Глава 2. Ночное…
Вы знаете значение слова «ночное»? Нет, не в том смысле – рыбалка с ночевкой, или работа в ночную смену, а именно в понимании начала второй половины прошлого века …
Хотя, вряд ли, давно наступила эра машин и сейчас уже мало кто знает, что скрывается за этим простым словом – ночное … Ночное, скажу я вам, дает очень своеобразное мироощущение: вольности, неуемного детского любопытства и тяги ко всему необычному, обостренное чувство единения с природой, наконец. И, конечно же – общение с прекрасными и грациозными созданиями – лошадьми, это и скачки наперегонки мальчишек на неоседланных конях, и вечерние купания вместе с ними в речной воде, тёплой, как парное молоко, и заплывы рядом с конем на другой берег, где больше простора и сочнее травы. И река, как Рубикон, отделяющий тебя от привычного мира, раздел между днем и ночью, между обыденностью и романтикой. А картошечка из костерка с нехитрой домашней снедью на всех, а рассказы взрослых о жизни или о войне, да хотя бы и пересказ интересной книжки, прочитанной накануне … Интересно до жути, хорошо, если за полночь угомонится ватажка пацанов в ночном, устав от всего необычного. Взрослые проверят табун, немного поговорят о своем, неинтересном для ребятишек, поправят костер и тоже улягутся около него отдыхать. Лошади так же, наевшись травки с вольным духом, собьются в круг, положат головы друг другу на плечо и станут спать стоя. Но спят они недолго в ночном, до рассвета, когда на травах выпадет обильная роса, и её можно будет пить, поедая вместе с ожившей при утреннем свете луговой травой, а то и освежиться после сна, покатавшись с боку на бок в утренних росах. Лошади … они знают и ждут этих прелестей раннего летнего утра.
Молодняк крепко спит у почти потухшего костра, поеживаясь во сне от утренней свежести, не мешает ни, ставшее уже привычным, конское пофыркивание, ни тихое призывное ржание кобылиц, подзывающих своих жеребят, впечатлений было много, устали … Но, что это, откуда такой вкусный и дразнящий запах долетает до сонных ноздрей? Разлепив глаза, ребятишки видят, что взрослые варят вкуснейшую уху, они уже успели проверить сеть, поставленную на ночь. Всё, ребятки, подъём и в речку, бултых! А уха после купания в три раза вкуснее и согревает, не хуже теплого и ласкового утреннего солнышка…
Жаль, что всё это уже в прошлом. В начале этого века весьма отдаленно прелести ночного могут испытать разве что байкеры, выехав куда-нибудь на природу в ночь на своих бездушных железных «конях», но такое «ночное» скорее карикатура на прежнюю вольницу. Нет самого главного – лошадей, а без них, скажу я вам, люди теряют многое. Мало кто из прирученных человеком за тысячелетия животных заслуживает благодарного к себе отношения, кроме лошадей. Больше преданы человеку разве что собаки, но бывает и так, что пес кусает своего хозяина, его кормящую руку. Лошадь же не предаст никогда, но и стремление к воле, к просторам нельзя отнять у этих существ, такова их свободолюбивая природа, и ночные выпасы коней в лугах – это благодарность со стороны человека к ним. Они, кони, понимают и ценят заботу … Эта любовь взаимна.
Попасть в ночное непросто, нужно сначала убедить родителей в том, что все уроки сделаны (школьные задания на лето или дополнительные, мамины, по хозяйству…), посильная работа выполнена, младшие братья у бабушки и ты полностью свободен от домашних хлопот. Это полдела, нужно ещё, чтобы Роман тебя взял сегодня, желающих хватало всегда.
- Ромка! Ну, Рома же … Сегодня моя очередь в ночное, я же не был ни разу на этой неделе.
- Все так говорят, а мне потом попадает от ваших родителей.
- Да честное слово, меня отпустили!
- А книжку дашь почитать, ну ту, про мушкетёров?
- Ромка, ты же знаешь – мать заругается. Приходи и читай у нас дома. Я лучше так расскажу тебе и ребятам в ночном, но тогда я и завтра с вами иду!
- Ладно, Сашка, собирайся. Уж больно интересно, как там дальше-то. Успеет д’Артаньян или нет …
Как он, цыган, находит общий язык с лошадьми – уму непостижимо! Мы, пацаны, суетимся и ругаемся, пытаясь выловить в загоне свою лошадь и надеть на неё уздечку, а Рома только позовет свою по имени или тихо свиснет ей по особому, по-цыгански, и конь сам идет к нему, послушно тыкается мордой в протянутую смуглую ладонь с кусочком подсоленного хлеба. Пока лошадка ест угощение, Ромка что-то шепчет ей в ухо, поглаживая по переносице, и смотрит на нас, посмеиваясь над нашими потугами. Потом поможет самым маленьким и вот уже небольшой табун неспешно выдвигается за околицу, а там лошади, предчувствуя скорую вольницу, сами начинают невольно ускорять шаг и переходят на рысь. Мы вырываемся вперед, подхлестывая прутом своих скакунов, и начинается скачка до самой излучины, сзади нас оседает облако пыли, а навстречу свистит меж прижатых конских ушей тугой, теплый ветер и рубаха на спине пузырём …
Искупав лошадей и перебравшись на другой берег, наша ватага и табунчик соединяется с большим табуном, совхозным из ближнего пригорода. Ромка степенно, как старший здоровается с совхозными мужиками, закуривает с ними, неторопливо отвечая на вопросы о делах в городе и больнице, сам спрашивает о здоровье совхозных лошадей. Мужики охотно отвечают, зная, что цыган, осмотрев прихворнувшую лошадь, установит диагноз лучше любого ветеринара. Несмотря на молодость это у него в крови, цыган и лошадь – почти одно и тоже, неразделимые понятия.
Неподалеку, около полукилометра от нас, расположен летний совхозный стан, где уже раздался ровный гул движка, дающего электричество. Началась вечерняя дойка, я демонстративно смотрю на низкое солнце из-под ладони. Ромка, краем глаза уловив мой дозорный вид, торопливо сворачивает неспешный разговор и мы вместе, под добродушные шутки и пожелания удаляемся от табуна, цыган оборачивается и, назначив старшего из своей команды, дает на ходу распоряжения. Я его не жду, зная, что догонит, несмотря на хромоту, тороплюсь достать и проверить удочки, спрятанные недалеко в кустах, мы оба страстные любители поудить рыбу на вечерней или утренней зорьке. Сегодня будем рыбачить на старице, я уже неделю приезжал сюда по вечерам на велосипеде, подкармливал местечко и чувствую не зря, должен быть нынче улов, должен…
Обычно так и бывало, но не всегда. Иногда Роман брал с собой гитару, это значило одно – или у него неприятности, или ему опять очень грустно и манит парня дорога, проснулась тяга к странствиям. В такие дни он бывал невеселый, задумчивый и малоразговорчивый. Цыган уходил на лысый холм, разводил там костер и пел цыганские песни под одинокий плач своей гитары. Мы старались ему не мешать, давали побыть одному, но недолго. Его песни были так красивы и мелодичны, такая в них была печаль и тоска, что щемило на сердце даже у нас, глупых ещё пацанов. Хотелось сесть с ним рядом, положить руку на горячее цыганское плечо и дать понять, что не один Ромка, не один. Вот же мы, рядом, его младшие друзья, почти братья. Над вечерней рекой далеко разносились цыганские напевы, на летней ферме молодые доярки торопились поскорее закончить отбор молока у своих буренок, да и механик выключал пораньше свой движок, повинуясь общему порыву.
Скоро на холме собиралась душевная компания молодежи, нас оттесняли на второй план, а цыган начинал оживать на глазах при виде молоденьких, румяных от смущения и удовольствия девчонок-доярок. У костра становилось заметно веселее, раздавались шутки и девичий смех, и песни, теперь уже и русские. Гитара цыгана устали не знала, бывало, что и из города приезжали парни и девчонки на велосипедах послушать Романа, у него был великолепный голос…