Жизнь Дарьюшки складывалась по закону парных случаев. Во младенчестве ей не приходилось заучивать много имён. В окружении, с рождения, были: мама и папа Саши, обе бабушки Маши, две прабабки Настасьи, дядька да дед Сергеи… и много ещё всякого такого подобного.
По началу у девочки одинаковость путалась в голове, приходилось морщить лобик, выкатывать от напряжения глаза и тщательно соображать: «А это кто из двоих?». Потом на помощь пришёл отец и разграничил имена: мама стала Шурой, бабушки Маней и Марусей, прабабушки Настасья и Настёна… Стало понятней, но всю эту мудрёность ещё предстояло усвоить…
Дарьюшку нарядили в новое, с красными цветами, платье, такую же косынку и пустили на двор. Медленно переставляя очаровательные ножки в красных сандалетах брела Дарьюшка по тропке… Всюду были обожаемые ею одуванчики, которые Дарьюшка предусмотрительно не срывала, пока не убедится в отсутствии на цветке пчелы. Мудрость сквозила в действиях и помыслах дитя. Подняв носик кнопочку к небу она улыбнулась солнышку и облачкам, протянула ручки в «перерезочках» к сини небесной, засмеялась и счастливо вдохнула аромат собранного одуванчикового букета, испачкав желтой пыльцой личико.
- Дарьюшка, пошли, - позвала мама.
Не торопясь, подошла девочка к матери. Взявшись за руки, они двинулись в путь. Скоро их догнал папа, Дарьюшка оказалась в середине, между родителями, в окружении любви, защищённая со всех сторон… крепко за руки…
Присоединилась Манечка и сунула привычным движением в ручку ребёнка конфету. Дарьюшка равнодушно зажала её в кулачке.
«Почему так торопятся… не поспеть за ними… все сандальки запылились… красоту запачкали о-хо-хо-хохонюшки», - вздыхала Дарьюшка и грустнела на глазах.
- Мы так не дойдём до вечера, - сказал отец, ловко подхватили Дарьюшку две сильные руки, ребёнок взмыл под самое небо… дух захватило от восторга… приземление… на крепких отцовских плечах… хорошо…
- Иго-го, - засмеялся отец, подскакивая на месте, изображая лошадь.
«Ну вот, другое дело» - весело заливисто смеялась девочка. Мир преобразился, заиграл красками…
Интересно с папой, он всегда что-нибудь придумывает, время промчалось незаметно, путь неблизкий завершён.
- Мы пришли, - кричала баба Маня, сильно пристукивая кулаком в старую покосившуюся дверь.
Послышался скрип половиц.
- Иду, иду, - торопливо, тоненьким, слегка скрипящим, голосом произнесли в доме. Дверь распахнулась… На пороге стояла маленькая, сухонькая, нет хрупкая, старушка, излучавшая столько тепла и света, что Дарьюшка не задумываясь протянула к ней ручки, желая познакомиться. Отец снял её с плеч и вручил новой знакомице.
- Тяжеленький ангелочек, - заулыбалась бабушка Настасья. Оправила косыночку, провела сухим пальцем по атласной щёчке и, взглянув на родителей, будто испрашивая разрешения, поцеловала правнучку. Дарьюшка прильнула к её груди, полюбив и этот дом, и прабабушку с первого взгляда, раскрыв сердце и глаза навстречу новому, чудесному…
- Пойдёмте чай пить, - пригласила гостей Настасья.
В избе было тихо и сумрачно, пахло деревом, памятью. Многоголосие различных запахов, «следы» людей живших здесь поразили Дарьюшку. Она медленно передвигалась по дому, касаясь пальчиками стен и впитывла в себя новые впечатления и знаки.
- Милая, иди сюда. Я тебя вкусненьким угощу, - позвала бабушка правнучку, демонстрируя невзрачный серый кусок чего-то.
- Да она не ест сладкого, - ответила мама и показала измятую, растаявшую, конфету, которую Дарьюшка мучила всю дорогу. – Изомнет, расквасит в кулаке и всё. Не сластена!
- Ничего, детонька, разберёмся, - ласково отвечала Настасья.
Дарьюшка обернулась и медленно, аккуратно, пошла на зов. Забравшись на руки к прабабушке кроха взяла из её рук серый кусок и осмотрела его со всех сторон. «Запах новый, необыкновенный… к рукам липнет… сладкий, наверное… Попробую…»
- Кушай сахарок милая, он варёный на молочке – вкуусснныый, - улыбалась, причмокивала, завлекала сказочная старушка.
Дарьюшка приложила губки к краешку. Варёный сахар оказался твёрдым, пришлось кусать. Но едва кусочек оказался во рту он начал таять, растворяться, оставляя во рту и памяти неизвестную, неповторимую, непередаваемую сладость и аромат… навсегда.
Большой кусок варёного сахара исчез…
Дарьюшка с перемазанными, липкими щечками сидела за столом, осматривая изумлённых родственников счастливыми глазами. Бабушка Настасья ласково гладила девочку по головушке… Столько нежности было в её движениях и взгляде, столько любви…
Уходить не хотелось… так хорошо, отдохновенно здесь…
Варёный сахар... он стал для Дарьюшки единственным лакомством на долго, предпочитаемым и конфетам, и шоколаду.
Бабушка Настасья ждала малышку и всегда варила сахар к Дарьюшкиному приходу. Пока же маленькая ела сладость, старенькая говорила с ней о чудесном и сказочном мире вокруг, даря девочке не только любовь и сказку…