Глава 23. Канун рождения и смерти

Глава 23 – Канун рождения и смерти

       А тем паче, если кто из твоих врагов посмеет вымещать злобу на мирных людях, казни всенародно вначале десять пленных, затем пятьдесят и сто пленных за каждого ребенка, женщину или старика. Укротить зверя можно только выказав себя ещё более кровавым зверем.
       «Наука власти»


1
Щёлк-щёлк.
– Они живы и где-то в городе, – объявил Тинчес.
Он сидел на камне, не отрывая взгляда от пластинки, в которую сложились костяшки чёток. Он читал узор.
Все остальные ребята, их оставалось десять, расселись по кругу – как он им приказал. Никто не спросил, по какому, собственно, праву он здесь распоряжается. Дело было важнее.
– Вчера днём их пригласили в гости... в один дом, где их накормили... утром они хотели уйти, но... что-то очень неприятное... и для хозяев... хозяева не виноваты!.. им тоже страшно!.. Их ведут, ведут туда, где много людей... больше ничего не вижу...
– А где их держат? – спросил Тиргон.
– Сейчас... погоди, они не заперты, но их... Их ведут! Я знаю куда, пойдём! И почему я не стал искать их вчера...
Вдвоём, захватив посохи, они быстрыми шагами направились к соборной площади.

В эту минуту они ещё не знали, что вчерашним вечером «стадники», во всеоружии обычных регалий, пошли по домам тагркоссцев. Чтобы не допускать ненужных слухов, вокруг одного из окраинных кварталов было организовано плотное кольцо из келлангийских солдат – потому никто из ребят ничего не знал о происшедшем. Горожане, чьи двери не открылись на настойчивый стук, сумели избежать участи тех, кто поддался настойчивым увещеваниям слуг Новой Церкви и всё-таки отворил дверь.
Мужчины из этих домов были вчера уведены для ремонта стен, взорванных подрывниками Даурадеса. Когда женщин, детей и стариков набралось около шести десятков, генерал Ремас подал знак и беспорядочную, рыдающую толпу полуодетых людей погнали к центру города.

– Братья-тагркоссцы! – рыдал над площадью знакомый пронзительный голос. – Благодетель и первосвященник наш, посланник Господа отец Салаим вынужден был покинуть нас! Нечестивый предатель, осквернив своим присутствием блаженное окружение отца Салаима, вынудивший его раньше времени отправиться к Отцу-Создателю нашему, не выдержал мук своей подлой совести и отравился. Отец же Салаим ушёл от нас таким, как это подобает истинному подвижнику истинной веры – в святом благоуханном теле! Слава Отцу-Создателю!
– Слава! – эхом откликнулись «стадники».
– Последним заветом преславного отца Салаима было... Слушайте внимательно! Во имя Отца-Создателя, дабы призвать силы небесные помочь нашей исстрадавшейся Родине, должны быть принесены в искупительную жертву ровно семнадцать стариков, ровно семнадцать женщин и ровно семнадцать детей, всего – числом пятьдесят один! Это священное число невинных мучеников должно подвигнуть силы небес на призвание грома и молний на головы негодяев, что стоят под стенами нашего города!
– Здесь, в этом деревянном доме, нами приготовлен очистительный костер, в огне которого души невинных понесут нашу молитву Господу! Да благословит их святой Олим, наш бравый генерал Ремас, один из тех немногих, кто не продал светлую и чистую душу свою нечестивцу и узурпатору Даурадесу!
– Олим! – привычно взревели «стадники».
Большинство из них к этому времени успели переодеться в такой же мундир цвета сигарного пепла, который носил их вождь. Генерал Ремас, мудро улыбаясь в усы, поднялся на возвышение и встал рядом с проповедником.
 – Смотрите сюда! – закричал он, поднимая вверх правую ладонь, на которой красовалось изображение креста. – Порядок и добродетель, о братья и сестры! Не посрамим памяти блаженного отца Салаима!
Новоявленные ополченцы святого воинства окружали группу стариков, женщин и детей, которые молчаливо дожидались решения своей участи здесь же, под стенами дома. Тинч и Тиргон Бычье Сердце, протолкавшись в толпе, подобрались поближе.
– Вон они, я вижу их! – вскрикнул Тиргон. – Что нам делать, Тинчи?
– Не знаю, – отозвался Тинч. – Подождём немного.
– Они стоят в последнем ряду, – продолжил он немного погодя. – «Стадникам» нужно отобрать всего пятьдесят с чем-то человек. Быть может, именно они окажутся лишними?
– Приступайте же к святому отбору, о братья! Приступайте! И пусть счёт ваш окажется верен, как верен счет нашим грехам и благим поступкам там, на небесах!
Ополченцы образовали непрерывный коридор – до самых дверей деревянного дома. «Стадники» выхватывали вначале по одному старику, затем по одной женщине, затем по одному ребёнку. Их последовательно прогоняли по проходу, подбадривая ударами в спину. Тинча поразило, что люди не сопротивлялись. Никто из них не упал на землю, никто не закричал в голос... Молчала и толпа собравшихся горожан.
Или – здесь тоже была замешана магия? Тогда – будь она проклята, такая магия – искусство управлять людьми как стадом овец! Ему вспомнился давний сон. Тогда, во сне, он... что? Остался в стороне или отправился вслед за остальными?
– Тинчи, куда ты? – окликнул его Тиргон, которому он торопливо передал книгу.
Тинч остановился на миг. Оглянувшись, прокричал:
– Что бы ни случилось – без глупостей! Передай приказ Таргрека: в события не мешаться! Ждать его возвращения!

И откуда я взял, что Таргрек приказал это? А может, он и должен был это приказать? Теперь здесь я – Таргрек!

Эти мысли пронеслись в голове Тинча, когда он, миновав толпу горожан, вырвался в первые ряды и почти что уткнулся носом в золочёные пуговицы на чьем-то мышиного цвета мундире.
– Ты куда! Стой!
Он остановился, переводя дыхание. Сейчас в его жизни должно было произойти что-то, чего он одновременно боялся и к чему неотвратимо шёл... шёл, быть может, все почти пятнадцать лет.
«Стадники» заканчивали подсчет.
– Четырнадцать – старик, четырнадцать – женщина, четырнадцать – ребёнок, а ну, иди сюда, малыш! Пятнадцать – старик, пятнадцать – женщина, пятнадцать – ребёнок. Шестнадцать – старик, шестнадцать – женщина, шестнадцать – ребёнок... Семнадцать – старик, иди, дед, иди! Семнадцать – женщина, семнадцать...
Истошный крик Кайсти показал Тинчу, что очередь дошла до его новых друзей.
– Не отдам! Не отдам! – кричала Кайсти. Разноцветная шапочка упала с её головы и по ветру трепались волосы, среди которых было несколько совершенно седых прядей.
– Не отдам! Мы брат и сестра, возьмите нас обоих! Мы пойдём вместе!
– Нельзя, никак нельзя! – покачал головой Ремас.– Великий сокровенный смысл числа пятьдесят один состоит в том, чтобы победить диавола в душах человеческих! Пятьдесят же два – это число греха!
– Смирись, дочь моя! – запел ему в тон монах. – Не нарушай таинства жертвоприношения! Отец-Создатель сурово карает сомневающихся в его благодеяниях!
– Пропустите! Пропустите же! – закричал Тинч и – прорвался-таки сквозь окружение. Теперь он стоял рядом с Ангарайдом и Кайсти.
– Я хочу пойти вместо него, о великий Олим! – поклонившись, твёрдо сказал он. – И да будет и на мне благословение Свыше!
Генерал Ремас только открыл рот, не зная, что ответить. В его взгляде Тинч отчетливо прочитал сомнение – причём, сомнение далеко не только в том, менять ли ему одного мальчишку на другого, нет...
«Господи, что мы все здесь делаем?!.» – читалось в мясистом испуганном лице генерала Ремаса.
– И правильно, сын мой, и правильно! – пришёл ему на помощь длинноволосый. – Да благословит тебя Господь Бог наш, сын мой!
– Какой я тебе сын? – негромко ответил на это Тинч. – Убери от меня свои грязные ногти!
Повернулся – и быстрыми шагами направился по живому коридору к дверям деревянного дома.
– Семнадцать – ребёнок! – объявил считавший. – Ровно пятьдесят один. Всё!
– Оли-им! – затянули в один голос «стадники».
– Как быть с остальными? – шепнул командир конвоя генералу Ремасу. Ремас перекинулся взглядом с монахом, который тяжело, с видом человека, который только что справился с такой нелёгкой, но необходимой работой, подумал, вздохнул и – с сокрушенным видом махнул рукой.
– Ладно уж, отпустите их по домам... – с облегчением приказал генерал.
– Мы до них ещё доберемся, – многозначительно произнёс монах. – В особенности – до чаттарского гнезда, что в западных горах. Я ожидаю вестей от Курады. Как только мы победим здесь, под Коугчаром, тогда мы и начнём наш святой поход, и эти безбожники запоют по-нашему, тогда и воскреснет святой отец Салаим!


2

       В портовом кабаке, где сами стены
       Плясали в дымке, трескаясь, и где
       Бурча и клокоча, пивная пена
       Катилась по торчащей бороде –

       Там лапы мореходов, пальцы-крюки,
       Их кружек бой, и рёв под небеса...
       Сшивали в этот час другие руки
       Истерзанные бурей паруса.

       Шёл разговор там, злой и торопливый,
       Что как бы утром мужа растолкать,
       Чтоб в путь неблизкий,
       с утренним отливом
       Корабль смог отправиться опять.
       «Сказ о рыбацких жёнах».
       
Хозяева таверны «У щучьего хвоста» имели такой обычай: перед тем, как подать посетителям пиво, на стол ставили миску с широкими ломтями ароматного ржаного хлеба. К хлебу прилагалась миска, содержимое которой составляла смесь из тёртого козьего сыра и мелко порубленных овощей, густо приправленных солью, чесноком и красным перцем. В ожидании кружек, изголодавшиеся гости швыряли огнедышащее месиво на хлеб и, недолго размышляя, начинали есть, что вызывало нестерпимую жажду. Ловко лавируя между большими, из струганого дерева столами, хозяйка заведения всякий раз пыталась добраться с подносом, уставленным пенными кружками, до конца длинной залы, однако это ей удавалось далеко не всегда, и жаждущие пива сами подбегали к ней, швыряли на поднос деньги, (разумеется, без сдачи), выхватывали из-под носа первых сосуды с драгоценной влагой и – с победным видом возвращались на места.
Несмотря на постоянно открытые окна, в которые прорывался штормовой ветер, под потолком таверны неистребимо клубились тучи дыма. Десятки трубок, набитых горьким анзуресским, душистым чаттарским или пряным келлангийским табаком курились не переставая. Над головами посетителей с потолка на цепях, во всю длину помещения свисала крашеная зеленым, чёрным и грязно-белым доска, вырезанная в форме морской щуки.

В этот вечер посетителей в таверне было особенно много. Хозяйка, женщина лет тридцати, привлекательная, с короткой стрижкой светлых волос, с покрасневшими от дыма, слезящимися глазами, без устали металась меж столами. Ей помогали двое слуг, однако и они не успевали подносить изголодавшимся и жаждущим то, что они закономерно и ежеминутно требовали.
– А где же ваш супруг, сударыня? – с таким вопросом обратился к ней восседающий с краю скамьи худощавый, рослый, краснолицый от весеннего загара драгун. Его дружная ватага занимала сразу два придвинутых друг ко другу стола. – Где этот чёртов бездельник? Почему он вам не помогает?
– Мой муж недавно умер, господин офицер, – робко отвечала хозяйка.
– Ого! Так ты, дочка, оказывается, богатая вдова? А может, ещё того лучше – богатая невеста? А?!!
– Вам... принести пива?
– А как ты думаешь? – заулыбался драгун. – Мы намерены сидеть до утра! Послушай-ка... Как это тебя звать?
– А вам... не всё равно? Я... пойду...
– Гриос, а может быть, её зовут Бэсти? – предположил один из чаттарцев.
– Хорошо, – согласился Гриос. – Тогда я буду называть тебя Бэсти. Ты не против?
– Мне надо идти, – залилась румянцем хозяйка, однако не ушла.
– Пускай твои молодцы сами побегают. Порастрясут жирок! А ну, сынки, освободите местечко для нашей хозяюшки! Что, никак? Тогда – прошу!
И Гриос выдвинул из-под стола своё огромное колено.
– Присаживайся, ласточка, не бойся, не обижу! Сейчас мы ребята мирные. Правда, ребята? Вот!
Бедная Бэсти не посмела ему отказать. Пунцовая от стыда, она, полуприсев на колено чаттарца, тихонько отхлебнула из кружки.
– А мы – развлечём тебя какой-нибудь историей. Кто начнёт первым?
– Вот был у меня в юности друг, – повёл рассказ один из чаттарцев .

– И вот, вбил он себе в голову... иначе говоря – влюбился как безумный в одну прелестную девицу. А девица та была, надо сказать, не наша – из соседнего села. Время пахать и сеять, землица – сытью пахнет, а у них одна любовь на уме. Не могло это кончиться добром, потому что наше селение с тем селением давнюю имело вражду, и не просто так. На колах, на ножах выходили драться! И решили образумить парня старики, а девчонку – тамошние старики, тоже, снарядили быстренько замуж.
Только не было суждено сыграться свадьбе. Наши влюблённые отчаялись и решили, ни много, ни мало, бежать... Только куда от нас убежишь! Не дали. Тогда парень, друг мой, дождался пока она заснула, достал нож и её во сне… убил... Потом вооружился саблей, заседлал на коня и поехал туда, где обычно под вечер старики собирались. Кого саблей на месте… кого конём потоптал... Потом развернул коня и, на всём скаку – в пропасть...

– Что ты о страшном да о грустном! – не выдержал другой чаттарец. А молчавший до сих пор тагркоссец добавил:

– Жил у нас в Тагр-Коссе, во времена Корвина-Завоевателя, один славный рыцарь. Звали его Ангарайд, был он беден, но удачлив и в бою отважен. И была у него любимая жена. Говорят, что сам Ангарайд был на лицо весьма уродлив, весь в шрамах, побитый, с кривым висячим носом. Вот женился он, а жена и говорит с сожалением: «Неужто и наши детки будут на тебя похожи?» А Ангарайд ей в ответ: «Чего?! Ты только попробуй родить такого, кто был бы на меня не похож!»

И тагры, и чаттарцы, и келлангийцы отряда Еминежа застучали кружками по столу, схватились за животы от хохота. И только Бэсти постаралась сделать вид, что ей нисколечко не смешно…
– Только во-от не келлангийская ли это байка? – утирая слезы, спросил рыжебородый Еминеж.
– А по-моему – чаттарская, – возразил Гриос.
– А вот – ещё одна, – продолжал тот же рассказчик. – Как-то Ангарайд обратил внимание, что когда гонят овец, то возглавляет стадо всегда козёл.

«Скажи, – спросил он у пастуха, – а ты полностью доверяешь этому козлу? Вдруг он заведёт стадо куда-нибудь в пропасть?»
«Как тебе сказать... – ответил пастух. – До сих пор таких случаев не было.»
«Скажи, – спросил тогда наш герой, – а как овцы относятся к тому, что их возглавляет какой-то там козёл?»
«Как тебе сказать... – ответил пастух. – Я их об этом не спрашивал.»
«Скажи, – не отставал Ангарайд, – а самому козлу не бывает обидно, что он возглавляет каких-то там овец?»
«Как тебе сказать... – ответил на это пастух. – Знаешь, я всё думаю: где мне достать такого умного козла, как ты?»

– А вот, вот я расскажу, тоже про Ангарайда! – вмешался в разговор другой тагркоссец.

– Случилось, что Корвин-Завоеватель задумал дать смотр войскам. Ну, а на смотр, конечно, нужно приодеться, нужна экипировка. Денег не было у Ангарайда. Дай, думает, займу с десяток монет у самого Корвина! Он меня помнит, наверняка выручит. «Это можно, – отвечает Корвин, – выдам я тебе десяток монет. Только ты, коли пришёл, покажи-ка новобранцам, как именно следует стрелять из лука!» Делать нечего, потащился Ангарайд на стрельбище. Да как взял в руки лук, да как всадил, почти не глядя, три стрелы, да в самый бычий глаз! Восхитился Корвин и тут же наградил рыцаря целым мешком денег.
Что же наш Ангарайд? Поблагодарил, конечно, ну а потом и говорит: «А когда ты одолжишь мне те десять монет, что обещал?» «Тебе что же, мало того, что ты только получил?» – удивился Завоеватель. «Да нет, не мало. Но ведь это – подарок. А насчет десяти монет ты дал мне слово, слово самого Корвина! Значит, тебе и держать его до конца!..»

– Славная история, – кивнул Дарамац. – У нас в полку, помню, лучше всех стрелял Карраден...
– Кто? – вздрогнула Бэсти.
– Карраден. Бывший моряк он, то ли шкипер, то ли штурман. Бывало, возьмёт в руки карабин: вот я, мол, сейчас покажу вам, недопёскам желторотым, как в юности охотился на морского зверя...
– Вы сказали: был? – взволновалась Бэсти. – Он что... погиб?
– Да нет, жив и здоров... Весь этот чёртов Дангар переворошил и по ниточке построил. Там сейчас такой порядочек – ого-го! Он ведь у нас теперь градоначальник!
– Факел погасил. Помните, что горел тогда, при въезде в город.
– А ещё с Даурадесом Собрание разгонял.
– Это правильно. Крысы тыловые! За нашими спинами...
– А потом он заявил, что новый парламент первым законом примет такой, в котором будет прописано: ни один последующий закон не должен бить по простому невинному человеку! Даже если приговорили, к примеру, невинного на казнь, будут давать время – а вдруг отыщется настоящий преступник!
– Как, как?
– Ну я тебе сейчас, спьяну, буду растолковывать!
– А про армию что, про армию?..
– Можно я пойду? – попросила Бэсти.
– Сидеть! – приказал Гриос. – Ну вас, тоже мне, затеяли разговор! Подумаешь, Карраден! Подумаешь, законы выдумывает! Я знаю одно: пока мы здесь воюем, он – знай, торчит где-то там, у тёплого камина. И вообще, мне его куртка мала, если хотите знать.
– Ну, а моя велика не будет? – раздался над их головами насмешливый голос.
– А это ещё кто?
Перед ними стояли двое: немыслимого роста бородатый верзила в бесформенном чёрном плаще и голубоглазый парень в потрёпанном зелёном мундире со споротыми нашивками.
– Инта каммарас, да это же Тэрри! – вскричал Дарамац.
– Истинно он! – подтвердил Еминеж. – Ты келлангиец, да я келлангиец, вот – элтэннец, вот – чаттарец... Спрашивается: кто захватил город?
– А... – наконец узнал Тэрри Гриос. – Так ты живой?..
– Вот, – указал Тэрри на своего спутника. – Его работа. Это он меня вытащил.
– А ты кто будешь такой, м-молодец? – грозно спросил чаттарец.
– Я пойду, наверное... – пролепетала Бэсти.
– Сидеть! Так кто же ты всё-таки будешь, сынок?
Таргрек упруго присел на корточки и его бородатое лицо оказалось на уровне лиц сидевших за столом.
– Кто я? Тоже... любитель складывать истории. Только… отпусти вначале эту женщину. Разве ты не видишь – у неё полно дел, а ты ей мешаешь.
– Это каких таких дел? – удивился Гриос, но, тем не менее, просьбу незнакомца выполнил.
– Ладно. Ступай пока, Зверушка...
Бэсти немедленно и поспешно удалилась, в то время, как незнакомец начал рассказ:

– Представьте себе, что состарился Ангарайд. И вот, такая незадача, заболела у него жена. Приходил священник, жену исповедовал и говорит рыцарю: «Готовься, сын мой. К утру – непременно помрёт. Я приду и всё приготовлю для последней церемонии.» Вот идёт вечер, Ангарайд сидит-печалится. Помрёт жена – кто за меня пойдёт? Только жена – ещё жива пока! Подумал он, подумал, да и – шмыг к ней под одеяло! Чтоб в последний-то раз, да!
Утром просыпается – что за чёрт, никого рядом нет. Выглянул на кухню, а там жена – здорова-здоровёхонька, пироги печет, песни напевает! Дверь открылась, священник пришёл: «Господи-перегосподи! Изыди, нечистый! Ты, Ангарайд, не иначе, как колдун! Научи и меня этому чудодейственному средству». «Да если бы я раньше знал про это средство, – задумчиво так отвечает Ангарайд, –то я бы, в своё время всех: и маму, и папу, и дедушку, и бабушку...»

Нарастающий хохот прокатился не только вокруг столов, где размещалась компания, но и по всему залу, где давно прислушивались к происходящему в этом уголке.
Не смеялся один лишь Гриос. Его лицо, горевшее от загара и выпитого пива, стало ещё багровее.
– Гриос, а ведь это в твой огород камешек, – смеясь, произнес один из чаттарцев.
– По-моему, – тихо, с не предвещающей ничего весёлого улыбкой молвил Гриос, – вы несколько забываетесь. У нас за такие слова...
Багровея более и более, он начал медленно подниматься из-за стола и одновременно с ним вставал во весь рост Отшельник. С минуту они молчаливо стояли друг напротив друга.
– Полноте, друзья, успокойтесь! – примирительно произнес Дарамац.
– Нет, отчего же? – спросил Таргрек.
– Надеюсь, господин незнакомец владеет саблей? – осведомился Гриос.
– При мне нет сабли, однако, если кто-нибудь одолжит свою – я не буду против, – ответил Отшельник.
– Ребята, ну что вы, из-за какой-то ерунды, – взволнованно вмешался Тэрри.
– А мы и не ссоримся, – спокойно ответил Гриос. – Просто мне хочется кое-чему научить этого любителя плести анекдоты не по делу. И научить здесь же и сейчас же. Пусть узнает, что нам, чаттарцам, бывают не очень понятны подобные шутки.
– Палаш? – предложил Еминеж.
– Предпочту «бодариск», – отозвался незнакомец.
Один из тагрских офицеров с готовностью протянул саблю. Таргрек взвесил «бодариск» на ладони.
– Прошу!
– Хорошо же, – проворчал Гриос, в свою очередь поводя клинком туда и сюда. – А ну, орлы, освободите-ка для нас пространство!
Столы и скамейки загрохотали, заелозили по грязному, истоптанному полу. Через минуту по центру зала, прямо под парившей в дыму у потолка морской щукой, появился широкий проход.
Таргрек сбросил плащ на руки Тэрри. Гриос ожидал, небрежно накручивая «восьмёрки» острием сабли.
– К бою! – скомандовал кто-то.
Клинки, с не обещающим ничего хорошего лязгом пересеклись. Два великана, скрестив клинки у самых рукоятей, молча, не отводя глаз, давили друг навстречу другу. Первым отступил Гриос. Вывернулся из-под руки Таргрека, сделал шаг в сторону. Мгновение – и они поменялись местами.
Какое-то время оба рыцаря, не скрещивая сабель, встав в боевую стойку, переминались с ноги на ногу, и каждый ловил малейшее движение противника.
– Не надоело? – спросил Таргрек.
В ответ, не ответив ни слова, Гриос рванулся в атаку и его клинок – раз! два! три! четыре! – несколько раз соприкоснулся с клинком незнакомца. Таргрек несколькими простыми, на первый взгляд, движениями парировал атаки чаттарца и перешёл в наступление. Взмахи клинков, почти не уловимые глазом движения, атаки и ответы заставляли шевелиться клубы табачного дыма над их головами. Ещё щелчок! – клинок Гриоса легко перерубил одну из цепей. Хвост морской щуки, мотнувшись в воздухе, упал со стуком и разделил дерущихся, которые разом отскочили в стороны. Доски пола хрустнули. Внизу, на первом этаже, должно быть, посыпалась с потолка штукатурка, потому что в дверях появились встревоженные лица.
– Быть может, хватит? – миролюбиво предложил Таргрек.
Не отвечая, Гриос сделал коварный выпад, как бы нацелив острие клинка прямо в грудь Отшельника, намереваясь сделать перевод и подрубить противника сбоку. Однако, после молниеносного ответного удара «бодариск» чаттарца полетел под ноги присутствующим.
– Ну хватит! – с укоризной повторил Таргрек.
– Пожалуй, действительно хватит! – раздался от дверей всем хорошо знакомый раздраженный голос.
У порога зала, скрестив на груди руки, стоял Маркон Даурадес.

Метнув бешеный взгляд на Таргрека, Гриос широкими деревянными шагами прошагал туда, куда упал его «бодариск». Не говоря ни слова – бросил клинок в ножны.
– Ваш спор мы разрешим другим способом. – продолжал Даурадес. – Сейчас – подайте друг другу руки и примиритесь.
– Я не против, – подавая руку, молвил Отшельник.
– Вначале сними перчатку, – сказал Гриос. – Или у твоего народа иной обычай?
– Ты прав, извини, – ответил Таргрек.
Однако, вместо того, чтобы сразу же пожать его руку, чаттарец неожиданно перевернул её ладонью вверх.
– Инта каммарас, – прошептал он, ошеломленно поглядев в глаза незнакомца. – Так кто же ты на самом деле? Кто?
После чего, столь же внезапно, жарко и сильно пожал протянутую руку.
– Прости, сынок. Кто бы ты ни был, но я... наверное, и в самом деле должен просить прощения, – проговорил он при этом. – Даура прав. Разрешим наш спор как-нибудь по-другому.
– У нас скоро будет такая возможность, – ответил ему Таргрек.

У самого выхода Гриос почувствовал, что кто-то отчаянно теребит его за рукав.
– Послушайте!
Бэсти умоляюще сложила на груди руки:
– Вы говорили, что он жив и здоров?
– И жив, и здоров, – отозвался чаттарец. И добавил, склонившись в поклоне:
– Я должен просить у вас прощения. Я вёл себя… как похотливый осёл. Если бы я знал, что передо мной… близкая женщина моего друга, я…
– Карраден – мой первый муж, – просто объяснила она. – Когда-то между нами получилось так… как в той песне…
– А тебя… вас… и в самом деле зовут Бэсти?
– Какое это имеет значение…
– Эх! Его ты ещё встретишь. А мы, судя по всему… Помолись за нас, Зверушка!

– Ты кто такой? И откуда взялся?
– С неба свалился.
– Хм. А на меня зачем набросился?
– Прости уж… Зная о тебе… И зная об этой несчастной женщине…
– Не мог объяснить по-простому, что ли?
– Значит, не мог.
– Веришь, что теперь… может по-другому сложиться песенка?
– Должна сложиться.
– Ладно. Хак! Потом поговорим.
– Может и поговорим. Всё может быть…

3
Даурадес не стал распекать Гриоса за происшедшее. Было ясно, что его заботит что-то более важное. С ними таверну покинули командиры отрядов; подчиненным было приказано срочно вернуться в свои части.
– Сообщенные вами сведения подтвердились, – обращаясь к Таргреку и Терри начал речь генерал. В кабинет один за другим проходили военачальники.
– Мы атакуем Коугчар на рассвете, – продолжал Даурадес. – За оставшееся время группам разведки – выяснить расположение батарей противника. Действовать по возможности скрытно, чтобы не спугнуть врага раньше времени. Я не думаю, чтобы нам следует опасаться «волчьих ям» и прочих подобных подарков. Они вряд ли успели хорошо укрепиться... да и заделать бреши – тоже. Они не готовы к нашей атаке.
– Их преимущество, – заметил, позёвывая, Гриос, – лишь в том, что в эту ночь им удастся выспаться, в то время как нам, скорее всего, удастся выспаться лишь на том свете.
– Пусть утешением погибшим послужит то, что они до конца выполнили долг воина, – сказал Даурадес. – Мы солдаты. А пожиратели детей должны получить то, что они заслуживают. Пленных в этом бою брать не будем. Это – приказ.
– Далее! – бросил он. И продолжал:
– Отряду Гриоса – выдвинуться на передовые позиции. Вы атакуете первыми. В вашу задачу входит прорваться в город и отбить деревянный дом, где содержатся заложники. Это надо сделать до того, как люди Ремаса приведут в исполнение приговор. Пленников тотчас вывести в безопасное место. Таковым является, например, обнесенный каменным забором двор собора…
– Ох, успеем ли? – отозвался Гриос.
– Вам может помешать лишь неприятельская артиллерия. Твоё направление – кратчайшее из тех, по которым можно пробиться к соборной площади.
– Опять эти пушкари... – задумчиво протянул Гриос. – Впрочем, была у меня одна идея... Они обычно стреляют как? Раз, потом делят пополам и снова пополам... Мы попробуем их перехитрить. Только положу я, сердцем чую, не меньше половины отряда...
– Вас поддержит отряд Еминежа. Кстати, майор... нет, полковник Гриос! По моим сведениям, ваша семья, как и семьи многих чаттарцев, находится в лагере беженцев западнее Коугчара. Надеюсь, это известие придаст вам мужества... Далее!
– Терри и Таргрек! Вам следует немедленно отправиться в порт. Какой тип судна предпочесть для вашей экспедиции – в этом я всецело полагаюсь на вас, Терри Грэйа! Я отдал приказ подобрать для вас соответствующую команду. Двадцати человек хватит?
– Многовато, – ответил Терри. – Десять-двенадцать и не более. У нас один Таргрек весит за пятерых.
– В порту вас ожидает Гурук со своей штурмовой группой. Из них подберёте тех, кто вам нужен. Вам даётся то же задание, что и полковнику Гриосу. Захватить дом, вывести заложников, в случае какой-либо задержки – обороняться до подхода наших сил. Вопросы? Нет? Можете идти.
– Генерал Макгребен, – донеслось вослед уходившим Терри и Таргреку, – Вам я поручаю наиболее ответственный участок наших позиций...
Улица встретила их шквалистым ветром и дождём. Угрюмое море рокотало за стенами пригорода.
– Весёленькая погодка! – крикнул Терри. – Как раз для приятной прогулки! Надо спешить. Ближе к рассвету Хайяк ослабнет и перестанет помогать нам. Вперед! И пусть море и ветер поднимут нас на крыла свои!