Никко

ДЕТИ РЕВОЛЮЦИЙ
Offspring of Revolutions

Часть 5 НИККО
 
Мемориальная композиция в ознаменование подписания Симодского договора между Россией и Японией или Симодского трактата — первого дипломатического соглашения между Россией и Японией, подписанного вице-адмиралом графом Е. В. Путятиным (1804-1883) и полномочным представителем сёгуна Токугава министром Кавадзи Тосиакирой Саэмон но Дзё (1801-1868)
7 февраля 1855 года.
Фото автора на полуострове Идзу.

«Идеологи коммунизма не заметили радикального противоречия, лежавшего в основании всех их стремлений. Они xoтели ocвoбoждeния личнocти, oни oбъявили вoccтaниe пpoтив вcex вepoвaний, всех нopм, вcex oтвлeчeнныx идей во имя этой эмaнcипации. Bo имя ocвoбoждeния личнocти oни низвepгaли peлигию, филocoфию, иcкyccтвo, мopaль, отpицaли дyx и дyxoвнyю жизнь. Ho этим oни подaвляли личнocть, лишали ee кaчecтвeннoгo coдepжaния, oпycтoшaли ee внyтpeннюю жизнь, oтpицaли пpaвo личнocти на твopчecтвo и нa дyxoвнoe oбoгaщeниe», - Бердяев, Николай Александрович (1874-1948).

ТРУХИН
        Борис Александрович Гаев вечером, накануне катастрофы, просидел в гараже в Графском переулке не менее трёх часов. Борис Александрович задумал в одиночку покопаться с карбюратором ЗИМа – солидного автомобиля чёрного цвета, полученного в пользование от быстро стареющего отца, страдавшего гипертензией третьей степени и синдромом усталости . Бориса Александровича застигли врасплох собутыльники-соседи по гаражу Гришка и Васька, когда карбюратор полностью был разобран, а один из жиклёров упал на грязный пол, чуть не закатившись в половую щель.
Конечно, двух майоров, Гришку и Ваську, во Втором главном управлении КГБ звали весьма уважительно – Григорий Васильевич Чревосеченов и Василий Геннадьевич Громушкин, что не мешало им проводить вечера в гараже под домом общепринятым среди автомобилистов образом.
       
Гришка принёс бутылку «красного», которую тут же опустошили, отчего у всех чрез полчаса возникла изжога. Камеральное празднование Дня чекиста продолжилось без особой задержки, когда, собрав у товарищей мелкие деньги, Гришка сбегал за двумя следующими бутылками «Портвейна».

       Праздник неофициальный и чисто ведомственный. Его отмечают скромно – большое начальство с жёнами собиралось в Клубе КГБ СССР на Большой Лубянке на праздничный концерт. Вечером почти в каждой семье чекиста устраивается тихое застолье: праздник всегда напоминает глубоко законспирированное собрание сектантов. Таинство выгодно тем, что в отличие от официальных общевыходных праздников, заготовка продуктов и выпивки не слишком уж большая проблема – народ не ломится как оглашенный в продуктовые магазины за колбасой, шпротами и водкой, как это происходит перед 7 ноября, 5 декабря, 1 января, 8 марта, или перед 1 и 9 мая.

       Борис Александрович, Григорий Васильевич и Василий Геннадьевич после распития трёх бутылок крепленого вина пили также пиво и даже водку. В качестве закуски друзья использовали буханку кислого хлеба с прозаическим названием «Столовый» из обычной для Москвы смеси плохой пшеничной и ржаной муки, нечто вроде тритикале , как говорила Мария Карповна про этот хлеб, вспоминая послевоенный Париж. Буханку купили на сдачу, полученную при покупке пива. Напитки, по обыкновению, приобретались поэтапно, решение взять водки возникло уже перед самым закрытием ближайшего продуктового магазина, расположенного в их жилом доме. Более концентрированный алкоголем напиток решили взять, чтобы уже хватило наверняка.

       Светлана Сергеевна, увидев пьяного мужа, вернувшегося домой за полночь, ничего ему не сказала и закрыла дверь в спальную, вынудив его спать на диване в гостиной. Утром она не разговаривала с Борисом Александровичем, предоставив ему возможность самому приготовить себе завтрак.

       Утром 21 декабря в лаборатории у Бориса Александровича раскалывалась голова, глаза видели плохо, и со слухом что-то не то. В висках стучало молоточками, что назидательно указывало ему на знакомое в таких случаях высокое артериальное давление. В лучшие дни Светлана Сергеевна обычно сама следила за течением его гипертензии второй степени, что позволяло ему не обращаться в ведомственную поликлинику за больничным листом.

Поликлиника КГБ, как, впрочем, и все прочие ведомственные поликлиники Советского Союза, вела кондуит, имевший далеко идущие последствия для подопечных. Все знали, что советская медицина выполняет, прежде всего, волю правительства, в том числе органов насилия и надзора, и совсем не пациентов.

В дополнение к головной боли Борис Александрович мучался продолжительной, изматывающей изжогой и отрыжкой. При выпускании спиртовых паров из бедного желудка он прикрывал рот ладонью.

       Совсем недавно его назначили начальником лаборатории №2 НИИ радиоэлектроники и криптографии или, как его официально именовали, п/я 4567. К ним в лабораторию стекались разные магнитные записи со всех окраин великой родины. Расшифровке подлежали, прежде всего, некоторые интересные, с точки зрения начальства, записи эфирных сигналов советских радиолюбителей. Большинство радистов зарегистрировано, но встречаются и вахлаки, выходящие в эфир без спроса. Записи поступали в обычном режиме от областных, краевых и республиканских управлений КГБ.

В этот день Бориса Александровича вызвал к себе заместитель начальника института по научной работе и приказал отложить в сторону все текущие дела и поработать с записью, сделанной в гражданском самолёте, чудом, не совершившем аварии при взлёте в Домодедово. Вопрос особой государственной важности – в практике Аэрофлота подобные случаи ранее не встречались. Вполне возможно, что первый пилот самолёта находился под гипнотическим воздействием иностранного диверсанта или его агента.

       Борис Александрович дал указание подчинённым исследовать плёнку. Плёнка оказалась высокого качества – производства фирмы TDK типа SA-C90 (CrO;) High Bias 70 ;s EQ с широкой полосой пропускания. Этот магнитоноситель на уровне 0,7 имеет полосу пропускания звуковых частот, как хорошо известно советским радиоинженерам, шириной от 16Гц до 20КГц.

       Старший инженер Кривонос доложил и о высоком качестве звукозаписывающей магнитной головки, установленной в авионике самолёта. Головки, по-видимому, изготовлены японской фирмой «Акаи» - они нового типа, так называемые стеклянные с качественным ферритом, с широкой полосой пропускания звуковых частот и почти не обладающие абразивными свойствами. Конечно, в действительности, ширина полосы пропускания звуковых частот оказалась немного у;же объявленной фирмой TDK.

Кривонос разобрал переговоры экипажа с неустановленным лицом и без особого труда разложил неведомого происхождения странный писк на некратные гармоники 13100; 14115; 15130 Гц и так далее, до уже мало слышимой частоты 19190 Гц. По его мнению, могли присутствовать гармоники и более высокой частоты, но их частота превышала, по-видимому, восприимчивость магнитной головки. Амплитудной модуляции нет, но не понятна частотная модуляция, если она вообще присутствует.

       Борис Александрович, сам не слушая записи, приказал начать расшифровку возможной частотной или фазовой модуляции. Борис Александрович во время обеденного перерыва выпил в буфете две бутылки «Рижского» пива и начал приходить в себя. После обеда Кривонос доложил, что разница между гармониками постоянная, а именно точно, без запятых, 1015 Гц. Длительность сигнала составила 10,1500 секунды с точностью до четвёртого знака.

       Иными словами нет в писке и легко узнаваемой частотной модуляции - обнаружена лишь арифметическая прогрессия гармоник. Отсюда каждому уважающему себя сотруднику лаборатории №2 стало понятно, что в писке, скорее всего, ничего не зашифровано или зашифровано «с концами», поскольку длительность сигнала весьма мала. Хотя вывод мог бы быть и такой – писк подаёт всего лишь один сигнал, например SOS или Roger или Ten-Four .

- Отдай плёнку мне, - приказал Борис Александрович.
- А как же? – скривился Кривонос.
- Сам поработаю в акустической камере, - ответил ему Борис Александрович.

       Нельзя сразу давать отчёт – начальство может подумать, что лаборатория №2 подошла к делу спустя рукава. К концу дня Борис Александрович закрылся в камере и поставил копию записи на прослушивание на студийном магнитофоне с открытыми бобинами.

Один из записанных голосов показался ему знакомым. Он послушал запись ещё несколько раз и узнал голос своего шурина Сергея. «Вот это да!» - поразился Борис Александрович. Он сложил цифры 1015 (1+0+1+5), то есть цифры числа, выражавшего разницу частот между гармониками, а также цифры числа, показывавшего длительность сигнала, и в обоих случаях получилось число 7. «К чему бы это? А когда Апраксины улетали в Японию? Светка их провожала в начале декабря!» - в его голове рисовалась какая-то странная картина.

       Он набрал домашний телефонный номер. К телефону подошла жена. Услышав голос мужа, Светлана Сергеевна не стала отвечать на вопрос о дате вылета Апраксиных и решила положить трубку. Борис Александрович громко закричал: «Светка! Извини! Я больше не буду! Ответь!»

       Светлана Сергеевна ответила: «Второго!» и положила трубку. «Так», - подумал Борис Александрович: «Второго декабря!» Он посмотрел на календарь – 2 декабря 1973 года это воскресение, седьмой день недели. Он сложил цифры, стараясь найти их магическую природу. Получилось число 1987. Равноценным числом может быть и 1978. Это год? Смерти? Рождения? Чей? А в сумме цифр 1+9+8+7 получалась цифра 25, а при следующем суммировании - 7. Стало быть, писк отражает число 7 или сумму числа текущего месяца (2) , номера месяца (12) и года (1973)!» - решил Борис Александрович: «Серёга, значит, ходячий календарь!»

       Борис Александрович направил сигнал с выхода магнитофона на узкополосный фильтр, выделявший только один писк, и начал прибавлять громкость усилителя. Когда громкость достигла высшей точки динамического диапазона слуха в 120 децибел, Борис Александрович потерял сознание.

       Спустя пятнадцать минут в камеру вошёл Кривонос. Увидев начальника лежащим на полу, он немедленно отключил аппаратуру и вызвал врача из медпункта. Рядом с Борисом Александровичем лежала диаграмма, сделанная ранее Кривоносом.
 

       Борис Александрович, несмотря на похлопывания фельдшера по лицу и сильный запах эфира у носа, не приходил в сознание. Его вынесли из здания института на руках и передали в руки специальной бригады скорой медицинской помощи.

       Поздно вечером Светлане Сергеевне, со слезами порицавшей себя за недружественное отношению к мужу, позвонили из госпиталя и сообщили, что у Бориса Александровича случился инсульт. По словам дежурного терапевта, удар мог быть результатом гипертонического криза, и Борис Александрович сейчас находится в стабильном, но тяжёлом состоянии.

       На следующий день умный заместитель начальника института с неподходящей фамилией Головотяпов спрятал злополучную кассету в личном сейфе и решил подождать с выводами дней тридцать. Не предпринимая более никаких научных усилий, в понедельник, 21 января 1974 года, он отправил заключение института по инстанции.

ОРГАНИЗАЦИЯ п/я 4567
Второе Главное управление КГБ СССР
Управление №4
Отдел №6Т
Начальнику отдела полковнику Свистуну В.И.
Исх. РЭК/0043-секретно
21января 1974 г.

На Ваш исх. Ц/4567-893-89 секр. от 10/XII-1973
       Настоящим сообщаем, что кассета типа «Филипс» с магнитоносителем (пленкой) марки ТДК, переданная нам на изучение 17 декабря 1973 года, содержит запись переговоров члена экипажа неизвестного нам отечественного самолёта с неизвестным нам лицом. Угроз в адрес пилота от неизвестного лица не поступало. При этом подвергся расшифровке короткий сигнал в виде высокочастотного писка.
Заключение.
       Писк представляет собой запись индукции в записывающей обмотке головки, вызванной, в свою очередь, вибрацией ряда неизвестных нам магнитных элементов конструкции кабины самолёта. Первичная вибрация могла быть вызвана работой реактивных двигателей неизвестного авиалайнера. Кассета сдана в архив, как не представляющая научного интереса с инвентарным номером А/4567-008/2101/1974.


Замначальника по научной работе, к.т.н. Головотяпов Р.Я.

 

       21 января 1974 года Апраксины уже освоились на новом месте проживания. Его предшественник Шишков уехал в СССР, сдав дела Апраксину. Шишков намеревался поселить Апраксиных в своей квартире в жилом доме торгпредства после отъезда, но из этого ничего не получилось.

       Апраксины временно проживали в жилом японском доме у станции Готанда в четырёх километрах от узловой станции Синагава, ближайшей к торгпредству, если ехать на поезде по линии Яманотэ . Наискосок от торгпредства к Готанде надо идти километра два.
Квартиру Шишкова в жилом торгпредском доме разыграли на пальцах между представителями «Машиноимпорт» и «Техснабэкспорт». Досталась квартира уполномоченному В/О «Машиноимпорт» Васюте. Несомненно, работники торгпредства, сыгравшие в азартную игру, презрели мнение вновь прибывшего – фамилия Апраксиных не числилась среди работников ЦК, Совмина, Академии наук или генералитета Советского Союза.

       Васюта заимел позднего маленького ребёнка, пребывавшего в возрасте Шурика Апраксина, и Васюте очень хотелось избавиться от хлопот с начальным образованием сына и перевалить всю ответственность на жену.
До отъезда Шишкова Васюты жили в трёх километрах от торгпредства в жилом японском доме под названием High Mansion . Васюте приходилось утром садиться в машину с сыном и ехать три километра до здания торгпредства, а в обед привозить сына домой. Более важным, чем удобства мужа, было то, что жена Васюты, Клавдия Васильевна, тоже получала выгоду. Тогда она смогла бы сама забирать сына из класса, вне зависимости от прихотей мужа, и сплетничать с коллективом советских женщин в течение дня или выходить из торгпредства на охоту за тряпками в город, когда ей вздумается, если отпрыск находится в классах.

Немаловажным преимуществом для Клавдии Васильевны оказалось, помимо прочего, наличие кооперативного магазина в подвале жилого торгпредского дома – всегда можно встать в очередь первой. Это обстоятельство поначалу поражало Апраксиных: в стране, где всё ломилось от товаров, в том числе таких невиданных даже японцами товаров, что без инструкций продавца нельзя даже понять предназначение некоторых «синхацубай» , советские граждане умудрялись создать дефицит в жалкой лавочке, носившей гордое имя «кооперативный магазин». Неспроста московское начальство давным-давно специальным приказом учредило кооперативы при всех загранучреждениях СССР для обслуживания временно командированных специалистов, чтобы хоть как-то ограничить их ненасытную (зачастую неприличную) охоту за товарами широкого потребления в преуспевающих иностранных городах.

       Хозяйственник Сергей Павлович Мишутин, который два раза возил Апраксина по маршруту Иокогама - Токио, в последний момент, при проводах Шишкова, дружески предупредил Апраксина, что по решению торгпреда его с семьёй вселят до окончания срока командировки в High Mansion.

       Апраксины не стали унывать, они даже обрадовались удобству проживания в Хаймэншене – отдельный этаж для советских резидентов, два больших и бесшумных лифта с зеркалами и металлическими пепельницами на стенках, хорошая планировка двухкомнатной квартиры и наличие большой площадки для парковки автомобилей с нумерованными местами, не как в торгпредстве, где сотрудники постоянно ссорятся из-за места для парковки автомобиля (номеров у площадок, разумеется, там не было).

       Вся придомовая территория (фактически парковка, без всякой детской площадки, поскольку дом изначально не предназначался для проживания с детьми) огорожена невысокой каменной стенкой, которая имеет проём для выезда в тихий переулок. Можно подняться на плоскую крышу Хайменшена даже ночью и гулять там, как на обычной асфальтовой площадке: никаких замков на дверях и не знающих стыда надсмотрщиков, как это заведено в Москве. Выгул детей в Токио осуществляется или в городских парках или в специальных, обустроенных аттракционами, детских площадках, огороженных высокой сеткой и запирающейся калиткой – одна площадка на квартал.

       Апраксины узнали от коллег, что за границей принято раз в неделю (обычно в субботу), а не почти каждый день, как в Москве, покупать еду и прочие товары для домашнего хозяйства. Устройство дома было, как нельзя лучше, приспособлено для таких закупок. Приезжая с Ларисой Леонтьевной и Шуриком из супермаркета, Сергей Сергеевич подавал машину задом к ступенькам подъезда, открывал багажник, привозил из подъезда тележку общественного пользования, загружал её пакетами и свёртками, завозил тележку по пандусу в подъезд и в лифт и в квартире разгружал её. Потом он ставил общественную тележку на место и парковал машину на стоянке с номером их квартиры 715 (седьмой этаж дверь 15).

       Оставшаяся часть субботы посвящалась разборке новых приобретений. Холодильник забивался до отказа говядиной, свининой, индюшатиной, форелью, креветками, куриными ножками, куриными потрохами, зеленью, овощами и фруктами (многие овощи и фрукты Апраксины ранее не видели), многочисленными приправами в маленьких бутылочках, молоком, сливками, творогом, сырами и сметаной. Лариса Леонтьевна из свежих продуктов с удовольствием готовила блюда, к которым семья привыкла на родине. Вызывало удивление, что кур можно купить не только «в сборе», но и в разобранном виде: отдельно ноги, грудки, сердца, крылышки, печень, почки и прочие птичьи детали.

       Стол дополнялся невиданными в Москве, но наверняка известными в мире продуктами – орехами кешью, фисташками, миндалём, солёным арахисом из Джорджии в консервных банках, оливковым маслом, фунтовыми плитками американского или швейцарского шоколада, вкус которого Сергей Сергеевич помнил с детства, удивительными йогуртами с ягодами и орехами, корнфлексами с изюмом, марокканскими сардинами, финской салями, датской ветчиной в банках, растворимым какао и кофе, африканским кофе в зёрнах, английским и японским чаем, датским печеньем в красивых железных банках, американским эплпаем, японским и американским мороженым в пластиковых стаканах на два фунта.

       В сравнении с суровым московским довольствием такая пища создавала настоящий праздник для желудка. Шоколад казался гормоном человеческого счастья, напомнившего Сергею раннее детство. Лариса по понятным причинам знала только вкус советского шоколада, а когда она попробовала швейцарский Lindt, широко открыв рот для того, чтобы откусить плитку толщиной в дюйм, без зависти сказала мужу:

; Знаю я теперь, почему ты всегда так самодовольно улыбаешься. В детстве налопался этой радости!
; В детстве не в детстве, но до третьего класса наелся до отвала! Когда папу уволили нежданно-негаданно из органов, то кончилась и радость. Из Швейцарии он привозил для нас со Светой половину чемодана с такими плитками. Хватало на целое лето. Света любила чёрный шоколад, а я молочный с орехами. Запивали деревенским молоком со сливками.
       

       На третью неделю пребывания Апраксины распробовали и японские сухие закуски из сушеной рыбы и морепродуктов. Узнали также, что в Японии в продаже имеется около двадцати сортов риса, и он продаётся только в специальных государственных лавках, а не в обычных супермаркетах. Они узнали, что государство считает рис стратегическим товаром и поддерживает на него достаточно низкие цены, чтобы не умерли с голоду бедняки во время возможных экономических кризисов.

       Лариса Леонтьевна слышала от мужа, побывавшего на стажировке, и свекрови, уроженки США, что в капиталистических странах много еды и прочего, но чтобы в таком изобилии и в такой доступности?! «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Если капитализм и загнивает, как пишут в советских газетах, то, как, однако, он хорошо пахнет!» - вспомнила она некогда услышанный от сослуживцев политический анекдот.

       Никто из наблюдающих её не мог сказать, что она смутилась, когда впервые оказалась в большом универмаге «Мицукоси» на Гиндзе. В подвале В1 (она узнала, В1 расшифровывается как Basement One) находилась продовольственная секция самообслуживания, на первом этаже – косметика с тревожащими названиями фирм-изготовителей, на втором этаже – женская обувь и одежда, на третьем этаже - одежда и обувь для мужчин, на четвёртом – всё для детей, на пятом – бытовая техника, на шестом – мебель и ковры, а на седьмом рестораны, включая рестораны с европейской кухней.

       В выходные покупателей естественно больше, чем в будние дни, но никто не толкался – все спокойно ждали, когда к ним подойдёт неизменно вежливая продавщица и склонит корпус в небольшом поклоне, прежде чем спросить покупателя о нуждах. В подвалах В2, В3 и В4 – располагались парковки для автомобилей. Удивительным оказалось и то, что специальный работник гаража в форме отбирает у владельца ключи от машины и взамен даёт номерок как в гардеробе с тем, чтобы поставить автомобиль в подвал. Видимо подобная услуга вызывалась тем, что квалификация далеко не каждого покупателя позволяла припарковать автомобиль в сложных лабиринтах подземного гаража. Никто не брал чаевых – все услуги по хранению автомобиля включались в стоимость товара, приобретаемого на определённую магазином сумму. Парковать машину можно и без посещения магазина, но при этом собирается почасовая плата за хранение автомобиля.

       Несмотря на внешнее спокойствие, глаза Ларисы Леонтьевны горели неугасимым огнём восхищения при визитах в подобные, одинаково спланированные, магазины. Их блеск пропал, только когда она стала воспринимать изобилие как способ существования. При первом посещении «Мицукоси» без раздумий приобрела сразу две пары туфель и две пары изящных сапог по 20 тысяч иен каждая, за одну пару которых советские женщины готовы были отдать спекулянтке две месячные зарплаты где-нибудь на тёмной лестнице ГУМа, ведущей в зловонный туалет. Спустя двадцать лет Лариса приятно удивилась тому, что качество японской обуви значительно превышает качество европейских аналогов – в двадцать первом веке эта обувь вернулась в московскую моду, и японские сапожки казались подходящими и почти новыми. Малая изношенность объяснялась, кроме прочего, опрятностью Ларисы, бережливостью и стройностью стопы при наличии в гардеробе достаточного количества альтернативной обуви.

       Апраксины по совету коллег нашли пекарни, где продаётся всегда свежий черный немецкий хлеб с удивительно приятным вкусом и всегда горячую французскую выпечку из пшеницы твёрдых сортов.

Лариса Леонтьевна при посещении пекарни всегда с горечью вспоминала мать: «Стоит сейчас, наверное, бедненькая, в очереди в булочной на мокром полу, покрытом опилками, за батоном хлеба за 13 копеек, и спрашивает, свежий ли хлеб? А ей отвечают нехотя – ночной! и подают батон без упаковки, побывавший неизвестно где до того на пути от хлебозавода».

       Апраксины поняли, что Токио имеет место широкое, международное, предложение продуктов и напитков в связи с тем, что в огромном городе проживает большое число иностранцев, в основном американцев, а среди последних – наибольшее число составляют военнослужащие американских военных баз.

Они не удивились, когда в супермаркете с названием Peacock обнаружился под прозрачной крышкой холодильника выбор мороженых кур японского, голландского и американского происхождения. Самой дорогой оказалась калифорнийская курица. Супруги взяли все три курицы на пробу, и оказалось, что американская оказалась безвкусной - видимо тушку очень давно заморозили или кормили курицу не так, как положено в Японии или Европе. Тем не менее, американская курица имела спрос, раз магазин выставлял её на продажу! Лариса Леонтьевна при покупке бройлеров с горечью вспомянула, как радовалась мать, когда в библиотеке министерства иностранных дел распределяли венгерских куриц, и она выиграла одну под 8 марта, и как этой радостью она делилась с Урусовой и приглашала её в гости «на курицу».

       Очень привлекательным магазином показался Foods & Liqueurs неподалёку от Хайменшена. Магазин работал с 11 утра до 23 часов вечера. В первый раз, ещё на стажировке, магазин поразил Сергея Сергеевича тем, что при относительно малых размерах он вмещал стеллажи с огромной выставкой всевозможных алкогольных напитков, свезённых со всего мира. Бутылки были выставлены как книги на полках с подсветкой – от пола до самого потолка, что помогало осуществить правильный выбор. Там продавался и японский саке, но саке по размеру экспозиции затмили европейские, северо- и южноамериканские и австралийские вина, голландские ликёры, скандинавские водки, шотландские виски, американский «бурбон» и английские джины, а также французские бренди и коньяки. К приятному удивлению Ларисы Леонтьевны, в магазине находилось, как правило, один-два, причём совершенно трезвых, покупателя-японца, так что имелась возможность поговорить с услужливым продавцом по-английски о свойствах того или иного напитка.

       Сергей Сергеевич с гордостью обнаружил советскую экспортную водку с брендом СПИ и армянское бренди с горой Арарат на этикетке по сходной цене. Такая же водка и бренди «Арарат» продавалась в торгпредском кооперативном магазине совсем уже за бесценок – их цена сопоставима с ценой «Боржоми» - видимо, основной составляющей цены является цена перевоза бутылок из Москвы до Токио. Поэтому как СПИ, так и «Арарат» служащие торгпредства брали коробками только в кооперативном магазине и складировали впрок на балконах.

       Импортное виски оказалось заметно дороже японского. Сергей Сергеевич не стал предлагать жене японские сорта дешёвого японского виски вроде G&G, которое покупали японские бедняки, и по глупости он сам однажды купил с товарищами для пробы, будучи стажёром. Он отказался от лучшего японского двенадцатилетнего виски Suntori, и выбрал для начала смешанный скотч – Ballantine Finest и 100 Pipers (100 дудочников), а также «разбавитель» Ginger Ale с привкусом имбиря. Лариса Леонтьевна с улыбкой положила в корзинку джин Beefeaters’ , а также большую бутылку Tonic Ginger Ale, вспомнив застольную беседу на теплоходе на пути в Японию.

       Их попутчик на теплоходе «Байкал» Леонид Владимирович продемонстрировал Апраксиным смесь «дудочников» с имбирём (супруги от него узнали, что подобные смеси виски или джина с водой вообще называют Long Drink ) - вкусная и весьма популярная среди советских дипломатов, работающих в Юго-восточной Азии.

       Когда Апраксины погрузились в Находке на борт видавшего виды теплохода «Байкал», построенного в ГДР по советскому заказу в 1968 году, им троим предоставили каюту второго класса, рассчитанную на четырёх пассажиров. Шурика разместили на нижней полке, разложили на полках багаж и легли передохнуть до обеда. Лариса Леонтьевна устроилась на нижней койке напротив Шурика, а Сергей Сергеевич занял верхнюю койку. Для того чтобы лучше отдохнуть, разделись до белья.

       Проспав примерно час, Шурик поднялся первым и начал приставать сначала к маме, а потом и к папе, предлагая им небольшую борьбу. Сергей Сергеевич скомандовал подъём, откинул одеяло и первым пошёл в туалет освобождать мочевой пузырь, по привычке не скрывая от семьи эрекции. Шурик обратил внимание на сильное выпячивание свободных английских трусов у папы, но не сделал никакого комментария по этому поводу, хотя язык у него был без костей. Лариса Леонтьевна, поглядев с улыбкой на мужа, отвела в освободившийся туалет и Шурика, имевшего ту же проблему.

; Не писает! – воскликнула она.
; Сухостой ?
; Ну да!
; Оставь его, потом пописает или посади на толчок, пусть посидит! - посоветовал Сергей Сергеевич.

       Не дождавшись от Шурика ни капельки, Апраксины оделись, поднялись на палубу и сделали десятиминутную прогулку по палубе теплохода и, обретя хороший аппетит, решили идти есть без промедления, как только по всему теплоходу объявили о начале обеда. Шурик, наконец, потребовал туалет и был уведён матерью обратно в каюту.
       В кают-компании столы накрыли белоснежными скатертями, и пахло свежеиспечённым хлебом. Апраксин окинул взглядом просторное помещение овальной формы и спросил разрешения у мужчины, уже занявшего одно место за столом, подсесть к нему на три свободные места. «Не с иностранцами же садиться! У них под столом наверняка может быть включено кое-что серьёзное», - подумал он. Мужчина молча кивнул головой в знак согласия.
       Вскоре в кают-компании появилась и Лариса Леонтьевна с удовлетворённым Шуриком. На теплоходе оказалось пассажиров больше, чем в двух интуристовских вагонах поезда. Новые пассажиры подсели, видимо, приехав из Владивостока и других мест. В составе пассажиров теплохода оказались группы японских консульских работников, бизнесменов и инженеров, работавших на просторах советского Дальнего востока и южной Сибири. Шурик сразу продемонстрировал незнакомому человеку упущения в своём воспитании.

; Меня зовут Шурик! Дяденька, а как вас зовут?– сказал он.
; Александр Сергеевич, так говорить не вежливо. Не вежливо тебе вообще что-то говорить, когда не спрашивают! – вмешался Сергей Сергеевич.
; Ничего. Товарищ Пушкин мал, да удал! Это не секрет. Будем знакомы – меня зовут Леонид Владимирович, - ответил незнакомец.
; Сергей Сергеевич, - представился Сергей Сергеевич.
; А меня зовут Лариса Леонтьевна, - сказала Лариса Леонтьевна.

       Воцарилось молчание. Леонид Владимирович вежливо рассматривал своих сотрапезников, не говоря ни слова. Шурик от нечего делать начал играть со столовыми приборами. Мать посмотрела на него осуждающим взглядом, сказав, как и свекровь, Варвара Владимировна, в подобных случаях - Shame on you !
       Супруги поняли, что Леонид Владимирович не чувствовал никакой неловкости. И он не был погружен в мысли, а молчал как человек, с любопытством наблюдающий своё окружение, как будто он находился в зоопарке, населённом забавными животными. Сергей Сергеевич вынул из сумки жены недопитую в самолёте бутылку виски, предварительно попросив разрешения на то у Ларисы Леонтьевны, и поставил на стол бутылку, полученную от отца в Домодедово – у него не было японской валюты для покупки чего-либо в баре теплохода. Леонид Владимирович встал из-за стола и быстро удалился, сказав «Извините, я не надолго!». Лариса Леонтьевна полушёпотом, чтобы не слышал Шурик, спросила мужа.

; Ты посоветовал пилоту поднимать самолёт?
; Может быть, - ответил Сергей Сергеевич.
; Ты же знаешь, что у меня интуиция. Это ведь могло…

Сергей Сергеевич приложил палец к губам.

; Как хорошо, что мы успели на пароход! Бог на нашей стороне.
; Скоро узнаем. Русский человек задним умом хорош! А виски это он или оно?
; Виски – оно, то есть среднего рода!
; Ты сейчас думаешь о том, кто такой Леонид Владимирович? Правда?
; Козырёк. Дипломат с большим опытом. Может быть, он будет работать в Токио или Осака?

       Леонид Владимирович вернулся к столу, сел и поставил на стол высокую бутылку виски 100 Pipers и бутылку воды Ginger Ale .
 
; Давайте попробуем этот виски, вот с этой водой. Неплохой лонг-дринк.
; А «Белая лошадь» вас не устроит?
; «Белая лошадь» – это Single Malt Whiskey , скажем более популярный напиток. А эти «волынщики» редки. Волынщики - смесь солодовых и зерновых виски, смешанные виски имеют разные букеты. Одним один букет предпочтительнее, другим – другой, как духи или французское вино. Не стесняйтесь. Я угощаю вас, а будет у вас возможность – тогда вы меня угостите. Договорились?
; Договорились! От чего зависит цена виски?– спросил Сергей Сергеевич, предположив, что «100 дудочников или волынщиков» дороже «Белой лошади».
; Прежде всего, от выдержки - это понятно, что складские расходы растут с течением времени. Составляющие – солодовые виски и зерновые виски - тоже имеют разную цену. Есть виски с одним компонентом, как «Белая лошадь», а бывают и с пятьюдесятью.
; Вы, ведь, москвич? – спросила Лариса Леонтьевна.
; Да. Вы сами, я слышу, из Москвы, и узнаёте московский акцент, я понимаю, - без тени волнения ответил Леонид Владимирович.
; Я не видела вас в поезде! – улыбнувшись, сказала Лариса Леонтьевна.
; Я приехал из Владивостока в Находку!
; А где же вы взяли валюту? – засмеялась Лариса Леонтьевна.
; В иных случаях, помимо аттестата, во Внешторгбанке дают и валюту на дорожные расходы, - улыбнулся в ответ Леонид Владимирович.

       Напиток оказался очень вкусным. Супруги переглянулись с улыбкой.

- А мы правильно делаем, что разбавляем виски водой? – спросила Лариса Леонтьевна, прищурив глаза.
- Правильно. Использование минеральной воды комнатной температуры утончает букет, лёд – притупляет. Есть любители Straight , то есть не разбавленного виски, тогда опьянение наступает быстрее. Иными словами, пьющий может регулировать скорость, как опьянения, так и отрезвления. Шотландцы не рекомендует использовать воду с сильным привкусом – кока-колу, Швепс , в том числе эту имбирную воду, конечно. Эта вода забивает запах виски, но нашим дипломатам на юго-востоке сочетание таких букетов нравиться. Замечательно, что хороший виски не даёт тяжёлого похмелья. Если пьёте виски с водой, даже много, то при похмелье не наступает сильного обезвоживания организма.
- А вы спец, Леонид Владимирович! – сказал Сергей Сергеевич.
- Правильно, спец. Жизнь заставила. Виски и джин нужны, прежде всего, для подавления тропических инфекций.
- Джин это можжевеловая настойка? – уточнила Лариса Леонтьевна.
- Конечно, - вспомнил Сергей Сергеевич. – Голландцы и британцы джином лечились ещё триста лет назад! Джином лечат урологические заболевания. При добавлении тоника, содержащего хинин, и от малярии лечились. Gin & Tonic is an excellent medicine !

       Официантка обслуживала быстро и вежливо. Кок знал своё дело – он, скорее всего, когда-то прошёл тяжёлый конкурс на право плавания на пассажирском судне. Типично русская кухня удивила Апраксиных качеством и разнообразием. В меню представлены мясной бульон с пирожками с мясом, борщ, щи, суп с фрикадельками, бефстроганов, печень по-строгановски, жаренная в оливковом масле камбала, которые, как оказалось, имеют безупречный вкус и запах.
Лариса Леонтьевна с грустью подумала: «Советских славян с рождения заведующие столовыми приучают потреблять подобие чуждой кухни – азу, люля-кебаб, плов, шашлыки, харчо, чахохбили, чуреки, видимо, по инерции угождая деспоту из Гори и бывшим басмачам. В Москве кормят не вкусным хлебом из пшеницы мягких сортов – не сравнить с корабельной пекарней! Азиатские блюда, как правило, изготавливаются с ненавистью к потребителям поварами общепита (далеко не национальными поварами, которые технологию приготовления пищи знают с детства) из сырья сомнительного происхождения, качества и свежести. Частые отравления советских трудящихся не приводят к расследованиям преступной деятельности отравителей и их начальников – наглых и зажиревших заведующих столовыми».
Обед подошёл к концу. Сергей Сергеевич поблагодарил сотрапезника.

- Оииси дэсита! Доомо аригато !
- You are welcome, see you tonight! I do not speak Japanese, by the way. I speak Urdu ! Можно сказать, я тоже востоковед, - ответил Леонид Владимирович. – Меня тут не... То есть, я здесь случайно. В Сингапуре у меня пересадка. Но я, может быть, выйду на берег в Иокогаме, надо повидать коллег.
- Вакатта! То есть, извините, я вас понял. До вечера! – улыбнулся Сергей Сергеевич.

        Апраксин увидел в углу Лубу – он и семеро его спутников заняли два стола. Он не стал подходить к нему – Шурик активно тащил отца за руку на палубу.
Супруги продолжили прогулку по теплоходу, Шурик и Лариса Леонтьевна впервые были в море и с любопытством рассматривали устройство корабля, наблюдали пролетающих чаек на сером небе, всматривались в серые волны моря. Весь морской путь от Находки до Иокогамы имел протяжённость в 1700 км, так что у всех пассажиров много времени в запасе для наблюдения за Тихим океаном в декабрьскую стужу.
       Теплоход шёл на восток, к международному проливу Цугару-кайкё или, как его ещё называли, к Сангарскому проливу шириной 27 км между островами Хоккайдо (Путь на Север) и Хонсю (Основной остров). Апраксин вспомнил, как мать неоднократно рассказывала, как в 1944 году они прибыли в СССР из Портленда через пролив, находившийся севернее - пролив Лаперуза , который разделял частично японский тогда остров Сахалин и остров Хоккайдо. Апраксин помнил, что японцы называли остров Сахалин как «Сахарин», «Сахарэн» или Карафуто (Берёза толстая). В префектуру Карафуто-кен входили и Курильские острова.
       Японцы, находившиеся в состоянии войны с Америкой с декабря 1941, пропускали тогда через свои воды транспорта американского производства под советским флагом с военным грузом из США. Матери было очень страшно, ведь никто не верил в миролюбие японцев. Мало кто знал, что СССР снабжал японский флот северосахалинским бункерным топливом вплоть до 1944 года (и Апраксины не знали, но знала разведка военно-морского флота США, и Рузвельт настоял на прекращении поставок нефти японцам).
       
При прохождении пролива хорошо видны берега, и Шурик оживился, дёргал мать за рукав, показывая пальцем на движущиеся объекты на левом берегу. Это показался город Хакодатэ – виднелись огоньки портовых сооружений и даже автомобили.

       Сергей Сергеевич вспомнил последние дни на работе – Дымова, требовавшего особого угощения, сверх нормы угощений, отпущенных Апраксиным на банкете с разрешения начальства в конторе № 7. Коллеги намекали, что необходимо быть на стороже; до самой посадки на международный рейс или до проезда государственной границы – в практике МВТ имелись случаи, когда несчастного снимали с самолёта или поезда в самый последний момент, если начальство успевало отреагировать на анонимную информацию о тайном нарушении командированным какой-либо нормы Морального кодекса строителя коммунизма. Часто глумились над отъезжающим, припугивая: «Не скажи гоп, пока не проедешь Чоп!»

       Вспомнил прохождение медкомиссии на Новой площади в поликлинике МВТ. Специально созданную для этих целей и постоянно действующую врачебную загранкомиссию проходили и Лара с Шуриком. Комиссию возглавляла тётка со страшной фамилией Шатхан. Она угрюмо просматривала заключение врачей, пока выпускаемый в командировку сотрудник или член его семьи дрожал от холода, сидя боком к её столу. Пациентам давно известно, что в кабинете Шатхан форточка всегда открыта настежь, и зимой и летом. Много лет спустя злые языки рассказывали, что эта тётка страшно боялась инфекции; поговаривали также, что старуха пропускала хронически больных за вознаграждение, чему Сергей Сергеевич отказывался верить.

       Для осмотра у хирурга Сергей Сергеевич зашёл к Лильке, как к члену комиссии. Лилька деловито проверила, нет ли у командируемого варикозного расширения вен и его разновидностей - варикоцеле или геморроя. Надев брюки, он вспомнил пожелание её брата и заколдовал её – приказал никогда не иметь «шашни» с женатыми мужчинами. Лилия Васильевна проводила его грустными и одновременно удивлёнными глазами.

       Когда теплоход вышел в открытый океан и повернул на юг, то почти сразу почувствовалось наступление весны – ярко засияло солнце, волны посветлели, повеяло тёплым воздухом, и у Апраксиных сразу поднялось настроение, несмотря на усиливавшуюся качку корабля. Теплоход потом ещё около суток шёл вдоль восточного берега острова Хонсю при ясной погоде.

       Морская качка более четырёх баллов портила настроение – Шурик обыкновенно себя чувствовал, а родители заболели морской болезнью, предпочитая меньше есть и пить, и больше лежать на койке, даже в душ ни разу не заходили. Концерты самодеятельности, устраиваемые командой в кают-компании по вечерам, не могли вывести их из болезненного состояния.

       На подходе к порту Иокогама в Токийском заливе море успокоилось, и к теплоходу пришвартовался катер тёмного цвета, из которого высадился десант японцев в тёмной форменной одежде. Спустя час всех пассажиров собрали в кают-компании для выдачи предварительно изъятых старшим помощником капитана паспортов. На столе разложили кучками паспорта с указателями букв алфавита на русском и английском языках. Напротив кучек с паспортами за столом сидело по одному японцу.
Немолодой японец, сидевший у таблички «А, Б, В», с невозмутимым выражением лица выдал паспорта Апраксиным, отстоявшим небольшую очередь. Апраксин решил, что японцы просто-напросто сняли копии всех паспортов на какой-то портативной копировальной машине, не вникая в детали – у них одна миссия, а у начальства – другая.

       Апраксины вышли на борт смотреть на пирс, заняв очередь к трапу. Погода стояла тёплая - не видно людей в пальто или плащах и головных уборах. На пирсе чисто и красочно – суетились маленькие электропогрузчики канареечного цвета, а докеры, одетые в яркую форму, ловко занимались делами. Никто не курил, сидя поодаль по русской привычке, и не кричал, не свистел по-разбойничьи и не махал руками. Раздавались лишь предупреждающие прерывистые гудки грузовиков и погрузчиков, движущихся задним ходом. Гудки, видимо, включались автоматически при движении задним ходом, что казалось диковинным. Лариса не удержалась от комментариев.

; Смотри, однако, - воскликнула она. – Какое чудо! Создаётся впечатление, что всё это не живое, а какой-то огромный организм по приёму грузов и пассажиров.
; Аккуратность, любовь к порядку и любознательность японцев позволяет им в совершенстве овладевать сложными технологическими процессами, - проговорил себе под нос Апраксин, как бы цитируя путеводитель по Японии.

       Апраксины попрощались с попутчиком Леонидом Владимировичем и, на всякий случай, с Лубянко, и сошли на берег по трапу. Впереди всех ждал таможенный зал. Группа Лубянко, неожиданно ставшая весьма суетливой, непостижимым образом оказалась перед ними.

       Таможенник просил всех подряд открыть чемодан, видимо для того, чтобы не обидеть никого подозрительностью. Сергей Сергеевич быстро понял, зачем японцу это нужно. Когда Лубянко, замыкавший свою группу, открыл чемодан, то таможенник поморщился. Лубянко начал объяснять ему по-японски что-то, но японец не успокаивался, пока сам Лубянко не извлёк из чемодана огромный шматок сала с сильным запахом чеснока. Шматок конфисковали, и Лубянко прошёл к выходу со скорбным выражением лица. Лариса прятала улыбку.

; Видишь, какой здесь строгий санитарный контроль, они боятся континентальных заболеваний людей и скота! – объяснил жене Сергей Сергеевич.
; И что же они делают с продуктами?
; Сжигают к чёртовой матери!
; Где?
; В крематории. Эта печка у них очень популярна. Они не хоронят в земле – выдают кубок родственникам, а те хранят предков дома, в так называемых токономах, или парадных нишах в гостиной.
; Ужас, какой!
; Почему ужас. Очень даже удобно, не надо нести расходы на похороны и по уходу за могилой. Да и места всем не хватит здесь, высока плотность населения.

       Апраксины, продемонстрировав таможеннику внутренности одного, но самого большого, чемодана и, поставив затем весь багаж на тележку, двинулись к выходу – к большой стеклянной двухстворчатой двери, которая автоматически раскрывалась с приближением пассажира. Пассажиров и встречающих ослепляли вспышки фотокамер.

; Кто нас фотографирует? Я читала, что в культурном обществе нельзя фотографировать без разрешения фотографируемого! – возмутилась Лариса Леонтьевна.
; Да, уж! Это наглые фоторепортёры газет и полицейские агенты, может быть. Представляю, что они фотографируют всех подряд, прибывающих из СССР, без всякого уважения. Если кого-нибудь из нас будут выдворять отсюда, то они тоже будут фотографировать выдворяемого. Газету с фото приезда и отъезда нежелательного лица будут все читать и восхищаться мудростью редакции! Меня уже во второй раз фотографируют!
; У нас есть шансы попасть в газеты? – спросила Лариса Леонтьевна и запнулась.

       К Апраксиным приближался невысокий молодой человек в ярком смешном костюме в полоску, в белой рубашке и красном галстуке с искрой.

; Сергей Сергеевич! Ёкуирассяимассэ в Японию! – вскрикнул полосатый.
; Доомо! – ответил Сергей Сергеевич.
; Вы мой начальник! Прошу любить и жаловать… - воскликнул полосатый.
; Неужели?
; Да! Вы уполномоченный, а я - старший инженер-приёмщик В/О «Технопромимпорт» Трухин Борис Иванович. Я тоже начальник, но над инженерами-приёмщиками объединения. Маленький такой начальничек. Сейчас мной командует Шишков. А теперь я вас буду слушать. Хм… Наннаритомо додзо !
; Что-то мне не говорили о вас.
; Тсс! – зашипел Трухин.
; А много у нас приёмщиков? – спросил Апраксин.
; Сейчас только двое, слава Богу! Я вас повезу в торгпредство аттестат сдавать, а потом - на Готанду. Шишков пока в вашей будущей квартире живёт. Давайте чемоданы. Здравствуйте, вы…- обратился Трухин к Ларисе Леонтьевне.
; Лариса Леонтьевна! – ответила Лариса Леонтьевна.
; Отлично! Мою жену тоже зовут Лариса. Правда, Степановна, - заворковал Трухин, делая приветливую гримасу женолюба. – Идёмте за мной! Я довезу тележку до машины.
; Вам не надоело здесь фотографироваться? Вы, наверное, здесь не в первый раз! – спросила Трухина на ходу Лариса Леонтьевна.
; Что делать, что делать. Мы им припомним – у «Технопромимпорта» длинные руки!

       Лариса Леонтьевна искренне рассмеялась. Багаж кое-как разместили в машине. Часть багажа положили на пол и на заднее сиденье рядом с Шуриком и Ларисой Леонтьевной.

; Извините за маленькую машину! «Тойота Королла» - движок на один и шесть десятых литра. Больше мне не положено, - весело сказал Трухин.
; В машине помалкивать, наверное? – спросил Сергей Сергеевич.
; Зачем же! Будем говорить обо всём. Иначе подозрительно будет для хозяев, - засмеялся Трухин.

       Супруги удивились, когда оказались внутри машины – на приборной доске горело множество огоньков и приборов, даже на потолке перед водителем мигали какие-то лампочки. Сам Борис Иванович, занявший место водителя справа, выглядел не менее забавно – на левой руке часы с огромным изумрудным циферблатом, на рукавах большие запонки из жёлтого металла тоже с зелёным стеклом. Стекла в запонках сияли отражениями уличной иллюминации, посылая яркие лучи собеседнику в глаза. На безымянном пальце левой руки Бориса Ивановича посверкивал перстень с прозрачным камнем.

; Вы случайно, не из Одессы будете? – с иронией спросила Лариса Леонтьевна.
; Откуда вы знаете? У меня отец там был большим начальником после войны, - посерьёзнел Борис Иванович.
; Графом Dracula работал? – уточнил Сергей Сергеевич.
; Граф Дракьюла в Румынии обитал, как мы недавно узнали здесь из одноимённого американского фильма, в общем, недалеко от Одессы. По-крайней мере от Одессы до Бухареста не так далеко. Вы не лишены чувства юмора, это радует! Мы с вами не соскучимся, - бодро заявил Трухин.

       Когда все разместились, Трухин тем же ключом, что открывал дверь, завёл мотор, но не стал включать коробку перемены передач, оставив её в нейтральном положении. Мотор работал беззвучно, как будто и не работал.
       Трухин молча смотрел влево, на тротуар. Апраксины посмотрели туда же и увидели Леонида Владимировича, стоявшего в окружении нескольких мужчин. Судя по их внешности и, несмотря на их европейский вид - белые рубашки и тёмные галстуки – можно легко придти к выводу, что это наши славяне – высокие и немного сутулые, с расставленными локтями и ногами и с всклокоченными волосами, как медведи.
Борис Иванович, сказав скороговоркой «Тётто маттэ кудасай! », вышел из машины и подошёл к группе мужчин. Он, как бы разыгрывая спектакль, поклонился всем по-японски, а потом пожал руку сначала Леониду Владимировичу, а потом и всем мужчинам в его окружении. Все мужчины улыбались, похлопывали Трухина по спине – видимо любили его за весёлый нрав. После представленья Борис Иванович сел в машину, почти бесшумно захлопнул дверь и, быстро переключая передачи, вывел машину на просторную, но набитую битком автомобилями улицу. Машина довольно долго ползла до въезда на Express Way , где на Toll Gate Борис Иванович взял из руки контролёра бумажку и погнал машину вперёд. В салоне зазвонил колокольчик, но водитель казался невозмутимым. Шурик не выдержал.

; Дядя Боря! Колокольчик какой-то звенит! – закричал Шурик.
; Не боись! Мы превысили на полминуты скорость 100 километров в час. Все японские машины оборудованы таким устройством. Быстрее ехать нельзя, и я сбавляю скорость. Дорога оборудована телекамерами, они ведут круглосуточную съёмку машин, превысивших допустимую скорость.
; И что потом? – спросил Сергей Сергеевич.
; Потом будет суп с котом! Дадут мне штрафной балл тихо так, без уведомления.
; Свинство! – возмутилась Лариса Леонтьевна.
; Такой уж здесь порядок. Ведь колокольчик-то звонил! Хочешь узнать про свои баллы, пиши заявление в дорожную полицию , плати, и дадут тебе распечатку нарушений. В год можно сделать нарушений не более чем на двадцать баллов.
; А если больше? – спросила Лариса Леонтьевна.
; На себе не испытывал. Слышал от камикадзе, что права отбирают на год, а потом опять надо сдавать экзамен. Правда, с 1 января все штрафные балы, полученные в прошедшем году, списывают.
; Отличная дорога! Даже грузовые машины блестят полированным металлом и лаком, огнями со всех сторон украшены! – восторгалась Лариса Леонтьевна.
; Андзэн Дайити! – сказал Борис Иванович.
; Как-как? – спросила Лариса Леонтьевна.
; Кажется это – «Безопасность - прежде всего»! Не так ли? – перевёл Сергей Сергеевич.
; Так точно! – весело ответил Борис Иванович. – Под безопасностью дорожного движения нихондзины подразумевают лёгкие в управлении машины любой грузоподъёмности, яркое обозначение дорог и транспортных средств на дороге, понятное устройство дорог и съездов и, конечно, наличие дисциплинированных водителей. Так, в общем. Легко к этому привыкаешь и с трудом отвыкаешь. Наши, по возвращении из Японии, сев за руль своего автомобиля, почти все становятся участниками ДТП в первый год вождения по Москве. Тугой руль у «Волги» поначалу кажется всем заклинившимся, тормоза неработающими, часто водители в темноте въезжают в остановившиеся без габаритных огней на дороге грузовики, покрытые толстым слоем грязи или, выехав на перекрёсток на зелёный свет, получают боковой удар от машины, проезжающей на красный.
 
       При съезде со скоростной дороги Трухин сунул квитанцию и стоиеновую монету кассиру и получил взамен другую квитанцию для отчёта седока перед женой или бухгалтерией. Машина съехала на обычную, забитую автомобилями улицу, и у станции «Синагава» сделала левый поворот и пошла в крутую гору. Машина вскоре уткнулась в железные ворота, которые начали медленно раздвигаться. Сергей Сергеевич прочитал вслух знакомые иероглифы на табличке: «Сорэн Цусёё Дайхёбу ». Машина медленно въехала во двор, сплошь уставленный автомобилями японского производства.

; Можем выйти! Торанку оставим пока в машине, - весело сказал Борис Иванович.

Все вышли из машины. Издалека приближался коротышка с непомерно короткими ногами.

; Дооси-но минасан! Корэ ва Шишокофу-сэнсэй дэс , - пошутил Борис Иванович.
; Унтэнсю ва Турухино-сан дэс ! – в тон, с усмешкой, ответил Шишков.- Как вы слышали, я Шишков. Сергей Сергеевич, давайте зайдём в кассу. Вы получите подъёмные и сдадите использованные билеты, пока не потеряли. Потом Трухин-сан завезёт вас с вещами на Готанду. Через час я сам заеду за вами. Жена приготовила для нас праздничный ужин! – ровным тоном пригласил вновь прибывших Шишков.

       После ухода Сергея Сергеевича с Шишковым в здание торгпредства Борис Иванович сел в машину и переставил её к каменному забору. Вернувшись, он обратился к Ларисе Леонтьевне.

; Ну, как впечатления? – спросил он, не сводя глаз с Ларисы Леонтьевны.
; Отлично. Правда, Шурик? – ответила Лариса Леонтьевна, посмотрев в сторону сына.
; Машинок много! Это хорошо! – ответил Шурик.
; А почему все машины японские? – из вежливости, чтобы не молчать, спросила Лариса Леонтьевна. – Я думала, что в советских учреждениях наши ездят на советских машинах, ну, из патриотизма что ли?
; Патриотизм – это похвально, но не практично. Год назад привезли сюда две «Волги» на пробу по рекомендации вашего или нашего замминистра Смелякова Н.Н. Летом здесь жарко, понимаете. В туннеле «Волга» закипела, на тросе обратно в посольство притащили, тем самым, организовав огромную часовую пробку на горе гостеприимным хозяевам. У неё и кондиционера-то нет! Весь по;том изойдёшь, пока её рычагами поработаешь. Запах пота сильный будет, на приём уже лучше не идти! Простите за подробности. Потом ведь наша машина требует частого технического обслуживания. Японцы не умеют и не хотят учиться бесплатно, а нам надо ради этого аппарата устраивать в посольстве станцию обслуживания со штатом механиков.
; В Москве американцы из посольства только на своих машинах ездят! – съязвила Лариса Леонтьевна.
; Так…это…Их машины не ломаются ни с того ни с сего, а на обслуживание они их в Хельсинки гоняют! – нашёлся Борис Иванович.
; Вы сказали, что у вас машина маленькая, а у кого большая?
; Вы, Лариса Леонтьевна, берёте быка прямо за рога! Самая большая у торгпреда – у него «Мерседес-300» с шофёром. Больше никому шофёра не положено. Два его заместителя водят «Мерседесы» поменьше. «Мерседесы» с левыми рулями, но импортные машины здесь в почёте, хотя и трудновато ездить с левым рулём при левостороннем движении. У начальников отделов машины японские, как у меня - небольшие. Экспортникам машины покупают объединения. В зависимости от объема экспорта – тем больше экспорт, тем больше машина, но японская, конечно. Обслуживание японских машин обходится дешевле. Уполномоченным импортных объединений и приёмщикам машины покупают японские фирмы, на сдачу от контрактов, так сказать.
; Значит, вам машину купило наше объединение на скидку от контракта?
; Не будем о сложном. Надо жить проще, как учили нас товарищи Маркс и Энгельс в церковно-приходской школе! Есть ещё категория сотрудников собственно торгпредства – уполномоченные объединений, как ваш муж, к ним не относятся. Это начальники отделов, сотрудники экономического отдела, юрист, бухгалтеры, секретари и хозяйственники. Им машины покупает министерство – одну на трёх. Бывают склоки. Всем надо в магазин с семьёй одновременно – а едут по очереди. Секретарши вообще люди несчастные – машину они не водят и не дадут водить никогда, даже если у них есть права, и никто их не берёт с собой в машину даже на праздники.
; Почему? Хотя понятно. Секретарши, ведь, не замужние?
; Ревность разъедает жён, - сказал Трухин, погрустнев.

       Сергей Сергеевич вернулся один.
 
; Поехали! Сто пятьдесят тысяч дали до получки. У меня стипендия на стажировке была на сорок тысяч меньше.
; А вы меня не помните? – спросил Борис Иванович, хитро прищуриваясь.
; Погодите-ка! Вы жили в «Кото Таканава»?
; Как же, как же!
; Извините, Борис Иванович!
; Ничего. Мы ведь с вами не знакомились. И Димка наш по-японски шпарит лучше нас с Лорой. Он с японскими детьми во дворе играет и может на японца смахивать. У русских здесь после трёх лет пребывания глаза суживаются! Вы с двумя Александрами жили три месяца на этаже под нами, но нос к носу мы не сталкивались. Да и поздно я домой прихожу. Всё, в путь! Садимся.
       
       Трухин с трудом припарковал машину у подъезда жилого дома на Готанде – перед подъездом находилась свободная площадка только под машину скорой помощи, которую никто не осмеливался занимать. Пришлось подпереть чью-то машину сзади. Прежде чем тащить вещи к лифту Трухин прикрепил под стеклоочистителем на ветровом стекле свою визитную карточку, предварительно начеркав на ней номер квартиры Апраксиных – 413.
       Трухин достал из кармана брюк связку ключей и открыл дверь. Вошёл первым, осмотрелся и сказал.

; Убрано. Чисто. Бельё вам должны были свежее постелить. Располагайтесь, а я пошёл. Дел у меня много, к сожалению. К Шишковым я с Лорой не приглашён. Экономия – мать порядка!
; Тогда вы приходите к нам в гости с Ларисой Степановной! – пригласила Трухина Лариса Леонтьевна.
; Лучше умереть с бокалом вина в руке в окружении красивых и весёлых женщин, чем влачить жалкое существование на панелях враждебного города! – ответил, улыбнувшись, Трухин и отбыл, оставив два комплекта ключей от квартиры.

       Супруги проверили наличие белья на кроватях и удовлетворились его, по крайней мере, внешней чистотой и приятным запахом. Они быстро разобрали чемоданы и сумки, заполонив своими вещами два шкафа и комод. В кухонном шкафу оказалась посуда и столовые приборы на четыре персоны, чайник, сковородка и две кастрюли.

; Пока живём. Но надо посуды своей прикупить, а также много всего ещё. Квартирка, однако, маловата: две комнаты крохотные и кухня маленькая, - сразу оценила условия Лариса Леонтьевна. – В ванной стоит стиральная машина National!
; Тёща угадала. National – это «Мацусита Денки Кабусики Кайся»! Чудеса! Мы здесь недели на две! По японским стандартам хорошая меблированная квартира! Прикупим что надо, давай мыться, а то Шишкин этот скоро приедет! – ответил Сергей Сергеевич.
; Шишков! Не перепутай, а то обидится!

       Супруги разделись догола и помогли быстро раздеться Шурику. Напустили воду в ванную, поставили туда Шурика и в четыре руки намылили его мылом, привезённым из Москвы. Закутав сына в большое банное полотенце, Сергей Сергеевич посадил его в кожаное кресло напротив телевизора, предварительно подстелив под малыша плед. Сергей Сергеевич включил телевизор и настроил его на мультфильм.
       Шурик зачарованно смотрел на экран – смешные и страшноватые персонажи летали по воздуху и проделывали всякие чудеса, выкрикивая непонятные ему японские слова. Казалось, Шурика не смущал непонятный язык – он быстро включился в сюжет и начал комментировать происходящее на экране, показывая туда пальцем. «Дети включаются в новое окружение значительно быстрее взрослых! Трухин-то прав на счёт своего Димки!» - подумал Сергей Сергеевич и пошёл в ванную.
       Лариса стояла намыленная и протянула ему мочалку, приобретённую на Даниловском рынке: «Три спину!» Сергей Сергеевич быстро добрался мыльными пальцами до потаённого места, заставив Ларису через три минуты застонать.

; Хватит! Я кончила! – прошептала Лариса, целуя мужа в ухо.
; Почему шёпотом?
; Так романтичнее. Иди, вставай рядом, - пригласила Лариса, осторожно захватив намыленными пальцами правой руки восставший член мужа.- Набрался грязи в дороге! Вон под валиком и на уздечке белая паста, как у Шурика! Мы спешим, осталось не больше десяти минут.

       Лариса взяла семейную драгоценность в мыльную ладонь, и с нежностью, но достаточно энергично, то, ускоряя движение, то, замедляя, выполнила работу, которую она называла Hand Job . Сергей Сергеевич брызнул струёй спермы Ларисе в пупок, и сразу раздался звонок.

; Иди, надень халат и открывай! – сказала Лариса, подавая мужу халат.

       Сергей Сергеевич запахнул халат спереди с трудом – мешала не стихнувшая эрекция. Поработав задвижкой, к которой он не привык, он со второй попытки открыл дверь и впустил гостя. Шишков широко улыбался и только сейчас Сергей Сергеевич заметил, что у Шишкова лошадиные зубы.

; Готовы? – спросил Шишков.
; Вы посидите в гостиной, с Шуриком. Мы сейчас оденемся,- сказал он Шишкову и, повернувшись к ванной комнате, крикнул, - Лара! Что тебе подать?
; Только халат. Я свой в шкаф повесила, а твой в ванную притащила. Оденусь в спальной! – ответила звонким голосом Лариса Леонтьевна из ванной комнаты.

       Сергей Сергеевич подал халат жене в приоткрытую дверь ванной и, случайно посмотрев под ноги, обнаружил, что палас у входа в квартиру украшен тёмными пятнами. Из ванной вышла Лариса, и едва кивнув Шишкову головой, проследила за взглядом мужа.

; Палас-то грязный, однако, - громко сказала Лариса Леонтьевна.- Что-то я «однако» стала часто употреблять, как Дерсу Узала!
 
       Шишков сразу нашёлся, наступив на пятна.

; Это ничего, что пятна. Квартира-то съёмная! Потерпите пару недель! Марина уже стол накрыла, надо ехать! Меня, между прочим, зовут Юрий Иванович. По-японски «однако» кередомо будет!

ШИШКОВ
       Шишковы приняли Апраксиных хлебосольно. Марина Николаевна Шишкова оказалась на голову выше Юрия Ивановича. Лариса Леонтьевна и Сергей Сергеевич одновременно подумали, что длины головы жены как раз и не хватает в длине ног мужа – уж больно уродливо выглядел этот Юрий Иванович со своими короткими ногами и лошадиными зубами: он наверняка выбрал жену для компенсации возможного комплекса неполноценности. «Нельзя сомневаться в наличии у Шишкова этого комплекса, и он должен быть коварным и злым», - решила Лариса Леонтьевна.
       Марина Николаевна приготовила холодец, заливную рыбу, весьма популярный на родине салат «Оливье», выставила на стол засоленную в домашних условиях селёдку и огурцы. На стол Шишковы поставили водку СПИ и бренди «Арарат». Сергею Сергеевичу предложили водку, а женщинам почему-то бренди. Вина, видимо, в доме не держали.
       На десерт Марина Николаевна выставила разрезанные пополам грейпфруты. Она взяла необычного вида чайную ложку с зубчатыми краями и показала, как надо есть грейпфрут путём выковыривания содержимого этой самой ложкой. Апраксины переглянулись – они это знали, но ничего не сказали. Во все подробности заграничного быта Ларису Леонтьевну давным-давно посвятила Варвара Владимировна: свекрови удалось привезти из США в далёком 1944 году все необходимые столовые принадлежности неведомые советским людям, в том числе эти зубчатые ложки, удобные открывалки с надписью «U.S. Patent» и многие другие предметы, включая Percolator для приготовления «Америкэн кофе», которое в семье пили всегда с молоком.
       Вскоре Апраксины догадались, что Шишковых по прибытию в Японию кто-то уже учил подобным образом поедать горьковатый фрукт. Хозяева на правах старожилов решили, что уровень материальной культуры Апраксиных ничем не выше уровня Шишковых трёхлетней давности. Поскольку Шишковы-то люди опытные, а Апраксины, по их же собственным словам, никогда ранее за границей не жили. Далее Марина Николаевна начала рассказывать о технологии приготовлении блюд, где покупать коровьи и свиные ножки для холодца, в каких местах города можно купить самые дешёвые огурцы и свежую сельдь для посола и так далее.
       Шишков заметил скучающий вид вновь прибывших и решил сменить тему. Он рассказал о себе. Отец инженер, но, будучи призванным в ряды московского ополчения, где-то погиб или пропал. Остался в списках пропавших без вести. Мать работала на авиастроительном заводе в Филях учётчицей. В 1941 году её с годовалым сыном эвакуировали в Ташкент. В 1946 году они вернулись в Москву и получили одну комнату в коммунальной квартире в деревянном доме в Марьиной роще. После слома домов в Марьиной роще им дали две комнаты в коммунальной квартире от завода в новом кирпичном доме на Большой Филёвской улице. Потом Шишков женился на Марине, тоже из семьи инженера. Молодые поселились в одной комнате, а мать Шишкова в другой – поменьше. У них есть дочь, которая уже поступила в восьмой класс и живёт в Москве с бабушкой.
       Шишковы переживают, как они будут жить теперь в квартире с матерью – столько накупили вещей и ставить их не куда и воров страшно. Раньше Шишковы ничего особенного не имели – как наденут на себя верхнее платье и обувь, то в квартире ничего ценного уже не оставалось, можно и дверь не закрывать. А теперь страшно подумать – они уже подготовили к отправке на родину и мебель и ковры и три телевизора, и пять штук музыкальных систем и посуду и угловой диван и кухонный гарнитур и стиральные порошки и одежду и туалетную бумагу – всего тонн на десять в двух пятитонных контейнерах советских железных дорог. Не говоря уже о такой нужной современному человеку бытовой технике: холодильниках, стиральной машине, наборе электроинструментов, кухонном комбайне, включая рисоварку и хлебопечку.

; Зачем вам три телевизора и пять музыкальных систем? – спросил Сергей Сергеевич.

       Шишковы переглянулись, выражение их лиц стало таким, как будто взрослые люди разговаривают с детьми.

; Товарищи не понимают! Как же! Чтобы машину купить в Москве, надо собрать чеков Внешпосылторга тысяч на пять долларов, а если продать в комиссионке две музыкальные системы по двести долларов каждая, то получишь сумму до восьми тысяч рублей. То есть на две системы можно купить в десять раз больше, чем на чеки!
; Машину же не купить за рубли?
; Почему? Мать имеет правительственную награду, и она записалась два года назад на «Жигули» на заводе. Очередь вот-вот подойдёт и дело в шляпе!
; Мы не думали об этом!
; А вы подумайте, зачем советскому человеку за границей мучаться? Чтобы решить проблемы на десять лет вперёд.
; А потом? Неужели вам хватит этой туалетной бумаги на десять лет? – спросила Лариса Леонтьевна, помогая Шурику справиться с грейпфрутом.
; На четыре точно хватит, если пользоваться экономно. А потом надо опять ехать. И так до самой пенсии. К пенсии у нас будет уже всё – и обстановка и гараж и дача и одежда.
; Кроме туалетной бумаги! Вы можете купить квартиру и всё там разместить! – посоветовала Лариса Леонтьевна.
; А мы уже вступили в валютный кооператив. Внесли аванс чеками, остальное доплатим рублями, на что пойдут один телевизор и третья музыкальная система, - с гордостью ответила Марина Николаевна.
; Но квартира ещё не готова к заселению. В этом проблема! – разъяснил ситуацию Юрий Николаевич.
; Вы не рассказали, Юрий Иванович, дальше. Как вы во Внешторг попали? – спросил Сергей Сергеевич.
; Только, чур! Вы сначала о себе расскажите, - парировал Юрий Иванович.
; Конечно, мне скрывать нечего. Школа – МИСИ – заочная аспирантура - Проектный институт - Академия внешней торговли - Технопромимпорт - Торгпредство. Вот и вся биография, - московской скороговоркой изложил свою историю Сергей Сергеевич.
; Да! Наш малец везде поспел! – нахмуриваясь, ответил Юрий Иванович.
; Не злись, Юра, - вмешалась Марина Николаевна. – У всех людей судьба разная. Ты, вот, в детстве суп из картофельных очисток ел, а другие, я слышала, чёрную икру в то время ложками столовыми ели. Извините за грубость, Сергей Сергеевич.

       Сергей Сергеевич вспомнил Преображенку. Как-то он в шестилетнем возрасте с матерью пошёл в магазин «Рыба-Мясо» на площади перед ноябрьскими праздниками. Днём народа в магазине не много. Мать подошла к стеклянной витрине – под стеклом расставлены эмалированные судки с чёрной и красной икрой разных сортов . Мать ткнула пальцем в два судка. «Паюсной мне не надо. Дайте мне зерновой по полкило, вот осетровой и кетовой», - сказала она продавщице. Сергей обернулся и увидел мальчика своего возраста. Мальчик держал одной рукой мать за руку, а другой показывал на горку куриных яиц на прилавке. Мать молчала, по её лицу текли слёзы. «Мама!» - попросил мальчик: «Купи мне хоть одно яичко!» «У меня, Коленька, совсем денег нет!» - ответила мать. Варвара Владимировна, получив икру, вынула из кошелька денежную купюру и, проходя мимо женщины, ловко сунула ей деньги в карман старенького пальто и быстро потащила Сергея вон из магазина.

; Что это я расшумелся? Школу я закончил в 1957 году. Есть хотелось непрестанно. Вот и поступил я в мясомолочный институт на машиностроительный факультет, - продолжил свой рассказ Юрий Иванович и улыбнулся, обнажив лошадиные зубы. – Меня распределили на Микояновский мясокомбинат. Даже в правительственный спеццех, так сказать в кормушку для Кремля. Вот тогда мы с матерью и начали есть мясо без ограничений. На комбинате западные немцы по линии Внешторга монтировали в цехе сосисочные автоматы. Ранее сардельки вручную делали – фарш в настоящую кишку забивали с помощью шприца. А эта машина фирмы «Миттельхойзер унд Вальтер» работала как пулемёт – сосиски вылетали со страшной скоростью. Я работал на монтаже вместе с немцами, немного стал говорить по-немецки, приходили сотрудники из Внешторга принимать работу. Я с ними познакомился, и один из них пригласил меня работать во Внешторг. Им оказался эксперт с необычной фамилией Лопата. Сейчас он уже директор конторы №7. Вы, наверное, с ним познакомились в Москве?
; Да, конечно. Это мой, да и ваш, бывший директор. Но я больше с Дымовым, его заместителем по мясу, работал, - ответил Сергей Сергеевич. – В каком году это было?
; В 1963 году!

       Сергей Сергеевич вспомнил Валерку Шестёркина, посвятившего его по секрету в тайны набора кадров Минвнешторга в 60-е годы.

; Так ведь, тогда во Внешторге, говорят, зарплаты были ничтожными! – усмехнулся Сергей Сергеевич.
; Ну да! Еле уговорил, прельщал заграничными командировками. Я рано вступил в партию и знал немного немецкий язык. Лопата сказал, что это то, что нужно. Главное вести себя прилично. Я учил утром и вечером на ВКИЯ английский, немецкий, а потом и японский. А Дымова, тёзку своего, уже я вытащил с нашего мясокомбината. Парень он способный. Когда я уехал сюда, то его назначили на моё место – заместителем директора по мясу. Теперь мне возвращаться, а некуда. Кстати, Шпигельглас в Швецию не уезжает?
; Уезжает в Швецию. Анатолий Сергеевич оформлялся почти одновременно со мной. Мы с ним почти не общались. Он же замом по молоку у Лопаты. Теперь, Юрий Иванович, вы на его место. Я слышал от Рыкова. Он просил вам это передать.


        Шишков показал лошадиные зубы и начал любезничать.

; Почему вы водку не пьёте, Сергей Сергеевич? Водка экспортная – в Москве такую даже по блату не купишь. Мы только полбутылки выпили, а вы, вообще, две неполные рюмки. Лариса Леонтьевна! Почему вы коньяк не пьёте? Ах да! Я вспомнил, Марина. Его надо к десерту. Вот Лариса Леонтьевна начала пригубливать.
; Шпигельглас похож на порядочного человека, - сказал Сергей Сергеевич. - У меня сложилось такое впечатление. Расскажу вам. Только я начал работать в объединении, как случился у меня прокол. Пригласил я американца на переговоры. За три дня забил время с 10 до 12 в переговорной комнате, а пропуск на второй подъезд не заказал, и вообще о встрече забыл. Переговоры с американцами у меня до конца года не планировались, и я решил принять его из вежливости. Он напирал очень - мол, в Москве проездом, примите. Он из штата Иллинойс и зовут его Джонни Шумейкер. И с планом этим по импорту он у меня из головы выпал. Вдруг звонок с поста милиции – американец к вам? Я говорю да. В конторе из начальства только Шпигельглас. Я его спрашиваю, что делать-то? Он отвечает – надо срочно действовать. Достаёт из стола ручку шариковую заграничную в красивом таком футляре и говорит – бежим ко второму подъезду. Шпигельглас начал заискивающим тоном с милиционером разговаривать. Мол, сотрудник молодой, простите нас на ошибку. Этого капитана, как оказывается, все в объединении знали. Старались с ним дружить. Шумейкера я благополучно сопроводил до переговорной комнаты, провёл с ним переговоры о возможной поставке оборудования его фирмы FMC Corp. в СССР, и через час отвёл его обратно ко второму подъезду.
; Этот капитан - Пётр Васильевич! Как же. Очень даже хороший дядька. Если с ним по человечески, то он воздержится от рапорта. Представляете, если бы он рапорт написал о том, что иностранец топчется у поста, а конвоя нет? Вас бы тут не было. Вот дела... У Шпигельгласа отец, говорят, большим человеком был до 1938 года, то есть при Ежове. Уничтожал врагов советской власти за границей. Говорили, что некоего царского генерал Миллера убил. При Хрущёве его мать из Казахстана вернули вместе с ним. Толя родился уже сиротой в 1938 году как сын врага народа. Мать его русская, старая большевичка. В райкоме Калининского района до сих пор заведующим кабинетом политического просвещения работает.
; Пути господни неисповедимы, - вдруг заявила Лариса Леонтьевна.
; Непонятно это всё. И вдумываться в это не надо, - заявила Марина Николаевна. - Я больше думаю о том, что у нас превышение лимита. Один лишний телевизор и три системы лишние!
; Ничего страшного! Заплатим пошлину, рублей в 600 нам это обойдётся, - ответил Юрий Иванович.
; Вот ещё что, Лариса Леонтьевна. Умоляю, не ходите в такие магазины, как «Мицукоси», «Мацудзакая», «Мацуя», «Такасимая» и прочие на Гиндзе. Там всё очень дорого, покупайте еду в «Сугинокия», а всё остальное в торговых рядах для простых трудящихся вроде нас – Мусасикояма, Асакуса, Уэно и на рыбном рынке. На рынок надо к 6 утра ехать. Иначе сэкономить вам не удастся. Наверное, вам тоже нужна квартира, дача и машина? – прочитала наставление Марина Николаевна.
; Нужна, нужна, - поспешно ответила Лариса Леонтьевна. – Спасибо за добрые советы.

       Апраксины, решив, что терпение хозяев подходит к концу, дружно встали и поблагодарили Шишковых. Юрий Иванович объяснил Сергею Сергеевичу, как завтра найти его кабинет на втором этаже торгпредства и пригласил супругов пожаловать на проводы в эту же квартиру через десять дней.
       Апраксины пешком, ориентируясь линией надземного метро по левую руку, вернулись во временное пристанище вблизи станции Готанда. Лариса молча показала мужу на палас. Палас как будто заменили – он того же цвета, но выглядел как новый. Лариса улыбалась, а Сергей Сергеевич со смеющимися глазами приложил палец к губам. Оставалось только удивляться стремительности японцев в замене или чистке паласа. Достаточно только громко заявить претензию.

       На следующий день Сергей Сергеевич прибыл в торгпредство рано – примерно в половине девятого. Позвонил в калитку. Кто-то захрипел в динамик: «Слушаю вас!».

; А я вас! – ответил Сергей Сергеевич.
; Вы кто? – спросил динамик.
; Я новый уполномоченный В/О «Технопромимпорт», - представился Сергей Сергеевич.

       В калитке щёлкнул замок, Апраксин толкнул стальную дверь и прошёл во двор. Он ещё, будучи на стажировке, изучил технологию пропуска лиц на территорию торгпредства. Даже два раза дежурил по ночам. В мониторе можно видеть и лицо человека у калитки, и номер машины, уткнувшейся в закрытые ворота.
       Апраксин прошёл в здание через боковую служебную дверь в узкий проход между бетонной стеной и окошком дежурного. У окошка он остановился и посмотрел на дежурного. Апраксин помнил этого человека – это представитель В/О «Машиноимпорт» Васюта. Имени его не запомнил. Васюта зло смотрел на Апраксина колючими глазами.

; Я не помню, как вас зовут, - сказал Апраксин.
; Зря. Вы были на стажировке, а как меня звать и по батюшке не запомнили. В торгпредской сауне даже сидели. Евреев обсуждали.
; Я не обсуждал.
; Значит, обсуждали... без вас. Хм… Меня зовут Николай Михайлович Васюта.
; Микола, стало быть?
; Стало быть. Таких молодых, как вы, на уполномоченных не сажают! Сюда приезжают с директорских должностей, ну замдиректора контор. А чтоб сразу после академии?
; Что в этом особенного? Я поработал в объединении четыре месяца, а некоторые выпускники нашей академии сразу в торгпредство распределялись!
; Так это на должности старших экономистов торгпредства, а на должность уполномоченного? Это не в жисть! В журнал вписываю Сергея..?
; Сергея Сергеевича Апраксина.
; Шишков уже прошёл, он взял ключ. Знаете куда идти?
; Знаю. А почту здесь получают?
; А вам не к чему! Не успел приехать и уже почту!

       Глаза Васюты по-прежнему источали ненависть. «Чтоб ты пеной изошёл!» - подумал Сергей Сергеевич. Лицо Васюты начало корчится, у него изо рта пошло жёлто-зелёное содержимое желудка. Сергей Сергеевич не стал проявлять любопытства по поводу всего содержимого Васютиного желудка. Он прошёл коридор и вышел к лестнице, ведущей на второй этаж. Шишков сидел за столом и листал папку с бумагами.

; Доброе утро, товарищ уполномоченный, - сказал, вставая, Юрий Иванович.
; Охаё! – ответил Апраксин, оглядывая комнату.

       Серые ровные стены. Металлические столы с кассетами для визитных карточек. По два чёрных телефона на каждом столе. Вдоль стен аккуратными рядами расставлены металлические шкафы с кодовыми замками. У каждого стола пустая корзина для мусора. Строго и чисто. Ничего лишнего.

; Вот видите, здесь четыре стола. Я за вашим пока сижу. Напротив стол старшего инженера-приёмщика Трухина. Вот сбоку два стола для простых приёмщиков – Гончарова и Щедрина. Трухин скоро придёт, посидит часок, и тут мы его и видели!
; Что так?
; Ну, он же… в посольство поедет или…
; Ясно.
; Помощи от него никакой, вы даже не думайте его просить о чём-нибудь. Он сам может вас…
; Как же помощи никакой! Он же меня встречал в порту!
; Извините. Он сам вызвался. Это я вас должен быть встречать. Замотался я тут. Марине помогал продукты покупать и квартиру убирать перед вашим приходом. Теперь подумают, что вы на замену Трухину… Я вас помню, когда вы на стажировке с этими блатными Александрами были. А вы меня не помните?
; Вы знаете, что мы в основном сидели в экономическом отделе. Народа здесь много ходит, командированных полно в коридорах. Были напротив в кабинете у торгпреда, а по комнатам уполномоченных не ходили. Нас ведь не распределяли по объединениям – куда ходить? Никто, собственно, и не предлагал нам никакой помощи! Торгпред по-прежнему Амирян Евгений Борисович?
; Да. Родственник Бакинского комиссара . И дальний родственник Микояна Анастаса Ованесовича . Нашего бывшего министра. Ты же знаешь – армяне, как евреи. Где один влез, там уже скоро и весь табор. Помощь близким у них святое дело.
; Не могу согласиться с этим. Армян не много в руководстве. Хотя помощь близким – это то, что нам русским не хватает.
; А евреев в руководстве разве много? Из Внешторга их начали гнать ещё в 1948 году, а всё равно, кое-кто работает.
; Зельцовский?
; И он тоже.
; Ты что, антисемит?
; Нет, что ты! Среди евреев бывают хорошие.
; Ну, вот, видишь. Среди русских тоже бывают. Расскажи, что делают уполномоченные объединений?
; Да ничего. Встречают и провожают делегации из Союза. Это самое важное, не дай бог, пожалуются руководству в Москве. Тогда на четвёртый год ни за что не продлят! Носи чемоданы, вози по магазинам. Предлагай самые дешёвые. Японская дешёвка в такой большой цене в Москве! Ты даже не представляешь!
; На «ты» будем?
; Предлагаю на «ты». Мы же коллеги, я, правда, старше тебя на четыре года. Надо поселить командированных в гостинице и потом передать в руки японской фирме, которая будет их ублажать. Ты должен быть вместе с ними, объяснять, переводить, пить и есть. Самое тяжёлое – это провожать их в гостиницу. Хорошо, что ближайшая дешёвая гостиница «Таканава» рядом с торгпредством. Отель «Принц» для руководства тоже рядом, на пути к станции Синагава. Ты знаешь.
; Разве самое тяжёлое не переводить?
; Какое там! У японских фирм, с которыми мы общаемся, есть русские отделы. Сотрудники этих отделов прекрасно говорят по-русски. Производственные фирмы, правда, не имеют таких отделов. Но туда наших и не возят. Торговые фирмы блокируют контакты. Русскоговорящие японцы – люди специальные, понимаешь?
; Да, догадываюсь. Так в чём трудность?
; Трудность в том, что есть такие называемые «степы». Первый степ – это обед в дорогом ресторане. С гейшами. Потом все едут в бар в другом конце города, там напиваются, поют русские песни. Потом едут на третий степ – это бар с девками. Там тоже пьют и смотрят на японский стриптиз. Тьфу! Грудей нет. Ноги кривые. Увидишь ещё. Потом пьяных везут в гостиницу. Но это ещё не всё. Японцы раскланиваются и едут домой. А ты остаёшься в полном распоряжении гостей. Тебя заманят в номера, достанут из чемоданов тёплую водку и начинают пить, пока не потеряют сознание. И так дня четыре подряд. Пить надо с ними, иначе обидятся. Часа в два ночи домой приплетёшься, а в восемь вставать и в торгпредство. Телексы посмотреть, с дежурным поговорить – не вызывали ли в посольство, газеты просмотреть, в глаза замторгпреду Холодкову взглянуть.
; Я помню по стажировке Холодкова Михаила Николаевича. Он курирует машинотехнические объединения.
; Он… этот. Ему дела мало, лишь бы ЧП не случилось. Потом надо машину брать и в отель. Изо рта факел. Хорошо, что японской полиции не приходит в голову по утрам пьяных ловить. Для них с утра пьяным быть это нонсенс. Придёшь, а они завтракать изволят в ресторане. От них факел, официанты пугаются. С утра именитые гости требуют пива или шампанского. Шампанское-то здесь только французское – дорогое! Им то невдомёк! Думают, что дешёвка, как у нас. Хорошо, что эти излишества японские фирмы оплачивают. Ты это никому не рассказывай. Холодкову можно тет-а-тет. Однако делегации эти очень полезны. Узнаешь много нового – что в объединении творится или в министерстве и, вообще, в СССР. Из газеты «Правда» многого не узнаешь. Кроме того, при подписании контракта обнаруживаешь нужные условия содержания приёмщиков. Можно нагрузить фирму расходами по автомобилю. У меня машина старая - ей три года. Тебе надо новую. С кем ты там договаривался?
; Ни с кем.
; Не может быть! У нас новый контракт с фирмой «Ниссё Иваи» есть. Там предусмотрено приобретение автомобиля и его содержание на весь срок исполнения контракта для нужд объединения. Это года на два, а может и больше. Пеньков никогда ничего не забывает. Наверняка велел японцам тебе машину дать. Сейчас позвоню на «Нищего Ивана», мы их так называем.

       Шишков как бы нехотя взял трубку телефона, рисуясь. Набрал номер и начал беседу.

- Моси-моси! Охаё годзаимас! Сорен Цусё Дайхёбу кара! Ватакуси ва Шишокофу дэс! Такахаси-сан ирассяимас ка? Хай! Такахаси-сан! Говорит Шишков. Здрасте. Как дела? Как сажа бела! Уезжаю я. Да? Меня меняет Апраксин. Да, познакомлю. Кстати у него машины нет. А? Да? Хорошо. Какую тебе? С дёркалкой или автомат? - обратился к Апраксину Шишков с неожиданным для него вопросом.
- Автомат.
- Автомат. Какого объёма? Какого объёма, спрашивает: на 2 или 2,5 литра?
- Давай на 2 литра.
- На 2 литра и автомат! С кондиционером! Саёнара ! – сказал Шишков и положил трубку.
- Зачем тебе автоматическая коробка перемены передач? Привыкнешь тут, а что на родине будешь делать? – обратился к Апраксину Шишков.
- Заново в Москве учиться буду. Хочу попробовать. Интересно. Я слышал, что АКПП повышает активную безопасность автомобиля и в пробках стоять нет проблем. Особенно на горке.
- Так то оно так. А всё же. Брал бы уж на 2,5 литра, как у меня.
- Меньше бензина будет расходовать. Я читал, что в результате нефтяного кризиса японское правительство призвало всех экономить энергию, снизить потребление на 10%.
- Они твой вклад оценят. Понял. Представь себе, что промышленники возьмут встречное обязательство и сэкономят ещё больше! Японцев надо знать, когда дело касается экономической безопасности страны.
- Вот я и взял встречное обязательство – новый уполномоченный славного объединения сэкономит бензина на 20%! Что ещё делать надо?
- Я говорил – посольство. Туда вызывают, когда торгпред шифрограмму тебе распишет. Какое-нибудь поручение от объединения или письмо от министерства по изучению новой техники.
- Какой новой техники?
- На западе, по сравнению с нами, техника всё время новая. Постоянно они рацуху делают. Не рационализаторские предложения, а новые работоспособные технологические процессы и оборудование. Я слышал, что у японцев время от чертежа до создания полезной модели составляет не более четырёх недель! Тебе будут давать темы по нашей номенклатуре: текстильное оборудование, пищевая промышленность, печатное дело, копировальные аппараты, швейные машины, строительные материалы, оборудование для радиоэлектронной промышленности. Последнее – самое трудное. Эти штучки в списке КОКОМ . Слышал?
- Слышал. Охраняется законом?
- В том то и дело, что американцы после войны запретили им иметь разведку и самим бороться со шпионами. Если же ты начнёшь вредить американцам на этой территории, то тогда держись! Японцы обязаны пресечь и доставить шпиона им. Сами японские фирмы должны бороться с промышленным шпионажем. Они, ведь, тоже друг против друга ведут техническую разведку. Опыт у них большой. Соглашение по КОКОМ подписало японское правительство, и оно требует от фирм выполнять условия соглашения.
- А если фирмы будут нарушать?
- Тогда министерство торговли и промышленности не будет им давать никаких лицензий на экспорт, и фирмы погибнут – ведь они много на экспорт поставляют.
- Ясно. Как же выполнять планы по новой технике?
- Достаточно просто. Вот у меня под стеклом план выставок в Токио. Надо их посещать, собирать печатные материалы, делать перепись полученных каталогов и проспектов, написать сопроводительное письмо и выслать диппочтой. Почту меряют килограммами, ну а мы, уполномоченные, план по новой технике выполняем числом отосланных страниц. Пускай читают, нам не жаль. С оборудованием для изготовления электроники сложно. На выставке можно увидеть только готовую продукцию. Надеюсь, что советские инженеры могут как-то судить о средствах производства по конечному продукту.
- А если не смогут?
- Ты прав, иногда спрашивают. Для них я пишу обзоры рынка электронного оборудования на основе официально полученной информации, из них можно кое-что узнать. Потом нашим приёмщикам от промышленности дают задания по новой технике, им по ходу работы на заводах японцы могут предоставить возможность посмотреть на интересное оборудование, задать вопросы. Приёмщики не знают ни японского, ни английского языка. Им нужен переводчик, то есть японец с торговой фирмы. Этим их возможности и ограничиваются.
- А Трухин знает и японский и английский!
- Это птица высокого полёта. Ему переводчики не нужны – сам всё вытрясет.
- Что ещё?
- Отчёт пишут каждый год. Я отчёт за этот год отослал. Съездим в посольство, почитаешь деловой экземпляр. Надо тебя туда представить нашему шифровальщику Геннадию. Вообще-то он говнюк. Отчёт прочитает председатель объединения в конце января. Распишет начальнику конъюнктурного отдела. Может быть, ещё кому-нибудь по принадлежности. Там пишешь о своей работе, какие делегации были, как контракты исполняются. Предварить отчёт надо обзором общехозяйственной конъюнктуры. Эту часть возьмёшь в нашем экономическом отделе. У тебя же там друзья остались?
- Ну да.
- Лучше никаких рекомендаций не давать. Врагов наживёшь – приедешь назад, и ****юлей тебе навешают.
- Ты говорил про ЧП. Что это?
- Очень просто. В результате возлияний какой-нибудь командированный постарше, лет пятидесяти, ночью начинает жаловаться на сердце, если сразу не умрёт. Звонят дежурному по торгпредству, а он мне домой. Едешь в гостиницу, вызываешь скорую помощь, за что надо сразу заплатить наличными 10 тысяч иен. Так что деньги имей всегда. Командированные берегут свои деньги как Кощей Бессмертный – свои не отдадут никогда. В больнице японские врачи сначала удивлялись – в сосудах русских течёт не кровь, а спирт! Пока спирт не откачают, неизвестно от чего лечить. По их мнению, при такой дозировке нормальный человек должен умереть, а русский ещё дышит! Потом оплачиваешь счета за реанимацию деньгами торгпредства. Счета торгпредство высылает в объединение, а объединение – в ведомство, откуда жертва прибыла в Японию.
- Скажи, пожалуйста, как тут связь держать? Телексный аппарат есть в торгпредстве?
- Конечно. У секретаря торгпреда. Переписка по телексу небольшая. Обычно это разного рода указания по встрече и проводам. Для закрытой переписки используются шифрограммы. Секретно обмениваются сведениями по кадровым перестановкам и сведениями, составляющими другую служебную и государственную тайну.
- Какую тайну?
- С тебя брали подписку в первом отделе?
- Нет.
- Значит, с тебя возьмут подписку здесь. Иначе в секретный отдел к Геннадию тебя не допустят. Не переживай. Раз выпустили в Японию, то всё в порядке! Список сведений, представляющих служебную и государственную тайну утверждён Инстанцией. А ты не мучайся! Если написали тебе шифрограмму, то и отвечай шифрограммой. Если сам, по собственной инициативе, хочешь послать в Москву что-нибудь, то спроси торгпреда или его зама: мол, как писать – телексом или шифрограммой. Пусть у них голова болит.
- А нас не подслушивают?
- Будь всегда готов! Квартиры наши здесь, скорее всего, наши и подслушивают, а на Готанде или каких других местах подслушивают японцы.
- А этот офис?
- Вон видишь через улицу домишко? В том окне на втором этаже может что-то быть. Антенну туда, наверное, поставили!
- Слышал, что разговор в помещении можно уловить по вибрации стекла.
- Видишь у нас двойные стёкла, тюль и занавески?
- Понятно. Радио у тебя всё время работает.
- Конечно. Это наша любимая станция на средних волнах 810 кГц Far East Network или F.E.N. Radio from Yokosuka . Музыка забойная, краткие новости на английском. Шума достаточно. Во всех комнатах это радио работает и в машинах. Сейчас Кони Френсис поёт. Разве у нас, её услышишь когда?
- Неужели все делегаты так пьют? – вернулся к прежней теме разговора Сергей Сергеевич.
- Не все. Иногда приезжают кандидаты и доктора наук, даже академики. На пьяную голову диссертацию не напишешь! Военные, правда, умудряются. Но они, к счастью, не выездные.
- Приезжают наши делегаты на выставки?
- Нашим не к чему. По линии объединения ездят на отбор оборудования по рекомендации председателя. Это эффективнее. А вот для экспортников выезд на выставку – отдушина. Правда, они здесь никому не нужны, кроме уполномоченного – лапу сосут. В прошлом году директор ВАЗа со своими алкоголиками на Токийское автошоу приезжал. День походили по выставке, а потом заперлись в номере, и носа не казали, пока день шопинга не наступил. Уполномоченный Саша Серов , спрашивает: «Посмотрели бы на новинки, улучшили бы конструкцию Жигулей!» А он: «Зачем? Итак, очередь за Жигулями на несколько лет!»
- С похмелья коммунизм не построишь!
- Сложнее всё. Поехали в посольство.

       Шишков встал и пощупал нечто у внутренней части левого бедра, а Апраксин решил, что у коротконогих фаллос должен быть по колено. Не потому ли Шишков, стесняясь, в торгпредскую сауну никогда не ходил, где Сергей Сергеевич, будучи на стажировке, вкушал два раза в неделю эти местные радости вместе с Мускатовым и Мамиашвили в компании с прочими сотрудниками торгпредства?


СУМИМАСЭН
       Когда уполномоченные проходили мимо окна дежурного, то Васюты там уж не было. На его месте сидела женщина – дневной дежурный, скорее всего жена одного из оперативных работников торгпредства. Шишков на ходу бросил Апраксину.

- У меня сегодня вечером последнее ночное дежурство. В 9 утра ночной дежурный сдаёт пост штатному работнику и идёт спать. Весь день свободный. Значит Васюта уже баиньки! Посмотри график, наверняка тебя Мишутин туда уже вставил.

       Когда уполномоченные садились в машину, то увидели благообразную женщину с добрым расстроенным лицом у ворот.

- Здравствуйте Евлампия Георгиевна! Что вы? Случилось что-нибудь? – спросил её Шишков.
- Случилось, Юрий Иванович! Васюту надо в морской госпиталь везти, ему плохо, отравился, наверное!
- Мы подождём или его тащить сюда? – поинтересовался Юрий Иванович.
- Нет. Я схожу за ним. Ребята его сейчас выведут.

       Евлампия Георгиевна поспешно двинулась к зданию торгпредства.

- Это Евлампия Георгиевна – жена Евгения Борисовича. Second Lady! Необычно для такого звания отзывчивая женщина. Она помогает в работе торгпредскому врачу, сама она работала до замужества фельдшером скорой помощи, - объяснил Апраксину Шишков.

       Наконец подвели к машине Васюту. Под обе руки его держали два весёлых молодца. Лицо у Васюты несчастное, бледное. Он икал, пряча рот в жёлтое яркое полотенце, которое ему навесили под подбородок. Руки, видимо, у него дрожали. Он их сцепил кистями рук, что очень удобно для молодцев – несли его как самовар за ручки. Апраксин подумал, глядя на него: «Это какая по счёту жертва? Ёжик-сан – раз, Перунов – два, гомосексуалист – три, пилот – четыре, и Васюта – пять. Исполнением моего служебного долга только Перунова и пилота можно как-то оправдать! Надо следить за собой, взять себя в руки. Получается, что теперь мне только подумать, как что-то случается с моим собеседником. Если сигнал идёт через глаза, то надо попробовать надевать тёмные очки».

- Машину не запачкает? - осведомился Шишков.
- Нет, - ответил молодец слева. – Слюна только идёт теперь. Мы ему полотенце дали!
- Садимся! – скомандовал Шишков.

       Впереди сели Шишков и Апраксин, а сзади – Васюта с сопровождающими. Вторую леди оставили с «папой», как назвал торгпреда один из молодцов, сидевших сзади. Машина выехала из ворот, повернула налево, потом по изгибу улицы – направо, и через двести метров припарковалась у ворот старинного здания госпиталя по левой руке.

- Это госпиталь когда-то построен для офицеров военно-морского флота, а теперь он служит больницей для местного населения. Нам здесь удобно лечиться – нас знают, деньги сюда можно заплатить после выписки больного. Лечат хорошо. Ни одной претензии за многие годы, - объяснил Шишков Сергею Сергеевичу.

       Когда Васюта с сопровождающими покинул машину у госпиталя, Шишков взял курс на посольство.
       Холодков, упитанный молодой человек с красными щёчками, повстречавшийся в референтуре посольства двум уполномоченным, просил обоих по дороге назад в торгпредство навестить Васюту в госпитале. Его молодцы, которые заявились из госпиталя в референтуру посольства вслед за уполномоченными, доложили Холодкову, что Васюта на руках врачей один, а у них нет времени с ним возиться. Холодков вежливо, но сдержанно, приветствовал нового уполномоченного Апраксина, не высказав никакого удивления по поводу его быстрого возвращения в Японию после окончания академии и краткой работы в объединении. Холодков дал указание худощавому Геннадию с мрачным лицом отшельника принимать Апраксина по первому его требованию, на что Геннадий ответил «Есть!»
       Шишков припарковал машину на единственном свободном месте у морского госпиталя и, сказав Апраксину «Пошли быстрее!», исчез в дверях старинного здания. Сергей Сергеевич бегом догнал коротконого, который уже оживлённо беседовал с каким-то японцем, облачённым в белый халат.
 
- Нас сейчас сестра проводит к Васюте, идём! - бросил он Сергею Сергеевичу и двинулся за медсестрой по лестнице на второй этаж.

       Медсестра небольшого роста с кривенькими ножками облачилась во всё белое: в безупречно белые косынку, халат, чулки и тапочки. С поклоном она провела русских в палату и сказала по-английски, что можно посмотреть на больного. Она подошла к койке, где лежал Васюта.
       В палате он пребывал в полном одиночестве, хотя рядом с ним ещё одна застеленная простынями койка. Медсестра откинула простынь и позволила удостовериться подозрительным гайдзинам, что она и её коллеги ничего плохого сотруднику советского торгпредства не сделали. Васюту с порозовевшим лицом облепили трубками и проводами – изо рта торчал слюноотсос, к груди прилепились датчики, к венам на обеих руках прикреплены трубки от каких-то колб, прикреплённых в свою очередь к стойкам на колёсиках, а из пениса шла трубка, уходящая под кровать. Вялый член обвязали за синюшной головкой жгутиком из стерильного бинта, видимо для надёжного крепления катетера. Юрий Иванович с серьёзным лицом сказал, как будто ни к кому не обращаясь.

- Промывку желудка и всех кишок ему уже сделали. Сейчас заканчивают прочищать кровь и говорят, что через полчаса его можно будет уже получить на руки, здорового и бодрого. Подождём?
- Подождём! – ответил Сергей Сергеевич и подумал: «Васюта, ты здоров и бодр! Вставай!»

       Васюта молча начал вставать с кровати, перепугав сестру. Она тут же нажала кнопку, видимо, общей тревоги. Явился врач, с которым Юрий Иванович говорил внизу, в сопровождении двух медсестёр. Врач отдал им какую-то короткую команду, и Васюту мгновенно освободили от пут. Юрий Иванович вышел вместе с врачом получать эпикриз и счёт на оплату услуги в регистратуре, а Сергей Сергеевич начал помогать Васюте одеться.
       В палату влетела взволнованная жена Клавдия Васильевна, её вызвал тревожным звонком дежурный торгпредства. Клавдия Васильевна выглядела как дворовая кухарка – простоволосая, в сарафане, без лифчика, без чулок и в клетчатых, видимо советского происхождения, шлёпанцах. Она накинула на плечи драповое пальто прямо на сарафан, внизу торчали её голые ноги. На её шаровидных икрах топорщились густые чёрные волосы, а пустые молочные железы свисали почти до пупка.
       Через полчаса Шишков уже привёз Васюту с женой в Хайменшн, а ещё через 15 минут - Апраксина на Готанду. В дороге Васюта повеселел и высказал мысль, что «японта» бездумно расходует медицинский спирт – он его щиплет в нежных местах, поскольку Васюту протирали спиртом, вместо того, чтобы предложить ему в качестве внутреннего лекарства.
       Сергей Сергеевич вошёл в квартиру во втором часу дня и встретил весёлую Ларису. Она уже умудрилась приготовить обед из продуктов, которые лежали в холодильнике со дня их въезда в квартиру. В холодильнике обнаружена записка: «Эти продукты хорошие! Я их купила вам сегодня! Марина Шишкова. Счёт прилагаю». Получалось, что продукты положили в холодильник до их приезда, а супруги не удосужились заглянуть туда поздно вечером, будучи накормленными Шишковыми, и потому не поблагодарили Марину Николаевну, что можно считать большим конфузом для Апраксиных.
       Шурика мать накормила, и он с интересом смотрел телевизор. Сергей Сергеевич подсел к Шурику на диван. Шурик показывал пальцем на экран: «Папа! Смотри! Война с американцами!» Сергей Сергеевич начал смотреть мультфильм вместе с Шуриком. Он узнал соотечественников – солдаты в советской форме под командой кричащего, видимо, очень злого офицера бегают вокруг ракеты стратегического назначения. Следующий сюжет представлял собой запуск американской ракеты – никто не бегает, офицеры начали обратный отсчёт, ракетоноситель готовят к пуску. На советской стороне тоже начался обратный отсчёт времени, но ракета начала клониться. Советский офицер стал кричать ещё больше, и солдаты накинули на вершину ракеты канаты и привязали ракету к окружавшему пусковую площадку забору. Советская ракета стартовала вместе с привязанным к ней забором, не дожидаясь счёта «0», поскольку отклонение ракеты от вертикали увеличивалось с каждой секундой. На американской стороне при запуске вторая ступень взорвалась в воздухе, и обломки ракеты полетели на землю. Советская ракета прилетела в США вместе с забором и поразила цель. Выводы предлагалось сделать самим зрителям – фильм закончился. Шурик смеялся и хлопал в ладоши: «Ура! Мы победили!», а потом спросил папу, почему забор улетел в Америку тоже?
       Лариса Леонтьевна не удержалась.

- В СССР железа много, нам не жалко! – усмехнулась она. – Все дороги усыпаны гвоздями, болтами, досками и битыми кирпичами. В Токио можешь искать на дорогах этот хлам до скончания века и ничего такого, думаю, не найдёшь! Холодильник у нас, оказывается, забит продуктами. Я позвонила Марине и поблагодарила за помощь. Вчера я не удосужилась заглянуть в холодильник до позднего вечера. Ты уже спал. Утром съел творог и выпил кофе, а у меня не спросил - откуда продукты? Неудобно. Вчера она промолчала скромно. Мы им должны 12 тысяч иен. Отдай!
- Отдам. По выпуску чугуна и стали мы на первом месте в мире! Сейчас в госпитале был, - поделился новостью Сергей Сергеевич.
- Что-то случилось?
- Ничего особенного. Один сотрудник отравился. Откачали за полтора часа. Счёт, однако, на 1000 инвалютных рублей потянет! Объединение «Машиноимпорт» крякнет, но оплатит.
- Это сколько же долларов?
- В полтора раза больше. Удивляюсь. Японцы в регистратуру карты медицинского страхования протягивают – с них никаких денег не требуют за те же услуги.
- Как это? – спросила Лариса Леонтьевна, хотя уже и сама вспомнила, что есть такое страхование, практикуемое в капиталистических странах и тщательно скрываемое от граждан советским правительством, обладающим тотальной монополией на информацию.
- Каждый работающий японец платит страховые взносы ежемесячно. Страховая компания оплачивает услуги врачей. Если средняя зарплата сотрудника торгпредства это 18 тысяч долларов в год, то где-то 600 долларов надо в год платить, и больше не думать о страшном дне, когда тебя привезут в больницу. Торгпредству надо было бы за 50 сотрудников платить по 30 тысяч в год страховой компании, и всё было бы в порядке. Ан нет!
- Понятно. Я догадываюсь. Здесь несколько причин, почему торгпредство никогда на это не пойдёт. Члены нашего правительства будут против, потому, что, во-первых, искренне не понимают, что такое медицинское страхование, когда в СССР якобы всё бесплатно. Во-вторых, в этом случае все торгпредские будут якобы по пустякам пользоваться медицинскими услугами, не спрашивая на то разрешения торгпреда. Чего нельзя допустить – подданный должен знать своё место! В-третьих, за границу выпускают якобы только здоровых, то есть, практически атлетов, по убеждению нашего правительства и зачем тогда, спрашивается какая-то буржуазная медицинская страховка, само существование которой опрокидывает миф о постоянно усиливающейся зверской эксплуатации трудящихся в капиталистических странах?
- Что тут говорить? Васюту за полтора часа так обследовали, что любой нашей больнице потребуется на это месяц. Все анализы сделали, всего просветили ультразвуковыми лучами, нашли холецистит, цистит, камень в почке и много чего ещё, - поддержал жену в выводах Сергей Сергеевич. – Шишков говорил, что многие наши командированные становятся клиентами японских больниц вследствие злоупотребления алкоголем, но этот факт тщательно скрывается от наших властей.
- Злоупотребление бодряще-оглупляющим напитком, получаемым дистилляцией из продуктов гниения и разложения сельскохозяйственного сырья является государственной тайной.
- Вроде того. Мой Пеньков называет водку молоком бешеной коровы… Спасибо, Лара. Мне очень понравились котлеты. Мне пора в торгпредство. Минут двадцать идти. Скорее бы машину дали. Не забыть отдать счёт за Васюту в бухгалтерию. Это моё первое участие в работе торгпредства. Шишков решил, что мне пора начинать и отдал счёт мне.

       В кабинете Шишков был не один. Судя по всему, он вёл душеспасительную беседу сразу с двумя приёмщиками от промышленности, судя по их внешнему виду. Оба встали, когда вошёл Сергей Сергеевич, пожали протянутую им руку, но не спешили садиться без команды Шишкова.

- Вот, Сергей Сергеевич. Гордость, так сказать, нашей лёгкой промышленности! Прошу любить и жаловать – это вот Дима Гончаров, а это – Ося Щедрин. Соответственно – Дмитрий Олегович и Освальд Алексеевич. С Димой работает «Иточу», а с Осей – «Марубени». Они здесь примерно неделю присутствуют, и одну-две недели - в командировках на заводах-изготовителях. Сейчас, вот, привезли техдокументацию. Будут просматривать. Получают они не плохо, да ещё суточные им платят. Фирмы их возят, кормят и поят, а жёны дома сидят – деньги тратят. Правда, с производительностью Клавдии Васильевны сравниться не могут и не надо!

       Щедрин покраснел и попытался что-то сказать, но не сказал, отвернув лицо от строго смотревшего на него Шишкова.

- Щедрин без жены. Дрочит. Поллюций, говорит, не достаточно. Его на шесть месяцев прислали. Щедрин – подмосковный, из Орехово-Зуева или я забыл, Дрезны? – информировал Шишков Апраксина.
- У нас Дрезненская фабрика перестраивается, в Японии новое оборудование ваше объединение для нас купило. Орехово-Зуево до революции называлось Орехово-***во. Меня послали срочно на приёмку, - ответил, ещё больше покраснев, Щедрин. – За отсутствие жены мне недоплачивают 25%.
- А как же! У нас, ведь, какой расчёт? Мужику считают прожиточный минимум и прибавляют 25% на бабу с детьми, но не более чем на двух. Трёх детей за границу возить не положено. К тебе, Ося, претензий нет. Парень ты спокойный – в торгпредскую команду по волейболу входишь и не ***во играешь, хотя и место твоё так странно называлось. А вот Гончаров – семьянин. Всегда с дочкой и женой прогуливается! Жена у него учительницей работала в Омске. Он х/б делает на постоянно строящемся комбинате «Восток» . Начальник цеха – это тебе не хухры-мухры. Мясо-то там есть у вас?
- Мясом у нас татары торгуют, - ответил Гончаров.
- А строят хорошо? – задал провокационный вопрос Шишков.
- Хорошо. Директор комбината берёт стрелков ВОХР, отлавливает бичей в подворотнях и под конвоем заставляет их строить за рубль в час, - тихо проговорил Гончаров.
- Ну, видишь, и торгуют и строят, - улыбнулся Шишков. – Теперь бери их под свою команду, товарищ Апраксин.
- Юрий Иванович, что-то ты про Клавдию упомянул. Видимо, это отрицательная героиня? – спросил Апраксин.
- Я ребятам тут инструкцию давал на счёт жён. Клавдию Васильевну здесь тысячеиеницей зовут. Смеётесь? – улыбнулся Шишков, посмотрев на приёмщиков.
- Это значит, что она любит эту купюру? – уточнил Сергей Сергеевич.- Она всегда без чулок ходит и в шлёпанцах?
- Всегда, - ответили мужчины почти одновременно.

       Все, кроме Апраксина, засмеялись.

; Понимаешь, она покупает всё, что стоит тысячу и менее иен, - объяснил Шишков Апраксину.
; Это вроде 3 доллара с чем-то? Разве можно что-нибудь существенное купить на эти деньги? – спросил Сергей Сергеевич.
; Конечно! На каждую тысячу или даже на одну сотню можно купить одну кофточку, один бюстгальтер, одни кальсоны, один жакет, одни штаны, одну юбку и даже платье, обувь, кепку и так далее. Цена в более чем в тысячу иен для неё табу. Размер для неё не имеет значения. У неё 39-й размер ноги, а у японок таких ног не бывает. Она с утра выходит в город в шлёпанцах и проходит пешком километров десять по всем мелким распродажам, обратно приходит с мешком тряпок и пакует их в коробки, которые потом подсовывает всем отъезжающим в контейнеры! – объяснил Шишков.
; И тебе подсунула? – спросил Апраксин.
; А как же! Скулит, что семья у неё большая одних внуков четверо! На самом деле всё в комок понесёт, - посерьёзнел Шишков.
; А нельзя её остановить как-то? Провести беседу?
; Как же, беседу. Кодекс строителя коммунизма она не нарушает. Слабость есть, а у кого здесь нет таких слабостей? Для женщин посольский автобус иногда днём выделяют для поездки на какую-нибудь гигантскую баргин-уридаси !


       За день до отъезда Шишковых на родину в калитку торгпредства позвонили два японца в белых, как горный снег, комбинезонах с надписью на спине MAZDA. Один из них сел в седан, на котором три года отъездил Шишков, а второй в Station Wagon , в котором они приехали, и вскоре, сказав Шишкову «саёнара», уехали на двух автомобилях фирмы «Мацуда».
       В это время Сергей Сергеевич уже ездил на новом двухлитровом седане Toyota Mark II цвета слоновой кости. На второй день езды на машине Лариса Леонтьевна обнаружила под пассажирским сидением коробку с виски «Suntori» с благодарностью от фирмы Toyota за приобретение машины их марки.
       Начальник русского отдела «Ниссё Иваи», приехавший одновременно с доставкой Toyota Mark II в торгпредство, вручил Апраксину безлимитную кредитную карточку на оплату бензина на заправках Mobile , а также передал документы на машину, рассказав, как добраться до дилера фирмы Toyota на Кейхиндори - вблизи торгпредства - для проведения ежегодной профилактики автомобиля. Дата очередной профилактики указывается на ярлыке, приклеиваемом на лобовом стекле. На вопрос Апраксина, не нужно ли ехать в ГАИ, Такахаси-сан с едва заметной улыбкой ответил, что всеми вопросами продажи, покупки, технического контроля и ремонта, а также регистрации и страхования автотранспорта в Японии занимается дилер соответствующего изготовителя и никуда, кроме как к дилеру, ехать не требуется. Говоря это, Такахаси-сан передал ему полисы обязательного и добровольного страхования, которые следует держать в перчаточном ящике. В случае наступления страхового случая необходимо позвонить дилеру по телефону-автомату – их представитель сам приедет на место происшествия и сам во всём разберётся и даст ему в прокат дежурную машину до устранения дефектов пострадавшего автомобиля, чем успокоил Сергея Сергеевича.
       Сергей Сергеевич мельком просмотрел перечень компенсаций в случае нанесения ущерба водителю или пассажиру – ампутация одного яичка обошлась бы страховой компании в один миллион иен! Апраксин решил спросить последнее: если машина принадлежит фирме «Ниссё Иваи», то не следует ли ему иметь на руках доверенность? Такахаси-сан, предупредительно беседуя с Сергеем Сергеевичем, как это делает терпеливый доктор с психическим больным, ответил, что у вас, Апраксин-сан, уже есть доверенность фирмы в моём лице, раз я передал вам ключи и документы на машину, да и в страховом полисе указано ваше имя.
       До того как сесть за руль нового автомобиля Сергею Сергеевичу пришлось сдать небольшой экзамен торгпредскому шофёру, после чего Амирян издал приказ о допуске Апраксина к самостоятельным поездкам по городу. Этому приказу предшествовали пять уроков езды по закоулкам Токио, которые Сергей Сергеевич взял за небольшие деньги у рекомендованного ему Трухиным японского инструктора. Инструктор учил Апраксина, главным образом, парковать машину на всегда переполненных улицах большого города.
       До получения уроков у инструктора Трухин возил Сергея Сергеевича в управление дорожной полиции района Синагава-ку получать японскую лицензию на право управления автомобилем. Процедура заняла сорок минут – необходимо было пройти проверку качества зрения, сфотографироваться и предъявить советские права международного типа. Напоследок полицейские подарили Сергею Сергеевичу брошюру с изложением правил дорожного движения на английском языке с картинками и вручили ему японскую ламинированную лицензию с цветной фотографией владельца. Сергея Сергеевича удивила в брошюре информация о действиях водителей при чрезвычайных ситуациях – на укрупнённой карте Токио нарисованы пути для быстрейшей эвакуации из города.
       Переезд в торгпредский жилой дом с Готанды у Апраксиных не состоялся, как их и предупреждали. Васюта оставил им квартиру по решению Амиряна в Хайменшене и занял квартиру Шишкова в жилом торгпредском доме. Мишутин приказал Сумимасену срочно, в два дня, организовать освежающий ремонт в новой квартире Апраксиных.
       Мишутин, наконец, познакомил Апраксина с этим человеком. Японец по фамилии Ямада поклонился чуть-чуть и сказал «Хадзимэмасита! », что могло означать, что он очень рад видеть Апуракусина-сан.
       Сергей Сергеевич видел Ямаду, когда ещё был на стажировке. К его удивлению, Ямада-сан свободно перемещался по всей территории торгпредства, однако в служебные помещения ему входить запрещалось. Выяснилось, что Ямада-сан выполняет функцию поддержания связей с японской общественностью по делам ремонта здания, водоснабжения, канализации, электроснабжения и телефонной связи, тем самым, оказывая незаменимую помощь Мишутину, не говорившего ни на каких языках, кроме русского. Ямада-сан достаточно прилично выражался на русском языке. Организацию ремонта в отдалённых от торгпредства помещениях, где проживали советские граждане, тоже поручали Ямаде. Ямада узнал от Мишутина номер квартиры, где будет проживать Апуракусин-сан, поклонился и сказал: «Доомо аригато!», то есть «Спасибо большое!», что могло означать что угодно: то ли спасибо за внимание, то ли за доверие, то ли за новый заказ японской строительной фирме или за всё вместе. Поскольку Ямада-сан при обращении к русским всегда начинал со слова «сумимасэн» , то его так и прозвали «Сумимасэн».
       Ямада внимательно смотрел на Апраксина с беспристрастным выражением лица. Апраксин неожиданно для себя подумал: «Аната ва донна кайкюю дэс ка?» И неожиданно получил ответ: «Рикугун тайса дэс!» Губы Ямады не пошевелились. Апраксин подумал «Ага! Да ты, братец, способный!»

; Способный, как и вы! Тайи-сама , - произнёс по-русски и по-японски Ямада-сан и поклонился, но не как раньше, формально, а как положено это делать перед другим японцем, понимающим толк во взаимных приветствиях.
; О-кагэ-сама-дэ! Наннаритомо доодзо , - произнёс, с трудом улыбнувшись натянутой улыбкой, Апраксин и склонился перед Ямадой в той же позе.

       Присутствующий при их беседе Мишутин решил, что новый сотрудник ещё долго будет упражняться в поклонах и японском языке, и собрался уйти.

; Не уходите Сергей Павлович! Я с вами! У меня вопрос! – воскликнул Апраксин, ища выход из положения.

       Апраксин подошёл к Мишутину, взял его под руку и мягко направил его к парадному входу торгпредства, куда разрешалось входить иностранцам. Из помещений для приёма японцев в служебные помещения вёл коридор, блокированный железной дверью. Её можно открыть только с советской стороны.

- Сергей Павлович, нельзя ли нам матрац поменять на кровати. Я, конечно, его не видел, но думаю, что следовало бы поменять! – сказал Сергей Сергеевич.
- Из уважения к вам поменяю! Бывает, что проссывают. Это действительно, неприятно на чужие пятна смотреть, - засмеялся Мишутин.

       Сергей Сергеевич оказался в полном смятении. Итак, то, что Евгений Петрович считал новым оружием совсем не ново. Как Ямада узнал про моё капитанское звание? Наверное, я подумал о своём звании, когда его спрашивал! Противник располагает тем же оружием и, наверное, использует его против нас на полную катушку. Что делать с этим полковником Сумимасэном? Толкнуть под машину? Не толкнётся. Изолировать? А как? Надо узнать, с кем общается Ямада в торгпредстве и оградить. Но что объяснять начальству? Раскрыть свои способности? Нельзя. Категорически нельзя! Надо думать, и купить… очки.
       По дороге на Готанду Сергей Сергеевич подошёл к стенду, где продавали солнцезащитные очки. Были дешёвые из пластмассы и дорогие из стекла. Сергей Сергеевич выбрал дорогие – из стекла, типа Макнамара . Позднее Сергей Сергеевич заказал в городе в хорошей аптеке очки с простыми стёклами в дорогой оправе, не вызвав никакого удивления у хозяина аптеки. Ларисе Леонтьевне он не стал ничего объяснять, ограничившись фразой: «Так мне надо. Зрение у меня нормальное, а другим будем говорить, что у меня появилась некоторая близорукость в связи с усердным чтением иероглифов, что вполне нормально для японцев, вынужденных читать с детства».

       Вернувшись домой, Сергей Сергеевич надел тёмные очки и проницательно посмотрел на Шурика. «Включи телевизор!» - приказал он сыну молча. Шурик не реагировал. Сергей Сергеевич снял очки и повторил команду. Шурик подбежал к телевизору и включил его. «Ага! Работает! Следовательно, лучи не проходят через стекло. Ультрафиолетовые лучи тоже не проходят!» - радостно подумал Апраксин.
       Почему-то вспомнилась встреча с Джонни Шумейкером. Он никому о странном с ним разговоре не доложил, а Джонни сообщил Апраксину, что он сам родился в 1948 году в Бруклине, в том же госпитале, что и Сергей Сергеевич. Джонни добавил, что все родившиеся на территории США, за исключением детей работников иностранных миссий, считаются гражданами США. А если мать – гражданка США, то он настоящий американец. Хорошо ещё, что Апраксин не пригласил тогда инокорреспондентку-«англичанку» на переговоры, а взял для протокола молодого инженера, с трудом говорившего только по-немецки. Слава Богу, Джонни это понял. Апраксин решил, что, видимо, Джонни подослали для проверки места рождения Апраксина. Сам то Джонни глупо для разведчика поступил, а с другой стороны, попробуй встретиться без свидетелей с работником Внешторга! Свидетельство о рождении Сергея Сергеевича, выданное Генконсульством СССР, переделали на Лубянке в 1945 году – вместо города Нью-Йорк вписали в новое свидетельство «город Москва». Сергей Сергеевич ответил ему тогда по-английски, что Джонни с кем-то его путает – Апраксин родился в Москве, что подтверждено данными его паспорта.
       В спальную комнату вошла Лариса Леонтьевна, прикрыв за собой дверь. Сергей Сергеевич, не надевая очки, послал ей приказ: «Lara! Strip, please! » Лариса молча сбросила с себя передник, кофточку, юбку, лифчик и трусики, обнажив небольшие конусы грудей и миниатюрную полоску золотистых волос, чуть прикрывавшую щель. Глубокий пупок на впалом животе игриво смотрел на Сергея Сергеевича. Повернувшись спиной, Лара показала ему выпуклые упругие ягодицы и наклонилась вперёд – сзади между бёдер показались большие губы. Сергей Сергеевич зафиксировал замок двери спальной, быстро спустил брюки с трусами и просунул сухую головку между губами Лары. Лара тихо застонала. Сказала только: «Не спеши! Шурик весь в телевизоре, поскольку я с утра его заставляла Пушкина читать!»

МАКСИМ МАКСИМОВИЧ
       Шишков уехал в Москву навсегда, а приёмщики на неделю командированы Апраксиным на периферию. Гончаров поехал в Нагою, а Щедрин - в Киото. Трухин с Апраксиным общались в кабинете объединения обычно с 9 до 10 утра. В этот день в десять Трухин подошёл к окну и сказал себе как бы под нос.

- Кто же первый из торгпредства выедет? Я, пожалуй, подожду. А вот, «Техмашимпорт» поехал. Вызвали в посольство, значит. Третьим поеду. Сейчас две машины на дежурстве. Третьей нет, слава Богу!
- Что так? – спросил Сергей Сергеевич.
- Не охота сразу с хвостом выезжать, - объяснил свои трудности Трухин.

       Апраксин посмотрел в окно и увидел у противоположного тротуара две притаившиеся «Мацуды» синего цвета. Он видел эти компактные машины и раньше – в каждой из них сидело по два японца. Судя по всему, моторы в этих машинах установлены максимальной для этого типа машин мощности. Где-то на два литра объёма цилиндров, если судить по опциям, указанным в каталогах фирмы «Мазда» или по-японски – «Мацуда» (Сосновое поле – автоматически перевёл он). Одна из машин рванула с места и поехала, видимо, за уполномоченным «Техмашимпорта».

; Это первый эшелон сопровождения, - объяснил Трухин.
; Есть второй? – уточнил Апраксин.
; Есть и третий – километров за десять.
; Маяками руководствуются?
; Знаешь что Серёжа? Можно на ты?
; Можно!
; Тебе просил передать привет Валерий Васильевич.
; Спасибо.
; У меня, в общем-то, проблем нет. За исключением одной.
; Да? Говори, - сказал Апраксин.
; Я сейчас на «Тосибе» работаю, как ты знаешь. Мы купили завод по производству батареек.
; Что у нас в СССР батареек, что ли, не хватает?
; Ты помнишь, что корпуса наших батареек из картона сделаны? Когда жарко, то через бумагу электролит сочится и портит аппаратуру. Японские батарейки в непроницаемой фольге. Типоразмеры, опять же, будут международные «А» и «АА». Долговечность, ёмкость, всё на порядок выше. Так вот, контракт ещё в силе, а мне пора уезжать. В марте у меня четыре года заканчиваются. По правилам для Внешторга это предел. Это все знают. Будет замена. Приедет новый приёмщик на моё место – тебе с ним работать. И помогать. Я ему, конечно, передам свои дела, но ему надо увеличить число источников. Сможешь?
; Думаю, что да.
; Как жаль, что нам не работать вместе!
; И мне жаль. В чём проблема?
; При запросе визы на моего сменщика японцы будут у тебя спрашивать на счёт него. Говори смело, что это наш новый работник объединения. Специалист по батарейкам. Фамилия его Персиков. Он будет на моей машине ездить.
; Хорошо. Нас не слушают?
; Пусть слушают. Думаешь, они нас не вычислили? Не пойман – не вор, и всё тут.
; Я так понял, что Персикова заинтересуют японцы, не говорящие на русском языке, работающие на передовых предприятиях и со склонностью к роскоши?
; Опять жалею, что не будем вместе работать.
; Я тоже. Слушай, кто это Сумимасэн?
; Это Ямада Койити. 1924 года рождения. Уроженец префектуры Нагано. Будучи молодым солдатом, служил в Квантунской армии. Оказался в плену, долго работал в Иркутске. По возвращении в Японию служил в Силах самообороны , вышел в отставку полковником. Получил соответствующее образование. Теперь работает на Управление общественной безопасности Токийской полиции. Русских уважает.
; Уважает? За что?
; За то, что не убили, дали выжить и родить детей. Сердобольные русские женщины его подкармливали, жалея, как водится на Руси, всех каторжных. Во время капитуляции все японцы, от мала до велика, испытывая комплекс вины перед союзниками, ожидали неминуемой смерти. Вместо казни СССР им жаловал мирный труд на просторах нашей великой родины, а США завалили японцев рисом, чтобы они не протянули ноги, а строили настоящий капитализм с заданными параметрами. По-японски «бэйкоку» это - США и одновременно «рисовая страна», то есть страна изобилия.
; Какими параметрами?
; Американцы написали им конституцию, создали парламент, успешно провели административную, аграрную и промышленную реформы, запретили воевать, закрыли совместные туалеты и бани типа М+Ж, расчертили дороги, заставили написать указатели на английском языке, ввели самоуправление провинций и много чего ещё. В частности, японского полицейского обязывали подчиняться американскому военнослужащему, если он в форме, разумеется.
; Класс!
; Сейчас Япония сильный конкурент на американском рынке. Высокий курс доллара в иенах позволяет им осуществлять выгодный экспорт. Японцы хитрят с этим курсом. Новый премьер-министр Танака вздумал преобразовать японские острова, поднять провинции. Ничем хорошим это для нас не закончиться.
; Надо бы помешать!
; Куда там! Помешать! Торгуй лучше. В прошлом году сюда Громыко приезжал на переговоры с премьер-министром Сато. А наш заместитель министра внешней торговли Семичастнов приезжал по вопросу долговременного сотрудничества. Наш посол Трояновский и министр иностранных дел Такахаси были почётными гостями на этом совместном совещании в Токио по советско-японскому экономическому сотрудничеству. Я там даже с переводом помогал. Премьер-министр Танака в этом году в Москву ездил.
; Знаю. Дед кто это? Я слышал, ты говорил с Холодковым о нём с трепетом.
; Дед – большой человек. Это Дребаданов Елизар Диомидович. Мишка Холодков у него в замах по НТР. Да ты должен был видеть его в сауне! Лысый мужик.

       Апраксин вспомнил, как он с Пращуровым, представителем В/О «Межкнига», сидел в сауне и обсуждал вопрос высокой стоимости услуг местных парикмахеров. Пращуров, обладая соломенного цвета волосами с чётким боковым пробором и немного насмешливым выражением узкого лица с впалыми щеками, напоминал лондонского денди, очень похожего на Эдварда Фокса . Пращуров так увлёкся обсуждением проблем густоты волосяного покрова, что не заметил малозаметной реакции сидевшего перед ними мужчины с лысым черепом. Только вокруг затылка и на висках у него поросль коротких почти седых волос. Мужчина не представился и всё время молчал. Он и в торгпредство наезжал без шума. Апраксин заметил, что глаза лысого смеются. Сергей Сергеевич чуть-чуть нажал локтем на ребра Пращурова, пытаясь остановить его размышления вслух.
       Лысый вдруг сказал: «Благодаря Христа, борода не пуста - хоть три волоска, да растопорщившись!», а потом объяснил смутившимся уполномоченным, где найти дешёвого парикмахера: «Брадобрей (или «токоя» по-японски) находится совсем недалеко – напротив торгпредства в торгово-спортивно-развлекательном центре Delica, куда американцы приезжают в теннис играть. Вы думаете, с лысого деньги парикмахер не берёт? Мне с моей причёской это выходит дороже!»

- Слушай Борь! Ты объясни как-нибудь Мишке, что с Ямадой вашим ребятам лучше не общаться! – продолжил разговор Сергей Сергеевич.
- Почему? Мы с ним и не общаемся. Командированные у него браслеты магнитные покупают по 500 Иен.
- В Иокогаме же они по триста продаются?
- Возьми платную дорогу, комиссионные и получишь те же пятьсот. Кто же их туда повезёт? Они самолётом прилетают прямо из Москвы. Думаю, что он оптом берёт и скидку имеет. Немного, но лишний заработок. Так что с Ямадой?
- Мне кажется, что он мысли читает.
- Не смеши. У него, что, третий глаз?
- Что такое третий глаз?
- Это из области медитаций. Нам об этом рассказывали. Йога, что ли. Хорошо, понял, скажу. На тебя не ссылаться?
- Нет.

       Приближалось 24 декабря – город украсился гирляндами и ёлками. На Гиндзе шли распродажи рождественских товаров. Магазины горели иллюминацией, из открытых дверей лилась громкая музыка - транслировались американские рождественские песенки. От импортированного в страну праздника японский торговый капитал получал дополнительную выгоду.
       Рассадку встречающих Новый 1974 год в торгпредстве организовали в соответствии с номенклатурой советской внешней торговли. Празднующих сгруппировали по объединениям – за столом Апраксиных сидели Трухины, Гончаровы и Щедрин. Оставалось ещё четыре свободных места. Неожиданно к столу подсели супруги Холодковы, а в первом часу утра остающиеся свободные места за столом В/О «Технопромимпорт» заняли незнакомые Апраксину люди - советник по науке и технике Николаев и его жена, приехавшие из посольства после встречи нового года в тамошнем обществе.
Наступило настоящее веселье, люди забыли о своих должностях и бремени, связанного с этими должностями. Мужчины, не зная отдыха, приглашали женщин танцевать, пока все присутствующие, кроме торгпреда с женой, не встали в круг, пробуя выполнять фигуры то ли рок-н-ролла, то ли буги-вуги под аккомпанемент американских хит-парадов с особенно полюбившимися композициями Sugar Sugar, Jingle Jangle, Don’t Stop the Music, Crocodile Rock, Passion. Вспотевшие мужчины снимали пиджаки и наливали женщинам советское шампанское, а сами пили всё подряд, и виски и водку. Холодков уже совсем по-другому смотрел на Апраксина, чувствовалось во всём его доброе расположение.
 
- К вашему сведению, чтобы вы не удивлялись, я и Николаев - выпускники, так сказать, В/О «Технопромимпорт». Это наша альма-матер. Мы впервые приехали в Японию, в нашу первую командировку, в качестве инженеров-приёмщиков этого славного объединения. Поэтому нам вдвойне приятно сидеть здесь с вами за этим столом! – сказал Холодков.
- В восьмой конторе практику проходили? – поинтересовался Апраксин.
- А как же! – засмеялся Холодков. – На гребне науки, так сказать! Правда, Макс?
- Правда, правда! Вы, Сергей Сергеевич, захаживали бы к нам! – приветливо сказал Николаев. – У меня секретариат хотя и есть, но работы невпроворот. Помощь нужна. Лариса Леонтьевна, я слышал, английским языком владеет на хорошем уровне.
- Владею, а что? – сразу отреагировала Лариса Леонтьевна, порозовевшая от выпитого вина и нервного возбуждения из-за встречи с новыми людьми.
- Предлагаю вам полставки референта. Лишние деньги не помешают, и занятие будет. Здесь идёт борьба между женщинами за работу – кто дневным дежурным работает, а кто уборщицей. Зарплата ваша семейная увеличится в полтора раза, больше торгпреда будете получать на круг. Кстати, с торгпредом вопрос согласован.
- А Шурик как же?
- Сергей Сергеевич будет его забирать с утра в торгпредство в классы, а вы одна будете ездить в посольство к девяти утра. К обеду вы все трое будете возвращаться домой, а Сергей Сергеевич после обеда, как обычно, будет возвращаться в торгпредство.
- Мне на автобусе ездить в посольство?
- Можно и на автобусе. Очень удобно, говорят, от Хайменшена до посольства можно на этом автобусе добираться без пересадок. И не дорого. Однако в Хайменшене в квартире 703 живёт второй секретарь посольства Виктор Огольцов . Он вас сможет забирать с собой утром и к обеду привозить домой. Вопрос согласован, у него возражений нет.
- Как, однако, или кэрэдомо, у вас всё согласовано. Осталось только королеву уговорить выйти замуж за Исаака, который немножко шьёт ?
- Да! – засмеялся Николаев.
- И с эскортом договорились! – весело сказала Лариса Леонтьевна.
- Да! – продолжал смеяться Николаев. – Меня, Лариса Леонтьевна, зовут Максим Максимович. Можно вас пригласить на Strangers in the Night?
- Можно!

       Лариса Леонтьевна попала в руки Максима Максимовича, а Сергей Сергеевич снял очки, положив их в платочный карман, и посмотрел на жену Николаева, Ирину Вадимовну.
Это была высокая суховатая женщину, на взгляд в возрасте тридцати лет с небольшим, с крупными драгоценностями на шее, пальцах и запястьях. Она встала, потянулась, выпрямив спину, и протянула ему руку, приглашая к танцу. Николаев одобрительно смотрел на свою жену, взглядом поощряя её к получению удовольствия обнять в танце «свежего», как выражалась Ирина Вадимовна, в советской колонии мужчину.
       Ирина Вадимовна специально выбрала медленный танец, как и её муж, поскольку Сергей Сергеевич, очевидно, отяжелел от съеденной пищи и выпитого неразбавленного виски. Виски хорошее, «Чёрный ярлык» , из запасов торгпреда, который, в отличие от рядовых сотрудников, получавших преподношения в виде отдельных бутылок, получал в подарок от гостеприимных хозяев целые коробки напитков. Амирян почти не пил горячительных напитков и даже на самые дорогие из них смотрел с равнодушием. Вскоре Апраксин узнал, что Евгений Борисович вёл в Японии научную работу и писал диссертацию.
Бутылки из запасов торгпреда невыгодно посылать в Москву, как это предписывалось инструкцией о передаче в хозяйственное управление министерства всех подарков, из-за дороговизны перевоза, поэтому напитки использовались для общественной пользы на праздники или для вручения важным гостям с родины.
Делать дары гостям из СССР в виде бутылок виски не приветствовалось, так как подавляющее большинство московского начальства не понимало толка в виски, и пило его как водку, в остуженном виде и больших дозах. В актах о списании сообщалось об использовании алкоголя только в общественно значимых целях – празднование ноябрьских и прочих советских праздников.
        Когда Сергей Сергеевич делал танцевальные па, Ирина Вадимовна тесно прижимала бедро к его промежности, вскоре добившись от партнёра эрекции. На последних па она обняла его, положив подбородок ему на плечо и прижавшись к лицу Сергея Сергеевича щекой, пользуясь своим высоким ростом. Судя по выражению её лица, она получила удовольствие от танца с хорошо реагирующим на её прикосновения партнёром.
       
В четверг 3 января начались трудовые будни. Оказалось, что Ирина Вадимовна работала на полставки референтом у посла Трояновского, а жена Холодкова, Ирина Матвеевна, трудилась на полставки референтом у советника по культуре. Все интеллигентные должности заняты жёнами влиятельных людей. Лора Трухина не ходила на работу вследствие недостаточности образования, а идти работать дежурной или уборщицей за копейки не имело никакого смысла при двойной заработной плате мужа.
       Получение Ларисой Леонтьевной работы в посольстве насторожила кадровых работников Внешторга, но только не Амиряна. Амирян имел внутреннюю разведку, и послужной список его работников ему хорошо известен. Он быстро выяснил, что после окончания академии Апраксин не пропадал где-либо (например, на учёбе в секретном заведении), а трудился у известного Амиряну Жоры Пенькова. Амирян, кроме того, отметил, что Апраксин начал носить очки, а очкарики не соответствовали его представлениям о ближних (КГБ) и дальних (ГРУ) соседях.
       В торгпредстве, в отличие от Москвы, разрешалось в одиночку принимать гостей в торгпредстве или выезжать на встречи в город, поскольку в торгпредстве не было лишних работников – инокорреспондентов, переводчиков, секретарей, финансистов, протокольщиков - как правило, исполнявших функции осведомителей. Достаточно спросить разрешения на встречу в городе у Холодкова или Амиряна и сделать запись в журнале, указав место назначения и время выезда.
       Перед отъездом Шишков представил Апраксина крупным партнёрам объединения – начальникам русских отделов универсальных торговых фирм: «Марубени», «Иточу», «Ниссё Иваи», «Ниссо Боэки», «Канемацу Гоосё», «Мицуи», «Сумитомо», «Тоё Менка», «Токио Боэки», «Морикава Сёдзи» и других, с которыми объединение обычно подписывало контракты. Универсальные торговые фирмы работали за небольшой процент (около 1%) и подобно советским внешнеторговым предприятиям, получавшим тот же процент от сделок, осуществляли львиную долю советско-японской торговли, представляя интересы производителей товаров. Вместе с тем, если советские объединения специализировались на отраслях, предписанных им правительством раз и навсегда, то японским торговым фирмам приходилось бороться за производителя. Хотя производители и привязывались к определённым торговым фирмам благодаря тонким мероприятиям, проводимым знатоками торговли и человеческих отношений, тем не менее, время от времени вспыхивала борьба за одного производителя между торговыми фирмами. Зачастую борьба инициировалась советскими коммерсантами, когда они называли производителя товара, например, «Кэнон», «Рико», «Зирокс» или «Конисироку Фото», и давали одинаковые запросы сразу нескольким торговым фирмам, не зная или не желая знать о картельных соглашениях торговых фирм с производителями.
       Переговоры по ценам представляли собой игру. Если, допустим, какому-нибудь Ивану Ивановичу предписывалось планом импорта купить железнодорожный вагон копировальных аппаратов фирмы «Рико», то он давал запрос сразу трём московским представительствам японских фирм, например, «Тоё Менка», «Марубени» и «Иточу», случайно пришедшим ему на ум. Представители фирм брали запросы с благодарностью, хотя и знали, что аппаратами «Рико» торгует, к примеру, преимущественно фирма «Марубени». Спустя 2-3 месяца, тем не менее, все три торговые фирмы давали свои коммерческие предложения. При составлении конкурентного листа могло получиться, что предложение фирмы «Иточу», например, оказывалось самым дешёвым, а с учётом прошлых сделок с этими фирмами, фирме «Марубени» надо скинуть минимум 62% с цены предложения, чтобы совершить сделку. Конкурентный лист проверялся конъюнктурным отделом и утверждался председателем до начала переговоров. Переговоры по ценам проводились со всеми фирмами по очереди и по нескольку раз, пока не достигалась нужная цена.

Конкурентный лист В/О «Технопромимпорт» МВТ СССР
Утверждаю
Председатель Пеньков Г.А.
Тоё Менка Марубени Иточу Минимальное
Цена предложения 2 300 000JPY 2 450 000JPY 1 890 000JPY 1 890 000JPY
Уровень цены 121,69% 129,63% 100,00% 100%
Достигнутая скидка в прошлом 24,00% 32,00% 36,00% 24%
Уторгование 45,69% 61,63% 36,00% 36%

Проверил Закурдаев Г.Г. Составил Иван Иванович

       Сергей Сергеевич взялся за дело – пора выполнять задание Касатонова. Но прежде необходимо расписать все работы, требующие безусловного выполнения.
       В торгпредство объединение постоянно высылало копии подписанных контрактов «для сведения». Толстые пачки слепого текста, обёрнутые рыхлой белой бумагой. Зачастую секретарь конторы, видимо с ненавистью ко всем, кто работает за границей, канцелярским клеем заливала пачку, вследствие чего приходилось с тщанием отрывать листы друг от друга, чтобы не потерять часть текста. Сергей Сергеевич разбирал копии контрактов по папкам и составлял таблицы с подлежащим в виде наименования торговой фирмы и номера контракта. В сказуемых он записывал наименования товара и его производителя, сумму контракта, время приёмки оборудования и время обучения советских специалистов на японских заводах-изготовителях. Таким образом, вырисовывался график заездов людей из промышленности. Далее надо учесть заезд делегаций из объединения для торжественного подписания контракта в Токио – таких контрактов подписывалось не более 10% от их общего числа, это крупные контракты с завозом в Японию важных чинов из союзных министерств для проведения русской гульбы. При сложении сумм полученных копий контрактов формировалась статистика советско-японской торговли по данной номенклатуре товаров, столь нужная торгпреду Амиряну для отчёта Совмину и ЦК КПСС.
       Мало того, на Апраксина сваливались гости из подведомственного отраслевого министерства, приезжавшие без сопровождения работников объединения. Сверх того, на голову начальника отдела машин и оборудования сваливались общеминистерские делегации - работники управлений, занимавшиеся торговой политикой. Начальник отдела Крылушкин Егор Егорыч не мог на своей маленькой «Королле» возить компанию по городу и поэтому ему приходилось помогать с транспортом, превращаясь в таксиста. Позднее оказалось, что Максим Максимович, задыхаясь от делегаций по линии Академии наук и входящих в её сферу научно-исследовательских институтов, иногда просил Апраксина через Холодкова обеспечить делегации транспортировкой, устным переводом, шопингом и культурной программой, последняя - за счёт бюджета посольства. Не предусмотренные контрактами визиты, а их большинство, не могли серьезно порушить планы Сергея Сергеевича – в своём графике он предусмотрел окна. Японские фирмы помогали Апраксину в уточнении графика, звонили ему в торгпредство и сообщали, кому они дали приглашение на приезд в Японию, и на какой период.
       В референтуре Сергей Сергеевич ознакомился со «спущенным» планом по новой технике, для выполнения коего он составил план посещения выставок в выставочном центре Харуми.
       Последней проблемой оставался годовой отчёт. Чтобы не попасть впросак, Сергей Сергеевич начал писать отчёт сразу в январе, лишь дополняя написанное на прошлой неделе. С общехозяйственной конъюнктурой он обошёлся очень просто – он не стал вымогать сведения из экономического отдела в конце года, как ему советовал Шишков. Сергею Сергеевичу всегда претило списывать уроки у кого-либо, он считал это унизительным делом для мыслящего человека с самого детства. Сергей Сергеевич выписал за свой счёт газеты «Джапан Таймс» и «Йомиури симбун», регулярно покупал в книжных магазинах промышленные обзоры на японском языке и вскоре стал экспертом по японской экономике не хуже начальника экономического отдела Володи Кёльна.
       Его удивил способ подписки на газеты в Японии. Если в Москве люди стояли в очереди на почту в декабре месяце, чтобы оплатить подписку сразу на весь год вперёд, то здесь ему надо лишь позвонить по телефону в Subscription (Ёяку), указанному мелким шрифтом в конце газеты, и на следующий день, ровно в 6 утра, ему под дверь в Хайменшене просовывали выписанную газету, а в конце месяца, и счёт на оплату полученных номеров.
       Лариса Леонтьевна весьма обрадовалась и японской прачечной, что избавило её от необходимости тратить сжавшееся свободное время на стирку – старичок японец приезжал на мотоцикле, забирал в коридоре у двери 715 оставленный для него пластиковый мешок с грязным бельём и на следующий день вечером приносил идеально выстиранное и отглаженное бельё, запечатанное в прозрачные полиэтиленовые мешочки с тем, чтобы получить небольшую сумму наличными за работу. К каждой выстиранной вещи приделывали бумажный ярлычок с надписью катаканой «а-пу-ра-ку-си-ну».
       В Москве Лариса Леонтьевна только один раз сдавала бельё в прачечную. В первый и последний раз, поскольку бельё вместо белого приобрело желтоватый цвет. Если же вспомнить мучительную процедуру сдачи и получения белья Ларисой Леонтьевной, вспомнить в каком виде бельё сдаётся в прачечную другими людьми, то лишь одно воспоминание о донельзя загрязнённом некоторыми москвичами белье, которое стиралось в одном баке с её, вызывало тошноту. Бельё без меток в Москве не принимали – злые тётки выдавали тряпичные номерки с девятизначными цифрами, которые клиенту нужно пришивать к белью своими руками и собственными нитками и иголкой, предусмотрительно взятыми из дому. Из ненависти к процедуре, показавшейся издевательской, Сергей Сергеевич, один раз решившийся сдать бельё самостоятельно, отказался шить метки (женщины в очереди предложили ему и нитки и иголки), и с громкой, но цензурной, бранью покинул прачечную, предложив жене выбрасывать грязное бельё в мусоропровод и покупать новое, вызвав у неё веселье – покупное бельё, ведь, тоже надо стирать перед употреблением!
       В ближайшем к креслу железном шкафу с сейфовым замком Сергей Сергеевич организовал справочную библиотеку, какой не было ни у одного из уполномоченных. Имелись папки по отраслям товарной номенклатуры объединения, политической жизни, экономике, обороне и международным отношениям Японии.
       Евгений Борисович, будучи как-то сильно разгневанным результатами так называемой утренней «читки», когда его экономисты с похмелья не смогли ему объяснить какую-то тенденцию в японо-американских отношениях, вызвал Апраксина к себе и, предваряя свою просьбу извинениями, просил Сергея Сергеевича подготовить ему информацию об участии японских концернов в выполнении аэрокосмических заказов американских корпораций. Через полчаса Сергей Сергеевич принёс ему копию газетной вырезки на эту тему с переводом на русский язык, сильно поразив торгпреда. Евгений Борисович думал, что Апраксину на это потребуется не менее недели. После этого случая торгпред выделил Апраксина из общей массы сотрудников торгпредства, начав благоволить ему, в чём мог. Тем более Амирян подозревал, что Апраксины связаны, по-видимому, узами хороших отношений с посольскими работниками, чтобы весьма не маловажно в укреплении позиций торгпреда.
       В середине января Апраксин решил встретиться с представителями японских торговых фирм ещё раз. Вдруг раздался телефонный звонок. На линии что-то два раза еле слышно щёлкнуло, предупредив собеседников о подключении записывающих устройств, как советских, так и японских. Звонил Икэда-сан, представитель фирмы «Марубени». Он сообщил Сергею Сергеевичу, что имеет честь пригласить семью Апраксиных на выходные дни для выезда в национальный парк и курорт Никко . По японскому, очень хорошему правилу, Сергей Сергеевич поблагодарил собеседника и ответил, что подумает.
       В связи с тем, что японская летопись не прерывалась подобно российской, Икэда узнал от родственников, что его прадед, будучи в русском плену, служил, скорее всего, дядькой у деда Сергея Сергеевича в Петрограде, сделав несложные вычисления на основе унаследованных от предков от записей. Однако он решил никогда не сообщать о своих догадках Апраксину, чтобы не ставить его в неудобное положение и, тем самым, не омрачать его работу в Японии. Икэда хорошо знал, что пролетарская культура ближайшего географического соседа презирала генеалогию.
       Апраксин пришёл на приём к торгпреду и доложил ему, что на выходные он свободен от делегаций и просит положительно рассмотреть приглашение Икэды. Амирян не возражал, мало того, он при Сергее Сергеевиче позвонил первому советнику посольства Гнусовскому и высказал просьбу дать ноту в МИД Японии о выезде троих Апраксиных в Никко в ближайшую субботу. Тут только Апраксин вспомнил, что служащие торгпредства и посольства, за исключением приёмщиков и временно командированных, не имеют права выезжать далее, чем на 40 километров от Токио без предварительно поданной за сутки дипломатической ноты.
       После этого Апраксин нашёл Холодкова в гараже, только что вернувшегося из города, и сообщил ему о приглашении и решении торгпреда. Холодкову не оставалось ничего, кроме того, как согласиться, однако он просил Апраксина держаться настороже – наверняка «Марубени» хочет получить от объединения хороший запрос на оборудование и хочет узнать кое-что, в том числе позицию уполномоченного по этому вопросу, а, может быть, что-нибудь ещё!

ИКЭДА
       В шесть утра в субботу Апраксиным подали к Хайменшену большую чёрную американскую машину с шофёром. В машине рядом с водителем сидел молодой сотрудник русского отдела Накадзава-сан, он и должен сопроводить Апраксиных до курорта, а Икэда-сан предпочёл добираться до Канайя-рёкан самостоятельно. Дорога заняла около четырёх часов. Сергей Сергеевич заметил, как белая «Хонда» с двумя японцами на переднем сиденье припарковалась на автомобильной стоянке рядом с лимузином, на котором они проделали долгий путь от Токио.
       Пока Апраксины ожидали получения ключей от номера недалеко от телефона-автомата, прикреплённого к стене, один из японцев, приехавших на «Хонде», подошёл к этому телефону, бросил в него монету, как всякий порядочный человек, набрал семизначный номер, судя по количеству наборов диска, и, не стесняясь близкого соседства Сергея Сергеевича, сказал в трубку «Цукимасита!» «Вот так-так! Позвонил, не представляясь, в Токио и сообщил лишь одно слово «прибыл»! – принял к сведению Апраксин: «Следовательно, каждая нота о выезде советского гражданина, сопровождается выделением негласного сопровождения. Агента узнают по голосу или слову! Или у автоматического оператора есть определитель номера, зарегистрировавший звонок и ключевую фразу».
       Иностранец не должен сбиваться с объявленного маршрута, точно так же, как в СССР. Апраксин вспомнил о страшных неприятностях, поджидавших его коллег в Москве, если иностранца завозили по пьяному делу не туда, куда следует. Спонсор знает о подобном сопровождении и, видимо, сам информирует власти заранее о своём маршруте – двойной контроль!
       Природа поразила горожан – водопады, каньоны, субтропические деревья, окружавшие древние храмы. Остановились в большой гостинице, в коридорах которой вывешивались фотографии людей, некогда воспользовавшихся её гостеприимством – среди них и принцы, и президенты иностранных держав. Посещали разные рестораны, разбросанные по всей гостинице.
       Икэда-сан настоятельно рекомендовал попробовать японскую пищу: рис, суси, сасими, тофу, якитори, тонкацу, сябу-сябу, рабатаяки, темпуру, морскую капусту, папоротник и многое-многое другое, доселе Ларисе Леонтьевне и Шурику не известное. Шурик поклевал сырую рыбу и громко сказал, что она гадость. Икэда-сан позволил себе улыбнуться, он ел с таким удовольствием, что производил на гостей самое воодушевляющее впечатление – никак нельзя отказаться от угощения. Накадзава-сан позволил себе ответить Шурику, что к японской пище надо привыкнуть, после этого от неё никак нельзя будет отвыкнуть – настолько вкусной и полезной она является.
       Накадзава-сан плохо говорил по-русски, его взял с собой Икэда-сан в целях натаскивания – из Накадзавы ковали кадр для работы с СССР. В перерыве между приёмами пищи и алкоголя Икэда-сан пригласил всех в японскую баню. Ввиду большого наплыва иностранцев после войны здесь бани раздельные, не как в старину, объяснил он. Лариса Леонтьевна пошла в женское отделение, а мужчины – на свою половину. Гости отеля вели себя непринуждённо, они позволяли себе выходить из номеров на водные процедуры в юката , одетых на голое тело. Лариса Леонтьевна не решилась взять с собой Шурика и оказалась не права – японки брали с собой сыновей допубертатного возраста попариться в онсэне .
       Сергей Сергеевич с Шуриком, вошедшие в огромный зал в сопровождении Икэда-сан и Накадзава-сан, впервые в жизни увидели настоящий дворец для водных процедур. Ничто не вызывало чувства брезгливости. Юката можно повесить на крючки с номерами комнат, принять душ, воспользовавшись пузырьком с жидким мылом. Сергей Сергеевич снял очки, положил их в небольшой пакет для полотенца из пластика с названием дорогого магазина «Мацудзакая», который он взял с собой, и пошёл к ванне с Шуриком. Апраксин знал, что японцы, делая подарки друг другу, очень ценят упаковку, а также место, где подарок куплен – поэтому красочно упакованный, даже не дорогой подарок, например, печенье, они предпочитают покупать в дорогом магазине, о чём можно узнать по фирменному пакету и упаковке товара.
       Расположились у стенки, уперев в неё свои спины, слева от Сергея Сергеевича расположился Икэда-сан, а справа от Шурика – Накадзава-сан. В бассейне сидели, таким образом, около двадцати мужчин, только Апраксины оказались среди них европейцами. Шурик спросил отца.

; Папа! А почему у дяденек кончик данкона лиловый, а у нас розовый?
; Шурик, откуда ты это слово узнал? - одёрнул сына Сергей Сергеевич.

Икэда-сан не громко засмеялся.

; Мама так говорила, - ответил Шурик.
; Может быть, она говорила «дайкон» ? – спросил Сергей Сергеевич.
; Я знаю. Когда мы с мамой итиба дэ у дома редьку покупали, то мама просила ей данкон дать. Японки-продавщицы хихикали и сказали, что днём женщина держит в руке дайкон, а ночью – данкон.
; Ты так японский знаешь? Вообще следует тебе знать, что не прилично людей рассматривать, тем более громко комментировать то, что ты видишь. Все люди на свете разные – беленькие, жёлтенькие, лиловенькие, чёрненькие, а некоторые в пятнышках или в полосочку.
; Нихонго-о сукоси ханасимасу , - ответил Шурик, нахмурившись и поняв, что чем-то подводит отца.
; Знаешь что, пусть тебя Накадзава-сэнсэй языку поучит, а ты – его! Накадзава-сан, займитесь с ним, пожалуйста.

       Накадзава наморщил лоб и, вспомнив учёбу в Токийском университете, начал с сильным акцентом, произнося букву «л» как «р» декламировать:

Как по Ворге-реке, по широкой
Выпрывара востроносая родка,
Как на родке гребцы ударые,
Казаки, ребята мородые.

       Шурик начал учить своего учителя правильно произносить букву «л», которой нет в японском алфавите.
       Тем временем Сергей Сергеевич приступил к беседе с Икэдой. Учтя уроки психологии, Апраксин прикинул схему беседы. Необходимо перемешивать второстепенные темы с важными. Важные вопросы задавать кратко, не выделяя их интонацией. После этого переходить на совершенно иную, бытовую, тему. Тем не менее, разговор должен иметь три фазы: первую (вступительную, разведывательную), вторую (основную) и третью (заключительную). Третья фаза должна хорошо запомниться обоим и сгладить смысл предыдущих. Собеседник должен получить удовольствие от беседы, показав свою эрудицию и получив восхищение от другого собеседника. Оказалось, что Икэда-сан обладал не худшими навыками, будучи на пятнадцать лет старше Апраксина. Ему удавалось нарушать установленный Апраксиным порядок беседы. Сергей Сергеевич вспомнил образ японцев, какими их изображал советский кинематограф – хитрыми и коварными шпионами. Он усмехнулся внешнему правдоподобию образа и решил взять инициативу на себя. Сергей Сергеевич начал с того, что, по-видимому, интересовало самого Икэду, и ради чего он заставил фирму расщедриться на значительные представительские расходы.

; Наше объединение имеет большие планы, - начал Сергей Сергеевич.
; Да, я знаю. Читал ваш пятилетний государственный план! – весело подыграл ему Икэда.
; У японского правительства есть тоже пятилетние, и даже десятилетние планы. Ведь вы у СССР планирование позаимствовали?
; И у вас тоже, - захихикал Икэда.
; Нам сейчас поставлена задача всемерного развития технического прогресса.
; Да, я знаю. Телевизоры же вам нужны?
; Нужны. Вот «Рубин» появился цветной, но это не совсем то. Цвет меняется иногда во время просмотра.
; Хороший телевизор. Я нас есть такой в политехническом музее.
; Как в музее?
; Для студентов университета. Есть и станки ваши. ДИП называются. Это вроде «Догоним и перегоним»?
; Что, станки ДИП тоже в музее?
; «Станкоимпорт» нам так долго их предлагал, что нам стало неудобно, и мы купили для музея. Три штуки.
; Встречные обязательства?
; Совершенно верно. «Станкоимпорт» очень хочет «Фудзицу Фанак» купить. Хочется и не можется. МИТИ не разрешает.
; Роботы? Понятно. А вы сможете нам продать завод по производству хороших цветных кинескопов?
; Думаю, что мы получим разрешение.
; Я сообщу об этом господину Пенькову.
; Это было бы хорошо. Мы уже говорили с заместителем министра радиоэлектронной промышленности в Москве. Он одобрил идею.
; Значит дело в шляпе. Кто поставщик?
; Пока не решили.
; Не может быть. Это Ниппон Электрик?
; Если прибавить не «Кампани», а «Гурасу ».
; Лицензия, должно быть, американская?
; RCA , - грустно ответил Икеда.
; Я слышал, что «Канемацу Гоосё» вплотную работает с RCA.
; Ах, вот как? – искренне огорчился Икэда и замолчал.
; Вы поспешайте, - сказал Сергей Сергеевич и, не дав Икэде долго огорчаться по поводу происков конкурента, продолжил. - У Японии когда-то была хорошая авиационная промышленность. Почему вы покупаете американские самолёты?
; Была, это верно. Палубные истребители «Мицубиси Зиро» бомбили успешно.
; Пёрл Харбор?
; Да. Почему вы спрашиваете?
; Я читал, что три американских гиганта борются за получение японского заказа на большие пассажирские самолёты. Локхид, Даглас и Боинг. Ведь, японское правительство в этом не участвует? Покупают же частные компании, а не государственные?
; Как сказать, как сказать. Без государственной поддержки такой заказ трудно осилить. В аренду брать и то дорого. В коммерческий кредит не выгодно, да и обеспечение нужно соответствующее. Неизвестно, когда они окупятся. Компания АНА объявила торги.
; Я понимаю, что крупные решения в Японии принимаются с учётом всех сторон участия Японии в международном разделении труда. Тут и МИТИ и Кейданрэн . Я интересуюсь технологией принятия решений в вашей стране. Я, ведь, теперь японист.
; А я русист! – засмеялся Икэда и вдруг перешёл на английский. - The Lockheed L-1011 TriStar became the third widebody passenger jet airliner to reach the marketplace, following the Boeing 747 "jumbo jet" and the Douglas DC-10. In the 1960s, American Airlines approached Lockheed and competitor Douglas with a need for an aircraft smaller than the existing 747, but still capable of flying to distant locales such as London, the Caribbean, and Latin America from company hubs in Dallas and New York. Lockheed answered the call with the TriStar. Perhaps ironically, American never flew the "Ten Eleven," purchasing many DC-10s instead .
; Накадзава не волокёт в английском? – шепнул Икэде Сергей Сергеевич.
; Соо дэс, эйго-о ханасимасэн , - тихо ответил Икэда, усмехнувшись, и продолжил.- First flown on November 16, 1970, the twin-aisle TriStar was considered a technological marvel of its day, featuring low noise emissions, improved reliability, and efficient operation. Although the TriStar's design schedule closely followed that of its fierce competitor, the DC-10, Douglas beat Lockheed to market by a year due to delays in powerplant development. Rolls-Royce, the maker of the TriStar's RB211 turbofan engines, had filed for bankruptcy, halting L-1011 final assembly. The British government did not approve the large state subsidy used to restart Rolls-Royce operations until after the U.S. government had guaranteed the Lockheed loans previously provided to Rolls for the extensive engine contract. I heard that Mr. Reagan had got a “giri” from Lockheed for that. The first TriStar was finally delivered to Eastern Airlines on April 26, 1972. Now Lockheed is approaching Japanese government to get the order from ANA .
; Что такое «гири» ? По-русски это может звучать как обременение, атлетические снаряды.
; По-японски очень близко к этому. Это вознаграждение равного равному. Это не чаевые, которые, кстати, у нас в Японии не дают официантам и таксистам, как это принято в Америке и в России. Считается, что обслуживающий персонал должен работать за зарплату, которую ему платит фирма.
; Следовательно, члены правительства могут получать «гири» за услугу?
; А как же! У вас разве не так?
; Думаю, что не так.
; Думайте, думайте. С вами очень приятно проводить время. Вы разрешите, я попрошу банщиц помыть нас как следует?
; Банщицы? Я не откажусь.

       Сергей Сергеевич попросил Накадзаву отвести Шурика в номер и передать его на руки матери, а сам пошёл вслед за Икэдой в отдельную мыльную комнату. Пока обоим тёрли спину японки, облачённые в спортивные лифчики и шорты, мужчины вернулись к прерванному разговору. Сергей Сергеевич спросил о составе семьи Икэды, восхищался японскими садами и обычаями Японии вообще. «Уцукуси Нихон» , - подытожил Сергей Сергеевич, тем самым, вызвав у Икэды положительные эмоции. Икэда рассказал об успехах старшего сына, поступившего в Токийский университет. Сергей Сергеевич уже знал, что далеко не каждый японец имеет такой шанс. Важна фамилия абитуриента, в данном случае она совпадала с фамилией премьер-министра Японии начала 1960-х годов. Сергей Сергеевич спросил.

; Икэда-сан, вы родственник бывшего премьер-министра Японии?
; Дальний родственник. Вы знаете, почему фамилия у нас предшествует имени человека?
; Хотел спросить.
; При первом знакомстве у нас принято обмениваться визитными карточками. Тогда по фамилии, имеющей главенствующее значение, можно определить важность персоны.
; Фамилия делается по названию местности, откуда вы родом? Икэда - означает «поле с водоёмом»?
; В целом да. Топонимика.
; Как вы относитесь к плану преобразования японских островов?
; Положительно. Премьер-министр Танака Какуэй достоин звания реформатора. Либерально-демократическая партия выводит Японию на путь процветания.
; Следовательно, земля в провинции скоро резко подорожает?
; Конечно.
; Стало быть, кто-то уже скупил там земли за бесценок и ждёт повышения цен и хорошей прибыли?
; Вы проницательны. Фамилия Танака не числится среди покупателей.
; Внутренняя политика Японии мне кажется очень осторожной, - повернул Сергей Сергеевич разговор в другое русло.
; Да, это так. У нас не применяется «шоковая терапия», как у некоторых. Делаются плавные движения и мелкие шаги. Налоги, к примеру, повышаются на 1-2%, а потом исследуется их воздействие на деловую активность. Инфляция контролируется таким образом, чтобы все изготовители на упаковке товаров указывали максимальную цену на товар для продажи в любом магазине японских островов. Дешевле можно продать, а дороже – нельзя! Заводы не будут завышать цены, боясь конкуренции. Вы заметили, наверное, в супермаркетах наклеиваются дополнительные ярлычки с ценой, меньшей, чем указано на упаковке, изготовленной фабричным способом. Таким образом, контролируются как уровень жизни, так и прибыли мэйкеров и магазинов. Если завод или магазин не может войти в эти рамки, то наступает их банкротство. Вы видели, что даже все конкурирующие такси обязаны иметь наклейку с одинаковой ценой первых двух километров 330 Иен и ценой 60 иен за каждые дальнейшие 405 метров пути!
; Икэда-сан, в наших газетах пишут, что по итогам каждого года в Японии банкротятся тысячи фирм!
; Конечно. Почему ваши газеты не пишут, что за это же время возникает ещё больше новых! Основная причина банкротства - это ошибки предпринимателей, не способных правильно управлять бизнесом. Ведь у нас каждый может свободно зарегистрировать фирму и начать работу, но не каждый способен управлять. Во всём мире так.
; У нас тоже на каждом изделии местной промышленности маркируется цена. Например, я в прошлом году купил молоток, а на нём тавро: «Цена 2 руб. 20 коп.»!
; Мы у вас это и взяли, - рассмеялся Икэда, придя в хорошее расположение духа.

       Сергей Сергеевич вернулся в номер и застал Шурика перед телевизором и Лару, ожидавшую его на кровати в спальной комнате. Она распахнула юкату и обняла мужа обеими руками, широко раздвинув ноги.
       Через полчаса супруги начали обмениваться впечатлениями. Лариса Леонтьевна рассказала, что ей понравился онсэн. Там была ещё одна белая женщина ирландского типа – брюнетка с белой кожей, веснушками и голубыми глазами. Она оказалась американкой, и её зовут Таня Теккерей. Она жена торгового советника, который вместо того, чтобы идти в онсэн, спал в номере после обеда. Лариса Леонтьевна сделала два открытия. Первое, японки почти безволосые, и второе - оказывается, что американки не только первыми в мире стали брить подмышки и ноги, но и стали первыми принимать услуги парикмахера по стрижке волос ниже пупка. У Тани это сделано в форме сердца.

; Может и мне так подстричься? - спросила она.
; Что тебе тут стричь-то? - спросил Сергей Сергеевич, погружая губы в пушок Ларисы Леонтьевны.
; Интересно.
; Хочешь кому-нибудь понравиться?

Лариса Леонтьевна отвернулась от мужа, выражая неудовольствие сказанным, а потом ответила.

; Ты думаешь, что за мной Максим Максимович ухаживает?
; Не думаю, а знаю.
; Помню я, как ты с его Ириной танцевал на новый год! Желание появилось, да?
; Появилось. На миг. Но ради этого я не буду… изменять тебе. Работа важнее, ты и Шурик. Икэда заказал нам банщиц.
; Это можно?
; Конечно, надо только назвать им номер комнаты, где мы остановились. Тебе женщины тоже нравятся? – неожиданно спросил Сергей Сергеевич.
; Честно говоря, да. Я поэтому так заинтересовалась Таней с её стрижкой. Тебя это не смущает?
; Ты же догадываешься, что нет. Меня это возбуждает. Ведь ты с Настей имела отношения?
; Таня приглашала нас в Американский клуб. Она знает Николаева и его жену. От меня узнала, что я у него референтом работаю. Я сказала ей, что ты представитель крупной торговой компании. Правильно? – увильнула от прямого ответа Лариса Леонтьевна.
; Конечно, крупной. Иди сюда. Данкон ва массугу-ни наримасита .

ИЙ
       В понедельник утром Апраксин, прихватив из дома газеты Japan Times и «Йомиури Симбун», по дороге в торгпредство остановил машину у магазина «Кэйхин» возле станции Синагава. Он подошёл к газетному киоску и купил все газеты и несколько еженедельников на японском языке, в том числе и такие серьёзные издания как «Асахи Симбун», «Майнити Симбун», «Гэнго Сэйкацу», «Нихон Кэйдзаи Симбун» и «Никкан Когё Симбун». Взял и номер газеты «Акахата», печатный орган коммунистической партии Японии. В прошлом году в посольстве Апраксин узнал от советских журналистов, толкавшихся у лифта, что в коммунистической редакции работают настоящие склочники. Редактор «Акахата» внимательно читает все советские публикации о Японии и в случае, если увидит, что позицию КПЯ изображают неправильно, то звонит по телефону из Токио прямо в ЦК Суслову и просит исправить ошибку.
       Придя в офис, Апраксин, дождавшись окончания читки, зашёл к Амиряну и кратко доложил о встрече с Икэдой, опустив то, что счёл нужным. Евгений Борисович попросил Сергея Сергеевича написать меморандум о переговорах, а также подготовить в референтуре шифрограмму примерно следующего содержания: «Сушкову В.Н. , Пенькову Г.А. - Ссылаясь на проверенные источники, сообщаем Вам, что фирма «Марубени» имеет возможность получить экспортную лицензию на поставку в СССР завода по производству кинескопов. - Амирян Е.Б.»
       Написав текст шифрограммы в посольстве, Сергей Сергеевич зашёл к жене поцеловать её в висок и поболтать с её начальником Максимом Максимовичем. Узнав от него, где находится книжный магазин «Марудзэн», где продаётся свежая западная периодика, он выехал из посольства, заметив, что синяя «Мацуда», сопроводившая его до посольства, продолжила преследование. Хвост его не смущал, ведь агентов у него нет, и быть не должно, однако стороннее наблюдение раздражало. Трухин объяснил, что подобное сопровождение называют психическим. Пусть сопоставят его поездку в Никко и поездку в посольство, я всё делаю открыто! Только на пользу эта слежка, решил он и немного успокоился.
       В книжном магазине, подойдя к большой полке на первом этаже, он начал, не торопясь, набирать периодику на английском языке: The New York Times, The New York Tribune, The Wall Street Journal, The Washington Post, The Financial Times, Independent, Guardian, Observer, Daily Telegraph, Economist, Sunday Times, The Times, The Singapore Straits News, The Hong Kong Star, Oriental Economist, а также еженедельники с привлекательными обложками Newsweek и Time, а также - Japan Press Weekly Bulletin и Japan Economic Journal. Немного подумав, Сергей Сергеевич взял французскую газету Le Figaro и итальянскую La Reppublica, решив, что разберётся кое-как и с ними – ведь в английском языке очень много слов латинского происхождения.
       Решив, что за короткий период, обозреваемый в газетах, можно и не узнать всего, он бросил взгляд на журналы. Красочные журналы переполнены рекламой и объявлениями, фотографиями людей и ландшафтов. Перелистывая журнал National Geographic’s, он бросил взгляд в сторону и увидел небольшой японский ежемесячник с фотографией американского истребителя «Старфайтер» фирмы «Локхид» на обложке и решил купить его.
        В машине он ещё раз посмотрел на журнальчик. Название странное – «Эпистолярный советчик». Начал читать с последней страницы, сверху вниз, справа налево, как текст излагается в иероглифическом письме. Видимо, читателей немного, тираж небольшой, поэтому, по мнению издателя, туда, видимо, надо впихнуть интересную картинку и горячую утку.
На второй странице он обнаружил статью: «Советские шпионы в Японии!» Он быстро пробежал весь список русских фамилий, написанных катаканой, удобной азбукой, используемой для транслитерации иностранных слов. Всего двадцать человек, среди них Никораэфу, Хородокофу, Турухину, Дэрэбаданофу, Апуракусину! Успокаивало то, что в список попали хозяйственник Мишутин и уполномоченный Васюта, которых по убеждению Сергея Сергеевича, никак нельзя отнести к работникам ПГУ или ГРУ. Следовательно, эта провокация или намеренная неточность в целях маскировки осведомлённости. Список наверняка подсунули журнальчику люди из Управления общественной безопасности с расчётом на то, что журнальчик мигом попадёт в советскую колонию, и в семьях начнут обсуждать список. Полицейские смогут по микрофонам, установленных в квартирах, прослушать супружеские споры: «Николаев? Конечно это кагэбэшник! Жена в бриллиантах. Трухин – тоже. Весь в золоте и дорогая одежда на заказ. А Васюта? Нет, его тётка занимается копеечным бизнесом! Это не прилично для разведчика – такие там не водятся, это точно. Они же много получают!»
       Сергей Сергеевич вспомнил Ямаду, и всё понял: Ямада – хороший информатор. Расстроенный, он посмотрел адрес редакции: Кита-Аояма, Сан–Тёмэ. Северная часть района Аояма (Голубая гора). Где по-нашему гора – у них яма! Весь Токио на карте изрисован квадратиками – район, номер подрайона, номер квартала, номер дома. Очень удобно. На крупных картах нарисованы домики, а не мелких - только кварталы. Всё равно, очень быстро можно найти, поскольку в Токио нет ни одного строения без таблички с номером. Причём таблички развешиваются по одному правилу во всей Японии.
       Проблема японской полицейской акции состояла в том, что далеко не многие сотрудники торгпредства или посольства владели японским языком, даже далеко не все разведчики. Сергей Сергеевич уже успел заметить, что часто разведчики-японисты, приезжая в страну во второй раз, напрочь забывали японский и переходили на общеизвестный английский. Можно догадаться, что причиной тому - карьерный рост разведчика в Москве. Японский язык требовал ежедневной тренировки, а разведчик приезжал с повышением – начальнику уже докладывали на русском. Зачем, в самом деле, послу, торгпреду или резиденту, вникать в лексические тонкости иностранного языка страны пребывания? Следовательно, те немногие советские сотрудники, которые принесут такой журнальчик в своё учреждение, да ещё переведут кому-либо содержание этой статьи, сразу будет причислены к пособникам японской контрразведки, как пособники провокаторов! К чёрту, пусть живут без моего участия в контрразведывательной деятельности – журнал никому показывать не буду!
       Сергей Сергеевич посмотрел в зеркало заднего вида – «Мацуда» стояла сзади впритык, как и остальные машины вдоль тротуара. Вдоль припаркованных машин ехал маленький автомобильчик с девушками в полицейской форме. Если водитель сидел за рулём припаркованной машины, то ему говорили, скорее всего, что парковка запрещена, и у него осталось всего ничего, чтобы не нарушить правила. Если же машина без водителя, то девушка, не выходя из своего экипажа, делает на боковине шины и на асфальте метку мелом, прикреплённом к палочке. Если через пятнадцать минут машина оставалась на месте, то девушки вызывали эвакуатор с надписью, в том числе, и на английском языке - Towing Truck. Некоторые лукавые японцы иногда выходили из магазина или офиса к своей машине и двигали её на пять сантиметров вперёд или назад, чтобы меловые метки не совпадали. Попадались игроки, у которых на боковинах шин по нескольку меток – главное, чтобы они не совпали с метками на асфальте! Такая игра велась на забитых автомобилями улицах Токио. Применялся несмываемый дождевой водой мел, чтобы не смыло во время дождя ни метки, ни номера телефона полицейского участка, начертанного на асфальте на месте, где ранее стоял эвакуированный автомобиль.
Сергей Сергеевич однажды попался на неправильной парковке. Он запомнил номер, записанный на мокром асфальте (был сезон байю), позвонил и узнал, как добраться до полицейского участка (он оказался за углом). Заплатив штраф, он на такси добрался на край города, на платную стоянку (с обычной городской таксой), адрес которой ему дал полицейский и выкупил машину, предъявив бумажонку, выданную в полицейском участке. Потерял два часа и пять тысяч иен. Большая часть времени ушла на установку личности нарушителя в участке, где полицейские намеренно долго запрашивали МИД, погранслужбу и службу общественной безопасности.
       Автомобильчик проехал мимо «Мацуды» и встал у машины Апраксина. Девушка, ничего не говоря, поставила ему метку на боковину задней шины. Видимо она посчитала, что бакана-гайдзин не понимает по-японски, и сама, видимо, английским владела не важно, боялась оконфузиться. А вот правила дорожного движения иностранец должен знать – ведь висит международный знак «Стоянка запрещена»! Полагая, что девушки сделают следующий круг не ранее, чем через пятнадцать минут, Сергей Сергеевич сунул пачку газет в пакете «Марудзэн» под сиденье и пошёл по тротуару к «Мацуде». Пассажир сидел с открытым стеклом и во все глаза смотрел на приближающегося Апраксина, а водитель клевал носом. «Ну и работка!» - подумал Апраксин: «Ни поесть, ни попить, ни в туалет отлучиться!»

; Коннитива ! – дружелюбно улыбнулся Сергей Сергеевич.

       Водитель проснулся, вытаращил глаза и даже чуть приоткрыл рот. Японцы молчали, видимо, никак не могли поверить в то, что клиент начал с ними говорить. Видимо, нет у них таких инструкций разговаривать с гайдзинами.

; Коннитива! – ещё раз сказал Сергей Сергеевич.
; Коннитива, - наконец ответил пассажир. Водитель молчал по-прежнему.
; Боку ва Апуракусину дэс. Сорэн-но супаи дэс. Хадзимэмасита. Сумимасэн га коко-кара Сорэн Цусё Дайхёбу-э донна норимоно-дэ иттара ий дэсё ка? - спросил Сергей Сергеевич.
; Ватаси-но дзидося цуукоо. Ий дэсё ка? – предложил пассажир без тени улыбки, несмотря на комичность ситуации.
; Ий! - ответил Апраксин.

       Апраксин сел в машину и, дождавшись момента, когда «Мацуда» проедет мимо, поехал за японцами следом. «Ну что ж господа «Ий», посмотрим на ваш маршрут!» - подумал Сергей Сергеевич и начал преследование. Водитель, безусловно, опытный. Ехать первым сложнее, чем ведомому – надо смотреть не только вперёд, но и в зеркало заднего вида. Учитывать такт работы светофоров с тем, чтобы ведомый не встал на запрещающий сигнал светофора. Поджидать отставшего ведомого за светофором в Токио, как правило, большая проблема – бордюр тротуара сплошь выкрашен в жёлтый цвет, что означает, не только запрет на парковку, но и запрет на остановку. Службе общественной безопасности запрещается нарушать правила дорожного движения. Все ряды должны беспрепятственно двигаться!
Вдруг «Мацуда» сделала левый поворот и завернула в узкую улицу, не имевшую, как оказалось, ни единого светофора. Движение здесь одностороннее. Ехали, казалось, быстро и долго - километра два-три. Настоящий проверочный маршрут! Апраксин посмотрел в зеркало заднего вида и не увидел сзади ни одной машины. Он, кажется, впервые влез под шкуру большого города, забравшись в его кишочки. Слева и справа, как в деревне, выстроились одноэтажные домики. Старики сидели на скамеечках в кальсонах и свитерах, вдоль проезжей части стояли цветы в горшках, имитируя садик. Не дай бог, выскочит кто-нибудь на проезжую часть, но такого не случилось. Правда, и «Мацуда» не превышала скорость в 40 километров в час. Тем не менее, очень быстро, как показалось Апраксину, выехали на знакомую широкую дорогу, ведущую к станции Синагава, срезав путь по неведомому ранее катету. «Мазда» припарковалась на своё место, а Сергей Сергеевич ткнул машину носом в закрытые ворота торгпредства, ожидая их открытия.
       Сергей Сергеевич вошёл в кабинет и запер пакет «Марудзэн» в сейфовом шкафу, где уже лежала пресса, приобретённая утром в «Кейхине». Он посмотрел в окно и увидел Шурика, маявшегося у ворот. «Уже выпустили! Еле успел!» - обрадовался Апраксин.
       Сергей Сергеевич посадил Шурика в машину и выехал из торгпредства, посмотрев направо. «Мацуда» исчезла – видимо, Ий поехали обедать по нашему графику, решил Апраксин.
       Наскоро пообедав, он поцеловал жену и вернулся в офис. Никого нет – приёмщики в командировке, а Трухин - на панели, как он выражается. Сергей Сергеевич взял на столе черновик какого-то письма из левого ящика, обычно запираемого им на ключ. Черновик с зачёркнутыми строками и чертями на полях всегда лучше чистого листа – внимание любопытного грязный листок привлечёт в последний момент, разбирать каракули особо желающих нет. Он никогда не оставлял на столе ничего, кроме кассеты с визитными карточками. Телефон молчит. Сергей Сергеевич встал и заглянул в корзину – она была пуста, видимо, уборщица шуровала здесь во время обеда. Сергей Сергеевич потянул направо левую часть занавески, прикрыв рабочее место от возможного наблюдателя за окном. Ведь можно и в подзорную трубу подсмотреть! На обратной стороне черновика Сергей Сергеевич начертил таблицу и стал её заполнять, чтобы задать алгоритм поиска компрометирующего материала по ключам. И получилась у него матрица. Слово «гейся» у него вышло само собой: «Где сатана не сможет, туда бабу пошлёт!»
       
Matrix

No. Key Source
1 Tanaka Kakuei
2 Giri (Debt)
3 Marubeni
4 Land Speculation
5 Japanese Islands Reformation
6 ANA
7 JAL
8 Lockheed L1011
9 Boeing B747
10 Douglas DC10
11 Hawaii (Pearl Harbor?)
12 Geisha (Woman?)

       Сергей Сергеевич открыл сейф, предварительно покрутив фишку замка налево и направо, и достал номер газеты «Акахата». Прочитав газету и поставив значок у соответствующего ключа (букву «А» для «Акахаты»), он убирал прочитанный номер в шкаф и брал следующую газету. На улице стемнело. Шёл седьмой час. В глазах начались рези. Пора домой!
       Заснул Апраксин сразу после лёгкого ужина, утомившись за день. Проснулся рано, в пять утра вместо шести. Сразу начал додумывать содержание матрицы и оказался близок к выстраиванию картины происходящего. В шесть утра Сергей Сергеевич облачился в спортивный костюм и вышел из квартиры. Проходя мимо 708-й двери, позвонил, подождал минуту. В последнее время он начал вместе с Пращуровым заниматься jogging на сухих и чистых улицах, не загазованных с утра. Они добегали до торгпредства, поворачивали налево к Delica, обегали корты и возвращались домой той же дорогой. Никто не открыл дверь. Тут Апраксин вспомнил, что сегодня вторник. По вторникам и четвергам у Пращуровых проводился Morning Sex Session – другие утренние часы в рабочие дни уполномоченный «Межкниги» по договорённости с супругой-жаворонком тратил энергию на бег трусцой.
       Апраксин пробежал обычный круг и сел за стол завтракать. Лариса покормила всех на скорую руку: тосты с джемом, бутербродным сыром и баночной ветчиной, растворимый кофейный или шоколадный напиток Nescafe с молоком и апельсиновый сок. В девять утра Апраксин уже сидел в офисе, второй раз перелистывая «Эпистолярного советчика».
       Вошёл Трухин, выказав хорошее настроение, тихо напевая песенку «Броня крепка… Танки наши быстры…» Его взгляд упал на журнальчик, находившийся в руках Апраксина.

- Дашь почитать? – спросил он, сразу посерьёзнев.
- Я случайно купил вчера в «Марудзэне», привлекла фотография истребителя.
- Хм… это не наша сфера! Дед где-то услышал, просил экземпляр ему достать!
- Дарю! – великодушно предложил Апраксин. – Мне это не интересно. Зачем слухи плодить в колонии!
- Ты прав. Никому не рассказывай, - ответил Трухин.
- Послушай Борь, окажи мне услугу!
- Давай.
- Возьми Шурика после классов, отвези в Хайменшен! Я сегодня на выставку в Харуми еду.
- Замётано!
- Скажи, пожалуйста, ты с гейшами дела не имел?

Трухин ухмыльнулся и, подмигнув Апраксину, ответил.

- Кто не имел! Будешь с делегациями ездить, к тебе тоже будут подсаживать!
- Их не пользуют?
- Вообще то нет. В переводе «гейся» это «человек искусства». Девушки садятся рядом, беседуют с тобой на английском языке, например. Развлекают беседой, имитируя близкого тебе человека. Один раз я с одним японцем сильно выпил и по его просьбе предложил двум женщинам поехать с нами. Они согласились в виде исключения. После акта я ужаснулся, когда узнал, что тётке 70 лет! Одна тётка стоила конторе итиманиен ! А их две, да ещё гостиница и угощенья. Я пойду, а?
- Погоди. У премьер-министра есть постоянная гейша?
- Сигэко. Я пошёл, извини, - ответил Трухин и унёсся с журналом.

       «Видимо, сейчас будет большой переполох в резидентуре!» - подумал Сергей Сергеевич, взял чистый лист бумаги и начал писать по-русски. Используя данные из открытой печати, он выстроил логическую цепь, заполняя пропущенные звенья своими домыслами. Он готовил «дезу» – здесь требовалось совпадение только некоторых фактов с подтверждёнными прессой данными. Осталось только вычислить размер взятки, предлагаемой фирмой «Локхид». Если один авиалайнер, допустим, стоит около 20 миллионов долларов, то контракт на приобретение 10-ти машин будет стоить около 200 миллионов. Если взять 7%, то получится 14 миллионов. Число семь почему-то показалось весьма вероятным. Сумма контракта, таким образом, возрастает до 214 миллионов, что удорожит авиационные билеты и нанесёт экономический ущерб гражданам Японии!
       Сергей Сергеевич начал писать.
Господин Танака, унаследовав коммерческие способности от отца, с юности пристрастился к спекуляции земельными участками. Достигнув высокого положения в либерально-демократической партии, скупил по дешёвке земельные участки на периферии, провозгласил программу развития провинций, дождался высоких цен на них и продал с огромной прибылью. Зная, что его имя не должно попасть в прессу, которая сможет обвинить его в использовании служебного положения, он оформлял сделки на подставное лицо – преданную ему гейшу по имени Сигэко. Работая министром торговли и промышленности, обогащался от получаемых гири: не было ни одного из высших руководителей крупных фирм, который непрестанно не кланялся бы перед министром, добиваясь получения лицензий. Чем крупнее сделка, тем больше гири. Воспользовавшись служебным положением, Танака согласился содействовать приобретению авиакомпанией АНА десяти суперлайнеров Локхид Л-1011 за крупную взятку в сумме 14 миллионов долларов, которая подлежит распределению между несколькими высшими чиновниками японского, американского и английского правительств и руководителями авиакомпании АНА. Официальным представителем Локхида в Японии является фирма Марубени, и президент Локхида Котчиан просил президента Марубени Хаияму переговорить с Танакой о закупке авиалайнеров 1011. Хаияма посоветовал Котчиану привлечь также президента Никсона к проекту. Ричард Никсон встречался с Танакой на Гавайских островах. С Танакой говорил и премьер-министр Великобритании Эдвард Хит, радевший за Роллс-ройс, поставляющий реактивные двигатели Локхиду. Кассиром по сделке выступает глава японской мафии Кодано – тайный агент Локхида в Японии. Организатором тайной сделки является также известный делец Осано, протеже Танаки и спонсор членов японского правительства и парламента в обмен на получаемые от них гири. Танака предложил президенту АНА Вакаса купить авиалайнеры за гири в денежной форме, на что он согласился.

       Сергей Сергеевич решил, что пора навестить редакцию «Эпистолярного советчика». Он поблагодарил Бога за то, что со второго класса английской спецшколы преподаватель английского языка Сергей Захарович Чохов вбил ему в голову американский акцент, расширив на методической основе навыки устной речи с бруклинским акцентом, вложенные ему матерью. Говорили, что Сергея Захаровича Чохова откомандировали с разведработы в США за гомосексуальную связь с сотрудником посольства. Вспомнились рассказы некоторых школьников, особенно восьмилетнего тогда Витьки Мытаря, о том, как с ними заигрывал Сергей Захарович прямо на уроке!
       Сергей Сергеевич уже проверял свой акцент на выставке, некоторые американцы-посетители выставки интересовались, из какого он штата, и, получив ответ, что из Нью-Джерси, успокаивались. Толкаясь у стендов, Сергей Сергеевич быстро понял, что посетителями выставок оказываются преимущественно преподаватели и студенты университетов, а также разведчики, ведущие промышленный шпионаж в пользу своей фирмы или целого государства, как его коллеги. Решив прикинутся американцем, Сергей Сергеевич перевёл русский текст на «американский» язык с характерной лексикой, чуждой британцам. Затем он выучил наизусть перевод, разорвав все бумажки на мелкие кусочки. Кусочки он скомкал и положил в карман – в торгпредстве нет шредера. Шредер считался не эффективным – в торгпредстве работала печь служебного пользования, и Сергей Сергеевич при всём желании не мог ею пользоваться лично. Весь мусор «по умолчанию» полагалось бросать в корзины. Сергей Сергеевич бросил клочки в унитаз торгпредского туалета и спустил воду.

КОГАВА
       В 12 часов дня, когда все служивые японцы одновременно рассаживались за столами многочисленных canteen , ресторанов и закусочных to have a lunch , Апраксин выехал из торгпредства и, посмотрев направо, увидел «Мацуду» синего цвета. Он медленно поехал в сторону посольства, наблюдая следующие за ним машины в зеркало заднего вида. «Мацуды» сзади не было. «Ий!» - сказал про себя Апраксин и двинулся к центру города. Через час только он добрался до универмага «Такасимая». По понедельникам универмаги, как и в СССР, при Сталине, не работали, а во вторник хорошо наполнялись заскучавшими покупателями даже днём. Сергей Сергеевич передал машину бою, взял квитанцию и поднялся на лифте на «мужской» этаж. Он со скучающим видом ходил по залу, притрагивался к костюмам на вешалках. Наконец, попросил примерить один костюм. Сразу два продавца захлопотали, помогли надеть костюм в примерочной комнате и начали с надеждой смотреть на покупателя. Рукава коротки, а между ног висит мошна, наличие которой приветствуется японскими мужчинами. Мошна обеспечивает хорошую вентиляцию во влажном климате. Сергей Сергеевич отметил недостатки выкройки и отшутился. Затем он вошёл в туалет на том же этаже. В туалете совсем не было посетителей. Пахло лавандой. Он подошёл к писсуару и помочился. Застегнув брюки, он отошёл от писсуара, чтобы автомат по сигналу фотоэлемента пустил поток смывочной воды на большие таблетки с отдушкой, но не отходил от писсуара далее полуметра, поджидая филёра . Спустя пять минут, которые показались вечностью, в туалет зашёл японец преклонного возраста, видимо, хорошего достатка и, кряхтя, начал возится со своей ширинкой. Решив, что слежки нет, Сергей Сергеевич покинул туалет и быстро сбежал по лесенке на первый этаж. Выйдя на тротуар, Апраксин пошёл к ближайшей станции метро и, сделав две пересадки, оказался в заданном районе Кита-Аояма. Из вагона он вышел в последний момент, еле проскочив между закрывающимися дверями, чтобы отсечь потенциальный хвост.
       Легко нашёл вход в редакцию журнальчика, прошёл мимо и сделал два круга по кварталу, проверяя, не делает ли кто-либо за ним следом подобные круги. Оказавшись в одиночестве перед входом, толкнул дверь и вошёл в крохотную приёмную, где сидела девушка секретарь в белой блузке с длинными рукавами, чулках и чёрной юбке три четверти.
Сергей Сергеевич знал, что служащие женщины в Японии не имеют права приходить в офис в одежде с короткими рукавами и без чулок даже в невыносимую жару, а мужчины не могут появляться в рубашках с короткими рукавами, без галстука и в сандалиях. При всём при том, в отличие от пассажиров московского метро, от японцев не воняет в любую жару, может быть, и потому, что они потребляют мало белковой пищи. Хо-сэнсэй в академии рассказывал, что в среднем каждый японец, кроме того, моется с мылом два раза в сутки – вечером и утром, сильно вспотев в постели за ночь под тёплым футоном-одеялом.
       Если входная дверь, скорее всего, железная, как это принято в Японии, то межкомнатные двери представляли собой дешёвенькие сёдзи . На Сергее Сергеевиче были тёмные очки, которые он не спешил снимать.

- Коннитива! – сказала секретарь.
- Morning , - ответил грозным голосом Апраксин. Он уже видел, как нагло держались американцы в этой стране - разговаривают громко, никого не стесняясь: «go-to-hell-with-tradition-and-formality» .
- I’d like to see somebody speaking English !
- Тётто маттэ кудасай ! – ответила девушка и встала из-за стола.

       В приёмную вошёл молодой японец, который, видимо, услышал разговор в приёмной. «Видимо, это старший помощник младшего дворника! Курьер, скорее всего», - подумал Апраксин, разглядывая непрезентабельно выглядевшего мужчину. Японец слегка поклонился и жестом показал на одну из двух дверей слева. Забежал вперёд и раздвинул двери в крайнюю левую комнату, где, по-видимому, Апраксина и собирались принять, поскольку там стоял такой же металлический стол, как у него в торгпредстве.
Синтетическое покрытие стола позволяло стучать по нему молотком, заливать его чернилами, вином или кислотой без всяких тяжёлых для него последствий. При входе в эту комнату не следовало снимать обувь, что видимо, по глубокому убеждению хозяев, очень удобно для дикарей, приезжающих в Японию по срочным делам. В правой комнате, скорее всего, стоит низкий японский стол с подушками вокруг него для приёма японцев, снимающих обувь в помещении. Апраксин сел за стол, расставив локти. Японец занял место напротив, прикрыв за собой сёдзи.

- What d’ you want to drink ? – спросил японец на хорошем английском языке без всякого акцента.
- Cola please ! – ответил несколько смущённый открытием Сергей Сергеевич. «Только бы не вздумали меня здесь фотографировать! Или в Иокогаме… они уже сделали мой снимок?» - слишком поздно забеспокоился Апраксин. Тёмные очки он не снял.

- Кора, футацу ! - громко крикнул японец в закрытые сёдзи.
- My name is Kogava. What can I do for you, Sir! – вежливо спросил японец, достал из кармана коробочку с визитными карточками и протянул одну из них Апраксину.

       Апраксин прочитал название журнала и фамилию японца «Когава», что означало «Маленькая река». На обороте визитки нет английской транслитерации, следовательно, ежедневное общение с иностранцами не входит в задачи редакции. Когава занимал должность заместителя главного редактора. «Удача!» - мелькнула мысль у Сергея Сергеевича.

- I’m out of my cards at the moment! – громко заявил Сергей Сергеевич. –What is your position, Sir? – спросил он, давая понять, что не читает по-японски.

- I am the Deputy Chief Editor , - ответил Когава.

       На его лице выразилось недоумение. Он не получил визитной карточки от гостя, придя в настоящее замешательство. Кто такой? Какую форму вежливости использовать при разговоре? Вошла секретарь с подносом, поставила запотевшие стаканы с кока-колой перед собеседниками и тихо удалилась, как мышь.

- Easy, boy! You see, I’m upset with this entire scurry in Tokyo. Damn it! I’m a Boeing representative here. My name is… Walker. James Walker! Look … - прокричал Сергей Сергеевич, придумав себе похожее на Джеймса Бонда имя. - Boeing is to sell 747 to ANA. Why your Government is spending time with these Lockheed and Douglas?

       Апраксин снял тёмные очки и встретился глазами с Когавой. Кажущийся невозмутимым для непосвящённого иностранца Когава был явно удивлён. Апраксин сконцентрировался на переносице Когавы и направил весь вызубренный текст дезинформации ему в лоб. Спустя пять минут, проведённых в абсолютной тишине, вызвавшей интерес у девушки, которая приблизилась к сёдзи и начала подсматривать в щёлку за собеседниками, Сергей Сергеевич встал, надел тёмные очки и громко сказал.

- See you later, alligator! Have a good day!

       Не дожидаясь момента, когда Когава придет в себя и встанет из-за стола, Сергей Сергеевич раскрыл двумя руками сёдзи и, сказав крайне смутившейся девушке «Thank you! Cola was wonderful! » , вышел из редакции на улицу. Он спокойным шагом зашёл за угол, не оборачиваясь, и поднял руку, останавливая жёлтое такси. Апраксин заметил припаркованный у тротуара большой седан Nissan Cedric тёмно-синего цвета. Далеко не новый, с номером «Синагава Ми 32-64». Номер и машина показались знакомыми. Водителя не было. Озадаченный Сергей Сергеевич скомандовал водителю такси: «Гиндза мадэ окуттэ кудасай!»
       Вернувшись в «Такасимая», он прошёл к стойкам на первом этаже, приобрёл духи Channel No. 5 и туалетную воду для мужчин Shiseido. Пошутив с продавщицами, Сергей Сергеевич спустился в подвал и предъявил квитанцию бою. Суммы магазинных чеков хватало только на два часа бесплатной парковки. Он доплатил сто иен в кассу на месте, получил чек и забрал машину. Выезжая из ворот, он заметил серебристую «Мацуду», припаркованную по правую руку. «Мацуда» тут же поехала за ним, сопровождая его до торгпредства. «Второй или третий эшелон!» - подумал он: «Знать в моей машине маяк хороший. Помучились, но определили меня в магазине!»
       Было без десяти шесть, когда Апраксин появился в торгпредстве, чтобы узнать новости. Дежурный передал ему письма из Москвы – письма адресованы на его имя: «Торгпредство СССР в Японии. Апраксину С.С.» без обратного адреса. «Отдам Ларе, пусть все распечатывает. Она ждала письмо от матери», - решил он.
В коридоре он столкнулся с Холодковым, который, наверное, не знал, что легендой Апраксина есть выезд в Харуми, поскольку о цели своего выезда в город Сергей Сергеевич доложил утром только Амиряну. Правда, он просил Трухина Шурика забрать из школы.

- Вернулись? Хорошо. Я вот что хотел у вас спросить, - грустно сказал Михаил Николаевич, фамильярно вертя пуговицу на пиджаке Апраксина. – Вы… ты такой шорох на Гиндзе навёл. Мои ребята отменили встречи. Ты в универмаг заезжал?
- Заезжал. С выставки поехал, - ответил Сергей Сергеевич, улыбаясь.
- Целый дивизион за собой притащил. Выставка интересная?
- Электроника, - вспомнил Сергей Сергеевич название выставки.
- То-то я вижу, вся Япония всполошилась. А где проспекты? – спросил Холодков, видя, что кроме писем у Апраксина в руках ничего нет.
- Домой забросил. Я завтра опять поеду.
- Хорошо. Не знаю, как сказать… Где журнал купил?
- «Марудзэн». Очень хороший магазин. Мне Николаев подсказал.
- А на втором этаже не был?
- Не был.
- Прошу об одной услуге. Вышла в свет «Белая книга самообороны Японии». Вы можете мне купить? – сделав улыбку, попросил Холодков, переходя на почтительное «вы».
- Запросто! – ответил Сергей Сергеевич. И подумал, что вот до чего дело дошло, не охота вам, ребята, у полок с такими книгами светиться, а мне, «простому» внешторговцу, это очень даже надо!
- Там все покупают то, что японцы печатают. Что в этом особенного? Держите десять тысяч, Сергей Сергеевич! Не хватало мне вас ещё финансовыми проблемами грузить! – обрадовался ответу Апраксина Холодков. - Вы вот что. Завтра с утра в магазин езжайте. Купите книгу, привозите в торгпредскую референтуру. Я там вас буду поджидать. Торгпред нам с вами телеграмму расписал, надо будет вместе почитать, и подготовить ответ.

       На том и расстались. Сергей Сергеевич, садясь в машину, подумал, что, скорее всего, кто-то из наших меня видел в «Такасимая» во второй, а не в впервой, половине рабочего дня. Иначе Холодков не проглотил бы моё сообщение, что я с выставки в магазин заехал. Дёрнулись бы у него веки или взгляд бы выдал. И поручение не дал бы, если бы вкралось недоверие. Хотя может быть это, наоборот, проверка? Более совершенная слежка со стороны японцев, по видимому, началась за мной после того, как «Мацуда» показала мне короткую дорогу от «Марудзэна». Уважать начали, сняли первый эшелон. А может быть редактор Когава подставное лицо? Я попал в разработку и Когава просто полицейский? Тогда всё сделано зря. И свои коварные намерения раскрыл.
       «Так!» - сказал он себе, увидев, как раздвигаются ворота и во двор въезжает Nissan Cedric со знакомым номером Ми 32-64. За рулём сидел уполномоченный В/О «Внешпосылторг» Петров. Петров снабжал магазины «Внешпосылторга» «Берёзка» звуковоспроизводящей техникой, телевизорами и бытовой техникой. Весьма ценный кадр всех командированных, располагающих заветными чеками. В кооперативный магазин по его инициативе попадали аналогичные товары, рассчитанные на 220 вольт/ 50 Гц и SECAM по весьма и весьма сходной цене. Выгоднее купить в Японии эту бытовую технику: холодильники и стиральные машины в кооперативном магазине продаются под индивидуальный заказ и транспортируются в личном багаже в Москву. В Москве за этой техникой даже в «Березке» очередь без всякого выбора: какие есть модель или цвет, такие и берут. Апраксину рассказали, что все обладатели чеков «Внешпосылторга», съезжающиеся со всего мира, даже из поганых стран, где конкурентоспособной продукцией и не пахнет, создавали так называемый «дефицит» на японскую технику.
Петров смешил всех сотрудников тем, что когда он садился за руль своего седана, как правило, используемого в токийском такси наряду с Toyota Crown, он переобувался, вставляя ноги в домашние тапочки. Он говорит, что так он лучше чувствует педали. Водит он машину профессионально, не хуже водителя 9-го главного управления КГБ СССР. Сергей Сергеевич вспомнил, что в районе Кита-Аояма имеется Pioneer Show Room , следовательно, Петров проводил там переговоры об оптовых закупках, тогда всё ясно. «Сапог, наверное», - решил Сергей Сергеевич и, успокоившись, поехал домой. Он заскучал по Ларе и Шурику.

УСАГИ
       Вечером Лариса Леонтьевна никак не могла вывести мужа из задумчивого состояния. Прочитали все письма, вернее все письма читала вслух Лариса Леонтьевна, а Сергей Сергеевич с Шуриком слушали. Хотя письма от Апраксиных, Аграфены Владимировны и Светланы Сергеевны начинались с обращения «Дорогие Лариса и Сергей!» из текстов можно было понять, что Сергей Николаевич писал письмо обоим от своего лица и от лица Варвары Владимировны, а Аграфена адресовала письмо Ларе, а Светлана – Сергею. Письмо Сергея Николаевича было сдержанным, чувствовалось, что он пишет «на цензора». Аграфена Владимировна же позволила себе написать, что Москву, скорее всего, перевели в третью категорию снабжения, последствия чего она не стала описывать, давая читателям самим додумать результаты такого перевода. Задала, правда, популярную среди москвичей загадку: «Что такое длинное и зелёное и пахнет колбасой?» И тут же ответила: «Электричка на пути из Москвы в Ярославль!» Аграфена Владимировна, кроме того, сообщала, что Светлане Сергеевне надо набраться мужества. Причина подобного пожелания была без обиняков изложена в письме Светланы. Она написала, что Бориса 21-го числа взяли в больницу, а на момент написания письма состояние его улучшилось. На письме Светланы было два пятна, видимо от её слёз.
       Утром следующего дня Апраксин отвёз Шурика на уроки и, сделав запись в журнале «Куда: В посольство и на выставку в Харуми. Кто разрешил: Холодков», поехал прямо в книжный магазин.
       У Шурика дела с учёбой шли не плохо и не хорошо. Он поступил в первый класс 3 января, не достигнув полных семи лет. Лариса Леонтьевна научила его читать не только русскую литературу, но и английскую. По мультфильмам и с помощью отца Шурик осваивал и японский язык. Сергей Сергеевич подарил Шурику картотеку иероглифов. На карточках, точь-в-точь по качеству исполнения и размеру равных визитным, на одной стороне был напечатан иероглиф, а на другой - его японское и китайское чтение катаканой. Зубрежка оказалась очень эффективной и развивала комбинаторное мышление. Сергей Сергеевич закончил с ним изучение арифметики и даже начал преподавать алгебру ещё в прошлом году. Учителя из жён сотрудников торгпредства сердились на Шурика – он слишком много знал по их понятиям, а писал каракулями, да ещё левой рукой! Учительница чистописания и русского языка Авдотья Ермакова , жена уполномоченного В/О «Электроноргтехника», страдавшая некоторым косноязычием, неизменно ставила ему двойки, получая от этого удовольствие и тайно признаваясь себе в истинности науки евгеники. Она сама была родом из беднейшей крестьянской семьи из Кировской области с безнадёжной наследственностью: ни один её родственник за последние пятьдесят лет не выдвинулся даже в бригадиры в колхозе или в цеховые мастера в городе. Пока её ухажёр, а потом и муж Шамиль служил лейтенантом в армейской части в Предуралье до призыва в армейскую разведку, она по местным понятиям могла предназначаться только в качестве вольнонаёмной учительницы в гарнизонной школе. В поисках жертвы для выгодного брака она, как и остальные молодые бабы, бежавшие от безысходности в окружении спившегося мужского общества, проникла некогда в войсковую часть как тёлка, склонная к неподвижному эструсу.
       На втором этаже «Марудзэн» Апраксин встретил трёх белолицых покупателей. Они молча рассматривали книги на полках, в основном книги, изданные на английском языке. Белолицые, по всей вероятности, служили дипломатами в дружественных социалистических странах. Если бы это были западные люди, то они хоть как-нибудь проявили себя – американцы бы наверняка орали бы на весь магазин, а француз или англичанин дружески бы кивнул ему головой. Среди чёрных как смоль японских голов светловолосые европейцы редкость, что невольно провоцировало белолицых хоть на какое-то солидарное поведение в чуждой среде. Сергей Сергеевич увидел, как эти покупатели брали одинаковые книжки и читали их таким образом, чтобы со стороны нельзя увидеть содержимого, как будто они рассматривали порнографические картинки. Сергей Сергеевич всё-таки увидел, что «демократов» интересует всё та же «Белая книга». Не желая выстраиваться в очередь четвёртым к продавцу с одной и той же книгой, Сергей Сергеевич вернулся к лестнице и проорал продавцу, дежурившему внизу.
; Hello, buddy! Would you mind to assist me over here?
       Продавец быстро вбежал наверх, выслушал просьбу Апраксина найти на полке «Белую книгу», взял книгу с полки и понёсся вниз заворачивать толстый экземпляр в красивую бумагу и пробивать чек.
       Через сорок минут Апраксин поднялся на лифте в референтуру на восьмой этаж, где его поджидал Холодков. Апраксин вручил ему покупку, и Холодков сразу сорвал с книги упаковку, с видимым удовлетворением прочитав название.
; Книга стоит меньше итимана , возьмите сдачу, Михаил Николаевич! – сказал Сергей Сергеевич.
; Не надо. Спасибо, очень выручили. Я эту книгу сразу в диппочту, - ответил радостный Холодков.
 
       «Ну и ладно», - подумал Сергей Сергеевич. – «Спасибо конторе! Госэн покроет мне затраты на духи в подарок на 8-е марта для Ларисы. В прошлый раз она показала мне пальцем на эти духи в универмаге. Она, видимо, намекала на приближающийся Международный женский день».
       Михаил Николаевич дал почитать Апраксину шифрограмму из Москвы.

Торгпреду СССР в Японии Амиряну Е.Б.
Просим провести переговоры с «Марубэни» о поставке комплектного оборудования по производству цветных кинескопов с размером экрана в 15, 17 и 21 дюйм. Техническое задание разрабатывается Министерством радиоэлектронной промышленности СССР и по готовности будет передано московскому представительству фирмы. Просим сообщить ориентировочную сумму контракта при объёме производства в 1 миллион трубок в год трёх типоразмеров (300, 300 и 400 тысяч штук) для включения в Госэкономсоцплан. Просим учесть, что правообладателем лицензии является американская корпорация RCA, что приведёт к нужной конкуренции японских торговых фирм. Одновременно объединение запросило московские представительства фирм «Канэмацу Гоосё» и «Сумитомо». Председатель Пеньков Г.А.
 
       Сверху Амирян размашисто написал: «Холодкову М.Н., Апраксину С.С. Прошу немедленно дать промежуточный ответ о начале выполнения поручения!» Фамилия Апраксина стояла последней, следовательно, ему и писать проект ответа.
       
; Видишь, какой полезной поездка в Никко была. Что, позвонишь Икэде? – безразличным голосом спросил Холодков.
; Позвоню, - тихо сказал Апраксин.
; И что скажешь?
; Приглашу на переговоры в торгпредство.
; Правильно. Он тебя уже приглашал, теперь ты его!
; Если я по телефону перескажу текст телеграммы, то японцы сопоставят текст разговора с Икэдой с радиосигналом из посольства и получат ключ!

Холодков удовлетворённо посмотрел на Апраксина.

; Кто научил?
; Пеньков говорил, что телефон существует только для того, чтобы пригласить на чай, а не лясы точить!
; Он, наверное, много в торгпредствах работал.
; Конечно. Пусть цена у «Марубени» будет завышенной, так и нужно. Лучше для включения в план. После уторгования наши премию получат за экономию государственных средств.
; И почётную грамоту. Ты ничего не получишь, загранработников не жалуют: нам иены, а им - грамоты!
; Ведь, кроме Nippon Electric Glass, есть ещё Asahi Glass, а также Sony, во Франции - Thompson CSF и в Голландии – Phillips!
; Конечно. Отсюда мы видим только верхушку айсберга. В 1967 году в Останкино впервые транслировали цветной сигнал из Франции, а теперь хорошие цветные кинескопы собираются выпускать в Воронеже и в Москве, насколько я знаю. Так что выполняй поручение, а чем дело закончится – только Центр знает!

       После подготовки ответа в референтуре, Апраксин по обыкновению спустился на лифте на этаж советника Николаева. Жены не было на месте и самого, впрочем, Николаева. «Они на выставке!» - объяснила их отсутствие молодая брюнетка выраженного семитского типа, тоже работавшая у Николаева.
Сергей Сергеевич сел в свою «Тоёту» и подъехал к воротам, ожидая их открытия. Ворота не открывались, вышла дежурная из числа жён дипломатов и сказала, что ворота блокированы с той стороны демонстрацией. «Опять отдавай им Курилы!» - подумал Апраксин. – «Дело дрянь! Узкую улицу, разделяющую советское и американское посольство для проведения подобных акций, скорее всего, с двух сторон блокировала японская полиция чёрными автобусами с решётками на окнах. На улицу не въехать, не выехать! А как же Шурик? Ведь они будут тут торчать до 12-ти часов, пока организаторы демонстрации не скомандуют им идти на ланч за счёт спонсора. Завтра здесь может случиться то же самое, только они направят свои рупоры в противоположную сторону – будут требовать от американцев убрать свои военные базы! Чёрт!»
       Апраксин подошёл к дежурной, стоявшей с испуганным лицом, и попросил доступ к телефонному аппарату, находившемуся в её будке. Он позвонил в торгпредство и попросил соединить с Пращуровым. К счастью он оказался на месте и согласился взять Шурика и подержать его в своей квартире до приезда Лары.
       Вдруг через ворота перелез маленький, даже по стандартам Японии, человек. Вид его был грозен, он был вооружён битой для бейсбола, игрой в который оккупанты заразили японцев, и выкрикивал что-то, очень похожее на крики воинственных самураев – персонажей многочисленных японских фильмов. Увидев Апраксина, он замахнулся на него битой. Сергей Сергеевич, отпрыгнул в сторону, и удар биты пришёлся по переднему левому крылу «Тоёты». В результате на крыле образовалась вмятина, но без повреждения лакокрасочного покрытия ввиду его невероятно высокого, как оказалось, качества. Воспользовавшись тем, что Аника-воин потерял равновесие, Сергей Сергеевич взял малыша за грудки и рывком положил его спиной на асфальт, уперевшись правым коленом в солнечное сплетение нарушителя государственной границы СССР, не без чувства реванша.
       Сзади подбежал кто-то из сотрудников посольства. «Ты за ноги, я за руки!» - скомандовал он. Оба русских взяли Анику-воина за конечности, раскачали и перебросили через ворота на улицу. За воротами закричали сразу несколько человек, видимо, с угрозами в адрес СССР. Вскоре послышался вой кареты скорой помощи.
       Апраксин с облегчением рассмеялся, глядя на своего неожиданного помощника – им оказался советник по безопасности посольства Чревосече;нов Василий Михайлович, с которым у Сергея Сергеевича было шапочное знакомство. Апраксин вспомнил, что его подруга детства Танька Сопчак, которую он не видел уже лет десять, стала величаться такой же хирургической фамилией Чревосече;нова, с ударением на слог «че». Мать, Варвара Владимировна, продолжала поддерживать связь, в основном по телефону, с её матерью Ниной Трофимовной с 1956 года и иногда сообщала ему новости из Танькиной жизни. Танька проживала с мужем в том же доме, что и Светлана с Борисом Гаевым. Ведь советник мог быть ей родственником, чепуха, конечно, не нужно это мне знать, но всё бывает! Обе матери дважды пытались поженить Сергея с Танькой, но Сергея довольно флегматичная невеста совсем не влекла – она превратилась в крупную некрасивую девицу с ярко рыжими волосами, с лицом очень похожим на тупое отцовское лицо Lard Addict-а . Один лишь нравившийся ему цвет волос не делал картины.

; Извините, Василий Михайлович! Вы, случайно, не знаете Таню Сопчак?
; Невестка моя, если вы имеете в виду Татьяну Петровну Сопчак.
; Таня 1944-го года рождения. Мы с ней в коммунальной квартире вместе росли, пока в 1956-м году они не получили квартиру на Соколе.
; Она, она. К сожалению, её отец умер в прошлом году от рака лёгких. Мучился перед смертью. Даже Танька не смогла помочь, она ведь, заведует нашей аптекой в Варсанофьевском. Демонстранты затихли, думаю, что можете выезжать. Валентина! Глянь в монитор! Разбежались? Возьми биту Валь, пусть будет твоим холодным оружием.
; Стало быть, ваш сын живёт в доме на проспекте Мира? – рискнул пооткровенничать Апраксин.

Чревосече;нов, хитро улыбнувшись, ответил вопросом на вопрос.

- А вы, стало быть, на Преображенке проживали? Я знаю Гаевых, они с Преображенки одновременно с нами в наш дом въезжали. Сын Григорий живёт у нас с молодой женой, пока мы с женой здесь. Счастливого пути!

       Ворота начали раздвигаться, и Апраксин медленно выехал из посольства. Минут через сорок он уже парковался в ста метрах от входа в здание выставки International Electronic Show в Харуми. Ближе подъехать уже нельзя – все места заняты. Окинув взглядом море машин, он увидел медленно въезжавшую на парковку знакомую серебристую «Мацуду». Седоки вышли из неё и, увидев стоявшего в отдалении Апраксина, двинулись в его направлении.
 «Второй эшелон прибыл!» - загрустил Сергей Сергеевич и, не спеша, вошёл в выставочный зал. Входные билеты белолицым иностранцам, которых можно легко опознать, вручали бесплатно кланяющиеся каждому посетителю девушки по предъявлении гостем визитной карточки. «Вот она поддержка японских экспортёров! Иностранцев пускают бесплатно!» - подумал Апраксин, начав работу по разработанной им самим методике.
       Три четверти стендов принадлежали японским фирмам – остальные стенды арендовали американцы и европейцы. Если стенды японских фирм надо посещать в непосредственных интересах Министерства внешней торговли, то остальные стенды – в интересах развития собственного кругозора. В других развитых странах сотни сотрудников посольств и торгпредств СССР таким же образом посещали местные выставки, в результате, в некоторый воображаемый интеллектуальный центр СССР стекалась информация со всего мира.
       При посещении японского стенда имело смысл брать листовки не только на английском языке, но и на японском. На японском языке иногда давалась информация о более свежей технике или с большими подробностями описания этой техники, не достигшей своей фазы развития для выхода на мировой рынок, хотя качество техники для внутреннего употребления значительно превосходило качество экспортной продукции, не как в других странах. Кроме того, Апраксин уже знал, что некоторые экспонаты вообще не сопровождались описанием в каталогах, следовательно, это самые современные разработки, выставленные для выяснения первичного интереса. Можно было спросить описание, но часто в таких случаях стендист говорил, что на сегодня проспекты кончились.
       Каждый японский стенд имел два рубежа обороны. Улыбающиеся девушки в обмен на визитную карточку выдают целый комплект каталогов на всю экспозицию. Нет карточки – нет и каталогов! При возникновении любого вопроса у гостя, девушка тут же подзывает молодого мужчину-стендиста. Если же и стендист затрудняется с ответом, то из глубин стенда выходит матёрый сотрудник, скорее всего, из службы фирменного контршпионажа.
       Интереснее всего наблюдать, как посетитель выставки из рядов японских конкурентов скачивает информацию у противника. Применяются все формы – включаются диктофоны, загораются вспышками фотоаппараты, стрекочут кинокамеры. Американские визитёры даже выдвигали на палочке микрофоны в центр круга для записи шумной дискуссии между японцами – хозяевами стенда и посетителями. Видимо по возвращении домой, в Америку, записи расшифровываются переводчиками – специалистами в области высоких технологий.
       В глаза Сергею Сергеевичу бросилось название SONY, написанное большими буквами и маленькими – Trinitron. «Вот он и новый кинескоп!» - решил Апраксин и пошёл к стенду. Он увидел стоящую к нему спиной жену в меховом жакете нараспашку и Николаева, обнимающего Ларису Леонтьевну за талию правой рукой. Рука к счастью лежала на жакете, но не под ним. В этот день Лариса сплела свои светлые волосы в одну толстую косу, которая достигала середины спины – это было очень эффектно, по мнению Сергея Сергеевича. В левой руке у Николаева был огромный бумажный пакет, видимо, с собранными каталогами. По обе стороны от жены на полу стояли ещё два пакета, видимо, тоже с каталогами. Нахмурившийся Сергей Сергеевич обошёл парочку и встал к ним лицом.

- С протокольной женой сподручнее стенды обходить? – спросил Сергей Сергеевич, сдвинув брови.

       Максим Максимович был выше Апраксина почти на голову, он пребывал в хорошем настроении, при неожиданном появлении мужа на его породистом лице изваяния римлянина не появилось ни единого признака растерянности.
 
- Конечно! Лариса Леонтьевна берёт каталоги, не читая, а я складываю и отношу в машину, - ответил Максим Максимович.

Лариса Леонтьевна не радовалась встрече и казалась немного расстроенной. Помолчали.

- Мне потом приходится разбирать всё по отраслям, интересам и готовить сопроводительные письма! – наконец вступила в разговор Лариса.
- Лариса, Шурика взял к себе Пращуров, я не смог! Видишь, я здесь толкаюсь? – с досадой сообщил Сергей Сергеевич.

Лариса Леонтьевна по тому, как он назвал её Ларисой, а не Ларой, поняла, что муж сердится.

- Я сейчас подвезу Ларису Леонтьевну домой, - обрадовал супругов Николаев. – Всё образуется. Мы и так здесь переработали, голова кругом идёт от всей этой новизны.

       Николаев взял в левую руку самую крупную сумку, а в правую – две других, поменьше, и направился в сторону выхода. Лариса Леонтьевна поспешно поцеловала Сергея Сергеевича в щёку и пошла за советником, как провинившиеся подчинённые иногда ходят за начальством.
       Сергей Сергеевич потратил два часа на сбор информации и с двумя бумажными сумками, забитыми каталогами, двинулся к выходу. Он увидел небольшой магазин, арендовавший территорию в выставочном зале. В магазине продавали детские игрушки. Игрушки были не обычными – они двигались, пищали, привлекая внимание посетителей. Сергей Сергеевич выбрал для Шурика ходячего усаги (зайца). Усаги реагировал на свет: когда продавец гасил подсветку в нише, то усаги закрывал резиновые веки и ложился спать, опрокидываясь на спину. Усаги отвечал на приветствие, то есть мог вести краткий диалог на японском языке. Тут-то и пришло в голову Апраксина ошеломляющее открытие – японские фирмы используют игрушки в качестве полигона для испытаний новых устройств! Попав в руки ребёнка, игрушки подвергались страшным испытаниям на прочность и надёжность. Если родители возвращали назад изуродованную игрушку, то фирма с готовностью обменивала её на новую, при этом, однако, родители заполняли анкету в качестве протокола испытаний – не находилось ли изделие в духовке, морозильной камере или в барабане стиральной машины? «Если ребёнок будет до школы играть только с мягкими или деревянными игрушками, то из него вырастет идиот!» - подумал Апраксин. Он припомнил фамилию американского учёного Murray Feschbach, опубликовавшего статью в журнале Science. Он писал о будущем крахе СССР не с политических или экономических позиций, чем увлекались советологи из Госдепа и ЦРУ, предсказывавшие крах государственного капитализма из-за крайней неповоротливости советской системы, где властью Советов, как язвили они, и не пахло. Он писал о предстоящей гибели русской нации из-за неудовлетворительного состояния окружающей среды и неэффективности здравоохранения, поголовного алкоголизма, крайне пренебрежительного отношения к генетике, к развитию интеллекта ребёнка.
       Сергей Сергеевич, проявляя интерес к смежным наукам, давно убедился в том, что никто из обычных советских людей не имел с детства до самой старости доступа к некоторым медицинских книгам, к трудам иностранных и дореволюционных русских экономистов, историков и философов, книгам по генетике, антропологии, психиатрии, психологии, расовым теориям, сексологии, социологии, доступа к оригинальным иностранным источникам о последних достижениях запада в области науки, техники, здравоохранения и культуры, к прогностическим наукам разного толка и, даже, доступа к уголовному и уголовно-процессуальному кодексам.
       Из раздумий Сергея Сергеевича вывели слова японца «Соо дэс нэээ! », остановившегося рядом с ним. Японец выбирал игрушку и хотел что-то сказать Апраксину. Японец держал в руке одну сумку, где лежали только два-три каталога. Видимо, он, как большинство японцев, был узким специалистом и пришёл на выставку увидеть только то, что планировал, в отличие от Сергея Сергеевича, охватившего все стенды выставки. Японец неважно говорил по-английски. В глаза Апраксину бросился золотой перстень на руке японца и золотые часы. Фирма, указанная на его визитной карточке, не была известна Апраксину. Японца звали Имагава. Он сообщил, что его фирма снабжает игрушечные фирмы микропроцессорами. Апраксин положил его визитку во внутренний маленький карманчик. Придя в торгпредство, он положит эту визитку в особую коробочку, которую он хранит в запираемом металлическом шкафу, после того, как поставит на карточке греческую строчную букву «ПИ». «ПИ» означает «потенциальный источник» - Апраксин готовился к приезду Персикова, как бы этого ему совсем не хотелось.
       Он уже заранее дал ему прозвище Pesca по-итальянски, а не Peach по-английски. Итальянское прозвище казалось ему более подходящим, что-то вроде салтыковского пескаря Премудрого. Конечно, здесь есть варианты с этим Имагавой. Имагава сам проявил инициативу – или он был подсадной уткой, или искренне искал связь с иностранцем, желая подзаработать на продаже информации. Вполне возможно, что Имагава попал под наблюдение филёра, скорее всего, сопровождавшего Апраксина. Здесь надо проверять – является ли Имагава действительным сотрудником указанной фирмы, и является ли он специалистом в электронике или всего лишь в Business Administration ? Апраксин не разбирался в электронике, и его уровень знаний специальной лексики японского языка не позволил ему разговорить Имагаву. Пусть специалист по батарейкам сам анализирует, в конце концов!
       Вечером после ужина Сергей Сергеевич пригласил всю семью подняться на крышу, Шурику предлагалось взять с собой усаги для испытаний. Сергей Сергеевич, взял жену за кисти обеих рук.

- Шурик! Научи усаги по-русски говорить. И отойди подальше от нас! - приказал сыну Апраксин.
- У тебя Лара, какое отношение к Николаеву? – спросил он, нахмуриваясь.
- Максим Максимович – большой и красивый! У него сердце большое.
- И это всё?
- Он из семьи закрытого академика. Они жили в Серебряном бору . В отдельном доме с прислугой. Отец его жизнелюбом был.
- Женолюбом?
- Можно и так сказать. Лауреат Сталинских премий. Возглавлял институт. По ракетам или по снарядам каким-то. Наверное, Николаев – это настоящая фамилия, а его отец под псевдонимом работал. Любимцем Сталина был. Говорят, как-то все учёные в Кремль съехались на совещание по оборонной промышленности, а его нет. Каганович высказал предположение, что Николаев опять с бабой где-нибудь. Берия предложил отправить кого-нибудь на поиски, а Сталин и говорит: «Ничего, пусть мужик отдохнёт. Сам придёт!»
- Это он всё тебе рассказал?
- Не всё.
- Что ещё видит твой третий глаз? Николаев – большой и красивый. А я?
- Ты ровный, все черты равно взвешены. Сангвиник . С тобой хорошо отправляться в дальний путь. А Максиму Максимовичу есть куда лишнее излить. Надю видел у нас в комнате?
- Скажи, а Трухин - какой? – спросил Сергей Сергеевич, пропустив мимо ушей имя Нади.
- Трухин – жизнелюб, весельчак, лояльный, не выдаст. С ним хорошо дружить.
- Понятно. А Холодков?
- Холодков – мужественный и грубый.
- А Дребаданов?
- Хм. Дребаданов – мужественный и скрытный. Его боятся, потому что у него совсем нет видимых недостатков и слабостей. Ему и лысина нипочём.
- А Чревосече;нов?
- Этот дядя упорный и несгибаемый. Трояновский с трудом согласился его взять советником по безопасности. За что Дребаданов ненавидит Трояновского. Чревосече;нова перед пенсией послали в последнюю загранкомандировку.
- Понятно. Спасибо за разъяснения. Ты меня любишь?

       Лариса Леонтьевна вместо ответа обняла Сергея Сергеевича за шею и поцеловала его в губы. Вернувшись в квартиру, супруги начали раздеваться, чтобы принять ванну. Шурик поставил усаги на стол. Сергей Сергеевич, шутливо обратился к усаги.

- Научился по-русски разговаривать?
- Научирся по-руссики разговаривату, - ответил усаги металлическим голосом. – Срава капээсэс! Народу и партия - едины! Выперёду ку коммунизиму!
- Шурик! – обратился со смехом Сергей Сергеевич к сыну. – Ты откуда эти слова взял?
- Папа! Я по чистописанию эти слова каждый день пишу. Как ещё учить этого усаги?
- Молодец! Раздевайся, сейчас тебя прополощем перед сном.
- Пропорощему перед сном! – повторил усаги.

VALENTINE’S DAY
14 февраля, в четверг, Апраксины были приглашены в Американский клуб праздновать день Валентина, о существовании которого они до этого ничего не знали. Разрешение на визит получили оба в один день: Сергей Сергеевич от Холодкова и Амиряна, а Светлана Сергеевна – от Николаева. Тем более что сам Николаев получил приглашение «с супругой». Холодков даже поднял брови, услышав о приглашении. Он хотел, было что-то сказать, но промолчал – видимо ему требовалось разрешение Центра для того, чтобы это сказать Апраксину. Амирян разрешил визит с лёгкостью, когда узнал, что в клуб Апраксины идут вместе с Николаевыми – советский протокол соблюдался.
Лариса Леонтьевна, Ирина Вадимовна и Таня Теккерей, составив кружок, громко смеялись, стоя со стаканами в руках. С закуской у американцев напряжённо – предлагали коктейльные миниатюрные штучки - канопе с креветками, сырные палочки, что ограничивало объёмы потребляемого алкоголя. Впервые Апраксины увидели темнокожих – дипломатов и офицеров с военных баз в Токио и Йокосука. Со времени окончания американской оккупации военнослужащие выходили в город только в штатской одежде, так что военных можно было опознать только по стриженным «под ноль» затылкам и выправке.
Торговый советник Тони Теккерей познакомился с Сергеем Сергеевичем с помощью Николаева, а не жены: оказалось, что советники послов противоборствующих держав иногда контактируют. Много охали по поводу великолепия Никко, пока не перешли к обсуждению политических трудностей в торговле с Японией. Теккерей сопровождал обсуждение трудностей шутками о невероятном упорстве японцев в захвате американского рынка и строительстве барьеров на пути движения американского капитала в Японию. Обсудив простоту советско-японской торговли (ввиду жёсткой протекционистской политики СССР), Теккерею, видимо, очень хотелось рассказать несколько историй про Брежнева, но он сдержался, лишь сообщив, что Брежнев недавно рассказывал Никсону анекдоты про самого себя и сам смеялся.
К мужчинам подошёл знакомиться Джек Суард – американский японист и писатель, начавший служить в 1945 году в GHQ Censorship Detachment в Осака. От него, говорившего по-японски, мужчины услышали свежие анекдоты – веселье не затихало, пока время приёма не истекло.
Суард заставил всех улыбнуться назиданию – в Японии надо учить «кандзи», одной «кайва» не достаточно. Мало того, надо печалиться о трудностях жизни детей, родившихся от смешанных браков. Он рассказал грустную историю об одном японце, который, будучи рождён от японца и немки в Берлине, был привезён родителями в Токио в 1941 году в девятнадцатилетнем возрасте. Его забрали в армию учиться на лётчика. Иероглифов, то есть «кандзи», он не знал, но разговорной речью «кайва» владел достаточно хорошо. В первый раз он пошёл в баню, разделся, и вошёл в комнату, над входом в которую написаны какие-то иероглифы, которые он не читал. Он отдохнул с шестью мужчинами в онсэне, подружился с ними. Когда все пошли одеваться, то молодой человек надел форму рядового, а его новые знакомые – форму офицеров. Старший офицер пришёл в ярость, он избил рядового палашом плашмя за нарушение устава (для рядового и офицерского состава бани раздельные) и приказал ему доложить о нарушении непосредственному начальнику для посадки на гауптвахту. В 1944 году этот молодой человек на истребителе «Мицубиси Зиро» атаковал бомбардировщик В-29 и подбил его. Стрелок бомбардировщика, в свою очередь, подбил «Зиро». Два самолёта рухнули на землю, из бомбардировщика смогли спастись только два человека, молодой человек из истребителя тоже выпустил купол парашюта. К молодому человеку подбежали крестьяне. Они решили, что с парашютами опустились на землю три члена экипажа В-29 и, увидев, полуевропейское лицо молодого человека забили его насмерть лопатами.
Все, зная, что приём всегда рассчитывается продолжительностью не более двух часов, начали раскланиваться. Таня Теккерей, Ирина Николаева и Лариса Апраксина при прощании расцеловались, как хорошие знакомые.
23 февраля - суббота, поэтому вся советская колония в пятницу вечером собралась в актовом зале посольства на ритуальное собрание по поводу Дня Советской армии. Особенно торжественными выглядели работники ГРУ и сотрудники аппарата военно-морского атташе. Сам атташе, нарядившись в военную форму, выступил с долгой речью, описывая прошлые победы Советской армии и военно-морского флота, а также заслуги партии и её Центрального комитета и лично Леонида Ильича Брежнева. Трижды впав в оцепенение за час проповеди главного военного специалиста, вся публика по окончании молитвы радостно направилась в банкетный зал.
На приём пригласили сотрудников военных атташатов зарубежных посольств, как дружественных, так и вражеских, в том числе чинов сил самообороны Японии, явившихся, в отличие от западных атташе, в штатской одежде. На приём также пригласили представителей японского МИДа, МИТИ, парламента и представители крупных японских фирм и японских общественных объединений, пропагандирующих дружбу с Советским Союзом. Апраксины уже знали многих коммерсантов, к ним по очереди подходили японцы – одни знали только Сергея Сергеевича, а другие – Ларису Леонтьевну как помощника советника по науке.
Один только Икэда знал обоих. Он очень вежливо приветствовал Апраксиных и желал обоим второго ребёнка, как будто знал, что Лариса Леонтьевна забеременела в декабре на Готанде – в первую ночь их совместного пребывания в Японии. Тогда их love session продолжалась около двух часов. На все вопросы мужчин «Что вы желаете выпить?» Лариса Леонтьевна неизменно отвечала, что будет пить только 100 Pipers-Ginger-Ale безо льда, вызывая восхищение в глазах Дребаданова, Холодкова, Николаева, Трухина и многих других работников посольства и торгпредства, неизменно собиравшихся по субботам играть в футбол «Посольство Contro Торгпредство». Сергей Сергеевич, участвуя в празднике, терзался только одной мыслью «Когда еженедельник выдаст скандальную новость и выдаст ли вообще?»
Это случилось в ближайший понедельник – 25 февраля. Апраксин каждое утро останавливался по дороге в торгпредство у киоска станции Синагава - он уже знал, что журнальчик выкладывался в правом углу стола розничного продавца газет и журналов, рядом с двумя эротическими журналами Playboy и Penthouse, запечатанными в прозрачную плёнку. В этот раз на обложке журнальчика поместили фотографию широкофюзеляжного «1011», под ней большими темно-синими буквами напечатали «Танака. Смотрите страницу 7!»
Сев за стол, Сергей Сергеевич с некоторым волнением открыл журнал на седьмой странице. Сообщалось о сделках с землёй, приводилось не только имя Сигэко, но и фамилия гейши. Следовательно, Трухин был прав, молодец! О самолётах ничего, кроме как «Продолжение следует». Сергей Сергеевич открыл захваченное внизу письмо – адрес написан незнакомым почерком. Оказалось, что это письмо от Антона. В письме не было ничего особенного: «Как поживаешь, у нас всё хорошо. Американцев выгнали из Вьетнама! Члена Политбюро Полянского назначили министром сельского хозяйства – значит, с продовольствием всё будет скоро очень хорошо, поскольку Дмитрий Степанович, во-первых, член Политбюро, а во-вторых, у него огромный опыт в поднятии сельских районов, он даже с Лысенко боролся. Как страна восходящего солнца и когда оно там потухнет? Как вы с Ларой?» Никаких специальных указаний Центра в письме не было.
Сергей Сергеевич тут же подготовил ответ. Он описал, как мог, ужасы нефтяного кризиса в Японии и ухудшение жизни трудящихся масс в изложении корреспондента газеты «Правда» в Японии. Сообщил, что в прошедшем году по данным советской статистики каждый житель СССР съедал одно куриное яйцо в четыре дня (включая яйца в составе кондитерских изделий), а японцы яйца едят крайне редко, что могло, по его мнению, хоть как-то утешить Антона и цензоров. По данным той же статистики в Японии число безработных превышает 1 миллион человек, а в СССР с 1930 года совсем нет безработных! Перед прощальными пожеланиями он написал слово АКАНАТ и перечеркнул его одной линией.
Ему только сейчас пришла мысль в голову, а чем он докажет Евгению Петровичу выполнение своего задания, если конкретная жертва не называлась? Может быть, Касатонов попросит меня написать во время отпуска докладную с описанием подробностей проведённой операции? Лучше уже сейчас обозначить название объекта, хотя бы написанным сзади наперёд.
       Нефтяной кризис, как это понял Сергей Сергеевич из многочисленных публикаций на этот счёт, вёл к интенсивным научно-техническим разработкам, снижающим потери топлива автомобилями, авиалайнерами и железнодорожным подвижным составом. Автостроители внедряли электронное зажигание, системы изменяемых фаз газораспределения, системы непосредственного впрыска топлива, начали внедрять двигатели Ванкеля , начали использовать газ для такси, автобусов и автопогрузчиков, расширяли применение усовершенствованных дизельных двигателей, снижали вес кузовов автотранспорта. Железнодорожники начали использовать вагоны из алюминия в целях снижения веса поездов, а электронные фирмы ускорили миниатюризацию, снижая энергопотребление бытовой техники. Япония ускорила использование атомной энергии, получая ядерное топливо из США. Для ТЭЦ японцы начали использовать топливные таблетки из прессованных отходов лесопилок, таблетки по энергоёмкости были не хуже бурых углей. Уровень безработицы составлял менее 2% от общей численности трудящихся, что вполне могло соответствовать норме текучести кадров в СССР. Сама же текучесть кадров в СССР представляла собой государственную тайну. Японские же трудящиеся не были безропотными истуканами, но они не бунтовали, не снижали интенсивность труда, как это делали трудящиеся в СССР, а вполне организовано и легитимно, с помощью очень активных профсоюзов (во время весенних «обострений»), требовали повышения заработной платы и пособия по безработице для компенсации роста цен на товары и услуги, о темпах которого мог узнать каждый из них, читая газеты.
Безусловно, свои открытия на этот счёт он оставил при себе. Ну и что, если Танаку снимут с работы? Разве японский капитал этим остановишь? Какая чушь! Какая чушь держать в Японии четыре футбольных команды Козырьков и взвод Сапогов! Зачем? Правильно говорил Евгений Петрович о повышении эффективности разведки. Да разве кто согласиться с ним и уменьшит аппарат ПГУ? Никогда. Наоборот. Бюрократия имеет свойство размножаться, тем более моя страна живёт по законам, навязываемым ей этой бюрократией без согласования с простыми гражданами. И зачем я ввязался в эту неблагодарную работу? Больше зарабатывать. Да. Другого пути заработать, у советского человека нет. Умру в полной безвестности, но при наличии некоторого имущества. Если бы я мост через Лену или Енисей построил, как мечтал отец, то оставил бы о себе память. Может быть, академиком стал, имел бы аспирантов, труды.
Размышления Апраксина прервал Трухин, как всегда неожиданно вбежавший в комнату.

- Всё забываю тебя спросить. Ты очки начал носить, на улице тёмные надеваешь. Наверное, с диоптриями? – спросил он.
- Из-за иероглифов зрение начало садится! Ничего не поделаешь.
- Жаль-жаль. Мог бы стать кадровым сотрудником, - сказал он, делая вид, что проговорился о чём-то важном. – 4 марта, я уезжаю. В воскресенье прошу к нам, на проводы.
- Хорошо. Будем, - ответил, хмурясь, Сергей Сергеевич, положив журнал красочной обложкой вниз.
- Ищешь новые утки? – спросил Борис Иванович, издали разглядевший знакомые иероглифы на обложке.
- Нашёл. Танака, пишут, спекулирует землёй.
- Вот это да. Как это будет кстати для подрыва позиций ЛДП . Пронюхали соперники?
- Видимо, да.

       Трухин, забрав со стола кассетницу с визитными карточками, вышел из комнаты, а Сергей Сергеевич вновь погрузился в размышления: «Получается, что Икэда намеренно сообщил мне о Локхиде, модели самолёта «1011», роли Никсона, о гири, о спекуляции землёй, о Гавайях! Чёрт побери! Неужели я в руках японцев? Социалистической или коммунистической партии Японии? А если Икэда агент КГБ? Или ЦРУ? Или тайный агент Дугласа или Боинга? Не хочется быть «усаги» в чужих руках. Но сейчас я разве не игрушка? Откуда получил задание Евгений Петрович на длительную перспективу? Наверняка из Международного отела ЦК. Отдел конкретно поддерживает как КПЯ, так и СПЯ, это ясно. С Пономарёвым шутки плохи - нельзя не выполнить задания. Любой ценой».
       В понедельник утром провожали Трухиных во дворе торгпредства. Около сорока человек стояли с цветами в руках, дожидаясь, когда Борис Иванович, Лора и Димка начнут усаживаться в «Мерседес» Холодкова для выезда в порт Иокогама. За рулём «Мерседеса» важно сидел торгпредский шофёр Никифор. «Стороннему наблюдателю эта групповая фотография очень была бы интересна», - подумал Сергей Сергеевич. Он только что купил журнал «Советчик» и газету «Акахата», которые он спрятал в перчаточный ящик. Ему не терпелось сесть за стол и начать читать продолжение захватывающей истории.
       Спустя полчаса, когда Трухины уехали со двора, а публика, повздыхав, рассосалась, Сергей Сергеевич уже получал полное удовольствие от чтения. «Советчик» достаточно близко описал схему передачи взяток, предложенную Апраксиным. Газета «Акахата» торжествовала. Редакции других газет начали самостоятельное журналистское расследование. «Рокухидо дзикоо» обрастало новыми подробностями. Уполномоченный «Электроноргтехники» Шамиль Ермаков просунул голову в приоткрытую дверь кабинета Апраксина.

- Вы Апраксин? – спросил он.
- Да, - ответил Сергей Сергеевич.
- Вам телекс, дервите, - Ермаков протянул бумажку, не желая входить. Видимо, он недавно выпустил дурной воздух и потому предпочёл оставить свой зад в коридоре.
       
       «Ага!» - решил Сергей Сергеевич: «К логопеду не хаживали, вместо «ж» букву «в» произносите. Бедное детство – деревянные игрушки, дислексию никто не подправлял. И откуда тебя Красная армия выковыряла? Хотя в японском звуков «ж», «ш», «щ», «ч» не существует, так что дефект в русском никак не отражается в японском. Я слышал, ты по-японски шпаришь отменно!»

- Спасибо! Домо аригато!
- Додзо ёросику! – ответил с полной серьёзностью Ермаков и ушёл, оставив Сергея Сергеевича, стоящим у двери с телексом в руках.

       Сергей Сергеевич ухмыльнулся своим мыслям. Давно-давно, когда Сергею было лет четырнадцать, Борька Гаев рассказал ему армейский анекдот. У генерала совещание. Молодой капитан спрашивает - товарищ генерал, можно выйти? Выйдите. Капитан возвращается, сидит. Потом опять – товарищ генерал можно выйти? Выйдите! Капитан возвращается, сидит. Потом в третий раз – товарищ… А генерал и говорит – вы, товарищ капитан, здесь пёрдните, а вонять в коридор уходите!
       Сергей Сергеевич давно ждал этот телекс, даже надоело. Трухин волновался по поводу задержки сменщика, а представитель «Тосиба» специально приезжал в торгпредство к Сергею Сергеевичу, чтобы узнать кто такой Персиков. «Who is Mr. Persikov? » - неоднократно вопрошал он по-английски. Удовлетворившись или не удовлетворившись ответом, понять было невозможно, настолько глубоко он прятал свои тайные мысли, он уехал и только через два месяца после этого МИД Японии выдал Персикову годовую визу. Стоило только сегодня Трухину погрузится на пароход, как Пеньков спрашивает Апраксина о 24-х часовой готовности встретить приёмщика, то есть трухинского Shift man , не оставляя ему, разумеется (Центр есть центр!), никаких возможностей увильнуть от встречи коллеги в аэропорту.
       На следующее утро Апраксин уже стоял в зале Arrivals международного аэропорта Ханэда в ожидании своего нового подчинённого, которого он не видел никогда в жизни. Проблем узнать незнакомого человека не было никаких – прибывающих из СССР мужчин можно было легко опознать: нечищеные ботинки, взъерошенные волосы, растерянный вид, страшные по виду чемоданы. Обычные временно командированные мужчины ехали группой, очень редко по одному, а командированные на длительный срок прибывали с «бабой и дитями». Редких одиноких женщин направляли на работу только секретарями, а их и встречали женщины-секретари вместе с шофёром.
В любом случае все советские сбивались в стайку для прохождения таможенного и паспортного контроля – помогали друг другу вписывать латинские буквы в мудрёные формы. Путешествовать самолётом дозволялось только в исключительных случаях – кратковременная командировка или выезд на похороны. Однако посол, торгпред, его замы, советники посольства и их жёны летали самолётом по рангу. Их, конечно, можно легко опознать – вальяжных, хорошо одетых. Апраксиных, как всех рядовых работников торгпредства и посольства, заставили добираться «установленным маршрутом» на пароходе. У Персикова командировка была длительной, и у него в Токио никто из родственников не умирал. Что же это за случай такой? Неужели хотел Трухина застать? Видимо, грозное Персиково начальство принудило председателя объединения Пенькова принять такие бесподобные расходы на отправку старшего приёмщика с семьёй самолётом. Можно себе представить, как молча негодовал Пеньков – платить такие деньги за обычного приёмщика! Но не сошлось, Трухин то тю-тю! Борька-то должен был Персикова со своими источниками свести, да не свёл. Видимо японское посольство в Москве намеренно тянуло с выдачей визы, дожидаясь отъезда Бориса Ивановича, тем не менее, не вызывая Москву на визовую войну – визу-то дали, в конце концов! Прекрасно знают японцы, что разведчики передают агентов «из рук в руки», и Персиков должен был бы понести потери или, по-крайней, мере испытать трудности в установлении контакта с трухинским японцем.
       Видно, что Персиков хорошо ориентируется в новой среде, он вычислил Апраксина, сам протянул руку для приветствия, поставив новый, видимо, чешский чемодан на каменный пол. Он облачился в новый коричневый финский костюм, наверняка полученный в распределителе. Таких костюмов в Москве нельзя было днём даже с фонарём сыскать в доступной продаже, за исключением 100-й секции ГУМА для депутатов Верховного Совета и прочей стаи «номенклатуры» или магазинов «Берёзка» для лиц, уже заработавших за границей девизы иностранной валюты.

- Здрасте, Сергей Сергеевич! Как я рад вас видеть, с того времени как мы вместе работали в «Технопромимпорте»! – прокричал Персиков.
- Сколько лет, сколько зим! – громко ответил Апраксин, стараясь улыбнутся самым естественным образом.
- Меня зовут Валентин Мирревич, а вот жена моя Евстигнея Патрикеевна, да сынуля Аркаша, - опять прокричал Персиков, обхватив семейство обеими руками, надеясь привлечь внимание сторонних наблюдателей. – Вы, ведь, наслышаны?
- Я с самого знакомства с вами дивился оригинальности вашего имени-отчества! – ответил Сергей Сергеевич.
- Можете просто Валей звать! Валентин мне достался по милости матери, а отчество - от «мировой революции». Жену я Евой зову.
- Ну что ж, будем считать этот день днём Валентина! – засмеялся Сергей Сергеевич.

       Обозначение дня приезда в Японию его собственным именем привело Персикова в неуёмный восторг. На пути в торгпредство он всем восторгался – иероглифами, стереофонической музыкой в машине и удобным путешествием по воздуху на советском авиалайнере и сразу двумя международными аэропортами – Шереметьево-2 и Ханэдой. Апраксин привёз Персиковых к дому «Кото Таканава», откуда сутки назад выехал Трухин. В полуподвале дома стояла «Королла», поджидая нового хозяина.
       «Футболисты» избавили Апраксиных от хлопот по подготовке квартиры к приезду Персиковых – их высокооплачиваемые жёны протёрли мебель, вымели сор, заполнили холодильник продуктами, накрыли стол. На встречу пригласили Апраксиных.

Компания оказалась точно такой же, как при проводах Трухина. Пили много. Персиков, хотя и росту невысокого, но оказался весьма тяжёлым. Его полные руки и ноги, короткая кабанья шея осложнили положение собутыльников, когда после испития более литра чистейшей тридцатиградусной водки Suntory, Персиков заснул и начал сползать под стол. Сразу четыре футболиста поволокли его на кровать, после чего празднование продолжилось до полного исчерпания запасов спиртного.
; Кладите лицом вниз, чтобы блевотиной не задохнулся! - посоветовала Евстигнея Патрикеевна, воспринимая потерю сознания мужем как событие заурядное.
; Хороший мужик, этот Персиков, - отдуваясь, сказал один из такелажников, похожий на быка Костя Решетников. – Нормально выпивает. Знает, зачем живёт. Когда мне говорят, что кто-то не пьёт или бескорыстен, к примеру, то я не верю!
; За бесплатно, кто ж будет стараться! – поддержала идею Евстигнея Патрикеевна.

       Встреча нового сотрудника произвела на Апраксиных тяжёлое впечатление. Разговаривать было не о чем. Мужчины и женщины, как и в прошлый раз, разговаривали полунамёками, используя свой арго, рассказывали сальные анекдоты на грани фола, посмеивались над обычаями японцев. После того, как Персикова уложили на кровать, Апраксины вышли из квартиры, не прощаясь, за ними сразу же вышел Холодков. Он был без жены, не как при проводах Трухина, видимо считал, что её появление окажет слишком много чести вновь прибывшему подчинённому.
       Когда Персиков ещё мог участвовать в разговоре, обсуждали высокое качество телевизионного приёмника в квартире Трухина и японского телевещания вообще, несмотря на используемый американский стандарт NTSC , над которым издевались все, кому не лень. Апраксины, однако, оказались свидетелями того, как этот самый, прекрасно работавший, телевизор Sharp за неделю до отъезда Трухиных испортился – звук остался хорошим, а картинка практически исчезла.
Бывали случаи, когда при заполнении контейнера отъезжающими навсегда сотрудниками, загружали без заводской упаковки и такой японский телевизор местного вещания. Все знали, что японский телевизор бесполезен в Москве, поскольку он работал в американском формате NTSC. Особо алчные сотрудники прихватывали с собой и японский NTSC телевизор, надеясь, что какой-нибудь умелец переделает его систему на французскую SECAM, принятую в СССР. Обычно японский телевизор передавался сменщику за символическую цену – иен за 200-300 или один доллар. Персикову телевизор достался бесплатно. Трухин, если бы и захотел взять этот телевизор с собой, то не стал бы – картинка никуда не годилась. Тратиться на ремонт перед отъездом не имело никакого смысла. Теперь же, в присутствии многих свидетелей, на экране телевизора возникла прекрасного качества картинка, порадовавшая Персиковых и гостей. Апраксины во время обсуждения качества изображения телевизора Sharp переглянулись, подумав одновременно: «Не зря японский телевизор оказал сопротивление переезду в СССР! Знать у него не только микрофон встроенный, но имеется встроенная видеокамера и передающее устройство. Не охота ему попадать в лапы советских радистов!»
Оба, обменявшись игривыми взглядами, вспомнили, как они, уложив Шурика спать, иногда занимались французской любовью перед своим телевизором, долго не подозревая того, что выступают персонажами порнографического фильма исключительно для полицейской аудитории.

ВТОРОЙ ПСЕВДОНИМ

       На следующий день с утра Апраксин поджидал старшего приёмщика завода по производству батареек в полном одиночестве. Текстильщики вернулись в Токио накануне поздно вечером, через час-другой они должны были бы появиться. Сергей Сергеевич разрешил им задержаться дома, побыть Гончарову с семьёй, а Щедрину заняться любимым делом в спокойной обстановке.
Бедный парень-коммунист! «Вы онанисто? Нет, коммунисто!» - вспомнилась печальная шутка о коротком диалоге командированного на Кубу советского специалиста с местной проституткой. Первым из кубинцев, удивившимся половому воздержанию гонцов из СССР, говорят, был Фидель Кастро, гостеприимно встретивший советского разведчика, прибывшего на Кубу для получения информации о ходе пролетарской революции в Латинской Америке. Ходил слух, что первым предложением Кастро заморскому гостю было сходить к девкам, а потом только идти в ресторан. Советский полковник наотрез отказался и пошли сразу в ресторан, где выпили много рома. Говорят, что Кастро сильно удивился советскому кодексу воздержания, замучил полковника вопросами секса при коммунизме.
       Вспомнился намёк Трухина на счёт «кадров». Может быть, Дребаданов по каким-то неведомым ему соображениям черкнул в Москву телеграмму взять Апраксина на работу в ПГУ? Тогда его скоро откомандируют на учёбу под каким-нибудь весомым предлогом. Посмотрят на давешнее врачебное заключение, усомнятся, положат в госпиталь, понаблюдают месяцок и скажут: «Здоров. Недостатков, указанных в расписании болезней, нет! Ноги не кривые по Х-типу, расстояние между осями скелета правильное, глаз – ватерпас, мозг работает успешно». Нет, попытка им не удастся - ЦК задушит местную инициативу. Но в какой формулировке? Вся информация из Центра расходится кругами среди своих, какой бы закрытой она не была.
       Дверь приоткрылась, появился Персиков. Сначала постучался, потом просунул голову и затем появился весь со своими толстыми ляжками и бицепсами.
 
; Доброе утро! – вкрадчиво сказал Персиков.
; Охаё! – бросил отрывисто Сергей Сергеевич, делая рукой приглашающий жест. – Ваш стол вот, прямо передо мной. Занимайте своё законное место!

       Персиков сел за стол, оглянулся вокруг торжествующе, похлопал по столу двумя ладонями. Повернулся, начал вытаскивать выдвижные ящики, удивившись лёгкости их движения.

; На роликах! Не как у нас в «Технопромимпорте». Там деревянные ящики невероятно упорны, никак не хотели двигаться! Что это здесь напихано? Папки какие-то?
; Это несколько томов приложений к контракту на оборудование для производства батареек. Изучайте, вы же старший приёмщик! Скоро могут приехать заводчане, вам придётся ими руководить, товарищ Pesco! – усмехаясь себе под нос, ответил Сергей Сергеевич.
; Песко? Вы так меня назвали?

       На лице Персикова отразились одновременно растерянность и любопытство – ведь в штаб-квартире в Ясенево ему присвоили как раз этот псевдоним!
       
; Я вам осмелился такой псевдоним присвоить. Пока вас тут не было. Песко – это персик по-итальянски, - невинно улыбнулся Сергей Сергеевич.
; Вы итальянский знаете?
; Латынь. В толковом словаре Вебстера, как правило, указывается происхождение слов. Ничего особенного.
; Я, вот, английский тоже изучал, но не вчитывался.
; Вы, наверное, советскими англо-русскими словарями пользовались и не заметили, что даже в толковых словарях русского языка никогда не указывается происхождение слова! Наверное, составители – квасные патриоты! Ведь в современном русском-то языке исконно русских слов до обидного мало! Вы, Валентин Мирревич, теперь, я слышу, немного окаете!
; У меня отец костромской мужик. Я детство в Костроме провёл у бабушки. Отец у меня капитан советской армии в отставке. Сейчас работает заведующим домом рыбака на водохранилище.
; Однажды отец Онуфрий, обходя окрестности Онежского озера, обнаружил около оного озера обнажённую Ольгу, - начал декламировать древнюю, как мир, сказку Апраксин.
; Отдайся, Ольга, озолочу! - обольщал Ольгу отец Онуфрий, - продолжил Персиков.
; Обольщённая Ольга отдалась отцу Онуфрию.
; Окончив, обрадованный отец Онуфрий отдышался, от оплаты отказавшись, - с довольной улыбкой продолжал Персиков.
; Обозлённая Ольга огрела отца Онуфрия оглоблей. От оной оплеухи отец Онуфрий, оглохнув, околел, - закончил костромскую притчу Сергей Сергеевич и рассмеялся.
; У Трухина здесь коллекция визитных карточек должна быть! Вы, Сергей Сергеевич, не брали?
; У меня нет привычки без спросу рыться в чужих вещах! Он уволок её, - посерьезнев, ответил Апраксин.
; Куда?
; Выйдете из комнаты налево, а потом третья дверь налево и…, - намеренно недосказал фразу Апраксин.
; Ага! Понял, - обрадовался Персиков и выскочил из комнаты без всякого предупреждения.

       Вернулся Персиков перед самым обедом. Рассказал (как будто Апраксин этого не знал!), что ему надо будет обменять советские международные права на японские, взять уроки вождения и прочее. Чувствовалось, что он получил вводную от своего непосредственного начальника. Апраксину беспокоится не надо – все хлопоты возьмёт на себя Владик Чрезпузырнов, сидевший за столом встреч-проводов, как по поводу проводов Трухина, так и по поводу встречи Персикова. Чрезпузырнов был, пожалуй, моложе всех, но отличался необычной невозмутимостью, граничащей с флегматизмом. Коллеги хвалили его в лицо за то, что с ним «хорошо ходить в разведку». «Отличный кадр ПГУ!» - решил Апраксин при первой встрече с Владиком, обнаружившим чувство юмора и интеллект.
       Персикова в ближайшую же субботу включили в футбольную команду. Его ноги, казалось, специально приспособлены для пушечных ударов по воротам. Случился конфуз – не рассчитывая силы удара, он направил мяч далеко за территорию торгпредства, разбив оконное стекло в жилом японском доме. Инцидент исчерпали при вмешательстве Сумимасэна - тут же вызвали стекольщиков для устранения ущерба за счёт советской казны.
       По мере знакомства с Песко, Сергей Сергеевич понял, что Валентин Мирревич не любит, и никогда не любил читать. Книг не покупал, судя по всему. По словам его Евы от книг одна только беда – собирают пыль в доме! Всю информацию он схватывал на лету, от общения с коллегами или слушая радио. Он легко цитировал монологи из радио спектаклей, летучие фразы из кинофильмов, в том числе детских. По всему глубинных, фундаментальных, знаний ему явно не хватало - всё образование он получил поверхностное, а экзамены сдавал, используя, видимо, слуховую память. «Что ж!» - подумал Сергей Сергеевич: «Для хорошего филёра этого вполне достаточно. Японской «кайвой» владеет неплохо, но не так артистически, как Трухин. Три-четыре года пребывания в стране позволят Pesco дойти до такого же совершенства».
       Прошёл месяц как Валентин Мирревич впервые появился в кабинете Апраксина после обеда. До этого он появлялся только утром, и с гордо произнесенными словами «Я в посольство!», покидал территорию торгпредства на старой трухинской «Королле».

; Я вот что хотел сказать вам, Сергей Сергеевич, - интригующе произнёс Персиков. – Вам привет от Валерия Васильевича!
; Спасибо, - ответил Апраксин, еле сдерживая улыбку.
; Ваш псевдоним будет… Ясон ! – торжественно произнёс Персиков. – Утверждено!
; Так что? – настроившись на серьезный лад, спросил Сергей Сергеевич.
; Даю вам первое поручение, - сказал Персиков.
; Тебя не смущает окружающая обстановка? – предупредил Сергей Сергеевич, показав пальцем на потолок и переходя на жёсткое «ты».
; Мы им покажем! Они не знают, с кем имеют дело! Я, да мы! Плевал я на них! – воинственно произнёс Персиков, намекая, видимо, на всесильность организации, которая его сюда командировала, а может быть и на мощь водородной бомбы, которая может быть сброшена на японские острова в любое время дня и ночи. – Вы, Сергей Сергеевич, не можете охарактеризовать политический настрой сотрудников торгпредства?
; В каком смысле? – прикинулся не понимающим сути вопроса Апраксин, даже состроив на лице глуповатое выражение.

       Персиков начал делать круги по комнате, молчал, не зная как это нельзя понять его простой, как репа, вопрос. В это время Апраксин думал: «Ах ты сволочь! На управление «К» ещё подрабатываешь! Мало тебе научно-технического шпионажа, ты ещё и на внешнюю контрразведку пашешь! То-то я вижу, как ко мне утром зашёл твой коллега и промычал, что есть у нас такие «Из грязи в князи!», и не со всеми надо откровенничать».

; Всё у нас в торгпредстве хорошо! Люди выполняют план, сплотившись вокруг Центрального комитета нашей партии! – как можно осторожнее сформулировал, наконец, Апраксин основополагающую мысль, едва сдержавшись, чтобы не произнести популярную, но недопустимую в данной ситуации, фразу: «Всё хорошо, прекрасная маркиза... всё хорошо!»
; А вы сделайте это в письменной форме и поставьте псевдоним!
; Нет проблем. Кому адресовать-то?
; Да так, вообще. Никому.

       Апраксин достал из верхнего ящика стола отличного качества белый лист бумаги и, не задумываясь ни на секунду, написал.

Коллектив Торгпредства, все как один, ведут себя политически правильно, сохраняют бдительность, отвергают происки буржуазной пропаганды, проявляя коммунистическую принципиальность, выполняют план по новой технике и поручения своего непосредственного руководства. В семьях отношения добрые, товарищеские. Партийная организация торгпредства, сплотившись, как и вся партия, вокруг её Центрального комитета, ведёт коллектив к победе коммунизма! ЯСОН

       Персиков взял лист, сложил его в четвертинку и спрятал удовлетворённо во внутренний карман пиджака.

; Ну, а теперь, к главному! – торжественно заявил Персиков. – Нет ли у вас на примете интересных людей среди японских фирмачей?
; Какая отрасль тебя интересует?
; А у вас, что ли, все отрасли представлены? – не смог скрыть удивления в голосе Персиков.
; Почти. Так что надо?
; Ммм… - Персиков выпучил свои близко поставленные глазки.

       Видимо, у него дух перехватило. Он сглотнул слюну, дёрнув кадыком.

– Мне бы фотохимию, - спросил он с напряжением в голосе, с запозданием вспомнив, что тематику своих интересов он не имеет права разглашать никому, даже коллегам. Их знает только заместитель резидента по НТР.
; Хорошо. Утром получишь адресок.

       Апраксин не решился при Персикове открывать свой шкаф и показывать свою коробочку. Как-то Персиков начал делать попытки открыть свой металлический шкаф, до которого у него руки за первый месяц пребывания не дошли. Замок был достаточно простой, сделанный японцами по американскому довоенному патенту. Надо было повернуть круглую фишку, например, сначала направо до какой-нибудь цифры, потом налево до какой-нибудь другой цифры и потом опять направо до какой-нибудь третьей цифры. У хозяйственника, конечно, на каждый замок была маленькая жёлтая листовка с описанием кода, но не хотелось идти его искать по всему торгпредству. Кроме того, хозяйственник не имел права передавать коды любому лицу, поскольку шкафы были сугубо индивидуального пользования.

; Сергей Сергеевич! Помогите открыть! – заискивающе попросил Персиков.
; Не могу. У всех шкафов разные коды. Хотя погоди, - ответил Апраксин.

Апраксин набрал номер телефона внутренней связи.

- Шамиль! Не зайдёшь? – сказал в трубку Сергей Сергеевич. - Сапогов учат сейфы открывать. Сейчас увидишь! – объяснил он Персикову смысл приглашения Шамиля.

       Быстро пришёл Ермаков. Он осмотрел комнату, не поворачивая головы, как носорог, и встретился глазами с Персиковым, но ничего не сказал.

- Прошу любить и жаловать! – попытался представить Персикова Ермакову Апраксин.
- Старший приёмщик В/О «Технопромимпорт»! – представил сам себя Персиков и попытался пожать руку Ермакову. – Вы не поможете дружественному объединению? Замок надо открыть без инструмента…пожалуйста!

       Ермаков, не отвечая на приветствие, подошёл к шкафу, приложил ухо к дверце и начал осторожно вращать фишку. Через минуту шкаф был открыт. Внутри оказались три оставленные Трухиным книжки на японском языке, явно не понадобившиеся ему и посвящённые становлению трёх японских ткацких производств в 1960-е годы. Ермаков сообщил код и вышел, не напрашиваясь на похвалу.
       Рабочие дни шли один за другим, и в Токио пришёл март. Как обычно в это время года, стояли тёплые, солнечные дни, радуя жителей большого города цветущими вишней, яблонями и сливами. Толстые карпы беззаботно плавали в открытых декоративных бассейнах – никто из прохожих не покушался на их жизнь. В апреле пришло влажное и тёплое лето по российским понятиям. Начались выезды на океан и в горы.
       Лариса Леонтьевна под сердцем носила дочку, как определил акушер-японец в Морском госпитале. Последним, кто заметил беременность женщины, оказался Амирян. По общему правилу роженицы должны были выезжать в СССР в целях экономии государственных средств, однако некоторым личностям, в зависимости от их «яркости», дозволялось рожать в Токио. К таким личностям Евгений Борисович, наравне с жёнами своих замов, советников посольства и «рыцарей плаща и кинжала», относил и Ларису Леонтьевну. Когда выезжать на родину уже было поздно по соображениям безопасности плода, Лариса Леонтьевна написала заявление послу Трояновскому о выходе в «декретный» отпуск к большому огорчению Николаева. Сохранение её вакансии и других льгот в полном объёме, в соответствии со строгими советскими законами, никого не беспокоило – казна представлялась всем неисчерпаемой.
       При родах, в отличие от советских порядков, в Японии разрешалось присутствовать мужьям, другим родственникам, и даже доверенным лицам обоего пола – лишь бы роженица посчитала это комфортным для себя.
Погода в Токио, благодаря Токийскому заливу и долине Канто, удачно окружённой подковой гор, где располагался Токио, характеризовалась предсказуемостью.
В сентябре вернулись солнечные сухие дни, и Лариса Леонтьевна родила Дашу. Встречали её с новорождённой у выхода из госпиталя Ирина Вадимовна, Ирина Матвеевна, Евлампия Георгиевна, Евстигнея Патрикеевна, Надя с работы и даже Авдотья Ермакова – учительница Шурика. Надю без мужа и других жён на автомобилях привезли соответственно Николаев, Холодков, шофёр Амиряна Никифор, Персиков и Ермаков. Подарками и цветами завалили весь автомобиль Апраксина.
       Пока Лариса Леонтьевна три дня ожидала выписки, Ирина Вадимовна не удержалась и приехала в одну из ночей на квартиру Апраксиных на такси, опустошив семенные пузырьки и простату Сергея Сергеевича, обосновав визит вредностью воздержания на последних неделях беременности жены. К счастью для лояльного к жене Апраксина, процедура ограничилась Fellatio , отдалённо напомнившей ему взятие проб для анализа качества семени и секрета предстательной железы в том же Морском госпитале. Взятие секрета, как известно, предваряется некоторым воздержанием. Избавление от лишнего продукта жизнедеятельности Сергея Сергеевича произошло прямо перед экраном телевизора Toshiba, работавшего в системе NTSC, когда Шурик давно спал глубоким сном.

Конец пятой части