Черное и белое. Это могли быть другие цвета, но конфликт черного и белого, Света и Тьмы, Добра и Зла так привычен…
Впрочем, конфликта нет. Белая земля – даже не земля, а просто поверхность, призванная отделять небо и землю…
Черные небеса – просто черный, иссиня-черный цвет, полный даже не противоположен ности Света, а его отсутствия. И Свет также представляется абсолютным отсутствием Тьмы. Конфликта нет. Две вечно разделенные и вечно взаимодополняющие половинки.
Я стою между черным и белым. Я чувствую Гармонию, Гармонию простоты и Равновесия, ибо начальная Гармония невозможна без Равновесия. Многие вечности, или секунды стояла я в этой Гармонии. Время не имеет значения, когда его некому измерять, и я не знала, что такое Время.
Вдруг на темном небе зажглась одинокая звезда. Она горела неуверенно, она понимала, что она допустила какую-то ошибку, зажглась раньше других звезд, она не знала, что кто-то всегда должен быть первым и освещать другим дорогу… Ей было одиноко, и я чувствовала ее грусть, как будто воздух приобрел оттенок боли. Я решила идти к ней.
И тут я увидела алого коня… Он горделиво смотрел на меня клинками янтарных зрачков, его грива была подобна пламени… Он был прекрасен, как прекрасен огонь, сжигающий прах. Но мне показалось, что этот конь не то, чем они кажется. Я посмотрела на него по-другому и увидела Пустоту, принявшую облик коня. Отсутствие и Тьмы и Света испугало меня. Я не ощутила чего- либо иного.
Я побежала, и с ужасом заметила, что создание Пустоты следует за мной, неотвратимо и неспешно, осознавая, так же как и я, тщетность моих попыток убежать.
Я бежала, бежала к Одинокой Звезде, веря, что если где и может быть спасение, то только там. Вдруг, как-то незаметно красных тварей стало больше, и они неслись за мной, как волна алого Ничто, изгоняя меня и перемены, которые я несла, из вечности небытия этого мира.
Звезда сияла на черном небе над вечно белой землей. Ее свет не прорезал высь серебристой иглой, а светил ярко-желтым, но мягким светом.
Внезапно она осветила контур синего, как другое, привычное небо, коня. Он, как бешеные, пенистые волны в час прибоя, набросился на алых коней – Пустота не отпустила облики – и поверг одного. Конь пал, и Ничто покинуло его, оставив лишь горящую оболочку, сотворенную не им, так как оно не способно ничего создать.
Но алых коней становилось все больше и больше, и мой защитник не мог с ними справится. Тогда он подбежал ко мне, и я запрыгнула на его спину. Конь помчался, как стрела, к Одинокой Звезде. И когда мы были вместе, я не боялась, хотя преследователи догоняли.
Между Тьмой и Светом мчались мы, составляя единое целое. От бешеной скачки мои волосы развевались, и я слышала музыку вечной незыблемости основ мироздания, наполненную настолько же вечным ожиданием перемен, ибо все, что живо в любой своей ипостаси живет лишь затем, чтобы изменяться, с каждым разом приближаясь к Совершенству и зная, что никогда не достигнет его, но находя смысл в самих поисках. Мой конь мчался по воздуху, точнее по тому, что стало воздухом когда я впервые попробовала его вдохнуть… И дорога, не существующая, но ощущаемая, ложилась под копыта моего коня с той же скоростью, с которой Одинокая Звезда приближалась к нам. И преследователи отстали, не способные мчаться по воздуху.
И вдруг из темноты на меня глянула звезда. Она была похожа на тускло-желтый кристалл, и с приближением к ней ее свет слабел, как будто она теряла силы. И мой конь остановился, в тот момент, когда Звезда проплывала в полуметре от моих глаз. Подчиняясь неясному порыву, истоки которого были вшиты в саму структуру мира, я протянула руку и просто дотронулась до Звезды. Она вновь засияла, намного ярче и светлее, чем когда бы то ни было доселе!
Свет, яркий, истинный желтый свет залил небо и землю, моего коня и преследователей, не делая разницы и благодаря просто за то, что он больше не одинок, ибо этот свет был душой Звезды. И этот безвозмездный дар изменял все, к чему он прикасался, кроме меня, но просто потому, что я была созданием другого мира. Небо и земля как будто поменялись местами, и окрасились в привычные голубой и коричневый цвета, мой конь стал светлого, но глубокого зеленого цвета, и засиял так ярко, что часть его сияния отделилась от него, и смешалась с землей, одухотворяя ее и наполняя жизнью. А те алые создания Пустоты наполнились Светом, так как единственная слабость Пустоты в том, что она легко заполняется Тьмой или Светом. И они стали оранжевыми. Какие–то взлетали в небо, какие-то бродили в тени лесов, толчком для роста которых послужило сияние моего коня, а какие-то стали резвиться в озерах, возникших из следов моего коня.
Звезда оторвалась от моей руки, и воспарила ввысь, намного ближе, чем раньше, и освещая именно ею дарованный мир. А перед взлетом она особенно ярко осветила моего коня, и я поняла, что на самом деле это Единорог, жемчужно-белый и волшебный.
Я долго любовалась новосозданным, избравшим и избранным миром, и вечности превращались в секунды. И мир нес Гармонию, еще более совершенную, и лишенную Равновесия, так как Равновесие сопутствует Гармонии только на ранних ее стадиях.
И, неожиданно, но предсказанно, звезда зашла, чтобы потом снова встать, и, мягкая ночь подвела итог первому дню нового мира. Я поняла, что теперь я вольна выбирать свою дорогу, а не мироздание, и хотела вернуться в тот мир, из которого пришла, и подобие которого невольно принесла в этот мир, ибо дотронувшись до Звезды я передала ей часть света того Солнца, что многие вечности, или секунды назад, освещало меня. И я могла теперь вернуться под свет того Солнца, и оставить этот мир идти своей дорогой. Но я почувствовала, что я совершила где-то ошибку. И, вспомнив, заплакала, ибо я стояла над телом того, убитого Единорогом создания пустоты, так же пронизанного Светом, но мертвого, ибо какая-та частица Жизни присуща даже Пустоте, и у этого коня я эту частицу отняла. И я плакала, ибо из-за меня Смерть пришла и в этот мир раньше Жизни.
Вдруг рог Единорога осветился Светом закатной Звезды, и он, алый как кровь, залил мертвого коня, так же меняя его очертания. И когда Свет погас, я увидела самое прекрасное существо в новом мире, самое близкое к Совершенству, но еще не осознавшее этого, и поэтому открытое для дальнейших поисков Совершенства. И единственное, познавшее Смерть, а поэтому и смысл поисков Совершенства. Понявшее, и не успевшее забыть. Он посмотрел на меня. Он еще не знал слов, и, может быть, никогда не узнает. Может быть, он пойдет по той дороге, о которой мы забыли, а может быть, ошибется даже больше, чем мы, если это возможно… Но я не могла менять его судьбу, это было бы предательством всего, что было в этом новом мире. Поэтому я просто посмотрела вместе с ним на небо, одинаково новое и для меня, и для него. В небе сияли звезды, ярко-желтые, и такие же далекие, как и Солнце в начале моего пути, но возможно, уже осознавшие свое одиночество, и ищущие в черно-белой пустоте свои Миры.