О фильме «Хороший, плохой, злой»
Реж. Серджо Леоне
Не всякий вестерн и не всякая «классика» тянет на столько же, на сколько тянет этот. Почему так, в чем тут дело? Может, в особой динамичности сюжетной линии, или в классной музыке Эньё Морриконе? Чтобы ответить на наше вопрошание, пройдемся с мыслями по холмистой текстуре произведения, вдохнем в легкие чистоту его смысла.
Кажется, понятно, что в фильме речь идет о борьбе добра и зла. Но в чем это выражается? Ведь, кажется, все три главных героя – отъявленные бандиты, и руки их одинаково залиты кровью многочисленных жертв, так что их взаимное противостояние на первый взгляд не очень-то смахивает на противостояние добра и зла. Да и действуют они каждый сам по себе, и неясно, как их троицу совместить с двоицей добро-зло.
Свет на всю эту темную неясность проливает то обозначение героев, которое режиссер с самого начала дает нам, зрителям, в качестве отмычки к нужной нам двери. Оно дает обозначение: Хороший, Плохой, Злой. На первый взгляд подсказка здесь заключается в ведение в противопоставление Хорошего, с одной стороны, и Плохого со Злым, с другой. Ведь по первому впечатлению значение слова «плохой» не очень-то отличается от значения «злой»: от того и другого в равной степени следует ожидать беды, и то и другое одинаково отдалены от желанного блага. Но если приглядеться повнимательнее, то возникает различие, которое заключается в том, что «плохой», как-никак, обозначает прямую, непосредственную противоположность «хорошего». «Злой» же не есть прямая противоположность «хорошему». Если угодно, слова «плохой» и «хороший» являются антонимами как теза и антитеза. Слово же «злой» выпадает из этой дихотомии. Злой, конечно, не хороший вовсе, но о его дурных свойствах мы скорее припоминаем, перебирая в уме возможные варианты отношения к нему, нежели непосредственно узреваем это в самом слове. В конце концов, «злой» скорее относится к внутренним качествам человека, так что, будучи по натуре злым, он может и не причинять зло людям. А вот плохой обязательно приносит беду, его отрицательность не потенциальна, она актуальна. Все это мы видим в первых же сценах фильма. Так, Злой Туко убивает не из-за страсти к смерти, а потому что защищается от нападения. В то же время Плохой Ангельские Глазки мог бы и не убивать человека, от которого он получил нужную ему информацию – тем более, что у того большая семья. Но Плохой несет смерть по определению, потому что убивать для него также естественно, как и дышать. Получается, что Плохой намного хуже Злого и несет зло всегда, для него зло закономерно, вмонтировано в него, так что сам он олицетворяет самого дьявола, которому любое благо ненавистно и смешно. Злой же не настолько уж и зол. В нем злость существует как обстоятельство жизни, как реакция на опасности, оно в известной степени случайно, что подтверждается в сцене его встречи со своим братом-священником. Здесь мы узнаем о тяжелой судьбине Туко, о том, что и бандитом-то он стал поневоле, просто для того, чтобы выжить. И когда они поссорились, то именно его брат-священник попросил у него прощения, хотя и получил от него серьезный удар в челюсть. Получается, за Злым все-таки стоит какая-то глубинная жизненная правда. А вот за Ангельскими Глазками нет никакой правды. За ним стоит одна только смерть.
Ангельские Глазки – зло в чистом виде, и именно с ним будет бороться добро – Хороший Блондин. Конечно, хорошим этого малого можно назвать лишь условно – он хороший лишь в сравнении с двумя первыми героями, поскольку и за его плечами лежит масса невинных жертв. Вспомним, хотя бы, как он запросто уложил троих людей, когда освободил от их посягательств Туко; а ведь эти трое действовали в соответствии с законодательством Штата и хотели просто поймать известного бандита, за которого им полагался хороший куш. Но Блондину самому нужны деньги, которые он и получает за сданного шерифу Туко. Но если так, если он сам по уши увяз в убийствах, то что в нем хорошего?
Формально Блондин являет собой классический пример так называемого охотника за головами – бандитскими головами, за которые правительство выплачивает хорошие деньги. С другой стороны, он не просто выдает преступников властям, но и во время казни через повешение спасает их, перебивая выстрелом удавку и обеспечивая бегство спасенной жертве. Расчет здесь простой – не один раз получить за голову гонорар, а много раз – в разных селениях по известной сумме. В итоге, Блондин промышляет не тем, что убивает, а тем, что спасает. Вот этим он и хорош.
Получается, что вся положительность Хорошего – чистой воды ирония. Но так ли это? Попробуем оторваться от внешней стороны дела и всмотреться в само существо героя. А существо его заключается в адекватности миру, одной из сторон которой является справедливость. Например, он выдал Туко шерифу и фактически подвел его к виселице, но когда спас его от нее, то поделился с ним деньгами, причем поделился поровну. Это достаточно благородный и честный ход, так что сам Туко принимает правила игры, соглашается и дальше зарабатывать аналогичным способом – рисковать своей жизнью в обмен на приличное вознаграждение. Причем, его согласие на такое совместное дело практически полностью снимает вину с Блондина за то, что тот использовал его, Туко, в качестве подсадной утки: раз он сам согласился быть подсадной уткой во второй и последующий разы, то тогда и первая его «подсадка» = «наживка» оказывается не каким-то злодеянием со стороны Блондина, а чем-то естественным и закономерным. Можно даже сказать, что Блондин заранее знал реакцию Туко на деньги и без лишних объяснений ввел его компаньоном в свой бизнес. Повторим, Хорошим Блондин является вследствие своей адекватности и справедливости. Он холодно рассудил: раз уж надо зарабатывать, то надо зарабатывать, делясь с компаньонами. Когда же компаньоны (Туко) начинают наглеть, невозможно и нудно ворчать и требовать себе каких-то особенных прав, как это было после того, как Блондин не смог с первой попытке перебить веревку во время очередного повешения Туко, и ему понадобилось еще несколько выстрелов, то с такими компаньонами наш герой просто-напросто прощается, не причиняя им особенного зла – не убивает их, не калечит, хотя мог бы это делать легко и непринужденно. Он не злой, он просто с холодной прагматичностью, адекватно оценивая мир, зарабатывает себе на жизнь. Вот и все. Блондин не плохой и не злой. Поэтому он хороший. «Хороший» здесь имеет преимущественно не положительное определение, а отрицательное – как противоположность злому и уж тем более плохому.
Но что значит вставленное нами «уж тем более плохому»? Это что, просто фигура речи? Нет, не просто «фигура», а выделение отношения к существу дела. Действительно, в течение практически всего фильма Злой действует в паре с Хорошим, а у Плохого участь быть одиноким. Он даже и хотел бы войти в союз с Хорошим, но тот от него уходит к Злому с тем, чтобы сообща войти в противостояние с ним и его бандой. С бандой, понятное дело, расправиться легко, а вот плохие Ангельские Глазки не уничтожить простой кавалерийской атакой, к истинному злу нужен иной подход, метафизической действо.
Хороший действует сообща со Злым. Это значит, что в них много общего. Так, Хороший Блондин – лишь относительно хорош, да и блондин-то он тоже с большой натяжкой, лишь в сравнении с брюнетами Туко и Ангельскими Глазками. Аналогично, Злой Туко – злой лишь относительно, по стечению обстоятельств. Поэтому как в Хорошем, по большому счету, есть известная доля Зла, возникающего вследствие так-сложившихся обстоятельств, так и в Злом имеется некоторая доля хорошего, что выражается в том, что зло в нем не абсолютно, а исходит от него как ответная реакция на этот мир, и если мир не выражает к нему смертельной угрозы, то и он к нему более-менее лоялен. Возникший тандем диалектичен и претерпевает то развал, то восстановление. И это понятно: относительное добро принимает мир таким, какой он есть, т.е. не только с его плюсами, но и с его минусами (опасность быть обманутым со стороны Туко). В том же духе и относительное Зло принимает не только зло мира, но и его добро, в частности – возможность договориться с Блондином. Туко для Блондина – необходимая составляющая мира в виде некоторого зла, а блондин для Туко – необходимая составляющая мира в виде некоторого добра. При этом и для того и для другого Плохой Ангельские Глазки одинаково неприемлем и опасен. Ведь он не относительное зло, он – зло в чистом виде, абсолютное зло. Если Блондин ограничен посредством Туко, а Туко – Блондином, то Ангельские Глазки находится «по ту сторону» по отношению к ним и полностью отрицает их в том смысле, что не допускает с ними какой-либо договоренности. Он – другой, его переход в ситуацию «относительности» и приятия мира как он есть начисто исключен, так что и возникший было его союз с Блондином был не более чем игрой. В самом деле, ну договорились они – Плохой и Хороший – искать вместе золото, ну так, казалось бы, и искать надо вдвоем. Но Плохого это не устраивает и он окружает себя группой бандитов, среди которых Хороший оказывается одним из многих. Получается, поначалу договоренность имела в виду равные, партнерские отношения между Плохим и Хорошим, но вследствие хитрого хода Плохого равенство исчезло фактически, хотя формально договора никто не менял. Но Хороший Блондин принимает мир таким, какой он есть и не намерен поддаваться на чужие уловки: с Туко ему, всеж-таки, спокойнее, а Туко спокойнее с ним. Эти два героя худо-бедно доверяют друг другу, потому что, хоть и не являются паиньками, но не входят в тотальную ложь и лукавство, как это делает Ангельские Глазки. Собственно говоря, в этом все дело: противостояние между Добром (в лице пары Хорошего и Злого) и Злом (в лице Плохого) заключается в противостоянии честного отношения к миру и нечестного, глубоко лживого.
Ангельские Глазки – насквозь лживая фигура. Даже его имя лживо изначально, поскольку предполагает добрую сущность его носителя, хотя на деле сущность оказывается бесконечно злой. Кроме того, можно вспомнить, как этот герой организовал избиение военнопленных под звуки красивой музыки в военном лагере «северян». Эти, да и другие сцены, которыми полнится фильм, говорят о том, что Плохой – потому плохой, что для него обман непосредственно присущ. Получается, противостояние добра и зла в фильме выливается, конкретизируется в борьбе правды жизни с ложью. Ложь камуфлируется под правду с помощью различных уловок – то обещает что-то, то прикрывает откровенное зло красивой оберткой (красивой музыкой). И вот эту ложь следует разоблачить, показать ее истинное лицо.
Сложность задачи заключается в том, что ведь и добро, будучи добром на грешной земле, пропитано ядом зла, т.е. обмана. В результате, и Злой Туко, когда ему надо, обманывает, нарушает договор сотрудничества с Блондином (пытается убежать от него и единолично овладеть золотом), и Хороший Блондин иногда врет (во время минирования моста дает неверную информацию Туко о местонахождении золота). Однако их ложь по характеру в корне отличается от лжи Ангельских Глазок, поскольку не источает дух смерти. Действительно, Блондин обманул Туко, но не убил. Да и обман его был, так сказать, слабой силы, поскольку он хоть и сказал неверный адрес местонахождения золота, но все же указанное им место находилось в непосредственной близи от истинного. Получается, Блондин соврал, но не сильно. Аналогично, Туко хотел присвоить все золото себе (полагая, что имеет его точный адрес), но не более того – он мог бы убить Блондина, однако не сделал этого. В то же время очевидно, что будь на их месте Ангельские Глазки – и смерти нашим героям было бы не избежать.
Действие Плохого, или истинного зла, однозначно – смерть, или, если находиться в контексте нашего видения ситуации, он сеет тотальную, беспросветную ложь. И вот с этой ложью борется Хороший Блондин, который олицетворяет собой жизненную, не без помарок, правду. Как же правда может победить не-правду? Способ здесь только один – выставить ложь в ее подлинности, т.е. явно противопоставить ее себе. Именно этого тотальная ложь боится больше всего, и только так, выставив ее на показ, можно высветить ее, обнаружить, и тем самым уничтожить.
И вот стоят они – Плохой, Злой, Хороший – друг против друга. Ситуация обнажилась до предела, и все готовы умереть от пули своих противоположностей. Впрочем, не все так драматично и не предсказуемо. Ведь встав в предельную позицию относительно других, Злой Туко совсем не воспринимается как фигура, равная по злобности Ангельским Глазкам. По сравнению с ним Туко – просто мелкий хулиган, так что противоставление между этими двумя персонажами практически снимается. Кроме того, то обстоятельство, что Туко и Блондин могли вот только что перестрелять друг друга, но не перестреляли, снимает в практическом плане противостояние и между ними. Поэтому в нашей тройке реальными врагами, т.е. противоборствующими сторонами являются лишь Хороший Блондин и Плохой Ангельские Глазки, а Туко оказывается не в счет. В сюжетной реализации это выражается в том, что Блондин заблаговременно вынул из револьвера Туко все патроны, совершенно его не боится и во время тройственного противостояния вниманием обращен, очевидно, на свою реальную цель – Ангельские Глазки. Тот не имеет такой форы, внимание его распылено между двумя противниками и поэтому он закономерно проигрывает дуэль.
Здесь важно то, что Плохой как истинное зло закономерно проигрывает хорошему. Так будет всегда, когда оно, истинное зло, оголяется в своей сущности, когда спадают покровы обмана и всем становится ясно – где свет, а где тьма.
Ну вот, зло побеждено. Это что, конец? Конечно нет, не конец. Тотальное зло разоблачено и уничтожено, но осталось относительное зло – Туко, и относительное благо – Блондин. В каждом из них есть часть сущности другого. Поэтому они обречены на вечную вражду. Блондин, вроде бы, пытается оторваться от Туко, делает так, что уходит от него со своей долей золота, но делает это таким жестоким образом, что вводит Туко в Ярость: конечно, он опять найдет Блондина, и опять между ними возникнет схватка. Ведь реальное, земное благо не существует без реального зла. Эти две противоположности обречены периодически сливаться вместе, расходиться и опять соединяться. Таков уж он – мир как он есть. Но ведь тогда, рано или поздно, вновь восстанет из пепла очередной «Ангельские Глазки»: если есть относительное зло, то значит есть и зло абсолютное.
Так что история продолжается. Она продолжается везде и всюду – в каждом из нас. И никуда от этого не деться.