Снова был в Битцевском лесопарке. Это здесь, у нас, на московской окраине. Апрель, весна. Впрочем, от поздней осени не отличить. Если не смотреть под ноги. Под ногами не желтые, а прошлогодние серые листья. По крайней ме-ре, защищают от влажной земли – можно идти, не пачкая обувь.
Но все равно: осень-осенью. Если не смотреть в небо. Там в кронах, на ветвях деревьев – ни одного осеннего листочка. Всё подчистую слизала зима своим шершавым языком.
Весна. Ранняя в этом году. Некоторые кустарники уже пробуют распускать листья, первые, совсем маленькие. Удерживаюсь от того, чтобы сказать им о риске такой преждевременности.
Гуляющих мало. Большинству, вероятно, кажется, что в лесу либо чересчур грязно, либо чересчур скучно. А в лесу скучно не бывает.
На востоке узкая, но яркая голубая полоса чистого неба пытается противостоять атаке обширных облачных белил. Удастся ли? Слежу и болею за лазурь.
И вдруг краем глаза ощущаю: что-то изменилось. Изменилось не плавно, а на ступень. Вскидываю глаза. Ясно: с севера ползет темно-серый и такой плотный облачный фронт, что нет сомнения: или снег, или град. По запаху чую, что в лесу, чуть углубившись, пытаются «оторваться» пикничники-шашлычники. Нашли где и когда отрываться. Ехали бы в Эр-Рияд. Там, чтобы поджарить шашлык, огонь вообще не пришлось бы разводить.
Серая облачная пелена наползает не по-детски. В воздухе начинают кружиться мельчайшие снежные крупинки. Все больше. Все гуще. До чего же мелким бывает снег весной. Смешно. Наконец: вокруг все белым-бело, деревьев почти не видно за снежной пеленой. Все-таки, гулять под снегом, или гулять под дождем – большая разница. Под снегом гулять весело, а под дождем – совсем грустно. Под снегом можно гулять и гулять. А от дождя можно только убегать.
Проходит какое-то время, и кажется, что снегопад закончился, отступил. И вдруг, он обрушивается так… Нет, не так, как обрушивается ливень, «стеной». Но… Огромные хлопья размером с воробьиную лапу (лапу белого воробья) падают строго вертикально, без малейшего ветра., с такой густотой мазка, что в несколько минут широченный флейц перекрывает все видимое белым и только белым. Нельзя не только смотреть, нельзя дышать.
Но мне смешно.
Я превращаюсь в снеговика, килограммы мокрого снега срываются с меня и падают, а может быть, не падают, ибо структура пространства потеряна окон-чательно и безвозвратно. Я не знаю, где север. Я искренне не знаю, существует ли в этом пространстве автобусная остановка.
Но мне весело.
Уже почти смиряюсь, что в этом городе когда-нибудь наступит самая настоящая весна, и меня найдут в лесопарке, как несомненное свидетельство смены времен года и свидетельство того, что всё к лучшему…
И тут меня внезапно посещает вопрос: интересно, а в Эр-Рияде, где люди привыкли к желтому песку, снег тоже вызвал бы такое же колыхание в душе, как у меня, преобладал бы над дождем – если рассматривать иррационально?