До введения единой христианской эры у народов Римской империи бытовало несколько разных эр. Наиболее древней считалась эра “от сотворения мира”. Начальной датой ее образования считают 1 сентября 5508 до н. э. Кроме того существовала эра от основания Рима (21 апреля 753 г. до н. э.), греческая “эра Олимпиад” (от 1 июля 776 до н. э.) и другие системы летосчисления, каждая из которых брала в основу то или иное, реальное или мифическое событие.
По мере того как в древнеримском государстве христианство становилось господствующей религией, возникла потребность единого летосчисления, основанного на Евангелии. Новая эра должна была основываться на главной дате христианства — рождения Иисуса Христа. В трудах римского католического монаха Дионисия эта дата была установлена на основе чередования дат пасхальных праздников и некоторых временных привязок, сообщаемых в Новом Завете.
В конце V века (примерно в 6000-м году “от сотворения мира”) Западная Римская империя пала под натиском “варваров” и на ее развалинах возникли феодальные государства, объединенные общим вероисповеданием во главе с папой Римским.
Приближение первого тысячелетия рождества Христова в средневековой Западной Европе было ознаменовало ростом апокалипсических настроений, ожиданием Второго пришествия. Благородная идея покаяния и искупления принимала иногда крайние формы, как, например, в движении бичующихся. Желая как бы повторить страдания Христа и тем приобщиться к его святости, они всячески истязали себя. Позднее некоторых из них причислили к лику святых.
Первым из них был Святой Парадульф, житель франкского королевства в VIII столетии. Он просил бичевать себя, добровольно идя на жестокие страдания, и сам себя бичевал. В Х веке то же проделывал с собой и своими монахами настоятель монастыря Святой Ромуальд. В XI веке появился и теоретик бичующихся Петр Дамиани, призывавший к умерщвлению плоти. Это превратилось в своеобразную эпидемию, пока наконец папа Римский не объявил это движение еретическим.
Преследования инакомыслящих и знаменитая “охота на ведьм” — один из характерных признаков Средневековья. Заподозренных в ереси, одержимости бесами, колдовстве и насылании порчи, пытали с пристрастием и сжигали на кострах. В романе В. Брюсова “Огненный Ангел” описан один из таких процессов инквизиции — над одержимой Ренатой, основанный на реальном материале. Этот суховатый роман знаменитого поэта — настоящая диссертация по черной магии — не пользуется такой известностью, как “Мастер и Маргарита”, хотя в булгаковском произведении заимствования из Брюсова довольно очевидны.
Один из последних в обычном смысле этого слова процессов над ведьмами проходил около 300 лет назад в американском городке Сейлем (Салем; поклонники Стивена Кинга без труда вспомнят роман, в котором фигурирует проклятый город Салем Лот).
Варварские методы, применявшиеся инквизиторами и их наследниками, достойны всяческого осуждения, но в свете достижений психологической науки ХХ века уже вряд ли возможно отрицать, что человеческое сознание и подсознание таят в себе немало выработанных или приобретенных поведенческих установок, которые мыслить иначе как в формах бесовщины, энергетического вампиризма и порчи затруднительно. В этом смысле ведьмы и колдуны существуют.
Задание XXI веку — найти гуманные рецепты для “охоты на ведьм”, поскольку, к сожалению, как и прежде, существуют и активно действуют люди, утверждающиеся во зле, — люди, которых так или иначе нужно остановить, иначе Апокалипсис, паче чаяний, все же наступит.
На Руси эра от “сотворения мира” (принятая тогда в Византии) была введена чуть более тысячи лет назад великим князем Владимиром Святославовичем вместе с принятием христианства. Прежние боги не сразу ушли из памяти народной, они продолжали жить, приняв новые обличия. Отдельные русские слова ведут свое начало от названия старинных языческих богов: например, слово “лелеять” — от бога весны Леля. В белорусском языке есть бранное выражение: “Кабе цебя Пярун треснув!” (Перун, громовержец — главный бог древнеславянского пантеона). В романе Федора Сологуба “Мелкий бес” главный герой Передонов, личность малопривлекательная и выведенная иронически, страдая манией преследования и боясь сглаза., то и дело шепчет “чур-расчур-перечур” и т. п., обращаясь к древнеславянскому родовому богу Чуру.
* * *
Собственно христианская эра в России была введена в 7208 г. от “сотворения мира” (или в 1700 г.) Петром I, так что двухтысячный год является и трехсотлетием этого установления, принятого, чтобы подготовить народ к укреплению связей с Западной Европой.
Петр смотрел на начинающуюся борьбу со Швецией как на начало новой жизни в России. Он предвидел, что когда в его руках будет хотя бы клочок балтийского берега, он войдет в прямые сношения с государствами Западной Европы. Приближался 1700 год, преддверие нового столетия. Царь хотел, чтобы с его началом в России изменилось и летосчисление.
С этой целью 20 декабря был издан указ, чтобы новый год по примеру всех остальных христианских держав считать с 1 января, через 8 дней после Рождества, чтобы в этот день все поздравляли друг друга с новым годом и с началом нового столетия, чтобы на главных московских улицах дома были украшены сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветками. Когда же на Красной площади зажгут фейерверк и начнут стрелять из пушек и ружей, то во всех крупных строениях как военных людей, так и дворян и купцов, надлежало стрелять из ружей и пускать ракеты. Кроме того, повсюду, где место удобное, от 1 до 7 января предполагалось зажигать костры и смоляные бочки.
В ночь на 1 января царь приказал бить в набат. Жители города, хорошо знакомые с ужасами пожаров, частыми и опустошительными, выбежали на улицу и увидели солдат, которые развели огромный костер и встречали испуганных жителей словами: “Первое января!”. А Петр, не помня себя от радости, смеялся над видом перепуганных горожан.
Торжество кончилось только 6 января Крестным ходом. Вопреки старинному обычаю, царь не шел за духовенством в царском облачении, но в мундире стоял при своем полку на Москве-реке. Тут же находились новые солдатские полки, набранные вместо уничтоженных стрельцов, числом в 12 тыс. человек, хорошо вооруженные и красиво одетые. Лучшим был признан царский Преображенский полк в темно-зеленых кафтанах с золотыми галунами и пуговицами.
Боярам, царедворцам и служащим людям 4 января дан был указ явиться тоже в новом костюме, в венгерских кафтанах. Если кто не успеет себе сшить новой одежды, тому давался срок до масляной. К лету все обязаны были одеться в саксонские кафтаны. Придворные, приказные и знатнейшие купцы явились 6-го января в красных венгерских костюмах. Они с некоторым удивлением и любопытством поглядывали друг на друга. Бород по большей части у них уже не было, остались одни усы, и потому в боярах в коротких кафтанах, обритых, причесанных, никто не мог бы узнать длиннобородых и длиннополых, важных и медлительных сановников прошлого столетия.
Новизна одежды коснулась и придворных дам. Они могли появляться при дворе не иначе как в немецком платье — в робронах и фижмах. Первый пример подали царские сестры. Вскоре распоряжение о перемене костюма распространилось и на прочие сословия: на купчих, на стрелецких жен, солдаток, жен священников и дьяконов.
В том же 1700 г. Петр переменил и монету. До тех пор единственной монетой в обращении были серебряные копейки — кованые пластинки неправильной овальной формы. На одной их стороне был грубо сделан скачущий всадник, на другой — вытеснено имя государя, при котором чеканилась монета. От недостатка крупной и мелкой монеты и ее несовершенства торговля и казна терпели убытки.
* * *
Пожалуй, наиболее интересен предыдущий рубеж веков, положивший начало ХХ столетию. “Для
многих стиль нового века разительно отличался от века отшедшего, — писал А. Белый, — так, в 1898 и в 1899 годах прислушивались к перемене ветров психической атмосферы. До 1898 дул северный ветер под сереньким небом. В 1899 году подул иной ветер: почувствовали столкновение ветров: северного и южного; и при смешении ветров образовались туманы: туманы сознания. В 1900—1901 годах очистилась атмосфера; под южным ласкающим небом начала двадцатого века увидели мы все предметы иными. Бальмонт уже пел, что “мы будем как солнце”. А. Блок, вспоминая те годы впоследствии строчкой “И — зори, зори, зори”, характеризовал настроение, охватившее нас... Безбрежное ринулось в берега старой жизни, а вечное показало себя среди времени; это вторжение вечного ощутили мы в 1898 и 1899 годах землетрясением жизни. Как нападение Вечности переживали мы разрыв времени...”
Зарей возрождения на рубеже двух столетий стоял поэт и философ Владимир Соловьев:
Зло позабытое
Тонет в крови:
Всходит омытое
Солнце любви.
По слова того же Белого или Блока, уже в 1904—1905 годах “зори” погасли, стало ясно, что ХХ век будет эпохой катастроф и потрясений.
“Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!” — писал знаменитый поэт. “Перемен требуют наши сердца!” — пел известный рок-музыкант. “Не приведи родиться в эпоху перемен”, — заклинали китайские философы. Жизнь идет своим чередом и обычно реализуются обе крайности: есть в нашей жизни элементы, не подверженные переменам, а есть и такие, которые непрерывно изменяются. Согласно известному высказыванию, прошлое — это настоящее в маскарадных костюмах прошлого. Аналогично можно сказать о будущем: оно есть настоящее в маскарадных костюмах будущего. “Костюмы” изменятся, условия жизни преобразятся, изменится “техногенная оболочка” цивилизации, а человек должен оставаться человеком. Это, кстати, и определяет подлинную задачу искусства — какие бы перемены не произошли в среде обитания, в почете должны оставаться добро и красота.
Долгожданный XXI век наступил, а давно предвещаемого Апокалипсиса все нет. “Пронесло!” — вздохнули некоторые. Но терять бдительность преждевременно. Дело в том, что по мнению некоторых авторитетных ученых, среди которых были и английский философ Роджер Бэкон, и немецкий астроном Иоганн Кеплер, древний монах Дионисий ошибся в датировке Рождества Христова на целых восемь лет, так что теперь не 2001, а только 1993 год...
* * *
Может быть, все наши споры о летосчислении и связанных с круглыми датами предчувствиях не стоят выеденного яйца? Конечно, для физика, например, летосчисление, ведомое от какого-то конкретного события человеческой истории, — просто условность. Физический мир не изменится от другого выбора системы отсчета. Но для человечества как носителя и материала исторического процесса, для воплощенного в его сознании духа христианское летосчисление обладает беспрецедентной метафизической силой. Рубежи христианских веков две тысячи лет пишут приговоры отжившим и взывают к жизни новые формы духовного бытия, отрицающие прежние или внутри них самих переворачивающие их суть.
В советских учебниках было принято иронизировать над исчислением от “сотворения мира”, но суровый дух Ветхого Завета показал нечестивцев, ибо как иначе расценивать тот факт, что 1 сентября 1991 года явилось началом 7500 года от “сотворения мира”, а десятью днями раньше в СССР произошли известные события, которые “потрясли мир”, посрамили всех авторов советских учебников и снесли само имя когда-то величайшего государственного образования с географической карты мира, как Содом и Гоморру в библейские времена.
Вот и относись после этого легкомысленно к круглым историческим датам и древним, укорененным в историческое древо человечества летосчислениям! Они закреплены в исторических генах человечества и во многом определяют его судьбу.