Я почти падаю лицом на клавиатуру, и монитор выдает какую-то чепуху насчет экономического обоснования применения гербицидов при выращивании эфирно-масличных культур. Следующее падение – и рождается абзац о том, что обработка корневой системы коктейлем из планриза и фитоверма спасет капусту от развития в ней личинок капустных мух и даже слизистого бактериоза. Мои пальцы скользят по буквам, соединяя слова, предложения и страницы, которые, наверное, обрадуют какого-нибудь дотошного агронома, и он благословит мое имя, увидев его в конце научной статьи. А может, и назовет им какой-нибудь новый сорт капусты или фасоли – я не знаю. Я только знаю, что за окном стеной льет дождь, и этот апрельский день вычеркнут из моего весеннего календаря, потому что сегодня я планировала поездку в степь, куда целый год зовут меня тюльпанные поля.
Сегодня, завтра, ну, может быть, еще послезавтра – и всё, пик пройдет – уже не будет того количества красных, белых, желтых и розовых бокалов, наполненных ни с чем не сравнимым солнечным ароматом. Этот неумолимый дождь ворует у меня встречу с озером, где плещется вдохновение, где можно, забыв обо всем, снять туфли и шагнуть в шикарный изумрудный ковер – и уже непонятно, где ковер, и где озеро, где бежать вприпрыжку, а где плыть по течению…
Можно долго ходить, наклоняясь то к одному тюльпану, то к другому, то к целой семейке. Можно закрыть глаза, уткнувшись в букет, и сделать вид, что ничего не произошло, что ты прикоснулся к моим плечам совсем случайно. Аромат цветов сводит с ума, это не аромат и не запах, это просто какой-то колдовской дурман. Твое дыхание греет сильнее солнца, твои руки обнимают мои ладони, и я не в силах удержать букет. Он рассыпается под ногами, и мы неловко бросаемся собирать цветок к цветку… Только отчего же так невыносимо жарко… И мягко… Никогда не знала, что ковер из степной травы может быть таким мягким.
Где-то в небе заливается жаворонок, вероятно, ругая нас за то, что тюльпанам уж не попасть в вазу: сорванные нашими безжалостными руками, они через несколько минут погибнут, став подушкой для внезапно вспыхнувшей страсти. Ты целуешь меня неистово, словно чужую ветреную жену, ты срываешь лепестки моих одежд, ты торопишься и торопишь. На плече твоем прилип розовый лепесток, а щека испачкана желтой цветочной пыльцой, и мне это безумно нравится. Прильнув к тебе, я стараюсь отобрать у тебя хоть чуточку этой волшебной пыльцы, но она – всюду, не только на щеке…
Я не могу себя остановить, и даже не пытаюсь посмотреть по сторонам – вдруг кто-то наблюдает за нами со стороны. Я даже не знаю, смутилась бы я, увидев наблюдателей, или – наоборот… А жаворонок – заливается! Да только песня его напрасная: меня уже не пронять, не устыдить. Я то ли плыву по озеру, то ли лечу над облаками – но делаю это волшебно!
Мы возвращаемся молча, словно боясь вспугнуть сказочное наваждение. Десяток наспех сорванных цветков – наше алиби. Дочка уже вернулась из школы и поджидает нас к ужину. Букет ее не очаровал:
-Только красные, что ли? А говорят, в этом году желтых много и розовых. Не нашли, что ли?
… Я опять чуть не клюнула носом в клавиатуру. Этот неумолимый дождь… Он идет стеной! Завтра в степь не проехать! И послезавтра! Эти гербициды… Эта капуста… Проклятый слизистый бактериоз! Он так опасен для моих желтых и розовых тюльпанов...