, вырваться на настоящую свободу. Что ж, придет время, поедет. Пока, думаю, торопиться не стоит. Общаются ведь. А личные встречи с такой мамашей, может даже, и не к спеху». Однако в ту ночь за доставленную информацию Тед получил чуть побольше, чем обычно. Просто …рука дернулась, сунуть парню лишнюю купюру.
А информация, подслушанная Тедом в пансионе, была такой…
Один из мальчишек старшеклассников привез с побывки наркотики. Так, просто трава. Он поделился ею с приятелем. Они кайфовали, прячась от «идиотов» среди деревьев сада, окружавшего территорию пансионата для мальчиков.
-Классно пробирает, ага?
-Да…а…травка, что надо. Купил?
-Не.
-Стащил?
-Ага. У брата. У него в старой коробке из-под кроссовок лежала. Ну, я и взял. Понятно, что не сухофрукты он там прячет. У меня ещё есть. Потом ещё, …как-нибудь…полетаем.
-А если засечет?
-Не.
-Ты ж сказал, много взял.
-Да. Но не засечет. Я ему в пакет просто траву подложил. Смешал с остатками марихуаны зеленый чай. Ха-ха…пусть,…пусть курит …на здоровье! …Ха-ха….Положил и утюжком запаял пакет назад. Как и было.
-Здорово…
-Первый раз?
-Ну… да.
-А что, надо попробовать. Вот и …кайф, правда? Смотри, как потешно тащится эта корова -училка по биологии, смотри! …Пошли, мяч покидаем. Спорим, я с пятнадцати метров в кольцо попаду.
-Пошли, …полетели. …Кайф, ноги…блин, вата,…кайф...».
Мерфи слушал запись и …улыбался.
Однако, заметив, как наблюдает за ним Тед, тут же улыбку смял. – Вот шалопаи. Ну, ты скажи, а? Такие деньги платят за содержание их в этом пансионате….Мороженое, говоришь, дают на десерт?
Тед кивнул.
-Вот, вот! Кто б в том пансионате, который я оттрубил до шестнадцати лет, нам мороженое к обеду подавал. …Шалопаи…
Но Мерфи не сильно бранился. Он вспомнил, как, пребывая в дичавшем месте – в приюте при церкви Святой Терезы, где проживали не только мальчики, не только подростки вообще, но и старики, и кинутые роднёй инвалиды. Тогда он тоже «умудрялся» раздобыть травки и покурить на досуге с друзьями. Они курили и, путаясь в кружении детских мыслей, мечтали о «взрослой» жизни. Та казалась им, …шалопаям, большой и смелой. Они видели себя в ней автопилотами, гонщиками спортивных машин. Благо травка продирала так, что мечталось легко и просто. А после им драли уши столь нещадно, когда они были пойманы на деле, что один из приятелей Френка так до конца жизни глухим и остался.
-Ты сам-то пробовал? …Курить …это пробовал?
Тед пожал плечами, потом крутанул головой - нет.
Мерфи, глядя парню в глаза, припрятанные в густых длинных ресницах, сверил жест с ощущениями. Ему показалось, Тед не соврал. – Ну нет, и …хорошо. Оно ведь удовольствие не долгое, а вред, он может навсегда с тобой остаться. И не кури. А за запись, за запись я тебе заплачу. Поймать этих сопляков – не вредное дело, Тед. Ты как вообще ощущаешь? Как ты считаешь, ты настучал на приятелей или как, или серьезно считаешь, что остановить их в таком деле – твой долг?
Тед подумал. Губы он сдавил так, что они будто узлом были связаны. Насупился в раздумьях. Потом ответил, как мог. – Долг…голова…боль…я тоже…я знал,…знаю. После…дав…вит боль.
Мерфи снова смерил парня серьезным взглядом. Пожалуй, попадись ему тогда вот «такой», что настучал пастору, он бы избил его как надо. Но теперь, глядя на Лоренса, он иначе решил. Разумность человека пережившего потерю приятелей, так и подсевших сначала на травку, потом на иглу дала Мерфи силы не осудить парня, вынесшего сор из избы. – Ну да, ну…да…боль. Ладно, Тед, бери деньги и беги. В мастерской наверняка уже кто-то есть. Там открыто, заходи и …спи. Сначала выспись. Опять ведь от … мороженого ночью убежал? Ну вот, теперь хоть выспись по человечески. Там тебя и накормят. Если Том Банфи пришел, то наверняка тебе котлетку притащил. Раньше пса кормил, Деринга помнишь? Такой рыжий. Усыпили. Приехали эти, из службы спасения животных. Сказали…черви какие-то у него в сердце, старый, мол, только на усыпление. Теперь твоя котлетка, парень. Иди…
Приятелей Лоренса не тронули. Может, кто-то и видел, как кайфуют, но этих - беспокоить не стали. А вот брат одного из них за торговлю марихуаной среди школьников сел на одиннадцать лет. Как оказалось, в его доме, в кладовке не одна была такая коробка из-под старых кроссовок.
***
Крафт в то время, как Лоренс «дергался» в тихом возмущении по поводу слов о его матери, смотрел на свой маникюр. Да, психиатр любовался своими ухоженными ногтями. Он не заметил реакции Лоренса. Он продолжал далее: «…Она совершенно не занималась вашим развитием. Я о речи, Тед. – Крафт бросил на Лоренса быстрый взгляд, затем оглядел сидевших рядом. – Надеюсь, со мною согласятся.
Он улыбнулся Мерфи, будто принуждая отреагировать на слова, - мистер Мерфи, ведь вы же то же, думаю, согласитесь, то, как разговаривает Тед теперь – это не речь… для нормального человека.
Роберт включился: «Да. Я соглашусь. Речь, как у пятилетнего ребенка.
Крафт, получив поддержку от проштрафившегося опекуна, заговорил с пациентом суше: «Гонять мяч, кататься на доске, танцевать в стиле «текно» и …даже завоевывать золотые медали по дартсу – это второе и последнее, Тед. Вы остаетесь для всех малоинтересным... никудышным собеседником. А это значит, в вас лишь пол человека. А если так вы будете разговаривать, когда вам исполнится двадцать один год, то…считайте, что в жизни вы ничего не добились. Ни-че-го».
Председатель комиссии по опеке прочистила горло. И снова её низкий голос прошелся эхом по углам комнаты. – А кем бы ты хотел стать, Тед?
Лоренс, впервые услышавший такой вопрос в отношении себя, был заметно смущен. Он снова задвигался, зашевелились его длинные руки, пальцы, снова он обхватил ножки стула ногами. И лицо его, оно дернулось и замерло в некой гримасе.
Глядя на неё, не знавший проблем парнишки человек, сразу б сказал: «Ба! Да перед нами пациент доктора Дауна!» Лицо Теда в данную минуту и вправду, было каким-то несуразным, дебильно - отрешенным. Он раздумывал. Он усиленно пытался пристроить себя хоть в одной из профессиональных ипостасей. …Не выходило.
Все молча ждали. Лоренсу старшему – надоело. – Ну что вы господа. Так грузить. Нет, это просто нечестно задавать такие вопросы больному.
Трое взрослых людей посмотрели на Роберта с долей укоризны. Но Лоренс не обратил на это внимания. Его мелкие провокации со стороны дяди не докучали. «Не лез бы в главное».
Его дядя бывший военный. И у него чудесное хобби которое плавно перешло в кредо. Он антиквар. Его сфера – экспертиза картин. Их у него не так много (если не считать его картинами ещё и те, что висят в доме его умершего брата), и Боб знает в них толк.
Его теперешняя работа «терпения» и не выносит. Ему нужно качественные гарантии. А тут он видит – перед ним неадекватно мыслящий и чего-то там нечленораздельно бубнящий оболтус, не желающий учиться, не желающий работать. «Лоботряс и паразит. Какую с него «профессию» спрашивать?» - вот так думал Роберт Лоренс, скучно глядя на своего задумавшегося племянника.
А тот залепетал: «Как…Джон…Джон Хаммер…детектив…сыщик».
Взрослые нахмурились. Мерфи и Лоренс старший чуть подались вперед. Как-то вдруг, синхронно их спины как бы отклеились от спинок их сидячих мест, а лица приняли выжидающее выражение. Они будто оба заподозрили некую тревогу в признанье парня.
Мерфи подумал: «Нет, точно. Пора мне завязывать сотрудничество с ним. Работал себе спокойно, выслушивал мальцов, нет…связался. Хотя, жаль, славные «уши» у этого парня. Что ж, с другой стороны, не за «сладкое» ему плачу, такому испортиться, грязь по углам собирая - пустяк. Не по здоровью ему… в детективы подаваться. Не зрелый».
Роберту пришла почти аналогичная мысль: «Да уж куда тебе! Ленивый несмышлёныш». Он усмехнулся и передразнил про себя ответ племянника: «Детектив- сыщик, идиот - даун».
-Послушайте-ка, «детектив - сыщик», а кто такой этот Джон Хаммер? Что это за человек, Тед, где вы познакомились? Вы… лично знакомы с этим человеком?
Мерфи и Роберт «позволили» задать эти вопросы врачу. Так было нейтральнее.
Дженифер была в полном внимании. Если возле хоть одного из членов семьи миллиардера крутиться детектив, значит, жди беды. …Снова суды, снова «детки плачут».
-Тед, ты понял вопрос? Тебе понятен вопрос, ответь.
Тед кивнул – да.
-Тогда ответь, кто такой Джон Хаммер?
-Чел…человек.
Все помолчали. Но не дождались уточнений.
Крафт снова спросил первым: «Это ясно. А что это за человек? Где вы виделись с ним? В вашем доме?»
Тед кивнул – да.
Боб Лоренс: - Когда? Когда он был в нашем доме?
Тед Лоренс: - В…в…в…наш…нашем.
Упрямство мальчишки стало доставать границы терпения Боба Лоренса. – Что значит, в «нашем»?! В доме ходят посторонние люди.…Кто его нанял? Зачем? Для какой такой надобности? Когда ты видел его там? Вчера? …На неделе? Месяц, полгода назад, год, когда?!
Роберт понял, что перебрал с голосом. Он напряженно улыбнулся, оглядев компанию. – Нет, вы посмотрите! Вы послушайте, какая беспечность! В доме живут две крохи - его сестры, а ему наплевать, что там разгуливают чужие … детективы! Посторонние люди в доме. Это в наше-то неспокойное время. Ведь вы слышали, маньяка-насильника из Пасадены так и не поймали.
И снова он посмотрел на племянника.
Как же они стали похожи эти два Лоренса, когда вот так, со свирепой ненавистью принялись что-то выглядывать в лице друг друга.
– Тед, немедленно ответь мне, когда ты видел этого человека в … (будто проглочено слово «нашем») доме?
- Пош…ё…пошел ты!
С трёх сторон: «Тед, Тед, так нельзя!»
Трое зря беспокоились. Тед хамил, но оставался спокойным.
Он ведь не знал, что человек, как-то предъявивший ему документы (а что ему оставалось, когда он был застигнут молодым хозяином дома в бывшей спальне Элизы? Разумеется, прикинуться дурачком перед «дурачком»), что он работает на его мать.
-Тед, тебе задали вопрос. – Дженифер пыталась расположить подростка к откровению. Она ему улыбнулась.
Тед, глядя на превосходную белую челюсть дамы, ответил, тоже улыбнувшись. Ответил, как считал нужным. Как мог: «Сегодня. На ….н…неделе. Недавно. Дав…но».
-Идиот! Идиот!!! – А вот это уже был прокол.
Но это просто-таки сорвалось с души Роберта. Он понял, уж он-то сразу понял, что в доме, в огромном трехэтажном здании, где двенадцать только «господских» спален где-то таится от него опасный ему человек. «Наверняка от меня чего-то хочет, что-то вынюхивает.…Наверняка это Элиза руки протянула, свои-то коротки. …Эх! Говорил же, требовал же! Нет, они мне отвечают: «Личные счета миссис Лоренс – это личные счета миссис Лоренс!»
Да Бобу Лоренсу ответили именно так: «Счета её мужа - заблокированы до совершеннолетия всех его детей. Есть специально выделенный счет, откуда берутся средства на содержание лишь трёх младших, несовершеннолетних детей. А остальное, остальное ждёт до вступления в силу завещания мистера Лоренса (а этот день наступит лишь тогда, когда младшей его дочери – Джулии исполниться двадцать один год, …разумеется, если она доживет до этого дня).
«Нет, счета миссис Лоренс мы не имеем права блокировать. Она может пользоваться своими личными сбережениями по своему усмотрению». – Таков был ответ судьи. И он не утешал Боба.
«Сволочи! Тупицы!» – Возмущался тогда и сейчас Роберт Лоренс. Но что он мог? …Пока дети малы, он мог многое. Ведь кроме счетов Артура были ещё активы: дом, имение, виллы, яхта, самолет, три гаража машин, каждая из которых стоила целое состояние. Всё это было в руках опекуна. В конец концов, …машины могли украсть, дом… с его картинами и раритетной мебелью – сгореть. А деньги, лежавшие в сейфе, ключ от которого, как оказалось, имеется у мальчишки, доверху набит наличными и бриллиантовыми подарками для «любовниц»! Он же …тоже может быть однажды открыт. Только Боб Лоренс никогда не позволял себе спешить. Он никогда не делал ошибок по причине не додумывания проблемы. А тут оказывается, в доме присутствуют люди, которые мешают ему завершить обдумывание. Оказывается, Элиза его и здесь достала. «Она хочет переселить сюда эту чертовку - старую деву – свою сестру. Ах, Маргарет, ах, ты тихая стервоза, я позволяю тебе бывать в доме, видеться с племянниками, а ты, значит, … ввозишь в дом саранчу?!»
Боб Лоренс отключился от процесса. Теду задавали вопросы: почему именно детективом? Почему, как Джон Хаммер? А Боб отвлекся, он ответы не слушал, думал о другом. Он мысленно перебирал «портреты» всех, кто живет и служит в доме. «Человек семнадцать. Я всегда говорил, что штат нужно урезать. …Урежем! Хватит этим куклам одеваться с помощью нянек. Завтра же выгоню к чертям и учителя по музыке, и этого… «рисовальщика» кошек. Обнаглел совсем. Мне кажется, он чувствует какое-то покровительство со стороны мальчишки. Ну, держись, кошатник. Завтра же, нет, сегодня же уберешься из дома вместе со своими собаками, кошками и прочими тварями. Не нужно это детям! И охрану нужно сократить. …Пора всех разогнать к чертям. Я новых найму. Своих. Да, воспользуюсь ситуацией и …сменю охрану».
А вот теперь о главном.
Да, Теда научил рисовать кошек именно Марио Пазини. Итальянский эмигрант, живущей в Штатах с «видом на жительство». Он был принят в дом Лоренсов несколько лет назад.
***
Крафт, наблюдавший Теда с рождения, посоветовал Элизе увлечь «немногословного» ребенка игре с животными. «Пусть он разговаривает с ними. Так и скажите ему: «Будешь разговаривать с собакой – куплю собаку». Дети любят животных. Мальчики – всегда мечтают иметь собаку. Используйте его привязанность для развития речи. Ведь разум его практически не пострадал (поговаривали, страшная болезнь случилась с Тедом из-за приема Элизой в пору беременности каких-то наркотических лекарств), он мыслит правильно. По крайней мере, для своих лет. Вот только речь. Она не формируется в его мозгу так, как это происходит в голове здорового ребенка. В его речи сплошные разрывы. Он будто видит слово, знает слово, чувствует, как нужно сказать его, когда, но…то просто не может сформироваться в правильные формы. Язык его будто резиновый. Он двигается, под час вяло, под час совершенно не в ладах со смыслом слова, вертящегося на его кончике. …Попробуйте использовать привязанность вашего ребенка к животным. И заставляйте, заставляйте мальчика говорить в слух».
И появился в доме Марио Пазини. Со своим домашним зоопарком. Со своими красками, мелками и карандашами. Он стал любимцем детворы. На него даже засматривалась одна из старших дочерей Артура. Двадцатилетний учитель «рисования» показался ей привлекательным.
Животные в доме появились. И собаки, и кошки, и черепахи, и питон с кроликами (для корма). Только вот неудача. Как-то питон слопал и кошку. И этому свидетелем стал Тед.
Марио чуть не лишился хорошего места. Мальчик – сынишка Лоренсов бился в истерике и …совершенно замолчал. Ни слова не мог произнести. Как язык отрезало.
И вылетел бы Пазини из особняка, если б первым не узнал, в чем причина усугубившейся болезни парнишки. Он кинулся к молодому хозяину и сказал ему, всё, как есть, как к взрослому обратился: «Тед, Тедди, твой отец хочет выгнать меня и наших с тобой любимцев. И Боа, и Даниэля и Мартину, и Грацию. Вот, вот не знаю, куда-то делась Мурли. А может, может её твой папа прогнал. Он так рассердился за то, что тебя напугал ночной лай Даниэля. Но ведь это же не так, мальчик. Ведь ты добрый мальчик, Тед. за что же Даниэля выгонять? Разве он виновен, что он не умеет говорить, а только лает? И он пёс, он сторожит ваш, он твой покой сторожил, Тедди. Мальчик, прошу тебя, поговори с отцом. Пойди к нему, уговори, пусть он отменит приказ о моем увольнении. Ты …заступишься за меня, Тед? За нашу Мурли, а, мальчик?
А мальчик видел, как питон Боа, раскрыв свою пасть, как в чулок сунул - проглотил бедняжку Мурли – рыжую пушистую кошку. Та, пожалуй, даже менее всех из животных беспокоила хозяев дома. И Тед ответил Пазини: «Х…хо…рошо. Я…п…пойду».
Он снова заговорил. Мальчик пошел к отцу и сказал: «Мурли…хочу Мурли. Купить…купи кошка…кош…ку… мне».
-Да куда ж ещё, Тед?! В доме полно кошек!
-Нет! Их н…н…нет.
-Как…нет? – Артур уставился в заплаканные глаза сына. – И куда ж они делись?
- Вор…вор…р кошек, -мальчик махнул рукой за спину (за свою спину), - унёс.
Артур снял очки и протер глаза. – Что за чушь, Тед.
Тед, не моргнув, кивнул отцу. Не то, отстаивая свою ложь, не то, соглашаясь с отцом.
Артур надел очки. Развернулся к столу. Тот был просто завален деловыми бумагами. Тут подписать, там - рассмотреть, это - согласовать. Десяти часов работы – не хватало, чтоб поставить на каждой бумажке подпись.
Он хотел сказать сыну, чтоб тот шел к … маме. Но осекся. Жена уже неделю далдонила ему, что Тедди перестал «разговаривать». Что Тед «замолчал». Что её это пугает.
А тут нужно отметить, Артур Лоренс, как порядочный семьянин, всегда прислушивался к мнению и пожеланиям своей супруги. Занятой, вечно в делах муж, вдруг вспомнил, … что его ребенок болен. Что он «серьезно болен». Он не прогнал сына.
Получилось, … «вертать всех назад». Артур приказал, чтобы Марио купил для сына … ещё одну кошку. «Но чтоб без этого, без шерсти. Я слышал, есть такие. Плати, сколько хочешь. Чтоб кошка у парня была. Но… лысая. Терпеть не могу …шерсть».
И вот с того самого «трагического» момента, когда питон проглотил кошку Мурли, которая чаще всего отдыхала в постели мальчика, Тед и … «разлюбил» собак. Вернее, он стал предпочитать кошек. Именно – «лысых» кошек. Их морды чрезвычайно схожи с человечьими. Марио научил парнишку рисовать их. А в одиннадцать лет мальчик нарисовал сидящего за столом отца. Артур был поглощен работой. Горел ночник на его столе. Он и не заметил, как вошел сын, как он уселся на диванчик и стал …рисовать его. «Одиннадцать лет и такой…замечательный рисунок!» - Вскричал Артур, когда под утро нашел спящего ребенка на диванчике в своем домашнем кабинете. Он не узнал себя на рисунке. Зато … его узнали все остальные. Элиза купила роскошную раму для карандашного рисунка и повесила «портрет» мужа у себя в спальне.
Именно за ним ходил в спальню Джон Хаммер. Элиза «заскучала» по своему Арчи. По убитому ею же самой супругу. Она хотела повесить его портрет в своей камере.
Богатая узница, в камере которой был и телевизор, и ноутбук, подключаемый к сети два раза в месяц …на рисунок, вынутый из восьмисот долларовой рамы, имела право.
Вот тогда-то Джон Хаммер и был пойман Тедом в доме, в спальне Элизы Лоренс. Он вынимал рисунок из дорогой рамы.
***
-Зачем?! – Тед указывал рукой на пустую рамку и сворачиваемый мужчиной рисунок. – Зачем?!
О том, что в доме есть две маленьких девочки «больной» малец, а Роберта Лоренса нет – это Джо знал. Потому он был тоже краток. - Я детектив. Я тут по делу. Вот, вот мои документы.
Тед сверил фото на пластике с тем, что видел. – За…чем?
Хаммер улыбнулся. - А тебя, кажется, Тед зовут? … Ну да, да, конечно. Мне уже сказали. Ваши …э…домашние. – Хаммер сунул рулон с рисунком во внутренний карман пиджака. – Я сейчас объясню, Тед. Я по делу. Мы разыскиваем человека, который пришел в банк под видом твоего отца, Тед. Он пытался снять деньги со счета. Нам нужна фотография твоего отца, а её не оказалось в архивах. Их уничтожили, ведь твой папа умер. – Хаммер мог врать долго. Но время поджимало. – Мы сделали фоторобот. Хотим светить его с рисунком. Говорят, Арчи Лоренс тут сильно на себя похож. …Ведь так?
Тед кивнул. – Фото …есть. – Он кивнул и указал рукой на дверь.
-Нет, нет. Уже не нужно. Рамку я оставлю. Она дорогая. Но я предупредил мажордома, что заберу рисунок. Разумеется, мы сделаем копию, и я… верну его.
Тед тут же снова указал рукой на дверь. – Копия…сделал…сделать…там…принт…принтер.
-Хорошо, это замечательно, что можно сделать копию, Тед. – Хаммер сам указал Теду на дверь. – Идём.
И тут в комнату ворвался пес Даниэль. Тот хоть и стар возрастом, но чужих покусает запросто. Пес ринулся на Хаммера. А тот, совершенно не испугавшись налетевшего на сторожа, взял и …ткнул ему в шею шприц, уже приготовленный на случай атаки какого-нибудь из обитавших в доме «чудовищ».
Если б Тед был обычным подростком, он бы, пожалуй, закричал.
Это же схватился за пса и потянул его к себе. За хвост.- К…куда?!
-Не беспокойся. Тед, не, …не шуми, ладно. Я ничего плохого твоему другу не сделал. Это снотворное. Я… тоже люблю животных.
- Зачем? Я…дер…жать …удержать…удержу…удержал…бы.
-Понял, - улыбнулся Хаммер. – Я понял тебя, Тед. Но ты зря думаешь, что такой крепкий пес так сразу б тебя и послушался. Твоя собачка, она б меня укусила.
Тед гладил пса по спине. Тот был серьезной тяжестью в его руках. Тед положил его на ковер.
Хаммер достал из шеи пса шприц, спрятал его в карман. – Тед, честное слово, мне жаль, что так получилось. Но, …я был вынужден. Это защита. Но, правда, это…снотворное.
Хаммер пошел к двери. Он запросто обернулся к парню, улыбнулся, как будто действительно очень сожалея, что обидел парня (а не попался). – Тед, честно, мне жаль.
-Когда? – Тед указал на собаку.
-Через пять-семь минут. А…копию, я сделаю сам. Думаю, ваша Мэри (это служанка в доме) мне поможет. Ты…оставайся со своим другом. Не нужно меня провожать.
Тогда Тед был чуточку помладше. Но и тогда он дурачком не был. Он видел, перед ним жуликоватый тип. Но для чего он в доме? Любопытство было выше страха. К тому же собака была ему дороже всех ценностей, которые бы мог унести некто Хаммер. Тед про ценности именно так и подумал, когда увидел, что человек не забирает с собой коллекционную дорогостоящую раму, некогда державшую в своих пределах этюд Кандинского, а уносит из спальни один лишь карандашный рисунок никому неизвестного ребенка.
Пёс ожил. Ровно черед четыре минуты уже вильнул хвостом.
Рама, стоимостью в восемьсот долларов лежала рядом, на полу. Человек, предъявивший документ на имя Джона Хаммера - детектива из агенства «Зуммер» (Тед запомнил) не солгал ему. Пес ожил. Тед понял, что Хаммер не жулик, и не вор. Что ему действительно нужен был лишь … карандашный рисунок. «За чем он приходил сюда?» - Думал парень.
Мэри сказала, что никакого Джо Хаммера она в доме не видела. И не знает. Мажордом - что понятия не имеет, «зачем и когда приходил в дом этот человек». А ещё путем некоторых хитрых выяснений Тед узнал у вернувшегося дяди, что мажордом… не стал говорить ему про то, что кто-то там гуляет по спальне бывшей хозяйки, снимает картины и …разговаривает с молодым хозяином.
Старик Паркиенс, знавший всех детей Лоренсов сызмальства, считал, что «молодой Лоренс» не только «ближе» дому, где мажордом повелевает на правах управляющего, но и «поважнее будет», чем «приходящий дядя».
Никто, никто Роберту Лоренсу не донёс, что в дом захаживал чужак.
Это и удивило подростка, и восхитило, и заинтриговало.
***
Роберт «включился» в разговор.
Он услышал вопрос дамы в мужском костюме. (Гарольдина Дженифер умела привести в круги своя даже заснувших слушателей). Та интересовалась: «Тед, но ведь это опасная профессия. И …несколько приземленная. Может, лучше …космонавтом?»
Профессия пришла в голову случайно. Вообще-то, в голове Дженифер вертелись иные мысли, разные там профессии: адвокаты, консулы, журналисты. А ещё она «увидела» в Лоренсе врача, но…произнесла, почему-то именно: «Космонавт».
Разумеется, Тед тут же напомнил, что не такая уж это и не опасная профессия. - Аполлон …три…три на…надцать. Не страшно?
Дженифер улыбнулась. – Хорошо, тогда …юриспруденция, политика. – Она взглянула на Крафта. – О полезности профессии врача, можно поговорить.
Крафт кивнул. – Да, Тед, как-то не солидно звучит твоя профессия. Если ты не научишься говорить, - он улыбнулся, тогда, лучше уж соглашайся на первое предложение нашей уважаемой мисс Дженифер. Что касается твоего кумира, …как, говоришь, его фамилия? Я что-то не слышал о таком, в каком управлении он работает?
- Джо Хам…мер. Зуммер…агентство. Зум…мер.
Дженифер тут же записала в свою записную книжку прозвучавшее слово.
Боб Лоренс уже слышал его, ему не нужно было записывать.
Психоаналитику – оно не требовалось. Его дело - не грязь в доме Лоренсов разгребать, Боб Лоренс платит ему за исполнение обязанностей лечащего врача. Впрочем, выплачивая гонорар ежемесячно, с врача не требуют отчета о результатах. Вот если только в таких случаях, как эта встреча.
Что касается Мерфи, то он знавал когда-то одного парня – клиента его мастерской, который работал в том самом «Зуммере». «Как же его звали? …Точно! Эд. Эд Велингтон. У него пикап, накатавший за год две с половиной тысячи километров. Надо б позвонить ему, узнать, что за парень этот Хаммер. Если действительно человек стоящий, так и опасаться «кумирства» не следует. Другое дело, если жулик. Ну, посмотрим. После этой вздрючки, думаю, Тед точно заглянет ко мне. Вот и обсудим».
Роберту Лоренсу надо было найти причину для завершения встречи. Ему нужно было всё обдумать.
Пока Тед – мальчик – он не был ему опасен. До дележа сладкой конфеты (имения) – ещё далеко. Джулии только десять. «А за одиннадцать лет, пока она подростет до своего совершеннолетия, - считал Боб, - много воды может утечь». Пока пацан мог и бегать, и прыгать, кататься – кидаться, да что там! танцевать в стиле «тектоник» - на здоровье! главным для Роберта было удержаться во владении домом. А для этого важно, чтоб там всё было подконтрольно.
Ему срочно требовалось завершить встречу. - Итак, господа, наша встреча, на мой взгляд, была весьма плодотворной. – Он быстро посмотрел на племянника. – Мы узнали, что у нашего Теда есть друзья, - натянутая улыбка в сторону Мерфи, - мы выяснили, что наше государство берет на себя серьезную заботу о нём, - улыбка в сторону дамы, пахнущей крепким потом. – И, наконец, мы решили: что учеба должна быть продолжена Тедом, и … с нагрузкой побольше. То есть, в классе постарше. – Улыбка Крафту, как благодарность. – Вот и прекрасно, что всё это мы уже выяснили. …Ах, ну да. Ну да, и про здоровьем нашего Тедди, мы всё поняли, по-прежнему за ним необходим контроль.
Член комиссии напомнила: «А как на счет каникул, мистер Лоренс? Думаю, вы готовы к тому, чтоб отправить вашего опекуна куда-нибудь,…куда-нибудь, - Дженифер задумалась, припоминая названия европейских курортов для детей. В таком вопросе, она жертвовала патриотизмом, более доверяя курортному лечению в Швейцарии, например.
Боб Лоренс, уловив интонацию (молча), заметил: «Да с радостью бы…куда-нибудь отправил, моя дорогая, да только такие, как ты то тут, то там, и всё вынюхивают, всё высчитывают: сколько я потратил, не продешевил ли с пансионом, не прижимист ли в выборе места отдыха милого мальчика, …черт бы его побрал! …Другие идиоты долго не живут. Этот, засранец, мало зажился, так ещё и сыщиком размечтался стать! О будущем задумался, …ну погоди, погоди, любитель дартса».
Между тем, в слух Боб предложил своё мнение о месте отдыха для парня: «Думаю, наш южно-калифорнийский воздух подойдет Теду больше, чем что-либо другое. Ведь так, Тед?»
Он правильно рассчитал. Тед часто, сначала кивнет, как бы согласившись, но, а потом мысль дойдет до языка и сорвется с него (что-то типа: «Нет. Сов…сем. Не …»).
Но Тед опоздал с кивком. Крафт предложил один из спортивных лагерей под Сан-Франциско. Дженифер ничего не оставалось, как поддержать врача, хорошо знавшего запросы и предпочтения её подопечного. - Да, раз Тед любит спорт, …что ж. …Неплохой выбор, Тед.
Тед недоуменно воззрился на члена комиссии, решивших за него всё. Но возражать не стал. Из вежливости.
Вообще-то с этим спортивным лагерем под названием «Боец» у него была связана одна история.
Тед ведь уже был там, в том …лагере.
***
Артур заболел. Это бывало редко, но если случалось, этот могучий человек превращался в ужасного нытика и капризного возрастного дитятку. Элиза бросала любые дела и заботы и занималась только здоровьем мужа. Дети, как всякие дети не желали ходить по дому на цыпочках. Они шумели, галдели. Тед, например, не изменяя своим привычкам, приходил в кабинет отца. Элиза ругала его за это, грозила тем, что он заразиться от отца гриппом, только Тед не обращал на её слова ни малейшего внимания. И тогда Артур предложил, чтоб сберечь здоровье неосторожного сына, отправить его на Сервер Калифорнии, которую эпидемия ещё не охватила. «Там красивые места. Я был одним из инвесторов того проекта - строительства этого спортивного лагеря. Отправь туда мальчика».
Тед попал на две недели в спортивный лагерь «Боец».
Первый день. День приезда.
Тед знакомится с парнишкой, таким же, как он неуклюжим и чуть вялым в физическом смысле. Мальчик сильно, просто страшным образом заикался. При волнении его речь совершенно было не разобрать. Откуда это в мальчике из «приличной и тихой» семьи - никто не знал. Возможно, и двенадцатилетний мальчик уже и сам забыл, откуда это пошло. Его звали Джо Стаффорд. Они с Тедом подружились сразу же, с первой же минуты. Оба - любители кошек, любители шахмат и любители тихо пошалить. То есть сделать что-то тайком.
И шалить они начали сразу, с первого же дня. Включив в команду третьего сверстника - Эда Кука.
Парни обернули метлы простынями, закрепив их так, чтоб сразу под щеткой располагался куль, набитый травой и листьями. Разрисовав последний маркерами, …ночью они внесли «чучела» в домики «новобранцев» и установили их сразу у двери. Над каждой дверью висел ночник. «Аварийное освещение. Оно позволило любому тихо спавшему ребенку, случайно или намеренно открывшему глаза, заметить «чудище», замершее у двери.
Все, кто пожелал ночью сходить пописать, были сильно напуганы. Кое-кто из детей, не успев выйти из домика, совершил дело, по поводу которого встал с постели.
На утро трёх «просто пожелавших со всеми поближе познакомиться» обсуждал весь спортивный лагерь. Теперь троицу действительно все знали в лицо. Их выставили на всеобщее обозрение перед линейкой отрядов.
Только «серьезные замечания» не подействовали. Ещё несколько раз ребята производили «детские эксперименты» над своими товарищами. Например, Теда двое его приятелей хорошо «разукрасили» (из троих на такое только он и согласился), то есть побили лицо, разорвали одежду и жестко привязали к стволу старой липы, росшей в одном из углов площадки для тенниса. Тед провел у дерева три часа. Как раз до рассвета. Утром, когда все потянулись к умывальникам, расположенным на открытом воздухе, его заметили. Мальчик «поведал» жуткую историю про бандитов, схвативших его, избивших его и привязавших его к дереву.
Собственно, что сказал Тедди мальчик: «Ночь…туалет…как…люди…кинуться…бить…при….вязать…дерево». Вызвали полицию, врачей… хорошо догадались пригласить ещё и личного психиатра для ребенка «избитого неизвестными». Крафт, задавая парнишке провокационные вопросы, типа: «Вас только били? К вам не применяли иных видов насилия?» - по ответам плута сразу понял о факте «игры в разбойников».
Были вызваны партнеры по игре, их «прижала» сержант полиции, строго пригрозив «долгий срок за избиение своего товарища (Лоренса)». И парни открылись в шутке. Лоренсу тогда не попало. А вот у ребят были вызваны родители.
И вот тут произошло то, что в одночасье завершило пребывание Лоренса в этом «причудливом» месте (его слово, он произносил его минуты две).
Вдруг оказалось, что два приятеля Лоренса (мальчики узнали об этом лишь здесь) имели «общего отца». То есть приехавшая к Эду Куку мать вдруг узнала, что её муж имеет ещё одного сына – Джо Стаффорда. И тоже, как оказалось «законного». То есть отец Кука был мужем матери Джо Стаффорда. Жутчайшая ситуация. Двадцать четыре часа полного напряжения и разборок. Друзья Теда даже подрались из-за «общего» отца. Тед их разнимал. Хотя не понимал, зачем он это делает. Зачем они это делают? Он кричал друзьям, бьющих носы друг другу: «Он…есть. Отец… ваш! Зачем?! Дурак, …дураки!»
Теду тогда казалось, что он настолько любит своего отца, что простит ему всё, даже если у того где-то обнаружится ещё один сын. Крафт, узнавший о случившемся казусе, засуетился. Он немедленно позвонил в дом Лоренсов и сообщил о случившемся в лагере.
«Мой сын позволил себя избить ради шутки?! …Боже, Лиза! Кого ты родила, кого ты воспитала мне, ответь?! Извращенца?! Мазохиста – фантазера?! Позор семьи - вот кого ты родила мне, женщина!». С больной головой Артур накричал на Элизу, а та приехала в лагерь, чтоб разобраться с сыном и его «истязателями» и …завершила скандал, присовокупив к душевным переживаниям мальчишек ещё и свои претензии к «семьям извращенцев, которые губительно влияют на её …благородного сына».
Случилось то, что могло случиться. Вдруг пропал Джо Стаффорд.
Заику приятели обнаружили первыми. Он… решил повеситься. На липе, под которой накануне был найден «шутливо» избитый Лоренс.
Только дети не вешаются на липах добровольно. И двенадцатилетние подростки, уже слышавшие и об этой сентенции и выражение от самого Джо Стаффорда: «Повеситься что ли?» - тогда они приняли услышанное исключительно за словоблудство, и не придали ему значения - не испугались, увидев приятеля с петлей на теле.
А дело было так: Джо пошел к тарзанке, закрепленной на липе, влез на дерево, на ветку, к которой была прикреплена веревка, и поднял петлю. Надел на шею и …прыгнул.
Разумеется, он не задохнулся, петля съехала с шеи. Зато обломившейся толстой веткой парня жестко ударило по голове. От боли (нос его был сломан), мальчик потерял сознание.
Его брат – Кук, увидев кровью залитое лицо, убежал в лес. Вообще-то вначале, он просто блевануть отбежал подальше, а потом глубже в лес двинулся, считая, что ему «здорово влетит за такое от их общего с Джо папаши». А вот Лоренс возле приятеля остался. Тед хотел выяснить, мертвый ли Джон. Он страшную ветку от парня оттащил. Самого его приволок к дереву, усадил, (что не позволило парнишке захлебнуться собственной кровью). А потом, …решив, раз кровь из носа хлещет, значит «человек - не труп», написав записку: «Мы ушли туда», положил ее в руку раненого и … пошел искать Кука. А по пути, ради забавы, кинул камнем в будку дежурного у автостоянки. (Тот парнишку, залитого кровью и засек)
Кругом лес, ущелья, горные реки с порогами. Тед долго искал приятеля. Сначала мычал, звал его, но больше надеялся найти в какой-нибудь из пещерок, которые они втроем уже облазили.
Сын миллиардера Лоренса … пропал. Такое «скрыть» администрация лагеря не могла. Началась суета, полиция, машины «скорой помощи»….
«Да что это за лагерь такой?! – Снова раскричался гриппующий Артур Лоренс, - что там за воспитатели, мать твою!»
-Не мою, а всё-таки твою, милый, - спокойно заявила Лиза. – Это ты предложил этот чертов лагерь. …Я предлагала отправить сына в Италию. Но отдых на Лаго-Маджоре – тебе показался слишком дорогим для нашего единственного сына. И вот! И вот!!! …Артур, …найди мальчика. Слышишь ты, бесчувственный карман, найди нашего сына!!!
И Лоренс старший с температурой под сорок, обливаясь потом, принялся за «телефонные поиски». Им были наняты люди, которые бы дополнили штат полиции, которая уже прочесывала те скалистые, лесные массивы в поисках двух «нервно больных (шокированных) подростков».
Тед и Эдуард Кук видели этих людей. Те прошли мимо их пещерки не один раз. Но, в конце концов, с собакой парней отыскали. Напугали страшно, но… отыскали. Сутки поиска – и Артур Лоренс (инвестор проекта лагеря) «проклял» то место трижды.
***
И вот лечащий Лоренса психиатр предложил в качестве места проведения каникул подростка именно этот лагерь. То самое проклятое Артуром место.
Мерфи решил, что спорт – это не плохо. Френк решил, что Теду там должно быть хорошо. Он был «за». - А что, там будут такие же как ты, ребята. Подружитесь, вместе будете развлекаться.
Тед сидел, зажав руки между ног. Сутулился, на лице отрешение. Он наклонил голову, будто подставляя под плаху. Он молчал.
Решали за него. И как будто Боб Лоренс был не против, что парень будет «на воздухе».
На том и порешили. И решили разойтись.
Все просто устали сидеть. Разминая ноги, разошлись по группкам. Мерфи решил пошептаться с парнем. - Тед, чего-то ты совсем захмурел. Что-то не так?
Тед смолчал. Мерфи, будто свою вину почувствовав, обнял парня и прижал к груди. – Да ладно, ты, не хандри. Комиссии – это ж дело временное. Утрясется.
И вдруг он заметил, как троица, рассматривает их с Тедом обнимающуюся пару. Руки Мерфи стали ватными, он сделал слишком «заметный» для всех шаг в сторону от Теда, затем опустил руки и, …ещё более виновато выглядя, произнес: «Прости. Прости, парень. – И тихо, в сторону, - в нашем мире, друг мой, совсем всё перевернулось. Вот ведь парадокс, человек должен заручиться тысячами всяческих справок и бумаг, прежде чем подходить поближе к такому же человеку, как и он. …Ладно, Тед, …утрёмся. Давай, поезжай домой, отдохни. …Потом, учеба. Она тоже нужна. Но, думаю, мы увидимся. Думаю, скоро увидимся. Ты…заходи, Тед, я всегда рад».
Тед протянул Мерфи руку для пожатия. И Мерфи тут же ощутил в руке некий предмет. Какой – он понял сразу, как только сжался его кулак. «Господи! Тед, …вот черт».
В слух Мерфи ничего не сказал. Он лишь туже сжал предмет в кулаке, кивнул Теду и быстрым шагом отошел к своей машине. Тут же сел в неё и, развернувшись на тесной парковке, уехал.
Лоренс отдал ему последнюю запись.
Подросток выполнил свою работу. Ту, которую ему не навязывали, а, просто угадав в нём готового к такой работе человека, предложили исполнять за вознаграждение.
Приехав домой, на этот раз как-то особо крепко закрывшись и перепроверив запоры, Мерфи пришел на кухню, влил в бокал виски и, … вставив флешку в разъем ноутбука, начал прослушивание записи.
***
Тед снова поймал Джона Хаммера за работой.
Поэтому на пленке Мерфи слышал голос Теда и какого-то мужчины, которого Лоренс называл Хаммером. Голос последнего мужчины был весьма приятны, правильным. Мерфи даже решил, что сыщик – бывший работник радиостудии.
- Зачем? …Ванную…за…чем? Кто …поз…з…зволил?
-Тед, я всё объясню. Только, пожалуйста, не нужно кричать. Шуметь не нужно. Вот, вот, прочти.
Слышен шорох. После…
-Зачем? …Ей, …зачем кам…мера? Тут … про камера….камеру, …зачем?
-Вот, вот, Тед, а это я могу объяснить. Теперь ты знаешь, я появляюсь здесь не сам по себе, а исключительно по поручению твой мамы. Вот. Вот и прекрасно – ты всё понял. Умница. Теперь о задании. Твоя мать, Тед, она очень огорчена, что твой дядя стал хозяйничать в вашем доме. Вот, Тед взгляни сюда. Я приехал сюда в первый раз полгода назад. Я перепроверил опись всего имущества, находящегося в доме. Камера в ванной твоих сестренок – это так. Это ошибка твоей матери. Она решила поймать твоего дядю на склонности к педофелии. Это сейчас модно, на слуху. Она решила при малейшем наличии такого сорта наклонностей, ей легко будет начать войну против него. Она хочет, чтобы вашим опекуном стала ваша тетя. Маргарет МакДир. Знаешь такую? Вот. А мне дела нет до пертурбаций с вашими опекунами. Моя задача – найти серьезный факт, который бы позволил убрать Боба Лоренса из дома его брата. Это моя задача, Тед. Не скрою, мне твоя мама неплохо заплатит, если она будет исполнена. И вот, …камера, которую ты увидел в моих руках, она из ванной твоих сестер. Тед, … в общем, я снял её. «Бесполезно искать кошку в черной комнате, особенно, если её там нет». Кто сказал?
-К…Курт…Вон…вон…вонн
-Правильно. Курт Воннегут. И мы примем его совет к сведению. Дядя твой – не педофил. Он может и извращенец, есть у меня кое-что на него и его подружку, но там …скромные факты. Не дотянут до победы в суде. В конце концов, каждый волен отдыхать, как ему позволяют средства и фантазии. Но я раскопал другое, Тед. Твой дядя…
Хаммер нахмурился и посмотрел на дверь, ему показалось, их кто-то подслушивает, - …начал подменять картины в вашем доме.
Сыщик подошел к двери и резко открыл её. Никого не заметив, закрыл назад и вернулся к парнишке. – Да, да, Тед! Одну подмену я уже обнаружил. Картины – подлинника Матиаса «Девушка при Луне» в спальне твоей матери уже нет, Тед. Точно! Только я думаю, не лох он, чтоб просто забрать шедевр, подменив его на иллюстрацию из журнала. Думаю, он вернет картину на место. Сейчас она нужна ему для изготовления копии картины. - Хаммер снова нахмурился. - Предположение, конечно. На счет того, что вернет. Но мне …кажется, оно верное. И вот я решил, перенести камеру слежения из ванной в спальню твоей матери. Ты понимаешь меня?»
Запись кончилась.
На этот раз Джон Хаммер был предупрежден по поводу «разумности» парня. Элиза дала понять, что Тед вовсе не дурачок. «Мальчик всё понимает. Он… всё понимает, Джон. Не пытайтесь валять дурака с ним. Он заподозрит вас, и вы будете изгнаны из дома. А вам нужно, в случае столкновения, сделать мальчика своим сообщником. Говорит он, конечно, не важно. Но…тут тоже не его, моя вина. Мой прокол. Но в случае второй встречи с ним, Джон, доверьтесь ему полностью. Он умница. Он…всё сделает так, как, как сделала б я. …Мой Тед ещё не подозревает, на сколько он похож на меня - свою мать».
Мерфи, кося на ноутбук, вытер слезу и выпил виски. И налил себе ещё. Мысли его пестрили оттенками. «Господи, да есть ли ты на свете?! …Затурканый всеми, кидаемый по чужой воле то в одну, то в другую сторону парень совершенно не попадет в наш взрослый разум. Мы же сами, …сами толкаем его в грязные углы. Как будто зла не желаем, но получается, но выходит…Да, толкаем. …И ещё и, убеждая, что «так живут все». Подглядывать, подслушивать, узнавать, использовать. Деньги, …деньги. Мы сами поняли, что подлостью заработать можно быстрее и больше, и учим, учим наших детей жить по своему. …Эх, мальчик, а я – то размечтался, что ты будешь мне первым помощником. …А сам тоже толкнул, …нашел тебе хобби. Сам, дурак, десять лет подличаю и тебя примял. Дети, как же легко развернуть их в нужную хитрецу сторону…».
Запись кончилась. Мерфи пил и плакал. Ему вдруг почудилось, что он потерял друга. Ещё одну душу.
***
Между тем, Хаммеру удалось убедить Теда, что камера в спальне его матери необходима.
Часть комнат в доме Паркиенсом закрывалась на ключ. Раз там никто не живет, мебель покрывалась чехлами, картины и люстры – тоже, и дверь закрывалась на ключ. Обе спальни – Артура и Элизы не посещались, вернее никем не должны были посещаться. Уборку там делали раз в месяц.
Тед именно там подловил Хаммера.
-И в спальню отца - тоже. Да, Тед. Я думаю, туда тоже следует перенести одну из камер. Уверен, пока он будет подменить картины малого формата. У меня уже раз было дело по поводу наследуемых шедевров. Медицинская сестра, приезжавшая в дом для ухода за больным, ловко подменила этюд Ван Гога на копию. Думаю, этот – любитель старины с чужих стен - сначала возьмется за «малые» картины. А уже потом, поднаторев, а точнее, обнаглев, вынесет вашего Ренуара. Я чуть не упал под рамой, прочтя подпись в углу картины. Надо ж держать такую картину у всех на виду! В общем, так Тед, камеру в твоей комнате, я тоже сниму. Что за тобой следить? Ты вполне самостоятельный человек, тут никому не интересно разглядывать, как ты там штаны спускаешь и переодеваешься в любимую зеленую пижаму. …Что?
-Зачем?
-Ну вот! Опять «зачем»! Мать волновалась за тебя, я и установил! Но ты наркотики не употребляешь, фальшивых денег не рисуешь. К тебе даже девчонки не заходят. Пару раз парни заходили, пива попили, музыку послушали. Видел, покривлялись друг перед другом. Так думаю, мама возражать против пива не будет. Машите руками – сколько хотите. Хотя да, танец этот…тектоник, вроде? Забавный. Он мне танец китайца с мечом напоминает. Ну ладно, не будем об этом. Время, парень. Пошли, поможешь снять камеру.
Хаммер прикрыл дверь спальни и …стал закрывать её на ключ.
- От…куда? – Тед был удивлен. Он показал пальцем на ключ.
-Что?
Разговор шел шепотом.
-Ключ.
-Мать твоя дала. А ты думал, я вор, с отмычками хожу? Иногда приходится, но здесь – нет. Тут всё легально. Я даже со слугами подружился. Кое с кем. Пришлось письмо твоей матери дать прочесть. А ты думаешь, почему ваше зверье по клеткам сегодня сидит? Хватит, меня чуть пес ваш не разорвал – мне хватило. Нет, тут всё легально. Лишь бы дядя не просек. Но, кажется, ваши домашние его недолюбливают. Они всё ждут, ты быстро вырастешь, войдешь в роль хозяина. Как думаешь, дождутся? …Извини, пошутил.
Они приблизились к спальне Артура. Хаммер открыл дверь ключом.
- Заходи. Сам-то давно в спальне отца был?
Хаммер прогулялся по спальне, определился с местом, куда стоит повесить камеру. - Вот, вот сюда мы её и…- он оглянулся на Теда, - эй, парень, а чего это у тебя глаза заблестели? …Э, Тед, так нельзя, а ну… убери мокроту. Ты что…Тед? – Джо улыбнулся. Ласково. - Ты ж не эмо, не заморачивайся на прощаниях, парень.
Хаммер оглядел покрытую белой марлей мебель, люстру.
– Привыкай ловить позитив и в таком. Учись, парень! …Смотри, люстра на приведение похожа. Правда, похожа?
Тед привычно кивнул. И вытер глаза.
И больше те не блестели.
Мужчины установили камеру. Затерли следы и … покинули помещение.
***
Мерфи, хмурясь, смотрел на флешку вишневого цвета, торчавшую из разъема ноутбука.
До ночи было далеко. Ему нужно было обязательно съездить в автомастерскую, взглянуть, как там дела? (Он же пол дня проболтался с этими комиссиями!).
Что-то снова заставило его прослушать запись. С самого начала.
«Отдать её Томми? …А зачем нам Томми? …Не зря ж сгорел дом Хенка Морриса. Не сам же он подорвался. Тед, …малыш. Я, кажется, понял, что ты хотел сделать. Ты хотел взорвать угол дома, где был кабинет этого подонка. Надеялся, что взорвется только стена. И всё обнаружится. Ребенок…. Угробил дом, увел из-под суда убийцу….Думаю, зря я подтолкнул тебя к этой работе. Тут даже не возраст, тут горячность тебя может подвести. Жаль будет, если погибнешь. Дядя твой – ещё тот…специалист. Добытчик чужого добра. Он этого Хаммера самого в любой момент может за решетку отправить. Даже отсутствие подлинника - на него свалить сможет. Думаю, не первое это у него мошенничество с целью добычи подлинников. – Мерфи вздохнул, вытер лицо руками, - только этот дядя, дядя Роби твой, он в ту же грязь и тебя вмешает. Ты ж рассказывал, как попадался ему у открытого сейфа отца – вот, тут он и …».
Мерфи говорил в слух. Будто мальчик сидел тут, как всегда напротив него, у стола, на высоком табурете, ножки которого «скручивал», привычно косолапя ноги. – Да, парень, да, дядя твой – ещё тот клиент, я сразу понял.
Оставшись один на один с мыслями, Френк говорил так, будто Тед был тут, и от него только и требовалось, что молча слушать и поддакивать, качая головой – да – нет.
- Надо бы удержать парня от скорого расчета. Даже в случае, если всё гладко пойдет, …не мальчишки это дело, ставить подлеца на место. Не детских рук дело - убивать подлость. – Заключил Френк, когда бутылка виски совсем опустела.
***
Мерфи принял холодный душ, побрился, переоделся и …двинулся в дом Лоренсов.
Там его никто не знал. Ну, кроме Теда и Роберта Лоренса.
Кстати, последний тут же, прямо от мэрии, где завершилось заседание «великой четверки», отправился по делу, сильно убедив Теда, до его приезда «только отдыхать».
Теда он высадил из машины у дома, проследив, что ему открыли дверь, уехал.
Мерфи к той двери не подпускали.
-Простите, сэр, я Мерфи, Френк Мерфи. Мне б мистера Лоренса?
Френк, тупо смущаясь, смотрел в капельку, играющую зеленым светом.
Камера слежения у ворот «проверяла» человека на фейс-контроль.
Паркиенс, взглянув на экран, ответил непрошеному гостю: «По какому поводу?»
Мерфи, обрадовавшись, что не выглядит идиотом, разговаривая с воротами, а всё-таки ведет беседу с человеком, приободрился. - Вообще-то я к Лоренсу младшему, сэр. Мы знакомы. Я – Мерфи, Френк Мерфи из автомастерской, что на улице Секвой. Мне б передать кое-что Теду. Ну…можно, дяде его.
-Мистер Лоренс дома. Он пока занят, но я попытаюсь найти его и выяснить, примет ли он вас, …мистер Мерфи?
-Да, Мерфи.
-Хорошо, мистер Мерфи. Вы можете войти.
Френк ждал, что он увидит Роберта Лоренса. Но как будто всё шло к тому, что он мог встретить Теда.
Паркиенс представился, сказав, что он управляющий в доме Лоренсов. – Никак не можем отыскать нашего молодого хозяина. …Простите, вы можете присесть вот в это кресло.
Мерфи устроился в кресле, стоявшем у длинной стены комнаты, считавшейся холлом. Он осматривал помещение, как всякий скромный человек, пряча свой любопытный взгляд.
Даже по обстановке холла Френк рассудил, что «взять дяде – антиквару в доме Лоренсов – будет чего». И здесь стены были украшены полотнами картин, на полу ковры, на них красивая керамика, украшенная цветами. У входа по обе стороны от двери стояли бронзовые статуи в рост человека. «Да, добра тут много».
Через четверть часа Паркиенс вышел к Мерфи, чтоб сообщить, что, к сожалению, Теда нигде не могут найти. – Возможно, юноша куда-то ушел, воспользовавшись другой, не парадной дверью.
У Мерфи просто пальцы похолодели от предчувствия неприятностей.
-А вы не знаете, куда направился мистер Роберт Лоренс?
Паркиенс будто пропустил вопрос. Он задал свой: «Вы же хотели что-то передать мистеру Лоренсу. Вы можете сделать это через меня. – Он многозначительно моргнул дважды (будто подмигивая) и задрал подбородок. – Если, конечно, речь идет о Теде Лоренсе, сэр».
Мерфи вспомнил о словах Хаммера. О том, что слуги недолюбливают брата старого хозяина.
-Простите, сэр, не то, чтоб я не доверял вам, но …бумага такая, что …лучше б лично или … родне.
Паркиенс вздернул густые седые брови, смерил человека с потертом пиджаке многозначительным взглядом и, … поклонившись, быстро удалился.
Но минуту спустя он появился вновь. Сопровождая одну молодую особу. Впрочем, почти тут же за Паркиенсом из двери показалась другая девочка, лет десяти (очень прехорошенькая по мнению Мерфи).
Первая – явно была похожа на своего отца (Мерфи знал, что мать Теда была в свое время первой красавицей Флориды). У ребенка же были слишком выпячивающиеся, крупные черты, несколько портившие девичье лицо. Большие оттопыренные уши, крупный нос; очень выделялись на худеньком вытянутом лице огромные серо-голубые кукольные глаза. Те тоже как бы приходились не по детскому размеру, про такие говорили «по блюдцу». Но, видно по всему, и характер достался девочке отцов, в ней явно не присутствовала материна заносчивость, однако на взрослого незнакомого человека она смотрела с усталостью видавшей виды личностей и покрупнее.
Девочка была представлена как Анна Лоренс. Мерфи решил, что ей лет двенадцать.
-По какому делу, мистер Мерфи?
Френк понял, переговоры вести ему не с ребенком «овцовой» покорности. Скорее, эта была плутовкой и заводилой в паре с сестрой, тянулась за братцем.
-Э…я бы хотел поговорить с вашим братом.
-А мне сказали, что вы спрашивали родственника, которому бы могли передать некий предмет, принадлежавший моему брату. Вы можете дать его мне. Я передам его Теду».
Мерфи только что комкавший в кармане квитанцию о штрафе за парковку, тут же достает бумажку и, не сморгнув передает девочке. – Вот.
Анна взяла бумажку. Чуть дернув носом (потому что ощутила, что бумага влажная), прочла.
Ну что она могла там прочитать. Такая-то машина, не там была припаркована, за это владелец этой машины должен заплатить такой-то штраф.
Мерфи надеялся, что девочка никак не может знать, какие машины имеются в доме и уж точно - их номера.
Но он не учел одну маленькую деталь: он разговаривал с дочерью Артура Лоренса. А та, хоть и предпоследняя в списке, была в курсе, какие машины имеются в их владении.
Как-то старшие из сестер сильно расшумелись по поводу того, кто, на какой машине отправиться в оперу. Анна заметила в руках сестер список машин, размещавшихся в трех гаражах имения. Пока сестры спорили, девочка…сделала копию листочка. А потом с младшей сестренкой они тоже «поделили машины, какие были у папы в гараже».
- Простите, мистер …э…Мерфи, но…
Френк моментально осклабился. - Мерфи. Френк Мерфи. Тед иногда подрабатывает в моей мастерской…
Его перебили. – Ах, так, …так вы решили, что раз вы его босс, так он теперь обязан платить штраф за, ….я так полагаю, чей-то кодиллак 2001 года?
Мерфи, опять же, не моргнув и глазом, ответил: «Да, я полагаю, что он так бы и сделал. Потому что именно он ездит на этой машине, когда отправляется с моими поручениями по городу. Так я могу увидеться с Тедом?
- Мой брат несовершеннолетний. У него нет водительских прав. Раз вы доверили машину тому, кому доверять её не имели права, … сами и платите штраф. – И девочка протянула квитанцию назад, Мерфи.
Мерфи перестал улыбаться. - Хорошо, а узнать, где он может быть. …Он или его дядя.
Девочка тут же, просто продыху Мерфи не давая. – Вы думаете, что они направились в одно место?
Мерфи, будто ища поддержки в крохе, которая смотрела на него из-за спины мажордома с явным любопытством и симпатией (Джу ему улыбалась): «Я полагаю, что да. И именно по этому мне нужно срочно увидеть либо Теда, либо… Джона Хаммера. Если он в доме».
-Кто-о? Кто такой, мистер Хаммер?
Паркиенс выступил вперед. – Я знаю, мисс Лоренс. – Он посмотрел на Мерфи. – Только мистера Хаммера в доме сейчас нет. Он был, да, но… он уехал. – Обратившись к Анне. – Этот человек приезжал к мистеру Лоренсу. К вашему брату. Они …э…знакомы.
Анна, тут же поворачиваясь к Мерфи. – Вот! Вот всё и выяснилось. Нарушитель правил парковки, который, конечно же, не будет расплачиваться за вашу доверчивость, он сейчас вместе с … э…мистером Хаммером? - Девочка как бы уточнила фамилию у Паркиенса, тот кивнул. - И они оба …где-то.
-Вы уверены, что именно с ним, мисс Лоренс? – переспросил Паркиенс.
Мерфи понял, последний знал, когда покинул дом Хаммер. Он кивнул Анне. – Спасибо, я всё понял. Итак, если не трудно, передайте Теду, что я заезжал, …в общем-то, не ради денег за штраф. Мне …- он опустил голову, – скажите ему, - она посмотрел на младшую красавицу, улыбнулся ей и закончил, - что я хочу ещё раз увидеться с ним. Я знаю, он уезжает в пансионат. Мне бы хотелось встретиться до его отъезда. Это важно. Для него – важно.
Анна дурочкой не была. Она тут же сообразила, что влажная бумажка была предлогом для встречи. Она внимательно посмотрела на человека. Затем неожиданно предложила ему, пройти за ней.
В одной из комнат на втором этаже дома, по-видимому, принадлежавшей Теду, она указала на листок бумаги, лежавший на столе. – Где Тед я не знаю, но вот это … меня несколько удивило. Но пока дяди нет, я не знаю, кому б мне показать это.
На листе бумаги красивыми малюсенькими буквами, имевшими нежные, тонкие изгибы, было написано: «Не знаю, чем для меня закончится этот день, потому заранее прошу считать мою долю в наследстве А. Лоренса и Э. Лоренс поделенной натрое в равных долях между Анной и Джулией Лоренс, а так же зоопарком, принадлежащим Марио Пазини - служащему в их доме. Т. Лоренс. Дата…)
Мерфи смял лист бумаги в руке. Смял, но тут же протянул его Анне. - Если вам дорог брат, никогда не показывайте это вашему дяде.
Но …почему?
-Он мошенник. И вор. Мне срочно, срочно нужно знать, где сейчас может быть ваш брат, Анна. Срочно. – Волнение на лице Мерфи заметил бы и ребенок.
-Но …э…. – Девочка оглянулась.
Паркиенса попросили подождать за дверью. При разговоре он не присутствовал. Но, видимо подслушивал, потому, как дверь вдруг сама по себе тихонько приоткрылась.
Мерфи было всё равно. Он начал спешить. - Тед попытается поймать вашего дядю за руку, а это опасно. Ваш брат ещё ребенок. Перевоспитать подлость словом – ему не под силу. Боюсь, он решиться на что-то кардинальное. Вы не могли б проверить, мерседес, на котором Тед обычно выезжает, он на месте?
Анна проигнорировала вопрос. Выправляла бумажку в руках. - Эта записка... вы думаете, это серьезно?
Мерфи заметил, как бережно девочка складывает бумажку вчетверо.
-Да, думаю, это серьезно.
Девочка улыбнулась. Крупные ровные зубы её выглядели почти искусственно. – Вы…ошибаетесь. Вы,… возможно, ошибаетесь, мистер Мерфи. То есть, Тед вовсе не там и не по тому случаю. Я думаю, мне кажется…
Младшая, как оказалось, стояла за дверью комнаты и подслушивала. Она быстро вошла в комнату брата и ответила то, что не решалась сказать сразу её сестренка постарше.
Щеки будущей светской львицы раскраснелись. Зеленые глазки сверкали, как изумруды; рыжие волосы, рассыпавшиеся локонами по розовой узенькой кофточке, блестели чистотой и ухоженностью.
Девочка снова улыбалась. Улыбка была «взрослой», губы «играли кокетство». – Мистер Мерфи?.. – Произнесла десятилетняя девочка чуть-чуть нараспев.
Френк просто автоматически улыбнулся в ответ. Перед ним …пупсик в джинсах, и он очаровательно щурит глазки.
– Я знаю, где Тед. …Он уехал к Долли. Это его девушка. Я знаю.
Мерфи услышал большую новость. Но времени на удивление не было. – Вы знаете номер её телефона?
Девочки переглянулись, затем, быстро, по-детски, вместе кинулись к роскошному инструменту, несколько припыленному за ненадобностью в последние месяцы.
Под крышкой пианино оказался тайник. В нём спрятана тетрадь. Вернее, амбарная книга.
Да, эта вещица была спрятана в пианино (инструмент, который так и не полюбил Тед; как Лиза не старалась, рисование её сыну нравилось больше). Анна подняла крышку, быстро нажала на кнопку какого-то механизма, крышка раздвоилась и …показала наличие тайника, в нём была тетрадь.
Потому Мерфи догадался, что тетрадь эта не «простая».
Анна передала её Мерфи. – Вот, возможно вам поможет это. …Последняя страница. Кажется. – Анна отвернула лицо, будто ей было неловко. - Кажется, именно там вы найдете то, о чем спрашивали.
Джулия, дважды кивнула, тоже подержавшись рукой за тетрадь. По-видимому, ребенок считал книгу некой святыней. – Да, на последней странице. Там. …Там номер телефона.
Мерфи пробежал глазами по первым страницам записей. «Столы, стулья, столовые сервизы, столовое серебро…». Это была опись. По-видимому, опись всего, что имелось в доме Лоренсов.
-На последней странице. – Настояла Анна.
Мерфи перевернул книгу, на последнем листе, почти до края заполненном перечислениями имевшихся в доме книг: «Энциклопедия … 1876 год – 843 страницы. Сотсби. Первоначальная цена тысяча триста пятьдесят долларов, 1977 год.…Библия …1475 год издания. Кристи…Первоначальная цена …».
И прямо тут же, будто шло новое название книги, было написано: «Дорогая Долли, этой книгой всецело владеешь ты. Она бесценна. В доме много подделок. Они не верны. Эта – станет тебе помощницей в том самом деле, о котором мы с тобой договорились. Это если со мной что-то произойдет, и я сам не смогу ею распорядиться. Бесконечно благодарен тебе, люблю тебя. Твой Тед Лоренс». И рядом одиннадцать цифр. Это был номер мобильного телефона. Цифры были вписаны так, что с первого взгляда походили на некую сумму. Довольно приличную.
Мерфи набрал номер. Вообще-то он испытывал волнение. Теперь, так даже сильнее, чем минуту назад. Его руки заметно подрагивали.
Во-первых, он начал подозревать, что мальчишка кинулся «карать» вора (сделать это, сидя за рулем любимого мерседеса было не трудно, на какой бы машине не поехал Боб, Тед всё равно одержит «победу» над своим врагом). А во-вторых, Мерфи, уже долгое время считавший, что у Теда нет от него никаких тайн, вдруг узнал о наличии подружки у последнего.
Никак Френк не мог предположить такое про тихоню Тедди.
«Черт! Серьга с рубином. …Я чувствовал, я ведь…почувствовал».
***
Голос, ответивший ему, был крепким. То есть, Френк сразу понял, что на той стороне волны находится … не девушка из кино- мечты. После первой же пары фраз, Френк понял, Тедди полюбил умудренную опытом женщину. «Скорее, эта она, эта стерва соблазнила мальчишку», - несколько ревниво дернул носом тяжеловес Мерфи.
- … Мне очень нужно знать, где он. Я полагаю, он уехал, в поисках встречи с Робертом. И та может закончиться для обоих серьезными последствиями. Тед оставил … прощальную записку на столе в своей комнате.
-Чего? …Что за бред? Прочтите мне её. …Да, прямо сейчас.
Мерфи протянул руку к Анне. – Позвольте письмо.
Анна достала из-за кармана аккуратно сложенную бумажку.
Мерфи прочел для Долли Стикс то, что было написано в записке. Затем, после молчания женщины, добавил: «Девочки, его сестры, показали мне ещё кое-что. Тетрадь, это опись. Опись того, что есть в доме Лоренсов. Она в моих руках. В случае, если опасения Теда не напрасны, вам бы лучше знать уже сейчас, что он в ней написал. Для вас лично».
-Мерфи! …Что за манера разыгрывать трагедии. Нет! Это я вам читать запрещаю! А если вы прочли, то вы скотина! Невоспитанный хам! Немедленно верните то, что вы там говорите, у вас в руках на место! Слышите?! На место! – И тут же, чуть спокойнее. - Тед звонил мне, подъезжая к железнодорожному вокзалу. Он полагает, Роберт спешит к камерам хранения. Думаю, он следит за ним. Слово «ведет» он произнес с придыханием. Я уже знаю, что это значит. Он злится. Там поищите. Я тоже еду туда. И…прекратите запугивать детей вашими замогильными предположениями, …Мерфи!»
Френк посмотрел на номер телефона, тут же занесенный им в память личного телефона, произнес про себя: «Стерва» (уже без тона ревности), и … затем скромно передал книгу девочке Анне. - Просили, убрать на место.
-Я слышала.
Мерфи кивнул Анне, стоявшей с ним рядом, затем крошке – её сестренке и, попросив ещё раз не показывать записку Теда дяде, двинулся к выходу.
А там - сюрприз.
И этим сюрпризом был Джон Хаммер.
-Здравствуйте друг моего друга, мистер Мерфи. – Детектив протянул руку. – Я знаю вас от своего приятеля по агентству - от Эда Велингтона.
Мерфи, не прекращая движения, пожал руку. Он шел к выходу. – От Эда? Странно. Мне он о вас никогда не рассказывал.
-Понятное дело. Вы ж с ним за карточным столом пиво распиваете, а мы с ним – дерьмо по округе разгребаем.
-Вы установили камеру, где хотели?
Хаммер замер в шаге. – Что? Откуда вам известно об этом?
Мерфи тихо пробурчал. – Мы с Тедом занимались тем же, что и вы с Эдом.
Хаммер снова ускорил шаг. – Ах, вот что. Да. Да, всё было сделано. Факты у меня в руках. Теперь бы только узнать, почему так засуетился парнишка. Кажется, он увидел запись раньше меня. Он же живет в доме, может сделать это в любую минуту. Из любой комнаты. Вы, как мне сказал Паркиенс, подозреваете, что Тед двинулся за ним?
-И я думаю, не из простого любопытства.
-Вы знаете, где они?
-На вокзале.
Хаммер выдул из себя воздух. – Уже легче. Стрелять в него среди толпы он не решится.
Тут Мерфи замер. – Стрелять?! Откуда у него…
Хаммер указал за спину. Там остался дом Лоренсов. – Вы бы видели их арсеналы…. Но кое-чего не хватает. Я только что проверил.
Мерфи вдохнул в себя воздух и резко открыл дверцу своей машины.
Хаммер замер рядом. – Мерфи, вы понимаете, что я на машине к дому не подъезжаю. Вы позволите?
Мерфи кивнул: «Давай!»
Машина поехала к воротам. Те, будто по чьему-то велению (а может, и велению) сразу же распахнулись перед ними.
Мерфи, оценив «сервис», произнес: «Этот Паркиенс, как он вам?»
- Старый хрыч. Но, судя по прислуге в доме, справляется. Детвора тоже его держится. Я даже слышал, он девочкам сказки читает. Дядя – так. Я, правда, не знаю, на сколько лучше МакДир, которую пророчат на его место, но… побудь здесь этот дядя ещё годков пять-десять, я думаю, здесь вообще скоро никого и ничего не останется. Чистый азарт. Коллекционер. Просто лиса в курятнике! …Не понимаю, как это пропустили, давая ему права опеки.
Оба мужчины посмотрели в сторону красивого поместья. Искусственное озеро, речка, мостик; дорожки блестят, щеткой вычищенные; кругом красивые неведомые для тутошних мест деревья; чугунные фонари, будто из лондонов-парижей перевезенные, …красота и тишь!
***
На что рассчитывал парнишка, стреляя в человека, достававшего тубус из камеры хранения?
На то, что всю жизнь даже близкие ему люди считали его ненормальным, так вот вам, примите же и это за ненормальность! Выходило так. Ведь он даже лица не скрыл, поднимая на человека пистолет.
Он выстрелил только раз. Но этого было достаточно для чемпиона штата Калифорния по игре в дартс. Роберт Лоренс умер, не мучаясь. Так и не поняв, «откуда взялся этот паршивец»?
Парень направляется к мертвецу с тубусом в руке.
Мерфи и Хаммер тут же схватили его. – Стой! Назад!
Хаммер тихо произнёс: «Господа, простите, я хоть и частный детектив, но всё же на службе. Я вызываю полицию».
-Подождите, Хаммер, …Джон – нет! – Мерфи заслонял собой Лоренса, прижимая его лицом к стене. - Может быть…
А что тут может быть? Мерфи только один оборот головы сделал, тут же заметил камеру слежения. – Черт! Черт!!! …Тед ты с ума сошел! Кто ж так дела делает?!
Лоренс рвался из его рук. Рвался серьезно. . – Пус…пус…ти…
Двое держали его, будто обнимали – обжимали. (В камерах хотя бы не должно было отразиться сопротивление парня).
– Тед, перестань махать руками! Да перестань ты! Слушай, слушай, мальчишка! Прижми задницу и стой столбиком. Не накручивай матери седины в голову. Тебя тут с четырех сторон, как рентгеном видно. Лучше уж сдаться сразу. И коси под дурочка дальше, … не хрен теперь руками размахивать. – Хаммеру тоже было жаль парня. Скорее всего, он злился по той же причине, что и Мерфи, что с ним не посоветовались. Что подросток принял решение сам.
-Я …не…дурак. Пус…ти!
И тут Тед увидел ту, которую никак не хотел бы увидеть сейчас и здесь.
Долли …летела к нему навстречу.
Только б никто (кроме него, уже видавшую её и в таком образе) не узнал бы в этой старушке с клюкой двадцатитрехлетнюю красавицу женщину!
Мерфи так и сказал «бабуле». – Вы что?! Вы, …какого черта, бабушка? Проходите мимо. Видите, парнишка не в себе.
-Иди ты в жопу, старый козёл.
На Мерфи взглянули просто-таки цыганским, гипнотическим взглядом. Однако, именно по ругательству, произнесенному «божьим одуванчиком», Мерфи понял, кто перед ним. Хотя никогда в жизни женщины с мёртвой фамилией (Стикс) не видел.
Френк ослабил руки. – Вы?!
- Здесь есть второй выход. Толкайте его в ту сторону. Будто ведете сдавать. Потом я огрею вас для наглядности, лежите, пока не прибудет полиция. Мы уходим. Я позвоню вам. Позже.
Хаммер протестовал. – Вы не понимаете, в его интересах…
- Уйди, сыщик! В его интересах не попадать в камеру. У него клаустрофобия. Это самое уязвимое место для него. Хуже чем полная немота. Он умрет в тюрьме, …и в больничной палате - тоже.
Да, про такое Хаммер от Элизы тоже слышал. Он стал менее напористо тянуть Лоренса в обратную сторону. – И всё таки… ему лучше… ему… - Он посмотрел на парня и вдруг заметил, тот, пожалуй, только женщине и не сопротивляется. Сморит на неё сердито, хмуро, будто никак не поймет, что она задумала. Но идет туда, куда тащит его она.
У Хаммера опустились руки. – Ситуация, …ну и что теперь?
Теперь Мерфи стал протестовать. Ему вдруг показалось, что с такой женщиной, как эта, Теду будет опасней, чем в больничной палате. - Ну сколькое ему дадут? Сколько?! …Он же болен, он …же…ребенок…
- Ну да, ребенок. Бык трёхлетка. И прекрати тискать его, а то по морде получишь. …Урод! …Тед, перестань махать руками! Хаммер, вперед, я сказала! Делайте, что велю.
Она отняла у Лоренса пистолет.
Оружие, из которого только что застрелили человека, она запросто взяла в руки! А ведь видела, в каком состоянии Роберт, она только что прошла мимо него.
Долли сунула пистолет в карман куртки, но выставив угрожающе дулом вперед. – Вперед, мальчики. Тихо идем вперед. Там есть одно место, где мы полюбовно разойдемся.
Только они вошли в комнату, где сидела какая-то женщина (приемщица нестандартной ручной клади), как «старушка» расплясалась так, что будто фильм китайский снимается. Она лихо двинула своей палкой в лоб одному (Мерфи), второму (Хаммеру), затем крикнув пожилой женщине: «Дверь! Быстро открой дверь, пристрелю!»
В руках Долли была обычная палка с набалдашником, но слова были ею произнесены так, будто в её руках был автомат Калашникова.
Женщина двинулась к двери, в руках её был ключ.
Долли, выхватив ключ, оттолкнула женщину в сторону, и сама открыла дверь.
Но за ней оказалась решетка.
-Как она открывается?! – Долли буквально нависла над перепуганной женщиной. – Открывай! Открывай, живо!
-Но я не могу, - залепетала женщина, умоляя не убивать её. – Она всегда здесь. Я не открываю её сама. Это делает дежурный.
-Черт!
Тед отодвинул рукой свою подружку в сторону, вынул из кармана её куртки пистолет и принялся стрелять по стальной решетке, как будто вовсе не опасаясь за созданный им ужасный шум. пули рикошетили, со свистом отлетали в сторону, выбивая куски штукатурки из стен. А он стрелял, не обращая на всё это внимание. Будто был в шоке.
Только, скорее всего, он действовал инстинктивно. Его заметно напрягало волнение Долли. Та, по-видимому, никак не предполагала увидеть за нужной дверью решетку. Она испугалась. Вот Лоренс и «убирал» преграду – причину её испуга.
Когда сталь решетки была повреждена в нескольких местах, Тед схватился за решетку обеими руками и стал со всей силой раскачивать её, крича долгое: «А…а…а…». И он вырвал отстреленный кусок решетки с места.
Быстро, будто совершенно доверяя действиям женщины, он двинулся за Долли, которая тут же, только он пробил брешь в решетке, змеёй проскочила мимо его и понеслась вперед.
Мерфи, оглушенный ударом по затылку, стал подниматься на ноги. – Что это было? – Он огляделся. Заметил женщину. – Вы кто? …Где я?
Хаммеру досталось по лбу. Он был в себе. Он всё понимал, и где он, и что произошло.
Он помог женщине, усадил её на стул. Подал ей стакан воды. – Вам лучше вызвать полицию. Мы отойдем, моему приятелю, кажется сильно не по себе. Вдруг вырвет, как бы не перепачкать вашего помещения.
Ему пришлось обеими руками поддерживать Мерфи. Тому явно трудно было стоять на ногах ровно. Вся шея его была залита кровью. По-видимому, ему действительно крепко досталось набалдашником. – Слушайте, Мерфи, вы бы это, пока помолчали, ладно.
-Кто вы? Что это, кровь?
-Слушайте, Мерфи, слушайте меня внимательно: вы в подвале здания железнодорожного вокзала. Идемте, идемте со мной.
-Куда?
-К Лоренсу. К Бобу Лоренсу. У него картина. Боюсь, как бы не пропал мой факт вместе с гонораром. А эти, - Хаммер оглянулся на дверь с надписью: «Камера хранения для нестандартной клади». -…Раз сбежали, значит, так надо. Не нужно вмешиваться в чужую судьбу, Мерфи. Это не полезно. Идемте.
Они заметили лежавшего на месте Лоренса. - …Фу, слава, богу. Кажется, тубус всё ещё у него в руке.
Они приблизились к группе полицейских, уже оцепляющих место убийства.
- Сэр, кто тут старший, мы бы хотели сделать заявление с мистером Мерфи. Правда, он немного не в себе, так что буду говорить я.
Хаммер указал на Лоренса, как только, предъявив документы (дело было взаимным) к нему подошел сержант полиции. – Прошу вас, сержант, откройте тубус, который всё ещё в руках этого господина. Его имя Роберт Лоренс. Он только что ограбил опекаемых им детей. Детей своего умершего брата. Осторожнее, сержант. Полотно стоимостью примерно семьсот тысяч евро принадлежит кисти маэстро Матиаса. В ваших руках «Девушка при Луне».
-Что?
-Это шедевр, сержант. Вещица тянет на семьсот тысяч.
-Вы …уверены?
-Как и в том, что в вора стрелял один из наследников семьи Лоренсов. Опекаемый Робертом Лоренсом шестнадцатилетний подросток - Тед Лоренс. Он неадекватен. Вот, мистер Мерфи, как только придет в себя подтвердит мои слова.
Мерфи был почти готов сделать это. Выдавливая слово, как свинец из горла, он произнес имя. - Крафт.
Мерфи сильно раскашлялся. Потом ему и в самом деле стало дурно.
Врач, присутствующий здесь же, вынужден был наложить ему швы в затылочной области головы, и сделать перевязку. В это время Френк давал показания сержанту: «Это его врач. Врач …Теда. Он психоаналитик. Позвоните ему. Он скажет, мальчика сегодня только проверяли на комиссии. Он был неадекватен. В таком состоянии он вполне мог взять бесконтрольно хранящееся в доме оружие.
Хаммер поддакивал: «да, его полно в доме. Я не удивлен, что неуравновешенный мальчишка кинулся наказывать вора сам.
-Вы так говорите, будто поддерживаете его в этом, мистер Хаммер.
-Я? Да что вы?! – Хаммер очаровательно улыбнулся. – Мы с Мерфи пытались убедить его сдаться, но ведь вот, какая-то женщина, просто раскидала нас по сторонам.
-Кто эта женщина?
-Понятие не имею. Но…явно она была в гриме. Не старушка, какой прикинулась. Нет, я таких артисток не знаю.
Мерфи тоже пожал плечами. Он сидел на плиточном полу. Ему ставили укол. – Я тоже …видел эту женщину впервые. Нет, описать я её не смогу. …Нет, не смогу.
В голове Френка шумело. Он страшно хотел одного побыть в покое. Чтоб всё обдумать. Чтоб не навредить ни себе, ни «глупому мальчишке». А ещё ему хотелось всё обсудить с кем-нибудь. Да вот, хоть бы с Хаммером.
Только и сержант полиции был начеку. Он никак не давал остаться парочке наедине.
Лишь когда Хаммер притворился, что и у него закружилась голова: «О, кажется, и мне пора… на укольчик. Док, док, кажется, ваша повязка, это не всё, что мне нужно. Голова …кружится, простите. – Он сделал вид, что его рвет.
Теперь Мерфи стал придерживать его руками. – Вам плохо?
-Да, что-то, давайте отойдем, кажется, меня тошнит, Мерфи.
– Всё, всё пройдет, Джон. Держитесь.
Врач на минутку отошел к чемоданчику с медикаментами, который держала в руках медсестра, полицейский пошел предупредить собиравшуюся толпу зевак, напоминая, чтоб ничего не трогали, а с картины глаз не спускали: «Это важная улика!» и в это время Хаммер кое-что успел сказать Мерфи. А тот, соответственно ему.
-Так вы как, себя спасать будете или мальчика?
Мерфи кивнул. – Всех!
-Отлично! Тогда держимся такой версии: дома нам сказали, где Тед. Мы приехали сюда, мы не видели, как он стрелял, из чего. Мы видели лишь упавшего у камер человека с тубусом в руках. Откуда взялась женщина - не знаем. Её – тоже. Но она нас заставила идти за ней, угрожая, что навредит Лоренсу. Чем – нам не известно, но мы решили, идти за ней – так будет лучше. Куда они делись – мы понятия не имеем. Нам пробили головы каким-то предметом, похожим на трость.
-А как же дома?
-С Паркиенсом я договорюсь.
-А девочки? Они же …дети.
-Мерфи, этот - тоже – и что? Нам давно б надо перестать видеть в наших детях несмышленышей. У них свои тараканы в башке, и, дай бог, чтоб нам вовремя узнать, какой, куда побежит. Но я уверен, сестренки будут говорить то, что скажет им Паркиенс.
К ним подошли. Разговор прекратился.
Хаммер сыграл комедию так, что его повезли на машине «скрой» в клинику.
Мерфи повезли в Полицейское управление. Дело представлялось сержанту «сложным».
Тед Лоренс был объявлен в розыск.
***
Крафт настаивал, чтоб поиски убийцы Роберта Лоренса производились «осторожно».
-Вы хотели бы стать причиной гибели ребенка, запутавшегося в ситуации? Тогда, пожалуйста, действуйте напролом. Только если вы люди, …если вы – взрослые люди, то, будьте добры, относитесь к подозреваемому, как к возбужденному горем подростку. Лично я, как его врач, уверен, то, что этот парень взялся за пистолет – это лишь роковая случайность, к которой подтолкнула его преступная сущность взрослого человека. Опекун решил обворовать шестерых сирот. Подросток, узнав это, стал действовать так, как подсказала ему его недоразвитая психика. Да, я не боюсь сказать это! Произошедшее убийство – есть роковое стечение обстоятельств. Я буду настаивать на этом бесконечно! Меня уже обвиняют в том, что я «подыгрываю неадекватности шестнадцатилетнего эгоиста». Эти газетчики, …я не спущу это. Не бог им судья, как вы тут сказали, сержант, а мы! Мы с вами профессионалы. …При чем здесь то, что я пользовал ребенка от рождения? Да, я лечил их всех: Артура - от сезонных депрессивных состояний, Элизу - от нервной бессонницы, мучавшей её с тридцати лет; старших девочек лечил от истерии, младших – нет, с младшими пока проблем не было. Но Тед, да вы взгляните на его медицинскую карту! Ребенок в первые же часы после рождения проявлял неадекватные реакции. Да, я личный врач подозреваемого в убийстве. Но назвать его «умышленным», простите, ни как, не под какой присягой я не смогу! Тед Лоренс физически полноценный человек – да! …Ему шестнадцати лет. Но неадекватные реакции на внешнее раздражение – это как было при нём, так и осталось, с рождения. Увы, это не излечимо! Но вот тут написано: он идиот, он – шизофреник. Тут написано, читайте: «Помешавшийся на вседозволенности богатенький выродок». …Я требую, призвать авторов этих статей и редакторов, допустивших выход их в свет к суду. К суду за оскорбление личности! Я буду настаивать на этом, к этому призывает меня мой долг и честного человека, и врача.
Выходя из кабинета, Крафт потирал затылок. «Что-то разболелась у меня голова от всех этих воняющих кирзой законников. …Никак не поймут, что имеет дело с больным, жизнь которого – сплошное терпение ошибок взрослых. …Но время придет. Они увидят его собственными глазами – и всё поймут. Закон – законом, а детям за решеткой не место. Они просто не умеют расти за решеткой. Впрочем, рост в полную деградацию – это возможно».
Гарольдина Дженифер.
Председателя комиссии по опеке, разумеется, тоже допросили.
-Как вы находите, каково было состояние подростка, когда вы задавали ему вопросы в мэрии?
-Мне лично он показался не здоровым.
-Стало ли вам известно после этой встречи, если ли друзья у подозреваемого среди возрастных женщин?
-Что-о?
-Я изменю свой вопрос. Госпожа Дженифер, указывало ли вам что-нибудь из беседы с этим подростком на то, что он подвергался физическому рабству, насилию, использованию в сексуальных целях?
-Абсолютно исключено. – Голос Дженифер урчал на полицейского, как рык тигрицы.
-Хорошо. Тогда может, он говорил что-либо об имевшихся у него друзьях, подружках?
- Вы что-то недопоняли, выслушав профессора от медицины Джона Крафта. Тед Лоренс страдает расстройством, не позволяющим ему общаться с людьми. Он почти немой. Спросите об этом преподавателей пансиона. Он не может общаться с людьми. Его речь совершенно не развита. Какие друзья, о чем вы? Спросите, его сестер.
-Спросим. И, тем не менее, думаю, приятели у него были.
Дженифер качнула мощными плечами, мол, дело ваше, думайте, что хотите.
Она промолчала о Мерфи. Она подумала о нём, но …промолчала. В газетах, на её взгляд, итак «полно дерьма на эту тему». «Ещё не хватало приплести к ней сына Артура».
Этой даме, серьезно занимающейся своими обязанностями, приходилось выбирать между служебным долгом, требовавшим прочно стоять на позиции защиты ребенка и исполнением буквы закона, перед которой и подросток, и мужчина, совершивший опасное преступление – равны.
Перед глазами женщины стоял образ мальчика с грязной повязкой на вспотевшем лбу.
В их последнюю встречу Тед очень, очень напомнил ей одного старого друга, бесконечная влюбленность в которого бередила ей сердце до сих самых пор. Подросток смотрел на неё открытыми, светлыми глазами и, бормоча не внятно, отвечал: «Моя…моя машина».
«Он защищал свою собственность. Он бы не взялся за пистолет, нет. Такие - могут только собирать оружие, коллекционировать. Как другой марки, открытки. …Мы сами вынудили его взяться за оружие. Он видел, мы за Роберта, мы с Робертом, …мы против него. Господи, а я-то куда смотрела?! … Этот человек, нет, оборотень, какие встречаются в последнее время всё чаще, просто подтолкнул его к протесту. …Да. На суде, я так и скажу: «Он защищал свою собственность. Вверенную ему отцом собственность». Не дети, а мы, …мы толкаем их на преступление. Наши взрослые пожелания».
Френк Мерфи.
-Да, я был бы счастлив, если бы Тед назвал меня своим другом.
-У вас были отношения?
-Да, у нас были отношения. Но только не те, на которые указывает ваша ухмылка, сержант.
-Оставим мою физиономию, Мерфи, отвечайте на вопрос, какого сорта отношения были у вас с подозреваемым? Вы оказались на месте преступления, вы понимаете, что это для вас лично чревато?
-Если вы желаете меня напугать грозностью ваших вопросов, то знайте, мне на неё наплевать. Я уже знаю, что камеры слежения засняли момент моего появления возле камер хранения, когда Роберт Лоренс уже был убит. К преступлению я не имею отношения, мне и адвоката не нужно, чтоб отмахиваться от ваших угроз. Это так, для вашей физиономии, сержант. Что касается вопроса первого, то тут однозначно повторюсь, как для слабослышащего: я был бы рад, …если бы Тед Лоренс считал меня своим другом. Пока же, я давал заработать парню на карманные расходы, в которых ему отказывал опекун. Тед подрабатывал в моей мастерской. Что? Что вы опять ухмыляетесь, сержант? С налоговой? да нет, и с ней у меня проблем не будет. Тед Лоренс числился в подсобниках. Три часа работы. И ему шла зарплата с соответствующими отчислениями в бюджет. Что делал? Вы что же, считаете, раз сын миллиардера, так белоручка? …Вы когда-нибудь шкурили ржавчину с машины, сержант? Вы понятия не имеете, как пыльна такая работенка! А мальчишка драил железо до полного блеска. Я мечтал бы иметь такого работника, как Тед. Но вот, парню пришлось другой работой заняться. …Вашей, я полагаю, работой, сержант.
-Мерфи, вы б немного попридержали язык. Ваши слова записываются в протокол.
-А мне скрывать нечего!
-Вот и увидим. Продолжим.
-Минуту! Я не кончил относительно первого вопроса. Вы тут всё намекаете, не щупал ли кто парня из работающих у меня механиков? Ну понятно. Вы ж тут, …дерьмо разгребая, до смерти теперь разучились в глазах людей чистоту видеть.
-В вашей, значит, автомастерской всё чисто? Подозреваемый был неадекватен. Он может не понимал ваших намеков…
- Послушайте вы!…
Мерфи попросили занять своё место.
-Не думаю я, чтоб сильно налипло на парня. Тед знал, что ему нужно от людей и жизни. Я не был знаком с его отцом. Но, думаю, парень взял от него лучшее. Он никогда не связывался с пошлыми поверхностными людьми. Это точно. Он держался от них на расстоянии, позволявшем ему не запачкаться. …Вот такой он, этот парнишка.
Выходя из кабинета, Мерфи …молился: «Да упаси, Господи, раба твоего грешного Тедди мальчика. И мою душу упаси, Господи, потому как я виновник всех его бед. Я толкнул его, несмышленыша, к гадкому делу и нет, моему поступку прощения».
Хаммер.
Джон чувствовал себя, как рыба в воде. Отвечал на вопрос …не четко и не ясно. Вот уж кто знал, с кем имеет дело. «Тут полу фраза – тебе же срок намотать поможет. Потому и ответ должен быть по возможности … неоднозначным».
-Давно вы знакомы с Тедом Лоренсом?
-Увидел его в день убийства впервые.
-Лжете, Хаммер. У нас три свидетеля, которые могут подтвердить: обвиняемый вас знал.
-Нет, это вы заблуждаетесь вместе с вашими свидетелями. Требую очную ставку.
Дженифер, Крафт и Мерфи (Френк понял, что ответить «нет», значит, подсадить Хаммера) подтвердили: «Мальчик говорил, что видел вас в доме. Он считал вас кумиром».
-Я не отрицаю, что ваш подозреваемый случайно мог увидеть меня в доме. По просьбе миссис Лоренс, я обеспечиваю безопасность её имущества. Я уже предъявлял вам наш с ней договор. Собственно, это с моей подачи, вернее, с мною установленной камеры, вы имели возможность самолично увидеть, как этот мерзавец опекун менял подлинники картин в спальне моей клиентки. Но, исполняя свои обязанности, я парня в доме не видел. Спросите прислугу. Я приезжал в дом, когда там не было ни убитого, ни подозреваемого. Мне ж нельзя было светиться с моими камерами.
-Но он вас считал кумиром. С какой стати, если он вас не знал?
-Мой кумир – Сэр Пол Маккартни. Мы тоже с ним никогда не виделись. Какая жалось! Агентство «Зуммер» давно опекает дом Лоренсов. Может, вам лучше обратиться к миссис Лоренс? Может, она расхвалила меня сыну, как лучшего сыщика Калифорнии?
Выходя из кабинета, Джон ощущал сырость, текущую по лопаткам. «Элиза знает меня давно. Она не должна подвести меня. Она прикроет доброго служаку. Эх, поскорее бы всё утряслось, да свалить с моим миллиончиком куда-нибудь …на островок».
Элиза Лоренс.
-Был ли знаком мой сын с Джоном Хаммером? С какой стати?! Его нанимала я, я использовала его в своих целях. При чем здесь мой сын? …Кем? Кумиром?! Кто, Джон?!– Элиза рассмеялась. – Ах, ребенок. …Ну, это если только с моих слов. Я могла как-нибудь похвалить эту обезьяну, таскающую для меня каштаны из огня. А Тед, ну это понятно, после смерти отца, …Арчи…
Элиза оглянулась, посмотрев на стену, вернее, на карандашный рисунок, аккуратно приклеенный ею к картонке от коробки от конфет. Произнесла совсем иным тоном. Жестким. – Наш папа Арчи умер. Мать у ребенка отобрали. У моего сына теперь любой не хнычущий мужчина - кумир. Я слышала, он привязался к какому-то бывшему механику из паршивой мастерской? …Бедный, бедный мой мальчик, …эти чертовы комиссии по опеке.… Только и смотрят друг другу в рот, если не в задницу! Им то, что за дело до наших детей? Они – их хлеб. Они зарабатывают на сиротах. Прежде всего, деньги идут в их карманы, а не нашим детям.
Элиза выглядела обвинителем. Она смотрела в серую стену, будто дыру в ней взглядом сверлила. Её синие глаза в стенах тюрьмы стали черными.
- Наши дети остаются без нас, а миру на это наплевать. Людей много. Все вдруг вспомнили о мужественных законах Спарты: дефектных долой! Что им обездоленные. …Кумиры,… да уж лучше пусть эта шустрая обезьяна станет моему сыну кумиром, чем наши воняющие рыбой политики. Ласкают ли они своих детей? … Думаю, уже нет. Они вынуждены скрывать такие желания. Их дети отплатят им тем же. …Я знаю, вот теперь я точно знаю, кого я стыдилась ласкать, те стесняются теперь поцеловать меня в щеку. А этот,…господи, я ж его больше жалела, чем любила. …Он не виновен. Слышите?! Он не виновен, что стал жестоким. Нет, никогда.
-Он давно звонил вам, миссис Лоренс?
-Да вот, до вашего прихода мы разговаривали.
-Как?! …И что, что он сказал вам про случившееся?
-Ничего. Про эту сволочь и его внезапную кончину я узнала только от вас. Мне с сыном итак есть, о чем поговорить.
-Например?
-А вам какое дело?
-Миссис Лоренс телефон прослушивается. Если даже не сохранилась запись, человек, ведущий контроль, помнит суть разговора.
-Вот и спросите его, …где суть. А я вам свои личные разговоры пересказывать не обязана. Я вам вообще ничем не обязана, господин помощник прокурора.
-Но вы же понимаете, если ваш сын сам сдаться полиции, да и ещё в это время, когда многие заступаются за него, ценою даже собственных репутаций, ему же сделают снисхождение. Разве вы не понимаете этого?
-А на кой черт моему сыну ваше снисхождение? Он шел на это дело с открытым лицом!
– Но ведь далеко и надолго ваш сын убежать не сможет. Простите, но думаю, вы согласитесь, ваш сын – очень заметная личность.
-Вы всё что-то там себе рассчитываете. Какая тонкая прозорливость. Да, мой сын несколько заметен. Да, ему только шестнадцать, и он пока зависим от чьей-то воли. …Только знаете что, господин заместитель прокурора, …мне думается, Тед плевал на вашу прозорливость. Он решил, что его жизнь – это его жизнь. И руль в его руках.
-Ему шестнадцать! И в розыске он из-за чужой жизни. Не из-за своей.
-Верно. Верно! Его жизнь – по боку! Но только по вашему. …Судя по законам - вашим. Только кто скажет, сколько из-под ваших расставленных рук слонов убежало? Гадов уползло? А уж ускользнуть этому жулику, нагрев детей-наследников – пустячок. Да вы б и глазом не повели на заявление детей. Вам же сразу дали понять, кого вы ставите опекуном. Я, семейный врач вам говорил. Человек, не познавший тревог отцовства – не может быть опекуном у троих детей! Но Роберт так повернул всё, что суд пошел у него наповоду и вот, вот … даже дом детей стал ему вотчиной. Доносить на дядю? Не думаю, чтоб такое занятие Теду понравилось. Он, может быть, использовал бы ситуацию надзора, но только лишь с одной целью – наказать лично. Как хозяин. У вас закон хозяин, а он посчитал, что в таком деле, обойдется сам. Отрубить руку вору – дело простое. Прекратить его действо насовсем – решаются одиночки!
-Вы сами поплатились за самосуд, неужели вам не жаль вашего ребенка?
Элиза подумала, прежде чем ответить. Она тяжело вздыхала. Смотрела, как сквозь стену.
- Мы то раздирали его внимание, то откидывали его, как щенка подальше. Всё! Баста! Отыгрались папа с мамой. Теперь мы ему - …только память. Да, мой муж действовал по закону. Да, я посчитала, что закон в моём деле бессилен. …Не буду винить сына за выбор. Он уже его сделал.
Заместитель прокурора, ведущий допрос матери подозреваемого не смог добиться внятного объяснения одного из сотрудников тюрьмы по поводу сути последнего разговора матери и сына по телефону. Ответ этого человека был таков: «Да не о чем. Нет, не о чем особом. Конкретно? Так, о пустяках. О каких? Да пустое! Ещё конкретнее? Да что там: мама - будь, мама - прощай – вот и всё.
-Сколько вам заплатила заключенная из одиночки 1213, чтоб вы скрыли разговор от полиции?
-Да что вы такое говорите, господин заместитель прокурора?! Клянусь: мама, привет; мама, пока.
-Вы как-то иначе вначале сказали.
- Послушайте, вы что, на мой склероз намекаете?
-На вашу проф непригодность! (идиотка!)
Возвращаясь из арканзасской тюрьмы, помощник окружного прокурора из Лос-Анджелеса думал так: «Если бы он был обычным парнем – всё было бы проще. Пропал – объявим розыск. Никто б не вспомнил, ни пожалел бы о нём, если б он вдруг всплыл через год-два мертвым. Да что ж происходит с этим? Газеты пестрят фотографиями, будто президента застрелил. И деньги как будто не причем. У него ж ни цента в кармане. Без документов. Без дома. …Так почему же его все так облизывают? … Всё-таки надеются, что у него есть будущее? И оно что-то может дать стране? Что от него ждут? И что можно от него ждать?… не понимаю. Но мнение таково, что у адвокатов Элизы Лоренс появилась надежда на смену приговора. Они уже собирают основания для ввода ограниченного срока наказания. Пятнадцать человек – кошке под хвост. И, глядишь, лет через пятнадцать выйдет такая мадам Тротилла и мало не покажется.… Состояние в два миллиарда она рассовала не только по банкам, но и в ценные бумаги, депозиты, паи, доли. Через пятнадцать лет, если мир не перевернется и всё останется по-прежнему, она выйдет на свободу, став ещё богаче. Будь она на свободе – кто ещё знает, чтоб осталось, …а тут, пока эта капризная особа на гособеспечении.…И ведь ничуть не сожалеет, что сын по тому же пути пошел. «Выбор сделан». …Кем, пацаном? … И босс в сомнении. Он знал Артура, знал о том, как тот сожалел, что единственный сын и вот, родился неполноценнным. Слава Артура греет их всех. Думаю, он многим помог занять их теперешние места. …Так что же парень? Что его ждет?…Отдельная палата в психичке. Лет двенадцать ему должны дать. Четыре, как минимум, скосят, сделав великое одолжение трудам адвокатов и всевозможных комиссий. Потом, лет через пять, освобожденный с условным сроком наказания, снова сокращенного в виду послушности заключенного…он выйдет. Да, он выйдет, уж его врач, этот Крафт, уже объявивший бой редакциям газет, он выйдет совершенно всеми обеленный. И, думаю, поумневшим. Крафта ему там в психичке речь, наконец, поставит. парень выйдет поздоровевшим, окрепшим. Наверняка образование какое-то получит. … И всё! И я, сопротивлявшийся своему боссу, уверявший его, что, в конце-то концов, нужен прецедент, что эта золотая молодежь итак обнаглела до беспредела, в общем, я окажусь…в дураках. Именно я! …Ну что? Стоит ли ломать копья? Ведь я тоже когда-то стану старым. Нуждающимся в поддержке, …думаю, наш прокурор Кенстон на неё и надеется. Скоро перевыборы. Не поддержи он больного сыночка миллионера в беде, … кто его поддержит? Все только и кричат, что о скверном качестве опеки. Что нужно ужесточить контроль за опекунами. Что ж, тоже верно. Только на моём веку пять извращенцев, семь расхитителей средств, …третий вор имущества опекаемых. …Господи! Но ведь и согласится нельзя! …Ведь этот чемпион до дартсу холодно вскинул пистолет и - прямо в сердце.…В чужое сердце пальнул. Имеет право? Нет! Нет, Гарри Смоули, …я не имею права сказать про такого «Не виновен».
И снова Смоули позвонил в службу прокурора. – Нашли?!
-Пока нет, сэр.
-Есть хоть предположения?
-Нет. Все, знавшие его, говорят, что симпатией у женского пола Лоренс не пользовался.
-А может, это был загримированный мужчина?
-Искали. Но с такими серьезными навыками рукопашного боя – никого. Мы обошли все залы, какие есть в городе. Обращались к нашим коллегам, отправляли увеличенное фото подозреваемой в соучастии и описание, данное работницей вокзала. …Ничего, сэр. Откуда взялась эта женщина, ну или мужчина рядом с ним – никто не знает. … Сэр, тут Сэм Кроут предложил проверить, а не покидала ли пределов арканзасской тюрьмы его мамаша? Сэр, мы тут сделали кое какие сравнения, похожи …женщины.
-Чушь! Подожди,…а сестру Элизы Лоренс проверяли? Его сестер?
-Стопроцентное алиби, сэр. Сестры – при мужьях и друзьях. Кстати, при крепких защитниках. А эта МакДир - она общественный деятель. Во время, указываемое камерой на вокзале, Маргарет МакДир давала интервью. Шла прямая трансляция беседы с ней на телевиденье. К тому же свидетели утверждают, новость о парне была воспринята ею очень даже бурно.
-Как?
-Она отказалась приезжать в студию для записи продолжения разговора о лицензировании программных продуктов. Бросила дела и приехала в дом Лоренсов. Она сейчас там, сэр. С детьми. И её адвокаты уже начали подготовку к процессу о передачи опеки в её руки.
-А будут ли они надежнее?
-Вы про руки? Сэр, не мне судить. Она возглавляет службу контроля над лицензированием продукции. Борется с контрофактным продуктом. Женщина серьезная. Впрочем, как и её сестра.
-Но ведь она тоже – человек не семейный. Кажется, это было главным аргументом Элизы Лоренс против передачи опеки над детьми брату её мужа.
-Дело времени, сэр. Кажется, эта МакДир скоро поменяет фамилию. На мой взгляд, сэр, эта женщина знает, как повести дело. Она объявила журналистом, что уже помолвлена с неким Чарльзом Доном. Что свадьба вот уже, не за горами. И что вопрос по поводу опеку с женихом уже обсужден.
- Ого! …И что ж её так манит в этой опеке? …Ладно. Разберемся. Так вы подозреваете, что жених нашелся, как только ей засветило стать опекуншей?
-Пока не известно точно. Но, думаю, сэр, найдется у неё бумажка. И с нею она докажет в суде, что она - …семейный человек.
-Понятно. Найди те мне этого человека. Дона этого. Хочу поговорить с ним лично. И …Майкл, …ищите «старуху».
-Есть, сэр!
Через время заместитель прокурора снова набрал номер на мобильном. – Алло? Джейсон, ну что там, нашли, что за женщина была у этого школьника? …Ах, ищите. Ну, ну… бог в помощь. – Он отключил телефон и, ругнувшись, тупо уставился в окно купе.
***
Но «женщина школьника» имела место быть.
Кто она была ему, нянька, любовница, использовавшая мальчишку в своих мерзких целях? Что ж, если б кто задал вопрос именно так, Долли Стикс, наверное, как Лоренс, ответила б, качнув головой. Она никак бы не стала объяснять чего-то, уточнять. Но и утаить такое «шило», как её странные хаотичные отношения с подростком, младше её на восемь лет – просто не возможно.
Если бы люди в доме Лоренсов были хоть в чем-то хозяевами недовольны, пожалуй, и нашелся бы кто-то, кто бы заложил полиции молодую женщину по имени Доротея Стикс, однажды заглядывавшую в дом в качестве гостьи молодого Лоренса. Но, прочтя объявление, где за «выдачу местонахождения подозреваемого в убийстве Теда Лоренса и его сообщницы – женщины, значительно старше его по возрасту» полагалось «приличное вознаграждение», пока никто не спешил, поменять место работы.
Каждый работник здесь имел полное право на свою отдельную комнату в доме, хорошее жалование, пожалуй, не совсем стандартное, в виду того, что заработанное клалось на …общий счет для всей службы дома. Из этой суммы каждый из команды брал …установленный ему размер заработка. То есть, в случае необходимости зарплата могла варьироваться, становиться то меньше, то больше, но всегда! была подконтрольна супруге Паркиенса – Томе Паркиенс – домашнему бухгалтеру (ну, и кастелянше). Никакие споры не допускались. Если кто-то «перебирал» в этом месяце вдвое, в другом мог вообще за работу ничего не получить. Впрочем, споров почти не случалось. И, кажется, людей такая плавающая зарплата вполне устраивала. Часть из прислуги переженились. Имели своё отдельное жилье, но никто от комнаты в доме Лоренсов не отказывался. Многие ими пользовались, как «местом отдыха» от собственной семьи. Паркиенсы и кухарка с садовником – были парами без детей, вернее, те у них уже выросли. Пары оставили молодым свои дома и переселились в дом Лоренсов. Что позволило из штата охраны дома исключить всех, кроме одного – молодого парня, умевшего управляться с камерами слежения. Собак выпускал на ночь садовник, за безопасностью дома следил мажордом – Паркиенс. Был тут один «праздно шатавшийся» (Пазини), но и он за годы жизни в доме стал «незаменимым» человеком: то судомойкой, то столяром подработает. Только по статусу Пазини как был, так и остался «воспитателем» несовершеннолетних детей Артура Лоренса. Даже Боб, точивший на него поначалу зуб, вдруг изменил свое мнение со временем и стал использовать смекалистого молодого мужчину в качестве своего секретаря (гонял туда-сюда, как Савраску). А вообще-то, этот «столяр-секретарь» отвечал больше за зверей. За тех, с кем и прибыл когда-то в дом Лоренсов. Зверье, может, в зоопарке и менялось, только любовь к нему – нет. Даже старшие дочери Артура, под час забывавшие привезти подарок сестрам и братцу, никогда не забывали привезти кролика - удаву Боа, а старому Даниэлю - лекарство от артрита и новый ошейник.
Для Томы Паркиенс по распоряжению ещё живого мистера Лоренса старшего (разумеется, Артура) домашний счет был открыт. Чтоб его не беспокоили такие мелочи, Арчи проверял бухгалтерию Тамары только раз в год. Всё, перепроверив, он переводил на счет новую сумму. И, кстати сказать, не малую. В ту входило всё и сервис, и оплата счетов по дому, и зарплата, и даже оплата налога за землю. Банк был надежным, средства переводились немалые, так что на счету скопилось денег достаточно, чтоб жить и работать в доме … и без наличия «взрослых» хозяев.
Разумеется, от контроля Тому никто не освободил. Книга, которую показывали девочки Мерфи – как раз тому подтверждение. Пропажа хотя бы одного предмета столового серебра, привела б супругу мажордома в тюрьму. Имелись книги и по расходам, где было написано, кому, сколько отдано (под подпись), и за что – тоже было указано.
Но Тед не зря говорил, что в доме «завелись» копии его книги. Люди бывают разные. И Тома завела себе такую, как у него книжку, и Элиза, и даже Роберт обзавелся дубликатом книги, имевшейся у Паркиенсов. Только у Теда была та, что перешла ему от отца. Из сейфа отца – так точнее. Во всех книгах то тут, то там появлялись изменения. Исчезали записи, страницы. За два года случилось многое. Только раз не было распоряжения хозяев на «исчезновение» вещи, так значит, вещь должна была оставаться на месте. Никто, ни старшие дочери, ни их мужья, ни даже Элиза Лоренс – никто не имел права просто взять, да …дать вещи из дома и имения исчезнуть. Ни вертолет не должен был пропасть, ни страница из книг, хранившихся в библиотеке. Какие б опекуны здесь не жили, всё должно было оставаться на своих местах. Был такой случай…
Тед мог подать иск против одной из служанок, промышлявшей тем, что она, подменяя старинные книги на новые. Однажды девушка не возвратила роскошный фолиант шестнадцатого века, купленный Артуром на аукционе Кристи. Но Тед не подал иска. Девчонку использовал «бессовестный человек». Он попросил, разумеется, за деньги, дать ему почитать «интересные книги из числа старинных». Девушка купилась. Мужчина был приличным с вида человеком, к тому же между ними случилась связь. Девушка дала почитать одну из таких книг. Человек вернул её. В целости и сохранности. Затем ему же была отдана другая книга, он снова её вернул в полной аккуратности. Но вот третью книгу… он уже не вернул. И девушке, пришлось на свои деньги купить книгу с похожим корешком и поставить её на место той, которую украл злоумышленник. В графе описи Лоренса против данной книги была сделана пометка: «Подарок за долгую и безупречную службу Амалии Камэл от Т. Лоренса». Запись была сделана в день, когда девушка, измучавшись угрызениями совести сама явилась к мальчику – хозяину фолианта и рассказала о случившемся. Разумеется, ожидая положенного наказания. Тед ответил: «Иди…те,…знать…знал…как…случай…случи…лось».
Однако, пару дней спустя фолиант оказался на месте. Правда, девушка уволилась ещё пару дней спустя, но… это уже так, последствия того, как был возвращен фолиант (Тед нашел её любовника и устроил им очную ставку,…пока троица таких же подростков, как он сам, держали парочку «на ножах» книга и нашлась). В книге Теда появилась запись: «Подарок вернули за ненадобностью. Т. Лоренс».
А вот против записи о двух пропавших картинах кисти известных мастеров живописи, никаких пометок не было. Если бы Роберт выиграл в схватке, то есть Тед бы допустил просчет в их заключительной встрече и погиб, в этом случае за дело взялась бы Долли Стикс. У этой женщины – молодого юриста был договор с «малышом» Лоренсом. Официальный договор, со всеми полагающимися подписями.
Итак, кто такая Долли Стикс? Почему у неё такое красивое итальянское имя? Такая серьезная фамилия, схожая с названием Реки Времени. И почему Тед доверяет ей сохранность своего семейного имущества?
Тед не знал, что мать держит контроль над домом, находясь от него за многие сотни километров. Про Хаммера он узнал случайно, когда застал его за манипуляциями с камерами. А вот что зятья и дядя – его опекун интересуются, «подлинники ли те картины, что висят на стенах дома или копии? И где хранятся оригиналы?» - это Тед знал давно.
Имея ключ от домашнего сейфа отца, Тед забрал журнал и вел все записи сам, о вновь закупаемой (редко, правда, уже) мебели и аксессуарах для дома (разумеется, им же делались отметка о сломавшихся или вышедших в негодность вещах, а так же их перемещения, в случае передачи в починку). Ему шестнадцать, он медлителен, неуклюж, почти нем, однако, «он хочет знать наверняка, чем он владеет». Тед считал, что раз отец ему дал право делить накопленное добро после совершеннолетия Джулии – младшей из дочерей, он должен знать, что то «добро» из себя представляет.
Не имея тяги к бухгалтерии, Тед был весьма аккуратен в ведении описи имущества. И не просто…аккуратен, а, пожалуй, он лучше тех пяти псов, что в его псарне, охранял вверенное ему поместье. Мерфи мог считать, что угодно, Крафт, председатель комиссии по опеке – сколь угодно могли сердиться, у парня были свои доводы, когда он удирал из пансионата и приезжал назад в дом.
А Долли Стикс нужна была ему для случая, если его вдруг не станет. Впрочем, не только за этим.
***
Знакомство их произошло по объявлению.
Малявка захотел кошку. Лысую. Марио Пазини с ног сбился, отыскивая животное «благородное, породистое, без шерстинки». А тут объявление: «Кошечка…- сплошное благородство, …, порода – выше крыши, шерстинки - ни волосинки». И подпись Доротея Стикс. Марио клюнул. Обговорил время прибытия персонки в дом.
Тогда её звали Доротея. Итальянка – с первого взгляда понять можно. Стройная, формы округлые, упругие. Смуглая кожа, густые длинные, непокорные волосы, цвета ночи. Длинные густые ресницы, печальные глаза цвета каштана и томный, густой голос, который будто вот-вот споет вам что-то, типа: «О, моё Солнце, о, как ты прекрасно…». Цвета она предпочитает не броские, духи – крепкие; секс - быстрый, яркий, чтоб любовник как спичка горел (как коробок спичек, чтоб ещё частым удовольствие было).
Теду было двенадцать. Кто думает, что в такие годы сильных чувств не случается, пусть сходит в дошкольное учреждение, там он заметит, как мальчики лет шести бьют носы друг другу за право станцевать вокруг елки с этой девочкой, а не с какой-то любой.
Студентка юридического факультета собиралась ехать на родину, на длинные летние каникулы. Надо было устраивать подаренную парнем кошку. Куда? Кому? И Дари вывесила объявление на одном из «звериных» сайтов. Тысячу доллар она хотела за уже подаренную ей кошку. Она спокойно, с легкой усмешкой оглядела мальчика, прижавшего её котенка к груди. С удивлением отметила про себя, что «каприза» ни разу его не оцарапала, а притихла и муркает.
-О, да ты неплохой мальчик, - сказала Дари.
Тед смутился. Щеки его раскраснелись. Взгляд затуманился. Он вот-вот готов был скрыться с глаз красивой «взрослой» девушки.
-Смотри-ка, моя капризка тиха с тобой. Ты любишь кошек?
Тед кивнул.
-Как тебя зовут, сероглазый юноша?
-Тэ…э
Дари улыбнулась снова. – Ты что, немой?
Паркиенс и Марио немедленно вмешались. Вместе они произнесли: «Да, наш Тед, - они переглянулись, Марио закончил, - малоразговорчив. Но он очень хотел бы иметь кошку. Его подружка куда-то убежала. Не можем найти уже вторую неделю».
-А что её искать? В доме, где живет молодой удав, - Дари снова улыбнулась Лоренсу, - может потеряться даже красивый мальчик.
И вот то, что она сразу поняла суть дела – всё и решило. Мальчик Тед влюбился в проницательную особу с глазами цвета каштана. Буквально тут же!
Она ушла. Получила свою тысячу…и как! Тед буквально выхватил купюры из рук миссис Паркиенс. Он хотел сам расплатиться с Дари. Ведь именно ему она принесла редкостную кошку.
-О, да ты богатый мальчик! …Ну, так как же тебя зовут? – Она взяла из рук мальца деньги, улыбнулась и …тут же сунула деньги за глубокий лиф. – Благодарю…
Лоренс порозовел, заметив жест. И ответил, совершенно сбиваясь: «Тэ…Т…э…д Лор…ренс».
- Так вот ты какой,…Тед Лоренс», – произнесла, лукаво щуря красивые глаза, молодая особа.
И Тед понял, она знала его имя уже до того, как начала пытать. Что, возможно, она даже знала о том, что он вот такой – «немногословный». И он покраснел ещё больше. Потом нахмурился, сжал губы и…вдруг четко! четко, будто до этого притворялся, водил всех за нос в своей ущербности, произнес: «Тед Лоренс». – И он протянул девушке правую руку.
Той ничего не оставалось, как пожать её. При этом в лице её точно промелькнуло удивление. Удивление «позицией» ущербного парнишки.
-О, да ты настоящий мужчина, Тед. Что ж, - покачала головой Дари, - я рада, что моя каприза попала в руки такого …взрослого человека.
-Да…любовь…
-Что?
Тед краснел, но пытался говорить внятно: «Любить…кошку….буду».
-Что ж, - Дари снова внимательно посмотрела на парня, - что ж, замечательно. Я рада.
-Но…п…п…чему? – Тед кивнул на кошку. – Дать…отдать…отда…… кошку?
Дори объяснила. Она рассказала о внезапном подарке ко дню рождения, о предстоящей поездке в Италию. – Я там родилась. На Сицилии. …Слышал про Италию?
-Да…а. Мы …были …на оз…з…зере Гарда, в ск…скалах. На…от…от…- мальчик порозовел от усилий, - …отдыхе.
Девушка удивленно вглядывалась в заикавшегося парнишку. Удивлялась спокойствию своей кошки в его руках. «Странный мальчик. Но…он же не немой. А мне сказали, он вообще ничего не говорит».
Она присела перед парнишкой. Она вдруг стала ниже его ростом. – Да ты молодец, Тед. – Она провела по его щеке тыльной стороной руки. Улыбнулась. – И какой ты ласковый. Вот, …вот тебя и каприза моя быстро полюбила. …Значит, ты на Гарде отдыхал?
Тед кивнул. Глаза девушки были такими колдовски красивыми, от неё пахло такими чудесными чарующими духами, …что тут же закружилась его голова.
И он снова кивнул.
-Хорошо. Там красиво. На озере Гарда. Красиво, но…дорого. Я была там проездом. Только проездом, к сожалению.
Тед снова кивнул, будто тоже сожалеет о последнем.
-А тут я с года живу. Мне было год, мой отец получил здесь работу.
Паркиенс неожиданно, возможно, удивляясь долгой беседе парочки, предложил выпить кофе.
Тед обрадовался. Тут же стал (по-своему), конечно, приглашать, девушку в столовую.
И вот тогда Дари увидела дом Лоренсов. А пока готовился кофе и мальчик по просьбе матери уходил (показывал Элизе кошку), она успела узнать у земляка Марио, что в дом требуется горничная.
-На месяц, я б ещё могла. До каникул.
-Отлично! А там, глядишь, они и постоянную работницу найдут. Пока некому убирать в детских комнатах. Девчонка, что убирала там, вдруг проштрафилась, начала курить. А хозяева сами ни курят и курящих на работе не держат. Говорят: «В доме полно ценностей». Пожара бояться».
-А что, их много?
-Детских? Три. Комната мальчика и ещё две крошки есть, его сестренки.
-Близнецы?
-Нет, просто сестры.
-А я слышала, у Лоренсов детей больше.
-Ну, кто-то вырос, …кто-то умер. Нет, малявок только трое.
-Ну! зачем же вы так о мальчике. Кажется, он уже не малявка.
И тут Дари оглянулась. Позади неё стояла Элиза. Рядом с ней сын.
И последний произнес: «Мама, я хочу, чтоб миссис Стикс работала в нашем доме».
Элиза строго отпарировала: «Я нанимаю только профессионалов, мой мальчик». Вообще-то ей фамилия итальянки не понравилась.
Тед: «Дари,…в…вы согласно…согласны…горнич…ная…ой?»
Дари, возьми, да и ответь: «Да запросто!»
-Вы кто? – Прозвучал вопрос Элизы. – Это вы кошку принесли?
-Я. Мне уже заплатили за неё.
-Сколько?
-Тысячу.
-С кем вы договаривались о цене?
-С вашим сыном.
Элиза посмотрела на Теда. Никогда столь явно в нём не светилось желание. Он будто внушал ей: «Я так хочу!»
Элиза не сдавалась. – Вы имеете опыт работы горничной?»
-Я будущий юрист.
-Что это значит?
-Первый курс юрфака.
Элиза усмехнулась. В задумчивости, снова опустила глаза. Встретилась с желанием во взгляде сына. – И что? И зачем нам юрист?
-Пригодится.
Столь трудное слово он произнес легко, будто то вылетело из его пухлых губ.
Элиза была удивлена. Это после недельного молчания сына! Она же уже решила, что Теду стало говорить ещё труднее.
Мать смягчилась. Черты её лица стали округло – ласковыми. – Что ж, может, ты и прав. Может, и пригодится. – И к девушке. – Завтра, если не передумаете, зайдите ко мне вместе с миссис Паркиенс. В три дня.
Дари ещё не знала, будет ли у неё время заглянуть к странному мальчику в дом, потому и не стала интересоваться, кто такая миссис Паркиенс. Она мило простилась, ещё раз пожав руку парнишки, поблагодарила за кофе (за ним они некоторым образом поговорили о кошках) и …ушла.
И вдруг, на другой день выяснилось, что ей срочно нужны деньги. Достать их она не могла. Осталось, «воспользоваться предложением мальчика и …попросить аванс у его мамы».
И Доротея появилась в доме Лоренсов. И стала …горничной.
Ровно на один день.
Элиза застала их, когда Тед сидел у неё на коленях. Стерва поглаживала голую грудь парнишки, его волосы на голове и, улыбаясь, лепетала: «Господи, да какой же ты забавный, какой же ты милый, мальчик…».
Аванс ей пришлось вернуть. Более того, Элиза Лоренс была столь сурова, что решила изгнать негодяйку из города. Да, …оказалось, миссис Лоренс и это вполне по плечу.
Нашлись люди, которые устроили так, что в квартире, снимаемой студенткой, были найдены наркотики. А дальше… - дело техники.
Доротею Стикс изгнали из города. Её родители уже снова были в Италии, и, уже после всех неприятных событий, посоветовали и девушке «бросить к чертям эту Америку с её чудовищной несправедливостью в отношении эмигрантов» и ехать, возвращаться домой. Стикс вовсе даже не желала уезжать. Напротив, ей в Лос-Анджелесе пока нравилось.
И что сделала девушка? Она приняла совет следователя, на время исчезла из города.
И ещё она сменила имя.
Не дожидаясь конца каникул, она вернулась в Лос-Анджелес. С одной целью. Нет, не пытаться восстановиться назад в лос-анджелесский университет, она уже перевела документы в университет Пасадены, она приехала в любимый город, чтоб насладиться местью.
Именно! Мстя Элизе Лоренс – этой заносчивой богачке, она решила испортить ясноглазого её мальчика Тедди.
И у Долли это получилось.
Она настолько сильно привязала к себе мальчишку, что поневоле стала ему ближе матери.
Только с матерью Тед не спал. Тем более, голым. А с ней – запросто. Сначала просто так, полежать, а потом и … дело пошло. Научился.
Двенадцать лет парнишке. И ничего не шевельнулось в совести будущего адвоката Донателлы Стикс. Ни-че-го!
Она жила своей жизнью. Он - как бы своей. Но её голос по телефону томный, молящий: «Ты …приедешь?…Меня кинул эта сволочь Тайсон. Утешь меня, мой мальчик. …Ты приедешь?»
Тед приезжал в Пасадену. Она кормила его, мыла в ванной, укладывала в постель, уставленную свечами и цветами. Он думал, это для него, для «котенка», у которого ни паспорта, ни денег, ни даже пушка на подбородке. …Имя? Фамилия? Она бы рассмеялась, если б кто сказал, что она из-за неё виснет на мальчишке, приехавшем к ней в Пасадену на поезде! Он был ей игрушкой, иногда утешителем. И всегда нужным. Пожалуй, это, именно это и почувствовал парень, а уж потом началась их любовь.
Чаще всего именно она оплачивала его обратный билет. Никто, ничего б и не заподозрил, увидев их на вокзале. Будто старшая сестра отправляет братца к мамочке. «Привет маме передавай. Обязательно скажи, от кого!».
Тед понимал, что это шутка. Чуть позже, чуточку повзрослев, он выпытает у своей любовницы, почему она так говорила. Та ответила: «А что? Я ведь не лгала. Я благодарна твоей матери. Она толкнула нас друг к другу. Она нас столь сильно столкнула, что разойтись нам с тобой, Тедди, теперь будет нелегко».
Элиза по малюсеньким признакам стала догадываться, что у Теда есть подружка. Подружка, красящая губы яркой красной помадой. Пахнущая томным ароматом духов «Нефертити», брюнетка. Элизе б и в голову не пришло, что это вовсе не такой же ребенок, как и её четырнадцатилетний сын. Она и знать не могла, что навсегда превратила своего сына в мужчину, предпочитающего исключительно возрастных женщин.
Но пока, пока лишь одну из них – Долли Стикс – молодого помощника адвоката из частной адвокатской конторы.
***
-Что будем делать малыш? Есть пара выходов: или ты на двадцать лет останешься беглым для своей страны или …меняем твой фэйс и, прибавив парочку лет, добываем водительское удостоверение и паспорт. …На имя какого-нибудь …Габбаса Абдумахмуда. – Долли улыбнулась. – Легко!
-Я не…хочу…менять…меняться.
-А имя? Имя нравится?
-Нет.
-Тогда иди, сдавайся. Восемнадцать лет тюрьмы за «предумышленное».
-Мне…столько…не…нет…не дадут.
Долли гладила голую грудь Лоренса и удивлялась, откуда в парне такой покой?
-Тед, ты не глупый мальчик, ты понимаешь, ну двенадцать, ну десять лет тебе дадут. Это ж пиф-паф-ой-ой-ой. Умер добрый дядя твой. – Она улыбнулась. – Тед? Ну ты что? Ты думаешь?
Лоренс улыбнулся. – Как там?…Габбас…с Абду…- х…хорошо. Смешно.
Долли вздохнула, улыбаясь, - дурачок мой. Смешно. Ну на первых порах, может, палата с решетками на окнах достанется, а потом….Ну и что? Потом всё равно – тюрьма. Ты же сказал мне, что хочешь только прижать его. Ну, так и прижимал бы, зачем было стрелять?
-Он… скотина. И вор. – Тед потянулся к куртке и вынул из кармана пять фотографий.
Долли, увидев первую же, вскрикнула: «Ого! Откуда?»
Тед неопределенно махнул за спину.
На фото все прелести садомазохисткой любви.
Долли помолчала, разглядывая фото. Потом кинула их на стол, подальше от кровати, в которой они с Тедом лежали.
-Тед, а если бы кто-то сделал так с нами. С тобой, со мной?
-Так? – Тед показал пальцем на кинутые фотографии.
-Нет, я имею в виду, а если бы кто-то сфотографировал нас с тобой. Когда мы занимаемся сексом.
Тед уже обдумывал такой вопрос. Он думал, его задаст ему Хаммер. Он ему фото хотел отдать.
Тед ответит то, что ответил бы сыщику: «Я люб…лю…т…тт…тебя. А он … - скот…тина. И …вор».
Долли взмахнула руками. - И что?! …Вор, и что? А я, кто я, Тед? Ты только что видел, я стащила у хозяйки квартиры со стола три пирожка. Мы их съели!
-И что?
-Мы их съели, Тед! Ты платил за них деньги? Я - нет.
Тед сначала смотрел в потолок. Потом полез в карман куртки.
Долли рассмеялась. Придержала его руку. – Э, нет, малыш. Поздняк метать цинком. Схвати кто меня за руку – всё, он бы был в праве назвать меня воровкой. Ты их ел, ты – сообщник.
Тед достал руку из кармана. И по-мужски обнял женщину, её голова покоилась на его руке. – Мы…голод…ны.
-В мире полно таких. Что всем прощать? Нет, Тед. Взял чужое – вор, сколько б не взял. Давай теперь, - Долли улыбнулась, - давай пальнем друг в друга из беретты.
Тед повернул голову, посмотрел ей в лицо, оценил улыбку, серьезность в глазах.
-Тед, ты так спокоен. Я начинаю тебя бояться. Почему ты молчишь?
-Думать…дума…ю.
-О чем?
-Почему? …Не …Италия…Италию п…почему ты предложила не Ит…талию?
-Ты хочешь скрыться в Италии? – Долли поправила свои распущенные волосы, убрав их со спины и прикрыв ими грудь и плечи. – Там своих голодных хватает. Нет. В Сицилию мы не поедем. Я не хочу к родне. Снова община, жить по законам предков. Не хочу! Мы останемся….Да, раз ты не хочешь сдаться, мы…останемся. Вот только в качестве кого мне тебя соседям представить? Хозяйке квартиры? Ты же видел, по телевизору о тебе, как о кинозвезде – на всех каналах. Соседи меня сдадут, если тебя заметят рядом.
-Но …ты не…ты…не…стреля…ла. Я…стреля…л.
-Для них я – главная в этом деле. Твоя партнерша. И уже кое-кто так прямо и говорит, что это я тебя подтолкнула к этой мысли. Взяться за револьвер и пристрелить этого антиквара. – Долли помолчала. Потом сказала тихо. – Они ищут…меня, Тед. Не тебя.
Тед нахмурился, рукой развернул лицо женщины к себе: «Ты…боязнь…боишь….ся?»
-Нет. …Почти нет. – Она освободила лицо, отвернулась. – Но если я узнаю, что ты умираешь в камере, что ты задыхаешься в палате – я испугаюсь серьезно. Гораздо серьезнее, Тед. – Она повернула голову и посмотрела Теду в глаза. – Я люблю тебя. Сильнее, чем ты думаешь. Чем ты, мальчик. Я знаю, что я делаю. …Разве ты до сих пор этого не понял? … Я умру не от любви. От неё не умирают, всё сказки. Я умру, зная, что где-то умираешь ты. …Это точно.
Потом они целовались.
Тед уже умел быстро входить в возбуждение, правда, всё ещё не понимал, что секс для женщины – это ещё не всё. Он спешил исполнить свой «мужской долг» как можно скорее, пока в запале. А потом, лежал, задыхаясь от восторга и целуя, целуя вспотевшее тело своей любовницы.
-Не…бойся. Я сделать…сделаю как …ты хочешь.
Речь его в такие минуты была как ни странно, более понятной и связной. Долли вообще понимала, что парню нужны хорошие тренировки, что с ним просто мало кто разговаривает. Все привыкли, как и она, под час, говорить за него.
Она улыбнулась. – Скажи, ты меня любишь?
-Да. Люб…лю.
-Очень?
-Да. Очень. …Оч…очень.
Долли села, подогнув ноги под себя. Обхватила колени руками и, наклонив голову. Улыбнулась, будто теперь была удовлетворена вполне.
Тед смотрел на её смуглое тело и любовался им. В его юном лице светилась важность от того, что он вполне ощущает эту женщину своей. - Что…хочешь?
Он так спрашивал, будто что-то мог ей дать.
Долли сначала усмехнулась на такую мысль, но потом, помолчав, вздохнула.– Милый, милый мой мальчик. Даже не знаю, почему меня подкатывает при мысли о тебе, совершать самые глупейшие глупости.
-И…я…люблю тебя.
-Тед, тогда так. Я готова уехать с тобой. Уехать из Америки. Едем в Африку. Я знаю, на юге живет племя «белых». Они создали там некую коммуну. Мы можем там жить и работать, без страха быть выданными властям. Я умею вести хозяйство, я шью. Я не ленива и знаю международный закон. Найду работу. Ты будешь учиться. Учиться и работать. Тед, там придется работать серьезно. Земля там - сплошные камни. Если там не найдется учителей, будешь получать начальное образование по Интернету. Захочешь, продолжишь образование, например, в Сорбонне. Я знаю информацию о тех краях только из журналов и по Интернету. Жить, окруженными недовольством черных – трудно. Но, кажется, жить – спать, тебе уже самому надоело. Ну что, рассказать тебе о тех краях?
- Деньги, я знаю.…Н…нужны д..д…деньги. ЮАР…Ор…Орания. Знаю.
-Да?! Ты знаешь о тех местах? – Долли была искреннее рада. Она уже давно думала о жизни с нуля. Ей хотелось самой строить свой дом, посадить своё дерево. Самой учить своих детей читать. Но она только мечтала о таком уголке, где бы могла исполнить свою мечту. И второе: ей так и не встретился мужчина, который бы готов был разделить с ней безсервисный «нулевой отсчет».
-Тед, если тебе покажется там слишком трудно, ты всегда можешь вернуться домой. Статья будет та же. Тебя никто не посмеет наказать ещё и за трусость.
-Я…
-Тед, я знаю. Я знаю, что ты смелый парень. Но… для них, в их игре тебе отведена роль слабака, неврастеника, который испугался ответственности за убийство человека.
-Он…вор.
-Это мы уже обсуждали, Тед. Это не то, за что можно осудить человека до смерти. В нашем мире больше не живут те, кто бы не покушался на чужую собственность.
-Ты…я
- Нет. И это я тебе уже доказала.
Пирожки были украдены Долли с умыслом. Для примера. Она не знала, как быстро и кратко сказать Теду, что он поступил не верно. Но она вела игру до конца. Она доказывала парню, что поступки расценивается разными людьми по-разному. Потому и критерий один – официальный закон.
- Чтобы не быть сегодня голодными, мы перешагнули через нашу «святость», завтра это может повториться. Безнаказанность прогрессирует. Но это не значит, что пора браться за пистолет, Тед. Даже ваша Америка пережила это. Теперь и у вашей Фемиды в руках весы, а не кольт. Ты поступил не правильно, Тед. Убить, не значит, излечить.
-Не жаль…н…н…не жаль и …убить.
-Ты его не любил. А вот эта, - Долли кивнула на столик, - она, возможно, заплачет. Кто её поймет, так же как он. …Не каждый.
- Не уч…чи. Он – вор.
-Ну да, конечно. …Думаешь, мне трудно понять твой порыв, потому что у меня таких домов нет? Потому что украли не у меня? …
Тед неопределенно качнул головой.
-Да, да, не прячь глаза. Ты именно так и подумал. Вот потому я и хочу с нуля. Чтоб не тыкать друг другу в нос тем, что за спиной припасено. – Долли улыбнулась. – И ещё, чтоб отмыть твои руки от крови. А для этого, для этого нужно содрать с них кожу. Едем, там, в Орании сплошные камни. Нам удастся стать там достойными людьми. …Я так в это верю….. А ещё, - Долли смяла улыбку, – там твою собственность, твой дом, Тед, а не дом твоего отца, ты будешь иметь право защищать с оружием в руках. Там это разрешено. …Ну, ты же сам знаешь, раз читал.
Тед покачал головой. Он будто что-то отрицал. Потом, соскочив с кровати, нагишом побежал к кухонному столу.
Он долго выводил свои буквы, лицо его отражало внутреннее напряжение. Долли не прерывала его. Она, почти не меняя позы, сидела, и, толи дремала, толи сильно-сильно о чем-то задумалась, прикрыв глаза. Но только Тед произнёс: «Вот!» - она вскочила с кровати и, кутаясь в простыню, поспешила к нему.
Сначала она отпила минеральной воды из бутылочки, затем, взяв из рук парня листок, начала читать.
«Скажи мне правду, Долли, только её, ты кем представишь меня там, в тех африканских далях? Я люблю тебя. Первой моей собственностью там будешь ты. Ты понимаешь это, милая? Если ты согласна здесь, сейчас стать моей женой, я еду с тобой, когда ты скажешь: «Пора!» Если нет….Милая Долли, ты в любой точке света будешь самым любимым для меня человеком, дороже даже моей несчастной матери. Только если нет, тогда мне лучше потерпеть десять лет одиночки. Мне лучше мужать в палате психиатрической клиники, чем ехать с тобой в другом качестве. Скажи мне правду, Долли. Кто я тебе?».
Она облизала губы, потом, облокотившись одной рукой о стол, а второй обняв парня, наклонилась и поцеловала его в губы. – Да. И не сомневайся! …Есть идея, где нас могут обвенчать?
Тед облизав губы, быстро, даже как будто смешно, если посмотреть со стороны, поцеловал своей невесте сначала одну руку, затем другую. И кивнул. Энергично кивнул. – Есть! М…моя тетка…Мак…Дир. Она…гос…госу…су…дарственный …ая…служить…служа…щая. Она имеет право,…объявить…муж…ем меня…ты…тебе. – Он снова кивнул.
-Дурачок! – рассмеялась Долли, - она тут же и выдаст тебя!
Тед нахмурился. – Не …назы…вай меня так.
-Прости.
Он долго смотрел на подружку. Потом медленно покачал головой – нет.
–Нет…не…выдаст.
Долли перестала смеяться. Морщины между темными бровями – дугами углубились.
Подумав, она кивнула. – Хорошо! Только ты будешь здесь. Я сама поеду в Лос-Анджелес. Никто не знает, что я – это я. Мне будет легче одной…
Тед сильно сдавил ей руку, которую только что целовал. Уже по этому жесту женщина могла понять, что ей придется туго, согласись она стать «собственностью» этого мальчика.
-Тед, - она улыбнулась и потерлась носом о нос Теда, - раз ты принимаешь мой вариант исчезновения, будь не только послушным, но и …тихим. Оставайся здесь. Я заплатила за квартиру, хозяйка теперь беспокоить не будет. Просто не шуми и всё. Оставайся здесь.
Тед вздохнул и, пожав плечами, отвел взгляд.
Пальцы - щупальца уже не сжимали руку Долли. Но она ещё долго ощущала их силу.
***
Если бы она действительно затеяла вести такой разговор с Марго МакДир самостоятельно, всё могло б полететь к черту и её мечта, и Теда.
Но неожиданно для двух женщин, превратившихся в тигриц от непонимания друг друга, появился Тед.
-О боже…
-Тед?! Ты с ума сошел! Мы же договорились!!!
Тед покачал головой, прижав палец к губам. – Тиш…ше.
Не проходя вглубь комнаты, где его могла б засечь камера безопасности, Тед так и продолжал стоять у двери. Он протянул Марго листок.
Долли моментально, чуть даже порвав, выхватила лист и прочла его первой.
Тед удержал тетку от «прыжка» к нахалке.
- Стерва! Ты довела чистого мальчика…
Тед взял теткину руку и поцеловал её. – Молчать…молчи…те. Ради…всего…свят…святого, тише.
Марго сжала зубы и молча следила за читающей женщиной.
Долли, будто даже смутившись, передала лист назад. Она вернула его Теду.
Тед передал лист и обрывок тетке. – Читать…проч…тите.
Тед признался, что спит с Долли не потому, что ему любопытно, а потому, что хочет чувствовать, как стучит её сердце. «…Я не вижу смысла, по крайней мере, сейчас, жить без неё. Я готов отправиться в тюрьму, и я выдержу тяготы её, только если буду знать, что она – моя. Моя законная жена. Я, я сам этого хочу. Ведь вы же не желаете мне смерти, дорогая тетя Марго? А я со своей стороны, гарантирую её, если вы откажете мне в моей просьбе. Пожените нас».
-Тед, Тед, ты не понимаешь, о чем просишь. Мальчик…- Марго суетливо сминала, уменьшая размеры листка до минимальных. - Ты не понимаешь, что ты наделал. В какую печаль ты ввел мать и сестер. Они верили в тебя, они верили, ты излечишься, ты станешь им опорой.
-Ложь…
-Что?
-Это…ложь. Сестра…сёстры…за муж…мать…жизнь свой…своя. Я им – не… опора. Не…теперь. Не…сейчас. Об…беща..ю, мы вст…ретимся. Прошу, - Тед протянул Долли руку, - мы…просим. Надо.
Марго растерялась. Парень нёс чушь, но рук ему и в тюрьме не свяжешь, не выполни она его условия, кто знает, не придется ли ей после пожалеть о том, что не совершила она это скоропалительное венчание? – Но как? Где?!
Доли стала заверять: «Мы найдем свидетелей, я…могу позвать Паркиенса. Мы знакомы».
-Что?! Вы?..
Тед взял обе руки тетки в свои. Он кивнул. –Да, Пар…киенс знал… знает Долли.
Марго ещё попыталась возражать, но тут в дверь тихо постучали.
На пороге стояли муж и жена Паркиенсы. – Мы слышали. Мы…готовы.
Марго вытаращила на парочку глаза, потом сердито крикнула на них: «Безумцы!!!»
Но Тед вынул из кармана пистолет и приставил его к виску старого служаки: «Я…убью его. Мы…ж…без..зумецы п…по вашему».
Марго прошипела. – Ты блефуешь.
-Роб…брет – блеф? Я …сдел…аю это.
-Убери пистолет, Тед. Отдай его мне!
-Нич…чего не изменит. Д…думаете…вот так, - он приставил пистолет к своему виску, – так б…будет луч…ше?
Марго обвела взглядом всех остальных. Никто не сдвинулся с места. Никто не кричал, не звал на помощь, не обезоруживал …беспредел мальчишки.
– Мы сходим с ума. Какое-то, - она попыталась улыбнуться, - какое-то общее сумасшествие. …Тед, прошу тебя, отдай мне его.
Взгляд её замер на лице Теда.
Он улыбался. Он ей мило улыбался! – От…тдам. После…т…тогда от…дам, честно.
«И он ещё может так улыбаться! Так! Так, как будто в завтрашнем дне ему будет светить свобода и солнце. Господи, если это не безумие, то что? …Лиза права, он – пластилиновый мальчик. Вот, вот, оказывается, про кого она говорила… «совратительница».
-Зачем вам это? Вы, именно вы! сделали из него урода.
-Мы уедем. Мы уедем, он согласен. – Лепетала Долли, глаза её блестели от слез, но она не плакала.
-Дрянь! Ты…связала мне руки. …Библию…или что-то…да, лучше что-то другое, дайте просто книгу. …Господи, роман какой-нибудь…дайте, роман, что ли! …Господи! – И снова женщина обратилась к Долли, - ты,…ты хоть осознаешь, что он не может нести за тебя ответственности?
Тед остановил Долли жестом руки. – Я! Я… ос…сознаю. Я люблю её.
-Хорошо прозвучало. – Марго кивнула головой. Похоже, что от неожиданной ситуации она устала. От происходящей галиматьи она переставала соображать. Лицо её выглядело постаревшим, …враз постаревшим. Потом она застонала. -…Долли, я умоляю вас, оставьте мальчика в покое.
Тед: «Я люблю, я…я не…отпущу …её».
Долли обняла Теда, он – её. Она оба улыбнулись. Пистолет Тед из руки не выпускал.
Марго готова была расплакаться. – Да что ж ты делаешь, Тед?!…Я буду жалеть об этом. Я … дайте …
Ей дали в руки Библию. Оказалось, миссис Паркиенс носит «укороченный вариант» в своем переднике.
– Что это? Библия?! …- Марго с ненавистью взглянула на слуг. Потом, сглотнув страх, ответила, – хорошо. Кладите на неё ладони. Отвечайте, … готовы ли вы …делить… и в болезни,… и в радости… делить…любить…никогда не изменять…полномочиями, возложенными на меня государством, объявляю вас мужем и женой. Поздравьте друг друга. …Я сошла с ума! Лиза убьет меня… о, Тед, всё ты. И ты…- со слезами, уже во всю катящимися из глаз, - ты, мерзавка…Стикс.
Тед улыбнулся и обнял тетку. – Родня, …тише. О…она …теперь Лор…ренс.– Он вложил в руки Марго пистолет.
Та попробовала поднять его. Тяжелый пистолет был ею поднят на …Долли.
Тед поцеловал тетку в щеку. И помахал перед её носом магазином с патронами. – И мы…тоже …вас…с…с…любим, тетя. – И к Паркиенсам. – Простите. – И к супруге. – П…пошли.
Марго плакала.
У Долли текли бесшумные слезы.– А кольца….Как же, …а кольца?
Марго: «Ах, ты!..»
Паркиенсы сняли свои кольца. Отдали их Теду. – Мы не секунды не жалели о нашем шаге, дай бог, чтобы не пожалели и вы.
Долли, простившись с Марго на глазах горничной, которая когда-то была принята на её место, вышла из дома открыто. С поднятой головой.
Правда, она сжимала правую руку в кулак. Кольца ничуть не потускнели, их блеск могли заметить завистливые глаза.
Тед уходил из дома тайком, тропинками, которые знал с детства. На лице его играла улыбка. Кажется, он покидал дом счастливым человеком.
Он уходил с рюкзаком за плечами.
Парень знал, он читал про то место, что облюбовала для жизни его супруга. Он знал, что и там нужны деньги. Для вступления в «белую» общину требуется внести солидный взнос.
Пусть не им заработанные, но он взял деньги из сейфа отца. Он полностью обнулил его.
Тед посчитал, что стыдно начинать отсчет на деньги любимой женщины.
А другие женщины, другие – его пока интересовали меньше.
11 апреля 2008 Пермь
mel5@list.ru