На перемене после урока математики Петрушкин, который, между прочим, входил в тройку самых отчаянных двоечников-хулиганов класса, подошёл к Маришке с очень таинственным видом и шёпотом произнёс: «Разговор есть». Маришку это не удивило. «Наверняка попросит опять динозавра нарисовать, или скорпиона-монстра», - подумала она. Её часто просили одноклассники что-нибудь нарисовать – уж больно хорошо это у неё получалось. Но она ошиблась. Петрушкин, взволнованно и сбивчиво, картавя и путаясь в словах, поинтересовался у Маришки, не согласится ли она принять его сегодня в гости. Ну, или завтра. Или в следующий вторник. Маришка удивилась, но не подала виду.
– Приходи сегодня после уроков, если хочешь, - сказала она с таким видом, будто каждый день выслушивала такие просьбы от двоечников-хулиганов.
Придя из школы домой, Маришка, в первую очередь, попыталась навести в своей комнате подобие порядка. Для этого она аккуратно расставила на полках книжки и выбросила в мусорное ведро огрызок от яблока, который хранился у неё, наверное, дня четыре. Ещё она смахнула ладошкой крошки от булки с дивана и поставила на свой письменный стол букетик мимозы в маленькой фарфоровой вазочке – это придало комнате особенную, торжественную атмосферу.
Петрушкин пришёл ровно в три. На нём были джинсы, мятая футболка с изображением стрелы, пересекающей ярко-фиолетовое сердце, а на шее красовалась клетчатая школьная бабочка. Этой деталью туалета он особенно гордился, поскольку считал, что бабочка придаёт ему вид солидный и торжественный. Петрушкин долго думал, чтобы такого с собой прихватить, ведь он знал, что с пустыми руками в гости ходить не принято. После недолгих размышлений он решил прихватить с собой своего младшего брата, Василия. Тому было только пять лет, но он уже умел читать отдельные слова, только почему-то задом наперёд, и делать пузыри из жвачки. Василий сначала немного посопротивлялся, но после того, как Петрушкин пообещал ему десять конфет (а он не сомневался, что у Маришки обязательно должны заваляться какие-нибудь конфеты), согласился, но с оговоркой, что к конфетам он получит ещё жвачку и пять наклеек с Бетменом. Петрушкин рассудил, что жвачка и наклейки тоже вполне могут оказаться дома у Маришки, и браться хлопнули по рукам.
- Гони конфеты, - с порога заявил младший брат Маришке, но Петрушкин его одёрнул. Мальчики вошли и начали оглядываться по сторонам. Петрушкин – с вежливым интересом, Василий – явно чего-то выискивая.
- Не хотите ли чаю? – поинтересовалась Маришка.
- Конфет хочу, и наклейки, и можно без чая, - тут же оживился Василий.
Маришка поставила на стол конфеты и печенье, чай решили не пить.
Петрушкин постукивал пальцами по столу, брат болтал под столом ногами, часы тикали в такт пальцам Петрушкина. Тишину нарушила Маришка:
- Я тут недавно прочитала, что нотозавры, оказывается, обитали на территории России в Триасском периоде.
- Подумаешь, я давно уже об этом знаю, - равнодушно пробормотал брат Петрушкина с полным ртом печенья. - Мне об этом Толька Пробкин сто лет назад рассказывал.
- Но учёные только недавно это открыли! – Маришка растеряно наблюдала за тем, как крошки сыплются из Васькиного рта, покрывая ровным слоем скатерть.
- А Толька раньше об этом узнал – авторитетно парировал Василий, вытирая губы рукавом. - Они с пацанами двух нотозавров вырыли в прошлом году. И ни в каком ни Триасском периоде, а у себя во дворе... У тебя ванная есть? – снова заговорил он после небольшой паузы.
- Есть, конечно.
- Глубокая? – уточнил на всякий случай брат Петрушкина.
- Ну, не знаю, обычная… В принципе, глубокая… наверное…
- Тогда давайте играть в гибель Титаника! – воскликнул Василий, и первый бросился из-за стола в сторону ванной комнаты. Ребята удивлённо переглянулись и последовали за ним.
Вбежав в ванную комнату, младший брат Петрушкина сразу же открыл кран с водой и заткнул сливное отверстие.
- Так, - он придирчиво оглядел Марину с ног до головы, - ты будешь Титаником.
- Я?! – у Маришки даже во рту пересохло от такой наглости, - я не буду Титаником!
- А кто же тогда? – искренне удивился Василий. Его нельзя, - он кивнул на Петрушкина, он не тонет, я уже пробовал. А мне вообще купаться нельзя, я болел недавно. Так что остаёшься ты. Глаза Петрушкина-младшего были полны решимости.
Петрушкин-старший наклонился к уху Маришки и прошептал: «Он у нас кораблями интересуется, в мореходку будет поступать. Он и дома всё время тренируется».
- Вот пусть дома и тренируется! – воскликнула Маришка, - а я не буду Титаником!
Василий обречённо вздохнул.
- Ну ладно, если не хочешь, тащи шкатулку.
- Какую ещё шкатулку?
- Какую-какую, родительскую. Шкатулка будет Титаником.
- Но там же мамины украшения хранятся! – Маришка ещё сопротивлялась.
- А на Титанике, думаешь, что, не хранились? – парировал Василий. На Титанике их знаешь, сколько было? И всё потонуло. Ничего не осталось.
Петрушкин снова наклонился к Маришкиному уху. «Он дома уже все шкатулки потопил», - быстро зашептал он, - «мама сказала, что если ещё раз увидит, как он в Титаник играет, она всем устроит гибель Помпеи», – голос Петрушкина дрогнул, - «А Васька как услышал, попросил себе на день рождения фильм про Помпею купить, очень заинтересовался».
Василий, тем временем, понял, что шкатулки он не дождётся, и, прошмыгнув мимо Петрушкина и Маришки, устремился в Маришкину комнату.
- Эй, ты куда? – Маришка не сразу заподозрила неладное и кинулась вслед за ним. Но было поздно. Василий уже ухватился обеими руками за коробочку с Маришкиными заколками, которая стояла на верхней полке, и балансировал на цыпочках, стараясь удержать равновесие. Но коробочка оказалась коварной и не вовремя раскрылась, поэтому полетела вниз с полки, извергая из себя разноцветные россыпи заколок, а сам Василий, не выпуская из рук крышку от коробочки, рухнул на пол.
- Будем топить эту коробку, - сказал он с видом бывалого морского пирата, почёсывая ушибленное место.
Я ничего не хочу топить! – закричала Маришка. Петрушкин, уйми своего брата! Что он у тебя всё топить хочет?
- Я же говорю, он мореходку… это… хочет…
- Ему нельзя в мореходку! Ему надо кино снимать! Фильмы-катастрофы! Ему надо…
- Смотрите! – резко перебил её брат Петрушкина, - наводнение! Урррра!!! – он показывал пальцем на лужицу, которая вытекала из ванной и быстро увеличивалась на глазах, грозя превратиться в небольшое озерце.
- Кран! Надо перекрыть кран! – Маришка ринулась к ванной, судорожно перекрыла кран и вытянула пробку. Петрушкин кинулся, было, к ней на помощь, но на пороге ванной комнаты поскользнулся в лужице, ойкнул, и начал стремительно падать. В полёте он машинально ухватился рукой за занавеску, и, наконец, рухнул в лужу, смешно задрав при этом ноги, и сорвав ни в чём не повинную занавеску с петель. Следом за Петрушкиным в ванную влетел раскрасневшийся от восторга Василий., но споткнулся о брата и плашмя растянулся в луже.
В наступившей тишине было слышно, как поворачивается ключ в двери, затем весёлый голос Маришкиной мамы: «Мариша, я вернулась!» Через пару томительных секунд мама появилась на пороге ванной комнаты и ошарашено воззрилась на происходящее там безобразие.
- А мы тут в Титаник играем, - радостно сообщил Василий, поднимаясь из лужи.
- Я вижу… - чуть слышно произнесла Маришкина мама.
Петрушкин тоже поднялся, всё ещё сжимая в руках оторванную занавеску.
- Здравствуйте, Наталья Сергеевна.
- Здравствуй, Петя, рада тебя видеть, - сдавленно произнесла мама. Она, казалось, хотела ещё что-то сказать, но сдержалась.
Василий почувствовал, что Маришкина мама не очень обрадовалась придуманной им игре, а ещё вспомнил, что Пробкин звал его сегодня смотреть мультики.
- Нам пора, - быстро проговорил он, протискиваясь между Маришкой и Петрушкиным к выходу. Петрушкин проскользнул за ним, стараясь не смотреть на Наталью Сергеевну. В прихожей Василий громко зашептал:
«Беги на кухню, там же ещё печенье осталось, пол коробки!» Но Петрушкин только пригрозил ему кулаком. Маришка вышла за ребятами в прихожую и грустно посмотрела на занавеску, с которой Петрушкин упорно не хотел расставаться.
- До завтра, Марин, - проговорил Петрушкин, протягивая ей занавеску.
- До завтра, - Маришка взяла занавеску из рук Петрушкина и перевела взгляд на Василия. Тот, казалось, был доволен.
- А хорошо поиграли в наводнение, да? – он весело смотрел на ребят. – Надо будет в следующий раз с собой Пробкина прихватить, ему на день рождения лук со стрелами подарили, можно будет в индейцев поиграть.
Василий искоса взглянул на Маришку, а затем прошептал так, чтобы услышал только Петрушкин: «А ещё у Пробкина петарды есть!»