Глава 21 – Побег
Пусть я не прав... Тогда я – лев!
Старая-старая шутка
1
Тинч разведал, куда и в какое время водят единственного заключенного дома Даурадесов.
Его дома, превращенного в тюрьму.
Просто так подойти к нему теперь невозможно. Заветный сарай, где когда-то сушились яблоки, разобран на дрова. По двору постоянно шатаются солдаты. В последнее время их стало заметно больше.
Около полудня Тэрри Грэйа под конвоем водят в солдатскую столовую – близ соборной площади.
Тэрри, как обычно, улыбался и щурился на неяркое солнышко. В этот день неожиданная оттепель превратила улицу в грязное месиво из глины и талого снега, и на губах брата Тайри появлялась гримаса, когда он попадал разбитыми подошвами в очередную лужу. Бедняга. Ничего. Потерпи ещё немного. Совсем чуть-чуть...
Тинч притаился за углом, поджидая, когда заключенного поведут назад к дому. Тяжело отвисал карман куртки – там, стальным кулаком, ждал своей очереди извлеченный из тайника отцовский револьвер.
У него в запасе три патрона. На двоих конвоиров как-нибудь хватит, а там – поглядим.
Сегодня он в точности станет подобием героя книги Ратша Киппина…
Прошло время и Тэрри повели обратно. Тинч крался следом по безлюдной улице. Перед ним маячили две спины, две широких зелёных спины конвоиров. Он нащупал в кармане холодную шершавую рукоять и осторожно взвёл тугой непослушный курок.
Теперь надо просто поднять револьвер и выстрелить. Вот в эту спину. Или вначале в ту? А потом – ещё взвести курок и ещё выстрелить. Второй не должен успеть обернуться...
Тинч надеялся, что всё это получится о быстро и ловко. Главное – не трусить. Он не трус. И всё-таки что-то мешало…
Одно дело – стрелять из револьвера в мишень. И совсем другое – разрядить револьвер в спину ничего не подозревающему человеку.
Солдаты ковыряли в зубах спичками, покуривали сигары, перекидывались словами с Тэрри. Глинистое месиво чавкало под их ногами.
Что они в конце концов сделают с ним? Оставят в живых или просто пристрелят, как только окажется, что города не удержать?
Он был почти готов выхватить револьвер из кармана, как почувствовал на плече чьи-то пальцы.
Рядом с ним, усмехаясь и тоже ковыряя палочкой в зубах, стоял капитан Деннес.
– Плохой мальчик, – весело сказал Деннес. – Просто какой-то паршивец, а не мальчик. Ты что это всё время крутишься около дома, а? Я знаю, кто ты такой, щенок Даурадеса!
Нет, Тинч не стал стрелять сквозь карман, тем более что именно за правое плечо держал его келлангиец. Он просто нагнулся и, захватив левой рукой пригоршню грязи, влепил ее прямо в ухмыляющийся рот капитана Деннеса.
Белобрысый келлангиец от неожиданности охнул, потерял треуголку, схватился за лицо, закашлялся, потянулся за оружием. Клацнула защёлка кобуры…
И неизвестно, чем могло закончиться дело, если бы за их спиной вдруг не выросла исполинская фигура Таргрека, который одной рукой перехватил готовый выстрелить револьвер, а другой – нежно, почти ласкающе, придавил келлангийцу горло.
– Не спеши, – прошептал Отшельник. – Не надо шуметь. Лучше протри личико, вот так, вот так... Умница.
Посеревший лицом капитан Деннес, предпочитая не дёргаться, с тоской поглядывал вослед уходящему конвою.
– А теперь, – продолжал Таргрек, – окликни этих весёлых ребят. У тебя к ним нашлось неотложное дело, не правда ли? Тинчес, забери у господина капитана его игрушку. Пусть у тебя будет две.
Спустя несколько минут оба конвоира, связанные спина к спине, сидели в зарослях ивняка. Поблизости от них, прикрученный ремнём к согнутому стволу старой ивы, томился капитан Деннес.
– Всё! – объявил Отшельник, выводя из-за деревьев трёх оседланных конёй. – А теперь, ребята – ноги!
2
Таргрек старательно подтянул стремена вначале коню Терри, а затем коню Тинча. Терри попробовал было помогать, но Отшельник напомнил ему об эпизоде, бывшем несколько дней назад (это именно его нечаянно подстрелил Гриос, хотя Терри следовало бы знать, как подтягивают стремена). Терри сконфузился. Его постоянно улыбавшееся лицо выразило уважение.
– Откуда вы взялись, ребята?
– Откуда, откуда, – проворчал бывалый Тинч. – Из-за угла, разумеется.
– А ты неплохо сидишь в седле, – оценил Терри, когда Тинч легко взлетел на лошадь и совершил пробный кружок по улице.
– В первый раз, – не выдержал – похвастался тот. – Просто я наблюдал, как это делают другие.
– Первым пойдешь ты, Терри, – скомандовал Таргрек. – Тинч, отдай ему один из револьверов. Ты пойдешь вторым. Ну, а я, как водится, сзади. У меня спина пошире… Жаль, посох придется оставить здесь.
С этими словами он, будучи в седле, воткнул свой верный посох высоко в щель стены.
– Понадобится какому-нибудь доброму человеку! А теперь, наш курс – к Южным воротам. Далее – в направлении Урса. Там должны стоять тагркосские части. Вперёд!
Терри, который до этого переоделся в мундир караульного, тронул шпорами коня. Тинч последовал за ним.
Скакать верхом оказалось не простым делом. Кое-как разобраться с уздечкой и не ошибаться, перекидывая поводья то вправо, то влево ему удавалось, но то ли Таргрек перестарался, выбирая лошадку потише, то ли секрет был в небольшом умении ездока, но сколько Тинч ни старался, конёк шёл неторопливой рысью, и лишь недоумённо косился, когда наездник с усилием вбивал ему в бока каблуки сапог. Обнаружилось, что конь обладает редкостной привычкой не перешагивать, а перепрыгивать через малейшие препятствия. Поминутно чертыхаясь, Тинч окрестил его Попрыгунчиком.
Впрочем, резвая езда по городу, наполненному солдатами и «стадниками» могла бы кого-нибудь насторожить. Фигура же Терри в лихо заломленной треуголке служила надежным паролем – вдобавок к тому, что пароль устный также был получен от перетрусившего капитана Деннеса.
Они почти беспрепятственно добрались до Южных ворот, где стоял в карауле сильный отряд солдат. Здесь могли потребовать не только устный пароль, но и пропуск.
– Не будем спешить! – крикнул Таргрек. – Тинч, Терри! Остановимся на минуту!
Соскочив с коня, он, как ни в чем ни бывало, принялся поправлять седло.
– В чём дело? – осведомился громким шёпотом Терри. – Пара выстрелов и – вперед!
– А потом? – спросил Таргрек.
– Тогда чего мы ждём?
– Часы должны пробить полдень, друзья. В своё время, если ты помнишь, – а Тинчи помнит наверняка! – Даурадес служил...
Отдаленный гул взрыва донесся со стороны Западных Ворот.
– ...инженером по взрывным работам, – договорил Отшельник.
В это время в отдалении грянул второй взрыв, за ним, ещё ближе – третий. Четвёртый взрыв снес оба столба Южных Ворот. Посыпались камни, площадь вокруг заволокло известковой пылью. Кашляя и бранясь, из белого облака, что поднялось на месте взрыва, выскакивали зелёные фигурки солдат.
– Коней держите! – крикнул Таргрек. – Инта каммарас!
Все трое находились в сёдлах, когда пятый и шестой взрывы сокрушили обе стены справа и слева от ворот.
– А теперь – шпоры! – скомандовал Таргрек.
Они ворвались в белое облако и на мгновение потеряли друг друга из виду. Тинчу пришлось приложить все усилия, к тому, чтобы Попрыгунчик не вздумал поворотить назад. Сгоряча он выхватил из кармана заветные чётки и... – щёлк-щёлк! – ожёг коня хлестким ударом по крупу. Это помогло. Обиженный Попрыгунчик рванулся вперёд с необычайной скоростью, едва не сбросив седока. И тут он вполне оправдал свою новую кличку. Тинч нервно сжимался в седле, всерьез опасаясь в следующий миг расшибить голову о камни, в то время как они без труда перелетели вначале над упавшей решёткой, затем – раз! два! три! – над запорошенными пылью, шевелящимися телами людей, над упавшими каменными столбами и – наконец вырвались из облака по ту сторону ворот. Следом за Терри и Тинчем из облака, запорошенный белой пылью показался Таргрек...
– Не останавливаться! Быстрее, быстрее! – кричал Отшельник.
Дорога на Урс легла перед ними, но здесь как из под земли вырос конный разъезд. Положение спас Терри. Лишившийся треуголки, с припорошенными известью волосами, запыхавшийся... – несколько выразительных фраз, сопровождаемых жестами, заставили келлангийцев расступиться.
– Срочное донесение генералу Ноублу! – только и успел понять Тинч, и они помчались прочь от Коугчара.
Грохот взрывов провожал их в протяжении получаса. Его сменил грохот пушек, доносившийся от Урса. Навстречу стали попадаться одиночные и группами по три-пять кирасиры – на взмыленных конях, без пик, не обращавшие на них никакого внимания. Справа, по чавкающей талой глине и слева, поднимая тучи песка, они проносились мимо десятками и им не было конца. Гром канонады стал громче. Наконец, прямо перед беглецами возникли летевшие во весь опор с обнаженными саблями всадники в коричневых мундирах. Тут и там между ними и отступавшими вспыхивали недолгие схватки.
Кони опрокидывались вверх копытами, увлекая седоков; звон сабель, выстрелы, крики и проклятия по-тагрски и по-келлангийски слышались отовсюду. Беглецы оказались в самой середине схватки, и неизвестно, чем бы закончилось это приключение, если бы их не окружили плотным строем тагркоссские кавалеристы. Чей-то клинок прошёлся по стволу револьвера, лишив Терри защиты. Вслед за этим с десяток крепких рук схватили их со всех сторон и стащили с коней прежде, чем они смогли что-либо возразить.
– Прекратить сопротивление! Вы в плену! – на ломаном келлангийском приказал кто-то.
– Мы сами бежим из плена! – возразил Отшельник.
– Кто такие? – спросил командир отряда.
– Терри, лейтенант гвардейского драгунского полка Маркона Даурадеса, – поспешно объяснил Терри. – Эти двое – со мной. Помогли бежать. Мне необходимо срочно переговорить с генералом!
– Майор Вьерд, – отрекомендовался тот. – Болтать некогда. Далеко до Коугчара?
– Рукой подать!
– Инта каммарас! Ну да ладно… Упустили с десяток прохвостов – беда небольшая. Я дам вам двоих... нет, троих провожатых. Вернуть им оружие! Ты, ты и ты! Проводите их до Урса! Остальные – за мной!
И весь отряд, за исключением трёх назначенных Вьердом кавалеристов, умчался по дороге на Коугчар.
– Постойте! – крикнул Тинч и, соскочив на песок, передал поводья Попрыгунчика в руки Терри Грэйа. Не переставая разминать затёкшие ноги, на прощанье потрепал конька по запылённой упругой шее.
– Дальше я не поеду. Пускай отец сам, если хочет, ищет меня в Коугчаре.
Терри непонимающе завёл глаза.
Таргрек тяжело вздохнул.
– Отец был бы рад увидеть тебя…
– В самом деле? – насмешливо спросил Тинч, подбрасывая на ладони камешек. – Передайте: я буду ждать его там, где было условлено. Передайте ему это, пожалуйста.
– Трабт ансалгт... – сказал, понурясь, Отшельник. – Быть может, ты и прав.
– Трабт ансалгт! – уверенно подтвердил Тинч. – Да, и ещё. Это отцовский револьвер. Мне он не нужен... Что передать ребятам, Таргрек?
– Надеюсь, мы когда-нибудь увидимся. Вы... не особенно там зарывайтесь, смотрите.
– Возьми хотя бы коня, – посоветовал Терри.
– Коня? – переступил с ноги на ногу Тинч и щелчком отправил камешек в скалы. – Да нет... Куда я с ним денусь... Пешком вернее. Да и не гоже моряку – в седло...
– Это правда, – подтвердил Таргрек, по-доброму усмехаясь в сторону Терри.
3
И вот он опять в одиночестве, под шум прибоя пробирается к родному городу. С ним незримо шагают все друзья – и те, с кем он за эти годы и дни успел повидаться и те, о которых только слышал. Они – команда одного корабля. Перед ним мелькают мускулистые загорелые руки, что вращают рукояти кабестана, и – тяжёлый, в морской траве, зелёный якорь выползает из глубины моря...
Ему вспомнилась старая песня, из тех, что напевают во время работ палубные матросы. Любимая песня Тосса:
– Играет волна, набегает и бьёт волна,
Навеки остались вдали суета с тоской,
Нас берег далёкий не ждет – платим мы сполна
За то, что мы отдали душу волне морской.
За то, что захлопнули крепко тугую дверь,
За то, что свободны, как боги плывём теперь,
За то, что в земле упокоиться не суждено.
И холодно море, и горько от слёз оно...
Вдали, у горизонта, одна за другой мелькали вспышки, протяжный гул орудий, похожий на гул набатного колокола, глухо долетал до берега. Там рушились объятые пламенем крестовины мачт и падали на палубу горящие, в дыму паруса. Абордажные команды на вельботах, паля картечью из уключных пушек, прорубают топорами борта и, потрясая кортиками, карабкаются в трюмы. Сквозь пробоины в накренившиеся корпуса кораблей хлещет вода...
– Да, дикому морю, безумному морю в дар
Летит наш, великой и грозной судьбы драккар!
И лапы морские, как тысячи лет тому,
Швыряют нас к звёздам
и снова несут во тьму…
Но парус наш – туго!
Моряна-подруга,
Веди нас на волю,
Веди за собой!
Пусть плавать – непросто,
Наляжем на вёсла!
Не спи, рулевой!
Не зевай, рулевой!
Кто ему рассказывал об этом? Хэбруд или Моуллс?
– Уйдем без оглядки, не внемля ничьей мольбе,
Пусть грешников старый Ниорд
приберёт к себе –
На чёрное дно, отдохнуть от забот мирских,
На белое дно, веселить дочерей морских!
Простят нам, быть может, и это, простят и то,
Позволят в молитве глаза и сердца отверзть,
И только свободы никто не простит, никто,
Свободы, в которой
Судьба, и Любовь, и Смерть!
Менялся ветер. Тинч знал, что прибой обязательно окрепнет к вечеру.
Ожидалась сильная буря. На суше и на море.
4
В Коугчар, пробираясь задворками, он вернулся к вечеру. На маяке его встретили тревожно. Куда-то ушли после обеда и до сих пор не вернулись Ангарайд и Кайсти. Бычье Сердце, Пекас, Йонас и ещё несколько ребят обежали весь город, однако, им не помогло даже то, что они взяли с собою пса. Следы брата и сестры обрывались около рыночной площади.
– Они найдутся. Обязательно найдутся, – уверенно сказал Тинч, поглядев в чётки. – Завтра. Завтра, похоже, я сам разыщу их...
«Боже, какое это великое слово «завтра»...»
Кто это произнёс? Когда? Где-то и когда-то в Бугдене...
Да, именно там... – подумал он, проваливаясь в сон.
Ночью его разбудило поскуливание собаки. Шум ветра и непрерывный грохот врывались в окна, заткнутые тряпками. Сверкало. Потом всё перекрыл нарастающий плеск дождя и – новый грохот, и новая вспышка молнии...
– Гроза, что ли, – пробормотал он, снова соскальзывая в долгий, тягучий как патока сон.
– Гроза, инта каммарас, – как будто шепнул ему кто-то на прощанье. – По всему Таккану – сплошная гроза. И в Урсе, и в Бугдене.
Спать...
Той ночью, во время ранней весенней грозы, молния ударила в шпиль дома Даурадесов. В тот час внутри все, включая охрану, спали крепким сном. В суматохе мало кто из нынешних жильцов сообразил, как должна открываться входная дверь… Выходы в окна преградили решётки. К утру от дома остались лишь чёрные стены да флюгер, где блестевший от дождя чеканный скорпион по-прежнему изгибался дугой, нацелясь жалом в собственную голову.
«Трабт ансалгт!»
Тинч спал, не подозревая, насколько близким герою книги Ратша Киппина он стал в эту ночь…