Я вытянулась в струнку и отчеканила:
- Дрессировщик Локтина, с собакой по кличке Именс Корби Нуар, породы ротвейлер к соревнованиям по общему курсу дрессировки готова!
Сказать по правде – это было самое сложное. А эта женщина, судья, я её знала давно – я чуть ли не с младенчества проникала в собаководческий мир через мою маму, которую знали все, к которой приходили все, на тренировках которой занимались все… Короче говоря, судья, которая знала меня с пелёнок, смотрела на меня так, что я готова была сквозь землю провалиться от страха, и зубы мои детские стучали.
Когда Корби стояла рядом, я была выше её всего вдвое. Когда мы росли вместе, она много от меня натерпелась… Например, если было жарко, она забиралась под диван, расплющившись по полу, я прыгала по этому дивану, слушая её недовольное рычание. Потом я свешивалась вниз, подметая пол волосами, смотрела в её яростные глаза и ощеренную пасть, и поскорее убирала голову. Впрочем, Корби никогда не бросилась бы на меня, как бы я над ней ни издевалась, и тому были свои причины. Во-первых, она, меня любила. Во-вторых – воспитание, и ещё табу: не портить ничего, что принадлежит вожаку – то есть маме.
- Команда «рядом»! – крикнула судья, и мы пошли.
Идти надо было, естественно, без поводка, и Корби это отлично умела, но кроме того, любила пакостить. Я говорю: «Рядом!» - проходим несколько метров, и собака демонстративно начинает нюхать траву. Я повторяю команду.
- Повтор! – вопит судья, и снимает баллы.
Кое-как, на виду у огромного стадиона маленькая девочка и большая собака миновали злосчастный круг.
Меня потряхивало. Именно сейчас, именно на соревнованиях, это животное не желало меня слушаться!
- Посадите собаку, и отойдите!
Я посадила, повернулась к Корби спиной и отошла на назначенное расстояние. Поворачиваюсь – она лежит. Шепчу: «Сидеть!», «Сидеть!». «Да ну тебя!..» - написалось на наглой морде.
- Положите собаку!
Я молчу.
- Поставьте собаку!
Я говорю: «Стоять!». С неохотой Корби поднялась на ноги.
- Посадите собаку!
Посадила. Корби села в свою излюбленную позу: на левое бедро, вытянув задние лапы вправо, а передние поставив посередине. Ладно уж, куда деваться, пусть снимают баллы за неправильную посадку, ну хоть села, вешалка ленивая, и то хорошо.
В этом виде мы ничего не заняли. Но в защите хозяина Корби всегда была бесподобна! Она мчалась на фигуранта, вооруженного дубинкой, со скоростью ветра, когда же, откуда ни возьмись, выбегали ещё двое, и пытались напасть на меня с ножом, Корби в долю секунды валила обоих. Наверное, это ей нравилось. Она всегда делала то, что ей нравилось. Например, ей нравилось кушать…
(продолжение следует)
КОРБИ (Продолжение. «ПОМИНКИ»)
То были, кажется, поминки…
В этот день у нас дома всегда собирается много народу, и приходят все разом – после посещения кладбища. Мамина подруга предусмотрительно сварила десять литров вкуснейшей солянки. Поставила суп на подоконник в комнате, сама ушла в кухню, готовить закуску. В этот раз мама приехала первая, а гости следом – застряли в пробке. Обычно, стоило маме зайти в дом, как собака прибегала встречать её, трепеща обрубком хвоста и улыбаясь. Сегодня Корби не вышла.
- Корбуша!... – позвала мама, и обомлела: из комнаты, еле-еле перебирая лапами, вырулило нечто огромное, раздутое раза в три. Корби не могла ни сидеть, ни лежать, только стоять и медленно-медленно передвигаться. Мама, тяжело сглотнув, спустилась по стенке на пол. Подруга увидела это, ничего не сказав, проскользнула в комнату – закрытая кастрюля стояла на месте… Впрочем, когда она открыла кастрюлю, солянки в ней не было.
Мама медленно вывела Корби из дома и несколько часов бродила с ней по округе, пока та не пришла в себя и не согнала до уровня выживания всё съеденное. Мы думали, что Корби умрёт. Мы думали, что ей было плохо… На самом деле, ей было очень хорошо, и она это не скрывала: улеглась на своем диванчике после полудневной прогулки, отдохнула, и пошла попрошайничать к гостям.
Корби умерла в 2002 году. После этого мама долго не могла отойти… Но через три года, мы решили обить входную дверь, вызвали по газетке ремонтника, а кроме меня дома никого не было, и по моим рассказам мама решила, что он «наводчик». Так мы завели Гаврюшу, тоже ротвейлера, который с разбегу перепрыгивал забор в полтора человеческих роста, пролетал метров десять и приземлялся, не повредив ни одной лапы… Мчался несколько кварталов за какой-нибудь собакой, а я за ним, и так целый день… Но это уже другая история.
15 апреля 2008 г.