Мы обожаем все на свете классифицировать. Наверное, это упрощает нам жизнь. Однако, любые подобные системы – не точны и легко оспариваемы.
Услышал я от знакомой следующее: «Все мужчины делятся на зануд и бабников. С бабниками интересно общаться, а за зануд надо выходить замуж!» Можно ли с этим согласиться? Да! Но можно предложить взамен другую, более совершенную, систему классификации. А вот откровение другой приятельницы: «Все мужчины делятся на мудил, педрил, манил и гамадрил!» Ну, кто такие мудилы, педрилы и гамадрилы – это понятно! А кто же такие эти загадочные манилы, спросил я увлеченную исследовательницу мужских типов? Оказалось, что это от глагола «манить». То есть, манила – это мужчина, который манит. О, как!
Третья взялась классифицировать уже своих сестриц: «Все женщины делятся на богинь и девок. Девки, это те, которые готовы сразу и на все. А богини, это те, которые требуют служения!» Есть правда в этом? Да! Но совершенна ли подобная система? Нет, как и все прочие!
Я, кстати, к девкам-шалавам хорошо отношусь! Ибо они доставляют мужчинам наслаждение и многого взамен не просят. Ну, как же можно их за это не любить? Как человек реакционный, я считаю, что у женщины может быть только два истинных предназначения: 1) продолжать жизнь на Земле, 2) доставлять наслаждение мужчинам. Ну, вот вам, пожалуйста, еще одна система классификации женщин: матери и шлюхи. Первые уважаемы обществом, вторые – презираемы. Это несправедливо! Без шлюх жизнь мужчины потеряет остроту. Некий адепт восточной философии сказал мне: «Воин – крайнее проявление мужского начала, блудница – крайнее проявление начала женского». Действительно, солдат и проститутка – классическая пара! На эту тему у Эдит Пиаф песенка есть – «Мой легионер». И мне не ясно, почему мужчин, которые воюют, – чтят, как героев, а женщин, которые, бескорыстно или за умеренную плату, помогают этим мужчинам расслабиться после ратных подвигов, унижают морально, а порою и физически? Это ханжество и лицемерие!
Ничто человеческое мне не чуждо. И потому я, как все, хочу сделать какое-нибудь громкое, но спорное заявление, например: «Все женщины делятся на два типа: ведьмы и музы!» И развить эту мысль.
Мужчина – это Сила, а женщина – Вектор. И если мужчине повезет, и он встретит свою музу, то сообща они могут достигнуть поразительных результатов. Но печальна участь мужчины, связавшегося с ведьмой: ему придется расходовать свою силу попусту, выполняя прихоти и капризы этой стервозы. Ибо ведьма, это не вектор, а флюгер какой-то! Ведьма – всегда манипуляторша. И манипулирет она мужчиной, не видя никакой конкретной цели, а только ради удовлетворения своей патологической жажды власти.
Иду, смотрю – дети играют. Мальчик держит палочку, через которую собирается прыгать его ровесница. Девочка командует: «Выше подними! Нет, ниже! Нет, повыше! Ну, не так высоко, пониже опусти!» Вот, думаю, маленькая ведьма растет, учиться манипулировать. Беги, мальчик, беги! Может быть, ты рожден для великих дел: совершать научные открытия, завоевывать олимпийские медали, писать красивую музыку или создавать финансовые империи? А вот женишься на ведьме и будешь всю жизнь дергаться, как зайчик заводной!
Ведьмы – это всегда стервы. В любом дамском журнале вы найдете «умные» статьи, которые внушают читательницам, что мужчинам якобы нравятся стервы. Это неправда! Просто ведьмы, как им полагается, используют чары. Если мужчина сильный, он превозможет колдовство, и даст ведьме хороший пендель. А если слабый – станет еще слабее. У мужчин, чьи спутницы ведьмы, робкий взгляд, вялые движения и неуверенная походка. Они все как один – лузеры!
Ведьминские средства манипуляции разнообразны: от занудного ворчания до бурных истерических припадков. А иногда они управляют окружающими, стараясь сыграть на чувстве вины. Жил я с одной такой Бабой-Ягой (внешне весьма привлекательной). Обиделась она на меня в очередной раз. А обижалась она постоянно – это ведь тоже манипуляционный прием! Смотрю, тащит из магазина пакет. Подхожу, говорю: «Давай, помогу!» Она отпихивает мою руку: «Отстань!» И у самого подъезда, на виду у соседей, она вдруг падает – ножки подкосились. Овощи рассыпались по асфальту… Станиславский бы аплодировал этой великой актрисе!
Она хотела, чтобы я чувствовал себя виноватым. А я, бессовестный, поразмышляв на досуге, сказал: «Иди-ка ты, дорогая, кому-нибудь другому мозги компостируй!»