Вдоль дорожки шли утренние люди: угрюмые и не очень, спешащие, догоняющие начало этого дня, с его весенним прохладным вязким воздухом. Этот воздух забирался под теплые одежды, заходил в теплые лёгкие, оставлял там кусочки просыпающегося времени. Спешили мужчины, торопились женщины, настойчиво топали ножками зевающие школьники. У стоящего вдоль дороги киоска организовалось утреннее ожидание. Люди стояли, стряхивали последние мгновения прошедшей ночи, лениво заглядывали в витрину, доставали из карманов сигареты и носовые платочки.
Она пристроилась за одиноко стоящим мужчиной и стояла так с минуту, то, поднимая взгляд на его спину, то, рассматривая свою и чужую обувь. Затем пришла еще одна женщина, встала ей за спину и принялась рассматривать окружающие рекламные вывески. Люди подходили и подходили, становились друг за другом, топтались на месте, чего-то терпеливо ожидали. Образовалась очередь. В ней ничего не делали, только стояли, переминались с ноги на ногу и искали занятия для своих глаз. Совершенно на пустом месте, среди общегородской утренней спешки, эта очередь выглядела странным образованием. Ни откуда и никуда, она могла быть, совершенно спокойно и очередью за вечным спокойствием и очередью за счастьем. Они все ждали; подождем и мы, подождем, подождем, когда желтая железная коробочка заберет одного, двух, трех из них, оставив других дожидаться своей очереди, очереди за движением вперед, за движением в мире неожиданно остановившегося времени. Заходите, заходите, чтобы через некоторое время выйти, выйти и сделать шаги навстречу. Навстречу своим любимым… секундам, минутам и часам.