Заметки о критике госкаповцев сталинистами. 3.
-3-
Далее Якушев приводит цитату из классиков:
"В работе "Принципы коммунизма" Ф. Энгельс пишет: "Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов. Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, т. е. будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на ее место ассоциацию."
В СССР указанные Энгельсом мероприятия были выполнены. Во власти "отдельных индивидуумов" оставались лишь приусадебные участки. Поэтому некоторое подобие товарно-денежных отношений можно было видеть лишь на колхозном рынке. Но этот сектор производства занимал столь незначительное место, что его смело можно выносить за скобки."
---
Так пишет Якушев. Выше мы уже видели, что Якушев признает конкуренцию и между государственными предприятиями, если последним предоставлена широкая хозяйственная самостоятельность. В частности, он видит такое положение в экономике СССР после реформы 1965г. Следовательно, указание им здесь как на нечто незначительное и потому нерешающее на колхозный рынок, где вели свою торговлю агенты мелкотоварного уклада, не имеет в сущности отношения к делу, к рассматриваемому вопросу. Суть дела в том, имели ли широкие народные массы и в особенности рабочие контроль за деятельностью администрации предприятий? Более того, участвовали ли эти массы действительно в управлении производством и государством? Если этого не было, то производство находилось фактически не в ведении всего общества, о чем говорит Энгельс, а в ведении конкурирующих между собой индивидуумов или в ведении конкурирующих между собой корпораций, т.е. групп лиц со своими обособленными, отличными от интересов общества интересами. И именно как раз такое положение и господствовало в СССР, ибо не только рабочего, но и народного контроля и тем более участия всех в управлении в СССР фактически не было. Об этом говорит, в частности, и отсутствие в СССР широкой публикации достоверных и освещающих со всех сторон хозяйственную жизнь статистических данных. Как можно контролировать и управлять, не имея таких данных?!
Далее у Якушева идет серия заклинаний, т.е. утверждений касательно того, чего фактически не было. Эти заклинания заканчиваются следующим пассажем:
" Государство, даже если бы захотело, не могло ничего продать внутри страны, так как продавать здесь было некому. Все принадлежало государству, все граждане являлись работниками государства (Поэтому слово "государство" в данном случае вполне можно заменить словом "общество")."
---
Назвать работником государства можно и неграмотную уборщицу - ведь она работает! А где она работает? Ведь не на Луне же она работает! Вот только вопрос: участвуют ли такие работники в управлении и имеют ли они хотя бы право на ношение оружия? Нет, не имеют. Следовательно, рабочие были в описываемый Якушевым период просто наемными рабочими и только, а не работниками государства.
Вот место у Якушева, свидетельствующее о делаемых им в отношении экономики СССР натяжках и подтасовках фактов:
"Конечно то, что все средства производства находятся в собственности государства, само по себе еще не устраняет товарно-денежных отношений. Но в таком обществе государственные предприятия должны оставаться самостоятельными экономическими субъектами, работающими на извлечение прибыли. А значит, обязательно должна существовать безработица, так как государству нет смысла поддерживать убыточные предприятия. Примером такой экономики может служить бывшая Югославия. В изданной в 1960 году книге "Очерки по вопросам баланса народного хозяйства" один из руководителей ЦСУ СССР В. А. Соболь писал: "Если мы признаем наше хозяйство товарным, то мы должны следовать примеру Югославии, где между государственными предприятиями установлены отношения конкуренции и цены устанавливаются на рынке. Плановое начало там носит номинальный характер. Иначе и быть не может, потому что если бы возможно было планировать товарное хозяйство, то стало бы возможным плановое капиталистическое хозяйство" (В. А. Соболь Очерки... 1960).
В СССР же был совершенно другой случай "огосударствления". У нас была одна громадная фабрика, которая уже не могла работать по-капиталистически, т. е. на извлечение прибыли."
---
Мы уже видели, что так называемая ориентация на снижение себестоимости есть, как выразился бы, вероятно, Маркс, превращенная форма ориентации на увеличение прибыли. Любой капиталист стремится снизить себестоимость, чтобы увеличить прибыль. Они взаимосвязаны: чем ниже себестоимость, тем выше прибыль. Сталинист по сути дела высасывает здесь различия из пальца. Снижать себестоимость можно в том числе и за счет снижения фонда заработной платы. Чем меньше переменный капитал, тем больше прибавочная стоимость, тем больше степень эксплуатации рабочих.
Чтобы подкрепить свои взгляды, Якушев приводит цитаты из ряда экономистов, в том числе Т.Клиффа и Дж.Гэлбрейта. Суть содержащихся там положений сводится к тому, что в СССР предприятиям "нет необходимости быть рентабельными экономически, достаточно быть социально оправданными", что различие между разделением труда внутри предприятия и разделением труда между предприятиями есть различие только в степени, что в качестве планирующего органа в СССР выступает не фирма, а государство.
Приведя цитату из Клиффа ("В обществе частных производителей, связанных друг с другом через обмен, средством, регулирующим разделение труда внутри общества в целом, является денежное выражение меновой стоимости - цена. В России существует прямая связь между предприятиями через государство, которое контролирует производство почти на каждом из них, а потому цена утрачивает свое исключительное значение как выразитель общественного характера труда или регулятор производства"), Якушев заявляет:
"Правильно пишет господин-товарищ Клифф. Одно непонятно - при чем здесь государственный капитализм?"
---
Я уже указывал на то, что сталинисты умело используют противоречия, несогласованность, непоследовательность во взглядах госкаповцев. Взгляд Т.Клиффа на экономику СССР недостаточно глубок, он не видит всех противоречий в ней. Так же и Якушев - указывает на выбивание предприятиями фондов и лимитов, а не хочет видеть того, чего это выбивание стоило. Довольно часто оно достигалось через посредство взяток или через предоставление ведающему делом чиновнику каких-либо преимуществ, которых вовсе не имел тот чиновник, который фондами и лимитами не ведал. Взятка здесь есть цена за допущенное чиновником какое-либо послабление предприятию в предоставлении лимитов и фондов. В буржуазном обществе товаром может стать все, т.е. и то, что не имеет стоимости. И если бы между предприятиями действительно не было конкуренции, Якушев не употребил бы здесь даже самого слова "выбивание", которое как раз и свидетельствует о наличии конкуренции между предприятиями, с одной стороны, между предприятием и государством (либо обществом) - с другой .
Якушев вопрошает:
"Если в экономике все определяется государством, если все граждане являются работниками государства, то где тогда место для товарно-денежных отношений, необходимым условием для которых является наличие обособленных, независимых производителей?"
---
И тем не менее рыночные отношения существуют! Якушев исходит из общих фраз, а не из действительности, он исходит из тезиса "все определяется государством, обществом" и затем делает заключение: следовательно, товарно-денежных отношений нет, есть только их форма, т.е. это совсем не те товарно-денежные отношения, какие господствуют в буржуазном обществе. Такого рода рассуждения есть яркий пример классических софизмов так называемых "нетоварников", т.е. сталинистов. На самом же деле ход действительно научной мысли другой: товарно-денежные отношения существуют, следовательно, не все в той экономике, где господствующее положение приобрели государственные предприятия, определяется обществом. То есть фактически общество не имеет контроля над производством. Так оно и было в СССР, чему масса свидетельств.
Наличие и функционирование убыточных предприятий наряду с прибыльными объясняется просто необходимостью согласовать общие, локальные и т.д. оптимумы, ведь класс буржуазии господствует сообща; буржуазия должна ради сохранения своего господства соблюдать свои общие интересы, интересы класса в целом, поэтому она может оказывать давление на того или иного отдельного капиталиста или на какой-либо их союз либо делать послабления тому или иному союзу, корпорации, предприятию, администрации последнего и т.д.
Далее, внутри предприятия переход продукта или изделия на тех или иных стадиях его готовности из одного цеха в другой не сопровождается принятием этим изделием товарной формы. Финансовый отдел и отдел сбыта есть органы всего предприятия, а не цеха; в цеху может быть разве ОТИЗ (отдел труда и зарплаты), который следит за расценками, выполненными работами, начислением заработной платы рабочим и т.д. Кстати, даже и в этом уже обнаруживается конкуренция - конкуренция между рабочими, между рабочим и администрацией. Наличествует конкуренция и между цехами. А тем более она господствует между предприятиями, которые, выпуская принимающий товарную форму продукт, неизбежно будут так или иначе, т.е., к примеру, через лоббирование своих интересов в государственных органах, бороться за снижение цен продуктов, произведенных другими предприятиями, и за повышение цен на продукты собственные. И то, что Якушев говорит о деньгах, ценах и пр. как о якобы носящих чисто учетные функции, есть самые натуральные натяжки и подтасовки фактов.
Якушев пишет:
"В рыночной экономике цены формируются стихийно, в результате конкуренции. Никакая монополия не в состоянии полностью устранить конкуренцию и анархию производства. [...] В СССР же не было ни конкуренции, ни анархии - этих неизбежных спутниц товарного производства. Все цены устанавливались плановыми органами. "Цены, основывающиеся на товарных отношениях, устанавливаются в стихийной рыночной борьбе частных предприятий, и этих цен не может устанавливать отдел цен Госплана. Это - азбука марксизма. Отдел цен Госплана устанавливает не товарные, а презренные "счетные цены", как и полагается, на основании какого-то счета, а не на основании справочников товарной биржи, выражающих стихийную игру товарно-рыночных отношений" (В.А. Соболь Очерки. с. 49)."
---
Якушев сравнивает на деле свободный рынок с рынком, регулируемым государством, и делает вид, что в последнем случае имеет место социализм. И затем, цены устанавливались чаще всего государством из соображений дать стимул одной отрасли, не слишком обидеть другую, из соображения такого развития отраслей, которое позволило бы извлечь больше прибыли, увеличить прибыль госбанка и больше пополнить бюджет. В этом отношении сталинский период мало чем отличался от хрущевского или косыгинского. Ведь правящий класс существовал за счет прибыли, источником его доходов была прибавочная стоимость. Или в СССР все уже были рабочими?! Нет, как раз наоборот - численность представителей непроизводящих классов неуклонно росла.
Гони природу в дверь - она влетит в окно! Выражением стихии общественных, в том числе и рыночных, отношений, был, например, и неуклонный рост богатства имущих классов при незначительном росте доходов рабочих, а порой - и при замораживании заработной платы.
Один из участников форума тюлькинцев, недовольный сделанным мной анализом в первой части данных заметок, заявил: "Самое главное идет ли страна к коммунизму, может ли дойти. Если может дойти и идет по этому пути, криво ли , косо, с ошибками или без - это социализм!"
Во-первых для характеристики социализма есть точно установленные классиками принципы, один из которых гласит: "От каждого по способности, каждому по труду". Этот принцип в СССР не соблюдался. Далеко не всегда способные люди могли реализовать здесь данные свои природные возможности, а тем более не соблюдалась вторая часть указанного принципа. Но даже если принять за верное то, что социализмом можно считать то общество, которое движется к коммунизму, то и этого в СССР не было. Год от года, десятилетие за десятилетием, имущественный разрыв между верхами общества и его низами увеличивался. В этом, между прочим, как раз и проявляется закон капиталистического накопления. Если в определенные периоды истории положение народа значительно улучшалось, то это было следствием не обычного течения дел, а следствием того, что периоды войн или катаклизмов сменялись периодами мира или спокойствия. Относительное благополучие наступало вслед за экономическим оживлением или процветанием после ввергавшего рабочих в нищету периода кризиса, как, например, после кризиса начала 60-х гг. Критерием же того, отсутствует ли в таком обществе закон капиталистического накопления, должно быть сравнение результатов при обычном течении дел. И если даже положение рабочего класса, тем не менее, улучшалось постепенно и на протяжении ряда лет или даже десятилетий сравнительного спокойствия, если росло, как говорят, благосостояние трудящихся, то здесь мы обнаруживаем все же относительное обнищание рабочего класса, выражающееся в том, что куда более быстрыми темпами росло здесь богатство буржуазии. При Сталине и Хрущеве господствовали миллионеры; при Брежневе и затем Горбачеве - уже мультимиллионеры и даже миллиардеры. Я уж не говорю о времени правления Ельцина. В самом начале правления Путина долларовых миллиардеров в России были единицы; теперь, как сообщают, их уже около ста. Естественно, что за всеми этими господами подтягивается и сравнительно менее обеспеченная средствами масса, которых тысячи, но которые тоже входят в число финансовой олигархии. А следом ползут уже десятки и сотни тысяч средних и миллионы мелких буржуа. В то же время пролетариат охватывает не только относительное, но абсолютное обнищание. На основании неверного оперирования категориями качества и количества, на основании неумения выделить экономические типы можно при дальнейшем ходе такого накопления и имущественного расслоения объявить, что и в начале 90-х годов, т.е. при Ельцине, в России был социализм!! Ведь тенденции усиливающегося имущественного расслоения господствовали и при Сталине! Поэтому в указанном смысле страна не двигалась к коммунизму. Она двигалась к нему лишь в том смысле, что многократно возрос уровень производительных сил. Но и в этом отношении Россия не отличается от других капиталистических стран, ибо все они переживали подобную эпоху индустриализации и потому тоже двигались, в указанном смысле, к коммунизму. В чем же тогда различие?! Почему следует в угоду каким-то идеологическим пристрастиям того или иного из членов общества, которому нравится другой, а не этот, политический или государственный деятель, делать отступления от точно установленных научных понятий и методов! Зачем толковать о том, чего не было? В частности, толковать о некоем господстве плана вместо якобы отсутствующего рынка.
И очень хорошо, что Якушев решил ниже заговорить о трудовых ресурсах:
"В обществе с рыночной экономикой распределение общественного труда происходит стихийно, в соответствии с законом стоимости. Ресурсы перетекают туда, где в данный момент цена выше стоимости, оттуда, где цена ниже стоимости. В СССР ничего подобного не было. Десятилетиями прекрасно существовали так называемые "планово-убыточные" предприятия и даже целые отрасли."
---
Во-первых, как это указывалось сталинистам уже неоднократно, они, говоря об экономике СССР, постоянно забывают об отличии свободного рынка, существующего при домонополистическом капитализме, от рынка, регулируемого государством, т.е. существующего при капитализме государственно-монополистическом. В последнем случае цены, действительно, могут довольно сильно отклоняться от стоимости. Исходя из потребностей развития тех или иных отраслей, государство может установить заведомо завышенные цены на продукцию одной отрасли и заведомо заниженные цены на продукцию другой. А чтобы рабочие из ставшей вследствие такого регулирования убыточной отрасли не разбежались, оно может сохранить здесь тот же уровень зарплаты, что и в прибыльных отраслях. И именно то, что рабочие при таком положении дел не разбегаются, как раз и говорит о том, что закон стоимости сохраняет свое действие. Якушев говорит: " Ресурсы перетекают туда, где в данный момент цена выше стоимости, оттуда, где цена ниже стоимости." Он говорит здесь о тех предприятиях, которые функционируют в условиях свободного рынка, причем говорит о ценах на их продукцию, а не о ценах на товар рабочая сила. Вот если бы он, говоря уже об СССР, указал такой случай, когда рабочие бежали бы из предприятия, где зарплата высока, туда, где зарплата низка, тогда бы он действительно доказал, что закон стоимости в СССР перестал действовать.
И именно массовое бегство рабочих, например, из села в город, происходившее всего более в тот период истории СССР, который Якушев определил как полное господство планового начала, т.е. с середины 30-х по середину 60-х, как раз и говорит о действии здесь рыночной стихии.
Якушев приводит цитату из : "В. А. Соболя: "В товарном хозяйстве цены под влиянием большого спроса и недостаточного предложения превышают стоимость товаров, а в случае превышения предложения над спросом цены падают ниже стоимости. Если это так, то как объяснить, что у нас в течение десятилетий спрос государственных предприятий и организаций на строительные материалы (кирпич, цемент, известь, и т. д.) был больше предложения, а цены этих продуктов в то же время были убыточными".
---
Это объясняется стремлением государства дать стимул строительным организациям больше и быстрее строить. Снижение цен на производимые кирпичными и цементными заводами строительные материалы ведет к снижению себестоимости возводимых строительными фирмами зданий и сооружений и, следовательно, к росту их прибылей.
Якушев:
"В СССР распределение общественного труда осуществлялось путем непосредственных распоряжений, исходя из потребностей общества, а не путем отклонения цен от стоимости, как это происходит в любом капиталистическом обществе."
---
Как ни пытались председатели колхозов и сельсоветы сдержать административными мерами отток рабочих ресурсов из села в город, а этот отток продолжался неуклонно, пока перед селом не встала та острейшая проблема малолюдья, о которой не уставали писать публицисты-деревенщики. Именно из малолюдья на селе и выросло запустение земель, выпадение их из севооборотов, продовольственная проблема и пр. Эти проблемы усиливались, кстати, и ножницами цен, т.е. неэквивалентным обменом между селом и городом, между промышленностью и колхозами. То есть закон стоимости и здесь сохранял свое действие. Отклонение всех цен от стоимостей вследствие регулирующего вмешательства государства не означает того, что и здесь, т.е. при государственно-монополистическом капитализме, как и при свободном рынке, сумма всех цен не равна сумме всех стоимостей. Одни цены монопольно высоки, зато другие - монопольно низки.
Якушев:
"Видимость товарности советской экономике придавали существовавшая система денежных расчетов между предприятиями и связанная с этим система стоимостных показателей".
---
Это все убогие сталинистские сказки! Вот как раз вызванное распоряжением государственного органа отклонение цены от стоимости есть видимость того, будто закон стоимости здесь не действует; а того, что члены общества якобы не были заинтересованы, говоря фигурально, в звонкой монете, нет даже и видимости! Причем же здесь чисто счетная функция денег?! Если она была чисто счетной, зачем тогда нужны были все эти огромные траты общества на ведение денежного хозяйства и поддержание денежно-кредитной системы?! Почему тогда не отменили эти деньги?!
("Деньги, товарищи, пока еще никто не отменял!" - "Свободу Юрию Деточкину!")
Или разве общество не в силах осознать своей выгоды в том, чтобы отказаться от пустых бумажек и ведения огромной массы связанных с этими бумажками трат и расчетов?! Или разве эти бумажки не перемещались и не изготовлялись таким образом, чтобы обеспечить их от хищения и подделок?! Эти бумажки были знаками стоимости, а стоимость есть буржуазное производственное отношение, отношение между экономически обособленными товаропроизводителями, между товаровладельцами.
Якушев приводит далее цитату из писаний А. Еремина ( "доктор экономических наук, в советское время ведущий научный сотрудник Института экономики АН СССР", - указывает Якушев): "Мы имели лишь имитацию товарного обмена между государственными предприятиями. Имитация затушевывала реальный экономический процесс и, кстати говоря, создавала ложные ориентиры в умах руководителей, побуждая их к искусственному завышению затрат с целью вынудить органы ценообразования установить более высокую цену на их продукцию. Но фактически рубли в отношениях между предприятиями играли роль не денег, а учетных единиц ("счетные деньги"), опосредовавших обмен деятельностями и учет затрат".
----
Как можно вот так заявлять явную ахинею и тут же опровергать ее собственными примерами! Если бы рубли играли только роль учетных единиц, а не были деньгами, то разве стали бы руководители что-то искусственно завышать?! Если доктор наук и академик, значит мы должны ниц пасть пред "ученейшей" мыслью сталиниста!
Разумеется, в определенной мере мы вправе заявить, что вообще всякие бумажные деньги, будь то рубли, доллары или фунты стерлингов, играют роль учетных единиц. Ведь бумажные деньги, в том числе и бумажные деньги в странах Запада, есть не деньги в собственном смысле слова, а - лишь знаки денег, т.е. золота. Деньги - это золото. Бумажные деньги обладают лишь принудительным курсом, т.е. без поддержки государства и обеспечения их золотом и товарными массами они есть пустые бумажки. Но именно таково положение во всех современных капиталистических странах. Чем же в этом отношении отличается от них СССР? Ровно ничем.
То, что деньги не всегда обеспечиваются теми товарными массами, которые необходимы тому или иному индивиду либо администрации предприятия, что в этом обеспечении государством устанавливаются некоторые пределы (лимиты, фонды и т.п.), не означает того, что закон стоимости здесь перестал действовать, а означает наличие иного, нежели при простом товарном производстве и при домонополистическом капитализме, правового режима, режима, присущего капитализму государственно-монополистическому. Точно так же и в странах Запада обеспечению денег товарными массами ставятся пределы. В одних буржуазных странах (или в разные этапы развития капитализма в одной и той же стране) этот режим свободнее, в других - жестче. Но неправомерно делать на основании таких, в основе своей несущественных, отличий, будто в СССР была плановая экономика, а не рынок. Верный взгляд на вещи будет тот, что рынок этот регулировался государством, а не отсутствовал вовсе.
Далее у Якушева следует серия пространных повторений того, что уже говорилось им выше, т.е. вариации на все ту же тему.
17 апреля 2008г.
(продолжение следует)