Опустошение. Часть 3. Вне игры

Егор Роге
Артем не вернулся к разговору со мной о продолжении сотрудничества, он вообще перестал звонить.
       1991 год складывался непросто. Правительство Павлова провело денежную реформу, произошла замена пятидесяти и сторублёвых купюр на новые. Цены, как и предсказывал Артём резко выросли, даже проезд на метро стал стоить втрое дороже, стипендию при этом не увеличили.
       Я расстался с Олей, и дал себе слово, больше никогда не нарушать моральных принципов и обязательств.
      
       Миша, мой партнер по продажам «Бриков», продавал сумки, курсы изучения иврита и английского в книгах и на кассетах, различные мелочи у израильского посольства.
      
       Желающих уехать из Союза было очень много, по крайней мере, в очереди у посольства на Большой Ордынке, ежедневно стояло не меньше трехсот человек.

       Миша зарабатывал неплохо, не меньше двух тысяч рублей в месяц. Я попросил его помочь с работой, но мест не было.
Тогда я придумал небольшой совместный бизнес: у меня были качественные записи оксфордского курса английского языка с приложением в виде двух ксерокопированных томов. Такие же комплекты продавались у посольства по двести пятьдесят рублей за комплект.
       Мы с Михаилом закупили чистые аудиокассеты, нашли копировальщика, который вечерами снимал копии в своём НИИ. Знакомый переплетчик, довольно качественно изготавливал для нас обложки с золотым тиснением, а кассеты мы записывали на своих домашних магнитофонах.

       Через две недели мы успешно конкурировали на рынке с новым продуктом «Оксфордский курс английского языка в двух томах. Приложение на 4 аудиокассетах». Себестоимость комплекта составляла около ста рублей, на каждом из них мы получали по сто пятьдесят рублей прибыли, которую делили: шестьдесят процентов Мише и сорок – мне.

       Сдав сессию, и перейдя на последний курс, я начал работу над бизнес-планом, я хотел промышленным выпускать курс английского языка и реализовать его через книжные магазины.

       Для выпуска необходимого количества нужно было девятьсот тысяч рублей, конечно мне был нужен Артем.

       В начале августа я вместе с женой приехал в Ригу.
       После нашей осенней разлуки Ольгой я старался проводить с Эллой как можно больше времени, я ощущал что тяжесть моего греха становиться меньше, хотя полностью от чувства вины я не избавился никогда.

       Илза была рада нашему очередному приезду. Их дочь, Арина подросла, ей уже исполнилось два года. Она смешно называла мою жену «Эя», и Элла с удовольствием играла с ней.
       Артёма сильно изменился, он не был так доброжелателен ко мне как раньше и похоже был уверен, что балласт в моём лице не нужен его бизнесу. Кроме того он действительно перестал бывать в Москве, основные проекты теперь реализовывались в Литве.
       Артем купил новую кваритру в современном доме в конце улицы Ленина, в которую они недавно переехали после ремонта. Всё, начиная от мебели до коврика в ванной было совершенно новым, а техника которая была установлена в квартире почти заставила меня присвситнуть: было заметно, что поставки по валютному контракту прошли прекрасно и доллары купленные на аукционе дошли до адресата.
      
       Артём должен был девятнадцатого августа улететь в Канаду, и за оставшиеся две недели он должен был успеть решить все вопросы.
       Я был очень приятно удивлен, когда Артём пригласил меня съездить с ним в Вильнюс, где у него были важные переговоры.

       - Литовцы – нормальные ребята, как и эстонцы, - рассуждал Артем, - наших всех скоро выкупят с потрохами.
       - Наших, это латышей? - интересовался я
       - Ну а кого же еще? - ответил он, - ваши-то только пирамиды строить мастера, вспомни "Тристар" : организовали кидалово, за счет новых денег расплачивались с теми, кто стоял в очереди первым. А все кто в декабре переводил – все потеряли.
       - Я же тебе еще в октябре это говорил, - сказал я.
       - С головой у тебя все нормально. С другим местом проблемы, - пошутил Артем, но, вспомнив, о том, что Элла в машине, решил не развивать тему.

       Мы неслись на его «Мерседесе 190» со скоростью, примерно соответствующей номеру модели. Артём простанно рассуждал о проблемах, связанных с финансовым бизнесом.

       - Ну, судя по машине, за эти полгода были не только неудачи, - начал я.
       - Нет. Машина с ноябрьской сделки куплена. Ждал три месяца. В январе из Бундеса пригнали. В этом году – первая серьёзная сделка.

       Артем сказал, что сейчас проект намного серьёзней продуман: «Все рычаги воздействия у меня. Западники – тоже мои. Кредит я уже почти получил. А идея за основу взята октябрьская,но только без «Тристара».
- Борис с тобой? – спросил я
- Конечно, такие дела в одиночку не делают. У нас команда. Я тебя познакомлю с Натаном, а Игоря ты еще со времен компьютерных приставок должен помнить, - ответил Артем.
- Только Сэма не хватает, - пошутил я, - с его «Бриками».
- Сэма я через две недели увижу, - ответил Артём, - надеюсь он уже разорился на своих бетономешалках.

       Я понимал, сколько потерял из-за своего ноябрьского турне, и за то, что я сейчас «не в теме» винить надо было только себя.

       При подъезде к Вильнюсу Артем сбросил скорость и пристегнулся.
       - Литовцы лютуют, - сказал он
       - Сколько времени мы здесь пробудем?
       - В пять часов встречаемся у машины, если меня не будет, то в семь, потом через каждый час.

       Вильнюс мне очень понравился, хотя времени оценить город почти не было.
Хотя на мой взгляд, Вильнюс не такой яркий как Рига или Таллин, но Кафедральная площадь с городской Ратушей, улица Великая, с часовней Аушрос Вартай, и Замковая гора с Башня Гедимина, стоили отдельной поездки в этот прекрасный город.
       Посмотрев на город с обзорная площадка, откуда открывается великолепная панорама Старого города и долины реки Нярис в пять мы были уже у машины.

       - На этот раз все должно пройти нормально, - сказал Артем, - ну так с чем ты пожаловал?

       Дождавшись своего часа я рассказал Артёму о своей идее, еще до отъезда в Ригу я составил все расчеты и был готов ответить на любые вопросы Артему. Артем внимательно слушал меня.

       - Сколько ты планируешь поднять на этом? – начал Артем
       - Не меньше пятисот тысяч, без налогов, но с учетом процентов по кредиту.
       - Ясно. Пятьдесят пять копеек с вложенного рубля, а за какой срок?
       - За полгода примерно.
       - Ну, вот смотри. Я за два месяца удваиваю сумму. Зачем мне вкладывать деньги в твой невыгодный проект?
       - Он рентабельный, просто не такой как твой.
       - Знаешь о понятии «абсолютная эффективность». Допустим, у тебя есть миллион, и ты, сидя над нефтяным слоем в Техасе, вкладываешь деньги не в вышки, а скажем лесопилку на Аляске. Нефть даст через год три миллиона, а лесопилка сто тысяч. При этом лесопилка будет прибыльной.
       - Наверно неучтены коммерческие риски. Я слышал, что мексиканские банки платят по вкладам почти восемьдесят процентов годовых, а, например, швейцарские только четыре. Все дело в рисках. Наверно твоя финансовая схема - более рисковое предприятие, чем мои учебники.
       - Ты тоже никакие риски не учёл, например авторские права. Что если весь твой тираж засудит разработчик курса?
       - Маловероятно, кому интересно, что в далёкой России происходит.
       - Сделаем так, оставь все у меня. Я покажу Натану, он пересчитает. Если он скажет, что ты не сделал никаких ошибок , и у меня все пойдет по плану – я в доле с тобой поучаствую. Записывать кассеты будем на рижской «Мелодии», для такого и латышские кассеты подойдут.
       - А когда ты решишь?
       - Когда вернусь из Канады, где-то в начале сентября.

       Через два дня мы с Эллой уехали домой, а восемнадцатого августа утром раздался звонок. Артем попросил взять в офисе его знакомых конверт с документами и прилететь с ними в Ригу. Документы ему понадобились срочно до отъезда в Канаду.
       Вечером восемнадцатого августа тысяча девятьсо девяносто первого года Артем с Натаном встречали меня в аэропорту.

       Натан оказался обладателем комической внешности: невысокого роста, с огненно- рыжими волосами и огромным животом. Портрет дополняли веснушки и борода.
       Натан сказал, что проект по учебникам его не заинтересовал, но ошибок в расчетах нет.
       Но, - сказал Натан, - Артем хочет быть издателем. Ваше дело.



       Артем поблагодарил меня за курьерские услуги, и сказал, что готов сразу отправить меня домой, но если я хочу, могу и остаться.
       Я решил остаться, но чтобы не мешать сборам Артёма после ужина поехал к его родителям. Вылет самолета был в пять утра, и я решил не ехать в аэропорт.
Мне постелили в гостиной и проспав всю ночь на кожаном диване, я проснулся с невероятной головной болью.
       Ида, сказала, что в Москве военный переворот, Горбачёва сняли, и теперь всех, кто был против партии, посадят в тюрьму. Я хотел уточнить улетел ли Артем, но никто ничего не знал. Борьки дома не было, и в офисе он пока не появился.

       Когда я приехал в офис там находился Натан и Игорь. Они подтвердили что, самолет улетел с двухчасовым опозданием и Артем уже скоро будет во Франкфурте, пересядет на другой лайнер и отправится в Монреаль.
       «Хорошо, что через Москву не полетел», - подумал я.

       В городе творилось что-то невообразимое. Над городом летали боевые вертолёты, на основных перекрестках стояли БТР.
       В офисе у работающего телевизора постепенно собирались люди, смотрели репортаж CNN из Москвы. Судя по изображению военной техники и солдат на улицах Москвы было значительно больше, чем в Риге.
       По официальным каналам передавали обращение Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), но значимой информации в нём почти не было.
Диктор призывал граждан к спокойствию, объясняя, что ГКЧП ставит перед собой задачу сохранения территориальной целостности страны, прекращения обнищания населения, борьбу с экстремизмом и призывами к нетерпимости и национальной розни.
       По каналу CNN показывали, что люди в Москве перекрывают дорогу танкам, вынуждая танкистов остановиться, и вступать в переговоры с демонстрантами. Президент Российской Федерации Ельцин назвал ГКЧП незаконным, а членов комитета – путчистами.
       - В Чехословакии в шестьдесят восьмом было то же самое, - сказал Натан.
       - Хорошо бы, что б результат был другой, - добавил Игорь.

       Я решил незамедлительно вернуться в Москву, но один парень сказал, что в аэропорту столпотворение и улететь нереально.
       В центре города, у памятника Свободе, который являлся символом независимости Латвии, начинали собираться демонстрации протеста. Они понимали, что если власть придет к путчистам, то с идеей независимой Латвии можно будет попрощаться надолго.
       Но многие люди, например бабушка Артёма, молчаливо поддерживали путчистов, жить в независимой от Советского Союза Латвии, хотели не все.

       Люди в офисе обсуждали вероятность беспорядков в Москве, и возможность их перерастания в организованное сопротивление. Натан был сторонником теории заговора.
       - Господа,происходит шоу, результат которого известен: нужно поменять Горбачёва на Ельцина, - говорил он.
       - Да о чём ты говоришь, Натан! - спорил с ним Игорь, - люди реально рвуться к власти, и им ни Горбачёв ни Ельцин не нужны.

       Я, все же поехал в аэропорт, где, несмотря на слухи, желающих улететь было не намного больше обычного.
       Мне удалось с небольшой переплатой взять билет на ближайший рейс. Около пяти вечера я призелился в Шереметьево.
       К моему удивлению пассажиры автобуса, на котором я добирался до города, почти не говорили о перевороте, являясь в своей аполитичности полной противоположностью рижанам.

       Вечером в одном из репортажей я увидел, что люди собираются у телецентра и Дома правительства России.
       На следующий день у стен Белого дома собрались тысячи людей, многие считали, что если штурма здания не было в первую ночь, то сегодня он точно произойдёт.
       День двадцатого августа, по моему мнению, был самым тяжёлым, а в ночь на двадцать первое августа появились первые погибшие. На Садовом кольце было убито три человека.
       А потом все закончилось.
       Штурма не было, уличных боёв тоже. Что же происходило на самом деле, вероятно узнают только наши внуки, но вряд ли им будет это интересно.

       Члены ГКЧП были арестованы, один из них латыш Пуго, покончил с собой.
       Эпоха Горбачёва завершилась, несмотря на то, что он вернулся в Москву из своего крымского плена действующим президентом страны. Новой политической элите в Москве и столицах республик он был уже не нужен.
       И Советский Союз через несколько месяцев распался ...


       Артем не только не вернулся из Канады, но и не позвонил ни разу в течении восьми месяцев.
       Мои надежды на выпуск «учебников», как их назвал Артем, не оправдались. Игорь и Натан утратили ко мне интерес, да и офис в Риге скоро закрылся.

       Я учился на последнем курсе, оставалось только написать и защитить диплом, и как принято говорить, перебивался случайными заработками.

       В первых числах марта к нам приехал отец Артёма - Юлий. Он прожил у нас неделю, ему было необходимо получить канадскую визу, и улететь в Монреаль.

       Юлий ещё никогда не выглядел таким подавленным, как в этот раз.
       Всегда жизнелюбивый, эрудированный человек, с великолепным чувством юмора, очень похожий на Евгения Леонова, Юлий осунулся и постарел.
       - У Артёмки колоссальные неприятности, - говорил он, - какие-то нелады с Мариной, и по-моему, из-заэтого финансовые затруднения.
       - А в Риге? - интересовался я, - как Боря, остальные?
       - В Риге всё тоже плохо, - отвечал Юлий, - надо бы Артёмк вернуться, да и разобраться поскорее во всём.

       Благодаря "бетономешалкам Сэма", я всё же освоил английский язык и сумел помочь Юлию с заполнением всех анкет в канадском посольстве.
      
       Провожая Юлия в аэропорт, я спросил, собирается ли он возвращаться, на что он ответил утвердительно, сказал, что в его возрасте уже поздно что-либо кардинально менять. Пошутил, что на работе поспорил с коллегами на бутылку хорошего коньяка, что вернется через десять дней. Я попросил передать Артему привет.


       Через неделю позвонил Артем, впервые за последние три месяца.
       Он сообщил ужасную весть: его отец умер от сердечного приступа. Артем попросил меня помочь оформить документы его маме, которая должна успеть на похороны.
Артем еле сдерживал слёзы, я выразил соболезнования и сказал, что сделаю все, что в моих силах.
       Через два дня его мама, Ида, уже была в Канаде. Назад она вернулась через месяц.

       Стали известны подробности смерти Юлия.
       Он пытался связаться с Мариной, которая отказывалась говорить с Артемом, лишь известив его, что если он приблизиться к её дому ближе, чем на пятьдесят метров она вызовет полицию.
       Оказалось, что Марина забрала себе половину суммы, которую Артем перевёл на счет «НАКИТа», а вторую половину Артем уже успел потратить.

       Понимая, что, отдав оставшиеся деньги Артему, она останется ни с чем, Марина через своего адвоката сообщила ему о том, его денег больше нет. У неё на руках были выписки из банка, что свою половину суммы Артем забрал наличными, а вторая половина принадлежит ей, как равному партнёру.

       Ситуация была безвыходная, и Артем призвал на помощь отца.

       Марина после долгих раздумий всё же встретилась с Юлием. Свидетелей разговора не было, но Юлий успел рассказать Артему почти все подробности.

       Марины считала себя законным обладателем половины суммы.
       Юлию ничего не оставалось, как попросить вернуть хотя бы часть денег, но Марина была непреклонна.
       Доводы, которыми Артем снабдил Юлия, готовя его к разговору с Мариной Ласкер, что поступившие на счет деньги являются не прибылью, а авансом, были, опровергнуты встречным аргументом, что Артем свою половину суммы тратил на все, кроме бизнеса.

       По словам Иды, Артем планировал отдать Марине десять процентов дохода, что, на мой взгляд, было справедливо, так как она вообще не имела никакого отношения к получению этих денег. Но Марина захотела больше, и ей это удалось.
       Последним аргументом было то, что часть денег должна принадлежать Борису, на что Марина ответила, что совершенно не сомневается в том, что деньги Бориса находятся в половине Артёма.

       Юлий очень волновался и последней фразой, сказанной Мариной было: «Юлик, береги нервы».

       Когда Юлий вернулся, он был полностью опустошен, и к вечеру ему стало плохо.
Вызвали «эмёрдженси», которая доставила его в муниципальную больницу. Врачи сняли первый приступ, но срочно потребовалась операция на сердце. Дорогостоящая операция могла быть оплачена страховкой, но её у Юлия не было. Требовалось шестьдесят тысяч долларов, но Артем их не нашёл.
На следующий день Юлий скончался.

       После похорон Ида провела в Канаде еще месяц. Подавленность Артёма сменилась агрессией, он обвинял Иду, в том, что именно она дала совет открыть совместную компанию с Мариной. Но скорее всего причина найти виновного являлась защитной реакцией – Артем пытался защититься от самого себя, ведь сумма, которую он так легко потратил могла бы спасти жизнь его отцу.

http://www.proza.ru/2009/02/03/2