- Послушай, - сказал Эжену призрак. – Послушай, как здорово, что мы это можем! В смысле, я мог, а ты можешь сейчас. Тот, кто владеет магией – владеет умами, сердцами и жизнями. Я не о тех посредственностях, которых полно повсюду. Я о таких, как мы с тобой. Мы постигли все законы, уяснили все связи, нам известны все тайны и мы сами творим новое. Нам подвластны стихии, нам подчиняются цари, мы управляем настроениями…
- Не перебарщивай, предок, - ответил Эжен. – Никто, кроме Богов, не может знать, как одно связано с другим, как их старого рождается новое и как постичь глубину всех тайн. А насчёт настроений… Не надо говорить «мы». Из Маленького Народа это может лишь один. Потому что он мой брат. А наш Коэл, например, вообще не волшебник, а ты глянь – ка…
- Глянь – ка, как их много, - продолжал предок, не обращая внимания на отповедь Хранителя. – Вот для тебя возможность разгуляться. Кто сильнее тебя на Иллене? Да никого! Те пятеро – это просто тьфу против тебя. Я так думаю. Давай – ка, застань их врасплох, размажешь по стенке, а потом спали эту всю орду! Или ты можешь призвать воду – и они потонут. Прекрасное для этого место. Эх, жаль, не могу прямо сейчас позвать моих приятелей – уж мы бы их предварительно напугали до невозможности!
- Заткнись, не мешай мне думать.
- О чём думать? Раз – и нет проблем. Какие проблемы от кучки пепла?
- У меня аллергия на пыль.
- А у меня – нет.
Эжен дико посмотрел на призрака и покрутил хвостом у виска. Кажется, недавно тот утверждал, что чуть не умер от страха. Это привидение – то! Король сказал:
- Как – то не верится в твои истории про несчастную судьбу, шантаж и насилие. У тебя предрасположенность к хулиганству и бандитизму. И к живодёрству. И к немотивированной жестокости.
- Да почему же к немотивированной? – призрак от нетерпения скакал на месте. – Очень даже к мотивированной. Они вырежут весь город!
- Держи карман шире. Отстань, дай мне подумать. Помолчи полминутки. Это очень просто. Считай про себя до тридцати.
- Я удивляюсь тебе, Эжен. Или ты не Хранитель Лаэнса? Решайся прямо сейчас. Они всегда…
- О нет! – вдруг горестно воскликнул молодой король.- Элиот! Смотри, это Элиот.
- Тот, что устроил моему потомку весёлую жизнь? Твоего Куг-ги объявили предателем из – за вон того типа, похожего на самовар?
- Ох, я не знаю. Ничего не известно точно. Долгое время Элиота считали погибшим в Алоне. Мы оплакивали его. А потом он вдруг объявился в Синем Городе. Куг–Ги и Дини видели его и даже глазам не поверили. Теперь он генерал и зовётся Нор Брасон. И делает вид, что служит Акорсу. Врёт. Служит он Фе. А раньше делал вид, что дружит с нами и влюблён в Дини. Урод!
- Так поймаем его! Прижмём к стенке! Вытрясем письменное
признание! Ура!
- Поздно, - сказал Эжен. – Я его не сразу узнал. Теперь поздно.
В отчаянии он ткнулся своей змеиной мордой в камень и закрыл глаза хвостом.
Они расположились на выступе под самым потолком обширного пустого зала. Раньше он был красив и резьба по камню впечатляла. Теперь же плавные изгибы узора сравняло время и кое – какие детали местами обвалились. Из зала расходились несколько коротких тоннелей. Некоторые из них вели в городок Уморск. У выходов ждали готовые к сражению солдаты союзников, и битва обещала быть жестокой. Кто там знает, на чьей стороне была бы победа?
Достаточно большое войско собралось в зале. Многим отрядам не хватало места и они стояли в тоннеле, по которому пришли.
Сейчас они двинутся в те, переходы, что ведут в город.
Нор Брасон повернулся в нужную сторону. И сказал:
- Как это так? Как мы сюда попали? А ну, дайте карты. Посмотрите, безмозглые головы, куда вы завели войско.
Он так и сказал «вы», как будто не сам этим занимался. Его приспешники глянули и закивали головами, одновременно втянув их в плечи. Очевидно для того, чтобы генералу было сложнее их поотрубать. Нор Брасон, по своей привычке выругался нехорошими русскими словами, а потом вполне цензурно пояснил:
- Сюда надо было свернуть, а потом – налево, ясно? Вы сорвёте всю операцию! Весь прекрасно разработанный план! О! Черти бы вас побрали! Если не подохнете в битве, я с вами разделаюсь лично!
- Он всегда был таким? – спросил призрак.
- Скорей всего. Но ловко маскировался. Человек не может так сразу измениться. Что – то было у него внутри. Тёмное. Гадкое. Дини это чувствовала.
Командиры уже раскомандовались вовсю, управляя разворотом и отходом большой массы людей в тесном пространстве.
- Что ты делаешь, Эжен? Зачем? Нагони на них фирменного Хранительского страха. Пусть драпают и верещат.
- Покалечатся. Нельзя.
- Но в этом же и смысл. Поубивается половина, точно.
Эжен покачал головой.
- Знаешь, предок, за что я стал тебя уважать? Ты даже не маскируешься.
- Зато ты меня разочаровал, Хранитель.
Призрак уныло поник головой.
Тем временем, Нор Брасон, пробравшийся в голову огромной колонны, вёл людей в сторону якобы правильного поворота. Он очень спешил, в городе Уморск его ждала лёгкая победа над почти уничтоженным великанами войском союзников. Потом он двинется на север и разнесёт в пух и прах Алеша и его гавриков.
И всё. Его господин одним махом разделается с жалкими остатками людишек Западного Нетума, сровняет с землёй Лесной Край, оставив то, что останется для своих великих научных целей. Месть Элиота свершится. Где – то среди всеобщего катаклизма погибнут его враги и виновники всего, Дини и Куг – Ги. А нет – так ещё лучше. Смешно представить, что будет, когда они всё это увидят. Было бы прекрасно, если б погиб один из них. Тогда оставшийся страдал бы и мучился всю оставшуюся жизнь в тысячу раз сильней. Вопрос в том, сколько той жизни останется, ведь он, Элиот, не оставит в покое, найдёт в любом из миров. А между делом послужит великим целям Фе. Он прекрасный полководец и генератор идей любой интриги. Он ещё ой, как нужен своему господину.
То, что он может ошибаться, даже не приходило Нору Брасону в голову.
Он торопился, но у «нужного» поворота его уже ждал ненавистный Эжен, быстрый и ползучий.
Нужный поворот почему – то оказался ненужным. Нор Брасон увидел в карте более удобный и короткий путь.
- Где были ваши глаза? – обратился он к офицерам. – Смотрите, вот здесь, чуть дальше, самая лучшая дорога.
- Генерал, здесь что – то не так, - влез один из волшебников. И тут же сказал покорно:
- Хотя нет, всё правильно. Действительно, очень удобно.
Старый маг похлопал глазами, удивляясь своим словам, но потом забыл об удивлении и искренне стал считать, что так надо.
Воздух, казалось, струился, словно течение реки, от весёлой магии Эжена. Солдаты и офицеры преисполнились хорошего настроения, задора и боевого духа. Они радостно топали навстречу врагу, не понимая, что уходят от него всё дальше. Нор Брасон торопился. Он вёл людей за собой, разбирая карты, и каждый раз убеждаясь, что они на верном пути и ещё чуть – чуть…
Его нельзя было вывести из игры. Изначально не узнав Элиота, Эжен закрутил своё колдовство вокруг командира войска.
- Но ничего, я доберусь до него, обещаю. Если не удастся вытрусить письменного признания, я убью его. Убью, даже если удастся.
- Ты – то? – уныло отозвался призрак. – Ты скажи это нашему Недди. Я – то вижу тебя насквозь. Ты неправильный Хранитель. Боюсь, как бы твоя доброта не сослужила тебе плохую службу у Столицы.
- Ну, дотуда ещё далеко. Там разберёмся.
- И когда они очухаются?
- Думаю, где – то ближе к Золотой Реке. Узнают знакомые места и вернутся себе в Синий Город. А куда ещё?
Войско уходило в тёмную даль переходов, слабо освещённых древней магией.
- Всё нормально, - сказал Эжен. – Идём. Что – то ты совсем скис. Что с тобой?
- У меня плохое настроение. Ты убил мою веру в справедливое возмездие. Если там, наверху, узнают, тебя побьют.
- Тебе меня жалко?
- Убогих всегда жалею. Что будет у Столицы? Ты подумал об этих людях, а о своих? Что их ждёт?
- Не трави душу, предок, у меня настроение не лучше. Просто
смирись с тем, что я таков. Другим быть не могу.
- Да уж. Не тот Хранитель пошёл, не тот, - бухтел призрак, направляясь вслед за хозяином Лесного Края. Тот принял свой обычный облик и легко пробирался в полутёмных переходах обратно, к Уморску. – Что, братья твои такие же чудики?
* * *
Спал ли Недди? Он затруднялся определить. Ему снился сон, но он отчётливо понимал и то, что происходило наяву.
Сон сморил его внезапно и неожиданно в тот момент, когда он понял, что выполнил свой долг: вернул разум морским людям и не допустил смертоубийства и кровной вражды между двумя расами.
Сначала сквозь сон слышались ужасные крики. Они мешали ему. Потом ещё того хуже – его куда – то потащили. Сопротивляться Недди не мог, руки и ноги были словно ватными. Но тут он услышал насмешливый голос Эжена – и его оставили в покое.
Тогда – то он снова увидел море близ нынешней провинции Крэис. Удаляющийся берег и пугающую пустоту впереди. Ощутил слёзы у себя на щеках. А на плечах – тёплые и сильные руки родителей. Они не плакали. Улыбаясь, мама и папа махали тем, кто их провожал. То были люди, эльфы и те, кто из Маленького Народа. Морские люди высовывали из волн свои головы и тоже махали остающимся.
Вереница кораблей. Над их судном – оранжевый флаг с серебряной птицей и оранжевый с жёлтым парус. Это судно идёт впереди.
Вереницы волн, то весёлых, зеленовато – прозрачных, то грозных и мерзко тёмных.
Вереница дней, когда он болтается по судну, пристаёт к морякам с вопросами и предложением помощи, когда слушает их рассказы и песни и старается не смотреть назад. Это очень грустно. Но впереди всё никак не покажется эта нежеланная земля. Синий Берег...
- Может, ему трудно дышать? – спрашивает кто – то снаружи, вне сна. – Снимите с него эту голубую тряпку.
- Отвалите, - совершенно чётко сказал Недди и вцепился рукой в Марысин платочек...
…Ярко – синее небо с вкраплениями белых облаков. Ярко – синее море с барашками белой пены. Синее марево над землёй, что с первого взгляда кажется дикой, заросшей и вообще, не такой.
На кораблях убирают паруса. Оранжевые с жёлтым паруса Ароды. Белые с голубым кругом – паруса Ниго. В сине – белую клетку – рода Далено. Жёлтые с коричневым – семьи Стани. Салатовые с белым кольцом – Хранителей Лаэнса. В жёлто – зелёную полоску… чьи – то тоже. Всю эту лабуду мальчик выучил за скучноватые дни путешествия.
Столько цветов, гербов и имён. Столько судов. Мужчин и женщин. И он, Недди Арода, единственный ребёнок на кораблях.
- Ничего, - утешает его отец, - будут свадьбы, родятся дети, найдёшь с кем поиграть.
Почему – то отец не подумал, что пока дети родятся и подрастут, его сын станет взрослым.
Пока что мальчик один ходит к морю смотреть в ту сторону, откуда прибыли корабли. Там родные лица, там подземные города, сверкающие серебром и струями воды. Бесконечные сады Нетума и Золотая Река, его тёзка. Ранним утром, когда на фоне новорожденного рассвета горит ярчайшая звезда неба Иллена, мальчику кажется, что владычица Црая передаёт ему привет с его родины.
- Недди, ты опять за своё? Прими свой нормальный вид, люди будут смеяться.
Дома не смеялся никто. Да и здесь не станут. Просто родителям отчего-то не нравится видеть сына в образе крохотной мохнатой зверушки. Пока родители пропадали в плаваниях, ему казалось, что этот вид самый нормальный. Когда они возвращались, сын не смел их ослушаться.
Переселенцы живут в больших общих избах, над каждой – свой флаг. Еды и воды на Синем Берегу полно. Дичь, всевозможные плоды, рыба… Люди клана Арода высаживают саженцы, что привезли с собой. Осенью будут засеяны первые поля и построено первое каменное здание Совета. В бухте появляются пристани. Посёлок обносят деревянной стеной. Зимой к стене подходят и пытаются её ломать мерзкие местные хищные твари. Борьба с ними идёт не на жизнь, а на смерть. Однако, если с вами волшебники Лаэнса, Арода или этих, жёлто – зелёных, победа обеспечена. Да и все прочие ведь неробкого десятка...
- ...Унести бы хоть с площади, - предложил кто-то.
- Подождите минуту, дайте сон досмотреть.
- Что? Сон? Какой сон? – удивились в Уморске.
…На Синем Берегу родители обеспокоились образованием мальчика – и на корабле под жёлто – зелёным парусом прибыли четыре человека. Они довольно стары, но мудры. Они будут обучать Недди и других детей, которые пока ещё в колыбельках. Прибыла женщина. Она говорила с мальчиком об искусстве. Они вместе рисуют будущие стены и дома столицы. Сначала в шутку, потом – всерьёз. Но главное, у женщины есть дочь, ровесница Недди. Она тоже скучает и рвётся домой. Теперь они вместе играют на берегу и вспоминают друзей и родные места. Ради неё легко отказаться от своего истинного облика, от вида, присущего Маленькому Народу.
- Наш Недди смирился, - говорят родители. – Теперь ему здесь нравится.
Да, нравится. У него столько планов, столько идей! Отправляясь в море, мама и папа оставляют его за главного, а вернувшись, находят много нового и интересного, что внедрил юный Недди.
Его любят родные и уважают соседи. Он показывает им рисунки, чертежи и планы. Вдохновляет и убеждает – и начинается каменное строительство. Он отводит одно из зданий под больницу, потому что из – за моря привезли эпидемию. Он выписывает с родины дорогой блестящий белый камень – и из него строят школу, потому что везде носится немыслимое количество малышни и с этим надо что – то делать. Он принимает участие в экспедициях против местной нечисти и с замиранием сердца видит восторг в глазах своей девушки, когда с победой возвращается в город. Он мирит ссоры и участвует в принятии законов. В вопросах, связанных с налогами, торговлей и градостроением, его слово решающее.
И однажды Недди с ужасом понял, что более любим и популярен, чем его отец. Тот привёл людей из – за моря и спихнул их проблемы на плечи юного сына, как раньше его самого – на плечи бабушки и дедушки.
Однако, отец отнёсся к этому спокойно и даже радостно. И после свадьбы Недди и его любимой, он с мамой, как обычно, отбыл в море.
- Появятся внуки – осядем и будем их нянчить, - смеясь говорили родители.
И не вернулись.
- Кто погибнет в море, тот родится вновь и проживёт счастливую жизнь, - утешают его. Слабое утешение...
...Как видно, Внедрилия решили всё же унести с площади и попытались поднять. Он раздражённо скинул с плеча чью – то руку.
- Коэл… - позвал правитель.
- Я здесь, мой Недди. Я здесь.
Голос Акорсова воспитанника дрожал. Что ж это он так перепугался? Надо его успокоить.
- Подожди, Коэл. Пусть они подождут. Я сейчас…
Надо быстрей...
…На Синем Берегу вполне зрелый мужчина оглядывается на свои свершения, на прожитые годы. Его жизнь была прекрасной и прекрасной была недостижимая цель: увидеть родину, навестить тех, кого знал в детстве. Казалось бы, так просто сесть на любое из торговых судов, потерпеть несколько недель – и ты дома.
Хотя где он, этот его дом? Недди уверен: это Синий Берег. Здесь теперь несколько городов, здесь маленькие юркие суда ходят по рекам. Самую большую из них, сильно не мудрствуя, назвали Серебряной. Нечисть попряталась по лесам. Короче, всё, как и должно быть в нормальной стране. Сам он зовётся правителем, равным среди равных, но всё же чуть повыше.
Ему смешно смотреть на свою Столицу. Вся она беспорядочно утыкана разноцветными флагами. Это красиво, но всё же форменное безобразие. Кланы и расы давно перемешались. Кто на ком женился и кто у кого родился уже не имеет значения. К чему же эта пестрота? Сегодня, едва взойдёт солнце, над его дворцом и в порту поднимут новый флаг, синий с золотой звездой. Единый флаг Синего Берега. А потом будет праздник!!
Недди счастливо улыбается предрассветному небу и Светильнику Цраи. Знают ли за морем? Конечно, знают о нём...
- Хватит валять дурака, - сердито говорит Коэл. – Если с тобой всё нормально, давай – ка вставай.
Но Внедрилий молчит.
Он видит море и готовый к отплытию корабль. Недди стоит на пристани и обнимает жену. Хватит откладывать. Они сделали для этой земли, что могли. Они сделали всё для своих детей, вырастили, дали образование, отгуляли на свадьбах, играли с внуками. Их, детей, трое. Сын и две дочки. Надо же, ещё говорят, в роду Внедрилиев никогда не рождались девочки, да и наследник был всегда лишь один.
Внедрилий Двадцать Первый рассматривает лица людей, дорогих Недди Ароде. Он не испытывает ни грусти, ни горя, ни привязанности, ни радости. Как они прожили жизнь? Не всё ли равно? У него своя семья.
Но Недди Арода полон всевозможных чувств. Он протягивает руки, обнимает и целует детей, внуков, друзей… Они были счастливы вместе.
- Мама! Папа! Не надо уезжать! Останьтесь.
- Мы вернёмся, - обещают они. – Но мы всю жизнь мечтали об этом. Мечты должны сбываться.
Внедрилий Двадцать Первый видит старшего внука Недди Ароды. Он плачет. Не хочет отпускать дедушку и бабушку. Он тот, кому их семья обязана исчезновением древнего родового имени и возникновением нового. Будущий Внедрилий Первый.
Впереди Бесконечное Море. Широкое и прекрасное, оно всё же когда – нибудь кончится и вдали замаячит берег. Родной и священный Нетум. Первым они посетят его.
Но погода портится и море пугает. Ужасающий ветер и страшные волны. Ломаются мачты, слышатся треск и крики. Голубые испуганные глаза жены смотрят на Недди с надеждой. Он прижимает её голову к груди, чтобы она не видела огромной массы воды, что сейчас захлестнёт судно…
Кто погибнет в море, тот родится вновь…
- Недди, какой кошмар! Наши не удержали выходы из тоннелей. Бой уже в центре города! Мы отступаем!
Внедрилий резко сел, отмахиваясь рукой от остатков видения.
Ага. Его всё – таки перенесли под крышу, а над ним склоняется ухмыляющийся Хранитель.
- Всё ты врёшь, Эжен! – возмутился Недди и потёр глаза. – Ужас! С детства не люблю море. Ну как его можно любить за такие выкрутасы!
* * *
Смешно представить, какие лица становились у Акорсовых недотёп, когда они в очередной раз понимали, что сделали круг. Но теперь Виктор ждал, что за ним отправится сам владыка Н’дэра собственной персоной. Однако, время летело, приближалась граница Лесного края, а никаких признаков Акорса позади. Зато теперь уже Виктору стало казаться, что он ходит кругами.
Это было невозможно. Хранитель не может заблудиться в лесу. В степи, в тундре, в пустыне, в джунглях, в океане. Однако на этом месте он уже был.
Широкая просека и шикарный, удивительно зелёный куст шиповника на самом краю.
- Ладно, - сказал Виктор кусту, - предположим, я сбился с пути, хоть это и нереально. Попробуем ещё раз.
Но сперва он обернулся назад и произнёс то, что следовало. Но не почувствовал власти Акорса над дорогой. Тогда Хранитель погнал
лошадей на юг, вдоль просеки. Но едва он собрался пересечь её, как вновь оказался у шиповника, в месте, где уже побывал дважды.
И тут он едва не рухнул на землю. Виктор понял, что его всё же преследуют и погоня близка, и это не кто – нибудь, а действительно, сам Акорс. Но не это было страшно. Нет.
С той стороны, куда он сам стремился, Хранитель чувствовал приближение своего сына и своего брата. Если Виктор немедленно не уберётся с этого места, все они встретятся именно здесь.
И он совершенно ясно понял, что стал жертвой проклятого фамильного камня. Что бы Виктор ни сделал, куда бы ни двинулся, ему и спасательной экспедиции суждено было встретиться у этого куста. Ха! Спасательная экспедиция! Он как чувствовал, что её саму придётся выручать.
Именно этим и был опасен кристалл. Смутные, неопределённые желания, совершенно посторонние мысли, слова, произнесённые по другому поводу, он принимал за чёткие указания. Это всегда сбывалось и всегда во вред. Яночке, когда она искала Виктора на просторах Н’дэра, стоило лишь восхититься красотой шиповника – он ведь и вправду выдающийся.
А как всё хорошо складывалось! Он мог бы успеть добраться до Лесного Края и быть в относительной безопасности.
Что ж. Надо просто не дать Акорсу причинить вред дорогим ему людям. Жаль, он не увидится с ними.
Спрыгнув с коня, Виктор нацарапал на толстой ветке шиповника две – три закорючки. Янек поймёт. Затем, обернувшись, разом убрал всё, что могло бы запутать или задержать погоню. Хранитель углубился в лес настолько, насколько его отпустила от шиповника сила Сердца Реки. Просеку немного скрыли кусты. Уже кое – что.
Виктор старался не думать сейчас о тех, кого любил, о своей семье: они могли почувствовать его страх и печаль. Пусть ничего не знают, как можно дольше.
Зато он думал об Акорсе, он ждал этой встречи с восторгом. Пусть она, наконец, произойдёт!
И его личный враг вылетел на поляну в буквальном смысле слова.
Большой травоядный ящер грузно плюхнулся среди колючек. Виктор обнажил меч.
- Эй, послушай! – крикнул Акорс и скользнул на землю. – Где моя дочь?
Поскольку Виктор молчал, Акорс подошёл ближе.
- Просто скажи, где она и что всё с ней в порядке. Она здорова?
- Здорова, - кивнул Хранитель. – Всё в порядке.
- Но её здесь нет?
- Нет.
- Где она?
Виктор пожал плечами. Акорс снова спросил:
- Вы разделились? Хотел провести меня? Куда она пошла? Там для неё безопасно?
Хранитель не был в этом уверен, но кивнул снова.
- Как ты мог отпустить её одну? Она же девочка ещё. Говорят, она всего боится.
Колдун чуть не плакал.
- Благодаря тебе, - просветил его Виктор. – Из–за тебя она всего боится.
- Да, - беспомощно согласился Акорс, потому что это было так.
Он сейчас здесь для того, чтобы предложить Виктору вернуться в замок Гаро для долгой с ним беседы и выяснения кое – каких вопросов. Но как это сделать, как объяснить?
Как же трудно говорить и поступать по – человечески! Гораздо проще, как всегда. Оглушить, сцапать, доставить до места, а уж там как – нибудь…
Колдун поднял руку.
Ничего не произошло. Соперники были равны в магии. В познаниях, в силе, в быстроте реакции. Хранитель позволил себе негромко рассмеяться.
- Не вышло? Но может быть, померяемся силами, как нормальные мужчины? Мы так давно этого ждали!
И, улыбаясь, они шагнули друг к другу. Акорс отбросил любимое копьё, с которым не расставался, и вынул меч. Противники, наконец дорвавшиеся до честного поединка, увлечённо орудовали оружием и на лицах обоих была откровенная радость по этому поводу.
Акорс искал слова, которыми можно было бы объяснить, а Виктор ждал удобный момент, чтобы инсценировать достойное попадание в плен. Да, в плен. Он не самоубийца и не в состоянии кинуться на Акорсов меч даже ради того, чтобы тот поскорее убрался с поляны. Пусть заберёт его к себе в тюрьму, а там уж… Янек хотя бы не увидит его мёртвым прямо здесь. Хотя, может и увидит, если Акорсу захочется его заколоть копьём в бессознательном состоянии.
Виктор оказался под ветками сухого древнего дуба. Одна из них, толщиной с Акорсову ногу, вдруг с треском обрушилась вниз.
- Ох, чего только не бывает! – констатировал Акорс, выбираясь из – под жёстких сучьев. – Эй, Виктор, это не я. Она свалилась сама. И не ты. Я бы почувствовал, если бы ты колдовал против меня. Видишь, какая случайность. Виктор, ты где?
Его враг лежал, оглушённый здоровенной веткой, и под его головой уже натекла лужица крови.
- Виктор, ты что? Тебе больно? – запричитал Акорс, склоняясь над ним. Он снял с себя рубашку и кое – как обмотал ею голову Хранителя. Никогда он не думал, что мысль о том, что его врагу больно, напугает его до полусмерти.
- Сейчас, Виктор, - приговаривал колдун. – Я возьму тебя домой, там тебя полечат. Сам – то я не умею, не думал, что пригодится. Потерпи.
Он взял Хранителя на руки и понёс к своему Пегасу. Но на полпути остановился, заботливо уложил его прямо на ветки колючей ежевики и вернулся, чтобы поднять своё копьё.
* * *
- Он же мой брат, я знаю, куда ехать. Всегда знаю, где он. Кто по–вашему догадался, что Виктор в замке Крэис?
В бешеном темпе, который с самого начала задал Куг–Ги, ребята миновали довольно большое расстояние. Маленький домовой выглядел расстроенным и встревоженным. Тогу переживал, что из–за него что–нибудь случится с Виктором – ведь это он виноват в том, что отряд задержался на границе. Янек размышлял над тем, что вот он, например, не может похвастаться тем, что знает, где его отец и что с ним. Акорс то ли нарочно не убрал, то ли забыл убрать дурацкую преграду между ним и его родными. Стоило мальчику попытаться пообщаться с кем – нибудь из них, как в его ушах поднимался такой шум, такие завывания… мысли начинали путаться, а голова дико болеть. Если Акорс не уберёт эту гадость, ему придётся ждать шестнадцати лет, чтобы лично справиться с проблемой.
Если бы кто – нибудь наблюдал за просекой со стороны, он бы очень удивился. Три лошади и четверо ребят трижды возникали в одном и том же месте. Они бы с радостью пересекли широкую безлесую полосу именно здесь, да только в этом месте, на просеке, громоздились завалы когда – то срубленных и оставленных тут стволов. Лошади переломали бы ноги. Обойти не удавалось. По какой – то непонятной причине они постоянно оказывались напротив завала.
Куг – Ги и Янек, два волшебника, переглянулись. Они ничего не понимали. Это не было колдовством, их никто не пытался сбить с дороги, словом Акорс и его маги были ни при чём.
- А ну – ка, Яночка, сознавайся, - попросил маленький домовой, - ты ничего не говорила своему камушку? Вроде того: «Хочу встретиться с Акорсом у акациевого полена»?
- Что? Я? Да никогда в жизни! С Акорсом? У полена? Скажешь тоже! И вообще, этот камушек не мой.
- Ну, что – то такое всё равно сказала или подумала, - догадался и Янек. – Теперь давай говори что – нибудь, чтобы мы уже двинулись дальше.
- Ой, нет!!! – вдруг вскрикнула побледневшая Яночка, неловко сползла с Машки и пешком ринулась через просеку.
Это было очень тяжело, особенно при её нынешнем маленьком росте. Она карабкалась на кучи дров, проползала, как ящерка, под стволами, вся поцарапалась и порвала одежду.
- Что стоим? Давайте разбирать завал, чтобы лошади прошли. Видно, по – другому не получится, - предложил практичный Тогу – и ребята взялись за дело.
- Не применяй магию, ладно? – шепнул Янеку Куг–Ги. – Где–то тут мотается Акорс. Он почувствует.
Сам домовой чувствовал, что колдун удаляется. Это было странно, потому что ещё недавно он приближался. Ребята в это время пытались преодолеть вот такой же непролазный овраг. Его берега не позволили компании увидеть приземляющегося за просекой ящера.
Сейчас спутники работали, как одержимые и, к их удивлению, дело продвигалось довольно быстро. Куг–Ги уговаривал себя не поддаваться панике, но это было почти невозможно. Он подозревал, что со всеми этими кружениями вокруг одного места, они безнадёжно опоздали.
- О – ох! – дружно выдохнули ребята, сдвигая последний ствол и тут же в изнеможении падая на него.
- Солнышко, поговори с нами! – окликнул Яночку Тогу и вынул из ладони длинную занозу.
Девочка стояла перед невозможно живым и прекрасным колючим шиповником и в отчаянии спрашивала его:
- Что, что это?
- У вас на Земле такое не растёт? – удивился Тогу. – Зря. Очень полезная вещь. Витамины, эфирные масла и всё такое. Мама Лодда делает так. Собирает лепестки, кладёт в баночку, в холодную воду, на ночь. А утром можно умываться. Хранить в прохладном месте. Нежная бархатистая кожа гарантирована. Ну, или шерсть. Попробуй. Появится обалденный блеск.
- По–моему, у неё проблемы, - догадался Янек. – Ей, не до шерсти.
- За шерстью нужен особый уход, - авторитетно заявил Куг–Ги, пытаясь переползти через полено. – Это тебе не просто так. Ой, что – то я устал, - сказал он, сваливаясь с другой стороны. Рядом плюхнулись Янек и Тогу. Утренние события, дорога, овраг и лесоповальная просека вымотали их до предела.
Яночка тоже подошла к компании и тихо сказала:
- Я вспомнила. Я ничего не говорила и не хотела. Просто беспокоилась, что мы разминёмся с Яниковым папой. А в чёртовом Камне я всё время видела этот куст. Я же рассказывала: очень красивый шиповник. Всё. Ничего не говорила.
- Вот видишь даже как бывает, - поучительно произнёс Куг–Ги, выразительно глядя на маленького Хранителя. Янек только хмыкнул: уж ему ли не знать?
- Чего валяетесь? – возмутилась Яна. – Здесь полно следов. Человечьих и лошадиных. Давайте – ка разбираться.
Наконец – то конструктивное предложение. Трое ребят дружно встали на четвереньки и потащились к кусту.
- Вау! – заорал вдруг Куг–Ги. Пытаясь встать, он сгоряча ухватился за колючую ветку. И спросил со слезами на глазах:
- Среди нас нет Чингачгуков?
- Среди нас есть великий вождь Куг–Ги, - пробормотал Янек. И завопил:
- Вот! Нашёл!
Все стали рассматривать странные знаки на ветке. Мальчик объяснил:
- Об этом знаем только я, мама и папа. Мы играли и сами придумывали. Вроде «казаков – разбойников». Это вот значит «всё в порядке», а это: «идите дальше». Папа здесь был!
- И куда делся? – удивился Тогу. – Ох, надо всё – таки встать и глянуть на следы.
Что он и сделал с большим трудом. Прежде чем последовать его героическому примеру, Куг–Ги глянул на Яночку. Она отвела глаза. Ей тоже стало ясно, что всё плохо и хуже не бывает.
Если с дядей Виктором что – то случилось, она себе не простит. Умрёт от позора и горя.
Тогу и Янек спорили, куда стоит отправиться раньше: на юг вдоль просеки, куда вели следы двух лошадей или вглубь леса, куда уводили они же и ещё человеческие.
- Туда, - сказал Куг–Ги и повёл их в лес.
И, выйдя на поляну со старым дубом и свалившейся с него веткой, спасатели остолбенели от ужаса.
В засохшем дереве торчало огромное копьё. Тогу отлично знал, чьё оно, а остальные догадались.
Но что это значит?
Под ним, пришпиленный к стволу колючкой, трепыхался кусочек белого листка.
Янек опустился на землю, потому что ноги у него подкосились. Тогу сел рядом и обнял мальчика. Оба расширенными глазами наблюдали, как Куг–Ги пересёк поляну, остановился прямо под копьём и, подняв вверх несчастную лисью мордочку, безумным взглядом уставился на страшное оружие.
Хорошо хоть из них четверых, только взрослые знали, что старшему брату Куг–Ги предсказана смерть от копья Акорса. Наверное, этого самого.
Оно здесь, но следов крови на нём нет.
И только Яночка, пулей пролетев мимо домового, подпрыгнула, решительно сорвала с колючки записку и протянула дяде:
- Это тебе.
Но тот замотал головой, спрятал руки за спину и отступил на шаг. Ему было страшно. В записке могло оказаться что угодно.
Тогда Яна, не смущаясь тем, что читать чужие письма нехорошо, сунула нос в бумажку.
«Привет тебе, Куг–Ги, потомок моего друга и учителя, - писал Акорс. – Рано или поздно ты окажешься здесь, я знаю. Я понимаю, что такое дружба, поэтому хочу, чтоб ты не волновался. И тем, кто с тобой, скажи: Я не причиню Виктору вреда. Это правда. Я забираю его с собой, чтобы кое – что обсудить. Немного получилось неудобно, потому что его треснуло веткой по башке, и он, кажется, заработал сотрясение мозгов, но я тут ни при чём. Его вылечат, мы поговорим – и я его отпущу. Не ходите а замок Гаро. Занимайтесь своим делом. Я на вашей стороне и я вам помогу, потому что мне это нужно. Не веришь? Подумай над тем, что я тебя отпустил, когда ты пять лет назад забрался в мой дом.
С Виктором была Тхаа. Они разделились, чтобы меня запутать. Тоже не верили. Твой брат клянётся, что с ней всё будет нормально. Где она, я не знаю. Увидишь – скажи, я её люблю. Пока она была у меня, я не догадался сказать это сам».
- Пока она была у него… - повторили потрясённые Янек и Куг – Ги. А Тогу сказал:
- Вот это да!
Яна продолжала:
«Я не знаю, где Забытая Скала, но буду думать над этим и вспоминать. Мне кажется, в нужный момент придёт понимание или будет знак. Вы же ступайте в посёлок Кирпичный Мост. Там живёт одна из мудрейших дочерей Раззы. Я слышал, она всё знает и в любом вопросе может помочь. Может, подскажет, где Забытая Скала. Куда – то же вам надо двигаться дальше. Возможно, мы ещё встретимся, Куг–Ги. Я не прощаюсь».
- Вот так–то. А вы не верили, - закончила Яночка чтение своим комментарием.
- Акорс оставил копьё здесь, чтобы показать свою добрую волю! – радостно воскликнул Тогу. – Что скажешь, Куг–Ги?
Что мог сказать маленький домовой? Кто знает, каких ему стоило усилий держать себя в руках, ничем не выдать, что ему известно о предсказании и об истинной сущности проклятия Тэин? В худшие дни своей жизни, пять лет назад, Куг–Ги подслушал в Поющем Доме разговор братьев и с тех пор не знал покоя. Только его бедная Дини видела, как он плакал после каждой хорошей семейной вечеринки, с ужасом думая, что однажды, уже очень скоро, лишится Виктора и Эжена. Кто знает истинную причину его клятвы? Куг–Ги хотел, чтобы, покидая этот мир, его братья были спокойны за своих детей. Ради их спокойствия, он отказался отстаивать свою честь и согласился стать изгнанником. Просто потому, что Эжен не смог бы жить дальше, случись что–нибудь с Куг – Ги. Он всегда помнил, что их с братом две души – это одна душа, часть которой отравлена проклятием Тэин и ищет поддержку в другой. Он всегда думал, каково им двоим? Каково Виктору? Возможно, старший брат наплевал бы на слова старой взбесившейся злобной тётки, но всю жизнь он видел, с какой точностью сбываются предсказания Эжена. Как он мог надеяться на то, что его защитит новое имя? И как, чёрт возьми, узнал об этом их младший брат? Когда? Сколько лет они оберегали своего среднего, Куг – Ги?
- Что с ним? – тихо спросил Тогу Янек. И лейтенант, естественно, просветил мальчишку. А что такого? Уже можно. Янек приложил руки к щекам и долго сидел так, ужасаясь кошмарной трагедии своей семьи. Потом поманил Яну, чтобы ей тоже рассказать, а то ещё хлопнется в обморок, глядя на Куг–Ги. Уж очень странный был у него вид.
Хранитель Кораблей чувствовал себя как тот, кому уже надели петлю на шею, а верёвка случайно оборвалась и теперь ему светит помилование. Куг–Ги ткнулся мордочкой в колени подобравшегося Тогу. Облегчение было настолько велико, что домовой с ужасом осознал, как тяжела и страшна была его ноша, лишь сейчас. И у него появилась надежда. Может, если так всё хорошо закончилось для Виктора, можно помочь и Эжену? Надежда – великая сила, и Куг–Ги уже думал о том, что всё действительно будет прекрасно, и спрашивал Богов: за что ему столько счастья? Он просил их:
- Благословите Акорса, о, великие Боги Нетума! Дайте ему всего, чего он хочет. Благословите моего Виктора, его мудрость и бесконечную доброту. И помогите Эжену…
- А что такое? Что с моим дядей? С ним тоже что – то не так? Отвечай же! – домогался Янек. Дети не знали всего о проклятии Тэин. Они считали, с ним можно справиться со временем.
-… там, в Нетуме, - успокоил мальчика дядя. – Да, я прошу Богов, чтобы война поскорее кончилась и мы бы встретились.
Янек смотрел недоверчиво и уже собирался задать следующий вопрос. Скорей запудрить ему мозги!!!
- Представь, мы встретимся у Синего Города, на берегу Золотой Реки. Все они будут стоять и ждать нас. А мы…Почему бы и нет? Мы приплывём на лодке, по широкой воде, в которой отразится закат. И первая звезда – Светильник Цраи. Мы увидим её на синих знамёнах над Столицей. К новой земле…
- Что?
- Песня такая есть. «К новой земле…» К новой жизни.
- Точно. «Ты её знаешь, а я всё не вижу во мгле».
- Увидишь. Когда всё плохо, кто – то протягивает тебе руку и показывает путь по Золотой Реке. Не в буквальном, конечно, смысле.
- Кто?
- Кто – нибудь, Янек, кто – нибудь. Узнаем.
* * *
- Теперь надо просто подождать, государь, - сказал лекарь, собирая свои манатки.
Всё то время, пока угрюмый волшебник здесь шаманил, Акорс сидел возле Виктора и держал его за руку. Надо же такому случиться: Акорс переживал боль своего врага, как собственную, хватался за голову и морщился, когда тот тихонько стонал.
- С черепушкой – то всё понятно, - бурчал наглый лекарь. – Здорово ты приложил его, государь. Но вот неясно, что со спиной. На него набросились дикие ежи?
- Тоже мне, остряк, - хмыкнул Акорс. – Иди себе.
Лекарь поклонился и вышел.
Владыка Н’дэра терпеливо ждал. Наконец Виктор открыл глаза, удивлённо оглядел незнакомое помещение и испуганно уставился на своего врага.
- Тихо, тихо, - шепнул ему Акорс. Не бойся.
- С чего мне тебя бояться? – слабо откликнулся Виктор.
- Ну, мало ли…
- И что?
- Спросить тебя хотел. Ты, что ли, сам на себя полдерева уронил?
Хранитель молчал.
- Ты, да твой сын, да твой брат, да ещё неучёная девочка Яночка…Вы могли бы сделать со мной что угодно. И что? Ты рискуешь жизнью, чтобы этого не произошло?
- О! Я смотрел на это несколько с иной точки зрения, - признался Виктор и сел.
- А то я тебя не знаю, Лаэнса. Ты ненормальный, ты совершаешь такие поступки… А мотивы у них вообще странные.
- Ты знаешь, что…
- Что Куг–Ги и Яна волшебники? А как же? Кто опекал мальчишку, когда он жил у бабки практически вот здесь. Мне было интересно, что из него получится. Он гораздо лучше того, кого доверили мне. Ты знаешь. Младшего Внедрилия. А дочка у того хорошая. Может, потому, что с ним не росла?
Если бы Акорс признался в том, что был пионером и ходил в красном галстуке, Виктор удивился бы меньше.
- Ты что делал? Опекал Куг–Ги?
- Из–за его родителей. Очень смелыми были. Но не любили сына. Боялись привязаться к нему. Но кто–то же, кроме бабки, должен был его любить. Вот он и попал к тебе, в твой дом. С моей помощью. Да и кто, кроме тебя, мог бы лучше его защитить?
- Так – так, - потрясённый Виктор поднял руку. – Давай – ка по порядку. Говорят, ты не знаешь, что такое любовь.
- Но я слышал. О родительской любви. Только не знал её. А мальчик был так похож на моего друга. И потом, я любил Тэин. Если бы не любил, у нас бы не было дочери. Её тоже люблю. И Коэла.
- Ага. Однако это не помешало тебе вырезать их народ. И ты горел желанием угробить меня и Эжена.
- Но разве я когда – нибудь говорил о Куг–Ги? Однажды я вдруг задумался и понял, что в Лесном Крае куча народа, которого мне действительно жаль.
- От большой жалости ты пошёл на нас войной…
- Это не я, Виктор. Ты ведь знаешь, что такое компьютер? Так вот я он и есть. Через Сердце Реки мною управляла воля твоих предков. Они не были идеалами нравственности. А Камень, ты знаешь, действует избирательно. Он настроен на уничтожение мира, потому что делали его, мечтая о процветании. Закон Равновесия. Я хотел завладеть Камнем всегда. Чтобы стать тем, кем я был. Выполнить его волю до конца и обрести свободу. А ты, такой странный, нарушаешь все законы, всегда поступаешь по – своему. И всегда правильно. Я получил свободу уже сейчас. Благодаря тебе. Спасибо, Виктор. Я был Акорсом. Кто я теперь, не знаю. Меня мучают мысли даже о том, что переживает курица, когда её цыплёнка утащит коршун. Ну что смешного? Ты видишь, я прекратил войну в Нетуме. Если б не заговор, твой Эжен уже вернулся бы с победой. Теперь я в ужасе от того, что было мной сделано. Ты знаешь Коэла? Я смотрел на горящую Алону его глазами. Мой бедный мальчик! Я не стану разыскивать Тхаа. Зачем? Она тоскует по Белому Острову. Я даже не бросил твоих лошадей в лесу, я показал им направление, они пересекутся с одним из наших отрядов и их доставят в замок. Я вдруг подумал, что лошадям ведь, наверное, будет страшно: кругом бродят волки.
- Ты можешь снять с Эжена проклятие? – тихо спросил Виктор. – Тхаа говорила, ты обещал…
- Я врал. Я не могу. Не знаю как.
Виктор лёг и закрыл глаза. Выходит, для его брата нет надежды.
- Надежда есть, но непонятная, - говорил Акорс. – Ведь нельзя же вправду поменяться с кем – то судьбой? Ты поспи, а потом мы поговорим. Ты погостишь у меня несколько дней?
- Конечно, - ответил Виктор. – С радостью.