Глава 6 – Шортаб (окончание)
Нынче, когда рассветёт,
Время Ветров нас застигнет,
Время, в котором мы снимем
Последнюю жатву войны.
Прогони прочь утро,
Оденься в латы дня!
«Так сказал Даурадес».
Изначально я не был приписан к главному войску. Я радовался случаю проявить себя и заслужить славу открывателя новых стран и новых народов. Я не предполагал, что судьба поставит меня во главе воинов, и что именно мне выпадет честь провести их через половину Азии.
И как я отказался бы от возможности помочь нашим грекам… чьи бараньи глаза пёрли на десять стадий вперёд, чьё войско могло и должно было исключительно шагать, до спасения, до смерти, до какого-то конкретного пункта назначения?
Ксенофонт, «Комментарии к «Анабазису»
1
Гриос, пригибаясь, вошёл под низкий потолок. Короткий полутёмный коридор был чисто выметен и заканчивался тупиком, где в нише помещалась горевшая ровным пламенем керосиновая лампа. Ближайшая дверь была приоткрыта. Из-за неё рокотал настойчивый голос:
– ...Камуфлет. Это случай, когда снаряд взрывается достаточно глубоко под поверхностью почвы. Взрывная волна и осколки, разумеется, отсутствуют. Вспучивается земля, много шуму, много вони, более ничего... Что? Да, именно так...
– Так в стволе пушки взрыва и не происходит! Случись такое – орудие разнесёт в лохмотья... Да, да, быстрое горение!.. Насыпают дорожку пороха и по скорости движения язычка пламени определяют... Удивительно, Норт, что вы, второй год нося сержантские нашивки, до сих пор не знаете такой простой вещи. Вы правы, спрашивает умный. Дурак – делает и портит...
– Келлангийцы? Вне всякого сомнения – лучшие артиллеристы в мире... – как бы слегка раздраженно продолжал голос. – Ведь вы, идя в армию, не рассчитывали, что всю жизнь будете воевать с вооруженными вилами селянами? Занятие окончено.
– Встать! Смирно!
– Вольно, разойдись.
Дверь распахнулась и в коридор шагнул невысокий худощавый человек в куртке с полковничьими нашивками. Острый взгляд холодных, зеленовато-серых глаз царапнул по лицу Гриоса.
– Пройдите в кабинет, – ледяным тоном произнес он вместо приветствия.
Кабинет полковника встретил Гриоса неярким мерцанием. Потрескивали угольки в камине. Единственное окно закрывала глухая, серая, будто вырубленная из камня штора. Рядом с собой чаттарец заметил кресло. Широкое, удобное кресло с подлокотниками, спинкой в сторону входа. В другое кресле, у камина, нога на ногу в начищенных до блеска сапогах, сел Даурадес. Низкий столик по его правую руку был завален бумагами, поверх которых лежали заложенная карандашом книга и «бодариск» в тяжёлых, украшенных чеканным узором ножнах.
Чаттарец узнал ножны. Когда-то, в оружейной мастерской, он сам выбирал этот клинок…
Гриос шагнул в кабинет, прищелкнул каблуками и встал навытяжку. Дверь за ним клацнула, закрывшись.
– Вольно, капитан, – услышал он усталое. – Я вас слушаю.
Маркон сидел прямо, его лицо показалось чатттарцу постаревшим… впрочем, Маркон как и тогда, в двадцать два, так и теперь, в тридцать семь выглядел лет на десять старше своего возраста. Зрачки глаз у Даурадеса были окружены странным, словно из глубины идущим светом. Глаза глядели в упор, их взгляд невозможно было выдержать.
«Привет, дружище...» – хотел было сказать Гриос, но неожиданно слабым голосом проговорил:
– Вы ошиблись, полковник. Я не капитан, и даже не офицер, просто рядовой чаттарской гвардии, хотя сейчас этой гвардии, может быть, уже не существует...
– Поскольку её не существует, – повторил он с пересохшим ртом, – я должен найти... какую-нибудь другую службу... хотя, моя семья, может, и не ждёт меня, потому что...
Ему очень хотелось крикнуть кое-что иное, высказать всё в двух или трёх словах, но эти, два или три слова куда-то запропастились, и он через силу тянул и тянул из себя чужие, тагрские слова...
Даурадес, не отрываясь, изучающе глядел на него. Короткие щетинистые усы дёрнулись в усмешке.
– И? – коротко спросил он.
– В общем, что хочешь делай, Маркон... Я пришёл к тебе. Можно я присяду?
Даурадес указал на пустое кресло:
– Слушаю тебя.
– В Коугчаре, летом, – торопливо заговорил чаттарец, – я встретил твоего сына...
– Я знаю. Он сообщал мне об этом.
– Да. То есть... Я не знаю. Ты знаешь, что сейчас творится в Коугчаре? По городу который день погромы. Убивают чаттарцев и элтэннцев. Жгут дома. Моего дома тоже... нет. Что с семьей – я не знаю...
Даурадес покачал головой:
– Там творится то же самое, что творилось в вашем Ифисе, пятнадцать лет назад. Тогда, мне помнится, жители тагрских кварталов бежали «к себе в Тагр-косс», сжигая за собой дома. Был такой, если ты помнишь, Каррабо. И была такая, если ты помнишь, «Освободительная Армия Чат-Тара»… Ничуть не лучше «отрядов народной обороны», что под знаменем некоей «Новой Церкви» крутят политику в Коугчаре и Урсе...
– В твоем доме живут келлангийцы, – продолжал Гриос. – Генерал Хорбен. Тинчеса я в городе не видел. Наверное, он до сих пор... где-нибудь в Бугдене. Скажи, Маркон... До меня дошёл странный слух… Это ты сказал ему, будто меня... будто я... убит?
Даурадес легко сорвался с кресла и заходил по комнате.
– Тебе было бы лучше, если бы я говорил, что моим учителем по жизни был предатель? Да, я понимаю, что майор Курада грозил тебе смертью жены и ребёнка всякий раз, когда требовалась очередная подпись...
Гриос молчал.
– Моего имени ты им так и не назвал... – холодно продолжал рассуждать Даурадес. – Чем вынудил меня придумывать оправдания тому, почему за другими приходят и других вызывают, а меня даже не допрашивали ни разу. Посему я выбрал отставку… и прочее… А что было потом – тебе наверняка известно.
Гриос, словно наяву, увидел плывущее ему навстречу окровавленное лицо человека там, на улице.
– Маркон, зачем же так... ведь я... в то время... простил тебе даже Нанни!..
– Как это «простил»?
– Маркон! Если уж всё так пошло, я хочу, чтобы ты знал. Это я тогда… бросал в окно камни. Пойми, я не в силах был так, просто-запросто…
– Только камни? А остальное? Как насчёт остального?!. – и Даурадес замолчал, выжидая. Только глаза его впились в собеседника.
– Какое остальное? – воскликнул Гриос. – Ты пойми, почему я это делал! Ведь я любил именно её, а не ту стерву, от которой у меня сейчас одна дочь родная, а двое других детей… неизвестно от кого. Я разрывался пополам, хотя понимал: ты молодой, энергичный, и тоже любил её больше жизни, а я, солидный и уже женатый. Но я не мог не швырнуть злосчастный камень. Боль, обида… и на себя в том числе… Впрочем, для меня всё то, что было... давно в прошлом. Давай оставим прошлое в покое…
– Сейчас я хочу проситься к тебе в полк. Некуда мне больше идти... – завершил он.
– Отчего же? – в голосе Даурадеса по-прежнему сквозил холодок. – Назревает потасовка. Добротное пушечное мясо позарез будет нужно везде. А с нами, знаешь ли – хлопотно. Придавили к горам, без боя не вырваться. Ты же – твёрд рукой, но мягок сердцем. Что, если повторится то, что случилось пятнадцать лет назад? Пусть всё действительно останется в прошлом.
– Что тебе говорить, – сказал Гриос, поднимаясь из кресла. – Ты ничего не поймешь. Наверное, потому что ты не чаттарец.
– Да, потому что я не чаттарец, – повторил Даурадес с морозцем в голосе.
Теперь они стояли друг напротив друга. Гриос первым не выдержал прямого взгляда и отвернулся в сторону окна. Из-за прикрывавшей окно шторы ему были видны угол двора, и брёвна, и люди у брёвен. Гурук, поставив ногу на чурбан, деловито спорил с одним из сержантов. «В конце концов, кто мне эти люди? – внезапно подумал чаттарец. – И что я здесь делаю?»
Быть может, ему надлежало высказать Маркону многое из того, что собиралось в нём эти годы. Быть может, следовало сказать, что он совсем не такой представлял себе их будущую встречу.
– Я всё понял, Маркон, – сказал он. – Действительно, кто я такой, чтобы передо мной раскланиваться?.. Камушек на дороге. Можно подобрать, а можно и оставить, пускай себе лежит. Может, подберут другие. Спасибо, что величал меня по-старому – капитаном... Разрешите идти?
– Идите.
Стук многочисленных копыт доносился с площади.
«Да будет же и тебе дано, – пожелал в сердцах чаттарец, – увидеть обгорелые развалины твоего дома. Не знать, что случилось с твоими близкими...»
Пожелал – и сам испугался: нет, нет! Не надо этого!..
Когда имеешь чёрные глаза, почему-то вспомнилось ему, – будь осторожен в своих пожеланиях. Сбудутся...
И всё-таки между ними было сказано далеко не всё…
За молчанием Маркона скрывалась какая-то тайна.
Чего-то не договаривал Даурадес…
2
Выйдя во двор, Гриос неожиданно столкнулся с теми, кого сейчас меньше всего желал не то, чтобы видеть – помнить.
Впереди, сняв шляпу и обнажив великолепные седины, вышагивал красивый, статный келлангийский генерал. За ним теснились двое или трое офицеров. Замыкал группу низенький круглолицый человек в генеральской шинели – вчерашний майор Курада.
– Не может быть! – разводя руками, воскликнул бывший начальник секретной службы. – Это вы, Гриос! Куда вы так спешите? А я-то как раз очень желал бы с вами поговорить. Совершенно, знаете ли, не думал встретить... Как жена, как дети…
Гриос, не отвечая (а мог бы ответить, и как ответить!), шагнул на улицу, напоследок хлопнув дверью так, что стоявший подле неё часовой удивлённо заморгал глазами.
– Эй, чаттарец! – поймал его за локоть Гурук. – Ну что? Решил дела? А, чёрт... Я же говорил тебе: сегодня он сам не свой. Ну, не беги, остынь немного!
Гриос стиснул зубы. Могло показаться – от гнева. На самом деле он просто боялся расплакаться – всерьёз, здесь, при всех.
Гурук тянул его за локоть.
– Садись, расскажи, как было дело. Закури, вот!
– Господ офицеров Каррадена, Бустара, Донанта и Теверса – к полковнику! – объявили от крыльца.
Гриос, двигаясь почти ощупью, опустился на бревно, как спросонок потёр ладонями лицо...
– Что это с ним? – спросил кто-то, проходя мимо. Чаттарец слышал этот голос сегодня.
– Дом у него сожгли в Коугчаре, и семья пропала... – объяснил кто-то. – Хочет вот к нам попроситься.
– Харрака-саттара бинча! – грязно, по-элтэннски выругался другой знакомый голос. – Волчье семя! Ничего, скоро они все у нас будут кровью умываться!
Гриос поднял воспаленные от слёз глаза. Капитаны Бустар и Донант поднимались по ступеням крыльца.
От волнения его начала пробирать зевота и он, не сдержавшись, зевнул – глубоко--глубоко, так глубоко, что из его горла вырвался наружу не то стон, не то вой...
– Ну вот! – весело крикнул, обнимая его за плечи, Гурук. – Была у собаки одна песня – и ту отнял!
Громкий хохот собравшихся привёл чаттарца в чувство.
Отовсюду потянулись руки с набитыми трубками. Гриос покачал головой и, сам невольно улыбаясь, полез в карман шинели – за своей...
Посиживая на бревнах, они дымили и молчали.
– Ты так, сразу, не уезжай, – сказал Гурук. – Может, он передумает. Я его знаю...
Келлангийский отряд под белым флагом спешился неподалёку. Солдаты его держались особнячком, не решаясь приблизиться. Лишь командовавший ими здоровенный рыжебородый кирасир, на ходу отвинчивая крышку фляги, добрался-таки до брёвен и – застыл вверх бородой.
– Что, парнишка, жя-абры пересохли? – осклабился кто-то.
Келлангиец в позеленевшем панцыре и остроконечной каске здорово походил на рака, только что извлечённого из воды. Это служило поводом постоянных насмешек со стороны тагров. Глотнув, он с усилием отвалился от фляги и замер, тяжело дыша в своих доспехах. Выпученными голубоватыми глазами обвёл окружающих, мол: да, братцы вы мои... Вскинулся, присел рядом с Гуруком и Гриосом.
– А-а ведь я тебя зна-аю, – обратился он к чаттарцу. Говорил он по-тагрски, но чуть-чуть растягивая гласные. – А-а ты меня не помнишь?
Гриос молчал. Не до того было.
– Хорошо бе-егает твоя коняжка! Не продашь, коне-ечно? Жаль... Всё утро за ним гоняюсь! – объяснил кирасир окружающим. – Кабы не его ворона-ая...
– Впрочем, во-от что, – прибавил он, сделав надрывный глоток из фляги, – может, ты не против был бы узна-ать, что случилось с рыбаками, у которых ты оставил парня? Или ты и э-этого не помнишь?
– И... что же вы с ними сделали? – спросил чаттарец.
– Да ничего-о! Удивительная шту-ука. Тот, кого ты подстрелил, оказался келлангийцем. Бывший военный моряк, дезертир, с хорошим келланнгийским именем – Терри Грэйа...
– И... и что же?
– А то, что он, очухавшись, чуть ли не слёзно просил не причинять вреда тем, кто оказал ему первую помощь. Мы и впрямь расчувствовались... и оставили их в покое. Предварительно, разумеется, перевернув весь дом, потому что вёз с собой этот славный Терри некое донесе-еньице, которое самым таинственным образом исчезло. И лишь потом кто-то сообразил, что пропасть пакет мог одним только способом. Что за чёрт, в конце концов! Мы пасём парня чуть не от самого Дангара, а тут врывается какой-то синий гварде-е-ец и путает все карты. Мы – тысячу извинений хозя-аюшке, – не такие уж мы и звери, между прочим! – и в погоню за твоей милостью... Дальше ты знааешь – не догнали! Узнав о сём, генерал Хорбен меняется в лице и решает, прервав завтрак… – о-о! – сейчас же ехать на переговоры к Даурадесу... И тут, по приезде, мне в руки кто-то из ваших потихоньку сует вот э-это!
Кирасир достал из-под панцыря сложенный вчетверо листок газеты «Подъем!», развернул и показал собравшимся:
– Каково, а-а?!
Затем, обернувшись к Гриосу, протянул руку:
– Почёл бы за честь быть вашим другом! Я – капитан Еминеж.
– Ну, как тут, у вас?
– А у вас? – спросил Гурук.
– Дымком попахивает.
– Так ведь и у вас тоже.
– Тебе что, ты дома. А э-этот, – Еминеж указал глазами на крыльцо, куда ушёл генерал Хорбен, – всё герои-из-зма жаждет. Желает не меньше, как спасти мир. В качестве, так сказать, защиты национального престижа. А что до того, хочет ли мир спасаться... Чё-орт его знает... Заварит – густо, разбавит – пусто. Солнышку не простит, что оно светит! И мы вместе с ним, чувствую – опя-ать полезем пальцем в чужую ноздрю. Я-то, например, ни против кого зла не держу, ни против тагркоссцев, ни против чаттарцев...
– И всё-таки – ты здесь и при оружии, – заметил кто-то.
– Так для оборо-оны же...
– А по мне, – лениво, прищурясь левым глазом на солнце, заметил Гурук, – как говорят у нас на Кайратоне, каждый, кто пришёл, не спросясь, в мой дом с секирой – враг, и обращаться я с ним буду как с врагом... И нам, тагркоссцам – тоже хватит. Помотались по свету проклятьем всех широт… Пора бы и дома порядок навести!
– А я бы то-оже сейчас – домо-ой... – так же щурясь на проглянувшем солнышке, ответил кирасир. – И без того шкура – заплата на заплате... Да ведь не отпустит, сволочь.
3
– Господин полковник, – без предисловий начал речь генерал Хорбен, – меня очень тревожит состояние дел в вашем подразделении. Насколько я понял, отношения между солдатами и офицерами у вас панибратские! Что это за посиделки, что это за кулачные бои под окнами?
– Ребята называют это «бодачкой», – перебил, улыбаясь, Карраден. – А что, неплохо дерутся.
– Как я вижу, дисциплины в полку – никакой...
– Хорошо, господин генерал, я всё понял, – мягко вмешался Маркон Даурадес. Он по-прежнему восседал в любимом кресле и даже не подумал встать при появлении генерала. Его руки в боевых кавалерийских перчатках покоились на подлокотниках.
– Я приму к сведению ваши замечания. Полагаю, вас привело к нам не только это?
Отворилась дверь и в кабинет прошли изрядно запыхавшиеся Бустар, Донант и Теверс.
– Итак, начнём, господа?
– Слово вам, генерал Хорбен.
Хорбен присел в то же кресло, что до того занимал Гриос – глаза в глаза с Даурадесом. Знаком приказал одному из офицеров развернуть карту.
– Скажу прямо: у меня нет ни времени, ни охоты препираться с вами. – сказал он именно в глаза Даурадесу. – Обстановка в стране постепенно выходит из-под контроля.
– Из-под вашего контроля, – заметил Даурадес.
– Вам, должно быть, известно, что происходит в городах Южного Тагр-косса? Да, несомненно, мы примем соответствующие меры к наведению порядка. Теперь, на очереди ситуация с вашим отрядом. Нас вполне мог бы устроить такой выход из положения, когда ваши солдатики, сложив оружие, мирно отошли бы на квартиры в Бугден. Более того, лично вам… господин полковник... я мог бы, в силу признания ваших несомненных военных заслуг, гарантировать закрепление за вами этого звания.
Даурадес молчал. Только руки двумя чёрными пауками закопошились на подлокотниках.
– В Бугдене, – продолжал Хорбен, – мы разместим ваших солдатиков на удобных квартирах, где они сумеют смыть с себя гарь и кровь элтэннской мясорубки. Если всё пойдет спокойно, вам в скором времени вернут оружие. В дальнейшем, учитывая ваши заслуги, вам даже могут сделать предложение стать военным комендантом Бугдена. В принципе, городской гарнизон давно нуждается в замене. Потому, оставив ваших солдатиков при себе...
– Прошу прощения, генерал. У меня солдаты, а не солдатики.
– Какая разница!.. Вы приобретаете власть не только над городом, но и над всем Северным Тагр-коссом! Но власть, я напомню – это, прежде всего, порядок. Я смею надеяться, что вы как-то контролируете этих головорезов?
Последнее слово Хорбен постарался выделить особенно веско.
– Это – всё? – рокотнули слова Даурадеса.
– Об остальном вам доложит капитан Деннес.
Вперед выдвинулся весёлый белобрысый келлангиец.
– А что тут долго рассказывать? Вы в ловушке. Кормить вас нам надоело, вашим лошадям тоже жрать нечего. Даже если вы переплывёте Авоку, с той стороны гор вас ждут пушки генерала Мако...
– Ждут? – прервал его речь Бустар. – Значит, мы можем не тащить с собой свои?
– Капитан Бустар! – одёрнул его полковник.
– Ваш хвалёный отряд – сборище дезертиров и предателей. Не пройдет дня, как мои артиллеристы сравняют с землей ваше логово, а там – хватит батальона, чтобы смести в озеро то, что от вас останется. Воевать с трусами, показавшими спину врагу, подставившим под удар товарищей...
– Камуфлет! – хлопнул ладонью по подлокотнику Даурадес. И осведомился с легким раздражением в голосе:
– У вас всё? Капитан Теверс, вы, кажется, хотите что-то возразить?
– Как сказать, возраженьице-то маленькое... Где и как вы собираетесь расставлять пушки? От дороги, где вы сейчас стоите, снаряд не долетит, ядро и подавно. Стало быть, вам придется подтянуть артиллерию поближе. А по степи это сделать никак не получится – пушки завязнут или по оврагам останутся. Дорогу, что ведет к посёлку прямо, держим под обстрелом мы. Пара бомб – и перед вами глубокая яма... С другой стороны Шортаба – озеро, через которое, по весеннему льду, никак не перебраться. А атаковать с равнины... Не лучшее время года для такой атаки.
– Благодарю вас, капитан. И при всём этом вы собираетесь выдвигать какие-то условия, генерал Хорбен?
– О наших условиях скажет генерал Курада.
Курада провел ладонью по жирным седеющим волосам, уютно потёр ручонки и придвинулся ближе к столу – совсем как добрый дядюшка, приехавший для замирения родственников.
– Видите ли, – зажурчал его голос. – Здесь я представляю, собственно, интересы нового правительства Тагр-косса. Меня послал лично генерал Гир. И мне хотелось бы задать один вопрос. С кем вы, полковник Даурадес? Только честно. Вы желаете, чтобы наш народ и далее терпел беды и унижался перед иноземцами? Чтобы всяческие иноплеменные народцы, как элтэннцы и прочая чаттарва по-прежнему грозили нашим рубежам? И даже более того, чтобы они, угнездившись в, собственно, стране, по-прежнему, собственно, поедали тот хлеб, который нам едва-едва удается вырастить на наших и без того скудных полях? Они поклоняются ложным богам. Их высокомерию нет предела. Их дети плодятся как черви...
– Дети – это, по-твоему, черви? – не утерпел Донант.
– Господин капитан!
– Господа!
– Господа!
Только бы не сорвались, подумал Даурадес.
Они, четверо, стояли за его спиной.
Карраден. Странная личность. Бывший военный моряк с непонятным прошлым. Добр, приветлив, порой даже слишком. Честен… горд… тоже чересчур. На него вполне можно оставить полк, заведомо зная, что каждый из солдат будет вовремя поднят, озадачен, покормлен и отправлен спать. Сам отправится на отдых лишь тогда, когда будет знать, что посты расставлены и люди распределены по местам. Замечательный и знающий командир… правда, совсем не умеет орать.
Бустар. Бессменный начальник караула – до поры до времени. В бой предпочитает идти чётким ровным строем. При всей своей тактичности и педантичной приверженности дисциплине, не пропустит ни одной юбки – что вошло в поговорку.
Донант. Рыжий норовистый пёс. Глотку перегрызёт за любого из товарищей. Стая! – для него на первом месте. Неглуп, самолюбив, но… стая! Когда на первом месте стая – будет стоять до конца.
Теверс. Исполнителен, туповат. Но такой туповатый будет стоять насмерть, даже не придавая этому значения. И смерти своей не заметит… Интендант из интендантов. Из совершенного ничего сумеет выкроить что-то, а из этого чего-то – всё остальное. Самый старый, знающий и понимающий из нас… Между прочим, бывалый артиллерист. Будут пушки – поставим командовать пушками.
Каждый из них занимает своё, строго отведённое место. Смести его… непонятно что получится. И даже понятно что – то, о чём лучше не думать. Ой, не святые они все, ой не святые. Но… это как разные пальцы в одной боевой перчатке.
Да, пальцы. Но их пока всего четыре… Пятый?
И кто стоит напротив?
Борец за справедливость, породистый генерал Хорбен. Устроитель последнего переворота в чужой для него стране. Куплен за хорошие деньги, которые будет стремиться оправдать чем угодно.
Весьма религиозный и патриотичный полугенерал-полумайор Курада, любитель торжеств и публичных казней. Смел – пока не пронюхает, что дело пахнет жареным.
И ещё там кто-то за их спинами… Молчаливое сопровождение.
Самому бы случаем не сорваться. Представление должно идти по намеченному плану.
– Правильно ли я понял, господа, – повысил голос Даурадес, – что вам угодно предложить некий ультиматум?
– Наши условия, собственно, таковы, – продолжил Курада. – Если вы и в самом деле имеете власть над этими людьми, то вы должны уверить их в нашем самом искреннем сочувствии. В течение трех часов вы должны разоружить своих солдат и вывести их на дорогу. Далее ваше войско соответствующим образом разместят в Бугдене. Сейчас же – вы совместно с нами снимаете посты, которые будут заняты солдатами полков законного правительства Тагр-косса и Келланги...
– И дальнейшую нашу судьбу будет решать суд? – спросил Карраден.
– Законное правительство Тагр-косса гарантирует вашу полнейшую безопасность. Я никак не пойму, чего вы, собственно, боитесь. Ведь вы, вероятно, чего-то не понимаете, а мы – так полагаемся именно на вас. Единственное, что вам сейчас так необходимо – это отдохнуть и обдумать происшедшее. Будущему великому Тагр-коссу не нужны запуганные люди. Нам нужны люди смелые, обожженные в горниле войны, умеющие на ходу оценить обстановку и принять решение! Нам нужен настоящий солдат, мужественный патриот, мужчина, умеющий держать в руках оружие, пахнущий порохом, чесноком и потом, великий и непобедимый воин!..
– Это вы, господин… эээ… генерал, зря так говорите, – прервал его вдохновенную речь капитан Теверс. – У нас личный состав, по мере возможности, старается чистоту соблюдать. Озеро-то – рядом.
– Только тот, кто сумеет перебороть страх, достоин шагать с нами в одном строю! – взволнованно продолжал Курада. – Знаете, у меня в молодости был начальник, генерал Доверно, так он всегда говорил: убивают только трусов, смелых пуля не берёт...
– Дурак был, наверное, редкостный, – ядовито заметил Бустар.
– Не понимаю, как вы можете шутить над такими вещами! – вспыхнул Курада. – Священная память о мужестве генерала, который в походах, бывало, по пятнадцати дней не снимал сапог...
– Зато, когда снимал... – не выдержал Карраден. – Враги разбегались в ужасе?
– Капитан Карраден! – окликнул его Даурадес. – Я полагаю, что господа гировцы и келлангийцы, как мне это представляется, в силу своего благородства несомненно выделят нам время посовещаться? У вас к нам всё, генерал? У вас, генерал? У вас, капитан? Теперь разрешите и мне высказать кое-какие соображения.
Он легко поднялся и, поскрипывая начищенными сапогами, прошёл к окну.
Во дворе его драгуны оживленно беседовали с келлангийцами. В центре собрания Даурадес с удовлетворением заметил громоздкую фигуру Гриоса.
Не уехал!!!
– Эти люди во дворе не просто устали воевать, – наставительно сказал он, обращаясь не то к присутствующим, не то к самому себе. – Они хотят отстоять исконное право быть хозяевами на собственной земле. Потому, скажи я, что, после перенесённого ими, они должны эдак, просто-запросто, сложить оружие и сдаться на вашу милость, – в которую они, как, кстати, и я, не очень-то верят, – я первый получу пулю в лоб... Это во-первых. Во-вторых, господа – позиции, которые мы имеем честь удерживать, отнюдь не из самых плохих. Здесь мы без особого труда смогли бы продержаться неделю, а то и более. Тем временем, в-третьих, ваши войска в голой весенней степи вряд ли способны продержаться столь долго. Я прихожу к выводу о том, что вы слабо знакомы с оперативной обстановкой... Скажите, генерал, вы все свои войска вывели из Коугчара?
Красивое и мужественное лицо генерала Хорбена выразило непонимание.
– Как это понять: все?
– Видите ли, генерал, на этой вашей карте река Авока – это просто тоненькая линия, в то время как сейчас, весной, Авока – разлившийся бурный поток, переправа через который крайне затруднена...
– Не понимаю, к чему вы клоните… – начал было Хорбен и вдруг взорвался:
– Прекратите ваши издевательства! Вы припёрты задницей к этой самой Авоке! Ваши насмешки ничего не стоят! Вы что, не понимаете, что ваша карта бита? Что сброд, который вы собрали под свои знамёна, не выдержит… не выдержит…
– Позвольте продолжить? – как ни в чём ни бывало, продолжал Даурадес. – Дело в том, что… мы отнюдь никуда не припёрты, как вы уже не раз изволили выразиться. У нас остаётся возможность маневра вдоль берега… А теперь посмотрите сюда. Вот здесь и здесь… на равнине через Авоку перекинуты лишь два небольших моста. Они вполне надёжны, что, однако, не помешает мне их, например, взорвать. Охраны возле них вы, разумеется, не выставили. Разрешите продолжать?
– Продолжайте...
Голос Даурадеса звучал в привычных ему интонациях лёгкого раздражения… Что ж, он в который раз объяснял урок «непонятливому сержанту»:
– Моя конница с лёгкостью проделает рейд по вот этой дороге, что идёт вдоль кромки гор к одному из мостов. По нему мы достаточно быстро сумеем переправить на ту сторону также и нашу пехоту. К тому времени мы взорвём второй мост, отрезав вас от города. Переправившись, взорвём и этот... И вот, господин генерал, представьте себе ситуацию: мы вступаем в Коугчар. Это город, который с севера фактически лишен каких бы то ни было серьёзных укреплений. Более того, он фактически лишён и гарнизона. А вы... остаётесь ночевать в поле. В лучшем случае, вам достанутся наши теперешние квартиры. И достать нас в Коугчаре вам будет трудновато.
Даурадес помолчал, покусывая губы и насмешливо переводя взгляд то на одного, то на другого из гостей. Помолчал и раздражённо бросил, заключая речь:
– Вопросы?
Хорбен озабоченно постукивал указательным пальцем по подлокотнику кресла.
– Так сколько... вы нам даёте на размышление? – после долгой паузы спросил он.
– А сколько вам вообще необходимо? Часов? Пусть даже суток? Вы уверены, что за это время сумеете исправить старые ошибки и не наделать новых? Вы уверены, что за это время сумеете научиться воевать? Вы, имея за плечами полуобстрелянную армию тыловиков, пытаетесь навязывать свою волю пусть меньшей по числу, но всё же армии прошедших войну ветеранов! При всём этом вы имеете смелость называть «законным» правительство, пришедшее к власти путём переворота!
– Скажите, Даурадес! – начал было Хорбен и – осёкся, ещё не придумав, что именно спросит.
Ему была нужна пауза. Пауза, чтобы скрыть замешательство и чтобы остановить хотя бы на время этого зарвавшегося негодяя.
– Мм, скажите, вот у вас в Тагр-коссе есть много разных партий: военных, гражданских, национальных... К какой из них принадлежите вы?
– К этой, – указал за окно Даурадес. – К этим, как кто-то из вас изволил выразиться, головорезам, которые полгода назад, в Элт-Энно, когда весь штаб полка во главе с командиром попал в засаду и был уничтожен, поставили над собой командиром меня, простого инженера-взрывотехника. К тем, кого мне, в конце концов, всё-таки удалось вывести из всех ловушек и окружений. К тем, кто доверился мне и идет за мной. Это! – моя партия. Их не испугать ни угрозами, ни пушками, но можно убедить словом – за которым, господин генерал, должно следовать дело. Боюсь, вам осталось непонятным главное. Вы заранее проиграли войну, в которую так неосторожно ввязываетесь.
– Ваши условия? – насупясь, бросил Хорбен. К постукиванию пальцем прибавилось постукивание по полу носком правой ноги.
– Главное – немедленно рассмотреть и решить вопрос о выводе всех келлангийских войск с территории Тагр-косса. Мы должны сами решить свои проблемы.
– Но Тагр-косс и Келланги – давние и постоянные союзники! – возразил генерал.
– А мы не против союза, – терпеливо объяснял Даурадес. – Мы лишь против того, чтобы политики из Лаггатоу пытались втянуть нас в войну, которая не затрагивает интересов нашей страны. Мы против того, чтобы иностранные солдаты выполняли роль полицейской дубинки в нашем собственном доме. В то же время мы не против, например, торговать с вами... Я, знаете ли, всё-таки инженер. Как там, например, обстоят дела с новейшими паровыми двигателями? Или теми, что работают на переработанной нефти? Кстати, по какой цене вы собираетесь платить за нефть из дангарских скважин? Я хочу надеяться, что это может послужить началом нашего действительно полезного сотрудничества, хотя, разумеется, мы привыкли действовать, сидя на конях, а не на мешках с деньгами...
– Итак, – завершил он, –наши главные условия таковы. Вы обеспечиваете нашему отряду свободное продвижение вплоть до самого Дангара. Помимо этого, мы должны быть уверены в том, что во время этого марша ваши солдаты шагу не ступят в направлении столицы. Об остальном с вами будет договариваться законное правительство Тагр-косса.
– Кого вы называете законным правительством, полковник? – оживился генерал Курада. – Отставного генерала Паблона Пратта с его голытьбой? Вы, собственно, лелеете мечту о новом государственном перевороте, и это есть ваше условие?
– Мы даём вам не менее шести часов! – бросил Даурадес, – в течение которых обещаем не предпринимать никаких враждебных действий. Чего, кстати, ожидаем и от вас. Учтите: конные дозоры докладывают мне о каждом вашем шаге. После чего, мы, быть может, не прочь будем встретиться и детально обсудить, что нам делать дальше.
– Ну всё, хватит! – Хорбен не мог сдерживаться. Его красивое мужественное лицо пошло пятнами от возмущения. – Теперь послушайте меня, вы, фанатик! Войска Келланги… наши ребята выполняют особую миссию. Великую миссию! Вы что, не понимаете, что, в случае ухода наших войск, новая, братоубийственная война сметёт с лица земли остатки цивилизации? Это огонь, господин Даурадес!.. Он может перекинуться в Чат-Тар. Оттуда – в Элт-Энно. Затем – в Бэрланд, Анзуресс и, наконец, в Келланги. Это – бешеная зараза, которую должны придушить в зародыше наши доблестные войска!
– Странно! – иронически ответил Даурадес. – Я, возмутитель спокойствия, толкую о мире, а вы, спаситель человечества, переводите разговор на войну. Тем не менее, брать слов назад я не намерен… Знаете ли, по Кругу Зверя я представляю Скорпиона. А скорпионы, в отличие от раков, никогда назад не пятятся.
– Я всё понял! – побелев лицом, воскликнул Курада. – Даурадес, вы – сатана в человеческом облике! Это всё ваше, собственно… ваше… что всё так гладко и правильно… я понял, откуда это! Я… и генерал Хорбен… мы будем бороться с вами! Мы спасём от вас мир!
– Что ж, как сказано в «Книге Слова», «если сатана идёт войной на сатану, не устоять царству его», – с усмешкой парировал Даурадес.
– Хорошо, господин полковник! В течение… ближайших… шести часов я извещу вас о принятом нами решении, – генерал Хорбен с усилием поднялся, давая понять, что разговор окончен. На пороге он обернулся и бросил загадочно:
– А вы и в самом деле верны только самому себе, господин Даурадес.
– Я тоже когда-нибудь погощу у вас в доме, господин Хорбен, – в тон ему ответил полковник.
4
– Каменные лбы! Бараны! Чесночники! – бурчал под нос капитан Деннес.
Генерал Хорбен, в обычной для него длиннополой кавалерийской шинели, быстро шагал к лошадям, прямой и статный как флагшток. По его мужественному озабоченному лицу стекала струйка пота.
– А знаете, господин генерал, – озабоченно семеня следом, поспешил подсыпать и свою горсть словечек генерал Курада, – кое в чём он прав, и я бы, откровенно признаться, никакому полководцу в мире не посоветовал ворошить наше муравьиное гнездо. У нас, как говорят, даже мальчишки рождаются под звон удил... Как представитель правительства Тагр-косса, я бы, собственно, очень попросил бы вас...
Хорбен замедлил шаг и палящим взглядом широко открытых глаз пригвоздил Кураду к месту.
– Это что бы вы тут попросили? А?!. Воистину, легче найти тысячу толковых солдат, чем одного сообразительного генерала! Вы! Вы понимаете, что вы натворили?!
Курада только хлопал глазами, пытаясь понять, что к чему.
– Нам указали на дверь! – продолжал кипеть генерал. – Нас уведомили, что если мы! – мы! – не уберёмся сами, то нас просто-напросто вышвырнут вон! И это сказано в присутствии… Нет уж! Разрешите мне, как главе союзного командования, принимать решения самому!
И прибавил:
– Ступайте в свой Дангар, господин Прохвост, и подотрите задницу новоиспеченному маршалу Гиру. Мы как-нибудь и сами справимся с этим делом. Вам всё понятно?
– Я совсем забыл об одной вещи, – как ни в чем ни бывало, озабоченно проговорил Курада. Внимание его сосредоточилось на высокой фигуре в синеватой шинели, возвышавшейся среди группы солдат. – Я... собственно, скоро вернусь, извините, господин генерал!
– Что ж, идите. Да передайте господину Даурадесу, что мы и не такие орехи раскусывали!
– Да? – спросил, полуобернувшись, Курада. – Значит, вам не попадалось каменных орехов!
– Петух! – кинул ему вдогонку капитан Деннес. – Сума перемётная!.. О чем он помчался докладывать Даурадесу?
– Ну... как? – спросил, подбегая, капитан Еминеж.
– Мы возвращаемся, – ответил Хорбен. – Пока. Капитан Деннес! Вам придётся срочно вернуться в Коугчар и ещё раз, с пристрастием допросить лазутчика Даурадеса, которого Еминеж поймал сегодня утром.
– Этого, как его… Терри Грэйа?
– У меня такое впечатление, что мы узнаем гораздо более, если...
– Подождите меня! – крикнул издалека, взбегая на крыльцо, генерал Курада.
– Союзничек, н-да... – протянул кто-то из свиты. – Известно, из чьего угла паук.
– Не союзник, – горько сказал Хорбен. – На этой земле у нас больше нет союзников.
– Вот так гуси! Всем гусям гуси! – не выдержал Карраден, когда нежданные гости покинули помещение штаба.
– Червяк своей вони не чувствует. Не так ли, господин полковник? – весело спросил Бустар.
– Ты ждёшь, что они так просто возьмут и согласятся? И, инта каммарас, откуда ты вытащил эту идею с мостами? – спросил Донант.
Полковник тяжело и мягко опустился в кресло. Стащил печатки, открыв маленькие, почти мальчишеские руки. Размял пальцы.
– Вот что, Карраден. Налейте-ка мне вина.
Вино с предгорий Чат-Тара, кисловатое на вкус, на запах отдавало сыростью. Донант, Бустар, Карраден и Теверс, словно нашкодившие мальчишки, не двигаясь с места, наблюдали, как приходит в себя полковник.
– Капитаны Бустар и Карраден... – наконец, произнёс Даурадес. – Мне очень не хотелось бы напоминать вам об этом, – продолжал он, потирая глаза. – Запомните, господа, что вы чуть было не сорвали весь спектакль. Поймите простую вещь. Если человек – генерал, то он, точно – не дурак. Даже если это генерал Доверно, от запаха портянок которого враги бегут врассыпную. Между прочим – неплохой был вояка. Нам бы так... хотя бы в будущем... Вопросы?
– Что вы думаете делать дальше? – спросил Карраден.
– Ну, наша диспозиция не меняется. Это они теперь – пускай думают. Повылезали из щелей, вот со свежего воздуха голова и кружится.
– Но всё-таки как-то не ловко. Мы ведём себя так, будто уже вступили в войну. Как-то нечестно получается...
– Нечестно? – спросил Даурадес. – Хм! Да, конечно, господин капитан, вы порой бываете просто-таки педантичны в стремлении к честности... Скажите, а где была она, их честность, когда они подсылали ко мне наёмных убийц? Мы потеряли капитана Верреса. Верреса! Что прикажете делать с его черномазой королевой, которая орёт и посылает всех козлами? И её можно понять, она остаётся одна, с ребёнком, в нищете, без защиты! В войну мы, на самом деле, давно вступили, Карраден. И наше преимущество пока в том, что, в отличие от некоторых, мы в нее не играем. И, пока не играем, а воюем – есть надежда, что будем выигрывать. А их угрозы… это, знаете, как в той поговорке: меня пугают, а мне не страшно. Каждый из наших орлов стоит десятка ихних… Впрочем, я хотел бы надеяться, что они это тоже понимают.
– Господин полковник? – в дверь просунулось кругленькое личико генерала Курады.
– Тебе чего здесь надо, крыса? – схватил его за грудки Донант.
– Я... только хотел предупредить господина полковника.
– Донант, оставьте его. Слушаю вас, господин… генерал.
– Речь пойдет о вон том человеке во дворе, – вполголоса проговорил Курада. – Это – чаттарский офицер по имени Гриос. Я хотел бы просто так, по-дружески предупредить вас. На днях я намерен посетить нескольких весьма влиятельных лиц. Собственно, я считаю, что нас и в дальнейшем будут связывать определенные отношения, потому я считаю своим долгом напомнить вам о том, что Гриос – человек крайне ненадежный и опасный. Вы, вероятно, помните, как он пятнадцать лет назад открыл особому отделу армии имена всех тагрских офицеров, принимавших участие в заговоре Каррабо…
– И? – спросил Даурадес. – Каррабо пятнадцать лет как в земле. Что делать с этим старым скрипуном, Паблоном Праттом, мы посмотрим.
– Любимчик маршала Варадоса! – прошептал Курада. – Для того чтобы выслать его из страны, мы пытались установить связь с его семьей, но он, как видно, ухитрился заблаговременно вывезти ее из Коугчара. Теперь он, я думаю, попробует переметнуться в ваш лагерь. Посудите сами, на кой вам, собственно, этот неотёсанный чаттарский пастух?
– Благодарю вас, генерал. Любопытный вы человек... Впрочем, весьма вам признателен и желаю удачной дороги...
– Да, кстати. От вас, господа, – выждав, пока за Курадой закроется дверь, обратился Даурадес, – я хотел бы услышать ваши мнения о Гриосе. Предупреждаю, что моя личная оценка его способностей достаточно предвзята. Итак, место ли такому человеку в нашем полку?
Первым высказался Карраден:
– Пусть я не буду прав, но мое мнение – да!
– Отчего же?
– Я обратил внимание, как он держится. Он, как мне показалось, достаточно опытен. Честен. Его слушают. По-моему, толк с него будет.
– Вы, Донант?
– Гм. Что же, и я – за него. Я обратил внимание на то, как он смотрит.
– Бустар?
– Я – за! Почему бы и нет? Представьте, господа, я просто обратил внимание на то, как он орёт!
– Теверс?
– «За» и только «за». Я обратил внимание на то, как он ест.
– Что ж, – сказал Даурадес. – Видать, воистину – камушек на дороге. Не подними его мы – неизвестно, кому и на что сгодится... Пойдёмте на воздух!
5
Между тем, народу на площади прибавилось. Собравшись у здания штаба, общество ожидало, что на сей раз скажет полковник. Нежданные гости умчались; с ними вместе, под свист и улюлюканье ускакал свежий генерал Курада.
Гриос по-прежнему попыхивал трубочкой в кругу собрания на брёвнах. Чаттарцу приходилось вновь и вновь повествовать подходившим о тех событиях, что ему довелось пережить в последние несколько дней.
Его слушали; иные молча, иные сочувственно поддакивая. У многих из этих людей не было ни семьи, ни дома. Однако в сердце у каждого из них, по-видимому, теплилась смутная мечта хотя бы когда-нибудь сменить казарму на собственный, пусть и не особенно богатый дом, а беспокойные и кровавые будни бесконечной войны – на заботы мирного времени.
Душа, которая жаждет свободы, менее всего желает войны, и любая война – всегда неволя. Однако, и о ней до поры забывать не следовало. По ступенькам крыльца спускались во двор офицеры полка во главе с Даурадесом.
– Капитан Гриос! – окликнул полковник издалека. Солдаты расступились, открывая путь. Гриос, на ходу укладывая в карман трубку, строевым шагом пошёл к полковнику.
– Вольно, капитан.
Маркон по-прежнему смотрел на него остро, пристально, но чуть-чуть по-иному, чем это было час назад.
– Сейчас вас проводят к складам, подберёте себе порядочный мундир вместо этой… одёжи. Если не найдете куртки по размеру – обратитесь к Каррадену. У вас с ним примерно один рост и плечи.
«Так меня всё-таки берут?» – хотел спросить Гриос, но осёкся. Пусть об этом скажет сам Маркон.
– У меня для вас хорошая новость. Судя по всему, вашей семье удалось спастись. Правда, где именно находятся ваши жена и дети – не скажу, не знаю. Но, как я понял, им удалось покинуть город до того, как начался погром.
Даурадес помолчал, и все молчали. Гриос опустил, потом поднял глаза.
– Благодарю вас, господин полковник. Я рад, что у меня появилась надежда... Однако, несмотря на это известие, я прошу оставить меня в полку.
– Пусть будет так. Примешь первый чаттарский, там как раз нужен толковый начальник. Вопросы?
– Ещё, господин полковник... Я не знаю, насколько вы осведомлены... Бальмгрим ночью вымел воду из залива! В Авоке должен был понизиться уровень воды. Путь через перевал открыт! Я сам мог бы, как проводник...
Громкий хохот со всех сторон был ему ответом.
– Камушек на дороге, а? – закричал, оглядываясь на товарищей, Маркон. – Хороший, однако, камушек!
И, ухватив окружавших его драгун за плечи, он, вначале тихо, сквозь зубы, затем всё громче прогудел пошмелиному:
– Хумм! Хумм!
Окружающие подхватили этот сигнал.
– Хумммм! – пошла вкруговую волна по площади.
– Хумммммм!.. Хумммммм! – тяжело и грозно летело над поселком.
– Я не понял, – нагнувшись, шепотом спросил у Гурука чаттарец. – Что произошло?
– «Хумм!» – это сигнал к атаке.
– А что ж насчёт Авоки?..
– Ты что, не заметил, что нас здесь, в поселке, вовсе не три с половиной тысячи, а от силы пятьсот человек?
– Так значит...
– Это значит, что остальные наши товарищи с самого раннего утра, уже несколько часов идут через перевал Волчья Пасть, дорогой на Дангар!