Ржавые прутья обжигали холодом руки, ветер мокрой тряпкой бил по спине, слёзы почти ощутимо хрустели ледком в уголках глаз. Если бы не блеск рельс, можно было подумать, что под Арсом обычная лестница в небо, а сам он в обычной сказке с недобрым концом… Но далёкий гул и пронзительное шипение проводов разрушало иллюзию. Ни внизу, ни вообще впереди его не ждало ничего хорошего, а идея заглянуть в фару несущегося под уклон товарняка, пришла ему в голову, когда…
…- Как ты целуешься!.. - выдохнула она, и, отшатнувшись в изнеможении, опёрлась о подоконник.
Арс промолчал. Он улыбнулся, точнее, растянул губы в заученную мышцами комбинацию «самодовольная улыбка». Его холодность уже стала поговоркой, и если бы постоянные восхищённые девицы, пытающиеся доказать, разморозить, да и просто не слушающие умных людей, то он давно стал бы киборгом, учащимся днём, и спящим ночью.
- Пойдём… - она тянула его за собой. Арс знал, что будет потом, но ничего не имел против.
Утром, он молча встал, умылся, нашёл что-то съедобное в холодильнике и провожаемый мутным от слёз взглядом девушки, вышел за дверь. Они же получили друг от друга то что хотели, при чём здесь чувства. Он знал, что ещё с неделю несколько однокурсниц будут смотреть на него с ненавистью, говорить за спиной гадости и собираясь в маленькие кружки, клясться не влюбляться в него. А через пару недель...
А через пару недель он снова молча уходил утром, оставляя за собой слёзы. Были у него и постоянные девушки, те что не задавали вопросов, одна оказалась даже умной и захотела "помочь" ему. Кончилось всё так, то он долго чистил логи и память телефона, чтобы не осталась никаких меток, что он был с ней знаком.
На выпускной вечеринке в универе к нему пытались подходить и что-то доказывать, умолять и даже объяснялись в любви. Он не понимал, но принимал это - то, что его холод и своеобразный цинизм так привлекал. Если бы его снова спросили, помнил ли он, с чего всё началось... Он не ответил бы, но запомнил задавшего этот вопрос, чтобы потом... Впрочем, после того случая, он был более осторожен.
На работу устроился не очень удачно - часть сотрудников оказалась геями. Это было похоже на анекдот: когда через год он подъезжал к офису на новенькой машине и поднимался на лифте, то жизнь офиса заметно менялась... Хотя строго говоря, он был никем, просто не очень вдумчивым интриганом, умеющим стравливать влюблённых в него людей. Арс понимал это и старался не раздражать без необходимости большое начальство. Некоторое время это помогало, но потом... Опять вечеринка, пьяная дочь одного из владельцев фирмы... А потом неожиданное увольнение с "волчьим билетом".
Через месяц, от нечего делать, Арс сходил в клуб к знакомому диджею. Утром, проснувшись в постели с зрелой красоткой, которая за завтраком не смотрела на него как на бога, а по деловому блестя глазами предложила работать у неё менеджером, получать тысячу евро, а жить здесь, у неё... Арс понял, что это хороший ответ на все вопросы.
К двадцати пяти он был законченным... Законченным.
Он почти забыл, с чего всё началось... Почти. И вот сейчас он вспомнил. Та боль. разрывающая грудь, тот мир вокруг, что давит как пресс, те мысли, от которых не деться... Любовь. Глупая, странная, неправильная и несвоевременная. Усмешка Бога над всей его, тогда ещё очень короткой, жизнью. Шутка затянулась, и вот сейчас он сидит на железнодорожном мосту через крохотную речку, невдалеке гудит поезд, а руки сжимающие дверцу с надписью "Не влезай! Убьёт!" заледенели и пальцы с трудом сжимаются.
Арс стоял нелепо изогнувшись, и вспоминал... Пытался вспомнить то, что он чувствовал тогда, то что горело и грело его много лет назад. То тепло и ту боль. Поезд гудел всё ближе. Тогда, он сидел на вышке ЛЭП и смотрел вниз, чувствуя, как в нём борется боль и желание жить дальше. В ту ночь теплая искра, которую он так хотел затушить, не дала ему разжать руки. Сейчас, уже не видя ничего под ослепительным светом фары, и не слыша ничего от рёва гудка, он искал, искал и не находил ничего, что откликнулось бы теплом внутри него...
Когда поезд, скрипя тормозами, въехал на мост, Арс разжал руки. Уже летя вниз, он почувствовал, как тело пытается сжаться, превратиться в комок, выжить, чтобы... "Поздно..."
Распластанная как птица фигура ударилась о рельсы, и последняя искра погасла...