Схиархимандрит Иоанн Маслов

 
 
Отец Иоанн был великим молитвенником. Он имел дар непрестанной умно-сердечной молитвы Иисусовой. Близкие люди знали, что он не перестает молиться и во сне. Схиархимандрит Андроник говорил, что "Иоанн день и ночь вопиет". Велика была сила его молитв, ограждавших его чад от козней диавольских. Сокурсник отца Иоанна протоиерей Владимир Кучерявый писал, что "молитва была дыханием его сердца". Батюшка часто молился вслух Иисусовой молитвой. Иногда молился: "Господи, подай нам исправление, ревность духовную", "Господи, помилуй, Господи, прости, помоги мне, Боже, крест Твой донести". Молился тихо, проникновенно: "Господи, помоги нам слабым, немощным".

Давал наставления чадам словами псалмов: "Смерть грешников люта", "На Господа возведи печаль свою", "Господь - утверждение мое и Спаситель мой". Очень часто молитвенно обращался к Матери Божией. После вечерних молитв всегда пел "Иже крестом ограждаеми..."

В своих письмах также часто использовал стихи псалмов: "Помощь моя от Господа, сотворшаго небо и землю", "Скажи мне, Господи, путь, в онь же пойду". Особенно часто в письмах старца повторяются строки: "Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою..." Он учил, что и нам надо в тяжелые моменты нашей жизни повторять эти слова.

Многие и многие люди благодарны батюшке за молитвенную помощь. Одна его духовная дочь рассказывала: "Когда я училась на втором курсе института (на вечернем отделении), батюшка вдруг сказал мне, что надо переходить на дневное отделение. Я ответила, что у нас в институте это невозможно даже для "круглых" отличников, многие уже пытались, да ректор не разрешает. Но батюшка повторил свое благословение. Я даже не знала, как к этому делу подступиться, но через несколько дней ко мне вдруг сам подошел наш преподаватель математики и предложил перейти на дневное отделение, причем не на мой факультет, а на гораздо более престижный, куда очень трудно было поступить. Он сам похлопотал у ректора, и через неделю меня перевели на дневное отделение. Так велика сила молитв батюшки".

Одному человеку по роду работы приходилось составлять много документов, которые имели юридическую силу. Но ему было это очень трудно, и писал он с ошибками. Тогда он сказал батюшке: "Пишу с ошибками", - и попросил молитв. После этого стал писать всегда грамотно и хорошим слогом.

У духовной дочери старца была родственница, которая не ходила в храм, слышать не хотела об исповеди и Причастии. Приближался конец ее жизни, но она оставалась в своем неверии. Тогда попросили батюшку помолиться о ней. После этого она сама попросила, чтобы ее причастили и скончалась по-христиански.

Однажды осенью в конце сентября к батюшке пришла молодая девушка, которая нигде не работала и не училась. Батюшка сказал своей духовной дочери - врачу, чтобы она узнала, нельзя ли в этом же году устроить эту девушку в медицинское училище. Однако все, у кого она спрашивала, отвечали, что занятия уже начались и в этом году зачисление невозможно. Батюшка, несмотря на это, опять повторил свою просьбу. "Я уже не знала, к кому мне обратиться, - рассказывала врач. - Думала, думала, наконец, открыла телефонный справочник и позвонила в первое по списку медицинское училище, попросила подсказать, можно ли в этом году начать учиться. Мне ответили: "Вы попали на того, кто Вам и нужен. Я директор училища, приезжайте с девочкой в понедельник утром. Вы должны иметь заверенную медицинскую справку о состоянии ее здоровья". Разговор происходил в пятницу, ближе к вечеру. Но нам удалось оформить медицинскую справку за два часа, и в понедельник утром девочку приняли в медицинское училище. Батюшка сказал: "Как я рад, что удалось ее устроить". Девушка окончила училище с отличием и по благословению старца поступила в медицинский институт, стала врачом и помогает многим людям.

Молитвы батюшки были сильны и действенны. Однажды осенью 1990 года, когда батюшка тяжело болел, ночью послышались сильные удары. За окном было видно красное зарево. В 200 метрах от батюшкиного дома полыхало пламя. Огонь уходил высоко в небо. Горел недостроенный дом; людей там не было.

Батюшку попросили помолиться, чтобы пожар утих, не перекинулся на другие дома, стаявшие вблизи. В двух метрах от горящего дома был деревянный забор, за которым стоял домик бедной старушки. По молитвам батюшки огонь не коснулся забора, так что и краска осталась цела. От пожара не пострадал ни один дом. Пламя стихло и погасло.

Отец Николай, духовный сын батюшки, рассказывал о чудесном лове рыбы. Летом он был с батюшкой на Волге. В том месте, где они жили, по словам местных жителей, рыба не ловилась; для рыбной ловли нужно было спускаться вниз по течению. Но батюшка благословил ему и еще одному послушнику ловить рыбу рядом с домом. "Сидим мы в лодке, - вспоминал отец Николай, - ничего не ловится. Вдруг видим, батюшка стоит на высоком берегу. Благословил нас. Рыба стала неожиданно клевать так, что мы не успевали вытаскивать ее. Потом батюшка ушел, клев прекратился. Так повторялось несколько раз. Никто поверить не мог, что мы так много рыбы поймали в том месте".

Что бы ни случалось в жизни духовных детей отца Иоанна, они стремились связать с батюшкой каждое движение своего сердца. У них была только одна забота - сообщить обо всем батюшке, и вера их не посрамлялась: молитвами батюшки всегда все устраивалось во спасение. Многие, имея какое-нибудь дело, желали только одного: чтобы при начале этого дела старец молча благословил их. А если не было возможности увидеть отца Иоанна или написать ему, то обращались к батюшке внутренне, просили его помощи и молитв, так как тем, кто жил далеко и не мог часто приезжать, отец Иоанн говорил: "И мысли доходят". И добавлял: "Все передается - и скорбь, и радость. Все чувствуется".

Так, его духовная дочь рассказывает: "Однажды летом (батюшка был в отпуске) со мной случилось искушение, но об этом никто не знал. Когда батюшка приехал, мне стыдно было сказать ему сразу, чтобы не расстроить, и я решила отложить до исповеди. Но он строго сказал: "Ты что скрывать думаешь?" Когда я во всем раскаялась со слезами, он сказал: "Я ведь все чувствовал... и горячо молился, а ведь могло выйти еще хуже". Батюшка так молился за нас - духовных чад, что никакое расстояние не было преградой для него. Впоследствии, когда его перевели в Жировицкий монастырь, я говорила: "Теперь Вы далеко, случится какое искушение, не будешь знать, как поступить". Он ответил: "А ты скажи: "Я все батюшке напишу и пожалуюсь", - и все пройдет". И потом я много раз это на себе испытывала. Как станет тяжело на душе, попросишь мысленно батюшку, и все выравнивается".

Иногда казалось, что старец составлял со своими духовными детьми как бы одно существо. Такой духовный союз укреплялся между ними главным образом через молитву и через любовь к Богу и к людям. Старец жил свято, Дух Господень обитал в его сердце, и поэтому из его души так щедро изливалась на людей благодатная чудодейственная сила.

Вот лишь некоторые отзывы самых разных по характеру людей о беседе со старцем: "Когда старец слушает вас, то вы чувствуете, что в эту минуту он весь вами живет и что вы ему ближе, чем сами себе", "Сто пудов свалилось - вот жизнь!", "Батюшка все понимает без слов и гораздо глубже и лучше, чем я сам мог бы рассказать", "Вся душа моя в его руках", "Так радостно, уютно, тепло, как будто под крылышком сидишь, со всех сторон огражден".

Так служил ближним отец Иоанн, ущедренный от Бога многоразличными дарованиями благодати Божией и преисполненный горячей любовью к страждущему человечеству. Приведенные случаи, в которых проявлялись дары благодати старца, составляют лишь малую часть, потому что в продолжение почти сорокалетнего его старчествования подобные случаи повторялись едва ли не каждый день.

У старца была высшая черта христианского подвижничества: живя вне мира, он умел служить миру. Батюшка сам замечательно высказал эту мысль в своих лекциях по Пастырскому богословию: "Пастырство есть служение миру, но само оно не от мира, и поэтому греховный мир часто не может понять высоты пастырского служения и восстает на него".

Методы пастырского душепопечения отца Иоанна всегда были основаны на учении Православной Церкви и святых отцов. В письмах своим духовным чадам - священникам он пишет: "Мы всегда должны жить и учить только так, как учит Церковь и святые отцы".

Имея сам необыкновенное смирение, батюшка и духовных чад прежде всего приводил к смирению. Их жизнь под его руководством была всегда направлена на борьбу со своими страстями и, главное, с гордостью.

Отец Иоанн учит: "Христианское смирение - это проявление силы человеческого духа... Победить эту силу не могут никакие внутренние и внешние человеческие усилия. Кто носит в себе такое смирение, какое носили преподобный Сергий, преподобный Серафим, преподобный Амвросий Оптинский, каким обладали тысячи истинных рабов Божиих, - тот проявляет не слабость духа, а его величие и крепость". Старец дает удивительно точное, емкое и редкое определение смирения: "Смирение - это способность видеть истину". Однажды на вопрос о том, что такое смирение, батюшка дал такой простой ответ: "Смирение значит: ругают, а ты не ругайся, молчи; завидуют, а ты не завидуй; говорят лишнее, а ты не говори; считай себя хуже всех".

Отец Иоанн считал смирение действенным орудием в борьбе с духами злобы.

В одном из писем старец писал: "Злой дух со своими полчищами предлагает нам свои злочестивые планы, мы же, в свою очередь принявшие их, уходим на "страну далече". Единственными средствами освобождения от тиранства диавола и распознания его злого умысла являются смирение, то есть осознание своего ничтожества, и молитва. Это - два крыла, могущие вознести на небо каждого христианина. Кто упражняется в этих двух добродетелях, тому нетрудно бывает возлететь, возвыситься и соединиться с Богом в любую минуту своей жизни. И даже тогда, когда нам кажется, что мы оставлены и людьми, и Богом и что ад вот-вот готов поглотить нас, - то и тогда эти две добродетели, подобно обоюдоострому мечу, невидимо для нашего взора поразят и удалят от нашей души все супротивные силы. Дай Бог, чтобы Христово смирение и молитва постоянно пребывали в нашем сердце; только в таком состоянии мы будем распознавать внушения злого духа и подвизаться против него". Старец учил, что "смирение все может выровнять". Когда в жизни человека что-нибудь не ладилось, батюшка говорил ему: "Смиряйся побольше, и все устроится".

Одного семинариста, которому трудно было жить в комнате с другими студентами, батюшка спросил после летних каникул:

- Что это ты, два дня как приехал, а ходишь как мертвый? С кем хоть живешь-то?

- Нас четверо в комнате.

- Помни: "Все как ангелы, я хуже всех". Будешь так думать, все мило сердцу будет. Когда пришли твои соседи, что делают - не твое дело. Иначе и в доме Божием будешь жить, а Бога не увидишь. И еще помни: тело... в землю пойдет, главное - дух бодрым держать!

Всеми способами стремился старец привести души пасомых к искреннему покаянию и самоукорению, учил, чтобы за все себя укоряли и не слагали вину на других. Радовался, когда в ответ на обличение слышал искренние слова: "Виноват, батюшка, простите". - "Вот-вот, это - начало, - говорил тогда старец. - Всегда себя надо обвинять". Приучал в общении с людьми постоянно думать так: "Все как ангелы, я хуже всех". Еще говорил: "Самое верное - считай себя хуже всех". "Чтобы не ушла молитва - укоряй себя". Часто батюшка напоминал: "Главное - осознать грех". Тех же, кто раскаивался, он направлял на путь добродетели, призывая: "Начинай с сегодняшнего дня исправляться", или просто: "Начинай!" Однажды старца спросили: "Батюшка, вот в "Отечнике" сказано: "...если нет в душе смирения, смиряйся телесно, как это?" - "Когда ругают - не противоречь. Надо сеять каждый день". - "Да что же я могу посеять?" - "Терпи, когда ругают".

Батюшка учил, что истинное смирение должно проявляться в терпеливом перенесении обид и укоризн, так как смиренные считают себя достойными всяких унижений. На вопрос: "Как смиряться?" - батюшка отвечал: "Себя укоряй. Когда другие укоряют, соглашайся. Считай себя хуже всех...". Более того, отец Иоанн не только призывал к самоукорению, но и называл страшным такое душевное состояние, при котором человек не считает себя хуже других людей. Так в проповеди "О чудесном улове рыбы" он говорил: "Очень часто мы по своему самолюбию считаем себя не хуже других людей и по этой причине стремимся извинить себя, оправдать свои греховные дела, хотя в нашей душе скрываются и действуют различные похоти и страсти. Да сохранит Господь каждого из нас от такого страшного состояния".

В своих письмах отец Иоанн писал: "Да умудрит тебя Господь и поможет прежде всего увидеть свои грехи". Батюшка учил, что при искреннем смирении рождается правильный образ мыслей. Батюшка приучал всегда брать вину на себя, даже если и не виноват. Воспитывая в людях безгневие, смирение и терпение, он часто умышленно делал выговоры. Духовная дочь рассказывает: "С первых дней, как я узнала батюшку, он начал борьбу с моей гордостью. (Я работала в храме Московской Духовной Академии.) Батюшка учил меня просить прощения даже за те проступки, которые я не совершала, причем при студентах и преподавателях. Как-то батюшка разговаривал с одним преподавателем и в конце беседы стал жаловаться на меня, указывая на пол: "Отец, эта девка мне весь мрамор выдолбила". Я стала говорить, что он до меня такой был. "Она еще и оправдываться начала". Тогда я подошла и попросила прощения: "Простите, я виновата". Тут батюшка улыбнулся и сказал: "С этого надо начинать". Учил батюшка духовной жизни всегда на примерах. Как-то я навела порядок в ризнице (не успела только вынести корзину с мусором) и про себя подумала: "Батюшка придет и похвалит за чистоту". Но каково же было мое удивление, когда я после обеда пришла в ризницу, за рабочим столом сидел батюшка, а на полу и на столах был разбросан мусор из корзины. Батюшка строго спросил меня, почему я ничего не убрала. Я ничего не могла понять, быстро убрала и машинально попросила прощения. Через несколько минут, немного успокоившись, я спросила: "Батюшка, какой смысл и есть ли от этого польза - просить прощения, если я не чувствую себя виноватой?" Батюшка ответил: "Пусть сегодня ты не виновата, но вспомни, разве не бывало так, что ты на улице бросала ненужные бумажки или дома не убирала за собой. Вот за это и проси прощения. Всегда, когда за что-нибудь ругают, нужно искать причину своей виновности, если не теперь, то за прежние грехи".

Батюшка учил принимать обличения и не смущаться. Одному человеку он говорил: "Душа твоя не терпит укора, очень внутренне смущается. Будь простым, и напряжение пройдет, а это значит: "Я хуже всех, всем должен, какое могу добро делать, всем - мое почтеньице". Батюшкины обличения помогали человеку выявить свое внутреннее состояние: на самом ли деле считает себя достойным любого уничижения, или возмутится, поропщет.

Отец Иоанн в одном из писем сам объясняет, почему так необходимы людям уничижения, обличения, а не только проявления любви. Он пишет настоятельнице монастыря: "Что касается N, то мое благословение Вам и Божие поступать с ней построже и не покрывать ее самоволие и явное греховное житие, но запрещать и отсекать все греховное строгостью... Потому что ее действиями могут соблазниться многие и погибнуть, а мы с Вами дадим ответ пред Богом. Вспомните св. Иоанна Предтечу Господня, который постоянно обличал (курсив мой - Н. М.) даже царя, говоря: "Недостойно иметь тебе жену Филиппа брата твоего". И это нужно потому, что такие люди уже бывают неспособны прийти в чувство от кротких слов или проявленной к ним любви. От этого они еще хуже становятся и грешат открыто и нагло. Вот почему мы должны поступать с такими людьми подобно врачу, применять операционный нож для удаления злокачественной болезни. Безусловно, операция без боли не проходит, но зато посредством ее сохраняется жизнь человека, а ведь здесь речь идет о бессмертной душе".

Преподобный Иоанн Лествичник учит: "Если кто отвергает от себя праведное или неправедное обличение, тот отвергается своего спасения, а кто принимает оное со скорбью или без скорби, тот скоро получит прощение согрешений". Этим-то спасительным путем обличений вел многих духовных чад отец Иоанн.

Однако, если батюшка видел, что человек не может терпеть укоров, он одним словом мог водворить в душе мир. Однажды был такой случай. Девушка поступила работать в Академию, несла послушание при храме. Батюшка ее поругает - она убежит, спрячется, долго ищут ее. Потом перестала прятаться, но что ей ни скажут - молчит, ничего не говорит. Так продолжалось несколько дней. Потом она убирала в ризнице, и батюшка пришел, опять ее поругал, - она молчит, обижена. Батюшка помолился, потом, улыбнувшись, обратился к ней: "Слово не так сказал - и дружба врозь". Она рассмеялась, душа у нее вся открылась старцу, и мир восстановился.

Однажды батюшка долго не принимал одного человека, которого перед этим часто ругал. Потом принял очень тепло, дал полную тарелку гречневой каши и сказал: "Когда поругать, когда и кашкой покормить".

Еще батюшка говорил: "Не всякую душу можно с плеча рубить, а то хуже будет. Не всякую "крутануть" можно. Некоторых надо потихоньку...".

Главное, батюшка приводил к смирению всем образом своей жизни. Все, кто общался с ним, знают, что дух смирения, обитавший в старце, изливался на каждого в той мере, в которой человек мог это вместить. Рядом со старцем отлетало все ненужное, суетное, наносное. Человек становился самим собой и получал редкую возможность видеть себя как бы со стороны, таким, каков он есть. Каждый сам ощущал свои грехи и невольно приходил к искреннему раскаянию. Тогда на душе становилось тихо-тихо, и человек исполнялся чувством собственного недостоинства. В такие минуты некоторым людям старец говорил, что они должны "всех вокруг крепить своим смирением, всех утешать". В лекциях по Пастырскому богословию отец Иоанн писал: "Пастырское влияние основывается на таинственном общении пастыря с паствой через передачу последней своего настроения".