21. ПОДРУЖКА МОЯ…
Галина зашла к Ритке, вся мокрая от дождя. Он был еще будто бы летним – теплым и свежим, - но дыхание осени уже отлетало от земли вместе с пряными испарениями начавшей вянуть травы и облетевшей листвы, залитой водой. "Смотри, как август падает с яблонь. Это - жатва, это сентябрь". Костя Кинчев, видимо, все же маэстро осенних мелодий, календарной и человеческой зрелости… А Галинино лето вот не особенно плодородным удается пока. Что будем осенью пожинать, какие плоды? Горькие? Сладкие?
Ритка сидела на кухне и любовалась своими ногтями, коррекцию которых она только что сделала у косметички в салоне. Ей не терпелось похвастать подруге одним, казалось сначала, вообще безнадежным сюжетом, из которого вышло судебное дело с вполне положительным результатом. Ритка дело это выиграла, чем и была довольна неимоверно.
Об этом деле Галина уже как-то слышала в общих чертах. Судьба привела к Ритке знакомицу каких-то их общих знакомых. У разведенной женщины умер через много лет после их развода бывший муж, отец ее дочери. От каких-то болячек на почве алкоголизма. Экс-жена после этого известия пошла в нотариальную контору по месту жительства покойного, чтобы оформить бумаги на имя дочери как единственной наследницы непутевого папеньки, у которого осталась в собственности однокомнатная квартира. Там она узнала, что, оказывается, незадолго до смерти ее бывшего мужа угораздило все же жениться (она знала, что он живет с женщиной, но он в свое время ей говорил, что жениться не будет, потому что квартира после него должна остаться в приданное дочери), и наследство уже оформляет эта супруга. Ритка посоветовала ей оспорить законность заключенного брака на основании того, что бывший муж был алкоголиком и неоднократно лечился по этому поводу, состоял на учете в наркодиспансере. Подали иск.
-Ты представляешь, подруга, что пришло в голову в какой-то момент гениальной Маргарите Евгеньевне? Мы запросили из ЗАГСа их документы о заключении брака, чтобы в случае чего проэкспертировать их. Ну, вдруг оказалось бы, что подруга эта его брак сама оформляла, почерк там был не его, или что? И выясняется, что подпись под регистрационными документами стоит как будто его, - ну и бог с ней, - а вот заявление за него действительно заполняла она, а этот факт в суде изо всех сил она отрицала. Мы проверили правильность заполнения этой бумаги, - и знаешь, что получилось? – Ритка торжественно замолчала и взглянула поверх Галины взглядом талантливого полководца, готового объявить общий сбор своим победоносным войскам. - Эта кукла забыла в заявлении указать, что ее типа женихуже был женат! И по этому вот формальному основанию – неправильное заполнение документов о регистрации брака, - мы их брак взяли и отменили как недействительный. Ну? Красиво?!
- Ритка, ты, выдающийся адвокат! Мне бы такое в голову не пришло! Я горжусь тобой. Правда. Не веришь?
- Не верю, – спокойно констатировала Рита. - Но спасибо уже и за то, что ты надо мной не смеешься.
Галина и правда не умела никогда должным образом выражать положительные эмоции. И переживать их с удовольствием, на всю катушку, как это могла Рита, тоже совсем не умела.
- У тебя что-то стряслось опять, дама моя печального образа? – снова уткнувшись в свои ногти, спросила ее подруга. – Говори, не тяни, сейчас обсудим все это быстренько, - и поздравлять мою светлую голову на плечах нам больше сегодня ничто, я надеюсь, не помешает.
- Рита, мне кажется, я беременна, – сказала Галина и посмотрела своей подруге в глаза с милой улыбкой святой девы Марии.
- Ты что, серьезно? - Рита раскрыла свои большие глазищи и уставилась на Галину. – Дела-а! И кто же счастливый отец? Мы, кажется, незаметно и быстро вдруг обнаружили хеппи-энд этой твоей запутанной личной истории?
- Я не знаю. Да это неважно. Выяснять ничего я не буду, а рожать собралась в любом случае.
Рита, нахмурившись, помолчала. Потом подняла на подругу глаза и спросила ее:
- Ты уверена?
- Я не в чем сейчас не уверена, кроме того, что буду рожать. Делать аборт мне нельзя, я потом могу вообще без детей остаться.
- А ты не хочешь сказать обо всем этом, скажем, не только мне, но еще Валентину и тем более – Николаю?
- Зачем? Посмотреть, как они среагируют на эту новость? В процентах восьмидесяти случаев последствия этого разговора представляют собою сильную нервотрепку для будущей матери, что неполезно в этот трудный ответственный период жизни как ей самой, так и ее будушему малышу, - словно цитировала Галина фразу пособия по беременности и родам.
- Это – так. Но мужчина, по крайней мере, должен хотя бы об этом знать. Тебе так не кажется?
- Хороша буду я, если скажу о своем интереснейшем положении двум мужчинам моей жизни, и однажды они сравнят свои впечатления, от того, что я им обоим скажу.
- А тебя это больше всего волнует сейчас?
- И это тоже. – Галина машинально взяла со стола Риткину сигарету, но, помедлив, положила обратно на стол. - Ник ведь знает уже про меня с Валентином. Я при встрече сама ему обо всем рассказала. Поэтому, если я с ним поделюсь своими догадками, он, по крайней мере, имеет право задать мне законный вопрос: "А ты уверена, что беременна от меня?" Также и Валентин может об этом спросить. А я не только им - я себе ответить на этот вопрос не могу!
- А Валентин-то про вас с Николаем знает откуда? – спросила Ритка.
- Он с того вечера, когда мы с ним не увиделись, так мне не звонит, – ответила ей Галина. - Но я тебя уверяю: узнать, когда приезжал в Москву Николай, и приезжал ли вообще, для него не проблема. Они мимо меня с Марианной и с Ником, думаю, время от времени общаются по работе. А потом, он как-то, когда я напомнила ему про меня с Николаем, сказал, что не будет препятствовать мне делать выбор, и примет его, каким бы он ни был.
- И ты решила рожать в любом случае. Это твой выбор.
- Да.
- Ну и дурочка.
- Почему?
- Да потому!!! – Ритка взревела как взнузданная кобылица. Галина вся съежилась, приготовясь внимать ей, не перебивая. Она знала: как только на ее подругу нападает такое вот состояние, остановить ее невозможно. – Ну, я понимаю, сейчас тебе кажется, что ты принимаешь правильное решение, альтернативы которому быть не может. Допустим, что ты права. Но ты хотя бы на минуточку представляешь себе, что с тобой будет дальше? Хочешь, я расскажу?
- Нет.
- Ну и не надо. А я тебе все равно расскажу! Сначала тебя уволят с работы.
- Это еще почему?
Да потому, что это исключительно государство в его самом абстрактном смысле прирост населения интересует. А ты, как я знаю, работаешь в частной фирме. А хозяину нужен в первую очередь полноценный работник, а не мамочка-одиночка, которая мало того что уйдет в декрет, так потом еще забросает его больничными, а ты ее и с работы уволить не сможешь, когда ее неприсутствие на работе тебе надоест: закон запрещает увольнять матерей-одиночек и за семейные обстоятельства, и за плохое отношение к работе, и по сокращению штатов! Поэтому расставаться с такими вот кадрами нужно заблаговременно, что и сделает твой Аркадий - Антонина, как только узнает, что ты беременна и выходить замуж не собираешься, - сразу его в кабинетик запрет, такой вот пасьянс перед ним разложит. И найдет он повод уволить тебя, пока ты еще не с ребеночком, уверяю!
Идем дальше. Ты знаешь. Сколько денежек государство наше для стимулирования рождаемости тебе отсыплет? Нет? А я знаю. Единовременное, конечно, у нас в Москве сейчас очень приличное. На колясочку хватит. А потом каждый месяц ты так офигенно много получать будешь, что тебе и на памперсы с питанием для ребенка не хватит! К маме в карман залезать начнешь или работать пойдешь? А няни знаешь какие деньги берут?
Но это все – мелочи. Ты думаешь, садик тебе, как одиночке, время придет, - дадут? Держи карман шире! Помотаешься по садам, запишешь его, ненаглядного, где только можно, а когда станешь интересоваться, услышишь везде одно: "Ничем вам помочь не могу, мест нет и не будет". У них сейчас песня одна: не слышу, не вижу, ничего никому не скажу. А вот если ты мне дашь денег – глаза-то раскрою, и для тебя что-нибудь нашуршу!" А сколько к тому времени у тебя денег в кармане останется, не подсчитаешь?
Конечно, ежели что – можно и в суд подать. Мы привыкли с тобою к тому, что в законе написано, поэтому его должны соблюдать, а кто не желает – тот сам виноват. Но это – теоретически. Ты бы пришла ко мне и посмотрела, сколько таких вот ждущих от этих чиновников соблюдения законов каждый день приходит ко мне на консультацию, и скольких из них я с порога обратно-то разворачиваю. Да, можно в суд, я им говорю. Только я с вами в суд не пойду, потому что вы на три рубля выиграете это дело после длительной нервотрепки (и то - в лучшем случае), а потом ко мне придете и меня же мошенницей назовете, потому что я с вас за услуги десять рублей взяла. На черта мне такие разборки! Идите и договаривайтесь на пять рублей с чиновниками мимо кассы, и будет у вас проблема закрыта. Вот так!
- Рит! А зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила Галина ее, изнемогая под этим напором и уже не имея возможности справляться со своей нервною дрожью.
- Потому, что я не хочу, чтобы тебя из-за дури какой-то эта вот адская машина перемолола. Мне подруга нужна счастливая и здоровая, а не измотанная истеричка!
- Но ведь мама моя как-то выкрутилась со всем этим. А она здесь вообще одна оказалась, родственников - никого, а те, что имелись, знать ее не захотели... Это теперь они к нам из провинции семьями ездят. А тогда…
- Мама твоя, все же, в другое время рожала одна. Тогда декретные в размере зарплаты женщинам платили: что ты работаешь, что с ребенком сидишь – все одно получалось. Социализм построили, и еще пока не развалили. Так что ты не равняй ее и себя.
А потом, я тебе еще кое-что не сказала, – понизив голос, после паузы продолжала Ритка. – Помнишь, я разговаривала с тобой про Валентина и Иркино дело, которое у них заглохло там из-за чуши какой-то? Так вот. На днях мне звонила Ирка. Сказала, что она от отчаяния взяла как-то и соблазнила таки твоего благоверного. Только это ей не помогло, к сожалению: воз-то и ныне там.
А еще, – Рита искоса глянула на подругу, - я на следующий день, как тебя проводила после этих ночных посиделок с тобой и Николаем, видела Ника с дамой какой-то в возрасте лет на пять нас с тобой старше. Эффектной. В кафе. Помнишь, в котором мы с тобой перекусывали?
В глазах у Галины вдруг потемнело. Дыхание сбилось, и стало как будто нечем дышать. Последние слова Ритки дошли до нее как-то глухо, она их уже не слышала. Зато отчетливо вдруг перед глазами возникла картина того кафе, и Николай с некой дамой за столиком. Вчера он был с ней, завтра – с другой. И говорил, наверное, такие же точно слова, которые еще долго потом не будут давать женскому сердцу покоя, вспомнятся неоднократно…. "Будешь меня вспоминать?"
- Ну, мне пора. – Медленно поднялась на стуле Галина. Спасибо тебе, дорогая, за то, что мозги мне прочистила. – И, на ходу зацепив свой зонтик с Риткиной вешалки, Галина вылетела из квартиры.
- Куда ты в такую погоду? - подпрыгнула Ритка, и устремилась за ней. Открыв дверь, она закричала: "Галина, вернись!" - и в ту же секунду услышала тупой стук внизу. Спустившись по лесенке два пролета, Рита увидела свою подругу, распластавшуюся ничком на лестничной клетке соседнего этажа. Галина была без сознания.
Оказавшись у телефона, Рита орала в трубку до хрипоты: "Скорая?! Скорая! Женщине плохо. Беременной, видимо… Она на лестнице поскользнулась. Адрес?.. Конечно, сейчас назову…"