21.10.2007, воскресенье
Два часа сидел, как на углях... Ждал звонка. И вот, наконец...
Говорила старшая.
– Папа!
– Что? Что там у вас?!
– А как ты себя чувствуешь, папа?
– Ты издеваешься?! А ну, быстро отвечай!
– Знаешь, кто у нас?
Ох уж, эта манера... Голос дочери журчал, переливался, и я готов был её прибить.
– Отвечай немедленно, что сказал доктор!
– Ну, угадай, кто?
– Убью! Выпорю! Отвечай без идиотских игр! Где мама?
– Девочка!
– Хорошо. А что сказал доктор?
От волнения я плохо соображал.
– Какой ты странный! – разочарованно протянула дочь. – Ты вообще слышал? Я сказала – де-воч-ка!
– Девочка. Слышал. Так всё в порядке?!
Внутри меня клокотал вулкан.
– А ты вообще рад?
– Рад я, рад!
– Рад, что девочка?
– Рад, что не мальчик!
– А если она будет такая же, как я?
– Будем, - говорю, - надеяться на лучшее… Целуй маму.
Слава Богу, у старшей прекрасное чувство юмора.
К вечеру стали известны подробности.
На ультразвуковое исследование они завалились вчетвером. Я был на работе и воспрепятствовать произволу не мог.
Жену всё время донимают сомнения: достаточно ли она уделяет внимания детям. И потому даже к гинекологу она тянет их, словно в зоопарк. Не представляю, как уговорить её не брать их на роды...
В общем, гинеколог принимал в частной клинике и потому возразить не посмел, и в надежде отделаться от жадной до зрелищ детворы, опрометчиво пообещал им видеодиск с записью. Наивный… Мои дети любят премьеры!
Поэтому жена заняла место на лежаке, а детишки с попкорном и Кока-колой, столпились у экрана. И сразу же, возмутившись чёрно-белым изображением, забросали тем покорном гинеколога и потребовали цвета. А потом пустили в ход вопросы:
– А это голова или что?
– А сколько пальчиков?
– А давайте посчитаем!
– Так это что или голова?
– А как вы знаете?
– А покажите!
Доктор уже готов был вернуть нам все предоплаченные деньги, но профессиональная этика и испепеляющий взгляд моей жены заставили его смириться.
Правда, в какой-то момент он всё же попросил детей выйти, но те даже не шелохнулись. Лишь после того, как он пояснил, что необходимо произвести исследование, несовместимое с детской психикой, недовольные зрители покинули, наконец, гинекологический театр...
Однако через пять минут вновь были призваны туда, причём в спешном порядке, дабы помочь маме в поисках утерянного ей исподнего.
Жена точно знала - что снимала, точно - что не надевала, а куда оно подевалось - не помнила…
В кабинете включили свет, и трое моих отпрысков, беременная жена и несчастный гинеколог, встав на колени, принялись рыскать по кабинету, переворачивая мусорные баки, заглядывая под лежаки и кресла, передвигая дорогостоящую аппаратуру. Мне ещё повезло, что они там ничего не грохнули. Иначе предмет белья обошёлся бы мне четырёхзначными цифрами.
– Это он, извращенец, больше некому... – косясь на гинеколога, шепнула старшая матери. И та ответила:
– Да не может быть... – но зерно сомнений в извилины всё же заронила.
А исподнее нашлось случайно. В сумочке. Жена обнаружила его, когда полезла за мобильным телефоном, намереваясь вызвать поисковых собак…
Когда же проверка подошла к концу, и довольный гинеколог, протянув детишкам обещанный подарочный видеодиск, со всеми попрощался, неспокойная пациентка с очень беспокойным выводком, сказала:
– До свидания!
Отчего доктор, как им показалось, немножко скукожился.
28.10.2007, воскресенье
Вчера попугай получил новую клетку и окончательно зазнался. Если до этого момента он был просто наглый паразит, то теперь - наглый и зажиточный. Клетка ему куплена – не простая, а золотая.
Приобретая её, я, в глубине души, вынашивал надежду, думал подлизаться и тем закончить наше двухлетнее противостояние. Но – куда там! Попугаева сущность такова, что уж если он кого невзлюбил, то насмерть – либо ты, либо он. О компромиссах и не мечтай. Так что подружиться у нас с ним не получилось. Зря шиканул.
А старую клетку этот паскудник, конечно же, ухайдакал. В основном, правда, вредительствовал после отбоя, как граф Монтекристо. А днём щурил бесстыжие глаза, и подставлял хохолок под ручку - мол, видите какая я лапушка. А ночью, пиратская душа, подкопы рыл, крошил пластмассу, и перекусывал железные прутья.
Словом, трудился долго, пока не похерил-таки хорошую вещь. Теперь вот, сидит, клювом щёлкает... Смышлёный, гадёныш!
А вообще, если подсчитать убытки от этого стервятника - набежит солидное состояние. Одних стульев и табуреток он накромсал - на тысячи.
Утром на балкон его выкинешь, а к вечеру – табурет, будто бензопилой. Половина мертвенно пялится на тебя вытянутой ножкой. Вторая половина свалена в уголке кучкой тонко наструганных опилок.
По вдохновению - дерево, точно капусту шинкует. Да что дерево, он нам стенку бетонную разворотил!
Говорю жене:
– Давай его как-нибудь накажем. Ну, вроде того, что – голову оторвём.
А она:
– Так, он же клювик точит. Просто точит свой клювик...
– Он нам уже балкон от дома почти откусил! – кричу. – Его надо немедленно изолировать, а лучше – от тела башку отделить!
– Не смей, он может тебя услышать и невзлюбить.
– А так он меня – взлюбить?.. То есть - ее любить, не любить, и вдруг – взлюбить! Да его заветная мечта – погадить на мою могилку!
И она мне:
– Прекрати истерить, купи ему красивую клетку. Просторную и со всеми удобствами.
– Может, ещё золотую?
– Вот-вот, именно.
Короче, теперь он в золотой. Ухмыляется, бандит!
Всё думаю Дусю на него натравить. Тренирую.
Игрушечного попугая она уже задрала, а вот оригинала по-прежнему сторонится. Я им тайно спарринги устраивал, так Дуся улепётывает, словно щенок. И на кой, спрашивается, я её кормлю?
31.10.2007, четверг:
Сегодня делали анализ околоплодных вод...
Жуткая процедура. И как только на такое идут женщины?
Наш гинеколог очень похож на обезьянку: маленький, волосатый, с юркими ручонками и вечно убегающим взглядом. Даже разговаривает, не глядя в глаза. Впрочем, он же не окулист...
А ещё говорит скороговорками, так что его очень трудно понять и приходится переспрашивать. А он, вместо внятного ответа лишь глубже уходит под простыню и обращается к совсем не обладающему ушами предмету.
Вот так пробурчит, ну, скажем, под нос, чего-нибудь... и дальше возится. Так и хочется ему помощь предложить. Отвёртку там подать или гаечный ключ. Уж больно вид занятой...
– Я не поняла, – говорит ему жена, – повторите, пожалуйста.
И он бубнит, бубнит... Кому?
Но сегодня всё было иначе. Доктор торопился, поскольку мы были последние его пациенты.
– Домой хочет, – шепнул я жене, - видишь, как торопится...
– Ничего, - слышу, - хочет-перехочет...
А доктор, улыбнувшись, закатил рукава и попросил раздеться до трусов. Так и сказал:
- Разденьтесь до трусов, надеть халат!
После чего грохнулся перед компьютером, начал что-то скоренько печатать, и я подумал: «Роман пишет. Только вот о чём интересно?».
А жена, тем временем, юркнула, вернее - вломилась в дверь туалетной комнаты, так что я лишь успел крикнуть ей:
– Тебе помочь?
Но вместо ответа она чем-то грохнула, и тут же возникла вновь.
«Оперативно!» – подумал я. А доктор и медсестра вперили в пациентку четыре широко распахнутых ока.
Обезьянка-гинеколог почесал лысину и, растягивая слога, медленно повторил:
– Раздеться-до-трусов-надеть-халат! Трусы и лифчик можно оставить...
- А-а, - закивала смущённая пациентка, и шмыгнула обратно.
А я поспешил следом.
– Он же тебе ясно сказал! – говорю. - Ты что, не поняла?
– Да по привычке, – отмахнулась жена. И я задумался.
Ну а всё происходившее далее, никакого отношения к юмору уже не имело.
Мерзкая процедура. Но мы прошли её с честью.
В какой-то момент, правда, появилось острое желание оторвать доктору его волосатые лапки, и обрушить чёрно-белый экран на его холёную лысину, но я с этим желанием справился.
А вот жена традиционно потеряла сознание. Я так подозреваю – назло.
В общем, доктору пришлось несладко. Он и серел, и бледнел, и носил жене воду, и ухаживал, как родная мать.
Наблюдать за этим, конечно, было приятно, но я от такого удовольствия, с удовольствием, отказался бы. Слишком уж оно сомнительное.
8.11.2007, четверг
Ну всё. Вот, наконец, и познакомились.
Наше общение перешло на новый уровень - она двинула меня в ухо! Вся в мать.
Жена, разумеется, почувствовала её первой.
– Ой! – вскрикнула.
– Что? – спрашиваю.
– Шебуршит...
– Кто?!
– Да вот же, здесь, – указала она на живот. И я тут же приник ухом и закрыл глаза.
Там, действительно, что-то побулькивало и перекатывалось.
– Это? – спрашиваю.
– Нет.
– Это?
– Нет.
– Вот сейчас?
– Нет же!
И тут я получил - в ухо.
Удар был отчётливый, ощутимый и неожиданно приятный. В мозгу сразу нарисовалась крохотная ручка... локоток... пальчики...
– Она меня узнала! – кричу. - Она со мной поздоровалась!
И жена посмотрела на меня удивлённо.
– Просто пошевелилась, - говорит.
– Да нет же! – кричу. – Она ударила меня в ухо осознанно. Понимаешь, прямо в ухо! С таким не шутят... Она уже готова к диалогу.
– Кто же спорит. Диалог нам предстоит долгий… - вздохнула жена. - Кстати, о диалоге. Ты не хочешь обсудить со старшей её успехи в математике?
– Нет!
– А надо... Я её позову.
– Пожалуйста, не сейчас...
– Но она же уже готова.
– Я не готов! Умоляю, пощади!
– Ладно, - говорит, - перестукивайтесь... – и, удобно развалившись на подушках, снисходительно предоставила мне возможность поболтать с младшенькой.
И я зашептал:
«Ты – сидящая внутри, плоть от плоти моей, кровь от крови. Ты – моё новое отражение в зеркальной поверхности будущего! Станешь ли издеваться надо мной, как твои братья и сёстры? Станешь ли лишать сна и трепать нервы?» – обращался я к малышке шёпотом, и с упоением понимал, что – да, станет. И никуда мне от этого не деться.
10.11.2007, суббота
Теперь с ней общается вся семья. Любимое развлечение детей – слушать животик.
Жена ложится посреди салона, напоминая кормящую суку, и к ней немедленно присасываются дети-прилипалы. На полу образуется сложная геометрическая фигура: торчащие ноги, растопыренные уши…
Все хотят услышать. Всем есть что сказать. Есть чем поделиться. Но требуется элементарная очерёдность, иначе шум, гам...
– Подползать по одному! – кричу я. – Каждому - на всё про всё - две минуты!
И начинается:
– Я!
– Нет, я!
– Не ты, и не ты, а - я!
– По старшинству! – тоном арбитра устанавливаю я порядок.
Первой подползает старшая.
– Ну что, - шепчет, - сестрёнка. Жизнь - дерьмо! Папаша у тебя форменный псих, мамаша - тоже с тараканами. Одно хорошо, тебе крупно повезло со мной. Я буду тебе мамой. Только – чур меня не будить, вещи мои не трогать, и вообще, не мешать моей развивающейся личности. Вот тогда я буду тебя любить, и у меня наконец-то появится нормальная сестричка!
– Время, – командую, – отползай!.. Следующий!
И место на пузе занимает средняя.
– Ну, здравствуй, сестричка! Жизнь прекрасна! И не слушай старшую, она тебя пугает... Мама у нас сказочная. Папа... ну, как тебе сказать... в общем, тоже ничего. Будет учить тебя плавать. А мы с братиком будем с тобой играть. Больше мы ничего не умеем, зато играем здоровски! А что ещё надо? Я ж говорю – жизнь прекрасна. В общем, мы тебя все любим, и ждём!
– Следующий! – выкрикиваю я, и младший припадает ухом.
Он пристально всматривается, и вдруг деловито замечает:
– Мам, а у тебя пупик фиолетовый!
И все бросаются рассматривать пупик.
– Точно, фиолетовый!
– Да нет же, он лиловый!
– Какой лиловый? Он – синий!
– Равняйсь! Смирно!.. – командую я. - Расползтись!
И младший снова прикладывает ухо.
Он нежно поглаживает и ласково похлопывает мамин живот, стимулируя контакт и призывая к вниманию, а потом говорит:
– Ну, привет... Как ты там?.. Что делаешь?.. Тебе, наверное, скучно?.. А откуда ты взялась?.. Знаешь, а до тебя там я сидел. Но это было давно, и я ничего не помню. А теперь вот ты... Но мне не жалко, сиди, только не делай маме больно. Хорошо?.. А у меня новая игра… Я дам тебе поиграть, когда ты выйдешь. Ты же ещё долго там?.. Если хочешь, я попрошу папу, чтобы он дал тебе игрушку. Хотя... как он её к тебе засунет?.. Но тебя же он как-то засунул – это мне старшая сказала, может, и игрушку сможет... Я спрошу. Ну, всё, бай-бай!
А жена лежит на полу, смотрит в потолок... О чём она думает?