Одним теплым весенним вечером на высокой-высокой крыше случайно встретилось несколько человек. Люди эти были совсем разные, и пришли туда с разными целями. И я там был тем вечером, хотелось посмотреть на закат...
Сперва я был один, солнце только раздумывало начать свою прогулку к горизонту. Было около пяти часов... Я сидел на парапете, и пускал бумажные самолетики, которые неторопливо делал из накопившихся за неделю рекламных листовок. Я всегда по воскресениям возвращаю городу его щедрые дары.
Было хорошо! На высоте двадцати двух этажей я испытывал сочетание легкого страха и утонченного восторга. Погода выдалась хорошей, что не могло не привлечь любителей посидеть на крыше дома со сломанным домофоном...
Первыми индивидами, нарушившими мое одиночество, были два мужика лет тридцати, пришедшие с двумя ящиками пива и тюком продуктов с очевидной целью насладиться хорошей погодой вдали от городской суеты. Ехать куда-то им явно было впадлу, и они решили, что оттянуться на крыше ничуть не менее приятно, чем на природе. Удобно устроившись на вентиляционной настройке, они приступили к шумной трапезе. В воздухе почувствовалось стойкое сочетание ароматов пива, сигарет и тушонки с хлебом. Сперва речь пошла о футболе...
Я отошел на противоположный край крыши, чтобы не смущать их, а точнее, чтобы они меня не смущали. Такая чудесная панорама: весь город, как на ладони, в такую ясную погоду можно видеть здания, расположенные за десятки километров от меня. Красота...
Через пятнадцать-двадцать минут появился один паренек весьма печального вида. Усевшись на дальний от меня парапет и свесив ноги, он начал нервно курить и что-то старательно записывать в блокноте. Иногда этот парень раздраженно оглядывался на громко смеющуюся кампанию пивососов. Докуренные хабарики он изящно скидывал вниз и с интересом наблюдал за их полетом. "Физик, - подумал я, - изучает закон всемирного тяготения. Только почему-то без секундомера".
Солнце все-таки решило, что его рабочий день скоро подойдет к концу, и медленно, но верно двинулось к выходу с рабочего места.
Рядом с пирующими мужиками образовалась небольшая кампания пустых бутылок. Физик начал комбинировать летающие хабарики с летающими бумажными комочками из блокнота. Появились новые лица - молодая пара влюбленных и три отъявленных фотографа со штативами и неприлично большими фотокамерами. Молодая пара стала прогуливаться по периметру, беседуя о закате, звездах и поэзии двадцатого века; фотографы - установливать аппаратуру, споря о каких-то там числах диафрагмы и значениях экспанометра.
Я решил составить кампанию физику. Он недоверчиво посмотрел на меня, когда я подошел ближе, но возражать не стал, когда я сел рядом с ним. Сперва я стрельнул у него сигаретку. Потом решил завязать диалог:
- Вы, уважаемый, изучаете силу всемирного тяготения?
- Да, можно и так сказать.
- Что дольше падает - хабарик или комок бумаги?
- Хабарик, у него сопротивление воздуха меньше.
- А какова цель Вашего изучения?
- Я хочу сравнить время полета легкого тела и тела массой около шестидесяти пяти килограмм.
- Интересное исследование. Надеюсь, оно не сильно отвлечет Вас от красоты предстоящего заката.
- Закат есть лишь физико-астрономическое явление. Оно не так уж интересно.
- Смею с Вами не согласиться. Это физико-астрономическое явление несет в себе нечто затрагивающее неизученные наукой вопросы души. Закон всемирного тяготения давно понятен каждому школьнику, а вот душу можно изучать целую вечность, и даже без особых результатов вечность эта не будет бессмысленной. Не так ли?
- В чем-то Вы правы... Не могу с Вами не согласиться.
- Подумайте, может, именно Ваши исследования откроют новые горизонты в этом малоизученном вопросе.
Пока мы разговаривали о душе, науке и современных ее достижениях, на крыше появился еще один человек. В кожаной куртке с белыми перчатаками и с невозмутимым выражением лица он подошел к парапету недалеко от нас и принялся расстегивать спортивную сумку. Достав из нее снайперскую винтовку, он наспех начал ее собирать. Мужики, увидав такое дело, подошли к нему с восторжеными возгласами "Ого, какая штуковина!" и приступили к расспросу. Из их беседы я понял, что винтовка действительно классная, и что заказанный бизнесмен действительно козел. Посмотрев на часы, снайпер попросил его не надолого оставить, и мужики вернулись к вентиляционной надстройке, оживленно обсуждая высокий уровень современного оружия. Тем временем молодая пара разговорилась с фотографами на противополжном крае крыши, и по их действиям и жестам я понял, что жанр фотосессии сменился с пейзажного на модельный.
- Вы ведь не будете против, - вдруг заговорил физик, - если я сейчас же приступлю к изучению души, прыгнув с этой крыши?
- Буду против. Извольте, Вы же не сможете тогда поделиться с миром своими открытиями! А я знаю, что современная наука нуждается в них. Я бы Вам посрветовал придумать более мирные подходы к этому изучению.
- Да, пожалуй, Вы правы... У Вас не найдется сигаретки?
- Для Вас всегда пожалуйста!
Мы закурили и молча стали наблюдать, как солнце по-тихоньку скользит к рядам крыш на западе.
В прохладном вечернем ветре до нас долетали крики фотографов типа "Обними ее, а ты руку чуть пониже поставь! Во! Хорошо, так и стойте! Замечательно! Теперь ты повернись боком и чуть-чуть присядь, руку выше, носочек слегка вперед, взгляд по-выразительней, прекрасно!.."; возгласы мужиков типа "Да жена у меня вообще супер! Готовит, убирает... Только в театр, на оперу и балет влом ходить с ней каждый месяц. Да это еще ничего, вот у меня жена..."; тишина после выстрела винтовки; и снова крики фотографов, возгасы мужиков...
Через двадцать-тридцать минут мы все вместе сидели на парапете, свесив ноги, пили пиво и встречали закат. Фотосессия закончилась, козел-бизнесмен убит, козел-парень, который увел у физика девушку, тоже. Где-то вдалеке выли сирены, под нашим домом ругались дворники, подметая мои рекламные самолетики, но все это было куда дальше от нас, чем расстояние в двадцать два этажа. В ту чудесную минуту, когда багровые лучи заката раскрасили весь город в позитивные тона, мы не были чужими между собой людьми, нас всех объединяло оно, Солнце. И пиво.
16.04.08
Special thanks for:
Just Angel
Lafresa
All my friends