Ясон

ДЕТИ РЕВОЛЮЦИЙ
Offspring of Revolutions

Часть 6 ЯСОН
 
Ясон, возвращающийся с Золотым Руном. Бертел Торвальдсен.
Музей Торвальдсена, зал №5
Издание Музея Торвальдсена Копенгаген (1983)






«На протяжении столетий Россия была лишена
способности  к самоорганизации и саморазвитию в силу полного отсутствия
  эффективно функционирующей системы обратных связей,
вследствие чего малоподвижное, консервативное целое буквально
 расплющило маленького человека», - профессор В. И. Вернадский (1890). 

 
УЛЛУБИЙ
     Сергей Сергеевич с усердием втянулся в работу торгового представителя многоотраслевого внешнеторгового предприятия в Японии; служба доставляла удовольствие, поскольку незнакомых прежде, неожиданных, задач не возникало.
Скандал с Танакой разгорался, приближалась его отставка. Несколько будоражила Ирина Вадимовна, казалось, она стремилась к Апраксину как пчела к цветку, источающему нектар. Когда  Ларису Леонтьевну звали танцевать мужчины в Американском клубе, то Ирина Вадимовна сразу схватывала Сергея Сергеевича за руку и вела в центр площадки, используя ставшие привычными приёмы возбуждения партнёра.
Беспокоило Сергея Сергеевича неравнодушие Ларисы Леонтьевны к Тане Теккерей: их взаимные чувства становились заметными. Он стал противиться визитам к американцам, но Ирина Вадимовна таким манером настраивала Максима Максимовича, что отпереться от редких визитов оказывалось невозможным. Лариса Леонтьевна подшучивала над мужем, называя Ирину Вадимовну царицей Савской, соблазнявшей царя Соломона . О своих пристрастиях она умалчивала, пряча глаза от пристального взгляда мужа. 
     Лариса Леонтьевна теперь в основном находилась дома, за исключением тех вечеров, когда Сергей Сергеевич брал её в ресторан по приглашению одной из торговых фирм, или на вечеринку, устраиваемую в квартире одного из сотрудников посольства или торгпредства.
Иногда тайно выезжали в ночной город с группой советских дипломатов, имевших лишние деньги, для развлечений в ночных танцевальных залах бессонного района Роппонги  или по выходным - на бесплатные экскурсии за город на торгпредском или посольском автобусе, оборудованном кондиционером. Надзор за Дашей в редкие вечера отсутствия родителей поручалось осуществлять Шурику.
    Даша не капризничала, не только потому, что всегда сыта и не лежит в сырых пелёнках, но и оттого что, родилась у здоровых родителей да ещё в стране, где личная и общественная гигиена испокон веку ставится на одно из первых мест в жизни человека. Японцы моются два раза на день – утром и на ночь, опередив англичан, хотя издревле японцы детей не бьют, а в английских интернатах детей секли  аж до XX века (по 100 розог девочкам и более того мальчикам) за пренебрежение мытьём тела и особенно половых органов перед сном.
Сергей Сергеевич проинструктировал Шурика касательно младшей сестры. Даша – существо нежное, и её надо беречь, поскольку она будущая женщина, Baby star , так сказать. Она отличается от Шурика, как мама от папы и нечего дивиться на отсутствие висячих элементов.
     В доме появилась изящная хромированная коляска, которую с удовольствием и большой осторожностью, какую мог позволить себе не всякий первоклассник, возил Шурик в выходные дни во время прогулок в парке Хибия, естественно находясь под бдительным оком Сергея Сергеевича.
Выходные дни в Японии - дни отцов. В воскресения молодые японцы сами возят коляски, позволяя жёнам остаться дома и несколько расслабиться, если считать подобное расслабление генеральной уборкой дома и приготовлением обеда. Японцы с удовольствием поглядывали на Апраксина – надо же, гайдзины по воскресеньям ведут себя так же, как и они.
      Задача Шурика по уходу за Дашей облегчалась тем, что стало возможным использовать неизвестное советским людям изобретение – Pampers , которые поглощали шлаки ребёнка в течение нескольких часов, в результате промежность девочки оставалась сухой, и выделения не раздражали кожу.
Несколько ранее открытия одноразовых подгузников Лариса Леонтьевна узнала о существовании женских тампонов Tampax , которые продавались во всех магазинах и на бензозаправочных станциях, а не только аптеках города – долой самодельные тампоны из ваты!
Даже простую, не обеззараженную, вату в Москве, в отличие от Токио, огорчённая менструациями Лариса не всегда могла купить. Иногда на родине она поручала Сергею достать где-нибудь по дороге домой эту самую вату, пусть не гигиеническую! Риск невелик - в Москве ходят слухи, что лишь иногда на Хлопчатобумажной фабрике имени М.В. Фрунзе или на Раменской бумагопрядильной фабрике «Красное знамя» внутри какого-нибудь хлопкового тюка рабочие с ужасом обнаруживают упакованного засохшего узбека.
     Персиков раз в месяц просил подарить ему ещё одну визитку какого-нибудь интересного человека. Сергей Сергеевич не отказывал, чему Персиков очень радовался, хотя и пытался скрыть эмоции, делая сердитое лицо. О результатах работы с визитными карточками он ничего, естественно, Апраксину не рассказывал – как можно раскрывать имена людей, если они, может быть, уже оказались завербованными Персиковым?   
     В отличие от Сергея Сергеевича, проблемы создавались у других. Как-то утром в понедельник в комнату Апраксина зашёл не на шутку взволнованный Ермаков и поделился серьёзными неприятностями, ещё раз обрушившимися на его голову. Сбежал один из членов делегации, командированной на три месяца в Японию министерством электронной промышленности для обучения программированию на вновь купленном компьютере производства фирмы Toshiba  для промышленных целей.
     Это уже вторая неприятность Ермакова. Месяц назад он приобрёл маленькую мужскую кожаную сумку в виде миниатюрного портфеля, которая только входила в моду. Совграждане сразу же прозвали её педерасткой. Сумка удобна тем, что летом, в жару, когда мужчины вне работы ходят только в теннисках и брюках, в неё можно положить документы и деньги. Сумка имеет петлю-ремешок, которую можно надеть на запястье. Апраксин сразу понял, что такую сумку можно легко оставить где-нибудь, и она очень опасна с этой точки зрения. Лучше одевать в жару на тенниску лёгкий пиджак из тонкой ткани без подкладки, так называемый Tropical, и во внутренних  карманах с пуговкой держать всё, что тебе угодно. Подобное одеяние выглядит вполне прилично не только для отдыха, но и для работы в офисе, считал Сергей Сергеевич. Апраксин позволял себе иногда чёрный юмор по этому поводу: «Опознание трупа облегчается, если документы носить на теле, а не в портфеле или в этой педерастке!»
    Ермаков так не считал до происшествия. Может быть, его устраивала надеваемая на голое тело тенниска с мокрыми подмышками, издающая сильный запах владельца.
Однажды Ермаков, сам не смог сказать впоследствии почему, положил сумку с документами и деньгами на крышу своего автомобиля на бензозаправочной станции, оставшись стоять у открытой нараспашку двери. Переговорив со служащим, только что протиравшим лобовое стекло, он сел в машину, оставив сумку на крыше, и уехал. Сумка, скорее всего, упала с крыши на проезжую часть где-то по дороге. О сумке он вспомнил только в посольстве, оказавшись на приёме у резидента. Он побледнел от волнения и рассказал тут же непосредственному начальнику о случившейся беде. Естественно, что он бегал вниз, в подземную парковку посольства, перерыл всю машину и ничего не нашёл.
В объяснительной записке он изложил перечень содержимого сумки, там хранилась и записная книжка. В книжке указаны, в том числе, инициалы и телефоны потенциальной агентуры ГРУ.  Отделался строгим предупреждением, о телефонах в записной книжке приказали забыть навсегда.
Когда Ермаков через час после выезда от резидента обратился в дорожную полицию за получением дубликата водительской лицензии, ему предъявили потерянную сумку. Там лежали все документы, ключи и все деньги до последней иены. Но записной книжки не оказалось. Полицейские заявили, что именно в таком виде прохожие передали сумку в полицию.
     Пока Ермаков пересказывал суть проблемы исчезновения советского человека, в комнату вошёл Холодков. Он уже узнал о беде. Это не только личная беда Ермакова или его тайного начальника, скрывающегося в посольстве. Это беда Холодкова, как заместителя торгпреда по вопросам торговли машинами и оборудованием, торгпреда, посла, офицера безопасности, всей советской колонии в Японии и некоторой части ответственных работников ЦК КПСС. Вся колония должна была бы приобрести комплекс вины – распорядок жизни всех работников непременно бы ужесточился: над вылазками в город установили бы жесточайший и абсурдный контроль.   
     Перебежчики редки, но доставляют крупные неприятности. В данном случае будут неприятности у всех, кто дотрагивался до выездных документов беглеца: в отделе ЦК, в отделе КГБ и в министерстве электронной промышленности и в Минвнешторге, у Ежовой и её подчинённых. То есть у всех, кто ставил разрешительную визу на выездных документах. В том числе у молодого и способного председателя объединения «Электроноргтехника» Елизара Ивановича Вылузгина, шаловливая дочь Катенька которого училась в третьем классе спецшколы №1 в Сокольниках перед тем, как впоследствии поступить на работу в МИД к Сорокину.
Поскольку беглец командирован номерным научным институтом , то беда сваливается главным образом на институт, в том числе на то подразделение, которое отвечает за режим предприятия. В целом неприятности поджидали не менее чем полсотни очевидных подельников в Союзе. Даже возвращение беглеца не могло отвести беду, но могла сгладить её хоть как-то.

; Сергей Сергеевич! Вы помогите Ермакову чем-нибудь. Съездите с ним вместе на место происшествия. Он ведь один здесь, нет у него приёмщиков. Да и все наши люди по делам разбежались, отменить встречи нельзя, - обратился с просьбой Холодков.
; Нет проблем, - ответил Сергей Сергеевич.
; Езжайте на Ермакове в гостиницу. Там трое ребят осталось. Не знают, что делать. Ехать на фирму отказываются. Их надо опросить и отправить на учёбу. Посольство запросит токийскую полицию и МИД после вашего звонка. Я буду ждать. Может быть, найдётся засранец? - проинструктировал Холодков.

     Из-за утренней перегруженности улиц попали в гостиницу только к одиннадцати утра. В номере беглеца сидела троица огорчённых специалистов. Они боялись, что всю вину свалят на них ввиду потери бдительности. Оказалось, что они с беглецом работали в одной лаборатории.
Институт закрытый, как объяснил Апраксину на пути к гостинице Ермаков. Для прикрытия официальным грузополучателем компьютера выступало какое-то металлургическое предприятие, а на самом деле компьютер купили как всегда для военных целей.   
Положение осложнялось тем, что беглец об этом хорошо знал. Следовательно, ставилось под угрозу служебное положение японцев, работавших на фирме, и сама жизнь фирмы – её могли лишить экспортных лицензий за нарушение условий КОКОМ. А это вело к увольнению многих японцев с работы. И разоблачению происков СССР. Хорошо ещё, что члены группы не успели получить допуск к секретным работам. Их недавно приняли на работу специально для освоения новой техники, полученной из Японии. Потому, собственно, их выпустили за границу. Если бы у них был допуск к сведениям, составляющих государственную тайну, то они стали бы не выездными и никогда бы не попали в Японию.
    Бегство состоялось ранним утром, когда спали в своих комнатах те, кто не планировал побег. Обыскали весь номер. Остался дрянной фибровый чемодан с грязным бельём. Беглеца звали Уллубий Платонович Лудищев. Он числился партийным, ударником коммунистического труда, победителем соцсоревнования неизвестно кого и в чём. По крайней мере, коллеги Уллубия не смогли внятно объяснить, какие соревнования они устраивают на работе. Лудищев хорошо знал английский язык, помогал с переводом членам группы. Вспоминали всё, что могло натолкнуть на возможные пути поиска Уллубия. Нашли в тумбочке беглеца путеводитель по Токио на английском языке, который свободно распространялся во всех гостиницах.
Апраксин перелистал путеводитель, в перечне зарубежных посольств адрес посольства США был подчёркнут, по-видимому, ногтем. Это единственный путь – известно, что Япония не предоставляет гражданства иностранцам. Не сказав об этом открытии никому из окружающих, Апраксин позвонил из гостиничного номера в торгпредство, сообщил Холодкову о найденном чемодане, и спросил ещё раз разрешения (специально, для записи на телефонной линии) отправить оставшихся членов группы на учёбу. Холодков согласился и просил привезти в посольство чемодан беглеца. Явившийся на место происшествия представитель торговой фирмы Андо Иосио выражал искреннюю озабоченность происшедшим и пообещал не допускать подобных случаев в дальнейшем.
     Когда группа специалистов уехала с Андо, Апраксин предложил Ермакову ехать в посольство, прихватив чемоданишко беглеца. Ермаков со смешанными чувствами, отразившихся на горестном лице, согласился – ему предстояло писать ещё одну объяснительную записку своему резиденту.
За Ермаковым приехал в гостиницу первый эшелон сопровождения - синяя «Мацуда» припарковалась вплотную к серебристому двухлитровому седану Nissan Cedric Шамиля и ждала следующих действий Ермакова и Апраксина. Гостиница переполнилась филёрами, они без стеснения сопровождали гостей из холла до двери номера и от двери номера обратно в холл.
    Когда Ермаков подъехал к советскому посольству и собрался поворачивать направо, чтобы пересечь встречную полосу и въехать в горку к воротам посольства, Апраксин приказал ему безапелляционным тоном не сворачивать, а проехать прямо и припарковаться у входа в американское посольство напротив. Практически во всех странах мира посольства двух великих противоборствующих держав располагались неподалёку, а иногда и друг против друга, как в Токио.
     Ермаков выполнил указание и молчал, подавленный случившимся. В голове его рисовались картины встречи с резидентом, начальственный едва скрываемый гнев и возможные «оргвыводы» в отношении «молодого и зелёного» сотрудника. Синяя «Мацуда» остановилась сзади не особенно решительно – стоянка в этом месте запрещалась. Сопровождение хоть как-то прикрывало машину Шамиля от дорожных полицейских в юбках.

; Жди меня здесь! Уллубий у американцев! Я его попробую вытащить. Если через тридцать минут не появлюсь, то считай меня коммунистом! – сдержанно посмеялся Сергей Сергеевич и захлопнул дверь автомобиля.
; Ты ве без санкции! – крикнул Ермаков, но Апраксин уже не слышал его.

     Апраксин подошёл к калитке, нажал на кнопку звонка и тут же был пропущен во двор. Увидев указатель Consul , он прошёл в здание, толкнув красивую деревянную дверь, и встретил двух тёмнокожих в форме морской пехоты США. Он по-английски потребовал консула, объяснив свой визит грубым нарушением прав человека в одной из гостиниц Токио. В коридор вышел американец средних лет. Им оказался вице-консул Александр Корки, которого Апраксин уже встречал в Американском клубе. Приветливо, как старому приятелю, пожав ему руку, Апраксин сообщил ему о Kidnapping  Уллубия Лудищева и просил содействия. Корки казался растерянным, просил дать ему время разобраться.    
     Тут Апраксин использовал свои возможности и приказал Корки немедленно передать Уллубия в руки Сергей Сергеевича. Через десять минут, пока Апраксин, сдерживая волнение, пытался вынудить пехотинцев рассмеяться и поболтать по вопросу их времяпрепровождения в ночном Токио, Корки вывел Лудищева из служебного помещения.
Уллубий выглядел одновременно испуганным и удивлённым. Невысокий молодой человек лет тридцати с круглым лицом, украшенным усами и бакенбардами доезжачего . Апраксину вдруг вспомнился гобелен  «Каледонская охота»  в Эрмитаже, где он видел похожее лицо. Апраксин громко заявил, что ему приказано срочно вывезти Уллубия в аэропорт для отправки его в штаты. Уллубий обрадовался, он не знал Апраксина и принял его за американца. Держа Уллубия за локоть, Сергей Сергеевич вывел беглеца из вражеского посольства, подошёл к машине Ермакова и усадил задержанного на заднее сиденье, сев рядом с ним.

; Вперёд, направо, сделай круг и заезжай к Чревосече;нову! – скомандовал Апраксин Шамилю.   

     Уллубий, поняв, что пойман русскими, забился около Апраксина, цепко державшего его за левую руку. Апраксин успокаивал его, внушая, что Лудищева похитило ЦРУ, и он ни в чём не виноват. «Спать!» - приказал он несчастному и увидел, что гипноз сразу подействовал: Лудищев откинул голову к подголовнику и расслабился, прекратив сопротивление.
     Ермаков гнал машину с нарушением правил, вежливые японцы пропускали лихого участника движения – они могли решить, что везут больного человека в критическом состоянии в больницу. Так оно собственно и было – нервные системы Ермакова и Апраксина оказались на пределе возможностей. Да и сам скованный страхом и руками спутника Уллубий мысленно простился с жизнью, пока не впал в состояние обморочного сна. Апраксин слышал от японцев, как в автошколах полицейские инструкторы наставляют будущих водителей, что добросердие, то есть готовность уступить дорогу, важнее правил дорожного движения. Теперь эта инструкция работала на коммунистов.
    Уткнулись в закрытые ворота советского посольства – ворота, казалось, слишком долго не открывались, вполне возможно, что дежурная на воротах безответственно болтала с кем-то по телефону. Сзади, у американского посольства, казалось, всё спокойно. «Мацуда» исчезла. Правда, началось подозрительное движение каких-то пеших японцев в штатской одежде у ворот американцев.
     Наконец, въехали, и Ермаков тут же на большой скорости с визгом резины на асфальте загнал машину на подземную стоянку посольства. Апраксин приказал Ермакову оставаться с беглецом и поднялся наверх. Он вошёл в будку дежурной и приказал соединить его с Чревосече;новым, что было исполнено без промедления и обычных капризов. Дежурная поняла, что случилось что-то весьма необычное.
      Спустя час Апраксин сел в машину Чревосече;нова, который любезно предложил довезти Сергея Сергеевича до торгпредства, где он оставил свою «Тоёту». Ермаков застрял в резидентуре.   
     Сергей Сергеевич внушил Чревосече;нову и Холодкову мысль о похищении Уллубия агентами ЦРУ. Подобная версия всех устраивала – было спасено не менее полусотни карьер советских служащих. Уллубия отгрузили в Москву ближайшим рейсом Аэрофлота.
    Не удалось, правда, избежать фотографирования процедуры отгрузки репортёрами в зале вылетов. На следующий день японские газеты на первых полосах поместили снимки Уллубия с пустым чемоданом в руке в сопровождении служащих советского посольства у стойки регистрации пассажиров. Писали, что Лудищев искал политического убежища в посольстве США, но в последний момент передумал и вернулся в советское посольство. Журналисты делали предположения, что Уллубия упрячут в сумасшедший дом для политических заключённых.
     Американцы не забыли появления Апраксина в их посольстве. На ближайшей встрече в Американском клубе на День благодарения  два сотрудника американского посольства, которых представил Апраксину Теккерей, нагло предложили Сергею Сергеевичу сотрудничество. Корки стоял в отдалении и подмигивал Апраксину. Теккерей сделал вид, что это его не касается, и отошёл подальше. Эти два сотрудника, назвавшиеся Джеймсом Шоу и Ричардом Ларчем, дружески похлопывая Апраксина по предплечьям,  сообщили, что он разбогатеет, если согласиться и будет горько сожалеть в случае отказа. Конгресс США для таких людей как Апраксин предусматривает единовременное вознаграждение в один миллион долларов, дом в штате Виржиния на берегу Атлантического океана и постоянную высокооплачиваемую работу по специальности, - сообщил Шоу.
Во время разговора Ларч показал Апраксину низкого качества цветную фотографию. На ней можно было различить Ирину Вадимовну с сильно накрашенными глазами, стоящую на коленях и державшую за основание пенис мужчины со спущенными штанами. Головы мужчины не видно: видимо в ту злополучную ночь Апраксин стоял слишком близко от телевизора Toshiba.
Апраксин усмехнулся и сказал, что «у него уже есть миллион, но не долларов, а сперматозоидов, не менее чем по рублю за штуку, который подороже доллара будет». Он также высказал предположение, что подобную фотографию не опубликует ни одно японское либо американское издание по этическим соображениям, а работникам советской колонии придётся сильно постараться, чтобы по виду фаллоса определить виновника их будущего торжества.

; Придётся нашему послу организовать фотографирование двух сотен мужчин советской колонии au natural ниже пояса и в профиль! – улыбнулся Апраксин. 
    
       Собеседники рассмеялись и подняли руки, показывая этим, что на данный момент они пасуют. В это время ничего не подозревавшая Ирина Вадимовна танцевала с Максимом Максимовичем, а Лариса Леонтьевна беззаботно разговаривала с Таней Теккерей, взяв её за кисть руки. Беседа продолжалась не более двух минут, и не могла привлечь чьего-либо внимания, кроме тех, кто организовал краткую встречу противоборствующих сторон.
    По всем правилам Апраксин должен был сообщить о попытке вербовки. Он решил это сделать в Москве, во время своего отпуска, чтобы не вносить панику в колонию советских людей. Ему было понятно, что подобные заявления о попытках вербовки сопровождаются акциями противодействия – усиливаются режим и слежка за себе подобными. С другой стороны Апраксин понимал, что отсутствие акций противодействия может подвигнуть противника на продолжение работы с искушаемым. «Сделаем паузу!» - решил Апраксин.
    Тем более что близился декабрь – время отпуска. Служащим загранучреждений не явным образом предписывался выезд на родину в целях отдыха. Разумеется, что на время отпуска иены не выплачивали. Отлынивание от отпуска на родине воспринималось как отсутствие любви к социалистическому отечеству.  Поскольку выезд в Центр для отчёта - служебная обязанность сотрудников спецслужб, данное правило распространяется на всех без исключения загранработников в целях конспирации. Кроме того, сотрудники, на которых пало подозрение в нелояльности или аморальном поведении в течение года загранкомандировки, задерживались на родине навсегда или, как говорили на спортивном арго, снимались с пробега.
    Апраксин написал заявление на имя Амиряна с просьбой предоставить месячный отпуск и приобрёл транзитные билеты на четверых. Лариса Леонтьевна купила подарки Сергею Николаевичу, Варваре Владимировне, матери, Светлане Сергеевне, Анастасии Николаевне и детям.   
     В состав подарков входило продовольствие: растворимые кофе и какао, шоколад Hershey’s  в толстых плитках, печенье в металлических банках, Carnation milk  для Варвары Владимировны в память об Америке, баночная ветчина, сливочное масло без воды «Хоккайдо» в консервных банках, которое не замерзало в холодильнике (большая редкость для массового советского потребителя), чёрный перец, корица, кардамон, ваниль, сухие дрожжи, виски, водка, джин, калифорнийское вино. Купили несколько десятков мотков шерсти «Мохер», за которой в СССР гонялись все женщины, кофты, джинсы, спортивные куртки и бейсбольные кепки, и, конечно, женскую обувь нужного размера.
       Не забыли о туалетной бумаге и японском стиральном порошке Tide, предназначенном для стирки исключительно в холодной воде. Советские стиральные порошки «Новость» и «Лотос» делали бельё жёлтоватым. В связи с нефтяным кризисом выпуск стиральных машин с подогревом воды в Японии прекратили при одновременном выбросе на рынок порошка с новой формулой.   

ПЕНЬКОВ
     Порт Находка встречал пассажиров явно не гостеприимно. Массив огней Хакодатэ оказался последним на пути в СССР. Тёмная тайга дальневосточного побережья, вдоль которого после захода солнца плыл теплоход, только изредка светилась окошками одиноких, далеко друг от друга разбросанных деревянных жилищ соотечественников.
Если токийский декабрь отличался сухой и тёплой погодой, то здесь в порту уже чувствовалась стужа. В лицо сыпал колючий снег. На приближающемся берегу, окутанным холодным туманом, видна колючая проволока, какие-то солдаты с автоматами и мужики в ушанках, ушанки повёрнуты так, что развязанные шнурки свисают не на уши, а на лицо и затылок. Только вечно пьяные люди могут таким образом носить головные уборы, - решил Апраксин.
     Сергей Сергеевич вспомнил рассказ матери о впечатлениях по поводу прибытия парохода класса «Либерти» во Владивосток в ноябре 1944 года. Казалось, что ничего не менялось. Социалистический лагерь по-прежнему пребывал в глухой обороне. На берегу тихо и тревожно, как перед битвой. Вспомнились проводы «Байкала» в Иокогаме – тогда оркестр играл вальс «Амурские волны» , от берега до поручней теплохода тянулись многочисленные разноцветные ленты, сияло солнце. В руках отъезжающих женщин яркие букеты цветов. Все казались счастливыми тогда.
    Повадки таможенников остались прежними – искали произведения печати, вещи, принадлежащие «третьим лицам».
При посадке на поезд группа из трёх полных таможенников обходила в полумраке купе интуристовского вагона, получая от советских пассажиров кульки. Лариса Леонтьевна проворно соорудила кулёк с виски и шерстью и подала его таможеннику Виталию Объедкову, как он назвался, со словами «На долгую память!», который, не выражая особого интереса, ковырялся в её чемодане полчаса назад, но ничего не отнял, не обвинял в контрабанде, за что и был отблагодарён. Технология пересечения таможенной границы СССР стала понятной и более не вызывала ненужных волнений.
Длинный сухой старик с алчными глазами, с дурным запахом изо рта (Апраксин решил из-за кариеса и/или парандотоза и/или несварения желудка), толкался среди прибывших из-за границы и называл себя представителем МИД СССР. Он оказывал помощь сотрудникам загранучреждений в Японии в отгрузке контейнеров с личными вещами в Москву, поскольку захватил синекуру в отделе контейнерных перевозок Дальневосточной железной дороги. Старик, представившийся товарищем Крысоедовым, обещал в дальнейшем помогать Апраксину с отгрузкой вещей, следующих без сопровождения владельца. Сергей Сергеевич, по совету торгпредских служащих наладил с ним отношения, вручив пакет с бутылкой плохого виски, блоком японских сигарет и двумя мотками шерсти «Мохер».
Важнейшей функцией товарища Крысоедова оказалась выписка авансом железнодорожной накладной на не сопровождаемый владельцем контейнер, отгружаемый с припортовой станции Находка до Курской товарной станции в Москве. Пассажир катил в спальном вагоне в направлении Хабаровска из Находки с копией накладной, полностью вверив богатство товарищу Крысоедову.
Разгрузка контейнера с парохода, перевоз его от пирса до станции Находка и погрузка на железнодорожную платформу могли занять несколько суток, а пассажиры, направлявшиеся литерным поездом, ждать и не могли и не хотели. Могли, конечно, подождать, добыть номер в жалкой гостинице, отравиться в местной столовой и бегать по инстанциям, высунув язык. Да нужно ли это московскому барину?
Как впоследствии узнали Апраксины, секрет лежал в том, что в зависимости от размера даров товарищ Крысоедов мог приказать такелажникам плотно ставить контейнеры на железнодорожные платформы дверями друг к другу, чтобы их не могли открыть воры, или, наоборот, приказать поставить один из них с краю, дверями наружу.
Так случилось, что контейнер с пятью кубометрами ценных вещей диктора советского телевидения Ангелины Вовк, целый год отработавшей на государственной японской студии NHK  в качестве ведущей программы по изучению русского языка, был поставлен  дверями наружу. По получении почтового извещения от товарища Крысоедова, Вовк, уже будучи двадцать пять дней в Москве, как водится, предъявила на Курской товарной накладную на контейнер и наняла шофёра грузовика- перевозчика для предъявления контейнера железнодорожной таможне, расположившейся на Комсомольской площади у Ленинградского вокзала.
Таможенники в присутствии бедной женщины кинули наземь оставшуюся висеть на разорванной проволоке пломбу, пригрозив обвинением в контрабанде, и открыли двери контейнера. Их глазам представился совершенно пустой железный ящик, на полу которого каталась пустая бутылка из-под водки. Дирекция Останкино впоследствии сжалилась над Ангелиной и командировала её ещё раз в Японию, сдвинув очередь женщин-дикторов центрального телевидения на один такт.
Впоследствии Апраксины узнали ещё один секрет. Оказывается, что от размера оплаты услуг московского шофёра, доставляющего контейнер от Курской товарной до Комсомольской площади, зависели как дотошность таможенного досмотра контейнера, так и время начала таможенной процедуры. Если пассажир платил шофёру точно по заявленной таксе, то досмотр вещей мог начаться в три часа пополудни и занять несколько часов, однако при троекратном превышении таксы досмотр начинался в десять утра и ограничивался лишь временем штампования бумаг.
Сей трансцендентальный прейскурант на услуги «по очистке» представлял собой коммерческую тайну советской таможни и разгадать его мог только истинно русский человек.  Если же от агента советской таможни в загранучреждении поступал донос о перевозке вещей «принадлежащих третьим лицам», запрещённой литературы или ещё чего похлеще, то никакие посулы не имели важности – обыск содержимого контейнера принимал самые тягостные формы.    

    В Домодедово четверых Апраксиных, заметно утомлённых дальней дорогой, встречали на той же «Чайке» Сергей Николаевич, Варвара Владимировна, Аграфена Владимировна и Анастасия Николаевна. Бутурлин не приехал. Но приехала Светлана Сергеевна с Толиком.
Она уже не жила в квартире Гаевых: положение её ухудшилось после того, как Борис погиб. По выходе из госпиталя он находился дома последние месяцы своей жизни. Перестал вести растительный образ жизни, научившись ходить и говорить. Он никого сначала не узнавал - ни родителей, ни жены, ни сына Толика. Однажды он решился выйти самостоятельно на улицу за хлебом, и был сбит насмерть грузовиком ЗИЛ-130 . Пьяный водитель не справился с управлением и выехал на тротуар. Прохожие разбежались врассыпную, а Борис остался под колёсами с проломленным черепом.
     Надежда – миниатюрная сестра Бориса вышла замуж за Виктора Василевского – сына соратника Сергея Николаевича и Александра Андреевича в Нью-Йорке. Виктор Василевский тоже родился в Бруклине, как Борис Александрович и Сергей Сергеевич. С 1944 года Виктор, будучи старше обоих, не был знаком ни с Сергеем, ни с Борисом, ни, тем более, с Надей-парижанкой. Знакомство Надежды с Виктором устроил Александр Андреевич в клубе КГБ, на вечере, организованном для членов семей чекистов по поводу годовщины Великой октябрьской социалистической революции.
Виктор к тому времени уже стал майором ПГУ по латинскому направлению и владел двумя языками. Из-за развода с тяжёлыми последствиями (раздел имущества и детей, партийный выговор) он находился на карантине – его не повышали в звании несколько лет и не отправляли за рубеж. Теперь у него появились Надежда-жена и надежда на лучшую жизнь.
Жизнь Светланы стала бессмысленной в чужом доме, где Виктор Василевский начал верховодить, заняв место примака. Она переехала с Толиком к родителям на Ленинский проспект.
    «Чайка» остановилась у знакомого дома на Калужской заставе. Светлана Сергеевна вызвалась остаться у брата, помочь в уборке квартиры. Женщины быстро накрыли стол, Варвара Владимировна привезла студень, квашеную капусту, воблу, а Аграфена Владимировна – заливную рыбу и запеченную в духовке венгерскую курицу, на столе появились заморские напитки и еда, в том числе салями и немецкий хлеб, привезённые из Токио.
    Лариса Леонтьевна раскрыла чемоданы и плотные коробки из жесткого тройного японского картона, и приступила к раздаче гостинцев. Все со словами «Зачем? Такая даль, так тяжело везти и не надо нам вовсе!» с удовольствием разворачивали свёртки и радовались успехам Сергея Сергеевича и Ларисы Леонтьевны. Сергей Николаевич казался счастливее всех, он молча гордился сыном, не позволяя себе высказаться по этому поводу.
    Анастасия первая встала, поцеловала Ларису и Светлану и уехала, сославшись на болезнь Бутурлина. Вскоре уехали и родители. Оставшаяся с Толиком Светлана Сергеевна помогала уставшей с дороги Ларисе Леонтьевне привести в порядок квартиру, перемыть посуду, уложить Шурика с Толиком спать на диване в гостиной и приготовить себе там же спальное место на раскладушке.
     Когда все затихли, в том числе и Даша, уснувшая в устроенной на скорую руку колыбели, в тишине большой квартиры раздались глухие рыдания вдовы. Лариса Леонтьевна в ночной рубашке вернулась в гостиную, и привела золовку с заплаканным лицом в спальную, уложив её между собой и мужем. Ночью взрослые Апраксины безмятежно занимались троилизмом, стараясь не разбудить детей. Сергею Сергеевичу пришлось потрудиться, и удовлетворёнными оказались обе женщины. Сестра проявила забытую страсть к брату и благодарность одинокой женщины к невестке.         
     В восемь утра Сергей Сергеевич голый, не стесняясь взглядов весьма близких женщин и пробудившихся мальчишек, после бритья в ванной, стоял у письменного стола, сняв телефонную трубку. Звонил Касатонов. Узнав о плане Сергея Сергеевича в этот день навестить внешнеторговое объединение, он пригласил придти Апраксина сухим тоном, не обещавшим ничего хорошего, послезавтра к девяти утра на известную ему дачу в Сокольниках.
    Через полтора часа после разговора с Касатоновым по телефону Апраксин начал встречи в здании на Смоленской - с Дымовым, Лопатой, Рыковым, Зельцовским и Пеньковым.
Секретарь Рыкова Лена получила в подарок, наравне с другим женским населением отдела кадров и конторы №7, упаковку японских колготок максимально возможного для Японии размера XXL (в понимаемом японцами смысле). Впрочем, такой большой размер Лене не требовался, но Сергей Сергеевич, потерявший терпение от запоминания всех этих размеров, упростил себе задачу, приобретя в торгпредском кооперативном магазине сотню упаковок единого образца, подходящего для русских ляжек и ягодиц. Апраксин дождался, когда останется с Леной наедине, и подарил ей ещё один коробок с лифчиком второго размера (Size B). Лена покраснела и прошептала «Спасибо!» и чуть не поцеловала Сергея Сергеевича в щёку, но в последнюю секунду остановилась, вытянув губы трубочкой, смутившись от того ещё больше.
    Лариса со смехом объяснила мужу, что колготки или лифчик в подарок не считается интимным подарком в СССР. Это суровая правда жизни - так называемая группа «Б» промышленности даже официально считалась недоразвитой. На этот счёт неоднократно выносились решения Совмина СССР и ЦК КПСС об ускорении, увеличении и расширении. Апраксин читал в японских газетах, что с 1917 года СССР, впрочем, как и другие страны «социалистического лагеря», но в меньшей степени, является единственной в мире страной с несбалансированной экономикой (если не считать банановых республик). О природе этой несбалансированности советские политэкономисты ничего своим читателям не сообщали, а голоса зарубежных экономистов (в том числе русских эмигрантских) в СССР не были слышны.
     Встреча с Пеньковым стала главным событием дня. От него зависело очень много. Сергею Сергеевичу пришлось долго дожидаться своей очереди на приём. Наконец знакомая секретарь председателя впустила Апраксина к Пенькову. Он был мрачен и молчал, нахмурив брови. Пеньков посмотрел, наконец, с усмешкой на своего уполномоченного и задал неожиданный вопрос.

- Пить водку научился?   
- Так точно, - ответил Апраксин, скрывая гримасу отвращения при воспоминании о тёплой низкокачественной водке, хранившейся в чемоданах гостей с родины.

     Он поставил наполовину опустевший портфель на пол и вытащил оттуда две подарочные коробки с ликёром  «Куантро» , разместив их осторожно перед председателем.

- Почему по-военному отвечаешь? Охмурили?
- Немного, - решил не юлить Сергей Сергеевич.
- Правильно. Коммунисты должны помогать соседям. Нас коммунистов немного, около полутора процентов. На нас вся надежда. Слышал, что работаешь не плохо. Ни одной жалобы от командированных. Только благодарности за правильный кадровый выбор. Язык знаешь, страну изучаешь. Откуда мой вкус узнал?
- Я случайно купил.
- Случайностей во Внешторге не бывает. Мы одна семья, все обо всех знают. Только дурак может думать, что что-нибудь скроет. И это правильно – взаимный товарищеский контроль. Спасибо, конечно. Я обожаю «Куантро», правда, я и сам могу купить. Месяц назад во Франции был, но весь ликёр с женой мы уже выпили. В следующем году планирую съездить в Японию на подписание контракта на кинескопы. На счёт тебя есть у меня план. Хочу из тебя директора сделать, но плавно, постепенно. Приеду, расскажу. Ступай! Мне некогда. Планы надо выполнять.

    Сергей Сергеевич оделся в гардеробе и вышел на заснеженную улицу. Старушка-гардеробщица со скрюченными пальцами вызвала  жалость: целый день носит тяжёлые зимние пальто взад вперёд за копеечную зарплату. Сергей Сергеевич уже знал, что такие пальцы есть результат профессионального заболевания машинисток-стенографисток, может быть остеоартроза .
    Хотелось домой, в тёплую кровать. Вспомнились поцелуи в оба уха и шёпот: «Я люблю тебя!» Он забыл, как надо оптимальным путём возвращаться обратно. Сюда он приехал на метро с двумя пересадками на кольцевой линии. Нужны опять пересадки, переходы, блуждания. Москвичи шли на него, пропускавшего всех по привычке, стеной, как будто он невидимка. Брюки внизу уже отшлёпаны, начищенные ботинки несли на себе отпечатки грязных подошв соотечественников - по ногам ходят, как слоны в посудной лавке! Решил взять такси, не сразу осознав, что такси редки, и можно прождать час без всякого успеха.
     Сергей Сергеевич, стоя ногами в грязной каше снега, вспомнил Токио. Там можно было месяц не чистить обувь, настолько было чисто на тротуарах. Японские таксисты охотились за пассажирами, а не  пассажиры за таксистами. В Токио таксисты водили машину в белых нитяных перчатках, и всегда у них была наготове чистая пара. На подголовниках сидений всегда лежали белые салфетки, которые менялись каждый день, а то и чаще! Это казалось смешным, салфетки на подголовниках привносили какой-то провинциальный стиль послевоенных слоников на полке диванов советских мещан. Сергея Сергеевича при первой поездке на такси поразило устройство открывания задней двери токийских такси – водитель с помощью рычага, не покидая своего места, открывал заднюю дверь для посадки пассажира, закрывал её перед началом движения и открывал её, когда пассажир расплачивался за поездку.
     Такси «Волга», всё-таки, остановилось. На переднем сиденье уже сидел пассажир. Он спросил «Куда вам?» Апраксину повезло. Пассажир ехал до ресторана «Прага», а оттуда шофёру было уже удобно попасть по улице Фрунзе на улицу Димитрова и в начало Ленинского проспекта. Апраксин залез на холодное заднее сиденье, и машина с урчанием под днищем поехала.
    В двери, завывая, дул морозный воздух, в салоне летали снежинки, лобовое стекло было таким грязным, что казалось, что машина едет в густом тумане. Стеклоочистители возили городскую сажу по стеклу безо всякого успеха. Когда высаживали пассажира, Апраксин увидел, как неистово дрожит рукоятка коробки перемены передач при холостом ходе мотора, и осмелился спросить шофёра.

- Наверное, на списание машина пойдёт?
- Да ты… да вы что? Месяц назад в парке новую получили, мне как победителю соцсоревнования сразу дали! Глушитель, правда, погнул, когда со всего размаху на колодец сел.
- Извините, - ответил смущённый Апраксин.
    
     Добрались до дома. Впереди резко затормозил «Москвич» и шофёр «Волги» направил машину правым колесом в сугроб, не надеясь на хорошее сцепление колёс с обледенелой проезжей частью. Машина благополучно встала, и её сразу облепили новые потенциальные пассажиры. Апраксин протянул шофёру три рубля, намеренно переплатив, и пошёл к подъезду, пробираясь через сугробы и рискуя упасть на обледенелом тротуаре. 

ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
    Утром следующего дня Апраксин добрался с двумя пересадками до станции метро Сокольники, сел на кругу на трамвай №4 и сошёл на остановке «Ширяево поле» , окружённой подковой из снега. Без пяти девять он нажал на знакомую красную кнопку звонка и через полминуты был пропущен улыбающимся Гаврилой во двор, заваленный снегом. Расчистили только одну дорожку от калитки до заднего входа, куда его провёл Гаврила, шествующий впереди Апраксина.
     Гаврила показал ему лестницу на второй этаж, где его, по-видимому, должны были ждать. В кабинете было не тепло, можно сказать, прохладно. За письменным столом сидел Касатонов. Под пиджаком у него был надет свитер. Касатонов встал, обошёл стол и протянул руку для приветствия.

- Добро пожаловать в родные пенаты, товарищ Шеин! – сказал он без выражения какой-либо радости по поводу приезда ведомого.

    У Апраксина не выходила из головы картинка, увиденная полчаса часа назад у продовольственного магазина по выходе из метро. Огромная толпа москвичей, неизвестно откуда взявшаяся в раннюю пору, окружила несколькими кольцами стол, используемый магазином для так называемой выносной торговли в целях сокращения толпы в  самом магазине. Мужик с красным от мороза лицом, одетый в валенки, ушанку и тулупчик с натянутым на него халатиком белого цвета с подозрительными пятнами, схватив из ящика очередную замороженную гирлянду из петухов, колотил этой гирляндой по столу с ужасающим стуком, чтобы отделить очередного синего петуха с красным гребешком от гирлянды. Толпа терпеливо ожидала выдачи индивидуальной порции белкового корма. «Как в зоопарке, где кормят хищников, за тем исключением, что хищники не платят денег!» - подумалось Сергею Сергеевичу.   

- Здравствуйте, товарищ Джонсон! - осторожно приветствовал друга детства Апраксин.
- Привет, привет. Герой. Вот стопка бумаги линованной и ручки. Будешь писать отчёт о проделанной работе. Подробно и все события. Имена, места встречи. Пояснения мотивации. Советских людей не поминай без нужды. Иностранцев подробно. Когда напишешь, пронумеруй страницы и распишись на каждой. Можешь работать до девяти вечера. В девять клади отчёт в несгораемый шкаф, он, видишь, открыт. Захлопни дверцу и езжай домой. Через две недели я опять позвоню и приглашу на встречу. Это всё. Вопросы есть?
- Нет. Хотя, я могу съездить в дом отдыха под Москвой дней на десять?
- Можешь. В отчёте напиши, куда и на какое время.
- Хорошо. То есть… Есть!
- Советую пальто не снимать. Накинь на плечи. Топят из рук вон плохо. Гаврила говорит, что угля завезли мало. Дровами сосновыми котёл топит. Жару не дают. Каждый час тебе будут приносить чай с сушками. Помнишь сушки или забыл?
- Не забыл. А где можно поссать? У меня что-то с мочевым пузырём.
- Давай поссым, сказал Максим, и тысяча залуп блеснула у забора - забор поплыл! – помнишь детство? Вон дверь в туалет! Видишь?
- Вижу.
- У тебя цистит, наверное. Шутка ли из теплого климата в Сибирь! Я ухожу и закрываю за тобой дверь на ключ. Считай, что ты задержан на двенадцать часов. Когда отчёт запрёшь в шкафу, то жми на кнопочку у двери! Фурадонин  в аптечке, выпей пару таблеток от цистита.
 
    Касатонов ушёл. Когда на лестнице затихли его шаги, и хлопнула входная дверь, то в доме воцарилась полная тишина. Апраксин вслушался в тишину и услышал цирюканье сверчка , как в настоящем старом доме. «И всюду жизнь! Будем оперу писать, как говаривал адъютант Чапаева Петька!» - пошутил про себя Сергей Сергеевич и начал писать секретный годовой отчёт о проделанной работе.
Он старался писать так называемым чертёжным шрифтом №5, чтобы отчёт легко читался, из уважения к будущим читателям. Он по себе знал, насколько раздражают людей каракули, вызывая гнев, направленный против «писателя». Апраксин всегда причислял к таковым писателям врачей поликлиник, увлечённых пополнением истории болезни и забывающих про больного, томящегося перед ним. Он же не Гоголь или автор «Блокады» Чаковский , которому плохой подчерк прощается авансом.
Несколько раз к нему заходила с чаем и тарелкой сушек неожиданно быстро постаревшая Зоя Петровна. Сергей Сергеевич поспешно сунул ей упаковку колготок и два пучка шерсти «на шапочку», вызвав у неё снисходительную улыбку.
    В двадцать сорок пять он положил стопку бумаги в железный шкаф и захлопнул дверцу. Попробовал открыть, но не тут то было. Апраксин подошёл к двери и нажал на кнопку звонка. Послышались шаги на лестнице и в комнату, покопавшись в замке ключом, вошла взгрустнувшая, видимо, от безделья Зоя Петровна.
 
- Что, Шеин? Закончил, писанину свою? – как-то по-домашнему спросила она.
- Закончил. Уф! – подтвердил Сергей Сергеевич.
- Ну, иди на волю. Отдыхай от трудов праведных, - сказала Зоя Петровна, выпуская Апраксина во двор. – Гаврила! Выпускай! И нам пора домой.

     Через два дня после написания отчёта Сергей Сергеевич приобрёл транзитные билеты до Иокогамы в железнодорожных кассах Интуриста в гостинице «Метрополь» на 26 декабря.
Затем, пройдя подземным переходом под проспектом Карла Маркса, он в отделе путёвок, на первом этаже имперского здания Госплана СССР, выкупил четыре путёвки с заездом 8 декабря в понедельник на четырёх взрослых и четырёх детей в дом отдыха санаторного типа «Вороново» , располагавшегося на Калужской дороге.
Получению путёвок содействовал Сергей Николаевич, получивший намёк у сотрудницы «Литфонда» Ганны Моисеевны Фиш. Она подсказала фамилию дамы из Госплана, готовую оказать содействие по просьбе Ганны и за смешное вознаграждение в виде коробки конфет фабрики «Рот-Фронт» . Появившаяся в амбразуре приёмной отдела путёвок Госплана СССР напоминавшая птицу дама, вкривь и настороженно улыбнувшаяся, услышав фамилию Фиш, без лишних вопросов выдала путёвки против денег и коробки конфет.
    Сергей Сергеевич, быстро продав огромную стереофоническую магнитолу «Шарп» за три тысячи рублей при посредничестве комиссионного магазина на Комсомольском проспекте, купил двенадцатидневные путёвки себе, Ларисе Леонтьевне, Анастасии Николаевне, Светлане Сергеевне, Даше, Шурику, Толику и сыну Анастасии Николаевны семилетнему Никите, потратив всего восемьсот рублей. 
Анастасия Николаевна вернула деньги за себя и сына, а вдовая Светлана Сергеевна со своей зарплатой врача оказалась в положении малоимущей, что понятно всем и не требует каких-либо объяснений и недомолвок. 
Главный корпус радовал гостей пышностью и удобством устройства, однако в номерах пованивало. Казалось, пахло высохшей блевотиной (отдыхающие, как известно, пьют подобно горьким пьяницам). Паласы без пятен, но цвет подозрительный. Прислуга по всему не знала химической чистки ковров, подобной японской, не чистила кафель и фаянс до блеска современными благоуханными средствами. Ну да, Бог с ней с этой прислугой!
    Женщины шалили и в первый вечер, выпив, как следует, шотландского виски с водой, составили с визгом и хохотом график дневных турниров любви. Сергей Сергеевич шутил, что в японском языке иероглиф «касимасии», означающий шум, состоит их трёх одинаковых иероглифов «онна», означающих женщину.
Не спрашивая мнения выпившего сверх меры Сергея Сергеевича, расшалившиеся женщины склонили его к промискуитету, презрев две из десяти Христовых заповедей, но отнюдь не Моральный кодекс строителя коммунизма, принятый XXII съездом КПСС (в коем прямой запрет на половые игры и адюльтер авторы упустили из виду).
В последующие дни женщины за завтраком пичкали Сергея Сергеевича гремучей смесью из спиртовых растворов пантокрина, корня солодки и Женьшеня (разумеется, с его доброго согласия добавлять снадобье в вишнёвый сок), а сами глотали японские противозачаточные таблетки, привезённые Ларисой Леонтьевной.
     Один двойной номер «люкс» превратили в «денник для племенного жеребца», как подшучивали над Сергеем Сергеевичем женщины, а другой, тройной, номер «люкс» стал детским общежитием с мамами, надзирающими над детьми.
Вечерами ходили в бассейн, где, появляясь в душевой бассейна с Шуриком, Никитой и Толиком, Сергей Сергеевич удивлял моющихся купальщиков пенисом с неувядающей семидесятипроцентной эрекцией  – купальщики шептались, предполагая, что у «сперматозавра» (как они прозвали за глаза Апраксина) медовый месяц.
Заставив взрослых купальщиков захихикать, Шурик в душевой гордо заявил Толику и Никитке, что когда он вырастет, то «у него будет, как у папы», одновременно идентифицировав Никитку в качестве «октябрёнка  с завязкой на конце», видимо, под впечатлением недавнего гласного обсуждения интимной проблемы Никитки тётей Настей с тётей Светой и мамой за обеденным столом, ссылавшимися на «особенно полезную рекомендацию Ветхого завета, воспринятую, в частности, королевой Викторией, почти всеми англосаксами и Коптской православной церковью, да и современным здравоохранением». 
     Компания зарезервировала для себя время игры в теннис в большом спортивном зале, где играли попарно, придерживаясь графика. При плохой игре, тем не менее, в зале становилось шумно и весело.
По утрам, после завтрака, совершали короткие лыжные прогулки, обозревая присыпанные снегом останки барской усадьбы.
Не оставалось времени ни на пользование большой библиотекой, ни на просмотр телевизионных программ. Попытки Анастасии всех усадить за игральные карты кончилась провалом – Сергей Сергеевич со студенческих лет относился к азартным играм презрительно, считая подобную страсть губительной для цельного человека, каким он себя считал.
Он пытался играть в шахматы, обнаружив в зимнем саду любителей, но хохочущие женщины и мелькающие перед глазами дети не дали ему сыграть более трёх игр. Анастасия откуда-то достала домино, и ей удалось организовать несколько игр в номере.
    
20 декабря Сергей Сергеевич уже находился дома. Вечером раздался звонок. Позвонил Касатонов, поздравил с праздником, и просил прибыть завтра в Сокольники к 9 утра. Сергей Сергеевич совсем забыл про день чекиста. Не с Ларой, Шуриком и Дашей же праздновать. Итак, от этого отдыха устали.
     В кабинете потеплело, поскольку Гаврила получил пять тонн каменного угля. Касатонов выглядел повеселевшим. Он попросил Зою Петровну снабдить их самоваром, заваркой чая «Грузинский», дефицитным печеньем «Юбилейное» вместо сушек и бутербродами с колбасой «Охотничья», нарезанной кружками, и листками сыра «Голландский». Масла на хлеб по советской буфетной традиции не полагалось, хотя слово бутерброд, как обычно усмехался Сергей Сергеевич, состоит из двух слов – масло (butter) и хлеб (bread). Бутерброды Зоя Петровна накрыла влажными тканевыми салфетками, чтобы хлеб не засох до появления аппетита у беседующих.

- Прочитали мы отчёт, - начал беседу Антон Васильевич. – Впечатление хорошее. Зачем ты мне слово «аканат» в письме написал? Это не положено. Я не стал рапортовать по факту нарушения конспирации, однако учти, что это в последний раз. Детство какое-то!
- Я хотел отметить проведение операции. Как ещё ты узнаешь, что шум начался по моей вине?
- Ты не подумал, что у нас есть контролёр?
- Нет. Впрочем… - задумался Сергей Сергеевич.
- Знать тебе не положено. Пока не положено.
- Петров? – спросил Сергей Сергеевич и, посмотрев на собеседника, замолк.

     Касатонов показал пальцем на потолок и стал наливать чай из самовара. Подвинул тарелку с печеньем ближе к Сергею Сергеевичу.

- Угощайся! Есть мнение представить тебя к награде. Представители Социалистической партии и Коммунистической партии Японии беседовали с Пономарёвым и благодарили за поддержку. Они подозревают здесь руку Москвы. Пономарёв не сказал им ни нет, ни да. Но сообщил Суслову и Леониду Ильичу о работе управления «П». Леонид Ильич вспомнил тебя по встрече в Завидово и требовал удовлетворить его личную просьбу – присвоить тебе звание подполковника, не знаю, почему именно подполковника, и наградить орденом Ленина. После прочтения твоего отчёта Евгений Петрович написал ходатайство Юрию Владимировичу. Вчера в «Правде» написали, что Какуэй Танака подал в отставку с поста премьер-министра.
- Служу Советскому Союзу, - громко сказал Сергей Сергеевич и встал, отодвинув с шумом стул.
- Это ещё не всё. Садись. Ты дал агента, не помнишь кого?
- Их несколько. Это же побочная работа уполномоченного Апраксина, то есть Ясона.
- Да, ты дал нескольких. Но вот от одного из них научно-техническая разведка получила технологию производства кристаллов из карбида кремния. Технология позволит делать мощные чипы, работающие при температурах до 500 градусов. Это большой успех для нашей науки. Давно искали.
- Тогда это Имагава.
- Агент Ясон как раз и дал этого Имагаву.
- Хм… - только и сказал Сергей Сергеевич.
- Вот тебе и хм…
- Андропов об этом карбиде узнал раньше, чем ты явился в Москву. Он прочитал рапорт Дребаданова начальнику ПГУ и решил наградить Дребаданова, Холодкова и Персикова. Про Ясона Дребаданов сообщил, но за него не ходатайствовал. Теперь Евгений Петрович сообщил Андропову о твоей наводке на Имагаву и просит учесть вклад управления «П». Андропов приказал повысить в звании капитана Шеина до майора и наградить орденом Красного знамени, как и Холодкова, за это отдельное достижение в научно-технической разведке СССР. Два пожелания вылились в то, что ты вскоре станешь кавалером трёх орденов в звании подполковника. Майором от Андропова и подполковником от Брежнева. Так, в общем. Поздравляю.
- Служу Советскому Союзу, - опять с шумом встал Сергей Сергеевич.
- Поздравляю. Но это не всё. Садись. Дребаданов написал ходатайство в ПГУ об откомандировании тебя из Японии для обучения в годичной школе разведки. Ты им понравился.
- Так понравился, что решили откомандировать. Курицу, несущую золотые яйца.
- Не знаю, как там у вас отношения, но он прав. Пойми, с его точки зрения, если бы ты был простым внешторговцем, то был бы уязвим с социальной точки зрения. Допустим, что тебя страны НАТО объявят персоной нон грата. Тогда будешь сидеть на свои 160 рублей всю оставшуюся жизнь. А попавшийся разведчик будет сидеть в центральном аппарате с зарплатой, в несколько раз превышающую внешторговскую, пусть без загранкомандировок, и получит хорошую пенсию во столько же раз превышающую обычную! Так что он прав. Чревосече;нов по своей линии просил отметить заслуги Апраксина – защиту территории посольства от посягательств экстремистов и освобождения заложника Уллубия с оловянной фамилией.
- Да, Уллубия Платоновича Лудищева.
- Он, действительно, захватили?
- Нет, конечно. Япония не предоставляет гражданства иностранцам. Гражданство устанавливается по отцу японцу. Многие американцы, женившиеся на японках в период оккупации и нашедшие там работу, вынуждены каждый год стоять в очереди за продлением вида на жительство в Immigration Office . Их дети, родившиеся в Японии, тоже заложники – не могут получить ни американского, ни японского гражданства. Лудищев этот в путеводителе по Токио отметил адрес американского посольства ногтем, я об этом никому не сказал. Видимо он узнал о правилах иммиграции в Японию у полицейских или у кого-нибудь ещё в Москве, заранее.
- Дела! Может быть, и правильно сделал, что навесил Чревосече;нову и другим лапшу на уши. Так всем спокойнее. Тому же Лудищеву. Его не забрали в психушку, он сам всё время долбил – меня захватили, меня захватили! Оставили работать в институте, из партии не попёрли, дали допуск и сделали не выездным. Теперь он собой гордится, да и институт тоже, что их люди представляют интерес для ЦРУ. Что теперь  с противником номер один делать? Раз сам написал, что тебя пытались вербовать, значит, так и было. Молодец, что не скрыл. Твой долг говорить правду, какой бы горькой она не была!
- Конец, стало быть? – нахмурился Сергей Сергеевич.
- Положение щекотливое, но не очень. В принципе соблазняют людей проштрафившихся в чём-нибудь. На фото жена Николаева высветилась? Это надо же! Теперь Николаев под угрозой. Тебе это в голову не пришло?
- Пришло. А что делать? Я сам не решил. Решил советоваться.
- Совет такой, на экран телевизора повесить тряпку, как раньше, ты помнишь, наши матери телевизор от пыли скатеркой покрывали? Сексом заниматься запрещаем!
- Совсем?
- С женой можно.
- Есть. Хотя на фото у мужика головы нет. Может это сам Николаев?
- Шутки в сторону. У вас члены одинаковые что ли? Член это как отпечаток пальца – неповторим! От линии партии в Японии не отклоняться!
- Понял.
- Андропов принял решение в порядке эксперимента дать тебе задание по новой технике сверх обычного тебе задания. В обход ПГУ, разумеется. Персиков получил от тебя трёх агентов за полгода. Такого в НТР не бывало. Бывает, что разведчик за три года пребывания ни одного нового агента не завербует.
- Ленятся?
- Шкуру свою берегут. Зарплату в валюте получают, мечтают всю жизнь за границей прожить. Это блатные, конечно. Никто их не журит. Теперь о визитах в Американский клуб. Конечно, это престижно. Так сказать аналог нашего дома советско-японской дружбы. Но от управления «К» есть донос на тебя – проявляешь нескромность, ходишь к аристократам, куда ходить торгпредским не следует. Хотя у тебя есть прикрытие Амиряна, о чём этот агент, наверное, не знает. Правда, он и на Амиряна пишет. Теперь визиты в этот клуб нужны. Созрел план. Скажу позднее. О новой технике. Запомнишь? 
- Да.
- Итак, управление «П» требует получить сведения о наличии мощных полупроводников, если есть, то надо привезти образцы. Отправкой документации и образцов займётся Петров по линии «Внешпосылторга» по каналам обычной дипломатической почты. Представишься ему Шеиным, передашь привет от Евгения Петровича. Его кличка – Аист. Далее нужны инжекторы и электронное зажигание для автомобилей. Далее нужна быстро проявляемая фотоплёнка. Хотя, на, читай сам. Зрительная память лучше.  Тут ещё какая-то непонятка…слышь, наши академики говорят, что профессор Токийского университета Норио Тани…гути занимается какими-то нанотехнологиями… узнай, не бомба ли эта какая-нибудь новая? …Как в семье?
- У сестры муж погиб, - задумчиво ответил Апраксин и подумал. – Чёрт бы нас побрал совсем. Всё новое надо обязательно к бомбе свести!
- Я знаю. У Бориса отец известный человек. Генерал внешней контрразведки.
- Я дал указание Сберкассе переводить сестре всю рублёвую составляющую моей зарплаты уполномоченного «Технопромимпорта», где-то сто с чем-то рублей в месяц. Сберкасса та же, на Добрынинской.
- Конечно та же. Кстати, чуть не забыл, Юрий Владимирович дал указание зарубежным сотрудникам управления «П» валютную надбавку всё-таки выдавать. Но не по месту работы за границей, а во Внешторгбанке в инвалютных рублях. Так что бесполосные чеки «Внешпосылторга» за год получай во «Внешторгбанке», тебе там уже открыт счёт. Это у Большого театра, знаешь? В окошко №7 надо предъявить паспорт.
- Найду. Это правильно, что выдавать в Москве. Там в торгпредстве кассиром по выдаче надбавки козырькам назначили жену одного доверенного внешторговца, а это чревато утечкой информации.
- Евгений Петрович знает о подобной практике. Поэтому он предложил вам платить валютную надбавку в Москве. Ты там с Ларисой как-нибудь скромнее себя ведите. Управление «К» сообщает, что вы живёте на широкую ногу, что не характерно для экономного до неприличия внешторговца, подозревают, что ты получаешь доход от продажи информации японцам.
- Чушь, какая-то!
- Учти, что кругом глаза, одни глаза и… уши. А теперь к главному. Как ты оцениваешь японскую прессу?
- Пресса значительная. Все читают. Печатают всё, что может заинтересовать читателя. Тираж, например, одной только газеты «Майнити Симбун» равен тиражам «Нью-Йорк Таймс», «Вашингтон Пост», «Лос-Анджелес Таймс» и  «Уолл-Стрит Джорнал» вместе взятых.
- Хорошо. Задание такое. Необходимо настраивать японскую общественность против США. Список информации утверждён.
- Редактором «Истории КПСС» и двенадцатитомной «Истории СССР»?
- Забирай выше. Так вот в японскую прессу должна попасть следующая информация:
1.   «Северные территории Японии», а именно острова Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, отравлены радиоактивным углеродом-14 с периодом полураспад 5900 лет, что подтверждается депрессией населения в этих районах.
2. Кока-кола содержит кокаин для закрепления привычки пить этот вредный напиток.
3. ФБР черпает средства от эксплуатации подпольных лагерей рабов, в том числе японцев, разбросанных по всему миру.
4. ЦРУ является одним из операторов в торговле наркотиками в Юго-Восточной Азии, в том числе в Японии.
5. В американском посольстве в Токио есть внутренняя тюрьма, где подвергаются пыткам японские агенты, не справившиеся с секретными заданиями ЦРУ.
6. Америка намеренно подавляет традиционные институты японцев.
7. Расовое неприятие японцев основано на привычной дискриминации чёрного населения в США.
8. Спаивание японцев с помощью виски ведёт к национальной катастрофе. Виски представляет собой самогон: в качестве ингредиентов используется томатная паста, пиво, сахар и вода. В мутную жидкость надо добавить чайную  ложку растворимого кофе. Сивушные масла не удаляются, что приводит к слепоте и одурачиванию.
9. Американские знаменитости, приезжая в Японию, требуют сотни целомудренных японских девушек для удовлетворения своих страстей.
10. Все американские солдаты пьянствуют и дерутся в ночных барах и этому надо положить конец.
11. В американские сигареты добавляется мышьяк.
12. В американскую жвачку, продаваемую в Японии, добавляется синильная кислота.
13. Ядерный крейсер 7-го флота США USS Enterprise имеет постоянную течь радиоактивного цезия-137, что заражает воду в Токийском заливе. Запомнил?
- Запомнил.
- Тогда, желаю успеха.
- А как же инициатива Дребаданова?
- Ему уже ответили, что ты в резерве Отдела Административных органов ЦК КПСС. Резерв призыву в органы не подлежит.
- Что это?
- Номенклатура! Там на учёте вся элита советского общества – учёные, разведчики, контрразведчики, важные дипломаты и внешторговцы, министры, начальники главков, директора союзных заводов и театров, милицейские генералы, члены ЦК, секретари обкомов и райкомов. Мы, там, как шашки в клеточках расставлены, и никакие Дребадановы туда не вхожи. Боже упаси!
- Ясно. А что делать с Шоу и Ларчем?
- Используешь, а потом ликвидируешь.
- В каком смысле?
- Амнезия .
- Brain-Damage?  Есть.    
- Ты писал, что этот Сумимасэн обладает свойством читать мысли, устанавливая контакт через глаза?
-  Да. Надо использовать очки, чтобы перекрыть этот канал.
- Я подумал, было, что у тебя зрение ухудшилось.  Подумал, как работать с таким зрением, может быть сходить в поликлинику?
- К чёрту поликлинику. Ношение очков без диоптрий обязательно. Я сделал открытие, что могу, просто подумав о чём-то, заставить человека делать что-либо без всякого на то у него желания. Я этого не хочу. Противник, обладающий теми же способностями, воздействует на меня опять же через мои глаза. Простое стекло экранирует лучи, исходящие от мозга. О природе излучения мне здесь ничего не сказали.

; Я помню, как ты гомика в бассейн отправил. Значит, ты - Абадонна из «Мастера и Маргариты» ?
; Может быть. Абадонна просто убивал взглядом, а я приказываю.
; Одно и то же. Слушай, я доложу Евгению Петровичу: необходимо обезопасить остальных ребят или… от них обезопаситься! Почему никто, кроме тебя, не докладывал?
; Каждый поступает в соответствии со своей совестью, я думаю. Не считаю возможным руководить своими близкими и не знакомой мне массой других, ни в чём не повинных, людей. Тем более оказывать влияние на своё руководство.
; Правильно. Выйдем вместе, мне надо ехать в министерство, на моё законное место.

      Антон Васильевич на улице рассказал Апраксину, что Брежнев глубоко переживает за судьбы мира. Он очень жалеет Никсона, но, тем не менее, высоко отзывается о новом президенте Джеральде Форде , он с ним недавно встречался во Владивостоке. Они договорились прекратить войну во Вьетнаме и в Хельсинки подписать международное соглашение .

- Там, правда, есть неприятный пункт о правах человека. Брежнев не понял почему, но Форд ему сказал, что в СССР с правами человека дела обстоят неважно. Брежнев даже обиделся. У меня, говорит, прав много. Не хотелось это обсуждать в кабинете, - сообщил Касатонов.
- У нас с тобой прав, что ли, нет? – схитрил Сергей Сергеевич.
- Я думал на эту тему. Наверное, не хватает. Нельзя обсуждать на партийных собраниях политику партии, например.
- У нас же партийная дисциплина!
- Вот именно. До Сталина на собраниях обсуждали.
- Продолжили обсуждение в камере предварительного заключения.
- Именно это я и хотел сказать. Хотя все несут комплекс вины – был бы человек, а статья найдётся! Не будем обсуждать. Итак, сейчас диссидентов  хватает. Лично тебя Леонид Ильич просил ещё раз убедить Форда не позже весны 1975 года убрать войска из Сайгона и летом подписать соглашение в Хельсинки без всяких там прав человека. Он просил Евгения Петровича беречь Форда. Лёне кто-то из восточно-немецкой разведки сообщил, что в 1975 году на жизнь Джеральда Форда будет покушаться семья раскольника некоего Чарльза Мэнсона, объявившего себя Иисусом Христом. Какие-то бабы под действием гипноза этого психа Мэнсона будут делать попытки убить президента в штате Калифорния. Надо пресечь!
- Есть.
- Это не всё! Тут Анатолий Карпов  будет играть с Бобби Фишером в шахматы. Леонид Ильич хочет, чтобы Карпов выиграл.
- Я что, золотая рыбка?
- Рыбка ты наша золотая! Спасибо за Лильку, утихла! – засмеялся Касатонов и сломя голову бросился на дорогу с поднятой рукой, к своему удивлению увидевшему свободное такси с зелёным огоньком.

ФРЕНКЕЛЬ
     На следующий день утром домой Сергею Сергеевичу позвонил позабытый Валерий Васильевич Шестёркин и просил заглянуть в известную ему комнату 25 декабря в среду. В этот день Сергей Сергеевич, накануне вылета из Москвы,  планировал обменять внутренние паспорта на заграничные.
Обмен, как обычно, осуществлялся на втором этаже высотного здания в консульско-визовом отделе Главного управления кадров МВТ. Видимо, Шестёркин решил воспользоваться визитом Апраксина в министерство, чтобы не гонять его лишний раз на конспиративную встречу, и таким образом создать ему легенду появления в комнате №101.
     Все дни расписаны по часам: планировалась Farewell Party , а также визиты Шурика и  Даши в детскую поликлинику.
     Позвонил друг дачного детства Миша Френкель и школьные друзья, чистокровные и полукровки: кудрявый брюнет явно семитского типа Толя Гладков, Саша Платонов с веснушчатым монгольским лицом и круглыми голубыми глазами, Виктор Мытарь с правильными чертами красивого украинского лица и пушистыми ресницами и Паша Божков с симпатичным лицом московского плута.   
    Лубянко впервые после окончания школы тоже позвонил и сообщил об очень удачной поездке в Японию – он с группой два месяца стажировался в университетах Токио и Осака, так и не побывав в Торгпредстве СССР. Из студентов МИСИ позвонил только альбинос Вася Колобродов – один из авторов модернизации Сызраньского моста через Волгу . Из слушателей академии позвонил Александр Мускатов и загадочно сообщил, что скоро будет в Токио в качестве уполномоченного одного из объединений.
    Все, кроме Лубянко и Мускатова, спрашивали, «куда запропастился», весь год звонили, никто трубку не брал. Тришкин не проявился. Набиралась  большая компания родственников и друзей.
Необходимо приобрести много еды и напитков. Внизу в доме - продовольственный магазин, и Сергей Сергеевич купил там две коробки коньяку – «Юбилейного» и «КВ» безо всякой очереди. Коньяк никто в магазине не брал, считая его барским напитком. Подспорьем послужила продовольственная секция «Берёзки» на Большой Грузинской улице - там без очереди Лариса Леонтьевна с матерью на бесполосные чеки, как иностранные дипломаты, которые в основном и посещали эту секцию, приобрели продукты, не продававшиеся в обычных продмагах.
    Аграфена Владимировна, впервые очутившись в закрытом для уличной публики магазине, вела себя со скромным достоинством, как требующая уважения завсегдатай. Для транспортировки домой сумок с надписью «Берёзка» женщины взяли такси по бешеной таксе. Зато получили весьма хорошие услуги от шофёра – он бережно уложил сумки в багажник, открывал двери, выходя из салона, и даже сказал «Спасибо», получив десять рублей. 
    Положение Апраксиных, как и всех работников загранучреждений, казалось каким-то призрачным. При отъезде их заставили выписаться из квартиры (иначе не выдавали аттестат) и получить так называемую бронь в Банном переулке в отделе учёта московской жилплощади. По возвращении из командировки они должны предъявить бронь в паспортный стол местной милиции и вновь прописаться. Выписка из квартиры не отменяла требования оплачивать коммунальные услуги и услуги телефонной связи. На этом основании в визовых документах отдел кадров объединения без всяких консультаций с командируемым проставлял в качестве домашнего адреса работника, выезжающего за рубеж, адрес командирующего предприятия, то есть В/О «Технопромимпорта». В качестве домашнего телефона указывался служебный, официальный, телефон по которому можно разговаривать с иностранцами. Правило распространялось на всех, без исключения, работников. Всё выглядело так, как будто советские власти отправляли на работу бездомных людей, не имевших никакого имущества. Получалось, что все работники Минвнешторга и МИДа живут и работают в одном и том же высотном здании!   
    Сергей Николаевич иронизировал по этому поводу.

- Понимаешь, Сергей, домашние телефоны и адреса работников КГБ отсутствуют в адресной книге города. Я сам в своё время сталкивался с этой проблемой. Когда работал в ВОКСе в должности начальника отдела, то бывало, что известные зарубежные деятели после беседы просили меня дать им телефон для связи. Я им говорил, что у меня нет домашнего телефона. На их лице появлялось недоумение – как такой солидный человек не имеет домашнего телефона? Вкрадывалось подозрение, что они имеют дело с работником спецслужб. Для московской агентуры ЦРУ отсутствие домашнего телефона лакмусовая бумажка. Поэтому какой-то Иван Иванович решил всех выезжающих за рубеж обестелефонить, чтобы сотрудники спецслужб выглядели как все, - объяснил суть проблемы старший Апраксин.
- Не только обестелефонить, но и сделать бездомными! – развил мысль Сергей Сергеевич.
- На самом деле это медвежья услуга. Когда наш МИД запрашивает въездную визу, то уходит известное время на её получение. В это время выезжающий проверяется по базе данных стран НАТО , СЕАТО  и Японии, если едешь в Японию. И не только. Разведки крупных держав в Москве и во всём СССР через агентуру проверяют человека – уточняют место работы и местожительства по обычным адресным книгам. Если нет телефона в справочнике, но фактически телефон дома есть, то делается вывод, что командируемый работник фактически принадлежит или к ПГУ или к ГРУ.   

     Дачного друга Мишу Френкеля Сергей Сергеевич знал, как и всех школьных друзей, с 1951 года. Дача представляла собой две равные симметричные половины «финского» засыпного дома, разделённого стенкой. Первыми застройщиками дома в 1930 году оказались Прик, у которого Апраксины купили половину дома, и Куперман. За стеной комнаты Серёжи у Куперманов жила семья Френкелей.
    Мишин отец Яша Френкель работал инженером на каком-то закрытом (номерном) химическом заводе. У Яши с женой Соней было двое сыновей – старший Володя и младший, в возрасте Сергея – Миша.
Френкели вчетвером ютились в одной десятиметровой комнате, которую им предоставлял летом богатый родственник – Лазарь Куперман, тоже химик, но видный. Куперман лауреат Сталинской премии, пожалованной группе научных работников за изобретение искусственного каракуля! Как будто в СССР к тому времени все бараны вымерли!
Всё богатство Купермана заключалось в двух комнатах с пианино в коммунальной квартире на улице Кирова (бывшей Мясницкой) и в этой половине одноэтажной дачи с тремя комнатами, одной террасой и кухней. Все деньги от своего лауреатства экономный и осторожный Куперман хранил в Сберкассе – он считал, что иметь много имущества дело весьма обременительное, частенько повторяя высказывание поэта Кирсанова : «Иметь имущество – это иметь и мучится!»
Площадь половины дачи Купермана равнялась площади Апраксиных. Но Апраксины жили вчетвером, а Куперманов с Френкелями – проживало семеро, включая жену Викторию Марковну, напоминавшую своим задом гиссарскую курдючную овцу, и дочь, двоюродную сестру Миши, Лялю Куперман, тоже химика по образованию.
    Мишка недоедал, после обеда он выходил из дома играть с Сергеем с большим куском чёрного хлеба, который дожёвывал перед началом игры.
Играть они больше всего любили в шпионов, насмотревшись поделок советского кинематографа вроде фильмов «Джульбарс», «Над Тиссой» или «В квадрате 45» о вражеском окружении СССР, прославлявших КГБ в лице пограничников. Дети не задумывались, откуда могли прорываться в СССР на «кабаньих копытах» нарушители границы – из дружественного королевского Афганистана, нейтральной Финляндии, королевского Ирана, коммунистического Китая или «стран народной демократии» Польши, Чехословакии, Венгрии или Румынии, начинённых агентами КГБ? Или как самолёт ЛИ-2 или его оригинал Douglas DC-2, начинённый вражескими шпионами, мог в фильме «В квадрате 45» взобраться на высоту в 10 км при потолке этой машины в 7350 метров? На такой высоте шпионы без высотных костюмов, а они действительно летели без высотных костюмов, должны были бы погибнуть в воздухе!
Четыре-пять мальчиков, в том числе и ныне покойный Борька Гаев, играли роль «пограничников», а один мальчик - роль иностранного «шпиона». «Государственная граница» образовалась естественным способом – это был один просек длиной не менее 500 метров. При наличии большого открытого пространства перед «шпионом» ставилась задача пересечь границу, двигаясь по-пластунски на большие, до 100 метров, расстояния.
Задержание «шпиона» заканчивалось тщательным обыском с некоторым эротизмом. «Шпион» заранее изготавливал улики – записки с «шифровками», старые ключи от «сейфов», макеты оружия, пузырьки с «ядом» и прятал всё это в одежде. Для поиска улик пойманного «шпиона» иногда раздевали догола. Изредка к игре допускалась Света и то в качестве «переводчицы», присутствующей при допросе. Сергей, играя роль «шпиона», в отличие от других мальчиков, всегда оставался не пойманным.
     Мишка, в очередной раз раздосадованный утерей «шпиона», затеял незлобную потасовку с Сергеем уже после окончания игры. Защищаясь, Сергей инстинктивно ударил Мишку Френкеля - до сих пор Сергею становилось стыдно при воспоминании об этом конфликте. Мишка со слезами на глазах обозвал Сергея евреем, а Сергей в ответ обозвал Мишку жидом пархатым. Слово «еврей» было ругательным, но не таким сильным как «жид пархатый».
Взрослые Апраксины и Куперманы, выйдя на смежные крыльца, случайно оказались свидетелями мальчишеской перебранки. Взрослые молчали, не зная, что сказать. Ведь было, что сказать, а не сказали.
Теперь, став взрослым, Сергей неоднократно вспоминал курьёзный случай, который не выходил из головы – еврей обзывал русского, правда, не чисто русского, евреем! До чего же докатилась деструкция  общественной морали, и какой страх перед властью и другими людьми сковывал уста взрослых!  Действительно, - усмехнулся Сергей Сергеевич про себя, - если бы араб или эфиоп родился бы в США, то стал бы американцем, а может быть и преуспевающим американцем (если бы родился мозговитым и/или напористым), но если бы араба или эфиопа угораздило родиться в СССР, то несчастный всю жизнь проклинал бы день, вернее,  место рождения! За глаза его всегда именовали бы жидом или черномазым, и путь наверх ему был бы заказан пожизненно, поскольку благополучие зависит у нас напрямую от служебного положения, а… в СССР среди генералов негров не бывает. Пожалуй, подобное имеет место быть в Японии, Израиле, ЮАР… Да, и в царской России полиция не лезла за словом в карман, называя инородца в лицо чучелом, басурманом иль антихристом…
Кажется, - подумал Сергей Сергеевич, - деструкцию называют комплексом Давида или Микеланджело, когда красота (в данном случае мирное сосуществование этносов) толкает человека на вандализм, в данном случае на расовую ненависть, унаследованную гражданами РСФСР от подданных Российской империи!
Получалось, что и Куперманы, и Френкели не рассказывали детям, что они евреи! Много позже мать рассказала Сергею Сергеевичу, что быть евреем с 1948 года стало стыдно и страшно. Она также сообщила ему, что фамилия его американской бабушки - Фельцман. Это давало ему право на получение гражданства, кроме США, ещё и в Израиле, что совсем, правда, его не обрадовало: он находил, что хуже эмиграции ничего быть не может. От матери он узнал, что еврейские женщины передают национальность потомству, они хранят традиции и генеалогическую линию со времён Ирода , и вообще руководят мужчинами.
      
Миша пришёл на вечеринку без жены, как и остальные школьные друзья, сочтя вечеринку мальчишником. Оказалось, что очень кстати - не хватало посадочных мест. Миша оказался необычайно худым, на тонкой шее размещалась большая голова с залысинами. Он рассказал, что его семья не появлялась на даче с тех пор, как Ляля Куперман вышла замуж за некоего Яйцева.
    Варвара Владимировна оживилась, услышав фамилию Яйцева. Миша сообщил, что Ляля взяла фамилию мужа, родив девочку Таню, у которой в паспорте поставили в графе «Национальность» - русская.
Ляля долго не могла выйти замуж. Она превратилась в способного научного работника, публиковалась. Носила сильные очки, закрывавшие ей пол-лица. Миша утверждал, что брак свершён по расчёту. Известно, что Ляля выросла умной еврейкой гунявой наружности (про таких мужики говорят «Я так много не выпью!»), а Яйцев оказался русаком-шизофреником с «нормальной» славянской внешностью, и его прельщала дача и сумма лауреатских денег на счету тестя.
     Варвара Владимировна злорадно вставила, что шизофрения никак не мешала Яйцеву преподавать марксистско-ленинскую философию на кафедре марксизма-ленинизма в заочном институте физкультуры в Малаховке.
     Яйцев изгнал Френкелей с дачи, старый Куперман умер от инфаркта, не перенеся присутствия носителя антисемитизма в своём доме. Яйцев не уставал называть всех членов семьи жидами. Виктория Марковна не сдавалась. Миша подозревал, что Яйцев в период осеннего обострения собственными руками задушил овдовевшую тёщу во время последней ссоры. В целях экономии средств рехнувшийся Яйцев, якобы, закопал труп тёщи в углу участка.
     Варвара Владимировна за столом подтвердила бытующее подозрение соседей. Поздно осенью, когда все соседи разъехались, она ходила в «тот» угол Купермановского участка и обнаружила вскопанную землю, что весьма удивительно само по себе. На соседском участке человеческая рука никогда не касалась земли – участок содержался в нетронутом, первобытном состоянии. Летом Куперманы и Френкели натаптывали три тропы от крыльца дома – до калитки, до выгребной уборной и до помойки. В уборной по их словам вполне естественным образом разводились мухи и глисты, и копаться в этих местах они никому не советовали и  сами не копались – у них не было даже лопаты на дворе.
Соседи хранили молчание по поводу своих подозрений – ни у кого не было желания обращаться в «органы» на преподавателя марксизма в физкультурном институте. Можно ожидать от него всего, чего угодно. И так стало страшно поздно вечером возвращаться домой со станции.
    Миша рассказал, как в 1960-м году, в последнее лето его проживания на даче, возвращаясь поздно вечером на дачу на электричке, он вышел в тамбур. Двери тогда у вагонов не были автоматическими. Перед Малаховкой поезд резко остановился, и спустя пять минут дверь тамбура раскрылась, и железнодорожники за волосы вбросили отрубленную голову в тамбур. Когда поезд дёргался, то голова каталась по полу. Мишу вырвало. В те времена разбойники начали подбрасывать трупы на рельсы в целях сокрытия преступлений. Несколько раз за Лялей и Мишей разбойники-одиночки гнались в темноте от станции до самой дачи, видимо в целях ограбления. А ведь гнаться мог и Яйцев, зная время их прибытия на станцию! 
     Миша рассказал, что он работает начальником отдела в научно-исследовательском институте пищевой промышленности, изобрёл вместе с «чешскими товарищами» искусственную оболочку для колбасы, которую изготавливали из белкового вещества. Открывалась широкая дорога к насыщению советских людей колбасой и сосисками, оболочку для коих теперь можно производить в неограниченном количестве из костей и жил. Правда, с мясом дела пошли неважно. Приходиться добавлять в колбасный фарш много чего ещё, в том числе эти самые измельчённые в порошок кости и жилы, объяснил Миша собравшимся. Группе авторов правительство присвоило государственную премию, даже Мише досталось кое-что – ему удалось купить семье зимнюю одежду. У него трое детей, и жена не работает – даже его хорошей, как он с нескрываемой гордостью сообщил, зарплаты в 220 рублей на жизнь не хватает.
     Мишины слушатели переглянулись, но ничего не сказали, воздержавшись от оценки величины Мишиной зарплаты.
Сергей Николаевич, сидя за столом, вмешался в беседу молодых людей и выяснил, что Гладков пишет диссертацию по математике, Божков по ЭВМ, а Мытарь и Платонов успешно отработали четырёхгодичные сроки в США и Канаде, соответственно, корреспондентами АПН  после окончания переводческого факультета Московского педагогического института иностранных языков .
     Глядя на их самодовольные лица, Сергей Николаевич с Сергеем Сергеевичем молча переглянулись, сделав несложные хронологические расчёты их карьер. Зачем учреждено АПН в добавлении к ТАСС и советским газетам, имевшим зарубежных корреспондентов, обоим понятно - аппараты ПГУ и ГРУ разрастались с каждым годом, загранточек для всех «журналистов в штатском» не хватает.
       Толя Гладков, по рассказам Варвары Владимировны, имел когда-то фамилию Дридзо. Отца его когда-то звали Мордехай, а потом он стал величаться Мартыном. При Сталине разрешали менять фамилии и имена. У Мытаря и у Божкова матери еврейки, а у Платонова - волжская татарка, а уж Гладков оказался полным евреем, как со стороны матери, так и отца.
    Мытарь родился в 1944 году в Канаде во время войны в семье дипломата, ставшего впоследствии послом в Афганистане, Божков тогда же – в Лондоне, в семье работника Наркомвнешторга, ставшего впоследствии заместителем председателя внешнеторгового объединения «Машиноимпорт», а Платонов в эвакуации, в Казани, где он воспитывался в семье родителей матери – правоверных мусульман.
    Всех этих мальчиков в первом классе учительница Надежда Васильевна Смирнова, упорно запрещавшая Сергею писать левой рукой,  посадила на задних партах, как наиболее тихих, получавших «пять» за поведение. Гладков-Дридзо, видимо, соблюдая наказ родителей, стеснялся мочиться в компании одноклассников, становившихся в кружок во дворе школы. Только в шестом классе, когда всех зимой погнали классом в бассейн сдавать нормы БГТО , Гладков в душевой обнаружил, что стесняться ему некого, по крайней мере, этих тихих сидевших за столом одноклассников с тождественными отростками.
     В этой компании «тихоней» не хватало лишь выпускника Института восточных языков при МГУ  Лубянко, не пришедшего на проводы Апраксина под предлогом болезни жены. Как выяснилось в беседе, у Лубянки мать тоже еврейка, а отец - украинец.      
    Виктор Мытарь отличался некоторой непонятливостью. Всем известен случай, когда он, учась в шестом классе, попытался войти в американское посольство в Москве на Садовой. Постовые «милиционеры» этого перехватили, написав в школу о неправильном воспитании некоторых учеников школы №1. Виктор на пионерском собрании оправдывался, что он только хотел переговорить  с настоящими американцами в целях совершенствования разговорного английского языка.
    В тот же год отец его тоже «отмочил», за что и был снят с должности посла. На торжественном собрании в МИДе по случаю сорокалетия Великой  Октябрьской Социалистической Революции он в своём верноподданническом выступлении сообщил, что заслуги советской дипломатии зиждутся на верном служении работников МИДа их родной коммунистической партии, её Центральному комитету и лично товарищу Сталину. Видимо от волнения он не сказал «Хрущёву» и по привычке назвал имя вождя народов, усопшего четыре года назад и по слухам при жизни называвшего на людях Хрущёва деревенским шутом. Хотя он спохватился, увидев удивлённые лица коллег, сказал, что оговорился, заявив при этом, что «Именно дорогой и всеми нами любимый первый секретарь дорогого нам ЦК Никита Сергеевич Хрущёв является верным ленинцем, восстановившим в партии ленинские нормы!» Но извинение перед собравшимися дипломатами не принесло ему избавления от сурового понижения в должности до заместителя начальника отдела. Родители школьников тогда в семьях обсуждали оговорку старшего Мытаря, считая, что чудаку повезло. Если бы подобная путаница с именами вождей случилась лет пять-шесть тому назад, говорили они своим чадам, то посадили бы, по крайней мере, если бы не расстреляли. 
    Платонов отличался не плохими способностями, особенно проявляемыми в литературе и русском языке. Писал сочинения на «отлично». Однажды Апраксин узнал причину успехов Платонова. При написании сочинения Платонов держал на коленях учебник литературы, откуда он беспардонно списывал однобокие рецензии на произведения русских писателей.
    Апраксин себе этого позволить не мог из этических соображений – он всегда писал именно собственные сочинения и получал неизменные тройки даже за весьма оригинальные работы, сделанные без каких-либо грамматических и орфографических ошибок. Он знал, почему учительница литературы Екатерина Ивановна Завадская, жена известного режиссёра Завадского , ставила ему тройки. Как-то Сергей Сергеевич объявил бойкот Пушкину – отказался учить наизусть его стихотворения и рассказывать выученное перед всем классом. Ему казалось, что поэзия это нечто сокровенное, не требовавшая насилия над личностью ученика и раскрытия чувств перед всем классом. За упорство в не учении Пушкина Завадская  вызвала в школу Сергея Николаевича и заявила отцу и сыну, что только некультурный человек не знает Пушкина наизусть. На что Сергей Николаевич спросил учительницу, считает ли она его самого культурным человеком? Завадской ничего не оставалось, как попасть в западню и ответить - да считаю, ну и что? А то, - сказал Сергей Николаевич, - что я вам сейчас из Пушкина ничего не продекламирую и не только потому, что по роду моей деятельности «товарищ Пушкин» мне сейчас без надобности.
Договорились, что Серёжа выучит всего «Евгения Онегина» и перескажет Екатерине Ивановне поэму в неурочный час, что и было сделано Серёжей без запинки в течение сорока минут после окончания уроков. Тем не менее, он получил за чтение поэмы «три» и с тех пор возненавидел всех, без исключения, поэтов и всю поэзию, включая и Маяковского, о котором ему пришлось весьма неплохо отзываться на вступительном экзамене в академию по литературе.
     Молодые люди выпили по советским нормам мало, немного потанцевали под музыку Bee Gees , по очереди приглашая на танец Ларису Леонтьевну, Светлану Сергеевну, Анастасию Николаевну, Варвару Владимировну и Аграфену Владимировну. Анастасия Николаевна пришла без мужа – Бутурлин верен себе, в незнакомых компаниях он не появляется.
    Друзья разошлись довольные, видимо, больше собой, чем Сергеем Сергеевичем. Кроме Френкеля, покинувшего компанию раньше всех. Миша грустил, не танцевал. На прощание он, уединившись на пару минут с Сергеем Сергеевичем, сказал, что он искренне рад успехам товарища, который, по-видимому, служит какой-то могущественной организации, а этим друзьям Апраксин нужен только в случае успеха. Сам он года не проживёт – в голове у него обнаружили опухоль и, наверное, пошли метастазы. Иногда он мучается сильными болями. И сейчас у него голова начала болеть, и нет ли у него анальгина? 

ЩЕДРИН
Получив загранпаспорта, Сергей Сергеевич в назначенное ему время вошёл в комнату №101. Шестёркин за год заметно постарел, но старался выглядеть бодрым. Без обиняков, он просил объяснить ему, что случилось со Щедриным?

; Ведь, он в твоём подчинении  был в Японии? Ты, почему в очках? – спросил он.
; Да, а в чём, собственно, дело? – встревожился Апраксин.
; Приехал он домой в свою Дрезну. Устроил пьянку на радостях, а потом, видимо, по пьяному делу начал врать, что в Японии давно коммунизм, а тут советскому народу дурят голову, что там капитализм! На него заведено дело в областном управлении.
; Дело?! Что он понимает под коммунизмом?
; Изобилие товаров и услуг. Это, правда, что в Японии во всех магазинах колбаса лежит, и никто её не берёт?
; Не правда. Не во всех магазинах. Колбаса не является национальной едой.
; Вот и я к тому. Говорит, что на бензозаправках есть круглосуточные магазины, где можно купить закуски, бельё, гондоны и кока-колу!
; Можно купить.
; Говорит, что для того чтобы сдать машину на свалку надо заплатить деньги. Причём эти самые выброшенные машины в  таком хорошем состоянии, что любой наш человек ещё отъездил бы на ней лет двадцать!
; Двадцать не двадцать, но ездить можно.
; Говорит, что на тротуары жители выставляют старые, но хорошие телевизоры и холодильники в благотворительных целях. Ждут, пока их не заберёт кто-нибудь. Если не заберёт, то мусорщики бросают старьё в мусорные машины. Сам Щедрин привёз в Дрезну одну такую стиральную машину, и она прекрасно работает. Только нужен стовольтовый трансформатор.
; Выставляют. 
; Правда, Серёжка? Не врёшь?
; Не вру, и Щедрин не врёт. Он только не правильно понимает коммунизм. Коммунизм – это… - пытался вспомнить Апраксин витиеватое определение понятия «коммунизм».
; Да знаю я! Это когда от каждого по способностям и каждому по потребностям!
; В Японии от каждого по способностям, каждому по труду!
; Так у них социализм, что ли?
; Нет. У них строго организованный государством частный капитализм с известными социальными достижениями, но меньшими, чем в Западной Европе, по мнению самих японцев.
; Вот тебе и на! Стало быть, дело на Щедрина закрывать?
; Закрывать. Центр смеяться будет. Провести с ним беседу профилактическую по политэкономии социализма и капитализма.
; Будет не выездным, не умеет держать язык за зубами!
; Делайте, что хотите. Я вам не помощник. Но он не врал. Помалкивать надо было. Без бабы, наверное, взбесился, моча в голову ударила. Согласно современному экономическому учению существует физический и моральный износ техники, так вот в Японии этот моральный износ очень нагляден – они избавляются от морально устаревших моделей. Хотя классический марксизм-ленинизм отвергает моральный износ техники, не признаёт изобретения ценностью.

    Апраксин оставил Шестёркина в задумчивом состоянии. Шестёркин, подперев голову рукой, вспомнил воодушевлённый рассказ отца о том, как он в 1945 году пытал пленных японцев, раздавливая им фаланги пальцев кованым каблуком своего сапога на бетонном полу . 



КУБОТА
     Вылет из Домодедова в этот раз не омрачался непогодой, а Хабаровск встретил путешественников ярким зимним солнцем. Капитан Колесник стоял в отдалении в форме служителя Аэрофлота, не выказывая Апраксину своего знакомства.
     Появилось время чуть-чуть прогуляться по Хабаровску, напоминавшему осаждённый город. По заснеженным тротуарам ходили почти одни военные, много старших офицеров. Лариса Леонтьевна вспомнила высказывание Курцио Малапарте  «Для воевавших война никогда не кончается». Насчитали за десять минут семь полковников, торопливо прошедших мимо вокзала в серых каракулевых папахах. Сергей Сергеевич подсчитал, что в час, таким образом, может проходить 42 полковника, а за рабочий восьмичасовой день – 336 полковников! Следовательно, заключила Лариса Леонтьевна, в Дальневосточном округе временно обезглавлено 336 полков или до полумиллиона военных! Сколько же они съедают! - воскликнула она. Шурик добавил «И какают!» Сергей Сергеевич усомнился - должно быть, полковников больше, чем полков!

; Думаю, что много лишних затрат общества, избыточный постой так сказать. Все сухопутные войска можно было бы превратить в пограничные, ружья которых следовало бы направить в сторону противника, а не в сторону  собственного населения. Тогда через каждые четыре километра можно поставить по одному солдату, ведь дальность прицельной фланговой стрельбы крупнокалиберного пулемёта Владимирова  - 2000 метров! Пусть выезжают все, кто пожелает. А пускать всех сюда только по въездной визе, - сделал Сергей Сергеевич фантастическое предложение.
; Думаю, что населения почти не останется! Сельское население, может быть, задержится ввиду некоторой инерции мышления. Военные срочной службы тоже, думаю -  они же почти все из деревни, убежавшие от тупой и тяжёлой работы в поисках льгот и высокой заработной платы. А так, как только объявят в Кремле, что всех выпускают, то с мешками все бросятся, кто на запад, кто на восток, - засмеялась Лариса Леонтьевна.
; Новое нашествие Чингисхана ! Страны НАТО-СЕАТО взмолятся. Не надо, скажут, нам вашей свободы, товарищи коммунисты! Живите так, как жили! – пошутил Сергей Сергеевич. 
; Я иногда думаю, что зря у нас так ругают Сталина. Мол, сажал за украденный колосок, боролся с инакомыслящими большевиками и интеллигентами, бездарными военачальниками, а также с мерзавцами, вроде Троцкого и Радека , и с их алчными жёнами, потерявшими совесть. А ведь, в России каждый русский в отдельности, можно сказать, очень хороший человек, с ним можно поладить при желании. Но если русских будет группа или, как говорят, коллектив, то ничего хорошего из такого сообщества не получится. У каждого своё мнение и своё понятие свободы. Ни о чём никогда договориться не могут. Обычно русский понимает под свободой возможность делать всё, что ему угодно. Каждый российский государь так считал, так считают и наши «генеральные и первые секретари», пришедшие во власть. А сколько разбойников кишело на Руси? Почитай Гиляровского  – сколько воров и мошенников было в Москве. Или сказания Бабеля  – о голытьбе Первой конной армии и законченных ворах Молдаванки. А Швондер со своей бандой квартирантов-бездельников в запрещённом «Собачьем сердце» Булгакова! Недаром в 1930 году Политбюро закрыло биржи труда, покончив с безработицей, и всё население под конвоем направило на строительство каналов, фабрик и заводов! То, что не доделала царская полиция, пришлось доделывать горскому деспоту и его сподвижникам, – рассуждала Лариса Леонтьевна.
; Я узнал, что шеф американской разведки Ален Даллес  якобы планировал разрушение коммунистического государства таким образом – если во главе стада баранов поставить управляемого козла-провокатора, то этот козёл неизбежно приведёт всё стадо на бойню. При чём эту бойню организуют сами бараны, руководствуясь низменными чувствами зависти и алчности. Правительство Керенского таким провокатором в Российской республике называло Ленина. Ильич пришёл в себя в 1918 году, когда понял, что разруха и голод вскоре уничтожат всё население руководимой большевиками страны. Назад, к товарно-денежным отношениям, повернуть ему сразу не дали, выстрелив в него на заводе Михельсона!
; Я прочитала в одной английской книжонке, что Даллес пытался проводить геополитику устранением первых лиц государства, например к его деятельности относят убийство Лумумбы, Гусмана в Гватемале, Моссадыка в Иране. Готовили покушение на Кастро. Он, или ЦРУ, это вроде наших народовольцев и эсеров, полагавших, что смерть первого лица приведёт к гибели государства. А ты говоришь, что Даллес предлагает заниматься оглуплением первого лица государства, - возразила Лариса Леонтьевна.
; Оглупление хуже физического устранения, так сказать Brain damage, - улыбнулся Сергей Сергеевич.
; Похоже, с Хрущёвым и Брежневым это уже проделали. Они, в отличие от Сталина, побывали в странах НАТО. Бойни нет, но замедление прогресса осуществлено? – неуверенно предположила Лариса Леонтьевна.
; Всё значительно сложнее. Пошутили, и хватит. Здесь Китай под боком, потому много военных. Пошли скорее, надо на поезд садиться.

    В Токио стояла теплая и солнечная погода, и военных не было видно совсем. Апраксины впервые в Японии осознали, насколько военные своим видом омрачают жизнь. Пусть чувство беззаботности иллюзорно, но уже не плохо, если людей в военных форме не видно.
    Апраксины успели на новогодний вечер в торгпредстве. За столом оказались Персиковы, Холодковы и вновь прибывший Мускатов с семьёй. Апраксины были тронуты тем, что их не забыли. Лариса Леонтьевна отвела Дашу с Шуриком в маленький детский сад, временно, на несколько часов, устроенный в переговорной комнате торгпредства. 
     Жизнь в Токио быстро вошла в колею. Теперь у Сергея Сергеевича расширился список выставок, обязательных для посещения. Посетив библиотеку JETRO,  Апраксин сделал копию статьи профессора Танигути о нанотехнологиях, чем и удовлетворился, поскольку красть, кроме идей было нечего, а у советских учёных богатых идей у самих хоть отбавляй! Понял, что японская физика находится лишь в начале пути овладением технологией строительства молекул. Понадобилась формула стирального порошка для холодной воды, а также технология извлечения железа из дерева.
     Сергей Сергеевич догадывался почему. Уполномоченный В/О «Экспортлес» в Токио Дурнопьянов неоднократно получал претензии от японских покупателей советского леса. Японцы стократно просили Дурнопьянова и Москву не отправлять в Японию лес с металлом – застрявшими в брёвнах гвоздями, скобами, топорами, костылями и обрывками стальных тросов. Претензии оказались тщетными – ломались циркулярные пилы, что останавливало производство пиломатериалов и наносило существенный ущерб всей экономике Японии. Внутренние отгрузки планировались по часам – немногие японские фирмы имели склады, и работа на многих предприятиях шла «с колёс» в целях экономии ресурсов. Задержка в одном из звеньев производства приводила к катастрофической лавинной задержке в работе всего национального хозяйства. Не говоря уже о том, что износостойкие пилы стоили не малые деньги, а пилорамы оснащались световыми датчиками и дорогостоящими компьютерами, весьма уязвимыми при стрельбе по ним летящими во все стороны железными обломками.
    Смирившись с железонесущим лесом, японские инженеры изобрели машины по извлечению металлолома из советского дерева, и лесопильни стали поставщиками одновременно леса и стали на японский рынок. Теперь советским мудрецам по чьему-то совету захотелось получить чертежи таких железоизвлекающих машин. Может быть, Косыгину пришла в голову мысль не продавать металл по цене круглого леса. Действительно, министр внешней торговли никак не мог приказать министру внутренних дел, в чём ведении обретались лесорубы, освобождать лес от железа.
     Со стиральным порошком тоже всё ясно – советские стиральные машины  не оснащаются нагревателями и приспособлены для городов с горячим водоснабжением – поэтому советским провинциалам требуются хорошие стиральные порошки. На лекциях в МИСИ Сергей Сергеевич давно узнал, что большинство советских населённых пунктов не имеет горячего водоснабжения . В командировке Сергей Сергеевич с изумлением узнал, что центральное горячее водоснабжение совсем отсутствует в Японии. Подобное решение позволяет сокращать национальные издержки и уменьшить масштаб возможных катастроф при землетрясениях. Судя по квартирам в Токио, каждый японский квартирант обеспечивается автономным средством подогрева воды для ванной и кухни за свой собственный счёт – хочешь, грей воду, а не хочешь, экономь. Отопление квартир по замкнутой схеме осуществляется от автономного домового котла только в дневное время суток зимой, а холодное водоснабжение исполняется самотёком из накопительного резервуара, расположенного на крыше дома, что немаловажно в случае землетрясений, способных прервать на некоторое время водоснабжение дома по трубопроводу. Так же и с кондиционерами – в каждой квартире стоит автономный кондиционер: хочешь жить в прохладном и сухом воздухе – плати за электричество! 
    Опять же ЧПУ  нам надо! Для советских станков. Ведь тогда в Никко Икэда-сан не совсем прав был относительно советских станков. Сергей Сергеевич узнал, что В/О «Станкоимпорт» иногда поставляет циклопические металлообрабатывающие станки по заказам фирм «Исикавадзима Харима Хэви Индастриз» и «Мицубиси Хэви Индастриз» . Эти станки имеют огромные стабильные столы для резки крупных стальных изделий для производства, например, судовых валов. Они за один проход, не колеблясь ни на йоту, снимают толстую стружку. Японцы такие станки, оказывается, предпочитают импортировать, а не производить - покупают их в США или ФРГ. Иногда в СССР по более низкой цене. 
    Уполномоченный «Станкоимпорта» Евсей Хламидин говорил, что японцам такие станки делать не выгодно – они слишком материалоёмкие и в этой продукции слишком мало добавленной стоимости, то есть, мала доля умственного труда. При получении советского станка японцы выдёргивают из него всю электрическую часть – говорят, наша электрика очень опасна для здоровья (безопасность, прежде всего!). Делают новую электрическую проводку, устанавливают японскую автоматику, сервера и числовое программное управление, то есть роботизируют машину, после чего монстр начинает работать с потрясающей точностью обработки деталей. Так вот эти ЧПУ и надо достать! Где, как, для каких станков, Апраксину неведомо. Ему, правда, Хламидин уже рассказал, что роботы с тремя степенями свободы из списка КОКОМ недавно исключены, но с шестью степенями  всё ещё недоступны для страны Советов.
    Пока Апраксин раздумывал о возможном методе выполнения задания по новой технике для управления «П» в комнату вошёл Персиков, а за ним стремительно, как всегда, прибежал и Ермаков с тем, чтобы задать обоим неожиданный вопрос.

- Ребята, вы не знаете, какова фирина велезнодоровной колеи в Японии?
- Никак нашему бронепоезду дорогу сюда примеряешь? – насмешливо спросил Персиков.

    Апраксин с Персиковым дружно рассмеялись.

- Не, правда, ребята. Мне неудобно с этим вопросом к японцам обрафаться!
- Ещё бы! У них от такого вопроса волосы дыбом на голове встанут. Итак, раз в неделю в газетах помещают фотографии советских самолётов, облетающих территориальные воды Японии! – сказал Сергей Сергеевич, с трудом сдерживаясь от захватившего его веселья. – Сейчас, минуту можешь подождать?
- Могу. Конефно. Мне это офень надо! – ответил насупившийся Ермаков.

    Апраксин легко открыл шкаф, инстинктивно загораживая собой от любопытных взглядов  сначала кодовый замок, а потом уже; и содержимое полок. Сергей Сергеевич нашёл нужную ему заметку и, не поворачиваясь лицом к собеседникам, прочитал.

- Обычная колея железнодорожных путей в Японии 1067 мм, то есть это наша узкоколейка! 42 дюйма! Бронепоезд с маршалом Будённым не пройдёт. А вот у Синкансэна  ширина 1435 мм! В Европе, в США и в Китае ширина колеи тоже 1435 мм или 4 фута и 8,5 дюймов, как у Синкансэна. Правда, наш бронепоезд по «Новой линии» тоже не пройдёт!
- В СССР сколько? – спросил малочитающий Персиков.
- В СССР и осколке бывфей Российской империи Финляндии 1524 мм! – похвастался своими знаниями Ермаков.
- Или 5 футов ровно! – уточнил Апраксин.
- Почему шире на 89 мм? Ведь Николаевскую дорогу, пожалуй, нам англичане проектировали! В России ведь тогда и рельсов не было! – поразил своими знаниями Персиков, быстро проделав арифметическую операцию вычитания.
- Говорят, что Николая I при проектировании дороги спросили: ширину колеи делать, как в Англии, или шире? А он и отвечает безо всякой улыбки, как настоящий просвещённый деспот, вроде бы по-английски «Na khui wider?!»  Переспросить боялись не только русские, но и англичане. Англичане посчитали, что царь сказал «шире», то есть они разобрали только слово «wider». Русские не поняли, поставил ли царь под вопрос необходимость увеличивать ширину колеи вообще (с вопросительным знаком) или, наоборот, утвердил (с восклицательным знаком) более широкий размер колеи.  Смутились лишь весьма растяжимой мерой измерения. На общем русско-английском совещании решили, что царь приказал расширить английскую колею на длину вялого пениса вопрошающего старшего начальника - инженера-генерала Мельникова  и сделали русскую дорогу на 3,5 дюйма шире. Мудрое решение до сих служит нам верою-правдою – не стоит опасаться эшелонов с вражескими войсками! – объяснил Сергей Сергеевич, вызвав смех у Ермакова и Персикова. 

    Довольный получением нужной информации Шамиль Ермаков вылетел из комнаты с той же скоростью, что и влетел.

- Думаешь, сапоги нашествие планируют? – спросил Персикова Сергей Сергеевич, настраиваясь на серьёзный лад.
- Нет. Наоборот крепят оборону. Здесь знаешь…никому не скажешь? – решил пооткровенничать Персиков. - Нам тут приказано вести ночное дежурство. По ночам по очереди ведём наблюдение за окнами генерального штаба. Если окна ночью горят, значит, затевают нападение на СССР!
- Да что ты!  Наверное, по всему миру так?
- Всему не всему, но в странах КОКОМ точно.
- До чего опасно стало жить! Надо гордиться доверием партии и правительства, так сказать доверием вести упреждающую разведку подобного уровня.
- Конечно. Мы гордимся. Нет ли у тебя ещё карточки?
- Есть. Сейчас дам. А не умнее бы использовать теорию игр с противником?
- Не понял.
- Недавно в Америке некий сумасшедший математик Джон Нэш вывел уравнение равновесия в этой теории игр, позволяющее избежать экономических кризисов.
- Шутите. Именно, что сумасшедший. Капитализму кризисов не избежать! Войны, кстати, тоже. Поступь социализма звучит всё сильнее!
- Наверное, ты прав. Лучше сто раз увидеть, чем один раз сделать вычисления. Держи карточку. Свежая!
- Спасибо.

     Персиков удалился. Сергей Сергеевич начал размышлять. Какой метод выбрать для получения образцов новой техники для управления «П»? Образцы покупать или красть? Вот последнее изобретение - факсимильный аппарат высокого разрешения. Видел я его. Бешеных денег стоит. Денег на образцы мне, кроме как из зарплаты, брать неоткуда, не к Холодкову же обращаться! Подъехать к магазину и приказать продавцу положить новейший факсимильный аппарат фирмы «Кэнон»  мне в багажник? Все увидят гайдзина и прочитают номер его машины. Кража будет легко установлена.
     Вопрос решился сам собой. На следующее утро после десяти, когда Персиков уже выехал из торгпредства в неизвестном направлении, в комнату опять вошёл Ермаков. Он был тих и загадочен.

- Знаете, я английским языком не владею! – сказал Ермаков.
- Узкая специализация? – улыбнулся Сергей Сергеевич.
- Вроде того. Вот сегодня открывается выставка интересная, - прошептал Ермаков и передал Апраксину бумажку.

На бумажке от руки было написано: «Military Communications’ Achievements» .

- Где это?
- Я вас довезу туда и обратно. С переводом помовете?
- Помогу. Сейчас?
- Да, сейфас.

    Записались в журнал. Оказалось, что это выставка достижений США в области аэрокосмических коммуникаций. Организована в Токио в целях поиска японских подрядчиков на изготовление тех полезных моделей, которые будут там демонстрироваться. 
    Выехали из ворот в сопровождении синей «Мацуды». Ермаков, не пользуясь известными ему проверочными маршрутами, приехал на место широкими забитыми до отказа улицами довольно быстро по токийским меркам, то есть со средней скоростью 12 километров в час.
Выставку разместили в невысоком здании, на четвёртом этаже. Вход, как это не странно, оказался бесплатным. В СССР подобная выставка, если бы и случилась, то охранялась бы как яйцо Кощея Бессмертного, - усмехнулся про себя Сергей Сергеевич. Девушка, раздававшая на входе схему размещения стендов, приняла сотрудников советского торгпредства, видимо, за американцев. Этих американцев, действительно, на стендах оказалось очень много.
    Помещение для выставки оказалось маленьким и тесным. Вся экспозиция размещалась в одной большой комнате. Представители японских электронных фирм подолгу задерживались у экспонатов, вежливо выслушивая ответы стендистов, обмениваясь визитными карточками. Ермаков с интересом осматривал экспозицию каких-то устройств неизвестного Апраксину назначения. Наконец Ермаков подошёл к какой-то металлической коробке и спросил, какова точность наведения ракеты «МакДоннел Дуглас» с компьютером, представленным на стенде.  Американец выслушал перевод Апраксина и нахмурился.

- Where’re you from?  – спросил американец с напряжением на лице.
- Our motherland is the Soviet Union!  – гордо ответил Сергей Сергеевич, зная, что крыть нечем и сейчас будет беда. Сам-то он мог кое-как прикинуться соотечественником стендиста, но что было делать с монгольским лицом Ермакова? Сойдёт ли за алеута?

     За спиной Сергей Сергеевича встал пассажир синей «Мацуды», уже знакомый ему филёр по встрече у магазина «Марудзэн» и наверняка понимавший по-английски. Шпионаж против США на территории Японии грозит уголовным преследованием - мелькнуло у него в голове.

- Got damn it! You are everywhere! You, Soviets, steal everything in America and you have the cheek to approach us here in Tokyo! Go to hell! It is not a rocket corrector; it’s a ship borne MacDonnell Douglas F/A-18 Hornet  corrector! To bomb correctly your bloody targets in the Pacific!  – разъярился американец.
- Это самолёт «Ферфень»! В пефати о начале его разработки нифего не было! Это надо ве! – зашептал Ермаков, от волнения не обращая внимания на крикуна.

     Апраксин ничего ему не ответил, он снял очки и направил в лоб американцу приказ «Shut up!» . Американец, открыв рот, внезапно замолчал, и рот его не  закрывался, закостенел в трубочку так сказать. Затем Сергей Сергеевич повернулся к филёру и приказал ему «Piss off!»  Филёр исчез. Апраксин повернулся к Шамилю и послал ему приказ: «Собери листовки у стендов, ступай в машину и жди!»
После отдания приказаний Сергей Сергеевич начал медленным шагом, вслед за Ермаковым, идти по кругу, рассматривая непонятные экспонаты. Вежливая публика отвернулась и делала вид, что не замечает русских.  Сергей Сергеевич увидел какой-то тёмный стеклянный  шар размером с теннисный мяч с видневшимися внутри какими-то линзами и проволочками. На табличке, размещённой у шара, написано: Automatic Star Orientation Sensor (ASOS) – Fairchild Semiconductor Corp.
    Как это не показалось немного странным, стендистом оказался японец, видимо токийский представитель знаменитой американской фирмы. На обычных выставках гражданского назначения подобное встречалось довольно часто.

- Are you a Tokyo resident?  – спросил японца Сергей Сергеевич стендиста.
- Yes, Sir,  - ответил японец.
- Here is my card,  - протянул свою карточку Апраксин. -Your name is Kubota?  – спросил Сергей Сергеевич, рассматривая карточку Куботы.
- Yes, Sir!  – ответил японец без всякого выражения, даже не поклонившись.

     «Американизировался ты приятель», - подумал Апраксин: «Сейчас я тебе дам прикурить!»

- Bring the ball to my place tomorrow at 6 p.m.! If you do not obey, I’ll make you to perform hara-kiri!  – послал приказ Куботе Сергей Сергеевич, сняв очки, и вышел вслед за Ермаковым на лестницу.

     Апраксин не мог сразу себе объяснить, зачем ему это шарик и кому он нужен? Понравился шарик и ладно. Пусть Евгений Петрович оценит мою инициативу. С миру по нитке – голому рубаха! Апраксин инстинктивно решил, что японец на стенде – это удача. Появление японца в торгпредстве событие заурядное, а вот приход штатника вызовет ажиотаж, как у наших, так и у службы наружного наблюдения японской полиции.   
    В машине Сергей Сергеевич спросил Ермакова.

- А что такое «ASOS - датчик автоматической ориентировки по звёздам»?
- Был такой? Валко я не взял листовки на него.
- Листовки не было. Так что это?
- Это  астрокоррекция . Необходимость её введения связана с тем, фто  применительно к подводной лодке, в отлифие от фахтного старта, знание нафальных координат старта мовет быть в отдельных слуфаях знафительно меньфе, фем для наземных стартов. Для того фтобы исправить этот недостаток, ввели систему астрокоррекции, то есть  ориентирование ракеты по звездному небу. Это исклюфительно словная система. В кафестве стенда для проверки  ракет с астрокоррекцией мовет потребоваться огромный зал высотой в 10-ти этавный дом, на потолке звездное небо, которое создается оператором для любой фасти мирового океана. По этой модели звездного неба отрабатывается система астрокоррекции. Теперь американцы используют автокоррекцию на своих старых «Полярисах»  - ракетах, запускаемых с подводных лодок. А истребитель типа «Ферфень» или «Хорнет» у нас делает Сухой . С таким же клювом. Интересно! Слушай, такого раньфе не было. За нами мотоциклист увязался. Вот это да!
- Смотри, Шамиль!  Не один мотоциклист. Их, пожалуй, трое. Впереди нас держит один, сзади один едет и справа один. Взяли в коробочку. Видимо наш дуэт их очень заинтересовал, сначала мы Уллубия вытащили, а теперь налёт на американцев сделали. Надо, думаю, на дно ложится! 
- Ты прав, это, скорее всего, американская военная контрразведка. Хорофая выдумка, мотоцикл мовет мевду рядами мафин легко проезвать, повыфается надёвность преследования.
- Так за рулём японцы!
- В том то и дело!

      Благополучно вернулись в торгпредство, мотоциклисты отстали ещё на широкой улице Сёвадори. Выйдя из машины, Сергей Сергеевич, рассердившись, напоследок сказал Ермакову.

- Твоя метода сбора информации очень странная – выходишь в море с мелкой сеткой и тащишь оттуда, что попадётся.
- Ну да! – глухо ответил Ермаков, смахнув с вспотевшего лба чёрный монгольский чуб.
- Настоящий рыбак так не поступает.
- Никогда не рыбавил, я родился в казахских степях!
- Бог с тобой, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. В следующий раз я с тобой не поеду, учти.
- Извини, если вто не так, - скроил на лице обидное выражение Ермаков. – Обедать пора, тебе ефё Фурика надо забирать.

    На следующий день Сергей Сергеевич с нетерпением ждал вечера, наблюдая за воротами торгпредства. Дежурного предупредил о возможном визите гостя по имени Кубота Норимицу в самом конце рабочего дня.
Без пяти минут шесть в проёме калитки показался низкорослый Кубота. Он осмотрелся и двинулся правее, к официальному, парадному, входу в здание, видимо, руководствуясь указанием дежурного, данного ему по встроенному в стене громкоговорителю. В руке он тащил атташе-кейс.
    В переговорной комнате Кубота вынул из кейса небольшую коробку и книжку с названием ASOS - Technical Manual .
   
- Is there any electric diagram inside?  – спросил Сергей Сергеевич, взяв книжку в руки.
- Yes Sir,  - ответил Кубота и замолчал, озираясь по сторонам.
- We shall try to produce the same sensor at our plant. Your superiors will be fully satisfied, I guess! Would you mind to return my card?  – с улыбкой спросил Сергей Сергеевич.

    Кубота покопался в кармашке жилетки и достал оттуда несколько визитных карточек. Он разложил их на столе, выбрал карточку Апраксина и осторожно подвинул её к руке Сергея Сергеевича. Сергей Сергеевич забрал визитку и, сняв очки, сказал.
 
- Forget everything! …Now fuck off and never come here again!   

     Кубота встал и, не поклонившись, пошёл к двери, не проронив ни слова. Сергей Сергеевич открыл картонную коробку и увидел там стеклянный шар из тёмного стекла с углублением прямоугольной формы, имеющим два паза. Затем Сергей Сергеевич поднялся на второй этаж и пошёл сразу в комнату Петрова. Накануне Сергей Сергеевич попросил его задержаться в кабинете до половины седьмого, в это время в торгпредстве пустынно. Вполне вероятно, что некоторые уполномоченные уже успели к этому времени пропустить за обеденным столом по чарке охлаждённой экспортной водки СПИ.

- Аист! Открывай свой шкаф - первый блин. Дай Бог не комом! – весело сказал Сергей Сергеевич и передал своему курьеру коробку с книжкой.
- Хорошо. Ближайшей почтой высылаю в Москву. Иди, рабочий день давно кончился, мне домой пора. Есть хочу, умираю! – ответил Петров и начал крутить фишку кодового замка своего шкафа.

     Утром следующего дня Сергей Сергеевич сидел за столом, планируя свою работу до 1 декабря 1975 года, составляя таблицу.


Мероприятие По кварталам
Тема Число тем/человек I II III IV
Новая техника «П»
10 3 3 3 1
Политика «П» 13 5 5 2 1
Мероприятия «Б»
Сайгон
Хельсинки
Форд
Карпов 4 4 0 0 0
Новая техника для ГИТУ 7 3 3 1 0
Приёмщики 3 0 3 0 0
Обучающиеся 15 0 7 8 0
Делегации из Объединения 3х3 3 3 3 0
Делегации отраслевых министерств 2х3 0 3 3 0
Делегации прочие ? ? ? ? ?
Годовой отчёт 1 0,25 0,5 0,75 1

    Апраксин начал рассуждать. Загадочный шарик не был указан в списке, но зато опробован метод выполнения заданий по новой технике управления «П» и будет, наверняка, перевыполнение задания. Метод, конечно, затратный: одно изделие – один инвалид ума. Зато большая экономия валютных запасов родины. Делать нечего, без амнезии не обойтись. Вернётся Кубота на рабочее место, а его и спросят: «Где был? Где изделие? У кого разместил заказы на производство? У «Кэнона» или «Тосибы»? Ах, ты в торгпредстве был? У Апраксина? За воровство и за шпионаж против США обоих под суд, а в газету информацию о советской шпионской сети дадим! Потом нота МИД Японии и конец карьере!» Следовательно, без амнезии не обойтись. Вот будет беда, если в следующий раз какой-нибудь японец не принесёт с собой мою визитку. Найденная в его вещах советская визитка вызовет Suspicion  у внутренней контрразведки. Это куда ни шло! Но всё-таки надо отдавать приказ приносить не только изделие или документацию, но и возвращать мою визитку.
      Теперь об идеологической диверсии против США, рассуждал Сергей Сергеевич. Вопрос прост как, правда. На каждой выставке есть корпункты почти всех японских газет. К «Эпистолярному советчику» обращаться не буду, как там Когава поживает? Благодарит, наверное, меня? Тиражи возросли! Пусть поработают солидные газеты, они тоже любят свеженькое, горяченькое. Кроме того, при открытии новых магазинов или фирм всегда присутствуют газетчики, буду действовать по обстоятельствам. Что касается линии «Б», то здесь мне потребуются господа Джеймс Шоу и Ричард Ларч. Какие такие у них тут праздники? 14 февраля – День Валентина, а в третий понедельник февраля, то есть 17 февраля, – День президента . Надо будет пересечься с Николаевым по поводу визита в клуб. У него есть стабильный интерес к Теккерею, это точно.
     После составления плана действий настроение у Сергея Сергеевича значительно улучшилось. Всё расставлено по клеточкам. О конфузе на американской выставке говорить никому нельзя, даже Антону – зачем с сапогом на выставку попёрся? Он вспомнил про Шурика и вышел во двор торгпредства. 

ЧОСЕР
    Сергей Сергеевич часто в мыслях своих беседовал с отцом. Советовался с ним – ждал согласия либо насмешки. Он хорошо знал, что влияние отца на него слишком велико. Отец говорил, что мышление и ценности советского человека очень сильно отличаются от мышления и ценностей западного человека. Что уж говорить о японце? Японцев не понимает никто. Они отгородились от мира не только иероглифами, но и собственным мировоззрением и психологией.
     Тем не менее, Сергей Сергеевич отмечал, что японцам ничто человеческое не чуждо. Они сексуальны и разрываемы страстями. Среди них жадные и бессребреники, добрые и злые. Их переживания, обычно не доступные для понимания белолицыми, принимали самые жестокие формы. Раз в неделю токийское метро останавливалось по причине прыжка какого-нибудь мужчины на рельсы – это значит, что человек не выдерживал потери лица и кончал жизнь самоубийством.
   Уполномоченный Хламидин, предпочитающий встречаться с агентами в турецкой бане в Мусасикояме, рассказал о потрясшем его случае, случившимся в онсэне. Там, как известно, голые посетители сидят вдоль стенки круглой общественной ванной и смотрят друг на друга.

Один небольшого роста японец вдруг вскочил на ноги и, впав в истерику, начал грозить длинноносому Хламидину убийством. Японец достал откуда-то короткий нож и воткнул его себе (к счастью) в живот со словами: «…твоя хоохи бросает вызов обществу!» Ранение оказалось неглубоким, но онсэн стал не пригодным для использования – вода порозовела. Встречу с агентом пришлось отменить – всем посетителям предложили покинуть баню, тем более что появилась полиция, совсем ненужная Хламидину.Позже Хламидин узнал, что «хоохи» по-японски означает «крайнюю плоть», которая у японцев с детства сдвигается за головку родителями, поскольку закрытая крайней плотью головка выражает презрение к обществу.Владелец может скрывать таким образом вирус папилломы человека, кандидоз, герпес, шанкр…
   
Сергей Сергеевич вспомнил свой разговор с отцом перед отъездом. Оказывается, отца в Союзе писателей за глаза звали сталинистом. Отец узнал об этом от одной наушницы, которая считала своим долгом докладывать ему о закулисной борьбе литераторов за получение разного рода преимуществ «чтобы быть более равными, чем другие», как иронизировал Джордж Оруэлл . Несмотря на возникающее чувство гадкости, Сергей Николаевич переносил её. Наушница полезна тем, что всегда напоминает ему о необходимости выкупать продовольственный заказ, в противном случае Сергей Николаевич оставался бы без недельного запаса продовольствия. Только из-за своего неумения решать бытовые вопросы, связанные с питанием и получением соцстраховских путёвок, он не гнал её от себя.
    
Будучи заместителем главного редактора, он много лет возглавляет партийную организацию журнала, требуя от членов партии честности и желания беззаветного служения обществу. Однажды он процитировал Элеоноре Бальзака: «Хорошо написанные исторические романы лучше курсов истории!» на партсобрании, вызвав, как оказалось,  только насмешку. Он считал первоочередной задачей советского писателя воспитание нового человека из имеющегося материала. Материал плоховат, по его мнению - об этом, правда, он ничего не говорил коллегам. Слишком много стяжательства, эгоизма и подлости - недаром при царях людей низшего сословия, которые, собственно, и стали подавляющим большинством в Советском Союзе после изгнания и массового исхода русской интеллигенции, звали людьми подлыми, то есть бесчестными, низкими в нравственном отношении людьми, искренне признался он сыну. Я и сам когда-то был в этой прослойке, но вырвался, сделал, так сказать, сам себя, сказал он с грустью. Знаешь, в каждом человеке сидят задатки джентльмена или леди. Проявление человеком благородства и порядочности есть просто одна из форм самоутверждения в обществе. Сколько, однако, надо мужества, чтобы оставаться порядочным человеком всю жизнь! Часто бывает так – или порядочность или карьера. Как меня быстро выкинули из органов в феврале 1952 года за нежелание опорочить честного человека, сидевшего в тюрьме - Питовранова!
     Сергей Николаевич как-то пошутил, что соцлагерь представляет собой Gross Kindergarten , где на руководителей народного хозяйства и других сфер, безусловно, членов партии, возложены функции гражданских или, выражаясь по-иностранному, цивилизованных воспитателей (civil teachers ). Когда же гражданские воспитатели не справляются, то дело препоручается нецивилизованным воспитателям - сотрудникам МВД, КГБ, лагерей и тюрем, то есть uncivil teachers . По его глубокому убеждению, чтобы достичь общественного сознания европейского или американского уровня, стране Советов понадобиться не менее 200 лет, начиная с сегодняшнего дня, и то, только при проведении активной воспитательной работы. Сергей Николаевич сознался, что для людей интеллигентных содержание в подобном детском саду оскорбительно, но у всякого масштабного дела есть недостатки, с которыми надо мириться .
    При всём желании ЦК увеличить число членов партии, особенно среди пролетариев, жёсткая фильтрация кандидатов, должных отвечать требованиям Морального кодекса строителя коммунизма (весьма наивного и провокационного, в частности, требующего «любить социалистические страны» с тем, однако, чтобы не вступать «в личные связи с иностранцами») позволяла достичь только полуторапроцентной прослойки коммунистов в советском обществе.
Отец не сомневался, что среди беспартийных есть много порядочных людей, и многих он знал. Эти люди не спешили стать коммунистами, по его мнению, по двум основным причинам, а именно талантливые и порядочные люди не хотели нечестно использовать своё членство в партии для получения преимуществ в карьерном росте - в науке или в литературе, или несогласие этих людей с методами работы или целями КПСС. Группу несогласных он называл «внутренней эмиграцией» - пусть так, но люди эти, прежде всего, честные. К сожалению, сказал он сыну тогда, превалирует русская народная мудрость «Ребята! С-сыте на него – он пьяный!», то есть оступившегося человека в нашем обществе можно унижать бесконечно. Несогласие с этим постулатом он продемонстрировал обществу и, прежде всего, сыну самым наглядным путём.
     В семье Лысюков случилась беда, когда Сергей Сергеевич работал в Японии. Женя Лысюк, перебрав несколько кандидатур, наконец, по молодости или недомыслию женился на девушке «подлого звания», по словам отца, и был выпущен для работы в аппарате ООН в Нью-Йорке. До сих пор неизвестны его отношения с КГБ, но теперь это уже не имеет никакого значения. Его супругу поймала за руку служба охраны супермаркета. Оказывается, она на протяжении полугода крала мелочи в одном и том же магазине. Под угрозой судебного разбирательства советские начальники досрочно откомандировали Лысюков из США. Старый охотник на шпионов Иван Корнеевич, узнав о несчастье сына, умер в гэбэшном госпитале от поразившего его инсульта, а у матери, Шурочки, как её по-прежнему звала Варвара Владимировна, неожиданно обнаружили раковую опухоль в брюшной полости. Женю никуда не брали на работу – его выгнали из партии и лишили всякой возможности трудиться по специальности синхронного переводчика с испанского и английского. С трудом Женя устроился преподавателем труда в средней школе. Его не взяли даже преподавателем английского языка. Но и этим не закончились его страдания. Коллеги и друзья отвернулись от него, перестали принимать его в доме и, встречая на улице,  отворачивались. После смерти Ивана Корнеевича Женя развёлся по очень простой причине, совсем не связанной с его американским позором. При наличии двух малых дочек его жена по возвращении в Москву начала заниматься адюльтером – меняла мужчин, чуть ли не каждую неделю, не стесняясь ни детей, ни мужа. Развод не помог ему – его изоляция продолжалась. Просочились сведения, что сам Женя – клептоман, и он воровал вместе с женой.
В отчаянии Женя приехал к Сергею Николаевичу за советом: как жить дальше. Сергей Николаевич не оттолкнул его, предложив моральную поддержку. Сергей Сергеевич узнал от матери, что раз в месяц Женя приезжал к ним домой и подолгу говорил с Сергеем Николаевичем о чём-то, облегчая себе душу. 
     Дискуссия о правомерности существующего строя между отцом и сыном осложнялась для отца тем, что Сергей Сергеевич уже повидал кое-что в Японии и вволю начитался американской периодики, где, в частности, он смог узнать о еврокоммунизме и завоеваниях европейской социал-демократии. Социалистический интернационал , в отличие от непопулярного троцкистского Четвёртого интернационала (Коммунистического), превратился в заметную политическую силу. Социализм, выросший в Западной Европе, вызывал раздражение у США.
Сергей  Сергеевич заявил тогда огорчившемуся от этих слов отцу, что в СССР нет социализма, поскольку нет демократии – о какой демократии можно говорить, когда можно голосовать только за одну единственную генеральную линию партии и за единственных, назначенных той же партией, бессловесных депутатов? Ты, ведь, папа сам говорил, что Индия является культурной страной, унаследовавшей от Англии настоящие, не извращённые махараджами, институты демократии – сказал Сергей Сергеевич. Там людей выбирают из нескольких кандидатур от разных партий, а не назначают!   
     Отец, улыбнувшись, ответил, что он может рассказать ему об одном случае в Бомбее, невольным свидетелем которого он стал. Один зажиточный покупатель с разрезанной дома пополам дыней обратился к уличному зеленщику с требованием вернуть деньги, поскольку дыня оказалась гнилой. Зеленщик сопротивлялся и, видимо, врал, пока покупатель не обратился к полицейскому. Полицейский, не долго думая, начал колотить зеленщика по спине бамбуковой палкой. Такие палки делают с продольными разрезами, чтобы палку сделать гибкой и не изувечить воспитуемого. Процедура сопровождалась звуками выбиваемого повешенного на верёвку ковра и носила показательный для других зеленщиков характер. Никаких возмущений в демократическом индийском обществе против таких методов уличного воспитания нет. Претензия покупателя удовлетворена – важен результат, а не метод! Как говорил Сталин, бывают такие моменты, когда законы надо отложить в сторону и решать вопрос по существу.  Рассказывают, что на Кагановича Сталину пожаловался министр Ломака: «Мол, Каганович дерётся, а ответить ему не могу!» Сталин ответил: «Учту!». И знаешь, учёл. Вырезал на ближней даче дубину и поставил её за штору. А как пришёл на доклад к нему на доклад здоровый как боров Каганович, так он дубиной этой  его по горбу несколько раз приложил. Каганович недоумевал: «За что!» Сталин ничего ему объяснять не стал.
     Отец, говоря о западной демократии, сказал, что мир ввергнут в одну большую аферу под названием демократия. Нужна ли человеку демократия? Ему что нужно? Давай, перечислим – еда, сон, секс, дети и справедливость. Так, значит из духовных нужд только справедливость. Вот она-то и нужна, то есть необходимо удовлетворение требования соответствия между реальной значимостью различных индивидов и социальных групп и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием. Несоответствие в этих соотношениях оценивается как несправедливость. Можно и без демократии обойтись. Пусть западные страны не морочат нам голову и призовут мир к справедливости, а не к демократии.
Под демократией они понимают возможность каждого гражданина выбрать из списка кандидата на должность, безо всякой гарантии, что этот кандидат, заняв должность, будет бороться за справедливость. Демократическое общество живёт по определённому алгоритму, если не знаешь алгоритма, то никогда не будешь допущен к вертикали власти. Власть – это деньги, а деньги – это власть. Власть - мимикрия алчности. Чтобы примкнуть к вертикали власти, надо иметь деньги. Чем больше денег, тем более высокую ступеньку вы займёте в этой вертикали власти. Достигнув этой ступеньки, вы получаете доступ к ещё большему потоку денег. Чем выше ступенька, тем интенсивнее поток денег. Важно удержать власть, чтобы поток был неиссякаемым. На любой должности. Вот и весь алгоритм жизни любой страны, демократической либо деспотической. Это понимали такие гении как Маркс и Ленин, но, не будучи математиками, не смогли обобщить эту идею и выразить её так просто. Они предложили диктатуру пролетариата, управляемую коммунистической партией - такой вот путь достижения справедливости, пусть деспотическим способом. 
    Сергей Сергеевич ответил, что отец не совсем прав, правда, не стал вступать с ним в спор по поводу наличия или отсутствия справедливости, где-либо.
Вообще говоря, достижение справедливости есть личное дело каждого или общее дело группы или класса людей, - решился говорить он. - Справедливости не ждут, её добиваются. Под лежачий камень вода не потечёт. Другое дело, что отважиться на борьбу за справедливость может только свободный человек, а не раб. Строго говоря, при демократии имеется большее количество обратных связей между людьми и правительством, чем при деспотии. Поэтому человечество и докатилось до демократической формы управления, чтобы легче добиваться справедливости.
Тут отец решился быть с сыном откровенным и сказал:
-Впервые я понял, что такое свободный человек, когда прилетел ночью в аэропорт Шереметьево. Весь самолёт застрял у пограничников. Вернее у одной единственной пограничницы – деревенской бабы с сердитым лицом, донельзя раскрашенным вечерним гримом. Впереди проскочило несколько советских граждан, позади них встали около пятидесяти итальянцев, прибывших в Москву в качестве туристов. Я встал, как обычно сзади, чтобы не толкаться с наиболее агрессивными соотечественниками (это унижает) и пропустить гостей столицы. Я, как, видимо, и итальянцы, подсчитал, что на пропуск одного лица у пограничницы уходит от 3 до 4 минут. Если нас 80 человек, то последний из нас пройдёт через 320 минут, или через пять с половиной часов. Нигде не было диванов и автоматов по продаже питья. Итальянцы, видимо, сделав аналогичный вывод, начали кричать, однако соотечественники безмолвствовали как рабы. Хотя я плохо понимал итальянский, я понял такие международные слова, как burocrazia (бюрократия), disordine (бардак), stupidita (глупость). И ты знаешь, сразу прибежал начальник и двое погранцов с ним, и начали пропускать пассажиров через четыре коридора. Дело пошло веселее. Если бы в очереди стояли одни советские граждане, то мы так и ждали бы пять с половиной часов, пока не выбрались из мышеловки.   

Вертикали власти, по сути, одинаковы как при демократии, так и при деспотии, - продолжил обрадовавшийся откровенности отца Сергей Сергеевич. - Говорят, сказал он, вспомнив болтовню Мамиашвили, что первый секретарь обкома должен заплатить миллион рублей помощнику члена Политбюро, чтобы выдвинутся в Москву на центральную должность. Где он собирает этот миллион? От первых секретарей райкомов. А они где? От руководителей предприятий в районе – заводов, фабрик и совхозов. А эти где? От воровства, приписок, от реализации неучтённой продукции на теневом рынке. Чем выше должность, тем мощнее денежный поток. Это и есть «советская» вертикаль власти в современных условиях.
Отец поправил, усмехнувшись – не помощнику, а шофёру - у нас, мол, в стране фидуциарные услуги оказывают только личные шофёры.
    Отец, предпочитавший обсуждать внешнеполитические проблемы, радовался политике d;tente , проводимой обеими сверхдержавами -  СССР и США. Готовился совместный космический полёт Аполлон-Союз , война во Вьетнаме закончилась, подписан договор о контроле над вооружениями. Весь просвещённый мир ждёт подписания Хельсинского соглашения. Но враг не дремлет, предупреждал он сына. Холодная война теперь не так обострена, как ранее, но ухо надо держать в остро!

- Я понимаю, что холодная война началась сразу после окончания второй мировой войны, когда в СССР не было атомной бомбы ? - спросил отца Сергей Сергеевич.
- Считают, что начало холодной войне положено выступлением Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года. В Вестминстерском колледже в городе Фултон, штат Миссури, - ответил отец и взял с полки какую-то обёрнутую газетой книгу на английском языке, открыл заложенную страницу и перевёл высказывание Черчилля на русский: «Было бы, однако неправильно и неблагоразумно, чтобы вручить секретное знание или опыт атомной бомбы, который имеют Соединенные Штаты, Великобритания, и Канада, организации, которая все еще в младенческом возрасте. Это было бы преступное безумие, чтобы бросить это по течению в этот все еще взволнованный и не объединенный мир. Люди всех стран спокойно спят в своих кроватях, потому что эти знания и опыт по большей части находятся в американских руках. Я не думаю, что мы бы спали так крепко, имея противоположную ситуацию, когда этим смертельным фактором монопольно обладали бы некоторые коммунистические или неофашистские государства. Это обстоятельство было бы ими использовано для того, чтобы навязать тоталитарные системы свободному демократическому миру с ужасными последствиями. Видит Бог, что это не должно произойти, и мы имеем, по крайней мере, некоторое время для укрепления нашего дома, прежде чем мы столкнемся с этой опасностью, и даже тогда, когда никакие усилия не помогут, мы все еще должны обладать огромным превосходством, чтобы использовать это в качестве устрашения».
- В 1946 году Политбюро ЦК ВКП (б) начало Движение за мир, послав сталинских любимцев военных журналистов Симонова, Эренбурга и Галактионова сначала в США, а потом в Париж. Генерал Галактионов, главред «Звезды», по возвращении в Москву застрелился. Видимо не вынес своей роли в театре лицемерия, получив шок от тамошней цивилизации. Думаю, что в 1946 году миры частной собственности и социализма достигли некоторого эквилибриума. СССР, разгромив Германию, обладал самой мощной сухопутной армией мира, но не имел ядерного оружия. Французы боялись, что советские танки за несколько суток достигнут Дюнкерка. Это вселяло ужас в мир частной собственности, поэтому СССР начал Движение за мир, преследуя одновременно две цели – успокоить европейцев и выиграть время для изготовления собственной атомной бомбы!
- В этом и есть мудрость Сталина. На запад он снаряжал эмиссаров для пропаганды мирных настроений советского народа, - улыбнулся отец.
- Но не для пропаганды собственных настроений! Противоборство двух драконов – Германии и СССР, вылилось в противоборство США и СССР. Европейские народы, понимая, что их земля может стать новым театром войны, подключились к пацифистскому движению вообще, без особых симпатий к «красным». Американцы прямо заявляли, что самыми вредными для человечества являются две книжки: «Манифест Коммунистической партии» и «Майн Кампф». Помню Раймонду Дьен  – она пару часов пролежала на путях, мешая воинскому составу, и стала всемирно известной.
- Я был в Европе в то время и привёз тебе открытку с портретом Раймонды. Ты помнишь. В 1948-1949 годах европейские рабочие, кроме того, требовали перехода к социализму и наши эмиссары подогревали волнения рабочих на митингах и конгрессах, пока французы и швейцарцы не перестали давать нашим визы или ограничивать их контакты, если такие визы всё-таки давались. Мне тогда удавалось выезжать в Западную Европу только по делам МИДа или Внешторга. «Красные» журналисты стали вызывать подозрения.
- Европейцы, скорее всего, не видели тогда нищеты советских людей, лишённых предпринимательской инициативы и прав на свободный труд! – посерьёзнел Сергей Сергеевич.
- Да, тогда много говорили в Европе о том, что в СССР используется принудительный труд. Имелись в виду, наверное, политические заключённые, - продолжил тему отец.
- Нет, папа. Обычный труд у нас принудительный. Наш лозунг -  кто не работает, тот не ест. Человек может устроиться на работу только на диктуемых ему условиях, о получении более высокой зарплаты, дополнительного социального пакета, об улучшении условий труда наш человек не может и заикаться. Идейных безработных репрессировали. Директор красноярского завода при всём его желании не может приехать в Москву и найти работу не только директора, но и рабочего на московском заводе: нет прописки, не дают работу - нет работы, не дают прописку. Европейцы, видимо, мечтали о социализме Сен-Симона, а не социализме Маркса. Ты ведь знаешь, это большая разница, - сказал Сергей Сергеевич.
- Конечно. Социализм Маркса – это не утопический социализм. Наш социализм – это отказ от частной собственности на средства производства, уничтожение класса эксплуататоров, управление государственной собственностью уполномоченными лицами в интересах всего общества! – ответил Сергей Николаевич и задумался.
- Сен-Симон не призывал к отказу от частной собственности и к отмене религии. Он считал, что пролетариям надо платить достаточно много, но абсолютное равенство невозможно.
- Конечно, невозможно. Труд министра сложнее труда землекопа, ему и платить надо много больше.
- Вот отсюда и путаница в головах у тех, кто стремился тогда к социализму нашего типа в Европе. Думаю, что человечество должно стремиться не к нашему уравнительному социализму, а к социализму Мора, Сен-Симона, Чернышевского, который предполагает достаточно справедливое перераспределение национального дохода в интересах работающих с разным уровнем производительности и качества труда, обусловленного природой человека, а также в интересах безработных, ставших таковыми по разным причинам: экономические кризисы, болезнь, старость, несовершеннолетие, роды, воспитание младенцев, неумение приспособиться к меняющимся условиям. Для достижения такого социализма совсем не требуется отменять частную собственность, убивать менеджеров, латифундистов и акционеров, надругиваться над религиозными убеждениями людей, жестоко уничтожать политических противников. Просто правящая политическая партия для того, чтобы избежать социального напряжения в обществе, должна будет корректировать распределение налогов в пользу бедных, и парламентариям спорить следует только по поводу того, сколько отдавать образованию, медицине или фонду безработных. Мне кажется самыми последовательными борцами с нашим, марксовым, социализмом были и есть Соединённые штаты Америки! – выпалил Сергей Сергеевич в ожидании гнева отца.

     Сергей Николаевич, действительно, нахмурился, видимо, думая, не слишком ли далеко его сын зашёл со своими рассуждениями.

- Ты знаешь, что твои мысли не совместимы с членством в КПСС? – грозно вымолвил отец.
- Так рассуждать я могу только в приватных беседах с тобой, папа! – ответил Сергей Сергеевич. – На собраниях и с коллегами я всегда одобрям-с мудрую политику нашей партии!
- Жить двойной жизнью трудно! Ты, ведь, конформист!
- Папа, ты это знаешь так же хорошо, как и я. Ты ведь ни разу в своей жизни, как я понимаю, не требовал справедливого суда над так называемыми врагами народа. Состязательного процесса между прокурором и адвокатом. Ни разу не подвергал сомнению так называемые доказательства! Изверг Вышинский сделал открытие: «Признание обвиняемого – царица доказательств!», сделав упор на пытки в застенках. Мы повесили железный занавес, чтобы пресечь информационный обмен и спокойно жить в своём доморощенном царстве. Если бы Ленин воскрес и вышел бы на первомайскую демонстрацию со своими апрельскими лозунгами, чтобы с ним сделали?
- Посадили бы…в сумасшедший дом имени Сербского. Вынужден признаться в твоей правоте. Не стоит говорить об этом матери и сестре. Я знаю Америку. Без железного занавеса мы бы быстро развалились. Вот Галактионов увидел и застрелился! Даже у простых американцев наш социализм вызывал возмущение. Как это? - спрашивали они. Все граждане должны стать наёмными работниками на твёрдом окладе? Предпринимательская инициатива в СССР карается законом? Надо стать богатым, и потому, независимым человеком, если у тебя есть силы и новые идеи о производстве новых товаров! Американская мечта основана именно на том, что граждане страны от рождения равны, у них отменены чинопочитание, титулы, европейские феодальные предрассудки. Каждый американский гражданин может разбогатеть, запатентовав изобретение, например. Поэтому они и покинули Европу, получив свободу на проявление частной инициативы. Именно поэтому американское правительство в борьбе с коммунизмом поддерживает абсолютное большинство населения! Они не преклоняются перед чиновником, как в Японии или у нас, а просто покупают его, считая чиновничество товаром. При назначении цены торгуются и добиваются своего, включая цену чиновника в новый проект. Хотя это у них также преступно, как и у нас. Они выбирают себе шерифа, судью, мэра, губернатора и президента, а дрянных, продажных, людей смещают с поста. Вообще-то я думаю, что капитализм отменить невозможно – в СССР-то тоже капитализм, только государственный, при уравнительном распределении национального дохода с приоритетными военными расходами. Ленин писал о государственном капитализме, но мы умудряемся не открывать дискуссии по этому поводу. Государство у нас полицейское. Хотя, надо сказать, эксплуатация обезличенным, государственным, капиталом легче переносится людьми.
 
     В очередной День Валентина Сергей Сергеевич с женой и супругами Николаевыми пожаловал в Американский клуб. Их встретили как своих. Сергей Сергеевич, сняв очки, надиктовал Теккерею, Суарду, Шоу и Ларчу пожелания Брежнева. Темы под литерой «Б», таким образом, были закрыты.
    Задания по новой технике по линии «П» выполнялись Сергеем Сергеевичем с опережением графика. Из десяти заданий шесть были выполнены, плюс шарик ASOS. Апраксин передал Петрову для отправки в Центр формулу стирального порошка, рабочие чертежи железоизвлекающей машины, один чип системы числового программного управления с шестью степенями свободы, живые инжектор и электронный распределитель зажигания фирмы «Тоёта» (помогла станция технического обслуживания дилера на Кейхиндори). Апраксинский автомобиль Toyota Mark II использовал пока карбюратор. Правда, в «Тоёте» в качестве датчика положения распределительного вала уже использовался датчик Холла . Принесли Апраксину в торгпредство и огромный, с голову кошки, транзистор мощностью 1000 ватт, первые двадцать образцов которого были сделаны по заказу НАСА. Курьер сообщил ему, что японцы запросили у американцев по миллиону иен за каждый. Получил Апраксин бесплатно и первые мощные чипы на карбиде кремния, а также быстропроявляющуюся фотоплёнку фирмы «Фудзи» .
    Что касается дезинформации, то все тринадцать слухов распущены через японские газеты за два дня работы на выставке в Харуми, посвящённой новым химическим материалам и технологиям. В дополнении к ежедневной информации о деле Локхида, японская общественность периодически возбуждалась распространяемыми сплетнями о враждебности США по отношению к японцам и Японии в целом. Ложная информация о заражённости Сахалина и Курил радиоактивным углеродом-14 приостановила выступления правых за возвращение Северных территорий Японии.
    Сергея Сергеевича не покидало ощущение, что нельзя откладывать в долгий ящик выполнение поручений Центра после глупого визита на американскую военную выставку и поэтому торопился. Мало ли что может случиться в этом году?  Тем более что в газетах стала появляться информация о возбуждении уголовных дел по вопросу кражи предметов, представляющих собой промышленную собственность. Фамилии обвиняемых от прессы скрывались, но слежка за Апраксиным в Токио усилилась.
       И не только в Токио: один раз полицейские попросили у него показать документы в Камакуре  при осмотре статуи Будды, второй по величине после гигантской статуи в городе Нара. Потом в Иокогаме при встрече парохода «Байкал». Проверки носили нарочитый, психический характер – в толпе других русских, американцев и японцев, у которых документы не проверяли. Лариса Леонтьевна обнаружила при чистке ботинок мужа изделие в виде параллелограмма, вставленного в каблук. Изделие, видимо, представляло собой датчик пространственного положения ведомого в городе или микрофон. Сергей Сергеевич отправил датчик в Центр с соответствующей пояснительной запиской.
    
     Враги добрались и до автомобиля – двигатель Mark II начал глохнуть в самые неподходящие моменты: на забитых автомобилями магистралях и на перекрёстках. Дважды Сергей Сергеевич обращался на станцию технического обслуживания Toyota, и каждый раз механики  с бесстрастными лицами разводили руками – машина в порядке: зажигание работает безотказно, топливо поступает без сбоев. Лариса Леонтьевна, нахмурившись, высказала предположение.

; Стало быть, вставили тебе дистанционный выключатель двигателя, чтобы не уходил от преследования. И не подвозил «козырьки» до места встречи с агентами. Так ты, что, тупо работаешь на КГБ? Почему посольский механик не разберётся с техникой? 
; Не обращаюсь я в посольство, потому как не имею полномочий. Верю, что радиомаяк и прослушка с самого начала на борту машины. И вот дело дошло до выключателя зажигания, работающего по сигналу шпиков. Чёрт с ним. Может быть и что похуже. Где наша не пропадала?

     Апраксин не ошибся в своих предчувствиях. Он увидел в толпе гостей высокого роста американца с тёмными очками типа Макнамара. Американец неотвратимо приближался к Апраксину. Сергей Сергеевич, решая последнюю задачу, после диктовки Ларчу требования не допустить выезда из США Бобби Фишера на встречу с Анатолием Карповым положил очки в платочный карман пиджака, случайно поставив себя в беззащитное положение. Неожиданно возникший Теккерей представил Апраксину высокого американца.

; Please meet Mr. Joe Chaucer! He is our security officer!  – представил он незнакомца.      

    Чосер снял очки и направил пронзительный взгляд прямо на Апраксина. Сергей Сергеевич на миг зажмурился и включил генератор противодействия, как его учил Маклейн-Бутурлин. Дуэль, казалось, не закончилась чьей-либо победой.  «Вот чёрт! Противник номер один с успехом использует психическое оружие!» - мелькнуло в голове Сергея Сергеевича, после того как он очнулся от проведённой контратаки. Чосер, улыбаясь, протягивал Апраксину высокий стакан с разрезанной до сердцевины долькой лимона, насаженного на край.

; Gin and tonic, please!  – улыбнулся Чосер, держа в левой руке такой же стакан.
; To our friendship!  – ответил Апраксин, поднимая стакан.
; And d;tente!  – добавил Чосер и чуть-чуть коснулся своим стаканом стакана Апраксина.
   
    Сергей Сергеевич сделал маленький глоток и сразу же почувствовал резкую боль за грудиной. Давление крови в сосудах резко упало, он обмяк и сел на пол.

ХИРОМАНТОВ
     Сергей Сергеевич летел очень медленно на каком-то бесшумном самолёте с прозрачными бортами и крышей. На спине пилота, который в одиночестве сидел впереди, написано большими белыми буквами Air New Zealand. Пилот, не поворачивая головы, сказал: «We’ve left Auckland  half an hour ago!»  Это было странно и чудесно, ведь Апраксин никогда ранее не бывал в Новой Зеландии.
     В лобовом окне, сбоку от головы пилота, Сергей Сергеевич видел, как синее небо впереди встречается с синей поверхностью Тихого океана, образуя линию горизонта. Потом он увидел Токио с высоты 11 километров, затем самолёт развернулся на 90 градусов и полетел на запад, пролетев Находку, Хабаровск и серпообразное озеро Байкал. Над городами самолёт летел медленно, а над пустынными местами - очень быстро.
     Когда самолёт достиг неизвестной горы, заваленной снегом, самолёт замер, не производя никакого шума. Казалось, опусти ногу и коснёшься вершины. Сергей Сергеевич, оказывается, был не один в самолёте. Справа сидели французы, говорившие на смеси французского и английского языков. Это гора Белуха,  – сказали они, - если самолёт сюда рухнет, то никто никогда не снимет нас отсюда! Это же Сибирь!
    Слева возникло лицо отца. Отец, оказывается, тоже сидел в самолёте, рядом, и читал двенадцатую страницу «Литературной газеты», пытаясь рассмешить сына. Он читал, надев очки.

; Заглавие: «Автоматика». В гостинице «Заря» города Острогорска перешли на новую систему обслуживания. Стоит только посетителю подойти к окошечку, как дежурный администратор автоматически отвечает: «Свободных мест нет!» - отец тихо засмеялся.
; Другая заметка с заглавием: «Рационализаторы». Столяры четырнадцатого комбината изготовили стулья на двух ножках. Рационализаторы доказали, что передние ножки вполне могут быть заменены ногами сидящего на стуле. Годовая экономия только на этом предприятии составит 4152 рубля и 37 копеек! – отец опять засмеялся и протянул сыну какую-то картинку, вырезанную из газеты.

    Сергей Сергеевич взял картинку в руки. Газета, безусловно, английская, может быть «Таймс». Нарисовано окошко с надписью над ним «Пункт выдачи бесплатных лекарств». У окошка стоит старый моряк с палкой, зажатой в левой руке. Левая нога у него деревянная по колено. Провизор в окошке, читая переданный ему моряком рецепт и не видя деревянной ноги пациента, говорит: «Судя по рецепту, ваш врач весьма свиреп – предписанное лекарство лечит от древесного червя!» Сергей Сергеевич засмеялся вместе с отцом. Отец опять взял «Литературную газету» в руки и продолжил читать.

; Заметка называется «Быстрее всех!» Кримцовским заводом точной механики освоены новые часы марки «Вихрь». Принципиальное их отличие от других марок заключается в том, что они идут значительно быстрее всех часов как отечественных, так и зарубежных.  Часы выпускаются в двух вариантах – летнем и зимнем. Последний - с меховым циферблатом.

     Отец, продолжая посмеиваться, сказал, что о подобном писал ещё Лесков. Помнишь, как русский умелец английскую блоху подковал? Всё мастерство косого Левши пошло на то, чтобы стальная блоха перестала прыгать! Искусно портить - не искусно строить! Англичане потешались тому, что Левша, подковавший «нимфозорию», вместо арифметики изучал Псалтирь и Полусонник: «…если бы вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения знали, то бы вам было гораздо пользительнее, чем весь Полусонник!»
    Затем Сергей Сергеевич очутился в какой-то затенённой комнате, зависнув у самого потолка. Он увидел кровать с белыми простынями и себя, совершенно голого и лежащего на спине. В комнату влетела фея  и зависла над лежащим Апраксиным. Сергей Сергеевич никогда не видел фей, но тут он понял, что это именно фея в лёгком полупрозрачном саване. Фея, зависающая над кроватью, сказала голосом Аграфены Владимировны.

- Серёжа! Ты здоров, но ты увлёкся. У человека ресурсы ограничены. Ты даже не представляешь, сколько энергии ты теряешь со своими атаками на людей. Нужно ли это тебе? И вообще вся твоя деятельность бессмысленна! Разве можно усилиями чародея-одиночки вывести своё племя из первобытной пещеры в цивилизованное царство? Ни Петру I, ни Сталину это не удалось! Нужна эволюция, а не революция! На приём к врагам ты прибыл с ослабленным иммунитетом, и родственник-однофамилец английского писателя , с творчеством которого тебя познакомил во 8-м классе  преподаватель английской и американской литературы Бессмертный, вонзил свою чёрную волю через дыры в твоей энергетической оболочке. Сердце твоё остановилось на миг, не повредив, к счастью, деятельности мозга. И-грегор спас тебя, но тебе, надо сказать, сильно повезло. Ты, как и все грешные люди, живёшь по фазам Луны. У женщин каждый оборот Луны примерно в 28 дней, а точно в 27,4 суток, наступает фаза наилучшего зачатия, а у мужчин каждую 1/4 оборота – поллюции, а каждую 1/9 оборота – максимальное наполнение семенных пузырьков. Это простейшее доказательство зависимости человека от фаз Луны. В зависимости от фаз Луны живут растения и растут волосы у человека. Ты этого не знал? Не знал, конечно! Так вот тебе можно выделять телепатическую энергию только в полулуние, а не когда придётся. Помнишь знак полумесяца? Это твой знак! В новолуние, а также в день до и после него - период наибольшей слабости, уязвимости организма. В такие дни не следует планировать сложных, ответственных дел, злоупотреблять алкоголем - похмельное состояние будет особенно тяжелым. Неблагоприятны также дни первой и последней четверти Луны и особенно полнолуния. В полнолуние человек, чувствуя прилив сил, энергии, теряет бдительность в опасных ситуациях, становится раздражительным и агрессивным. Нежелательно в полнолуние делать хирургические операции - возможны большие кровопотери! Стричь газон и стричь волосы следует на молодой, нарождающийся месяц, тогда волосы подобно траве будут отрастать быстрее и гуще, если кому-то это надо. Думаю, что волосы - атавизм.

        Фея исчезла, растворившись в воздухе, и в дверном проёме неслышно появился Скандерберг  в войлочных сапогах и латах из виденного маленьким Апраксиным в 1950 году в кинотеатре «Орион» фильма «Скандерберг – герой албанского народа». Скандерберг снял белую бурку и накрыл ею Сергея Сергеевича. Он ухмыльнулся  в бороду и сказал по-русски.
 
- Согрейся, воин! Твоя душа летает, а ей надобно воссоединиться с телом!

    Сергей Сергеевич плавно опустился с потолка и забрался под белую бурку, воссоединившись с телом. Он посмотрел на Скандерберга. Лицо его, покрытое густыми волосами, начало меняться и превратилось в гладковыбритое улыбающееся лицо отца.

- Ну что сынок, получше тебе? – спросил он. – Рассмешил я тебя?

В дверь постучались, и лицо отца превратилось в круглое лицо японской девушки в белом чепчике с красным крестом на лбу.

- I must wash you up!   - сказала она, приветливо улыбнувшись и приблизив своё лицо к нему.

     Бурки на Сергее Сергеевиче уже не было, но он не стеснялся незнакомой женщины. Надо полагать, подумал он, что пока он тут спал под действием каких-то транквилизаторов, с ним тут многое проделали не раз. Сестра поставила рядом с Апраксиным тазик с водой, взяла губку, налила на неё жидкое мыло из бутылочки и опустила губку в воду.
     Она тщательно вымыла его тело сильными руками, заставив его четырежды повернуться вокруг собственной оси – на левой бок, на живот, на правый бок и опять на спину. Он посмотрел на свой отросток краем глаза – ожил, слава Богу, приветствует посетительницу! Сестра, наконец, вытерла его полотенцем, собрала все салфетки, полотенце и губку в комок и запихнула всё это в полиэтиленовый мешок. Выдернув из-под него намокшую простыню и клеёнку, расстелив новую, сухую, и накрыв его другой сухой простынею, сестра ушла.
     Апраксин заснул и больше не видел снов. Он проснулся, когда почувствовал, что кто-то держит кисть его руки холодными ладонями. На него смотрело любимое лицо Лары. Она улыбалась, не умея скрыть тревожного выражения лица.

- Я вижу тебя во сне? – спросил Сергей Сергеевич, сжав кисть её руки для проверки.
- Нет. Наяву. Как ты? – ответила она.
- Я нормально. Попробую встать.
- Врач не разрешал. Говорит, встанешь сегодня вечером. В 19-00!
- Как у них точно! Где я?
- В госпитале японского Красного креста.
- Красный крест оказывает помощь обеим сторонам, пострадавшим в битвах. Кто меня сюда привёз?
- Николаев, Ирина и я. На скорой помощи.
- Где моя машина?
- В торгпредстве. Персиков со товарищи туда её откатил.
- Где мои очки?
- На, держи.
- Как ты? Как Шурик и Даша?
- Всё хорошо.
- Как ты сюда добралась?
- Пращуров меня привёз. Они ребята хорошие. Ты здесь провёл две ночи. У твоей палаты круглосуточное дежурство организовано. Дежурили Пращуров, Ермаков и Хламидин. Сейчас за дверью сидит Дурнопьянов.
- Что тут со мной делали?   
- Ничего особенного. Снимают кардиограмму постоянно, как сейчас. Над твоей головой дисплей и у дежурной сестры такой же. Говорят, что инфаркта не было.
- А что было? Как я выглядел?
- У меня сердце сжалось, когда ты опустился на пол как резиновая кукла, из которой выпустили воздух. Николаев подбежал к тебе с полным стаканом виски и влил тебе в рот, дай Бог половину, остальное расплескал. Все ахнули, а он сказал, что русскому без алкоголя не выжить! Он оказался прав. Японцы сказали, что алкоголь быстро расширяет сосуды, облегчая работу сердца. Сильно испугались Теккерей и Корки. Они тут же вызвали МЧС, Корки сделал тебе массаж сердца, потом они сами положили тебя на носилки. Твой собеседник сразу же исчез. Гад!
- И-грегор! Какой был виски?
- Black Label!
- Это хорошо! Так что случилось со мной?
- Японцы говорят, что это внезапная остановка сердца. Парамедицинская команда вкатила тебе адреналин. Ты ожил в клубе. Такое бывает, предсказать нельзя. Сердце управляется микротоками. Ты мог попасть в сильное электромагнитное поле, например. В джине могло быть вещество, парализующее сердце.
- Они на это не пошли бы. Анализ крови, то да сё.
- Евлампия Георгиевна говорит, что подобное снадобье быстро улетучивается. Она к нам приезжала домой с поддержкой. Сказала, что Амирян будет за тебя бороться.
- Почему?
- Серёженька. Ведь это ЧП! Неизвестно, как там, у начальства в голове повернётся. Ведь они по инерции решат, что ты напился до чёртиков! Молю Бога, чтобы тебе не испортили карьеру.
- Ладно. Отец у меня фаталист и я тоже. Двум смертям не бывать. Когда я повзрослел, я его спрашивал, о чём он думал, когда летел из Праги в разведку на двухмоторном DC-3 через Альпы, задыхаясь от недостатка кислорода. А если самолёт упал бы? Он говорил, что его тошнило, и самолёты тогда летели в сплошной облачности, нельзя было набирать большую высоту, как сейчас, когда герметичный салон стали надувать воздухом. Давали пакеты. Он всегда пользовался.
- Почему из Праги, а не из Москвы?
- Тогда после войны единственной международной линией у нас была линия Москва-Прага. В Праге начиналась цивилизация, оттуда можно было на иностранных самолётах добраться в любую столицу. Он там пересаживался  на BOAC, KLM или SAS. Так он сказал, что всегда думал только об одном, как я со Светой и мамой будем жить без него, без его зарплаты и пенсии. Ведь моя мама не имеет образования, ей пришлось бы идти в швеи или портнихи. А могли и посадить, если бы объявили врагом народа! Тем более, американку!
- А ты о чём думаешь?
- О вас, мои любимые!

Лариса Леонтьевна наклонилась и поцеловала Сергея Сергеевича в губы.
 
- Я пошла. Мне надо к Даше, она у Хламидиных. Шурика из школы может привезти Персиков, если мы с Пращуровым не поспеем.

    В семь вечера пришёл доктор Като. Он сказал, что очень спешит, поскольку сегодня вечером улетает в Лос-Анджелес на конгресс кардиологов. Като подал Апраксину руку и велел ему вставать. Когда встал, то оказалось, что действительно, ничего страшного, только небольшая слабость. Като велел ему ходить в туалет в коридоре, а также в столовую. Сестринский уход не к чему. Со здоровьем у Апраксина всё в порядке. Ему сделали полную диагностику, и завтра утром в восемь он выписывается, и ему дадут эпикриз на английском языке для советских врачей. Профессор, видимо, полагал, что советские врачи читают по-английски. Причина остановки сердца не выяснена. «Будьте осторожны и берегите себя!» - сказал Като на прощание. Апраксин вышел из палаты и, увидев Дурнопьянова, обрадовано сообщил ему, что завтра утром он выписывается.
    На следующий день в два часа дня Апраксин уже шагал по коридору второго этажа торгпредства. Он приоткрыл дверь в свою комнату и увидел там Холодкова с Персиковым. Они о чём-то шептались и прекратили разговор, завидев Сергея Сергеевича. Холодков небрежно пожал руку Апраксину и предложил сразу зайти к торгпреду вместе с ним. Персиков злорадно улыбался и руки не подал.
    Интеллигентнейший Евгений Борисович поинтересовался здоровьем Апраксина, успокоил, что его кратковременное пребывание в госпитале не повлияло на производственные дела. Сергей Сергеевич ответил, что всё должно идти по плану и скоро должен приехать Пеньков на подписание контракта. Холодков молчал, насупившись.

- Верно! – сказал Амирян. – Получена шифрограмма и вам следует подъехать в посольство почитать. А так, желаю успеха и думаю, что нам вместе ещё долго работать. 

    Какой молодец Амирян! Как он хорошо подытожил «нам вместе долго работать» в присутствии Холодкова, - рассудил Сергей Сергеевич. Видимо ему досталось, а вот отстоял и меня и себя, конечно. Настоящий лидер – всех прикрывает, по возможности, не дает коллективу съесть ослабевшего члена. Зачем ему скандалы в коллективе – в Москве скажут, что у такого толкового руководителя, как Амирян, всегда всё в порядке. Итак, сказал себе Сергей Сергеевич, надо работать с моими пчёлами по полулуниям. А их в году 12-13 штук. Достану календарь фаз Луны и уточню график. Кажется, астрологи называют сию науку эзотерикой.
    На столе зазвенел телефон внутренней связи. Неожиданно позвонил Хиромантов, занимавший официальную должность начальника отдела кадров. Какой может быть здесь отдел кадров? Все кадры подбирают в Москве. Что он может? Отозвать кадр в Москву? Хотя дядька с виду неплохой, всегда улыбается ему. Но в близкий контакт Апраксин с ним не входил - без надобности. Только сейчас дошло, что Хиромантов – заместитель резидента по внешней контрразведке. Дело дрянь.
    Полный от избытка калорийной пищи и малоподвижного образа жизни Хиромантов с серьёзным лицом встал, когда Апраксин вошёл в его маленький кабинет, и предложил ему садиться, но руки не подал. Костюм трещал у Хиромантова по швам. Видимо экономит на своём внешнем виде. Не может обратиться в посылочную фирму Quelle  за новым костюмом европейского покроя! Лет семь костюм московский носит, валенок сибирский! – усмехнулся про себя Сергей Сергеевич.

- Как здоровье, молодой человек? – начал прощупывать Апраксина Хиромантов.
- Спасибо, всё нормально, - тихим голосом ответил Сергей Сергеевич.
- А зачем это вам в Американский клуб мотаться? – перешёл в атаку Хиромантов.
- По делу! – ответил Сергей Сергеевич.
- Не может быть там у вас никаких дел! Вас прислали в Японию, вот вы и должны работать с японцами! – прошипел Хиромантов, выпучив глаза.
- У Николаева же есть там дела! – парировал Сергей Сергеевич.
- Так это ж у Николаева! Он советник, а вы кто?
- Я уполномоченный В/О «Технопромимпорт».
- Это я знаю, - начал успокаиваться Хиромантов.
- Я всегда пишу Амиряну меморандумы о встречах, он в курсе. Ему информация нужна. Он меня иногда просит дать ему кое-что по рынку. Японо-американский союз оказывает функциональное влияние на советско-японскую торговлю! – придумал не изученную никем ранее корреляцию двухсторонних отношений Сергей Сергеевич.
- Вы, это, поосторожнее с ними. Вы знаете, что японцы преследуют шпионаж против США? – уже дружеским тоном продолжил Хиромантов, ничего не понимавший ни в экономике, ни в математике, однако чётко распознававший биосигнал «свой-чужой». Он помнил давешний разговор с Дребадановым на счёт Апраксина и подтвердил возможность его призыва в разведку. Потом прочитали ответ Центра о членстве Апраксина в резерве ЦК. Это кто ж там его выращивает? Чей родственник? Мой долг отреагировать на ЧП и провести профилактическую беседу, что я отмечу в рапорте.   Парень ничего, рисковый. Вона как Лудищева вытащил из американского посольства, рискнул без санкции туда соваться. Я ему простил, результат больно хорош был. Конечно, этот Лудищев сбежал, а ведь хватило ума Апраксину дать нам легенду о захвате. И мне шкуру спас! Он же добровольный помощник по трём нашим управлениям – Т, К и 5. В Москве же соображают, что делают? Фигура не ординарная.
- Я вот что хотел спросить у вас. Вы Сундукова знаете? – сощурился Хиромантов.
- Из экономического отдела?
- Да. По вечерам, когда у нас в клубе заканчивается демонстрация советского фильма для японской аудитории, этот Сундуков подолгу беседует во дворе с каким-то японцем.
- Фильм, наверное, обсуждают.
- Если бы. Сдаётся мне, что он сдаёт наших людей японской службе общественной безопасности. Бумаг, правда, он никаких не передаёт.
- А зачем? Память профессиональная и магнитофон можно в карман положить!
- Это верно. Не знаю, что делать.
- Ничего не делайте. Этот контакт вы видите, а сколько вы не видите?
- Как его поймать-то?
- Да никак. Пригласите его к себе и проведите профилактическую беседу. В инструкции ЦК для выезжающих написано же, что за границей с иностранцами в контакт не вступать! Если прекратит, то, значит, продолжил встречи в городе. В конце-то концов, должна же быть у вас агентура среди японских полицейских! Может быть, к Сундукову его агент влияния приходит? Фильмы-то мы показываем японцам для укрепления советско-японской дружбы и пропаганды социализма! Он непосредственно это и выполняет. Крепит так сказать дружбу. Остальные-то наши разбегаются, инструкцию соблюдают.
- Соблюдают на горе дружбе и пропаганде. Кто ж агентов в торгпредство зовёт? Да и не числится Сундуков ни среди наших, ни среди... Спасибо. Желаю успеха, - попрощался Хиромантов, вставая со стула, видимо запутавшись в понятиях дружбы и вражды. - Да! Откуда же он знает, что я контактирую с японской полицией общественной безопасности? – мелькнуло у него в голове. 

     Апраксин с облегчением покинул кабинет Хиромантова. «Вот ему будет работка, когда кто-нибудь из «наших» к американцам уйдёт, соблазнившись на миллион долларов, и домом в штате Виржиния», - подумал он злорадно: «Через две недели Пеньков приезжает с инспекцией. Перенесу я свои контакты с пчёлами на лето, -рассуждал Сергей Сергеевич. Пусть зыбь уляжется. Займусь ростом на службе у советской внешней торговли. Ишь, как хитро хотел мне дать задание на проработку Сундукова. Персикова ему мало. Пускай попыхтят!  Георгий Александрович Пеньков, говорят, всех вновь назначенных уполномоченных инспектирует – как владеет языком, как знает страну, как дома – грязно или чисто. Жена - не дура ли деревенская? Так он приценивается к кадрам, делает вывод о перспективности роста, исходя из уровня интеллекта и культуры назначенца и его семьи. Ну да! Он же школу хорошую прошёл – ещё при Сталине в центральные кадры Внешторга был назначен после окончания нашей академии. Женя Лысюк через него бы не прошёл. Простоват, нет перспективного мышления. Да и жена воровка, чёрт бы её побрал! В Американский клуб ни ногой! Жалко, что Шоу и Ларча не выключил».
    Сергей Сергеевич зашёл в туалет и посмотрел на себя в зеркало. Появились седые волосы, кожа на лице и шее стала дряблой, - оценивал он свой вид. Выгляжу, лет на сорок, хотя мне скоро только 31 стукнет. Неужели в сорок я буду выглядеть на пятьдесят или на шестьдесят? Деньги зря не платят. Лариса мне ничего не сказала, не хотела меня огорчать. Шагреневая кожа ? 
    До начала отпуска за 1975 год мир потрясли сведения о предотвращении двух попыток покушения на жизнь американского президента Джеральда Форда агентами ФБР  5-го и 22-го сентября; об эвакуации из Сайгона в апреле остатков американских войск и появлении так называемых boat people ; и о том, что советский гроссмейстер Анатолий Карпов 3-го апреля стал 12-м чемпионом мира ввиду неявки на матч претендента Бобби Фишера. Совещание в Хельсинки прошло успешно, за исключением пункта о правах человека. Советской стороне пришлось подписывать документ в целом, запретив в СССР публикацию подробного содержания злополучного раздела о свободах человека.
     Сергей Сергеевич, вернувшись в Москву 1 декабря, по обыкновению написал отчёт о проделанной работе и передал его Касатонову на даче в Сокольниках.
На внеочередном заседании Политбюро ЦК КПСС приняли решение по личной просьбе Генерального секретаря ЦК КПСС и Главнокомандующего вооружёнными силами Л.И. Брежнева о награждении Апраксина С.С. орденом Октябрьской революции за вклад в дело мира и социализма, а Леонид Ильич дал устное указание своему помощнику о досрочном присвоении Апраксину звания полковника. 
    12 января 1976 года Евгений Петрович Питовранов подписал приказ по управлению «П» «Об ограничении использования психологического оружия». В приказе, в частности, сообщалось, что П-оружие следует применять только в полулуние, а в периоды между применением П-оружия все 10 оперативных сотрудников управления должны носить очки с простыми стёклами (прозрачными или затенёнными). Кроме того, Евгений Петрович получил указание от Юрия Владимировича Андропова не использовать сотрудников управления «П» по линии научно-технической разведки. О мотивах последнего указания Апраксин мог только догадываться.
    Сергей Сергеевич решил, что всё дело здесь заключалось в конкурентной борьбе руководителей управлений за финансирование секретных операций в рамках всего КГБ. Как водится, своё мнение он оставил при себе. Ему из небольшого жизненного опыта стало понятно, что в СССР происходит скрытая многолетняя борьба за снижение производительности труда, которую кроме как саботажем не назовёшь. Точные электронные весы «Бицерба» , приобретаемые в массовом порядке его конторой №7 В/О «Технопромимпорт» для овощных баз и торговых предприятий, ломали весовщики; производительность промышленного иностранного оборудования директора намеренно занижали актами приёмки; тарифы при увеличении интенсивности труда рабочих снижали по решению отраслевых министерств; на прозрачный хозяйственный расчёт предприятий в масштабе страны фактически не переходили, а чиновники, в том числе аппарат разведки, наращивали свой аппарат. Это выгодно всем и, прежде всего, теневикам и цеховикам, видимо, создавшим теневое правительство. «Народ же, по крайней мере, большая его часть, не стоит на страже общенациональных интересов, поскольку воровство есть, чуть ли не единственный способ выживания в условиях тысячелетней тирании и задолго до пролетарской революции превратилось в стереотип поведения, в традицию не соблюдать никакие законы», - подумалось Сергею Сергеевичу: «Конечно! Наш водитель прежде, чем нарушить правила дорожного движения, смотрит, не стоит ли за углом гаишник. Так же ведут себя и гаишники!»



СОРОКИН
     Сергей Сергеевич Апраксин, мужчина средних лет с совершенно седой головой, приехал в половине пятого из офиса в городе  Исхой в сумерках одного из мрачных дней января 1986 года в центральную часть Копенгагена. Он плавно подкатил машину к тротуару носом, немного поодаль от своего обычного места стоянки, вышел из машины, открыл заднюю дверь, снял с крючка легкое серое пальто, которое он, не спеша, одел, аккуратно просовывая руки в рукава, предварительно вынув из одного из них чёрное кашне. Надев пальто и положив на шею кашне, он взял с заднего сиденья английскую кепку с характерной увеличенной затылочной частью и, переложив её в левую руку, закрыл поочередно двери машины.
     У подъезда №38 по Хесселегаде (давно знал Апраксин, что в Дании, равно как и в других странах, населённых белолицыми, кроме СССР, Японии и некоторых иных, вдоль улиц нумеруются подъезды, а не сами здания, все стоящие на красной линии), где Сергей Сергеевич с Ларисой Леонтьевной проживал почти два месяца, он увидел припаркованную на заснеженном за день месте, где он обычно ставил свою «Короллу », небольшую утюгообразную «Вольво » со спущенным задним колесом.
      Апраксин не знал пользователя «Вольво», эту машину он замечал и ранее, но место стоянки она почему-то всегда меняла. Видимо, чрезмерно занятый присутственными делами водитель приезжал позже всех и выбирал место, какое достанется.
В отличие от советских служащих загранучреждений, датчане заканчивали работу в конторах в четыре часа вечера, а на стройках и фабриках - в три. Так что, около половины пятого вечера почти все люди мирных профессий сидели уже по домам, а их машины спокойно дожидались их до утра у подъезда на улице, как здесь, или в подземном гараже в более дорогих домах-кондоминиумах с частными квартирами. Датские наёмные трудящиеся, в отличие от предпринимателей, пользовались тридцатисемичасовой рабочей неделей.
       «Смешанное» общество под названием «Данатрак», на котором работал уже два месяца Апраксин, находилось в промышленной зоне в пределах небольшого городка Исхой в 25 километрах от его дома, сразу за границей Большого Копенгагена (Store Koebenhavn).   
    По скоростной дороге №21 путь на работу зимой и летом занимал у него 25-30 минут езды вдоль моря. При хорошем освещении и уходе за проезжей частью даже частые туманы, приходящие с моря, и метели зимой не были большой помехой.

Сергей Сергеевич допускал мысль, что если бы участниками движения были пришельцы с Востока, в том числе его соотечественники, езда была бы в стократ тяжелее. Частые перестроения континентальных азиатов с целью бесцельного обгона, непредусмотрительные нарушения ими скоростного режима, дистанции, интервалов и рядности движения непременно приводили бы к резким неожиданным торможениям и столкновениям машин. Жизнь Сергея Сергеевича в Дании как-то сразу упростилась хотя бы из-за этого: не требовалось значительного расхода нервной энергии в пути, как это было в Москве.   
     Весь капитал общества принадлежал советскому государству-учредителю, и общество нельзя с полной ответственностью называть «смешанным», как его называли руководители Министерства внешней торговли. Однако законодательство Дании предусматривало, чтобы в штате общества работало бы не менее 50% датчан, иными словами, общество было «смешанным» по национальности работающих, а не по капиталу.
Апраксин с удивлением узнал, что в Дании, так же как и в СССР, на первом месте стоит занятость населения, при совершенно свободном допуске иностранного капитала в страну. Въездную визу он долго ожидал в Москве пока фирма «Данатрак» не найдёт ему квартиру и не даст в МИД Дании подтверждение о найме его на работу в качестве начальника вновь учреждённого отдела развития советского экспорта продукции машиностроения.
    У колеса сидел на корточках невысокого роста человек в синей «морской» куртке из толстой ткани, модной в то время в Копенгагене. «Моряк» ворчал что-то нечленораздельное, чему причиной могло быть полное незнание того, как надо выйти из ситуации. Было ясно, что если не заменить колесо, то завтра утром человек в синем уже вряд ли сможет вовремя добраться до места своей службы. Апраксин с несомненной решимостью помогать ближнему (датчанину или русскому, всё равно) немедленно приветствовал его словом «Hi!»  и спросил, нет ли у незнакомца «A spare wheel in the trunk?»
     Незнакомец обернулся и тоже на английском ответил, что всё у него должно быть, в том числе и это запасное колесо. Тут только Апраксин увидел на «Вольво» голубой дипломатический номер с индексом CD . Апраксин понял, что незнакомец есть самый, что ни на есть, работник советского посольства, который, вероятнее всего, считает ниже своего барского достоинства вникать в тонкости обслуживания служебного автомобиля.   
    Услышав шамкающее произношение незнакомца, Апраксин немедля перешёл на московский диалект.

- Товарищ. Откройте багажник. Достаньте колесо и баллонный ключ. Найдите домкрат и всё это выложите перед колесом. Поставьте машину на первую передачу и «на ручник» и чуть-чуть приподнимите машину. Прежде, чем крутить домкрат далее, отпустите гайки баллонным ключом, а то ещё, не дай Бог, сорвёте машину с домкрата!

Незнакомец неторопливо развернулся и поправил очки в роговой оправе, чтобы как следует рассмотреть Апраксина в сумерках.

- Вы, стало быть, тот гражданин, что недавно приехал в наш муниципальный дом! Очень рад, очень рад! Видел вас с женой на улице с собачкой, но всё не решался заговорить первым. За границей советские люди с собачкой не ходят. Мы с женой решили, что вы западный дипломат. Я боюсь, что не смогу уже вызвать механика из посольского гаража. У нас там ещё рабочий день и оба водителя дежурят у подъезда. Но я не знаю, как менять колесо!   

    Апраксин добродушно улыбнулся, решив, однако, своими руками не оказывать этому «товарищу» помощь. Теперь он узнал его - ранее этот человек не ходил в синей куртке. Он ведь не раз встречался с ним глазами и не подумывал заговорить с Апраксиными, хотя все датчане, даже не знакомые, приветствуют  на улице друг друга фразами «Гумон» (God morgen!) по утрам или «Гудэй» (God dag!) после полудня. Он что, за холопов нас с женой принимает? Апраксин продолжил.

- Я вам уже сказал. Ставьте домкрат под прилив в корпусе. И делайте далее, как я вам сказал.

     «Моряк» немного подтянул машину вверх, покрутив ручку шведского домкрата, наложил торцевой ключ на головку болта и стал пытаться его скрутить. Диск алюминиевый, а стальные болты видимо прилипли к нему в течение, видимо, значительного времени после последнего регламентного обслуживания, и претерпевали теперь сильное трение. Сергей Сергеевич по Японии знал, что прокол шины в городах развитых странах, в отличие от СССР, весьма редок – видимо, песчинку загнали в ниппель. В конце концов, не прошло и получаса, как «моряк» поменял колесо, бросил небрежно все принадлежности в багажник утюга и, повернувшись к Апраксину лицом, улыбнувшись, сказал.

- Я Сорокин! Второй секретарь советского посольства. Благодарю вас за хорошие советы и время, что вы потеряли! Буду рад встречаться с вами и далее.

    Соседи представились друг другу. Сорокин долго тряс руку Апраксина, приговаривая «Очень, очень рад!». Соседи раскланялись друг с другом и разошлись по подъездам – Сорокин пошёл ко второму подъезду, а Апраксин – к третьему.

НЮРА
     Сорокины жили в Копенгагене втроём – сам Вячеслав Никитович, его жена Мария Петровна и маленькая дочь Нюра. Нюра быстро росла, она ходила в советскую школу при Посольстве СССР в пятый класс. Ей стукнуло двенадцать лет.
К счастью для Сорокиных, сын посла Овечкина Коля ходил тоже в пятый класс, шестого класса пока не было. Овечкин бомбардировал Москву телеграммами увеличить число классов в посольстве, с тем, чтобы его сын был при нём постоянно в Копенгагене. Если бы у посла сын был младше, то Нюре давно надо было бы покинуть Копенгаген и учиться в московской школе, проживая в мидовском интернате. В пятом классе советского посольства училось два ученика – Коля и Нюра. Им преподавали советские учителя-универсалы, специально присланные для работы в пятом классе, а, может быть, и в шестом и седьмом, если так распорядится ими посол.
    Мария Петровна активно занималась с Нюрой, расширяя её кругозор и дополняя занятия в школе посещениями многочисленных Копенгагенских музеев. Изучение истории Древнего Египта подкреплялось изучением экспозиции памятников древнеегипетского искусства в Глиптотеке Карлсберга. Нюра, правда, с бо;льшим удовольствием рассматривала многочисленные эротические скульптуры в других залах, которые они проходили на повышенной скорости. Правда, и у древних египтян она нашла много для себя интересного, задавая матери вопросы, не находившие ясного ответа.
     Мария Петровна в последнее время стала отмечать необычный интерес Нюры к отцу. Нюра стала вставать раньше на полчаса в школу с тем, чтобы завтракать вместе с ним за столом. Когда Вячеслав Никитович прощался, Нюра крепко обнимала отца и целовала его, обычно в губы, если отец наклонялся. Отец обычно наклонялся. По возвращении Нюра бежала встречать отца первая, она опять обнимала его и целовала.
    Перед тем, как идти в постель, Нюра в ночной рубашке подбегала к отцу и садилась ему на колени на 10-15 минут, пока мать не приказывала дочери идти спать. После этого Мария Петровна отмечала необычный прилив энергии у мужа: он входил в спальню с эрекцией, возникшей без её чар и усилий.      
    Обычно аккуратная Мария Петровна по субботам вставала раньше мужа, чтобы сделать уборку квартиры до завтрака. Мария Петровна подрабатывала переводчицей в  датском офисе Всемирной организации здравоохранения, и рабочие дни по утрам у неё были заняты, как у всякой работающей домохозяйки. Когда Мария Петровна выходила из спальни в ванную комнату, то Нюра почему-то также вставала,  и проникала в родительскую спальню. Мария Петровна, в конце концов, стала удивляться тому, что Нюра плотно прикрывала за собой дверь в спальню. На вопрос матери о причине закрывания двери, Нюра обычно отвечала, что её раздражает шум работающего пылесоса.
На третью субботу Мария Петровна не выдержала и ворвалась в спальню. Нюра сидела с задранной рубашкой на животе отца верхом и массировала обеими руками достигший полной  эрекции родительский орган размножения. Мария Петровна закричала и оттащила дочь. Отец притворялся спящим. Он как будто спокойно лежал с закрытыми глазами, никак не отреагировав на исчезновение дочери с его тела. Даже посвистывал носом. Мария Петровна не могла кричать, квартира наверняка прослушивалась. Она зашипела как змея:

- Впервые вижу спящего мужчину с таким членом!  Нюра, выйди вон!

     Месть матери была страшна. Сорокина на месяц лишили домашних ужинов, обедов и завтраков. Нюру заперли в детской, мать выпускала её только поесть на кухню и в туалет. Всяческий телесный контакт между отцом и дочерью исключался. В спальной Мария Петровна не допускала мужа к телу.
     Вячеслав Никитович приспособился к новому режиму. Обедал на работе или на приёмах, сам готовил себе что-нибудь пожевать.  Он стал очень поздно приходить домой, поскольку он соблазнил секретаршу посла Ольгу, и стал делить с ней любовный жар по окончании рабочего дня, запираясь в своём кабинете с ней на час-два. После шести часов вечера кроме них никого уже не оставалось в посольстве, кроме резидента советской разведки, ожидавшего подчинённых до двенадцати ночи в запертом кабинете.
     Ольга была довольна, она и не мечтала до отпуска иметь с кем-либо хотя бы скоротечную половую связь.  Ольга обладала  сильным сосательным инстинктом, оставляя на плоти Сорокина синяки, похожие на следы от медицинских банок. Оба знали, что нужно быть чрезвычайно осторожными, и дорожили тайной связью. Адюльтер много интереснее мастурбации.
Перезрелый от воздержания Александр Матвеевич Овечкин тайно (как он думал) влюблён в Ольгу, но не знает, как осуществить измену толстой пассивной супруге, будучи постоянно окружённым людьми. Ему оставалось только вздыхать и мастурбировать в туалете, манипулируя необычайно длинной плотью, глядя на с трудом выкраденный портрет Ольги. Фотография Ольги, снявшейся у моря в купальнике и демонстрировавшей многочисленные веснушки,  постоянно хранилась у него в бумажнике. 
    Мария Петровна, наконец, почувствовала недоброе в независимом поведении Вячеслава Никитовича, зная его высокие потенциальные способности любовника. Она рискнула войти в незапертую ванную, когда Вячеслав Никитович мылся в двенадцатом часу ночи, как всегда поздно явившийся домой. Мария Петровна, увидев синяки на животе и необычного вида член мужа, сразу решила, что орган размножения где-то недавно здорово потрудился.

- Так и быть, развратник! Член распух! Знаю теперь, как определять неверность! Тем не менее, прощаю! Если не хочешь скандала, приходи домой каждый день вовремя. Не позднее семи часов. До дочери не дотрагивайся, что ты хочешь проститутку из неё сделать? Договорились?

     На следующий день Сорокин приехал домой со спущенным колесом задолго до окончания рабочего дня. Жена позвонила ему на работу и просила приехать домой ужинать пораньше в знак примирения. В этот вечер он познакомился с Апраксиным. Наверху его нетерпеливо ждала Мария Петровна, стол был накрыт. Суп и котлеты были заготовлены для мужа, получившего прощение. По всей квартире распространялся запах жареного лука и капусты.   
    Впредь дверь в спальню запиралась на замок, став предметом особого наблюдения со стороны Марии Петровны. Не оставляя отца вне пристального внимания, Нюра переключила чары на одноклассника Колю. 
   
За обедом Сорокин рассказал жене о встрече с Апраксиным на улице.

- Я его, конечно, видел раньше. И ты их видела. Не знаю, как его жену зовут. А его зовут Сергей Сергеевич. Мы, правда, не сразу узнали друг друга в сумерках. У них, знаешь, болонка такая белая. Мы ведь думали, что это англичане или немцы какие-то. Выглядят не как русские, с датчанами то и дело общаются. Да и собак наши не держат, на жратве все экономят. Детей и то не докармливают. У Наливайки сын, прибывший на каникулы, недавно в голодный обморок упал на пионерской линейке.

Мария Петровна задумчиво ответила.

    -  Это наши, я всегда знала. Его прислали на «Данатрак». Они никак там не приживутся. Лариса очень заносчиво ведёт себя, как наши бабы говорят. Всё рассказывает им об истории Дании, её давних связях с Россией, предлагает коллективу по музеям ходить. А тем это не к чему – они всё по распродажам норовят, зачем им чужая культура, у них и своей нет никакой. Нам нужно с ними сблизиться. Интеллигентов ведь почти и нет в нашей колонии.

БАСЯ
     Сергей Сергеевич приехал с Ларисой Леонтьевной на работу в Данию, как и все советские граждане, на поезде Москва-Копенгаген глубокой осенью 1985 года. Таков маршрут, установленный в целях экономии государственных средств Министерством внешней торговли СССР. Как и ранее, на самолётах «Аэрофлота» разрешалось летать только в краткие командировки или на похороны близких, и то, только с разрешения распорядителя кредитов (руководителя советского загранслужащего – посла, торгпреда или председателя всесоюзного внешнеторгового объединения).
    Апраксины решили взять с собой мальтийскую болонку по кличке Бася, зная, что Аграфене Владимировне с лихвой хватит и Шурика и Даши. Собачка уже прожила на родине тринадцать лет, чувствовала себя неважно, теряла аппетит. Апраксины не рассчитывали на то, что она проживёт долее нескольких месяцев.
Зная о высоких требованиях к ввозимым животным в Финляндии и Великобритании (найти знакомых, побывавших в Скандинавии с животными, им не удалось, и многие русские принимают Финляндию за Скандинавию), Апраксины потратили день на получение сертификата о здоровье болонки в ближайшей ветеринарной лечебнице. На следующий день удалось получить международный сертификат на основе справки из лечебницы в ветеринарном центре Москвы у метро «Кировская».
    Во время замены кареток советских вагонов в Бресте, Апраксиных вынудили пройти санитарный контроль. Супруги с собачкой привлекали всеобщее внимание вокзальной публики. Толстая женщина в форме таможенника, не зная к чему придраться, отпустила Басю с миром. Женщина была строга, но сертификат и чистая, вымытая болонка, не вызвали у неё вопросов.
    Апраксины вскоре сели в вагон и легли спать. Их разбудил яркий сноп света фонарей пограничников ГДР на приморской границе в Варнемюнде. Пограничники светили пассажирам в лицо фонарями, внимательно рассматривали фотографии на паспортах, просили встать и открыть багажные ящики под нижними скамьями. Устанавливали собственников багажа. Лазили на верхние полки, простукивали стены. Вся процедура напомнила Апраксиным какой-то давно увиденный фильм о фашистах. Бася рычала непрестанно до тех пор, пока чужие люди в серой форме не покинули купе вагона.
     Тяжёлое впечатление от осмотра усугубилось картиной, наблюдаемой из окна вагона. Поезд медленно и очень долго шёл по коридору из заборов, украшенных колючей проволокой, по-видимому, спиралью Бруно поверху. Наконец вагоны загнали на датский паром. Восточная Германия осталась позади, Апраксиным стало легче на душе. Супруги, немного погуляв по палубе парома, улеглись на полки и, кое-как заснув, с трудом проснулись, когда поезд медленно втягивался на Копенгагенский вокзал. Они проспали выгрузку поезда в датском порту Гедсер. Советский проводник без церемоний роздал пассажирам паспорта и попросил всех выходить с багажом.
На платформе стояли какие-то незнакомые люди, громко разговаривавшие на русском языке. Слышался и мат, произносимый в полголоса невинной скороговоркой. Встречавшие подходили к прибывшим пассажирам, видимо узнавая их. Апраксины не увидели ни одного знакомого лица. К Апраксиным подошёл человек, принадлежавший, по-видимому, к средиземноморской расе, и представился Кулиевым. Апраксин спросил Кулиева.

- А где пограничный, таможенный и санитарный контроль? Кому предъявить сертификат на собачку?

Кулиев махнул рукой и криво улыбнулся.

- Не беспокойтесь. Вы проверку прошли в Гедсере, сами того не заметив. Собак здесь любят, к сожалению; тем более, мы находимся на одном континенте. Давайте ваши чемоданы, моя машина стоит наверху, на мосту.   
- А вы не любите животных?
- Нет.

     «Азиаты терпеть не могут собак. Для них это умное животное – исчадие ада! Любят в них камнями кидать, изуверы!», - пришло на ум Апраксину давно забытое соображение.

Сели в машину, положив чемоданы в багажник. Доехали по широким улицам до места временного проживания Апраксиных на Хесселегаде. Эта улица одна из многих прямоугольных улиц, образовавших квартал муниципальных домов между крупными исторически сложившимися оживлёнными проспектами Ягтвай и Остерброгаде, вблизи большого парка Фэлледпаркен.  Улицы выглядят чистыми, но песка многовато – Дания вся стоит на песчаных островах, продуваемых постоянными ветрами с проливов. Тротуары вымощены плитками с тем, чтобы при ремонте коммуникаций, которые строители предусмотрительно заложили под тротуарами, а не под проезжей частью, не пришлось бы работать отбойными молотками как в Москве.
    Зимой дворники работали непрерывно, расчищая снег малыми снегоуборщиками «Бобкэт», а также лёгкими и прочными лопатами. Зима 1985-1986 годов удалась на редкость снежной и морозной. Если ввиду неожиданного ночного снегопада уличный дворник не успевал очистить пространства вокруг припаркованных автомобилей жильцов, то он оставался дежурить около автомобилей с 6 до 7 утра с тем, чтобы помочь водителям выбраться на проезжую часть. Никакой дополнительной оплаты дворник за это не требовал: во-первых, потому, как решил Сергей Сергеевич, что он считал неубранный снег своей недоработкой, а во-вторых, он мог гордиться тем, что на заработную плату, получаемую от муниципалитета, мог содержать семью. 
     Приезд Апраксиных стал определённым неудобством для общества. Обычно смешанная фирма селила советских сотрудников на квартиры, находившиеся в её частной собственности. Для Апраксина была введена новая должность по приказу заместителя министра внешней торговли Смелякова , посвятившего свою жизнь развитию советского экспорта машин и оборудования. В Копенгагене не очень просто снять квартиру в недорогом муниципальном доме. Покупать же ещё одну квартиру советскому руководителю торгового общества Куканову представлялось малоцелесообразным – новый человек загадка для него.
    «Если не справиться с работой, то откомандирую домой», - решил Куканов, специально приехав в Москву заранее, до выдачи приглашения в Данию, чтобы познакомиться с Апраксиным и заявить ему: «Труд сотрудника должен окупаться, а сможете ли вы вообще работать эффективно? Я-то знаю, этих импортёров и торгпредских бездельников!»
    Апраксину пришлось ждать около двух месяцев в Москве, пока Куканов не снял ему дешёвую квартиру в муниципальном доме и не дал об этом знать телеграммой. Как выяснилось, в этом муниципальном доме проживали, кроме датчан, ещё несколько советских граждан, квотируемые в странах ЕЭС турки, а также албанцы, хорваты, сербы и черногорцы, начавшие предвоенный исход из многонациональной Югославии.    
    Бася стала чаще гулять, есть свежую человеческую пищу, какую она никогда раньше не пробовала. Бася пристрастилась к паштету из гусиной печени с белым хлебом, твёрдым сырам, бананам, пила датское молоко и на десерт получала конфету Milky Way.
    Апраксины стали отмечать постепенное оживление, если не сказать омоложение, собачки. Бася с видимой радостью восприняла внимание со стороны местного населения – все улыбались, спрашивали, какой она породы. «Lille Smuk Hund »,- говорили они, узнав о том, что Бася – мальтийская болонка, сетовали на высокую цену таких собачек в Дании. Датчане, правда, выражали не менее тёплые чувства собакам вообще без всякой породы. Бродячих собак в Дании не обнаружилось – всех потерявшихся животных усыновляли, если не находились хозяева. Муниципалитет платил пособие усыновителям собак. Впервые в Дании Апраксины узнали, что животные имеют права: скот на бойне не должен испытывать предсмертного ужаса и страданий – законодательно предписывался электрошок; избиения и пытки животных считаются уголовным преступлением.
     Местные собаки проявляли галантность и добродушие. Видимо Басе понравилась Дания, и она решила пожить ещё. Ведь никто теперь не говорил ей вслед: «Развели, сволочи, собак! Человеку ступить некуда от вашего дерьма! Жрут продукты, которых и так не хватает!» И так далее и тому подобное. Бася стеснялась, в Москве с её лица не сходили испуг и недоумение.
    Настоящим праздником для Баси стало её появление в Бернсдорфпаркен, предназначенном для выгула собак. Правда, до парка надо проехать на машине минут пятнадцать, что не было ей в тягость. Войдя в парк через открытую калитку, Апраксины сразу спускали Басю с поводка.
Конноспортивный клуб, находящийся посереди парка, окружён огромным газоном площадью в несколько гектаров. Газон разделён многими тротуарами и кустарником, но по траве никому ходить не возбранялось. Многочисленные собаки разных пород носились взапуски по газону, гоняли чаек. С виду страшные овчарки и ротвейлеры не нападали на маленьких собак. Бася познакомилась с некоторыми представителями мужского пола, среди которых оказались и её поклонники. Обнаруженная в Москве, мастопатия как-то растворилась, Бася впервые почувствовала себя женщиной. Так Бася впервые узнала, что датские собаки являются добронравными в результате длительного их воспитания в гуманном, как она решила, обществе. Никто её не только не кусал, но и не рычал на неё. Помолодевшая Бася прожила в Копенгагене ещё три года, тем более что у неё появился постоянный ветеринар, проводивший ежегодную диспансеризацию.

МАРИЯ ПЕТРОВНА
     Мария Петровна Сорокина родилась, как и муж, в Рязани, но в отличие от него, в семье партийного руководителя города. Её дед Зябликов числился «старым большевиком», а отец - ответственным работником горкома, в результате она всю жизнь прожила в центре города на улице Ленина в «сталинском» кирпичном доме, выстроенном в 50-е годы для партийных бонз местного значения.
Кажущаяся привлекательной, светловолосая и голубоглазая Маша, окончив школу с золотой медалью, без труда поступила на экономический факультет МГИМО. Её происхождение послужило пропуском в аристократическое учебное заведение. Она сразу поняла, что выйти замуж за москвича и получить московскую прописку будет для неё неразрешимой проблемой. Студенты-москвичи собирались кучками по квартирам родителей. Брать провинциалку из общежития в компанию никто не желал. Опасались осведомителей, тёмных лошадок обходили стороной.
      Вячеслав Никитович Сорокин, поступив одновременно с Марией Петровной в МГИМО, но на дипломатический факультет, испытывал те же проблемы. Его отец служил в МГБ-КГБ, пока не умер от лейкемии. С началом холодной войны его послали охранять полигоны для испытания термоядерного оружия на Новой Земле от белых медведей (шпионов там не обнаружилось). Техника безопасности в те времена носила условный характер, и рак крови вскоре свёл его в могилу. Он умер в гэбэшном госпитале в Щукино на северо-западе Москвы, не испытывая никакой благодарности к власти, которая послала его на верную смерть. Ненависти, правда, он тоже не испытывал – жертвоприношение он считал нормой жизни русского человека. Заслуги отца отразились на карьере его сына, он, как и Мария, поступил в институт без особого труда, обладая даром легко осваивать иностранные языки.
     Вячеслав и Мария познакомились на праздничном вечере уже на первом курсе института. Теперь они уже не одиноки, вместе выбирают себе вид и место отдыха. Хотя отдыхать по-настоящему и нет возможности: приходилось со смыслом, без зубрёжки, постигать дисциплины, чтобы стать отличниками, как и в школе. Они понимали, что им придётся испытать большую конкуренцию среди москвичей при распределении на работу. Рязани уже не дотянутся до управления кадров МИДа – здесь царствовали могущественные родители студентов-москвичей.
     Ввиду близорукости Вячеслава Никитовича не призвали на службу в КГБ, хотя для выпускников этого института такое не редкость. Не призывали лишь выходцев из высшего номенклатурного звена после предательства Носенко , разведчика и сына министра судостроения.
Сорокин превратился в осведомителя. Это потребно, он это сам хорошо понимал. Получить хорошее место в хорошей стране он считал без работы на КГБ делом не возможным, на что, собственно, и намекал ему его вербовщик Василий Петрович. Заодно завербовали и Марию. Оба дали клятву своим принципалам не разглашать своих отношений никому, в том числе и супругу. Обоим приходилось докладывать в тихих кабинетах о неблагонадёжности некоторых студентов, а потом уже – и сотрудников МИДа. Они переключались и на контрразведывательную работу – искать и выявлять шпионов среди иностранцев, а также завербованных и «разложившихся» сотрудников советских посольств.
     Мария Петровна оказалась фертильной девицей: после первого погружения Сорокина она забеременела. Ребёнок неопределённого пола жил не долго – оно болело тяжёлой формой  эпилепсии .   
     С годовалым гермафродитом-эпилептиком поехали в первую длительную командировку, предварительно получив право купить кооперативную квартиру в Москве и, разумеется, прописаться в ней.  Гермафродита, наречённого Степанидом, похоронили за казённый счёт на специальном участке кладбища Вестре-Гравлюнд в Осло для диссидентов, не плативших церковный налог протестантской церкви Норвегии.
    Сорокины без особой грусти пережили захоронение ущербного ребёнка, поскольку процедура, организованная норвежской госпитальной службой, была корректной, не задевавшей чувств родителей.
Сорокины обрадовались, что смерть не наступила в Русаковской детской больнице , где в тайне от мидовской поликлиники обследовался перед выездом в Норвегию Степанид для получения хорошей медицинской справки. С ужасом Сорокины вспоминали, как, выходя из больницы, они заблудились и вышли в конец Рубцовско-дворцовой улицы к задней части детской больницы. Перед загаженными ступеньками, ведущими в полуподвал, стояла группа поникших людей с маленькими гробиками в руках перед  объявлением, выполненным кривыми буквами углём на куске картона:

Выдача трупов с 10 ч.

    Почти все заработанные за границей деньги ушли на покупку жилья и более чем скромную обстановку. После многочисленных консультаций с московскими врачами, старавшимися показать себя умными путём закатывания глаз и надувания щёк по поводу зачатия здорового ребёнка, случайно в Москве родилась здоровая и сексапильная Нюра.
    На время командировки решили оставить Нюру в Рязани от греха подальше на попечении бабушки, то есть матери Марии Петровны. Однако бабушка отказалась от покровительства над грешной внучкой, убоявшись стрессов от её неожиданных выходок, и радостную оттого Нюру повезли в Копенгаген. После неприличного телесного контакта мужа с Нюрой тревога Марии Петровны стала нарастать. Она обратила внимание на снижение либидо мужа после окончания месячного  карантина и чужие запахи, исходившие от его тела и белья.
    В Копенгагене её тайным шефом стал офицер госбезопасности посольства Фёдор Фёдорович Богословский (с прозвищем «Композитор»), человек неопределённого возраста с незапоминающимся лицом. На последней встрече в небольшой комнатке в здании, где находился кооперативный магазин посольства, Композитор усмотрел душевное волнение Марии Петровны и прямо поинтересовался её семейными отношениями – время их тайных встреч строго ограничено, приходилось быть невежливым, спрашивать быстро.   
 
; Уважаемая, что-то не вижу в вас бодрости, или дома не так что-то?
; Знаете, Фёдор Фёдорович… Хорошо, скажу: вы всё чувствуете. Мой Вячеслав меня не удовлетворяет.
; В каком смысле?

     Композитор усмехнулся и посмотрел ободряюще на Марию Петровну.

; Я, пожалуй, знаю, в чём дело. Утрясу. Но вам надо второго ребёнка. Это уймёт его. Вы получите новый способ привязать мужа к себе. Очень было бы желательно, чтобы у вас родился сын. Он вас не бросит тогда. Не будет повода. С ним проведут работу другие люди. Перейдём к делам. Чем сейчас дышит наша колония? Нет ли провокаций?
; Ну, как. Вы сами видите, прямо напротив кооперативного магазина противоположная стена на улице исписана граффити «Свободу академику Сахарову!»  и прочими антисоветскими лозунгами, например, «Русские, долой из Афганистана! ». Женщины только это и обсуждают в перерыве между сплетнями. Шоткина , например, говорит, что пора кончать с тюремным режимом в СССР. Датчане её мужу только об этом и твердят. Шоткина обнаруживает письма от «Амнести Интернэшнл»  в своём почтовом ящике, но письма эти, как все мы, честные люди, в мусор не выбрасывает.
; Шоткина, говорите? Это которая жена третьего секретаря Жупанова? Спасибо, что сказали. Совсем зажрались, давно в очереди за колбасой не стояли! 

     После беседы с агентом Композитор сел за руль «шведского трактора», как датчане называли седан Volvo-244DL, и вернулся в здание посольства. Он снял трубку внутренней телефонной связи и набрал номер секретаря Овечкина. Ответила Ольга.

; Ольга Тихоновна! Прошу вас немедленно зайти ко мне.

    Не прошло и минуты, как Ольга, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, без стука приоткрыла дверь кабинета одного из самых страшных сотрудников посольства. Этот человек знал почти всё о своих подопечных, и сам решал их судьбу при различных нарушениях ими режима. Мнение посла в вопросах нравственности было второстепенным. Ольга за свою короткую жизнь успела уже узнать, что в оценке работника трудовые успехи советского человека стоят на втором месте, а его коммунистические убеждения и аскетическая нравственность – на первом.
   
; Можно, Фёдор Фёдорович?
; Нужно. Заходите, и плотно закройте за собой дверь.

    Ольга вошла и остановилась перед столом инквизитора.

; Присаживайтесь!

    Ольга присела на край деревянного стула советского производства. В кабинете Композитора всё должно было быть советского производства – в вещи иностранного производства могли быть вмонтированы подслушивающие устройства. Композитор пронзительным взглядом удава упёрся в глаза Ольги.

; Ольга Тихоновна! Сколько раз вы вступали с Сорокиным в преступные половые отношения?

Ольга съёжилась, плечи её затряслись, она опустила голову, закрыв глаза ладонями рук.

; Хватит тут рыдать! Сколько раз?
; Семь.
; Ложь! Говорите правду, в противном случае я буду вынужден информировать посла и… комсомольскую организацию!   

     Ольга подняла голову и посмотрела инквизитору в глаза. По щекам её текли слёзы. У неё появилась надежда на благоприятный исход, ведь Композитор сказал «в противном случае». Живот её стиснул спазм.
Ольга задумалась, губы её шевелились.

; Четырнадцать, Фёдор Фёдорович. Три раза в неделю, всего четыре недели Мария Петровна не подпускала его! А потом ещё два раза. Вчера в последний раз!
; Вот это другое дело. Однако педант Вячеслав Никитович – три раза в неделю, а не два и не четыре!

    Ольга расправила плечи и стала дышать ровнее. Она даже улыбнулась Композитору. Композитор улыбнулся в ответ. У него поднялось настроение, заработала фантазия. Ему захотелось спросить: «Какой способ совокупления предпочитает Сорокин?» Но он сдержался. Немного помолчав, он продолжил.

; Дайте мне слово, вы меня понимаете, ну, крепкое слово, что никому не расскажете о содержании нашего разговора.

Ольга с облегчением кивнула головой. Её кишечник начал бурчать.

; Даю честное слово.
; Для определённости я вас буду называть Тихоном. Этого имени никто не должен знать кроме меня. Однако может появиться другой человек, имею в виду после меня в другом месте и в другое время. Если он обратиться к вам по имени Тихон, то это будет означать, что наша с вами дружба имеет продолжение. Вам понятно?
; Понятно, Фёдор Фёдорович!
; Скажите мне, ммм…Тихон. Александр Матвеевич не приударяет ли за вами?

    Ольга позволила себе рассмеяться, но весьма сдержанно. Она положила правую руку себе на живот.

; Не приударяет. Правда, снабжает меня пригласительными билетами на театральные и концертные представления. Ну, я думаю, он понимает, что денег у меня свободных нет. Коплю деньги на шубу и кооперативную квартиру. А что?
; Ничего. В дальнейшем прошу держать меня в курсе. Если проболтаетесь о моих вопросах, то будете пенять на себя! Ни шубы вам, ни квартиры!

    Ольга побледнела и, понимая, что разговор закончен, неуверенно поднялась с неудобного стула.

; До свидания, Тихон. Отношения с Сорокиным будем считать законченными. Что вы ему скажете, не знаю - вам, женщинам, виднее, как отказывать любовникам.

    Ольга вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Она сразу бросилась в туалет – у неё начинался понос.
     Когда её шаги затихли, Композитор снял трубку внутренней телефонной связи, набрал номер Сорокина, и когда тот ответил, громко сказал в трубку: «Говорит советник Богословский! Совокупляться запрещаю! Ещё раз узнаю, отправлю в Москву вперёд ногами! Несмотря на наши особые отношения».
Сорокин к его счастью сидел в одиночестве в кабинете за столом, сплошь заваленном иностранными и советскими газетами. Услышав угрозу, он обомлел, ладони у него вспотели, и он с треском выпустил метан , что вполне мог услышать в трубке посольский инквизитор. Если бы кто-нибудь осмелился чиркнуть спичкой у зада Сорокина, то получился бы неплохой факел.
«Есть!» - по-военному ответил Сорокин и, осторожно положив трубку на место, решил, что теперь предаваться половым играм можно будет только в Москве: «Катерина-то замуж вышла за секретаришку какого-то и уехала в Париж. Найду замену – девок дома пруд пруди!» В кабинете дурно запахло, хоть святых выноси.

АНАТОЛИЙ МАРТЫНОВИЧ
    Сергей Сергеевич приехал в Данию, как он считал, на отдых после вечной суеты с выполнением государственных планов по импорту и иссушающим урегулированием претензий по качеству и количеству (обусловленных кражами и вандализмом советского пролетариата на строительных площадках), с нарушениями лицензионных соглашений и сроков монтажа западного оборудования.
Особенно досаждали неудобства и тоска повседневной жизни – дефицит товаров, очереди, так называемый блат . Ежедневные набеги провинциалов на Москву на поездах и автобусах ещё более усугубляли дефицит товаров и нервозность населения.
Утренние пробежки трусцой пришлось прекратить через год после приезда из Токио – они, в конце концов, показались ему нелепостью в утренней толпе хмурых людей, идущих в тёмной невзрачной одежде шеренгами по грязным разбитым тротуарам к остановкам общественного транспорта. Какие тут белые шорты, белые кроссовки и бейсбольная кепка на голове?
Он воспринимал выезд в Данию, населённую разумными и удовлетворёнными белыми людьми, как настоящий отдых, даже в рабочие часы: среди бизнесменов наблюдалась честность, верность данному слову и чёткое выражение мыслей.
     К счастью Кулемеков успел до своего отъезда торгпредом в одно из государств Антильских островов  командировать Апраксина в Королевство Дании с напутственным словом: «Езжай, посмотри на их социализм, а то мы тут его всё строим и строим – социализм в основном, социализм развитой и так далее до самого коммунизма». «А на пути к коммунизму кормить не обещали», - вспомнил Сергей Сергеевич модную прибаутку антигосударственного толка, за произнесение которой вслух вполне могли опустить в полное анаэробное дерьмо.
Министерство внешней торговли СССР перед своей кончиной в 1985 году рассылало своих верных сыновей на лучшие загранточки.
    Апраксины в пять часов вечера, после обеда, садились в машину и выезжали на берег моря погулять с Басей. Ходили по песчаному берегу, слушали шум волн в быстро наступавшей темноте. Апраксины научились разговаривать, не произнося слов – научились слышать мысли друг друга.
    Сергей Сергеевич предавался тяжёлым размышлениям и анализировал происшедшее с ним – его закономерный, хотя неожиданный, уход из управления «П», резкое снижение денежного довольствия более чем в два раза, возникшую злобу коллег по работе в объединении, как бы почуявшим, подобно зверям, его отставку в некой всесильной организации. Клятва о молчании, данная Евгению Петровичу, не имела никакого смысла – Лара узнала почти всё о случившемся сама, научившись сканировать мысли мужа. Дар Аграфены Владимировны передался по генетической линии.
    После смерти Андропова управление «П» расформировали в январе 1985 года. Десять оперативных агентов остались под крышей Министерства внешней торговли, последние двадцать семь лет возглавляемого Николаем Семёновичем Патоличевым , и Всесоюзной торгово-промышленной палаты, возглавляемой Евгением Петровичем Питоврановым, и сели на обычную для советских чиновников зарплату.
Касатонов уехал заместителем торгпреда в Новую Зеландию, Тришкин – в Австралию на должность секретаря партийной организации торгпредства. Зоя Петровна вышла замуж за Гаврилу. Эту парочку Касатонов при поддержке Кулемекова отправил в Исландию по линии хозяйственного управления МВТ.
     На военную пенсию рассчитывать нельзя не только потому, что двадцатипятилетнего стажа, кроме как у Питовранова, не было ни у кого, но и потому, что управление «П» работало в условиях глубокого прикрытия. Ордена и медали следовало хранить в домашних тайниках, и никаких документов, подтверждающих прохождение службы в рядах управления «П» ни у кого из работников не было. Перед роспуском работники управления  дали клятву своему шефу никому, никогда и ни при каких обстоятельствах не сообщать о бывшей тайной работе под страхом ликвидации.
    Со времени окончания командировки в Японию в декабре 1976 года, когда взамен посла Трояновского на эту должность был назначен бывший член Политбюро Полянский, по обыкновению не добившийся изобилия в сельском хозяйстве, Апраксин в длительные командировки, то есть с семьёй, никуда не выезжал.
Это оказалось весьма кстати – Шурику в 1976 году исполнилось девять лет. Он перестал быть ангелом , перейдя в категорию весьма искусно искушаемого дьяволом enfant terrible .
Даша подрастала, и её пока решили оставить на попечении Аграфены Владимировны, как и студента Шурика.  По мнению Ларисы Леонтьевны, дети требовали ежеминутного контроля, осуществление которого за границей могло доставить много неудобств, пока супруги, как им казалось, не осмотрятся на месте.
    Заработная плата Сергея Сергеевича, равная в совокупности рублёвой зарплате советского академика, позволяла семье жить достаточно беззаботно до января 1985 года, пока Сергей Сергеевич служил в двух местах.
    Пеньков выполнил кадровый план, назначив Апраксина в 1977 году директором конторы по импорту оборудования для швейной промышленности с максимально возможной ставкой в 300 рублей.
    Сергей Сергеевич два-три раза в год выезжал в зарубежные страны для подписания контрактов, посетив все европейские города, где побывал его отец – Хельсинки, Париж, Берн, Женеву, Рим, Милан, Белград, Копенгаген, Стокгольм, Брюссель, Кельн, Франкфурт-на-Майне, Берлин, Лейпциг, Варшаву, Софию, Прагу, Будапешт, Лиссабон, Мадрид  и Лондон. Составляющая зарплаты в иностранной валюте для советского служащего была неплохой и служила хорошей прибавкой, поскольку суточные составляли где-то 25 долларов в день, что позволяло покупать косметику и модные наряды для жены.
    В феврале 1977 года все оперработники управления вошли в тайный мозговой скит (или, как его назвал англицист Касатонов, Clandestine Brain Cell - CBC) по перестройке СССР. Операцию назвали ОГПУ или Освежающая Гласность, Перестройка и Ускорение. Для прикрытия группу прикомандировали внештатными консультантами в Международный отдел ЦК КПСС для оказания воздействия на ход мыслей представителей братских и «не братских» коммунистических партий, прибывавших в Москву за получением инструкций и денежного и вещевого довольствия.
     Собирались для обсуждений операции ОГПУ по вечерам и выходным на даче в Сокольниках, а обдумывали концепцию в остающееся время.
Руководителем группы назначили Антона Касатонова, а его заместителем по административной работе  – Олега Тришкина. Никаких конкретных задач высшим руководством перед группой не ставилось – группе предложили разработать концепцию перестройки системы управления государством в целях повышения устойчивости и эффективности «базиса и надстройки» , создав программу минимум до 1987 года и программу максимум – до 1997 года.
     Перестройка затевалась руководством ввиду того, что предполагался гигантский экономический кризис в конце 1980-х годов в стране, претендовавшей вновь на роль Третьего Рима  - кризис, который должен будет нанести серьёзный ущерб не только народам, населявшим СССР, но и странам, активно торговавшим с СССР.
     Проведённые иностранными специалистами прогнозы, ставшие известными Евгению Петровичу и Юрию Владимировичу из западной прессы и по каналам разведки, указывали на возможность резкого снижения размера валового национального продукта к 1990 году ввиду постоянно снижавшейся производительности и качества общественного труда в СССР. Оба пришли к выводу, что политика США, направленная на снижение мировой цены нефти до 2 долларов за баррель, имевшей место до 1973 года, работает, в частности, против СССР, истощая его немногочисленные экспортные ресурсы.
    Пособиями СВС в области экономики стали труды Леонтьева  и Канторовича .  В области политики основополагающими идеями были приняты идеи европейской социал-демократии, явным образом противоречащей марксизму. Кто мог подумать тогда, что весь план перестройки будет погублен ведомством, который долгие годы возглавлял Юрий Владимирович?
    Группа выдвинула предложение, что в первый период перестройки (с 1978 по 1987 год) Председателем Верховного Совета будет сам Юрий Владимирович, Председателем Совета Министров СССР – Алексей Николаевич Косыгин , а министром вновь созданного Министерства государственной безопасности – Евгений Петрович. Вновь введённую должность всенародно избираемого Президента СССР должен будет занять Пётр Миронович Машеров , заслуживший всеобщее народное доверие как «железный человек», воевавший в партизанском подполье в Великую Отечественную войну.  Основным принципом подбора кадров должна быть неподкупность: бывший и не разоблачённый вор не может проводить эффективные реформы. На первом этапе Машеров должен был занять должность Генерального секретаря ЦК КПСС в целях постепенности проведения реформ и сокрытия конечной цели перестройки.
    Группа СВС предложила в качестве конечных целей ОГПУ следующие:
1. Создание устойчивой системы управления, не зависящей от личности первого лица государства или его наместников (впоследствии выборных губернаторов). Передать всю власть местным Советам депутатов трудящихся. За Верховным Советом оставить законодательные функции и контроль над правомерностью работы Советов губерний и право инициирования уголовного преследования должностных лиц - нарушителей уголовного кодекса РСФСР; за Президентом - уголовный контроль над действиями губернаторов;
2. Отделение партии (как церкви) от государства; создание независимой коммунистической партии России; создание двух-трёх альтернативных партий, обязательно социал-демократической и аграрной;
3. Создание унитарного государства РСФСР путём перекройки карты СССР по административному принципу и ликвидации Совета национальностей и национальных образований; определять гражданство по праву почвы, а не крови; в графе «национальность» впредь писать «гражданин РСФСР»; членов федерации назвать губерниями; каждая губерния должна иметь Совет депутатов и правительство; губернии делить на уезды, а уезды – на волости в целях улучшения качества управления;
4. Создание сбалансированной экономики; первичной целью экономики считать производство товаров народного потребления и услуг вплоть до продажи производства, торговых предприятий и земли теневикам, другим частным предпринимателям, в том числе иностранным; производство подчинить полностью запросам и требованиям рынка; на первом этапе импортировать товары народного потребления в массовом порядке; оценку собственности в золоте перед продажей проводить с помощью неподкупных иностранных оценщиков из разных стран, отбираемых по конкурсу; осуждённых за незаконную предпринимательскую деятельность выпустить и выплатить компенсацию в размере средней заработной платы за годы заточения; соответствующую статью УК РФСР отменить;
5. Реорганизовать армию и флот; в армии оставить офицеров и сержантов срочной службы по найму; распустить пехотные и строительные части; отменить рекрутский набор; в МГБ и МВД отменить воинские звания и льготы; в милицию набирать лиц только с высшим образованием;
6. Отказаться от помощи иностранным государствам и партиям, стать эгоистами; помогать только в случае получения сиюминутной выгоды; национальным республикам, пожелавшим отделиться от России предложить выплачивать репарации за поставленные в эти республики из центра ресурсы на основании расчёта упущенной выгоды в золоте; ввести для граждан отделившихся стран общий визовой режим; продавать им энергоносители по мировым ценам; в случае отказа местных правительств от репараций осуществить полную блокаду; всем родившимся на территории бывшего СССР предоставить гражданство РСФСР по закону, иммигрантам из отделившихся республик предоставить жильё в спецпоселениях (новых посёлках вдоль федеральных магистралей) и предоставить работу по специальности или близко к ней; до 1997 года прописку не отменять;
7. Отменить цензуру, тихо закрыв Главлит; о начале перестройки не кричать, не писать, никого никуда не призывать. Блокировать руководящую работу ЦК и обкомов, начать сверху уголовные преследования казнокрадов и взяточников. Оставшихся после террора честных членов ЦК, первых и вторых секретарей обкомов и райкомов назначить наместниками Президента до выборов губернаторов;
8. Блокировать пропаганду учения марксизм-ленинизм, не занимаясь его критикой; без огласки поощрять работу четырёх религиозных конфессий (христиан, мусульман, иудеев и буддистов); сделать дополнительно официальными праздниками религиозные праздники этих конфессий (не более трёх праздников на каждую конфессию) постановлением Верховного Совета без всяких официальных разъяснений; выработать новую национальную цель, руководствуясь мнением выдающегося физиолога, лауреата Нобелевской премии Ивана Петровича Павлова , указавшего на неразвитость у русских, в отличие от англосаксов и евреев, инстинкта цели. Начать общее зомбирование население по радио и телевидению для внедрения этой цели в сознание всех граждан от мала до велика;
9. Наметить стратегический план мероприятий, направленный на рост цены нефти и газа, считая справедливой цену нефти не менее 100 долларов за баррель. Защитить учёных разработавших новые технологии, направленных на экономию затрат общества на энергию и здравоохранение и в других областях подпольной и официальной деятельности мировой мафии, ориентированной исключительно на откачивание денег из карманов трудящихся всех стран. Считать, что мировая мафия нацелена на уничтожение изобретателей или их трудов по внедрению эффективных альтернативных источников энергии, дешёвых методов диагностики болезней и дешёвых эффективных лекарств.

     Самыми трудными для разрешения проблемами оказались переориентация союзных предприятий, нацеленных на выполнение военных заказов, внедрение корпоративного планирования, определение рынков сбыта продукции обрабатывающей промышленности, компенсация жертв среди населения от предстоящей безработицы, борьба с воровством и бандитизмом и достижение равных условий жизни людей в Москве и в провинции.
    В этих целях группу разбили по направлениям, каждый оперативник должен был обсудить с коллегами методы государственного управления в стране, в которой ему довелось работать. По указанию Касатонова все сотрудники должны без искажений рассказать о взаимодействии в этих странах правительств с частным бизнесом, о роли банков, промышленных и профессиональных союзов и отдельно о борьбе с воровством и мошенничеством. Затем Касатонов назначил своим сотрудникам роли министров и предложил им рассказать о программе предстоящих действий по отраслям. На себя он возложил роль Председателя Совета Министров РСФСР, как организатора дискуссии.

Совершенно секретно
№ Министерство Член СВС Псевдоним
1 Сельского хозяйства Апраксин С.С. Шеин
2 Обороны Безобразов Н.М. Носов
3 Социальной защиты и здравоохранения Вельяминов В.П. Черепов
4 Иностранных дел Горчаков А.П. Ухов
5 Внешней и внутренней торговли Дохтуров И.И. Зубов
6 Финансов Зотов В.Г. Горлов
7 Промышленности, энергетики и коммуникаций Инзов В.Т. Губов
8 Образования, культуры и науки Кочубей У.Ф. Глазов
9 Уголовных дел Пален Р.Д. Лбов
10 Государственной безопасности Чичагов С.М. Щёкин

    Сергею Сергеевичу по жребию досталось сельское хозяйство.    Иногда Сергей Сергеевич советовался с отцом и Аграфеной Владимировной о возможных решениях возникающих проблем в условиях предстоящего кризиса, вызванного грядущей перестройкой, без раскрытия планов перестройки и даже упоминания о ней.
    Неожиданным помощником оказался Толя Гладков, защитивший к тому времени докторскую диссертацию по математической экономике. Оказалось, что его кумирами тоже были Леонтьев и Канторович. Анатолий Мартынович сделал прогноз развития СССР на предстоящие двадцать лет. Его исследование было запрещено к публикации и, если бы он был членом КПСС, то ему грозила бы серьёзная критика на партийном собрании. Согласно его вычислениям по данным международных источников кривая ВНП  с 1945 года в СССР имела синусоидальный характер и к 2000 году неотвратимо шла к нулю. Вычисления Толя делал в долларах США, используя паритетный курс рубля в ценах 1947 года, нашёл временну;ю зависимость отношения производства товаров народного потребления к общим национальным затратам (Consumer Goods Production to Gross National Costs Ratio). Получилось у него что-то вроде самоедской экономики. Как выразился Толя, облом начался после запуска советского спутника Земли: космическая программа, гонка вооружений и обустройство обширной зоны вечной мерзлоты сделали своё чёрное дело.




   



     Советы Анатолия Мартыновича по введению антикризисных регуляторов весьма помогли Сергею Сергеевичу в выработке концепции.
    Получалось, что действия Алексея Николаевича Косыгина во время перестройки должны быть подобны NOVUS ORDO S;CLORUM  или по-английски New Deal  президента Рузвельта в период Великой депрессии . Этот вывод облегчил задачу Сергея Сергеевича, поскольку ему была хорошо известна антикризисная деятельность масона Рузвельта.
    В области восстановления сельского хозяйства Сергей Сергеевич предложил модифицированную аграрную реформу в духе Петра Аркадьевича Столыпина , решив начать с обустройства жилья и быта сельских жителей.
Первым Актом Правительства Сергей Сергеевич предложил обязать всех председателей колхозов провести во все дома без исключения газ, водопровод, канализацию и обустроить дома автономным водяным отоплением. Ветхие деревянные дома сломать, а на их месте, или на местах, не затопляемых при паводках, построить дома каменные. Организовать на селе сбор и уничтожение отходов, асфальтировать улицы, сделать освещение, проложить дороги с твёрдым покрытием, осуществить окончательную электрификацию и полную телефонизацию жилищ за счёт местного, республиканского и, в случае необходимости, союзного бюджета. В каждой деревне предписывалось учредить почту, школу, аптеку, медпункт, опорный пункт ЧК и магазин. О выполнении производственных колхозных планов разрешить до поры до времени забыть, компенсировав наступающую нехватку еды поставками продовольствия из-за границы. 
Вторым Актом правительства Сергей Сергеевич предложил приватизацию земель – всем совершеннолетним жителям сельской местности передать в частную собственность равные земельные наделы, за исключением дачных участков горожан и разрешить продажу земель и наследование. Дачные участки и квартиры также бесплатно передать в частную собственность горожан.
Третьим Актом правительства Сергей Сергеевич предложил предоставлять дешёвые кредиты Госбанка вновь появившимся фермерам на приобретение автомобилей, сельхозмашин и строительство объектов хозяйственного назначения на срок до 5-ти лет. В виду нехватки автомобилей предложил на первое время беспошлинную скупку подержанных автомобилей на Западе.
Четвёртым Актом Сергей Сергеевич предложил ввести контрактацию будущих плодов труда сельчан (зерна, молока, яиц, овощей и мяса) государственными элеваторами, молочными и мясными комбинатами, а также овощехранилищами. Контракты на продукты растениеводства подписывать до посевной по фиксированным ценам с учётом сортности. Фермеры при назначении цен должны руководствоваться себестоимостью продукции и прибылью, установившей на Западе, в размере 15% от себестоимости. Оптовики, в свою очередь, должны продавать продукты в хранилища и в переработку, исходя из их оптовой себестоимости и прибыли, не превышающей 15%. Контроль над преобразованиями на селе Сергей Сергеевич предложил возложить на местные управления КГБ, которые следовало бы преобразовать в Чрезвычайные комиссии по борьбе с саботажем (ЧК) с правом расстрела саботажников, бандитов, воров и мошенников без суда по приговору тройки (Председателя ЧК, Председателя Исполкома Совета депутатов трудящихся и оставшегося на свободе секретаря губернского комитета КПСС, то есть наместника). Все Акты правительства следует доводить до общественности неожиданно без обычной пропаганды и агитации. Хозяйственные споры на селе на первый период перестройки Сергей Сергеевич предложил передавать в ЧК.
В ЧК Сергей Сергеевич предложил создать подразделения приватизации, землепользования, контроля над возвратом кредитов, контроля над ценами, контроля над исполнением Актов правительства, защиты окружающей среды, борьбы с саботажем, бандитизмом, воровством и коррупцией.  Губернским ЧК (ГубЧК) предложено следить за неподкупностью работников Уездных ЧК с немедленным приведением приговора в исполнение на базарной площади.
    Всё это в качестве пробы и как бы в шутку Сергей Сергеевич изложил, пригласив Гладкова с женой к себе домой. Толя Гладков, наслушавшись фантазий Сергея Сергеевича, долго смеялся, полагая, что он шутит и, сравнивая проект обустройства сельской жизни с Декретами ВЦИК, к счастью, иного, не хищнического характера.
 
- Рубить с плеча – это по-русски! Нельзя ли как-нибудь поинтеллигентней? – спросил Толя, беря стакан с разбавленным шотландским виски.
- Никак нельзя, Толя. У нас боятся сильных и грубых. Интеллигентов никто не боится, вежливость считают за слабость! – ответил Сергей Сергеевич, наливая себе виски. – Хотя, конечно, размечтались! Давай лучше в шахматы играть!
- Нет, погоди. Мне стало интересно. Ты, случайно… - замолк Анатолий Мартынович.
- Нет, я не провокатор. Просто я чувствую себя гражданином, и мне обидно за Россию. Столько народ перенёс, отдал много на сторону безо всякой для себя пользы и получил в награду говно. Весь мир потешается. Разговор между нами.
- Понятно. Тогда у меня вопросы. Откуда взять такие деньги на улучшение жизни сельских жителей? Сразу в голову не приходит. Шестьдесят лет денег не было, только высасывали все соки из крестьянства, пока они при Хрущёве не стали бежать от навозной кучи, куда глаза глядят! Кроме того цены на продукты пойдут вверх пока не сравняются с мировыми! И зачем ЧК? Неужели люди не смогут сами всё сделать без насилия?
- Не смогут. Тут же будет оказано сопротивление со стороны председателей колхозов, привыкших получать свою барскую долю на прокорм. Со стороны руководящих работников исполкомов и райкомов, тоже получающих натуральное довольствие от колхозов. Террор фермеров будут осуществлять по их команде милиционеры и сельские пролетарии, которых аграрная реформа или выбросит на улицу или заставит работать. Фермеров начнут жечь, ломать их технику. Вымогатели будут требовать денег, применяя к ним пытки железом. Поэтому важно организовать негласное наблюдение за этими потенциальными преступниками, ловлю с поличным и немедленную ликвидацию без суда и следствия.
- Но это же революционный террор, который мы уже прошли! – погрустнел Анатолий Мартынович. – Кроме того уголовников никто в мире не уничтожает – это же рынок услуг для кормления милиционеров, судей, прокуроров, адвокатов, надзирателей!
- Общество только выиграет, потери будут минимальными. Удастся избежать жертв у здорового крестьянства. Да и пострадают воры, а не честные люди. Расходы общества на правоохранение резко сократятся!
- А средства?
- Внутренние источники есть. Иностранные займы не нужны. Прежде всего, необходимо резко сократить военные расходы. Объявить нейтралитет  СССР по типу швейцарского, шведского или австрийского. Оставить ядерное оружие, флот и ВВС в целях устрашения. Погранвойска. Сделать армию наёмной. Прекратить выпуск военных судов, танков, артиллерийских систем, стрелкового оружия, снарядов и пуль. Запасов более чем достаточно. Выпускать только «умную» военную технику. Ограничить космические исследования до разумных для нейтральной страны. Изъять и продать партийную собственность, прекратить помощь развивающимся и социалистическим странам. Прекратить финансовую помощь из средств КПСС - только с загранработников собирают где-то 30 миллионов долларов членских взносов в год в пользу зарубежных компартий. Толково распорядится с загранимуществом, в том числе с военным на территории Восточной Европы, вывести оттуда войска. Оставить Европу в покое без нашего ордынско-византийского влияния. Прекратить расходы на пропаганду и сократить на разведку. Востребовать долги с социалистических, развивающихся и капиталистических стран. Снизить энергоёмкость и материалоёмкость в промышленности. Постепенно переводить производство в южные части страны в целях экономии энергии и строительных материалов, начать продавать хлеб за границу. До революции экспорт хлеба значительно пополнял золотовалютный резерв России . Прекратить вывоз бесплатного хлеба и мяса в республики-паразиты. Если узбеки не продадут хлопок, то переходим на белорусский лён и покупаем хлопок в США и Египте, как это было до создания орошаемых полей в Средней Азии.
- Так, ясно. Разумно, но страшно. Если бы Леониду Ильичу предложили бы такой план, то он бы сильно расстроился. Может быть, даже умер бы от расстройства. Теперь о ценах. Цены на продовольствие, безусловно, взлетят на неизвестный пока уровень. Потому что нам неизвестна себестоимость сельхозпродукции, государственные закупочные цены назначаются с потолка!    
- В первое время инфляция будет такой же, как в Италии и Японии после войны. Теперь они считают деньги тысячами и миллионами, но деноминацию не сделали, выровняв соотношение спроса и предложения, стабилизировали обменный курс. В этом большая роль государства. Но можно инфляции избежать, наверное. Как ты думаешь?
- Есть два пути – перейти на иностранную валюту или на золотой стандарт. Золота у нас много, серебра ещё больше. Сбережения граждан, так сказать их прошлый труд, необходимо зафиксировать в сберкассах в золоте. Один рубль равен трём долларам или 0,3 грамма золота 99-й пробы по паритетному курсу рубля, подсчитанному американскими экономистами. В сберкнижках проставить вторую колонку в граммах золота. Например, мои родители перед пенсией накопили 15 тысяч рублей. Это равно 4,5 кг золота или 45 тысячам долларов США. Необходимо придерживаться золотого стандарта пока экономика не станет сбалансированной! Госбанк должен пустить в оборот золотую монету в 5 грамм и серебряные монеты разного достоинства. Для наличного оборота хватит, хотя он и не нужен. Нельзя допускать теневой наличный оборот, расчёты между предприятиями только в безналичном порядке. Расчёты между торговыми предприятиями и гражданами тоже безналичный. Золото использовать только в качестве меры стоимости и средства накопления. Ликвидировать наличный оборот – покупать и продавать золото можно только через государственный банк.
- Как это?
- Эх, Сергей! Ты ведь за границей жил. Правда, не в США. Американцы давно и успешно борются с мафией с помощью таких банковских инструментов как чеки и кредитные карты !  Меня вот за границу не выпускают, а я знаю.
- То есть можно отменить наличный оборот рублей и копеек?
- Конечно, можно. Это программа защиты населения – самая важная задача правительства в переходный период. Банки надо строить поскорее – в каждом районе должны быть отделения Госбанка, Сберегательного банка, Стройбанка и Внешторгбанка, эмитирующие чеки и кредитные карты. 

Сергей Сергеевич тогда подумал и задал не очень умный, как он понял, вопрос.

- В Лондоне золотом торгуют на фунты и фунты там можно купить за доллары. В рублях золото с 1917 года, или с 1947-го, не котируется !
- Нет проблем! Отделения Внешторгбанка должны открыть российскую валютную биржу. Продавцами долларов и фунтов станут экспортёры, а покупателями импортёры. Всё быстро установиться! Допустим, что цены в рублях возрастут в 100 раз. То есть коробок спичек надо будет покупать за рубль, а не за копейку. В Америке же, этот коробок, для примера, будет стоить по-прежнему 3 цента. На московской валютной бирже за доллар, таким образом, будут давать не 30 копеек, как прежде, а 30 рублей. Поэтому в сберкнижке моих родителей 4,5 кг золота будут по-прежнему стоить 45 тыс. долларов или 1,5 миллиона новых безналичных рублей, которые им должны будут списать со счёта, если они захотят потратить свои деньги путём выписки чека.    
   
Конец шестой части