В одно чудное апрельское утро меня вдруг непреодолимо потянуло вступить в какую-нибудь партию. Прямо таки одолел непонятный свербеж в районе копчика. Что характерно, по весне почему-то всегда тянет в партию. Я усиленно чесал репу, но не помогало. Видимо не там чесал. Ну что ж, в партию, так в партию. Сразу как-то вспомнилось бессмертное:
« А если в партию сгрудились малые –
Сдайся враг, замри и ляг…»
Потрясающие по силе слова! Врагов и завистников у меня, как и у любого талантливого человека много, и похоже, без стойкой идеологической поддержки и впрямь не обойтись.
Много времени и сил ушло на то, чтобы подобрать партию по душе. То меня смущали названия – часто матерные, и потому зашифрованные труднопроизносимой аббревиатурой, то лозунги, понять которые без специального словаря просто невозможно, то удивительно жиднерадостные физиономии лидеров. В общем, не такое это и простое занятие оказалось.
В конце концов, я понял, чтобы вступить на чужой тернивый путь просто необходимо поступиться какими-то из своих принципов. Хотя бы частично. Иначе симбиоза никак не выйдет. А выйдет как сплошь и рядом: глухой среди слепых, слепой среди немых. Короче говоря, задачка… Яростные и враждебные вихри внутренних дебатов долго кипели во мне. Но когда я наконец-то сделал выбор, то не оставалось сомнений, что выбранная партия – мой идеал, как та самая желанная женщина, чей обнаженный образ иногда мимолетно проскальзывает во сне. Причем, так мимолетно, что трусы остаются сухими.
Решительным, не оставляющим доли сомнения движением я взялся за трубку телефона.
- Я вас слушаю – ответил мне нежный женский голос. Как правило, обладательницы такого голоса не живут в обшарпанных хрущевках с зассанными подъездами и не ширяются с утра дозой мак-кофе, да еще и с молоком. Девушка с таким приятным голосом может себе позволить иногда расслабиться на заднем сидении шикарного авто, а также грамм пятьдесят золотых украшений на разные части тела по торжественным дням. Живет она скорей всего по гороскопу и по женскому календарю. В благоприятные дни носит платье от Гуччи, в критические – плащ от Ярославны.
В общем, такая «визитная карточка» партии мне пришлась по вкусу. Приятно, и главное – в стиле эпохи. А драть на морозе глотку, размахивая засиженными мухами портретами вождей – это уже пошло. Пошло и не актуально.
- Здравствуйте – вежливо произнес я в трубку – Я хотел бы вступить в вашу партию. Давно хочу. Вот уже почти три часа. Созрел, так сказать, в моральном смысле… - я хотел поведать этому чудному голосу, как давно я созрел в других смыслах, но счел разумным пока об этом промолчать.
- Вот и хорошо – защебетала она – Мы рады, что вы приняли такое очень правильное и единственно верное решение – вступить в наши ряды.
- А что от меня требуется?
- Ну-у… - она явно подыскивала в памяти нужные файлы – прежде всего, верить и поддерживать идеи нашего объединения, быть ее стойким патриотом. В общем, нам нужны люди, для которых слово партия больше чем просто слово. Партия должна быть внутри вас, как и вы внутри нее. Ее голос должен звучать в вас бодрым партийным гимном.
Эти слова заставили меня крепко задуматься. Вообще-то порой внутри меня звучат какие-то голоса, и иногда я к ним прислушиваюсь. Но как-то сложно представить, если в голове будет дискутировать целая партия. Их и до вечера не переслушаешь. Да и чердак не резиновый – всех вместить. Может все-таки можно как-то по другому…
- Скажите – осторожно поинтересовался я – а много у вас в партии таких… м-м-м … патриотов?
Девушка, похоже, обиделась.
- У нас все патриоты. Мы едины в нашей безграничной преданности России и идеалам партии. Мы слышим голос нашей любимой Родины, и направляем все силы на то, чтобы Россия стала великой и сильной державой.
«Ладно» - подумал я – На месте разберемся с этими голосами. Может, врет все-таки.… Да мало ли. Может прослушка стоит, свои контролируют. Вот и понесло красавицу в объятия шизофрении.
- Ну, я думаю, вы понимаете – продолжала она – что голоса наших избирателей тоже не оставляют нас. И они растут в геометрической прогрессии.
В какой-то момент мне стало страшно. Опять голоса, всюду голоса. Так недолго и с ума сойти. Я колебался. Что-то в этом оркестре было неправильно, нелепо, фальшиво. Я до крови закусывал губу и не мог понять – что.
Девица, похоже, поняла мое брожение, но неожиданно оживила меня новой порцией дрожжей:
- А вы знаете, что мы задумали поставить памятник нашему президенту? – она вдруг как-то странно и как мне показалось, многозначительно замолчала.
- А-а… какому президенту?
- Как какому? Путину, конечно! – она почти пела – Несмотря на то, что его переизбрали… Но ведь это же Путин!
- А зачем? – спросил я и неуверенно предположил – Он же вроде того … живой еще.
- Конечно живой! Но с памятником он будет живее всех живых! И потом, неужели вы не понимаете, это же стратегически важный вопрос. Мы же хотим удвоения ВВП. Вот и будет удвоение. Один ВВП – живой, другой в бронзе. Хуже уж точно никому не будет. А лучше, поверьте мне, будет очень многим!
Поперек моего горла застрял звук «а-а-а», но кроме него слов почему-то не нашлось.
- Вот видите – торжествовала дева – Все продумано. Наша партия дурного не затеет.
- Хорошо – выдохнул я, утирая со лба пот – Я согласен.
- Конечно, конечно – ее голос приобрел важно-вещательные нотки дикторши центрального телевидения – Мы всегда рады вас видеть. Я думаю, что проблем со вступлением нас в ваши ряды … извините, оговорилась, вас в наши ряды не возникнет.
А вы, кстати, слышали о нашей стратегии по отступлению НАТО на Запад? А вы знаете, что мы продвигаем своего человека в президенты США? Причем, чернокожего, чтоб никто не догадался…
Повесив трубку, я мечтательно сощурился. Жизнь определенно налаживалась. Не хватало лишь мелких штрихов…
- Вот ты где, сорванец, а я уж тебя потеряла – ко мне спешила Зоя Петровна – пожилая медсестра нашего отделения. За ней след в след несся двухметровый охранник Коля – садист, каких мало.
– Ну, что же ты мой хороший, без тапочек вышел. И зачем к телефону опять без спроса подошел? Мы же вам их выдали на палату целых три, чтоб вам скучно не было. Вот и разговаривайте на здоровье … друг с другом.
- Отпустите, душегубы! – ревел я, барахтаясь в тугих завязках смирительной рубахи – Меня в партию приняли! Я теперь вас всех сгною!
- Тихо-тихо, голубчик – ворковала Зоя Петровна – Приняли, конечно, приняли. Конечно, сгноишь… Коля, тащи его в палату … Сейчас-сейчас, мой милый, один укольчик – и все пройдет.