- Прекрасное кафе, прекрасное - сочувствовал я, жуя мягкий, нежный хлеб,
Запивая его кофе.
- Да, безусловно - ответил мне мой собеседник. - Наверное, сейчас Вас не тянет к творчеству?
- Совершенно проницательны, совершенно, друг мой! Хорошая еда никогда не способствовала трагичности мысли, а - как известно - любовных романов и комедий я не пишу.
- Отсюда будет неизбежно следовать, что в столь хлебосольных регионах как здесь философов должно быть менее всего. – улыбнулся он.
- Конечно, это было бы вполне логичным утверждать подобное, но, насколько известно, факты зачастую обратны. Людских страданий достаточно много и тогда, когда вокруг достаточно прекрасная, вроде бы, жизнь. – сказал я, потягивая превосход-ный кофе.
- Но ведь проявление такого творческого дара среди благословенной природы, прекрасной еды и красивых людей - кажется, является чем-то противоестественным человеческому существу? – удивился мой собеседник.
- Неужели вас сейчас, мой милый друг, ничего не беспокоит? – При этом вопросе мне следовало улыбнуться.
- Нет, ничего. – ответ прозвучал весьма уверенно.
- Вы недостаточно недостаточно долго думали, друг мой, … но я не хотел бы вас озадачивать подобными вопросам. В конце концов, я тоже чувствую себя - с этой пищей – я указал накофе и хлеб - вполне прекрасно.
- Вы со мной, наконец, согласны? – очевидно, разговор можно было считать теплым.
- Конечно… - ушел от ответа я - впрочем, благодарю за обед - мне пора писать свою прозу! - Я встал из за стола, откланяв-шись.
- Писать после такого хлеба и кофе? Таков Ваш ответ на мой вопрос! От Вас совершенно невозможно обиться согласия! - Рассмеялся он.
- Я не могу позволить себе роскошь соглашаться, друг мой... Мне пора.
Я попрощался с ним, и это было в прекрасном
Кафе в весенней Тоскане.