Студентам, пережившим без потерь,
нет, просто студентам, пережившим
первую сессию, посвящается…
Чем отличается общеобразовательная школа от высшей? Во-первых, тем, что в институте ты особо никому не нужен. Где те школьные учителя, которые терпеливо уговаривали не пропускать уроки, не получать двоек, которые выставляли провинившихся на педсовет, а в запущенных случаях вызывали родителей?.. Все это осталось там, за школьным порогом.
То, что ты пропустил невероятное количество академических часов, выясняется перед самой сессией, когда между тобой и экзаменами стоит кажущаяся непреодолимой стена из несданных коллоквиумов, не выполненных вовремя лабораторных работ и такого количества предстоящих зачетов, что вопросы сдачи экзаменов тебя уже и не волнуют, потому что перспектива пробиться к ним практически нереальна… А тут еще весна, энергично взбалтывающая гормональный коктейль в крови, интересное общение в читалках и уютных кафешках, радостные и новые ощущения от взрослой студенческой жизни…
То, что у меня будут серьезные проблемы с начертательной геометрией, стало ясно почти сразу.
Во-первых, профессор, читавший нам курс лекций, делать этого катастрофически не умел. Он был немолод, имел бородку клинышком, был старомоден, и выражал свои мысли в странной и изысканной манере. Подозреваю, что он сам обладал объемом знаний, необходимых для получения ученой степени, но поделиться ими со студентами не мог. Заявленная им тема лекции никогда не соответствовала ее содержанию, он перескакивал с одной мысли на другую, рисовал и стирал что-то на доске, повернувшись к нам спиной… Вдобавок, лектор имел незначительный дефект речи, выражавшийся в легком пришепетывании, что в обычной жизни ему, наверное, не мешало, но крайне осложняло восприятие учебного материала на слух.
На первой же лекции наш немолодой профессор, по-ленински склонив голову к плечу, оглядел доску и громко объявил:
-Тут у нас ошибочка, это мы похерим.
Аудитория из девяноста студентов насторожилась.
После второго раза по залу пошли смешки, а после третьего чей-то молодой и нахальный голос спросил:
-А чем?
На что профессор, не прерываясь, доброжелательно пояснил:
-Кто чем, а я мелом…
Много лет после этого все выпускники нашего потока никогда иначе на этот вопрос не отвечают, это что-то вроде нашего масонского знака.
В общем, к концу семестра приличных лекций по предмету не было ни у кого.
Во-вторых, в институтской библиотеке запас учебников был ограничен, нам их выдавали по разнарядке, и мне, вместо учебника, достался задачник с примерами решения. Как сейчас помню фамилию автора – Гордон.
В-третьих, по неустановленной до сих пор причине, на практических занятиях я плохо поняла, что такое эпюра. Сейчас-то понятно, что это просто проекция, но тогда слово это мне не понравилось, и с практикой тоже как-то неважно вышло.
Кроме прочего, для выполнения практических заданий нам выдали большой альбом, в котором все и надо было выполнить.
Вы можете не верить, но накануне зачета этот самый альбом у меня украли в институтском кафе, пока мы с подругой угощались пирожными. Предприимчивая подруга Женя, оценив весь ужас пропажи, потащила меня на кафедру. В кратчайшие сроки обольстив молоденького лаборанта кафедры, мы получили чистый альбом.
Однокурсники, проникшиеся моим горем, разобрали альбом по листам, и уже утром, слепив его заново перед входом в аудиторию, я перешагнула ее порог. Конечно, уже скрепляя листы, я видела, что ошибок в нем не счесть, и все чертежи были выполнены в разной манере, но другого-то выхода у меня не было!
Профессор, добродушно оглядев меня, предложил присесть. Он внимательно пролистал альбом… Ту часть альбома, что выполнили ночью мы с Женькой, он просмотрел довольно снисходительно, но потом… В какой-то момент мне даже показалось, что очки, которые он сдвинул на лоб, самопроизвольно приподнялись на макушку…
Профессор поднял на меня глаза и скорбно объявил:
-Милая девушка, смею предположить, что к концу семестра вы нашли себе более интересные занятия, чем скучная начертательная геометрия. Если вы не измените отношение к моему предмету, у вас возникнут серьезные проблемы со сдачей экзамена…
Он укоризненно покачал головой.
Стыдно было ужасно. Но не будешь же рассказывать детские истории про похищенный альбом…Москва слезам не верит.
Женька меня утешила:
-Да ладно тебе киснуть! К экзамену он забудет твои чертежи. Ты что, всерьез считаешь, что у остальных они лучше?
Сессия и сдача экзаменов отвлекли меня от неприятных мыслей. Физику, математику и историю я сдала на пятерки, приближался последний экзамен.
Поиски учебника ни к чему не привели.
Сдаться просто так я не могла. Еще в детстве мне запала в душу история про двух лягушек, попавших в молоко. Я взяла растрепанный задачник, блокнот и карандаш и завалилась на диван. За три дня, оставшиеся до экзамена, я методично прорешала все задачи из книжки, внимательно изучая приведенные автором решения. В задачнике была глава, необязательная для изучения, написанная мелким шрифтом. Я решила и те задания, которые приводились в ней…
Утром мама, посвященная в мои проблемы, напоила меня кофе с булкой, и проводила в институт, скорбно глядя мне вслед.
Взяв билет, сначала я решила задачу. Потом, с удивлением глядя на первый вопрос, я поняла, что могу на него ответить. Уже почувствовав некоторую уверенность, я написала, что знала, по второму вопросу, и стала прислушиваться к ответам сокурсников. К моему изумлению, я понимала, о чем они говорят!
Когда пришла моя очередь, профессор слегка нахмурился, и я поняла: уверения Женьки, что мои чертежи он и не вспомнит, были беспочвенными…
Он внимательно просмотрел мой листок, и протянул мне еще одну задачу. Я решила ее, на ходу давая пояснения. Уже с интересом, профессор нарисовал мне чертеж и задал следующий вопрос. Я мысленно отметила, что это как раз вопрос из раздела, напечатанного мелким шрифтом.
Я закончила отвечать и подняла на него глаза.
Профессор вынул из кармана белоснежный платок, тщательно протер очки, водрузил их на нос и поставил мне в зачетную книжку пятерку.
При этом он довольно кисло посмотрел на меня и пробурчал:
-Складывается впечатление, что до сегодняшнего дня вы надо мной просто издевались…
Что сказать? До сих пор среди наших ходят легенды о том, как я без учебника и лекций сдала начерталку самому Истомину. И только я знаю о том, что важную теоретическую часть моей подготовки составляла старая сказка о лягушке, попавшей в молоко.
Кстати, профессор весной взял реванш. К очередному зачету нужно было сдать кучу деталировочных чертежей и один сборочный. На нем следовало изобразить в аксонометрии кран с сальниковой набивкой. Я, как истинная женщина, не стала вдаваться в подробности, что это за набивка такая, и разместила узел под самую верхнюю кромку. Геометрические размеры штока позволяли обойтись вовсе без набивки, что я и сделала, плотно усадив все детали одна на другую. Чертилось все в последние дни, вернее, ночи, так что мне было не до мелких подробностей. Утром выяснилось, что всю сборочную единицу мне нужно опустить вниз на поле чертежа из-за этой самой набивки…И никакие мои взгляды и скорбные вздохи не помогли: пришлось все перечертить заново…
Беспокойная жизнь у этих лягушек, я вам доложу!..