***
В окно яростно светило злорадное солнце. По телевизору диктор зловредно усыплял и усыплялся сам своими новостями. Кофе настойчиво не хотел сидеть в турке. Колготки всё равно рвались. Зубы упорно не становились белее от отбеливающей пасты. Соседи истерично смеялись за стеной. Хомяк грозил своим маленьким кулачком из клетки и показывал неприличный жест. Лялю это всё обижало, и она ушла на работу.
***
Ляля, скучая, сидела у окна. Рядом привычно прилег на неё нездоровый человек. Автобус не спеша вёз людей на работу. Он ведь понимал, куда они едут и как они туда не хотят. Поэтому и не спешил. Конечно, они опоздают и будут ругать его, оправдываясь перед начальством и коллегами. Но он был готов взять на себя такую ответственность. Он очень любил людей.
***
На работе у Ляли было утреннее совещание. На нём она, посовещавшись сама с собой, постановила, что уж больно тут скучно и она могла бы опоздать или вообще не приезжать. Ляля тяжко вздохнула и приступила к работе – включила «Косынку».
Потом пришла Лялина Боссиня и долго ругала Лялю за невнимательность. Наверно назвала Лялю дурой. По крайней мере Ляля ответила ей взаимность. Про себя. Когда боссиня ушла Ляля подумала, что нужно учиться быть внимательнее и включила «Сапёр». К обеду Ляля натренировала внимательность. И стала «Профессионалом».
***
Обедала Ляля йогуртом и печеньем. Ей сказали, что она портит свой желудок и ей нужно есть суп. Чтобы желудок Ляли был здоров – съели всё её печенье. Супом Лялю никто не накормил.
***
Потом было много народу. Поток дел, бумаг, лиц, документов, усов, букв, накрашенных ногтей, печатей, файлов, запахов пота и перегара, жалоб, угроз, клавиш, таблиц. И Лялю назвали «Хорошим работником». С Доски Почёта на Лялю смотрели покрывшиеся пылью, заросшие паутиной и морщинами динозавры. Ляля подумала: «Нафиг надо!»
***
Ляля ехала в маршрутке домой. Быстро. На ней опять кто-то дремал. Возможно тот же нездоровый. Ляля подумала, что месяцев через пять можно будет и познакомиться, когда человек проснётся.
На перекрёстке, когда Ляля и все пассажиры маршрутки ждали зелёный цвет, рядом с Лялиным окном остановилась другая маршрутка. В ней у окна сидела другая Ляля. На ней тоже был берет и чёрное пальто. Она тоже ехала домой. Тоже скучала. И на ней тоже кто-то дремал. Они встретились глазами буквально на минуту: «Домой» - «Угу» - «И я» - «С работы» - «Ага». Загорелся зелёный цвет и маршрутки разъехались.
***
Ляля шла по дороге домой. На встречу шла дама с собачкой. Дама с собачкой были ужасно похожи. Обеим было лет под сто. На даме было зелёное пальто и красная шляпа. На собачке зелёная шляпа и красное пальто. У обеих морщинки у носа и слегка выпирающая нижняя челюсть. Мило. Потом они обе заговорили. И стало не понятно, кто из них дама, а кто собачка. Ляля удивилась.
***
Вечером Ляля поехала в клуб.
На танцполе у шеста танцевала девушка. Красиво так, профессионально. Гибко очень. Она тёрлась о шест руками, грудями и каблуком. Завораживала. Прогибалась то назад, то вперёд. Когда песня кончилась, шест отошёл к барной стойке и заказал ещё пива.
***
Ляля не встретила любовь и пришлось ехать домой.
Таксист что-то говорил, и говорил, и говорил. Ляля кивала ему и поддакивала. В каком-то месте она даже умудрилась с ним поспорить. Вроде. Потому что он начал что-то ей доказывать. Ляля подумала, что кивнула не там, где надо. И кивнула, где надо. Таксист не стал с ней спорить.
Ляля расплатилась. Таксист дыхнул на неё пепельницей: «Спокойной ночи», - и оскалился жёлтыми зубами.
«Отбеливающие зубные пасты не отбеливают зубы,» - подумала Ляля, поднимаясь домой.