от него отказалась мать, когда одна хромосома, отказавшись следовать за компанию с другими, сделала его не таким, как другие дети - дауном. От него отказалась мать, но от него не отказалось государство и дало ему - новорожденному дауну первое время пожить в детском интернате для умственно-отсталых детей. Так даун, безобидный и не требующий к себе особенного внимания воспитателей и нянечек, прожил там до 7 лет, пока однажды не пришла к нему Татьяна, и собрав его нехитрые одежки, забрала его к себе, назвав сыном.
Он быстро забыл о казенном детском доме, с запахом кислой капусты, и быстро привык к маме-Тане, он ее так и называл МА-А-Таня. Особенно любили он гулять с мамой по осеннему парку, она так тепло его оберегала, и он не понимал за что, ведь он понимал, что он даун!
Порой ему казалось, что все внимание и любовь мамы-Тани принадлежат не ему, а другому - умному и красивому ребенку, но увидев лучи любви, льющиеся из ее добрых глаз, он понимал, что вся ее любовь принадлежит только ему - бедному дауну. Озознавая такую простую вещь, он не выдержав, отходил от мамы-Тани, и чтобы она не видела его слез, тихо и неслышно плакал. Она подходила, обнимала своего маленького сына, брала на руки и заглянув в глаза, говорила: Что ты, что ты, сынок, я всегда, всегда буду с тобой и никому тебя не отдам! Потом они шли по шуршащим листьям осенней парковой аллеи, он преданно и наивно смотрел на нее снизу вверх и смеялся, сияя от счастья, как могут сиять от своего простого счастья дауны.
Когда ему исполнилось 8 лет, его сбила машина - пьяный парень с веселой шумной компанией гонял на подаренной к 18-ти летию ВОЛГЕ прямо по аллее парка, и сбил бампером мальчика-дауна, который собирал желтые опавшие листы клена для своей самой родной и любимой на свете мамы.
Таня, увидев это, отказывалась верить, в то, что ЭТО произошло с ее сыном, она уговаривала себя, рыдая и несясь к нему, что это сон, что он сейчас встанет, и они счастливые - как раньше вместе пойдут домой, он будет называть ее мамой и преданно-наивно заглядывать в ее глаза. Он лежал на спине, в ворохе кленовых листьев, словно в постеленной для него парком и осенью постели. Глаза его были закрыты, лик дауна был так спокоен и смиренен, как-буд-то он спал, губы его улыбались, как-будто он был благодарен ей за те недолгие дни счастья, которые они прожили вместе, МА-А-Таня и теперь только ее и больше ничей сын - даун.