Шарик

       

       Шарик выскользнул из рук маленькой девочки и полетел. Вот она - Свобода! Он мечтал об этом всю свою жизнь. С тех самых пор, как надувшись, рванул вверх. Полёт правда длился недолго. Почти сразу веревка на шее натянулась – рывок, и он остановился. Мечтал он об этом и после, в Зоопарке, когда они с девочкой стояли у клетки с медведем. Тот словно маятник бродил от стены к стене, изредка бросая на посетителей затравленный взгляд. Иногда останавливался, садился и, протягивая через решетку когтистую лапу, выпрашивал подачку. Было жалко и стыдно смотреть на этого исполина.
       А орел? Он неподвижно сидел на верхней ветке сухого дерева в самом центре вольера, и казалось спал. Потом вдруг просыпался, вытягивался, будто готовясь к полету, расправлял могучие крылья, но, осмотревшись, опускался, закрывал глаза и снова впадал в транс. Орла было жалко особенно. Ведь небеса и его стихия. Как же, наверное, тяжело всю жизнь видеть небо в мелкую клетку. А потом они шли к метро. Моросило. Кругом были люди, много людей. Хмурые, усталые лица, грязный тротуар, низкие свинцовые облака. Был темный, сырой осенний день. «А хорошо бы сейчас туда – за облака» - мечтал Шарик. Но девочка крепко сжимала верёвку в своей руке.
       И вот случилось! Свобода! Теперь наверх - к солнцу, к свету! Подальше от этой серой, гнилой унылости. Неожиданно он ударился головой обо что-то твердое. Отскочил. Попробовал еще раз – стена. Он вспомнил: метро, длинная движущаяся лестница, круглые своды, высокие купола. Собственно это им он и обязан своей свободой. Купола были расписаны красивыми картинками. Показывая маме на одну из них, девочка на мгновение забылась и разжала ладошку. На куполе, который оказался на его пути, были нарисованы голубое небо, белые облака, яркое солнце. Всё как настоящее. Он примостился на краю небольшого облачка и вздохнул: «А все-таки это тоже свобода. И главное - он выше всех!» Отсюда, сверху, люди казались такими маленькими, смешными. Они, как муравьи, сновали по платформе в ожидании поезда.
       Неожиданно задуло. Потом сильнее, сильнее. Под напором ветра Шарик начал медленно опускаться по покатому своду. Был уже настоящий вихрь, когда из туннеля вылетел поезд. И сразу стихло. Шарик неспешно вернулся на свое место. Двери вагонов открылись. Платформа опустела. Поезд тронулся и исчез в черном туннеле.
       Через минуту всё повторилось. На этот раз ветер был еще сильнее. Подхваченный воздушным потоком он чуть не нырнул в переход, ведущий на соседнюю станцию. Но ветер стих, и Шарик снова заскользил вверх, к своему облачку. А так хотелось туда. Ведь поезда там шли в другую сторону. Совсем в другую!
       От постоянного трения о стены кожа у Шарика стала совсем тонкой. И однажды, она не выдержала, Шарик лопнул и бесформенным клочком опустился на пол. Люди вокруг спешили по своим делам. Они не обращали на него никакого внимания. Ему хотелось крикнуть им, что это он - Шарик, что это он только что был там – наверху, выше всех. Но чей-то каблук прижал его к полу, и только жалобный писк вырвался из груди.
       И всё. Тишина.