Прямо сейчас, начните считать.
Она всегда говорила, нет… и один единственный раз да.
Нет, вы не подумайте, её было просто интересно. Вот так просто. Может быть её работящему папаше, надо было по больше уделять её времени. Может, просто, её мать должна была немного меньше пить.
Она сидит на диване, долбит музыка, кто-то говорит:
- Будет немного больно. Но это стоит того!
Из темноты говорят:
- Если утром будут болеть суставы – съешь творогу.
Зелёный, синий, красный.
Тонкие лучи пробивают облако дыма и светят ей в глаза. Она почти ничего не видит. Свет давит ей на голову, и не даёт пошевелиться, он как бы манит, но в то же время сковывает её.
- Я ничего не вижу! Я не ослепну от этой дряни?
Плавающая темнота с проблесками зелёных лучей отворачивается и что-то бормочет на ухо синему лучику.
Синий лучик перетекает в красный кружок, и отвечает:
- Помойму мескаль! Я точно не помню!
Зелёный, синий, красный. Коварные лучи норовят утащить её в темноту! Надо что-то делать!
Страх переходит в паранойю.
Зелёный о чём-то шепчет красному:
- У тебя остался хмурый?
Красный достает, что-то из темноты:
- Да… спроси, кто ещё будет!
Рука перестала слушаться. Предательские лучи поработили тело. Кто-то говорит её голосом!
- Я всегда хотела в Диснейленд! Но зачем, то проехала мимо него. Это идиотский поезд провёз меня мимо! А я хотела выйти! Если эта штука поможет мне, я буду!
Предательский красный, что-то делает с её рукой.
В голове бухают барабаны. Она вспоминает Таиланд. Наверное, это слоны, бьют в барабаны! Эти мерзкие скользкие слоны в сговоре с красным! Их нужно остановить!
Её рвёт.
Очень красивая рвота. Самая красивая и пёстрая рвота, которую она только видела.
Её кусает комарик. Она вскрикивает, и пытается вырваться. Тело не слушается. Она так устала, её начинает бить озноб. Всё плывёт, цвета становятся мрачнее, она засыпает.
В своей комнате, на манер домика барби, она лежит на кровати.
От двери к кровати тянется блевотный след. Кислый запах рвоты резко ударяет в нос. Со стены на неё смотрит большой оранжевый медведь.
Мысли путаются, воспоминания тают как лёд.
Она пытается встать. Ломота в суставах укладывает её обратно.
Её рвёт. Желчью.
Головная боль, боли в суставах, непроизвольные судороги.
Её розовое платье, оно выглядит ужасающе. Она села. Желчь капает с платья на белый, пушистый ковёр. Она достаёт из сумочки пачку сигарет. Закуривает.
Обезвоживание организма, она хочет пить.
Она сползает с кровати, пытается встать, но головокружение усиливается. Её очень хочется пить. Вся в рвоте, с комьями вместо волос, она садится в свою широкую ванну и включает воду. Тёплая вода расслабляет и она засыпает.
Кто-то настойчиво бьёт её по голове. Она просыпается вся мокрая, и вонючая. Чёрт. Она так расслабилась, что обосрала собственную ванну. Теперь она лежит в ванне собственного дерьма и плачет. Тело пронизает судорога и её опять тошнит. Она понимает, что уже на протяжении пяти минут слышит стук. Она пытается встать и плюхается обратно.
Врач говорит, что её нужно пить много воды. Смотря прямо в глаза девушке, он говорит:
- Вот эти таблетки вернут тебя к жизни.
Её мать. Глубокие впадины щёк. Мешки под глазами размером с пятак. Она уже давно никуда не ходит. Руки, как две щепки. Пальцы узловатые, но всё равно мягкие. Маленькая, никчёмная женщина.
Её брат. Постоянно что то ест. Он всю жизнь что то есть. Его второй подбородок болтается при ходьбе. Ему давно пора носить лифчик. Маленькие толстые пальчики, они постоянно грязные, ладони все в крошках и масленые, голова грязная и воняет. Любить такого может только его девушка. Бедная девочка. Учится на психолога, и постоянно донимает всех своими нравоучениями. Помойму она его не любит. Просто её нужен псих… помешанный.
Нам всем нужен кто то. Кто-то хуже.
Она говорила, что знает почему он толстый. При этом не говорила «толстый», она говорила полный, как бы не обижала. Все говорили полный, все делали вид что сочувствуют, все говорили: парень, тебе бы спортом заняться, сесть на диету.
На самом деле и все в семье это знали, почему он такой. Когда ему было полтора месяца, отец приехал из командировки, и первым делом захотел видеть своего ребёнка, своего наследника. Отец не бывал дома больше недели, постоянно, куда то уезжал. В командировки. Ну- ну…
Он взял его на руки. Этот кретин, наконец взял на руки что то ценнее договора. И маленький мальчик описался. Этот маленький человечек был напуган, и описался… и полетел вниз, в свою маленькую кроватку. Она, девочка, моя подруга, она спросила:
- Папа, а почему он так кричит? Ты ему сделал больно?
В ту ночь никто не спал.
Потом папа уехал. Опять.
А маленький, человек с большими глазами, понял одну единственную вещь. Что бы тебя ни бросили, тебя не должны поднять.
Она видит птицу.
Пол птицы.
День рождение, самый отвратительный день в году.
Вон те – твои, типа друзья.
А вот эти – твои, типа родственники, которые тебя очень любят.
А вон тот – сын троюродной сестры мамы. То есть то что он залез тебе в плоть на прошлой неделе, это – типа не инцест.
Если замедлить время, то вы увидите истинное лицо всей это массы. Губы – медленно расплываются в кровавом оскале, и рык, не такой как, например, рык льва приготовившегося к прыжку на дикую косулю, а такой, как хихиканье девочки, которой предложили встречаться.
Четыре. Пять. Шесть.
Тягучий и низкий. Как вся эта жизнь.
Стоя за столом, с бокалом в руке они говорят:
- Мы все поздравляем Анечку с днём рождения. Она всегда была замечательным человеком.
Голоса тают.
Может потому что тебе они все надоели?
Картинка блёкнет, и расплывается.
Семь. Восемь. Девять.
А может, потому что ты приняла амфитамин, а этот сестры мамы, сын, типа сейчас не скребётся у тебя между ногами, пытаясь что то изобразить.
Может, ей было его просто жаль. Нет. На самом деле, это было самое мерзкое и отвратительное, и по сравнению с этим - всё остальное казалось не таким уж и плохим. Не вызывала больше отвращения.
Все хотят забыться. Уйти в эйфорию. Курите травку, колитесь, принимаете таблетки – фигня!
Лучший способ забыться – основательно обидится. Ну а если на своё день рождение ты лежишь на кровати, в своей «девчёнкиной» комнате, и тебя трахает родствиннечек, то лучший способ- это лежать, и мысленно считать.
Десять. Одиннадцать. Двенадцать.
Чучело. Половина орла, лежит прямо на полу, клюв треснул, и одно крыло сломано... это подарил её отец, на прошлый день рожденье.
Тараканьи бега.
Все дни недели расписаны.
Понедельник: утром - кофе, днём – работа, фальшивая улыбка, интернет.
Её пришлось делить комнату в офисе с этим дебилом. Он такой худой… можно в игольное ушко продеть. Его тонкое бледное лицо, его впалые щёки, его «мальвинины» ресницы, его тонкие синеватые полоски губ. Подмышками, и вокруг шеи пятна пота. Лицо всё в испарине. Маленькие капельки пота над верхней губой, и на подбородке.
Вторник: всё тоже самое.
Среда, четверг, пятница.
Сидя на игле. Сидя на офисном стуле за компьютером.
На приёме врача, она сказала что она чувствует себя как будто её вытащили из кошачьего туалета.
Глотая пароксетин, и запивая его кофе прямо на своём рабочем месте.
Чуть дальше от людей. На расстоянии телефонного провода.
Её начальница, она опять надела свой серый в полоску костюм.
Интересно, через, сколько лет она начнёт ссатся в кровать от слова работа. Бодрая, с отчаянием в глазах:
- Анечка… я, конечно, всё понимаю, но мне нужна обложка через час. Кстати здравствуй. Здравствуй, белая горячка и зеленые человечки. Хотя нет, последнее вроде сказка.
Рассеянная улыбка. Плечи слегка расслабленны. Эта её манера облакачиватся на стол, когда разговариваешь.
Степлер слишком тупой, карандаш, ручка, ножницы. Она берёт ножницы и втыкает начальнице в горло, кровь брызгает на стол, заливает клавиатуру, бумаги, начальница падает, кряхтит, кашляет, судороги, она утихает... Нет, нет.
- Я только пришла – потная сволочь хихикает.
Ничего личного.
Прямо сейчас, за столом, в гостиной. Мама плачет. Она очень тихо всхлипывает, и утирает рукавом синей домашней футболки сопли. Она сегодня не пила ни капли.
Если выхода нет, живи и радуйся. Вот так там написано. Это он написал.
Он оставил документы из больницы. Взял деньги из семейного сейфа, и ушел. Просто вот так.
Одна таблетка пароксетина. Запить стаканом воды.
Просто вот так, он пошел устраиваться на работу.
Просто вот так вот, получилось.
Просто видимо его девушка, напилась и трахнулась с кем ни будь, пока он мирно спал.
Ну вот просто так вот. Без каких то обязательств.
Так бывает, это нормально.
Он сейчас едет на метро. Он пересаживается на кольцевую. Он покупает билет на поезд.
Или он угнал машину, и едет на скорости сто километров в час, прямо на бетонную стену.
Он написал, что не хочет, что бы его искали.
Ну, вот так. Просто.
А может он сейчас стоит на краю крыши. Прямо сейчас его ноги отрываются от прорезиненного чёрного покрытия, и он летит вниз в свободном падении, ускоряясь с каждой секундой.
Его скулы сжаты до предела. На глазах выступают слёзы. Пальцы сжимают рукоятку ножа.
А может он прямо сейчас, в эту секунду, когда его мать рыдает, а сестра сидит и пьёт свои таблетки, может он бежит по тратуару, прямо сейчас, человек с грязными пальцами, и вечно жующим ртом, он спрыгивает на дорогу, и бежит на встречу пятнадцати тонному грузовику, водитель резко тормозит, но скорость слишком велика, и его, с вечно грязными уголками рта, размазывает по дороге как помидор.
Резкий удар, такой сильный что нож пробивает шею наскозь, потом ещё один, теперь в грудную клетку, кровь ещё хлещет из дыры в шее, но по не многу она успокаивается. Он подходит к лежащему телу, всё ещё дрыгающемуся в лихорадке смерти.
А может он только что вошел в магазин, он, мальчик восемнадцати лет, только что ударил продавщицу по лицу, с такой силой что её откинуло к стене, она упала прямо на полки где стояло вино, прямо сейчас, он берёт бутылку, и бьёт донышком в переносицу, в ту секунду, когда его мать пьёт валерьянку, но истерика, накатывает с новой силой, прямо в этот момент, он пинает окровавленное тело, и выходит из магазина, весь в крови и насквозь пропитанный алкоголем, прямо сейчас, ему кричат, «СТОЯТЬ!» ещё секунда, и пятнадцать человек с автоматами на перевес, начинают изрешечивать его пулями как перец фаршированным мясом.
Он идёт к телу на манер, охотника, собирающегося снять шкуру с животного. Теперь принципиальность всего того чем он жил, упала в пропасть, зияющая пропасть по которой летит всё чем он был до. Он втыкает нож в ляжку, и проворачивает его, плоть послушно поддаётся его ножу, из образовавшейся дыры в ноге, не льёт кровь, он просто подходит и мочится на то что когда то было человеком, ну когда то тогда, когда он выходил из утробы своей матери.
Теперь уже всё рано.
Теперь, уже не важно, что послужило толчком.
Теперь он чувствует себя живым.
В документах которые он оставил на тумбе в прихожей.
Там написано, С.П.И.Д.
Буквы складываются в слова.
Там написано, результат тестирования положительный.
Мы все привыкли к обезжиренному творогу.
Молоко 0%. Без алкогольное пиво. Мясо – соевое.
Нам не хочется проснутся как о утром и не увидеть собственных ног из за жирного пуза.
Нет, нет.
Только не так.
Только то что сказали.
Только то что нам не нужно.
Иглы компьтерезированного мира. Мы вводим пасворд от аськи как дозу. Нам всем хочется чего то, за что нас, не будут ругать. Чего то, без последствий.
Безнаказанность – побуждает нас к самоуничтожению.
Мы подвергаем себя на вечные муки лишь бы не брать ответственность.
Нажимая на кнопку «один». Тот на экране говорит нам что этот пылесос наш лучший помощник в доме.
Мы так боимся друг друга, что готовы на всё лишь бы сократить наши встречи до минимума.
Кликая на цветочек «аськи», мы чувствуем себя не такими одинокими. Мы так ненавидим друг друга. Прощаясь - мы улыбаемся, отойдя в сторонку - плюём.
Нажимая на кнопку «два».
Обобщения на уровне правительственного заговора. Ам лов ин ит. Этот на расстоянии десятков километров говорит:
- По данным наших коллег из Саратова, в теракте погибло не меньше пятидесяти человек.- Дальше идут кадры людей превратившихся в обгорелый кусок мяса.
Мы так хотим услышать, что у нас всё ещё не так плохо как мы думаем. Нам ещё повезло, что мы не лежим там. Вместе с теми угольками. Мы так надеемся услышать «вы ещё живы».
Нажимая на кнопку «три». Вот эта с прической говорит тебе, что ты должна есть, что бы сбросить за пару недель пять кило! Тебе всего-то надо, упражнять каждый день, свой и без того тощий торс. Ягодицы. Икры. Обезжиренный салат. Это ваш словарный запас.
Так не хочется косых взглядов. Входя в вагон метро думать о том что, о тебе только что подумал тот парень.
Кнопка «четыре». Та, которая за стеклом, намазывает себя толстым слоем краски, улыбается каменными зубами, и нам так хочется хоть капельку на неё походить.
Но её зелёные глаза – просто линзы.
Мы верим, что если поднажать, сесть на диету, заняться спортом, мы будем как она. Просто сначала нужно помучится, и тогда мы достигнем совершенства. Подтянутая грудь, крепкая попка, ладный животик – это ваша пачка страданий, за которые как полагается, будет приз.
Кнопка «пять». Быстрее, быстрее! Ты даже не знаешь от чего отказываешься, у нас есть всё! От моторов, до подушечек для котят! Если ты хоть раз что то купил на подобной акции – каждый месяц всю твою оставшуюся жизнь, к тебе будут приходить каталоги, всю жизнь, и после смерти. Твои дети, а потом и внуки будут получать мелкие подарки от тебя, с того света.
«Зверское убийство подростка – раскрыто!» - Все газеты и теле новости пропитаны этим событием. К вам домой начинают звонить всякие люди, представляться журналистами и просить интервью. Вам звонят, с телеканалов, из всех газет, всех бльварных газетёнок, что бы вы рассказали каким ваш брат был изврощенцем. Была ли у него девушка, какие оценки он получал в школе. Вам позвонили все ваши родственники, и выразили соболезнования, некоторые при этом спрашивали:
- Может у него были проблемы? Может быть, вы его недолюбливали
Они говорили:
- Нам очень жаль – а там, в трубке кто то говорит, как будто из за плеча:
- Спроси! Ну спроси! – кто-то за плечом того кто на проводе говорит:
- Спроси, а он точно не был умственно отсталым? А правда что он девственник?!
Снова кнопка «один». В новостях целый день крутили ролик о том что твой брат был психопатом и просто монстром, на экране сидишь ты и говоришь:
- Когда ему было всего пять, я тогда пошла помыться, и услышала скрип двери, этот маленький монстр подглядывал за мной!
Ты вроде как искренне плачешь, и говоришь:
-Но мы все его любили, несмотря на то что он был опасен для нас всех.
Потом идут кадры с места происшествия: Заплаканная мать, черный мешок из которого торчит какая то кость, корреспондент передаёт:
- Прямое включение с места событий, и на данный момент уже стало извесно о девяти, или десяти убитых. Всем жертвам был нанесён удар ножом в шею, а потом тело было исполосовано, и частично съедено.
Все те люди с которыми он общался говорили что он был чокнутым, и они с ним только из жалости общались.
На теле – шоу, вы называете вашего брата сволочью, а ваша мать говорит, что её жаль, что такой демон появился на свет, она бы лучше сделала аборт, нежели родить такого беса!
Непрерывно звонит телефон.
Твой брат уже не брат.
Он псих, и маньяк.
Репортёр говорит: Арестованный только что сознался во всех убийствах, заседание суда назначено через неделю.
А потом всё.
Он просто перегрыз себе вены.
Всё. Стоп.
Ты уже вроде как устроила свою жизнь. У тебя полно денег, потому что мать скончалась от сердечного приступа.
Потому что отец уехал уже навсегда.
Потому что тебе была не нужна четырёх комнатная квартира. Тебе ведь вполне хватило и двушки.
Потому что за тот фильм который сняли про твоего брата, тебе выплатили бешенные деньги.
Тебе вроде и работать больше не надо, но тебе скучно, и ты идёшь в свой офис.
То что постоянно ел твой брат, эти чипсы. Они его и убили. Химикаты содержащиеся в чипсах, ну тех, которые он особенно любил, они сделали своё дело, они разъели кожу на его пальцах.
Теперь ты даже знаешь что случилось, что было не так. Эта была не его девушка, не она заразила его С.П.И.Д.ом.
Буквы складываются в слова.
Там написано, результат тестирования положительный.
Спид. В.И.Ч. Иммунитет. Смерть – Теперь это твой словарный запас на сегодня.
Теперь уже не важно, что было точкой отрыва.
Теперь уже принципиально не зачем знать.
Помнишь, то утро! Вспомни!
Ты упала в ванну, и расколола плитку рукой, ты была вся в крови.
Эти дурацкие чипсы. У него постоянно были цыпки.
Руки, которые пропитаны химикатами, трескались и кровоточили.
Он подхватил тебя, он ждал пока ты проблюёшься, его руки были в твоей крови.
Это не его девушка. Это ты. Ты заразила его С.П.И.Д.ом. Ты! Ты! ТЫ! Ты, которая его любила, которая меняла ему пелёнки, когда он был малышом. И теперь, т е б е, нужно как то жить.
Колоть антибиотики, потом колоть то что понизит побочный эффект от антибиотиков. Нам всем нужно, что-то, что не накладывает на тебя обязательств.
В реальности уронишь одну доминошку и упадут все.
Цепная реакция от лекарств – сделала тебя толстой, прыщавой, ты плохо видишь, и тебе постоянно нужно принимать таблетки. Если ты выходишь на улицу, ты вся укутана в бесконечные кофты и куртки. Любая простуда убьёт тебя в момент. Ты уже не живёшь. Ты поддерживаешь гнетущее существование.
Три таблетки с промежутком в тридцать минут.
Зелёный, синий, красный.
Стоп.