АСПЕКТ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПЛОСКОСТИ В ФИЛЬМЕ ДЖ. МАКТИРНАНА «ХИЩНИК» («PREDATOR»).
Художественная плоскость в фильме «Хищник» - это джунгли. Понятием «плоскость» я обозначаю в целом сценическое место действия, место, где развивается сюжет. Разумеется, между плоскостью кинокартины и, например, театральной сценой существует динамическая разница. Театральные подмостки замкнуты на себя, они предполагают некую арену, где есть граница, возвращающая зрителя в «освещенный круг». Несколько иначе обстоит дело с «сценой действия» в кинокартине. Поскольку кинофильм – это движущиеся «картинки» (наподобие волшебного фонаря), сцена развития сюжета более расплывчата, более динамична и, мне кажется важным отметить этот факт, больше воздействует на подсознание зрителя, на его «архив» - объем воспоминаний, образов, зрительного опыта, непосредственно не связанный с тем, о чем думает он в данный момент. Если театр всегда серьезен, всегда – да будет возможным так сформулировать – «театрален», т.е., он располагает лишь речью и действием, в общем-то, то есть, зрителю больше приходится полагаться на сознание, чем на интуицию, то в кинокартине зрителю доступна возможность подсознательного «достраивания» сюжета. В картине «Хищник» действие происходит в джунглях, девственном многоярусном тропическом лесу Центральной Америки. Само понятие «джунглей» в приключенческом фильме символизирует предельную сферу человеческих возможностей, передний край борьбы человека с воздействующими на него силами. Пока не буду касаться темы борьбы зла и добра в фильме, а в меру своих возможностей проанализирую привлекшие мое внимание детали. Итак, джунгли. Джунгли – это некий, как мне кажется, идеальный архетип понятия «жилище», «поселение» для человека. Особенно, если присутствует «нижний» уровень (земля), второй, третий и верхние, недоступные шагающему по земле человеку ярусы. Высокие, крупные деревья с разветвленными стволами, по которым удобно карабкаться, символизируют, как ни странно, полет мысли человека, т.е., его желание преодолевать земное притяжение и переноситься в идеальный мир, мир, где сообщение между людьми возможно без такой знакомой гравитации и надоевшей земной поверхности. Развилки на стволах, где человек может отдохнуть, понаблюдать за природой, - это способность познавать, закрепляться на занятых рубежах знания. В мире джунглей существует прозрачность – это пространство зелени, листвы, не прорезаемое глухими стенами, не нарушаемое обособленными, угловато смотрящимися домишками. Итак, если действие разворачивается в джунглях, у нас есть все основания предполагать, что фильм, чт;о бы нашему вниманию ни предлагалось, повествует о некоем «идеальном» мире, то есть, мире, где все чувства, мысли, поступки героев связаны с некоторыми общечеловеческими проблемами, «надмирными» и первоочередными для каждого. В фильме «Хищник» проблемой является борьба человека с враждебной ему «нечеловеческой» силой, злой силой, которая охотится за человеком, как бы играя в смертельную с ним игру. То, что это – игра, доказывает та готовность, с которой герои фильма – солдаты спасательного отряда – бросаются один за другим в погоню за охотящимся на них существом. Они бросают вызов этому существу, которое охотится только за теми, у кого есть оружие – следовательно, тот, кто взял в руки оружие, вступает в эту смертельную игру и понимает, чт;о, собственно, он делает, и берет на себя за свои действия ответственность. Чуть раньше я сказал о том, что джунгли – это идеальный образ жилища, человеческого поселения. В общем-то, это и желательный идеальный мир действий человека – недаром во многих произведениях литературы рисуется такой привлекательный мир жизни на вершинах огромных деревьев – например, у Дж.Р.Толкиена в «Властелине колец» в стране эльфов Лотлориене жители обитают на широких вместительных площадках меллорнов – куда ведут ветвистые лестницы; в компьютерной игре-квесте «Paradise» завораживающим местом действия является деревня вымышленного африканского племени Молграв, расположенная между стволами гигантских деревьев. В «Хищнике», начиная с того момента, когда хищник впервые «видит» отряд спасателей, действие идет как бы в «идеальном мире», образ которого воплощают джунгли. Несмотря на то, что бойцы отряда передвигаются по земле, крупным планом взятые лица, сопоставление верхних этажей леса и листвы, которая совершенно скрывает поверхность земли, создают ощущение, что герои передвигаются в любых возможных направлениях; листва, ветви, качающиеся на переднем плане, причудливые очертания деревьев на заднем плане, создают декорации, где, благодаря лианам и многоствольным деревьям (типа баобабов), мы можем вообразить себе, что герои свободны в выборе направления. Однако сам Хищник, охотник на людей, т.е., образ некоего неожиданного зла (люди занимаются своим делом, где хватает всякого – и плохого, и хорошего), некоей непонятной злой воли, вторгающейся без спросу в действия человека – этот Хищник передвигается еще быстрее и могущественнее людей. Когда герой фильма, Dutch, в исполнении А.Шварценеггера догадывается, что враг передвигается по деревьям, мы уже наблюдали, как солдаты отряда преодолевали земную поверхность, взбираясь на лианы и стволы деревьев; земли как плоскости в фильме почти и нет. Таким образом, Хищник просто быстрее и проворнее людей в этом идеальном, «невидимом» мире: невидимом – в данном случае, тем миром, который ожидает человека «за гранью» жизни (или смерти); потому что, по общим представлениям, тот мир, который нас ожидает там, не будет иметь ни пространства, ни времени в обычном понимании; а это как раз то, о чем нам говорит декорация, «сцена» джунлей в фильме.
Более или менее плоскость как поверхность, обладающая зрительными качествами притяжения, земной гравитации, выявляется ближе к концу фильма, когда главный герой, растеряв всех солдат отряда, оказывается один на один с Охотником на людей. Наконец-то мы имеем возможность, по всем законам развития образа, наблюдать шагающего монстра (до этого мы видели лишь призрачный силиконовый обмылок с горящими глазами, похожими почему-то на 100-ваттные лампочки). Хищник появляется из воды – вода, как символ рубежа, водораздела, обозначающего завершение предыдущей «волшебной картинки». Проигнорировав покрытого глиной Dutch’а (чуть позже герой Шварценеггера поймет, что эта глина спасла ему жизнь, так как в ифра- или (тепло?)-морфном способе восприятия объектов у символа Зла имеются проблемы), Predator, упустив добычу, осматривается по сторонам, затем удаляется. Здесь очень показателен способ изображения движения Хищника. Давайте вспомним, что наш Хищник – инопланетянин. Как бы вы изобразили походку инопланетянина? Если присмотреться, актер ( Kevin Piter Hall), выступающий в роли Хищника, ступает совершенно как Homo sapiens. Однако на языке, понятном зрителям, он делает такие мягкие далекие прыжки, что в сочетании с зрительно немалым весом (ведь на Хищнике еще нечто вроде скафандра, какой-то диковинный костюм с самонаводящимися ракетами) производит впечатление «неземного» существа. Нам на языке театра сказали: это – инопланетянин, злой Охотник. Мы видим, что это играет человек, но в том-то и уникальность актерского искусства и искусства вообще, что это – игра со зрителем, и, если играть по правилам, можно, двигаясь на двух ногах, убедительно показать чужеродность; Хищник именно чужероден, он не просто враждебен – он не такой, как мы; Dutch в последнем эпизоде не может сдержать даже возгласа восхищенного отвращения: «Ну ты и урод…», когда Хищник снимает свой шлем. Итак, к концу фильма художественная плоскость картины как бы «выровнялась»: люди двигались по своим законам, Хищник – по своим, и он опережал людей и «оттягивал» удовольствие расправы; но к концу герой Шварценеггера спустил Хищника на плоскость и дал ему последний бой. На плоскость, привычную земную поверхность, которая затем и появляется, чтобы послужить как бы «уравнивающим фактором». Приятно, что нет особого пафоса после «победы», а есть просто смертельная усталость; в этом, на мой взляд, довольно значительная художественная правда кинофильма – герой просто жил, просто делал свою работу и смертельно устал, как и все мы. Идеальный мир джунглей, таивший в себе переходы и пересекающиеся ярусы, разрешился к концу плоскостью моря, куполом неба и заполняющим эту пустоту дымом ядерного взрыва, которым Хищник завершил неудачную на сей раз игру (как смахнул фигуры с доски). Может быть, именно так завершаются наши мечты и неудержимые мечтания, перескакивающие с лианы на лиану в тропическом лесу мысли – в конце концов они падают по закону гравитации в непосредственной близости от смертельного краха (ядерный взрыв), и только вовремя оказавшийся вертолет (благоприятные обстоятельства) уносит нас навстречу неизвестной, но жизнепригодной реальности.