Невский проспект

       

       День
       
       Мчатся автомобили, уплывают с места троллейбусы, плавятся трели свистков, исходит в жарком штиле асфальтовое море, муравьящийся людской поток выдавливает и вбирает в себя пешеходные ручейки, они образуют в нём буруны и водовороты.
       И над этой сумасшедшей гонкой во все стороны – полосы навек сросшихся домов, редуты обезумевших от смены отражений окон, частокол усталых колонн, старческие пасти и пустые слезящиеся глазницы подворотен в ореоле золотого цвета, под раскаленным застывшим нимбом северного лета. Ты – ослеплён.
       Этот блеск неистов – полыхают одуревшие от жара крыши автобусов, выгоревшие витрины исполняют Боннара, вспыхивает навстречу брошенной спичке слежавшийся в раскалённых урнах мусор, переблескиваются лоснящиеся лысины, доспехи военных и оправы умников, в по-рыбьи приоткрытых ртах плавятся червонные коронки, искрит запорошенный нежнейшим бархатом пыли обувной лак.
       Серебрится, всегда невидимое, тяжёлое, густое дыхание каналов.



       Ночь

       Где-то за кручами ночных домов, за мёртвыми трубами и пустыми ослепшими каналами с безобразным неуловимым скрежетом поднимаются створки мостов.
       Вас окружает тяжёлая беззвучная вода. И бездонная зияющая ночь.
Город безумен. Он очерчен по контуру страшным и пустым фосфорическим сном. Это томятся кости. Это они светят диким и неясным светом могилы. Они раздавлены этим тлеющим закатным городом, этим закопчённым каменным надгробьем, которое они сами себе воздвигли. Они бессонны. Это их ночь. Им неуютно и повсюду в реющем над землёй хаосе ночи брезжит их сумеречный светящийся стон.
       Он неумолим. Тебя носит, как щепку по пустыне безысходного света, где время кануло и тебе за него не ухватиться и есть только это мерцающее безмолвное марево.
       Оно настигает тебя беззащитного перед ним и переполняет твоё встревоженное сердце – пока оно не взрывается и тогда этот огонь начинает тлеть у тебя в груди.
       И его не потушит свет дня.