Я хочу, что бы вы знали как это.
Я хочу, что бы вы все сошли с ума.
Видеть эту рожу, и слышать, как он говорит:
- Эта была наиболее удачная операция.
Он говорит:
- Замочим в сортире.
Я сейчас сижу у себя в комнате. Вы не подумайте, что я совсем долбанутый, просто, если я не сделаю что задумал… я сделаю это, и может быть меня назовут психом, но я не псих!
Я не собирался никого убивать. Мне не кого убивать.
Просто невыносимо больно когда, выходя на улицу, ко мне подходят люди, и соболезнующее хлопают по плечу.
Я хотел бы с кем то поговорить, но никого нету.
А сейчас я сижу в своей комнате, мама на кухне готовит обед.
У меня есть уши, и я слышу. Это вы привыкли врать. А я слышу.
- Господин президент, скажите, а вы не думаете что людям нужно письменное подтверждение?
- Мне задавали этот вопрос вчера, ответ тот же.
Там, по радио, раздаются голоса:
- Почему, вы, и вице-президент, настояли на совместном присутствии, на заседании комиссии?
- Потому что комиссия задавала вопросы, хотела встретиться, а я хочу встретиться с ними, что бы ответить на вопросы которые они задавали.
- Нет, почему вы появились вместе, а не по отдельности, как того требовала комиссия?
- Потому что это шанс, для обоих из нас ответить на вопросы, которые комиссия хочет задать. Эээ. А я хочу ответить на них.
Мне не нравится, когда мне говорят что надо делать. Это вы привыкли. А мне не нравится.
Само слово «надо».
Мама завёт меня есть. Я запираю дверь.
Знаете, вы всю жизнь жалуетесь. Вы придумываете себе проблемы, и жалуетесь, жалуетесь, жалуетесь.
А ведь всё очень просто.
Все твои проблемы – ты сам.
Я не говорю, что квадрат Малевича бессмысленный.
Я говорю, о том, что он идеален со всех сторон.
Я не псих.
Я хочу, что бы мне, наконец, перестали врать!
Все вы.
Жизнь не стоит ничего
Мы смотрим телек. Читаем детективы. А ведь всё что нам надо, просто подумать.
Вы же сами знаете, что то не так.
Я бы покончил со всем этим, но это просто ещё одно вселенски скучное занятие.
Я смотрю на часы. Сейчас мама принесёт мне стакан воды, и будет долго смотреть, пока я его не выпью. Я не уверен, но упаковка которую я нашел, там написано: «Малая: 0.5 - 1 мл.»
Там написано: «принимать в обед и перед сном».
Мне не нравится вкус этой воды. Мне кажется, лучше было бы выкурить косяк.
«Бутилен Гликол» может меня убить, вчера у меня очень болел правый бок, но я молчу. Если моя печень меня убьёт, это будет даже лучше.
Я устал оправдывать, чьи то ожидания. Я устал оправдыватся. Я не псих, но когда мне приходится говорить что то вроде: «Была ужасная пробка, извините, больше такого не повторится.»
Я хочу убить каждого кто требует от меня оправданий. Что угодно.
Мне больше не интересно играть.
Я перестал верить, что работая до сорока лет. Откладывая на старость, и ростя детей, я стану счастливым.
Вы спосите, а во что же я верю.
В силу духа. В то, что вы всё знаете.
И ещё, когда вы улыбаетесь, я вижу истерику.
Святость – это уже скорее политика.
Что это? Зачем мне говорили про то что, учась в школе на отлично, и получив высшее образование, я смогу быть счастливым?
Зачем тратить время, которого у меня нет?
Да о чем я говорю, мы осознаём, что живы за миг до смерти.
Когда ты сидишь в зрительном зале, прячась за кресло, а человек в маске говорит тебе:
- Мы пришли сюда, что бы умереть, и вы умрёте в месте, с нами.
Если бы я мог, я бы засмеялся, но мне больше не нужно врать себе.И это всего лишь выбор.
Там, за креслом, в зрительном зале, на балконе, четвёртый ряд сверху, там сижу я, и боюсь потерять жизнь, которой никогда не жил. Сзади меня сидит женщина, у которой только что на глазах, зарезали её мужа. У неё остался теперь только я. Никто. Но когда пошел газ, когда я начал проваливаться в никуда, она дала мне платок. Смоченный платок, который она, наверное, хранила для мужа, но его теперь нет. А ближе всех к ней теперь я. Это не самоубийство. Это самый великий акт человечности. И теперь ей больше нечего боятся. Теперь впереди только свободная жизнь без стука сердца. И она даёт мне платок. Я в полуобмороке его прижимаю к лицу.
Вот так я остался совсем один.
Теперь я выхожу на улицу как на кладбище. Я не вижу людей. Я вижу странных существ, смердящих бумажными жизнями.
Я пролежал два дня в больнице. И только потом узнал что я единственный выживший. Только дело не в том ,что горстка наёмников захватила театр.
Дело не в том, что был дан приказ пустить газ.
Я говорю о том, что человек в маске и с автоматом, сказал мне,
Он сказал:
- Ты так боишься умереть...- Он смотрел на меня без доли злости, отчаяния, или ярости, он улыбнулся, с глазами полными жалости, и сказал:
- Но открою тебе секрет. Ты давно уже сдох.
Теперь, я сижу у себя в комнате.
Сижу единственный выживший.
Я выпил лекарство, которое меня убивает, и ноги стали ватными, в голове туман, каждое движение отголосок прошлого, и начало будущего.
Все эти порошки, смеси, проводочки трубочки. Всё это кто то придумал что бы убивать. Убивать. Вы только вдумайтесь! УБИВАТЬ! Что бы человек, да дурак. Да безвольный. Но он же как то жил, как то он там своими мелочами радовался. Ну, то есть, кто то сидел, вы понимаете, кто то сидел, и думал, как бы можно было бы поизощрённей убить. Потом этот человек наверное пойдёт на обед. Может быть заглянет в кошелёк, в котором фотографии детей.
Я говорю о том, что это будет великий протест! Великий! Естественно меня не поймут. Конечно, будут ходить ко мне на могилу, и плеваться, а может, меня и не похоронят.
Вы понимаете? Хотя нет. Не понимаете. Я не псих, но я знаю! Или искренне верю, или хочу верить, я не знаю! Что если поджечь себя, это единственно возможный выход, если это заткнёт хоть на секунду огромную пушку, которая пожирает всех и вся, если заткнёт, то иди и сделай это! Бунт!
Всё очень просто.
Меня звали на всякие передачи, я ходил, меня жалели, и говорили какой я отважный, и я сам себя жалел, вы понимаете? Я гордился тем, что мне больно! Я был до тошноты собой горд!
Ко мне домой приходили журналисты, и я им рассказывал, как мне было страшно, как я смотрел, когда на сцене убивали людей, как они падали. Меня жалели. А потом мне приснился этот человек в маске, он показывал на меня пальцем.
Тут всё очень просто. Нету никаких разглагольствований на тему мира, порядка, и прочей лабуды.
Просто смерть для меня стала реальной вещью, с определёнными признаками.
Я давно уже работаю. Я оператор на выезде. И утром мне нужно будет ехать в белый дом, для того что бы снимать одного из политиков, который забыл что такое правда. Или не знал вовсе.
И ведь, я не псих. Просто свобода требует определённого выбора.
Тут всё просто. Съёмочную группу из центральных каналов, не очень то проверяют.
У меня есть тринадцать кило взрывчатки. И я стою в фойе, на первом этаже.
Это моя история, как один человек, проснулся.
Как говорили заголовки газет: «ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫЖИВШИЙ»
На самом деле, я единственный живой.
Я проживаю за год то, на что вам нужна целая жизнь, или жизнь целых поколений.
И мне больше не нужно делать вид, что я всех люблю. Я ненавижу вас, с вашими социальными проблемами. С вашим добровольным рабством целой планеты.
Я кладу камеру на пол, и засовываю руку в сумку.
Люди, с которыми я связался, сказали что сделают всё возможное для того что бы мой план сработал. И они не соврали.
- Вы все боитесь смерти, но узрев её, вы поймёте, что вы давно уже издохли.
Все эти люди, они смотрят на меня. Я вижу краем глаза. Что люди в черных пиджаках, уже бегут ко мне.
Мир, покой, и очищение. Я больше не вернусь сюда, что бы страдать. Так мне сказали люди, с которыми я связался.
Двумя пальцами я соединяй проводки, которые произведут детонирование взрывчатки.
Как показывает ренген, пуля прошла, меж мозговых долей. Случай на миллион. Я не взорвал белый дом. Но я верю, я знаю, что вы поняли, это не важно. И верно, вы сейчас улыбнулись, или зеваете во всю, но я знаю, вы всё поняли, и вам не смешно.