Глава 11. Пастов.
… к двенадцати. Добираться до Митина пришлось на такси, уж больно неудобно туда ехать. Был я здесь в последний раз черт-те когда и удивился разросшемуся благообразию кладбища. Из местного, захудалого погоста оно превратилось в налаженное производство по переработки человеческих тел. Фабрика смерти, пристойная и безотказная. Войдя в плавный ритм уничтожения трупов, о бренности человеческого бытия уже не задумываешься…
…Пара заученных фраз… занавес… следующий…
Ее, молодую, красивую и заплаканную, я увидел в сторонке. С огромным букетом красных роз маялся рядом тип быковатой наружности, даже на похороны умудрившийся приехать в модном спортивном костюме, ну… на котором кошак через слово «РИТА» - перепрыгивает и в кроссовках той же фирмы. Он преданно заглядывал в глаза красавицы, вернее, в темные очки, пытаясь угадать, чего бы такого сделать, чтоб - вовремя, и не прогневить… Вот с него-то я и решил начать. Проводив усопшего до железной заслонки, не светясь особо, но и не теряясь в толпе, я старался держаться как можно ближе к соломенной вдове с сопровождающим, пытаясь угадать, поедут они на поминки или нет, и если поедут, то на чем и как. В этом деле, сделав скорбное лицо – вовремя напроситься в машину, притворившись, что в автобусе мест нет, что я, собственно, и провернул с изяществом прожженного журналюги. В джип, естественно, набилось народу. Мне чуть ли не на колени плюхнулась какая-то старушка, судя по всему – из бывших, потому что каждый раз, толкаясь остреньким локотком, она дико извинялась.
Ресторан под поминки сняли прямо в Митино, причем снимал судя по всему, именно тип в спортивном костюме, он командовал распорядителем и переменой блюд, весьма умело , надо сказать… Видно было, сие мероприятие ему далеко не в первой.
- …мы все - скорбим по безвременно ушедшему от нас… -
- …нет, нет, мне – водочки…
- …я ему всегда говорил, за сердцем глаз да глаз… -
- …салатик передайте, пожалуйста, вооон тот, с капустой…-
- …все, все ей осталось! Хата новая, машина, фирма! А она-то! Клуша какая-то, из Саратова! Она ж в этом ни уха, ни рыла… -
- … не успел жену похоронить, и сам – тю-тю… -
- … давайте выпьем, не чокаясь, за друга, товарища и отличного семьянина… -
- … он, короче, рамсы попутал, лавэ – зависли, и поляна гавкнула… -
- … а поручик и говорит: « … вы, господа, кормили когда-нибудь с руки голодную лошадь?» … гы… -
- Я старый друг Сергея Викентьевича. Мы могли бы встретиться где- нибудь и поговорить спокойно? Ну, например, завтра… Дело касается его непосредственной профессиональной деятельности. – красавица удивленно взглянула на меня. Тень сомнения промелькнула в ее глазах, но она – промолчала. – Поймите, это очень важно. Дело касается его безвременной кончины. Вы понимаете, о чем я? –
- Хорошо. Позвоните завтра Бутчу. Он скажет, где и когда. Вот телефон. –
Взяв протянутую визитку, я – раскланялся и, выпив водочки – отбыл…
Летняя Москва еще отвратительней Москвы весенней. Можно смириться с оттаявшей грязью и нечистотами, но с духотой, пылью и запахами - невозможно, при всем их многообразии. Особенно в метро. Девушка слева обволокла меня тяжелым запахом вечерних духов, судя по всему, она в них искупалась с утра, и забыла ополоснуться. В затылок кто-то дышал застарелым перегаром недельного пьянства. Жирная тетка, уткнувшись необъятными телесами мне в грудь, оплывая потом, активно пахла подмышками. Откуда-то из глубины вагона тянуло бомжем, а в котомке у бабушки справа, явно лежала селедка недельной давности. Все это смешивалось в моем обонянии с памятным запахом кладбища и образовывало непередаваемый аромат. А еще от меня, видимо, сильно пахло свежевыпитой водкой, потому, что жирная тетка все время морщилась и смотрела на меня с укоризной …
Вырвавшись из подземного ада, я взял пива и, не торопясь, направился к дому. Именно – не торопясь, потому что, торопиться мне было совершенно некуда. Дома меня ждал только мой неоконченный роман, а работать не хотелось совершенно. Хотелось - в прохладу, на природу куда-нибудь, к воде – желательно, и чтоб – девушки… И даже холодное пиво не грело уже мою душу. Представляя себе, как я открою его, как буду наливать в ополоснутый холодной водой стакан… аккуратно, по стеночке, чтобы пены – поменьше, и как оно – запузырится тысячью вкусных пузырьков. Я представлял, - как мне придется включить мой старенький компьютер и окунуться в страсти будущего мира, где все спят и видят книги, а мой герой – Фьючерский, пытается писать палочкой на визоре. И получается у него, видимо, такое же дерьмо, как у меня, потому что он тоже устал от этого романа, так же как и я. И пишется он из-под палки, и сюжет – вялый, и не происходит там ничего интересного для меня, а уж для читателей и подавно. Тема научной фантастики – исчерпала себя. Писать не успеваешь, как все то, что ты выдумал - появляется в продаже…
Или нужно скатываться на мистику и волшебство, вот где поле для фантазии, и объяснять читателю ничего не надо! Сказано же – волшебник!!! У него палочка такая…
В полутьме подъезда меня кто-то крепко взял сзади за локти, а передо мной материализовался молодой человек приятной, абсолютно безликой наружности и тихо произнес:
- Пастов. Нам поговорить нужно, Пастов. Серьезно поговорить… -
- …аааа…мнэээ… а вы – кто? Если по поводу Марины, так мы давно уже… того… и долг я Смирнову отдал не далее, как на прошлой неделе.., так что - чего вы? Сразу - за локти главное…
- Нет, Пастов. Все гораздо серьезней, Пастов. Мы – из ГеДеЗеэНэР, Пастов. Так что придется пройти… - он махнул у меня перед носом какой-то красной книжечкой. Бутылка холодного пива выпала из моих рук на кафельный пол, но к удивлению моему, не разбилась, и молодой человек заботливо ее поднял.
- Холодная… - сказал он с уважением в голосе, и мы вошли в лифт…