Я пришёл к Энджи, как обычно, ночью. Она снова позвала меня, а значит, ей было плохо, и только я мог помочь ей. Я, конечно, мог отказаться, но что-то в ней было такое, что заставляло меня приходить вновь и вновь по одному лишь её зову. Добравшись до чёрной двери без номера, я остановился, с целью убедиться, что в квартире кроме неё никого нет. Своим сверхчувствительным слухом я уловил размеренный стук водяных капель. Энджи снова забыла закрыть кран в ванной. Затем, я обратил внимание на тиканье старых настенных часов, которые вечно отставали. И, наконец, отбросив все ненужные мне звуки, я услышал биение её сердца: учащённое и прерывистое. Бьюсь об заклад, если бы я мог слышать её мысли, то это были бы мысли, полные отчаяния. Ей нужна моя помощь. Именно сейчас и именно моя. Тогда я позвонил. Какое-то время за дверью раздавался оглушительный грохот сердца и учащённое дыхание. Наконец послышался почти уверенный голос Энджи:
- Кто там?
- Открой, пожалуйста, это я.
- Это ты? – немного расстерялась Энджи.
- Ну ты же меня звала? Ты хотела меня видеть и я пришёл, – спокойно ответил я.
Послышался звон ключей и два удара язычка мощного замка, гулом раскатившихся по подъезду. Дверь медленно открылась, и я увидел взволнованное лицо Энджи. Стройная красивая девушка, в чьих глазах порой вспыхивала какая-то проницательность, которая заставляла меня сомневаться в её юном возрасте. Она, несомненно была красива, но, в то же время, это была обычная человеческая красота, не блещущая «глянцевостью». Если бы не огромная бездна между нами, то вполне вероятно, мы могли бы быть вместе, но судьбою нам предначертаны две разные дороги. На щеках виднелись розовые полосы от слез.
- Можно мне войти? – прервал я замешательство молчания.
Она виновато улыбнулась и открыла дверь шире, пропуская меня в прихожую. Когда я проходил мимо неё, то заметил, как в её глазах мелькнула непонятная искорка. Я прошёл в комнату. Она закрыла входную дверь и тихо вошла в комнату следом за мной. Я молча смотрел на неё, она – на меня. Это длилось несколько секунд. И тут, она не выдержала и взорвалась, кинувшись ко мне:
- Сделай что-нибудь! Выпей меня! Всю без остатка, чтобы я стала свободной, сотри моё прошлое к чертям, я не могу больше так!
Энджи кричала и била кулаками мне в грудь. Мне было не так больно от её ударов, сколько от такого мощного выплеска её эмоций. Она неистовствовала и яростно металась из крайности в крайность. Её душа совершала невероятные кульбиты, обжигая меня и ослепляя мой разум. В какой-то момент я схватил её за руки, крепко сжав её запястья. Девушка попыталась вырваться из моих объятий, но безуспешно. Тогда она прекратила попытки ударить меня и вперила, прожигающий своей безысходностью, взгляд в мои глаза:
- Что ты хочешь? Зачем ты пришёл? Неужели ты не видишь, что мне плохо?
- Энджи, - всё так же монотонно-гипнотически ответил я. – Мне ничего от тебя не нужно, это тебе нужна моя помощь. Ты сама позвала меня. Прекрати истерику. Твой разум сейчас не может воспринимать окружающее адекватно. Просто скажи мне, что случилось. И докажи, что я не напрасно проделал свой долгий путь оттуда, где тебе лучше никогда не бывать.
Я внимательно вглядывался в глаза девушки, наблюдая медленный, но верный спад истерики. Постепенно там появилось сознание и боль, спокойная меланхолия. Так было гораздо лучше, но в то же время я уже знал, что последует вслед за этим. Энджи расслабилась и взглядом попросила меня отпустить её руки. Когда я осторожно разжал свои твёрдые грубые ладони, то увидел что кожа на её руках покраснела и местами побелела. Я осторожно провёл большими пальцами по коже и тихонько подул.
- Тебе больно? – осторожно спросил я. – Прости, я не хотел, но так надо.
Вместо ответа девушка расстегнула две верхних пуговички белоснежной блузки и приспустила ворот, обнажая левое плечо:
- Давай же, делай то, что надо сделать. Я не буду кричать.
- Не искушай меня. – предупреждающе сказал я. – Я не хочу вот так. Давай обсудим всё спокойно.
- Ты не можешь хотеть, ты должен это сделать. – В её голосе появились стальные нотки. – Ну. Давай же. Я не могу так больше.
- Не заставляй меня, - немного жёстче повторил я. – Я не затем пришёл сюда. Ты не знаешь, о чём просишь меня.
- Нет, это ты не знаешь, что я чувствую сейчас. Не строй из себя милосердие. Ну же!
Энджи недовольно сжала губы и подошла ко мне ближе, расстегнув ещё одну пуговичку, чтобы ворот рубашки не закрывал шею. Искушение было слишком велико. Горячая девичья плоть так манила, щекоча мой нос жгучим ароматом её духов, окутывала меня туманом. Энджи заметила какие-то перемены в моём лице и воспользовалась моим замешательством:
- Ну же! Ты ведь демон. Ты должен это сделать сейчас ради меня.
И тогда я склонился над её нежным плечиком и припал губами к пульсирующему теплу шеи. В глазах сразу же помутнело. Уши заложило, как от рёва турбин самолёта. Я рухнул в чёрную бездну. Превозмогая боль, я разорвал оставшиеся клочки вен-канатов, отдававшихся оглушительным стуком в моих ушах. Неясные, призраки наполнили моё сознание. Это были воспоминания Энджи, гнетущие её своей неисполненностью и подпитываемые чувством вины. Воспоминания, настигавшие её, лишь только она оставалась наедине с собой. Они прожгли меня насквозь, и я принял всю черноту, которую они посеяли в душе Энджи.
В мою голову ворвался пронзительный крик Энджи: «Смотри!!Нееет!». А затем визг тормозов, заглушающий крик… Тишина. Тревожные голоса: «Что с ней? Она будет жить?». «Осторожнее, не повредите позвоночник. Сюда»... фон плача и скорбный голос: «Он был нам верным другом, коллегой... в наших сердцах он будет жить вечно»... Юношеский гневный голос: «Отпусти меня. Не надо меня провожать. И не звони мне больше... я никогда не прощу тебе этого». В ответ ему голос Энджи, рыдающий и срывающийся: «Не надо, не уходи. Я не знала... я же не хотела, чтобы было вот так... Я люблю тебя!!»... Громыхающий набат сердца в висках... И далёкий безразличный голос: «Пульс? Давление? Поставьте адреналиновый укол срочно. Систему дыхания не выключайте...». И другой, тёплый и сопереживающий: «Почему она так? Почему она не хочет бороться? Ну же, давай, борись! Борись. Ты мне нужна. Слышишь?..». Пустота. И спокойный уверенный голос: «Отключайте систему жизнеобеспечения. Мы сделали всё, что смогли...». «Неееет!!!» - И вновь, разъедающий сознание, визг тормозов.
Неимоверным усилием воли, я рванулся из вязкой топи воспоминаний, затягивавших меня всё глубже. Я должен был взять власть над ними. Сами воспоминания я не мог трогать. Я всего лишь ощущал их, брал на себя часть их давящей силы, после чего призраки вновь уходили куда-то вглубь, забываясь. Больше они были не властны над душой Энджи. Тут я почувствовал, что-то, что тревожило Энджи больше всего. Именно это было причиной того, что она решила позвать меня. Это было одно свежее воспоминание, настолько сложное и болезненное, что Энджи не могла его отбросить. Я успел лишь прикоснуться к тонкому образу, пытаясь увидеть его лицо, как вдруг он закрылся от меня, а затем могучей силы толчок в грудь вышвырнул меня из сознания Энджи. Меня посетила неожиданная и невероятная догадка: Энджи не хочет с ним расставаться! Именно так. Она мучается от этого воспоминания, но и испытывает наслаждение, пока оно есть. Это её былая любовь, остатки которой невозможно было разрушить, потому что Энджи живёт пережитым. И здесь я ничего поделать не мог. Она сама должна была избавиться от последнего призрака. Только ей подсилу разрушить свои глубокие чувства и освободить этого призрака, отпустить вместе с остальными воспоминаниями. А затем начать новую строчку своей жизни – без гнетущих теней прошлого.
Я выбрался из пустоты и открыл глаза. Тут же мне в нос ударил пряно-кислый аромат духов – ко мне вернулись обычные человеческие чувства. Я осторожно отстранился от нежной девичьей ключицы. Две маленькие дырочки – вот и всё, что могло свидетельствовать о моём ночном визите. Две маленьких капельки краснели на белом полотне кожи. Я не удержался и слизнул их кончиком языка. Я же ведь демон! В горле жутко першило, как будто я наглотался песка. Глаза были высохшими, без смачивавшей их слезы, поэтому мне пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я смог снова чётко видеть. Тут я почувствовал лёгкое движение по своей руке и инстинктивно сжал руки в объятьях, успев подхватить лёгкое хрупкое тело Энджи, которая ослабла после такого испытания и готова была рухнуть на пол. Я крепко прижал её тело к себе, ощущая лёгкое скольжение её пальцев по моей спине в попытке зацепиться. Я крепко держал её. Через мгновение она уже лежала на мягком диване. Длинные локоны её белоснежных волос разметались по подлокотнику. Энджи тяжело дышала, её глаза были прикрыты. Наконец, она приоткрыла глаза и умиротворённо посмотрела на меня:
- Спасибо. Мне уже лучше.
- Не стоит... – прохрипел я осипшим голосом (горло всё ещё саднило).
Энджи скосила взгляд на вправо и с некоторым удивлением принялась изучать её, наблюдая, как по стене вязкой текучей массой стекает нечто похожее на нефть, только более густое. Жижа залила всю стену, переливаясь на свету антрацитовым блеском.
- Красиво. - Энджи с интересом прикоснулась к жиже, погрузила в неё руку и стала наблюдать, как жижа плотоядно поглощает ладонь. Я вполголоса спросил её:
- Ты даже не спросишь, что это?
Вместо ответа девушка улыбнулась и покачала головой, вынимая руку. А затем задумчиво произнесла:
– Она теплая.
Жижа нехотя стекала с пальцев и тяжёлыми сверкающими каплями падала на обивку дивана. Времени у меня было мало. Медлить было нельзя, и поэтому я спросил напрямую:
- Энджи. Кто он, тот, которого ты не можешь забыть?
- Я не хочу сейчас о нём вспоминать, - нехотя ответила Энджи. – Оставим это на другой раз.
Меня это слегка задело:
- Другой раз? Зачем тогда ты меня позвала? А если я больше не приду?
Пару секунд Энджи внимательно изучала мои глаза, после чего спокойно обронила:
- Ты придёшь. Ты не сможешь отказать мне.
- А если смогу? Откуда такая уверенность?
- Ну, ты же демон... Мой демон.
Я сел в кресло напротив неё и усмехнулся. Ты смотри какова! Будто у меня своей жизни нет, чтобы всё время оберегать её от всяких трагедий. Третий раз я прихожу сюда, чтобы выслушать её, третий раз я забираю её боль, выдёргивая Энджи из пучины депрессии и отчаяния. Третий раз я жертвую одной из своих жизней, буквально снимая Энджи с отвесной стены, по которой она карабкается в безысходности. И что я получаю взамен, кроме нечеловеческой головной боли и першения в горле? Ничего. Тогда мы будем подходить к этому вопросу по другому:
- Всё, хватит! Говори мне имя твоего призрака, и я заберу его навсегда.
- Но я не хочу его терять, - воскликнула Энджи, приподнимаясь на руке и садясь на диван.
- Тебя мучит воспоминание о нём или нет?
- Мучит. Но я не могу вот так взять и забыть всё, что у нас было. Это будет подло по отношению к нему. Это предательство.
- Сатанум.. – пробормотал я раздражённо. – Как я могу тебе помочь, если ты сама этого не хочешь? Это не предательство, а выравнивание весов. Сейчас перевес не в твою сторону.
- Каких ещё весов? – возмутилась Энджи. – Что ты мне тут... Я просто хочу пережить боль.
- Так не бывает. И не будет. Ибо я так сказал! Имя!! – жёстко сказал я.
- У тебя нет власти надо мной, – уверенно произнесла Энджи.
Мне это надоело, поэтому я встал с кресла и, прежде чем она успела что-то понять, закрыл ей глаза ладонью.
Мы стояли у входа в зал. Я смотрел, как две бордовые капельки крови неспеша сочатся из еле заметных отверстий. Энджи висела на моих руках без чувств и без дыхания, но её щёки были розовыми. На этот раз она очнулась, когда я нёс её к дивану. Она широко распахнула глаза и глубоко судорожно вдохнула воздух. А затем она надолго закашлялась. Когда ей стало легче, она недоумевающе спросила:
- Что происходит? Что сейчас было?
- Ничего. Ничего необычного. Всё идёт, как положено.
- Но мне кажется, что это повторяется.. и стена.. – Энджи резко повернулась и уставилась на стену. Теперь это была обычная стена с обоями и фоторамкой посередине. – Но здесь сейчас была такая...
- Не было. Тебе интересна стена? Вот она - стоит на своём обычном месте. А теперь говори мне имя. Просто шепни имя. Я услышу. Даже просто подумай – я всё равно услышу. И я заберу эту твою боль навсегда.
- Нет. Я не могу его предать. Он где-то в глубине души всё ещё любит меня.
- Так ты у нас экстрасенс? Или телепат? – я язвительно скорчил презрительную гримасу, а затем приблизился к ней вплотную. – Имя.
Энджи слегка опешила и отстранилась назад:
- Что ты делаешь? Я просила тебя помочь, а ты..
- Я помогаю тебе вспомнить один раз и забыть навсегда. Разве это были не твои слова: «Выпей меня! Всю без остатка, чтобы я стала свободной». Так вот я тебе предлагаю стать свободной.
- Но не путём предательства!
- Так кто кого бросил?
- Я сама во всём виновата. Он просто запутался. Ему нужно время, чтоб понять это. Ты не понимаешь этого.
- Я-то? Ха! Ты всего лишь глупая девочка, так и не уразумевшая, сути вещей. И ты не знаешь, на что способны люди ради любви. Они способны даже на предательство. Я покажу тебе кое что.
Я поднял глаза на старые настенные часы. Секундная стрелка слегка зависла, ожидая чего-то, чтобы возвестить мир о сдвиге континуума на целую вечность – одну секунду. А затем она рванулась вперёд, достигнув цифры «пять». Одновременно с этим я закрыл глаза Энджи рукой и лёгким касанием поцеловал её в лоб.
И снова я ощущал бездыханное измученное тело, висящее у меня на руках. С разницей лишь, что вокруг не было стен. Вокруг была огромная равнина, и шёл снег. Мягкие пушистые хлопья тихо падали с неба, укутывая всё вокруг пуховым покрывалом. Я осторожно смахнул с волос Энджи лёгкий налёт снега и распростёр над ней крылья. Она открыла глаза и оглянулась вокруг. После чего прижалась ко мне, дрожа от холода.
- Где мы? Что это за место? – спросила она еле слышно.
- Нигде и никогда. Сейчас этого не существует, как, впрочем, и потом. Это создало твоё сознание. Нравится? Наслаждайся.
- Почему ты такой бессердечный? – Энджи готова была заплакать.
- Я? Не вижу причин стыдиться себя. Это ты такая. А я просто показываю тебе твоё второе лицо. Вон там, вдалеке, твоё прошлое. Впереди будущее. А вот где-то между ними – настоящее.
Энджи внимательно огляделась вокруг
- Но здесь же всё совершенно одинаковое. Какая разница между тем вдали и этим, где мы стоим?
- Абсолютно никакой, - согласился я. – Но в твоих силах изменить это. Просто не оставайся в прошлом, двигайся вперёд.
- Но я не могу. Я всё время вспоминаю Его. Ты думаешь, это так просто – расстаться с чувствами?
- А никто не говорит, что просто. Но это надо сделать. Иначе ты можешь никогда не попасть в будущее. Сомневаюсь, что тебе понравится такая перспектива.
- Но как быть?
- Просто доверься мне. Скажи мне кто он и покажи его – и ты больше никогда не вспомнишь его лица.
- И даже то, как нам было хорошо вместе?
- Всё. А иначе никак.
Энджи высвободилась из моих объятий и возмущённо пронзила меня огнём своих ясно-голубых глаз. Я не вынес её обвиняющего взгляда и отвернулся.
- Да что ты вообще знаешь о любви? Ты же просто демон. Ты никогда не любил и никогда не сможешь полюбить. Ты же просто циничный похититель воспоминаний. Бездушный механизм вселенной.
- Зря ты так, Энджи. – прошептал я. – Ты так ничего и не поняла. И никогда не хотела понимать, видя пред собой лишь того, кто повинуется твоей воле, приходя ночью по твоему зову. Я вовсе не обязан помогать тебе, и могу в любой момент исчезнуть навсегда. Исчезнуть вместе со всеми воспоминаниями о себе. А ты будешь жить дальше своей обычной человеческой жизнью. Ты будешь любить и ненавидеть, жалеть себя и плакать в одиночестве, радоваться мелким радостям и не обращать внимание на пустяки. И никогда не вспомнишь обо мне. Ты этого хочешь?
- Но почему? Я думала, что тогда, в первый раз, мы заключили контракт.
- Контракт? – я улыбнулся. – По-твоему слово «обещаю» к чему-то обязывает? Только предписывает. Но не связывает. Я же демон.
Энджи молчала. Она наверняка вдумывалась в смысл моих слов. Она искала тайный смысл того, что я на самом деле хочу сказать. Но правда заключалась в том, что его не было. Ни контракта, ни обязательств, ни прав на её душу у меня не было. Лишь только… тонкая нить, связывающая меня с этой хрупкой и ранимой девушкой, с виду такой самоуверенной и неприступной. Я посмотрел на Энджи: её лицо побелело от холода, губы стали сиреневыми, и она изредка вздрагивала мелкой дробью. Я приблизился к ней вплотную:
- Ты можешь всё изменить. И я никогда не потревожу твой покой, если ты этого захочешь. Я уйду, если ты скажешь. И я оставлю тебе твоё воспоминание вместе с этим, - я кивнул в сторону бесконечной белой равнины. – Так что ты скажешь мне?
Энджи глубоко вздохнула и еле слышно произнесла:
- Симон. Его имя Симон.
И тут я увидел его. Он стоял чуть поодаль от нас на снегу. Высокий молодой человек с волнистыми длинными волосами, одетый в лёгкую клетчатую рубашку и джинсы. Энджи проследила мой взгляд и обернулась в сторону Симона. Её глаза широко раскрылись, и она как-то мгновенно перестала дрожать. Симон вонзил широкую ладонь в свои волосы и зачесал их назад. После чего, не произнеся ни слова, резко развернулся и пошёл вдаль. Его фигура чёрным пятном выделялась на белом полотне снега. Звука шагов не было, как и следов. Только лёгкие буранчики вьюги, внезапно поднявшейся вокруг фигуры Симона. Энджи один момент дёрнулась, чтобы догнать его, но я удержал её за плечи:
- Не надо, - утешающе спокойно сказал я. – Так будет лучше. Он ушёл. Навсегда.
Энджи бросила на меня одномоментный взгляд, но даже за это короткое мгновение я успел увидеть её боль и отчаяние. Она жалела его. Она жалела о том, что наделала. Но уже было поздно что-то менять. Энджи провожала его молчаливым взглядом до тех пор, пока там, где он шёл, не осталась только позёмка. И тогда Энджи уткнулась мне в плечо и зарыдала. Я укрыл её крыльями, согревая своим теплом. Когда девушка немного успокоилась, она отстранилась от меня. Вокруг была уже привычная ей квартира.
- Спасибо тебе за всё, - успокоившись, сказала Энджи. – И прости меня, что я не послушала тебя с самого начала. Я наверно вела себя как эгоистичная стерва.
- Ничего. Не извиняйся. Я всё понимаю. Лучше посмотри туда.
Я повернул её в сторону окна. Там, за окном, забрезжил рассвет. Солнце только начинало всходить из-за высоких домов и деревьев, обливая город золотистым светом. Дыхание новой жизни наполняло этот город, обрывая череду вчерашних воспоминаний и прогоняя ночной кошмар забытья. Редкие сгустки тени во дворах разрывались под огнём солнечных лучей, обнажая необычайную, незримую до этого, красоту города. Свет отражался в окнах и витринах, в бутылках, что валялись на дороге, и весенних лужицах. Многократно преломляясь и искажаясь, свет разбивал всё новые и новые преграды черноты.
Мы с Энджи стояли и любовались этой красотой, которую обычно не понимаешь. Энджи подошла к окну и широко распахнула его, впуская в комнату свежее дыхание весны. Ветер трепал её красивые волосы, колыхая, словно крылья птицы. Она стояла с закрытыми глазами спиной ко мне, когда вдруг сказала:
- Не уходи. Побудь ещё немного со мной. Я тебя угощу чаем с вареньем. А ещё у меня есть очень вкусные печенья.
- Не могу Энджи. Я должен уйти. Теперь ты свободна, как и хотела. Я больше тебе не нужен. Дальше ты сама со всем справишься.
- Но как? – девушка резко повернулась ко мне. – Ты хочешь сказать, что больше не придёшь ко мне?
- Да. Я сделал всё, о чём ты меня просила.
- Но ты мне нужен. Ты не можешь… - она оборвала себя опомнившись. – Не уходи, прошу. Не исчезай. Ты мне нужен, как никто другой. Я не знала, что говорила раньше. Я была эгоисткой, прости. Но сейчас я поняла, как много ты для меня сделал.
- Хорошо, что ты поняла. Но, тем не менее, я должен идти. Я не могу вторгаться в твою жизнь больше, чем уже сделал.
Энджи быстро подошла ко мне и прикоснулась к моей груди. Она замерла, всматриваясь в мои глаза и ощущая ровное биенье моего сердца. Я осторожно взял её тонкую руку и поцеловал её.
- Прощай, мой ангелочек. Мне было хорошо с тобой, но я должен уйти. Моё время здесь закончено. Я сделал всё, что мог, и даже больше. Я буду всегда вспоминать тебя.
Я отпустил её руку и попятился в черноту коридора, не отрываясь от её глаз. Она вдруг осознала всё происходящее и метнулась ко мне. Уже на половине прохода в зияющую бездну моего мира тонкая, но сильная рука схватила меня и невероятным усилием выдернула обратно. За моей спиной раздался победный хохот. «Как? Но.… Это значит, Он знал, что так будет? И не сказал мне ничего, а отпустил вот так просто? Почему?» Огненный зев за моей спиной закрылся, а я стоял в недоумении, бескрылый, совершенно бессильный и такой человечный. Глаза Энджи сияли счастьем. Довольная собой, она оглядела меня с ног до головы. После чего иронично спросила:
- Так значит, ты решил всё-таки остаться?
Я стряхнул обрывок сгоревшего плаща и непринуждённо спросил:
- С каким вареньем, говоришь, у тебя там чай? Что-то чаю хочется с нечеловеческой силой.
05/04/2008г.