Какими долгими бывают дни… долгими и нудными. Испещренными мелкими крупинками усыпляющего и одновременно не дающего уснуть дождя.
Дорога и день. День и дорога. С утра и до вечера – день и дорога…
Болели ноги, болела спина, болела голова, а поезд все вез… так медленно…
Кто-то сделал деревянную куклу Вуду и вбивал гвозди ей в голову.
Кто-то сделал тряпичную куклу Вуду и выламывал ей ноги.
Кто-то сделал куклу Вуду из пластилина и водил горячим ножом ей по пояснице.
Мои куклы Вуду.
Знаете, у меня распространенная болезнь, которая вызывает частые мигрени. Когда можешь спать только уткнувшись лбом в подушку…сильнее, еще сильнее. Так и проходит ночь. Ты стоишь на кровати на четвереньках, тихо воешь и роешь головой подушку. Ты не можешь говорить, не можешь думать, даже легкое непроизвольное движение глазами вызывает боль и слезы, курить ты тоже не можешь, потому что тебе больно, когда ты затягиваешься. Болезнь прогрессирует. Если раньше мне хватало двух таблеток, чтобы унять боль, то сейчас я глотаю по пять-шесть штук в надежде, если не облегчить мучения, то хотя бы сдохнуть от передоза.
Моя первая кукла.
Я сижу в офисе и закидываюсь таблетками. Я передвигаю окна на компьютере так, чтобы мне не приходилось шевелить глазами. Но это мало помогает, потому что надо читать… письма, отчеты, столбики цифр таким мелким шрифтом, такими злыми, смеющимися над тобой буковками-садистами, так много.
Я надеюсь только на то, что у того, кто набирал это, руки и пальцы на протяжении всего времени выламывало артритом. Если это не так, я узнаю, кто это, сворую с его стола карандаш, который он или она так долго мусолил в своих пока еще здоровых руках, и слеплю ему или ей персональную куклу Вуду.
Надо мной склоняется мой босс. Он внимательно смотрит на отчеты, лежащие у меня на столе и морщится. Он толстый и у него сальные волосы. А еще у него молодая жена и двое детей. Таких же толстых, с сальными волосами. Он возит их по утрам и вечерам в Макдоналдс, и мне кажется, что с каждым днем они становятся все толще и толще, а их волосы блестят все жирнее и жирнее. Они едят мороженое и держат в сальных, потных, толстых ручонках новую книгу о Гарри Потере. Их водянистые глазки смотрят на всех так, будто они УЖЕ владеют всей фирмой и, соответственно, всеми нами.
У моего босса ярко розовый галстук. На нем пятна жирного соуса и грязные разводы от пальцев. Он медленно качается сбоку от меня.
Интересно, думаю я, выдержит ли галстук тушу моего начальника, если его на нем повесить. Надеюсь, что да. Тогда я бы даже забыла о головной боли и проследила траекторию движения его толстого тела, висящего на этом грязном розовом галстуке. Влево-вправо, влево-вправо,…а может, по кругу…
Рядом со мной падает его жирный тоненький волосок.
Сегодня у него тоже будет кукла Вуду.
Моя работа заканчивается в час пик. Я возвращаюсь домой на метро.
У меня еще одна распространенная болезнь, при которой суставы на ногах не могут гнуться, и две косточки, всаженные друг в друга, как пазл, в коленной чашечке покрываются толстым, хрустящим при каждом шаге хрящевым наростом. Я не знаю медицинских терминов, но я знаю, что это больно. Как будто кто-то схватил тебя за икры мертвой хваткой и выкручивает тебе ноги в коленях то в одну, то в другую сторону. Я ношу широкие брюки, никогда не надеваю джинсы, потому что это видно. Видно страшные, раздутые коленки. Кажется, что они мягкие, наполненные водой, но они тверже камня, их даже массировать бесполезно. Я кидаю в себя еще одну таблетку.
Моя вторая кукла Вуду.
Передо мной в вагон заходит девушка. Она на шпильках и в мине-юбке. Она смеется белозубой улыбкой своему бойфренду, она садится чуть раньше меня на место, которое должно было быть моим.
Ноги у нее красивые и ровные, сильные и загорелые. Шпилька острая и дико высокая. У нее не болит голова, у нее не болят колени, она едет не с ненавистной работы, да и в метро она забрела случайно, потому что обычно перемещается по городу на красном Чероки. Красный – ее любимый цвет. Дома ее ждет любимый папа. Он один. Мама умерла два года назад, когда ей исполнилось 16. Она так похожа на свою мать. А ее папа… он дает все, он любит ее так же, как свою покойную жену, без ПОЧТИ, просто ТАК ЖЕ, как свою покойную жену, любит ее отец. В тех же позах, и на той же кровати. Она стеснялась сначала, а потом начала понимать, какую выгоду можно из этого извлечь. Лолита-переросток нашего времени.
Она выходит через четыре остановки. Четыре долгих остановки моей боли и ее неумолкающего смеха. Выходит и роняет брелок от своего мобильного, который вертела до этого в своих руках с красными ногтями. Красный – ее любимый цвет.
Я превозмогаю боль. Я поднимаю этот брелок. Самая красивая и порочная кукла Вуду будет у нее.
У меня в позвоночнике смещена одна маленькая косточка. Не смертельно. Хотя лучше было бы. Врачи говорили, что такое могло быть, если кто-то упадет на тебя сверху. На меня никто не падал. Просто искривленный позвоночник. После долгого сидения на стуле, полуобернувшись к монитору компьютера, первая горячая волна поднимается от поясницы к затылку. Ты глотаешь еще одну таблетку, пересаживаешься, как тебе кажется, поудобнее. Тебе так только кажется. Через час елозания по стулу, ты замираешь в позе устрицы и скрипишь зубами. Единственное твое желание – лечь. Хотя головой ты понимаешь, что облегчение это принесет лишь на несколько минут, ты готов продать душу дьяволу за эти минуты.
Моя третья кукла Вуду.
Поезд все везет и везет меня через этот долгий, долгий день. Меня и кукол в моем чемодане.
Не обязательно быть шаманом. Достаточно просто верить. И знать, у кого находятся ТВОИ куклы Вуду.
Я знаю.
Я еду за ним.
Дорога и день. День и дорога. С утра и до вечера – день и дорога…