В старой церкви, укрытой от всего мира кладбищенской оградой, догорали свечи перед алтарём. Отсветы пламени едва освещали лики святых и стоящего перед ними человека. Служба давно уже кончилась, но его никто не тревожил. Скорбь разливалась вокруг одинокой фигуры почти осязаемой болью. И даже вездесущие старушки куда-то исчезли, вдруг осознав никчёмность своих поучительных советов.
А человек не замечал опустевшей церкви. Он стоял перед Богом и молился. Неистово и обречено. Но не о смирении, в котором так нуждался, а о чуде, совершенно невозможном на Земле.
**********
У его мальчика были чуткие пальцы и верный глаз. Генетика работала безупречно, уже четвёртое поколение сохраняя династию хирургов. Глубокая колея служения людям…
Но дурацкая забава, баловство стрельбы по мишеням, переросло во что-то большее, и цепь прервалась. Вадим стал военным, и снайперская винтовка заменила ему скальпель. Этот грубый кусок воронёной стали очень быстро делал из мальчика мужчину, добавляя уверенной злости каждым касанием спускового крючка. А отец также быстро старел. Всё чаще он просыпался ночью и уже не мог заснуть до утра от ноющего предчувствия скорой потери.
**********
У церкви его окликнули:
-Ну что, Он опять не ответил?
Отец хотел пройти мимо. Он уже устал от чужого любопытства и разговоров, полных притворного сочувствия. Но избавиться от незнакомца оказалось не так просто. Он взял отца под руку, слегка сжав тонкими пальцами запястье. Холод от этого прикосновения проник в тело острым стилетом, разлился ядом по мышцам, и липкой сетью покорности опутал мысли:
-Нет, я Его не услышал…
-А ведь прошло уже три года. День за днём. И ни одного ответа! Ты ведь даже не знаешь, как умер твой сын и где теперь его тело. Всё, что осталось тебе – это рассказы тех, кто не стал его спасать, и казённая бумажка с гербовой печатью. Что ты ищешь здесь, среди чужих могил? Успокоения? Чуда?! Его не будет! Глупый человек, как ты не можешь понять: миллионы отцов оплакивают своих сыновей. И твой голос – лишь тихое шуршание песчинки в огромной пустыне. Он тебя не услышит! А ведь я могу помочь. Стоит только захотеть, и не будет гранаты, упавшей рядом с твоим сыном. Этого мало? Давай забудем Чечню… Твоего сына никогда не было там. И в армии он не служил. Тир и мишени остались в далёком детстве… Нравится? Соглашайся!
Отец отвернулся и, смахнув рукавом непрошеные капли слабости, ответил:
-Нет.
-Нет?! Ты всё ещё веришь Ему?! Ждёшь справедливости? А где она была, когда умирал твой сын?! Ты пережил его смерть, и Он это допустил! А я всё исправлю. Не надо бояться. От тебя мне ничего не надо.
Отец лишь кивнул головой. Этого было достаточно, чтобы написанная кем-то пьеса пошла совсем по другому сценарию. Мир вокруг не изменился. Почти. Но зубчатые колёсики выбранных новым автором жизней вдруг закрутились против часовой стрелки. Всё быстрее и быстрее, ведь за одну ночь им надо было пробежать восемь лет, остановиться на миг, и пойти в другом направлении.
***********
В ту ночь отец не мог найти себе места в просторной четырёхкомнатной квартире. Чуткая интуиция, много раз выручавшая его в операционной, тоской давила на сердце. Он прогонял от себя тёмные мысли, успокаивал супругу: «Вадим уже взрослый. Ему почти восемнадцать. Ну, подумаешь, задержался, не позвонил! Мобильник отключён – так батарейка села. Придёт, никуда не денется!» А сам, выйдя из спальни, подбегал к окну, чтобы ещё раз проверить, нет ли на дорожке, ведущей к дому, его сына.
Но Вадима всё не было. А жена волновалась так сильно, что пришлось лечь рядом, не дождавшись его возвращения. И сразу же сон накрыл их обоих своим ватным одеялом. Отвёл все тревоги, заглушил звуки…
В этот раз отец не проснулся, когда сын пришёл домой. Не один, с друзьями. Не услышал разговоров за стеной. Не встал, чтобы спросить как дела, пожелать спокойной ночи. И не увидел шприц в руках сына, делавшего свой первый укол. Свой первый шаг в новом направлении.
**********
Чуткие пальцы Вадима легко находили глубокие вены. Верный глаз всегда точно отмерял нужные дозы. Это был талант. А чудо было в другом – сам он не сел на иглу. У него было другое предназначение. И другая жизнь, подаренная отцом.
**********
Прошло пять лет. К воротам старого кладбища Вадим подъехал с охраной. Конкуренты по бизнесу всё сильнее наступали на пятки, и даже здесь он боялся остаться один.
Могила отца выделялась шикарным бронзовым памятником. Сын не поскупился. На врачей он тоже не жалел денег. Но отец почему-то просто не захотел жить и угас, как догоревшая свечка. Вадим переживал. Долго. Но дела своего не бросил. Не мог. Не он так решил… Свою совесть Вадим давно научился лечить злостью и ненавистью на весь мир. А после смерти отца тормозов не осталось совсем. И он с радостью раздавал всем желающим новые дозы ненасытного наслаждения. Не бесплатно, конечно. За деньги, и довольно большие.
На выходе с кладбища Вадим остановился, чтобы подать милостыню стоящим у ограды нищим. Традиция. Штатная ситуация. Охранники лишь немного расслабились, но этого оказалось достаточно. «Калаш» из-под рваного пальто огрызнулся огнём, и в сводку происшествий добавилось ещё три трупа.
Нищий отбросил автомат и подошёл к Вадиму. Носком старого ботинка он повернул его голову и заглянул в глаза. Зеркало души остывало, превращаясь в мёртвое стекло. Он улыбнулся: «День в день. Даже дату менять не пришлось. Удачная сделка!»